Текст книги "Восход Хепри (СИ)"

Автор книги: Андрей Шитяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Сражайся же! – Верховный Хранитель вонзил острие в палубу, подскочил к военачальнику и встряхнул его за плечи, – смотри мне в глаза!

Маху-Нахт, улыбнувшись, поднял голову и заглянул в глаза Ипи. Они стояли так близко, лицом к лицу. Непривычная синева глаз Верховного Хранителя сливалась в один синий круг, внезапно превратившийся в синий свет… В свет бездны Вечности.

Военачальник упал на палубу бездыханным, а Хранитель, не веря этому, либо же, огорчённый этим, схватил лезвие Небут-Нетеру и занёс меч, но руки Анх-Насира и возлюбленной Сестры удержали его: «Милый Ипи, не нужно, он ушёл… Он не выдержал взгляда Избранника!..»

Где-то там звуки боя уже затихли – воины захватили ладью Шарден. Осталась тишина и луч света, бьющий через пролом в кровле стрелковой площадки. Ипи выронил меч и обмяк в руках охранника и возлюбленной, но быстро собрался, вырвался и, подняв меч, едва слышно прошептал: «Теперь… Теперь мы свободны».

Бой был закончен. На уцелевших ладьях Та-Кем и ладьях наёмников Ипи Ра-Нефера считали убитых, раненых, пленных врагов и выкупную прибыль, исправляя тем временем, повреждения и оценивали трофеи.

Из отряда Ипи, помимо «Себек-Сенеба», уцелели три двухряднах ладьи, но одна была избита, другая – обожжена, да три однорядных – из десяти. Ниб-Амен потерял две из своих тяжёлых ладей, ещё одна не могла идти даже в Та-Кем. Потери (впрочем, и трофеи) наёмников были велики, но оным должно самим разбираться со своими неудачами и победами. Захваченных кораблей хватало, чтобы восполнить погибшие, вдвое с лихвой, учитывая убыль гребцов и воинов, и Верховный Хранитель, не замечая того, продумывал, какими отрядами они пойдут к Тисури, но сейчас Знаменосец Великой зелени не хотел принимать никого. Ипи рухнул в плетёное кресло и потребовал виноградного вина и покоя. Только Нефру-Маат вошла в мачтовую надстройку, в каюте которой уединился Ипи Ра-Нефер, едва успев сменить платье и немного омыть тело, застав полулежащего Хранителя, неподвижно смотрящего в золотую чашу, полную жидкости, похожей на кровь в тусклом свете лампад и едва пробивавшемся свете Атума.

– Мне больно видеть тебя в печали, возлюбленный Брат! – Жрица Золотой притёрлась к Ипи как кошка, обняв за плечи, – ты попросту утомлён, мой Ипи. Утомлён битвой на море, вином с пыльцой священной травы и Истиной, открывшейся вдруг. Месть не принесла тебе облегчения, но я знаю, как исцелить усталость и печаль Верховного Хранителя, – Нефру-Маат прижалась к Ипи Ра-Неферу, медленно покрыв поцелуями грудь и шею, – я велю приготовить ванну, я… – но Ипи Ра-Нефер осторожно и медленно, но неласково отстранил женщину:

– Оставь меня с моими мыслями, милая Нефру-Маат, мне воистину, нужно обдумать многое, – Ипи вздохнул, – и мне воистину больно. Всё, всё могло быть иначе…

– Ты печалишься узнав о том, что мог бы обрести Двойную Корону, подумай, тогда ты потерял бы меня… – Жрица осеклась, боясь услышать ответ, и продолжила, – впрочем, нет… Ты печалишься о Жрице Владычицы Истин, равной тебе Избраннице, что ждёт в Уасите не своего Фараона, но… – Нефру-Маат нервно вздохнула, не договорив и не дождавшись ответа, – я воистину люблю тебя, Ипи, и я готова уйти с пути Избранников, уже сочетавшихся, ставших едиными в Вечности…

– Никогда, Сестра, – Ипи засмеялся «в себя» и, прикрыв глаза, поцеловал женщину в губы, – никогда не обещай того, что принесёт тебе боль. И не обещай изменить то, что ты изменить не в силах. Ты нужна мне, ибо… – Ипи выпил вина и уставился в одну точку, окаменев, как изваяния Величайших в Ипет-Сут, – а мы с Царственной сестрой… Недавно она сказала мне, что мечтает сбежать от всего и от всех, взойти со мною на великую ладью и идти на закат, к горизонту Аменет. По Зелёным водам до гор Мана и дальше, по Великому морю Атума, до неизвестных земель, и дальше…

– Тогда, – Нефру-Маат вскипела, – оставайся здесь, пей вино, смотри на закат и мечтай о своей Мерит, Верховный Хранитель! А я, пусть и не ровня высокородному Дважды Посвящённому, возьму меч из Небут-Нетеру, откованный той, что лежит без дыхания в стрелковой надстройке, и пойду к Ра-Небу, дабы вести к Тисури твои ладьи! И возьму град на острове – для тебя, ибо люблю Ипи Ра-Нефера, и для Мерит, которую успела полюбить, которая ждёт своего победителя! – слёзы брызнули из глаз Нефру-Маат, но она сжала зубы и схватилась за священную рукоять, силясь вырвать у Ипи меч.

– Я благодарен тебе, Нефру-Маат, – Ипи, одним движением, встал, надел шлем, и усадил женщину на своё кресло, – только… Не уж то, дабы ты повзрослела, надобно было Золотой обратиться в Пламенную и вдоволь напиться кровавого пива?.. Или – Хатор и Сохмет неделимы, равно как… Впрочем, теперь ты стала из тех, что достойна быть не только Сестрою Верховного Хранителя, но и Священной Правительницей, и я… – Ипи обернулся, спеша к выходу, но был остановлен.

– Прости, прости меня, Ипи, только… – Жрица ухватила Хранителя за плечи, уткнувшись лбом ему в спину.

– Не нужно, возлюбленная Сестра. Я благодарен тебе. Воистину.

Ипи Ра-Нефер освободился от объятий Нефру-Маат, но не пошёл на палубу, а сел за столик и начал писать, и женщина заглядывала ему через плечо, смотря, как рождается послание царю Тисури.

Трепещи, град на острове, ибо конец твой близок! Придут кочевники под стены твои с востока, дабы разорить виноградники. Обрушится с моря огонь неугасимый на дома и храмы твоих мерзких богов. И предадут ладьи твои огню и воде, и рухнут башни твои. И сынов Фенех поразят стрелы Чёрной Земли, и дочерей Тисури возьмут силой пираты северных островов и стран, и рухнет корона твоя к подножию Трона, ибо ты испросишь дыхания у Владыки Венцов!

Ипи закончил свиток и вышел на палубу, окунувшись в оранжевый свет Атума: «Ра-Неб! Труби сбор немедля! Труби Ниб-Амена и капитанов его отряда! Ко мне моих капитанов и капитанов ладей наёмников! Мы идём к Тисури. За победой!»

Одиноко запела серебряная труба, ставшая медно-огненной в закатных лучах Атума.

Благостная ночь опустилась на Зелёные Воды. Верховный Хранитель спал, уткнувшись в грудь Нефру-Маат, и Сестра берегла сон Знаменосца Великой Зелени. Ибо знала, что ему нелегко и знала, что, возможно, завтра предстоит великая битва за Град-на-Острове. Ипи Ра-Нефер вздрагивал во сне – его видения были недобрыми, и Нефру-Маат всё крепче прижимала к себе возлюбленного.

Песок. Ипи давно не был в пустыне, предпочитая озёрную Дельту и саванны, где они с Соправительницей охотились в сезон Засух. Но сейчас он видел песчаный остров посреди Зелёных Вод, остров, в которые вросла иссохшая, растрескавшаяся громада «Себек-Сенеба». Кто-то окликнул его. Ипи Ра-Нефер обернулся. Ослепительный блеск красного золота резанул глаза, отразив лучи Ра. «Кто ты?» Ктоты, ктоты, кто… – только эхо ответило Верховный Хранителю. Откуда здесь эхо? Сын Древней Крови прикрыл глаза руками и увидел того, кто его окликнул. Он помнил изваяние Баала – твари Ам-Дуат, стоящей на главной площади Тисури – всё так, бычья голова, усеянная зубами Сына Реки, два меча в коротких руках, которыми, как верили люди Фенех, да простит их Прекраснейшая, Баал высекает искры Гнева Нетеру, бьющие в землю. Но не идол же заговорил с Верховный Хранителем?

– Я говорю с тобою сын Чёрной Земли! – изваяние твари встало на ноги, разведя руки с кривыми лезвиями красного золота. Золота крови…

– Назови своё Рен, тварь! – Ипи осознал себя спящим, осознал, что видит пред собою, но мудрецы Священной Земли не знали Тайного Имени тёмного божества пиратов и торговцев.

– Имя моё, достойнейший – Великое Воинство, ибо никому из бессмертных смертные не приносят таких жертв. Иное имя моё – Исполняющий Прихоть, ибо в моей власти исполнить всё, что пожелает смертный. Не только… Даже то, что пожелает тот, кто Избран.

– Не лги, тварь, не ведомо тебе, чего я желаю, и не исполнишь ты сие. Какие жертвы тебе приносят? Нечестивые люди Джахи упоили тебя кровью младенцев, но силы в тебе нет!

– Зачем мне младенцы, Избранник? Зачем мне они, Вместилище Хранителя Те-Мери? Каждый разбойник, каждый пират и торговец меняет мне кровь на золото! Царей, царства, народы и страны приносят мне жаждущие золота! Завтра ты принесёшь мне в жертву огнём и бронзой воинов Тисури, всё, всё, что сотворят Мен-Хепер-Ра и Ипи Ра-Нефер будет свершено ради золота! Десятки и сотни тысяч прольют свою кровь от стрел, мечей и копий воинов Та-Кем, и она прольётся на мой алтарь!

– Я остановлю поток твоей лжи, нечистая тварь, остановлю Мечом Хранителя Те-Мери! – Ипи потянулся к правому бедру, но хохот твари смутил Верховного Хранителя.

– Знаешь ли ты, Избранный Вместилищем, сколько твоих воинов погибло в битве на водах? Не обнажай Меча в Мире-меж-Мирами, ибо разрушишь Ка достойных!

– Что нужно тебе от меня, тварь тёмного Дуата? – Ипи подошёл ближе, не понимая, почему он не может пробудиться.

– Жертвы, достойнейший Ипи Ра-Нефер! Всего три жертвы… Убей Самозванку, Фараона Тути-Мосе и его сына, Ипи, и ты получишь всё, что потерял не по своей воле – и Мерит-Ра, и Двойную Корону, и все троны земных царств, до которых доплывут твои ладьи и дойдут твои воинства!

– Я пришёл творить Неизбежность, а не противиться ей, тварь Дуата! – Ипи схватил малый меч и ударил в броске говорящее изваяние, но меч только всколыхнул горячий воздух. Хранитель упал на песок, и тут же поднялся, но выронил меч – хохот твари оглушил его и заставил сознание помутиться, Ипи Ра-Нефер пытался заслонить уши руками, но не мог.

– Тогда знай, что Безумец придёт, знай, что через века Трон рухнет, а Нетеру будут забыты! Ибо я сильнее Маат и сильнее Апопа, покуда смертные алчут золота и приносят мне в жертву кровь ближних ради него, ибо я – Царь Мира!

Два обелиска Синего золота возникли из ниоткуда. Двенадцатые Врата отверзлись… В дрожащем мареве горячего воздуха возникла Владычица Вечности, без промедления обрушив свой Меч на голову Твари. Половина золотого тулова упала к ногам Ипи Ра-Нефера, а из обрубка хлынула кровь, пропитывая песок.

«Отдели золото от крови!» – горячий ветер колыхал перо Владычицы Истин, – «Отдели золото от крови, Избранник». Нефер-Неферу была неотличима от Мерит-Ра, и Верховный Хранитель шагнул Ей навстречу, дабы обнять, но видение рухнуло. Знаменосец Зелёных вод вскочил на ложе, разбудив и напугав Нефру-Маат. Горизонт Хепри уже бледнел…

Разбуженный за два часа до рассвета, Бен-Мелек узнал, что флотов Тисури и Гебала больше не существует, равно, как и ладей их наёмников. Четыре двухрядных ладьи вернулись, выйдя из боя, дабы подобрать из вод моряков и воинов с кораблей преданных огню лучниками Та-Кем. Несколько уцелевших торговых и пиратских ладей и вовсе ни на что не годились, но царь Града на острове рассчитывал, что у Ниб-Амена и Ипи Ра-Нефера может не хватить воинов для штурма города. Тогда… Можно будет просто торговать с Хранителем… Но надежды не оправдались, когда, часом позже, прибыла пиратская лодка, в которую Верховный Хранитель усадил уцелевших воинов царской ладьи, и капитан передал письмо. Они идут с войной… Как же некстати знаменитый разбойник, прозванный Духом Пустыни, напал на его земли! Теперь воинам Та-Кем и наёмникам Ипи Ра-Нефера могли противостоять только три тысячи стражников города – воинство давно покинуло стены, гоняясь за неуловимым разбойником и кочевниками, которых он подкупил или склонил к нападению. Некстати. Или же всё было продумано, и разбойник Мен-Ка всего лишь шпион сына Древней Крови? Но Хапи-Сенеб, просивший царя Тисури избавить Дом Амена от своего давнего врага, не уж то все они были заодно? Тогда – тогда только стены Града отделяют шею Бен-Мелека от острой бронзы Чёрной Земли, но у него больше воинов, и с моря нельзя взять стены! Град неприступен!

А на рассвете к Тисури подошли ладьи, среди которых Бен-Мелек различил чудовище, сверкающее бронзой, с пятью рядами вёсел. Над осадной ладьёй трепетало знамя с именем Ипи Ра-Нефера в знаке царственной крови…

Двадцать две луны назад, когда города Яхмади отпали от трона царицы Чёрной Земли, брат отца Бен-Мелека начал переговоры с Баалшуром, царём Кадеша, стремившемся подчинить себе земли Ре-Тенну и Джахи, силой, подкупом и хитростью. Верно говорили, что у Хранителей Трона тысячи глаз и ушей, ибо в тот же день к Бен-Мелеку пожаловал знатный торговец Та-Кем и принёс письмо, щедро одарив племянника царя. Но, в письме было только две строки: «Хочешь, достойный, стать правителем Тисури – присягни Двойной Короне немедля, ибо скоро правитель, задумавший предать, будет средь тварей Дуата. Присягни, ибо у Хранителей Трона найдётся стрела и для тебя. Выбирай между короной и гробницей!» И подпись: «Херу-Си-Атет Ипи Ра-Нефер Хапи-Пер-Нармер». Он хотел власти. И согласился. Больше того, донёс шпионам Чёрной Земли о времени и месте, подставив царя под стрелу Хранителя Трона. А когда её вынули из головы правителя, отправившегося к Муту, Бен-Мелек прочитал на золочёном церемониальном наконечнике те же имена Верховного Хранителя. Не прошло и новолуния, как Ипи Ра-Нефер сам заявился в Град на острове, придя с несколькими боевыми ладьями. Бен-Мелек ожидал видеть хитрого и умудрённого мужа, и был в недоумении, увидев мальчика пятнадцати лет, представшего пред ним со знаками своей власти. Воины Та-Кем и Хранители прибыли вовремя – сын покойного царя хотел власти не меньше молодого Йахурима, а поддержка Миттани и Кадеша была очень сильна. Хранитель знал это. И, одарив обоих братьев, предложил на пиру, в честь его приезда, выпить лучшего вина Та-Кем, переданного царственной сестрою и Соправительницей. Ипи Ра-Нефер разлил вино сам, налив только себе и наследнику, ибо не захотел ловчить, добавляя яд, подобно рыночным мошенникам: «Да живут вечно Фараон Маат-Ка-Ра и Наследник Тути-Мосе!» – Хранитель поднял золотую чашу и осушил, вынуждая сделать то же и сына правителя, ибо тот не мог бросить вызов Та-Кем в открытую. Верховный Хранитель Трона был ещё очень молод, и ему быстро стало плохо, но Бен-Мелек до сих пор размышлял, притворился ли высокородный сын Чёрной Земли, или же, действительно, он принимал понемногу собственные яды, как говорят про Хранителя. Но Ипи Ра-Нефер отделался рвотой, когда наследник Тисури упал на каменный пол в судорогах и испустил дух. Ипи же, пошатываясь, встал со скамьи и произнёс: «Вот что бывает с теми, кто отдаёт почести Величайшему, и при этом замышляет измену – Прекраснейшая Маат, Владычица Истин, Дарующая и Отнимающая, да покарает его!» Лицо Ипи Ра-Нефера было зелёным, а глаза слезились – юноша и вправду отравился, но прекрасно владел собою, и улыбнулся, окинув собравшихся надменным взглядом. Взглядом странных синих глаз, заставившим Бен-Мелека поперхнуться, представив себя на месте двоюродного брата, тело которого так и лежало на полу, когда все продолжали пир, ибо по обычаям, никто не встаёт из-за стола раньше гостя. А вечером молодой Верховный Хранитель зашёл к нему. Ему нездоровилось, и, объявив Бен-Мелека царём Цура и вручив папирус, подписанный Маат-Ка-Ра, Ипи Ра-Нефер обронил только несколько слов: «Как же ты мерзок, Бен-Мелек, да простят меня Нетеру, за то, что вручил скипетр такому… Но отец мой Паер-Анх учил меня, что и опарыши бывают полезны, ибо истребляют падаль и не дают расползаться гнили, но запомни мои слова…» И Бен-Мелек помнил. Он был счастлив получить корону Цура, и сам водил Ипи Ра-Нефера по городу, хвалясь статуей Баала в сотню талантов золота, высокими храмами, домами знати и неприступными стенами, но помнил всё. До сих пор. Потому и решил избавиться от Ипи Ра-Нефера, как только подвернулась удача, ибо какой должник не мечтает избавиться от заимодавца, ибо знал, какой рост возьмёт Верховный Хранитель, если Бен-Мелек нарушит договор. А сейчас… Сейчас он остался без своего флота и без своего воинства, способный только наблюдать, как огненные стрелы жгут крыши домов и храмов, залитые асфальтом, как чудовищная ладья рвёт заградительные цепи и врывается в царскую гавань, а за нею идут корабли поменьше и ладьи наёмников…

«Не снимать стражу со стен, ибо уже поздно! Торговца Нитбалу ко мне, пусть говорит с Ипи Ра-Нефером как посланник, ибо не раз хвалился своей дружбой с Хранителем Трона!» – на этот раз, царь Града-на-Острове решил поступить по велению разума…

Ипи Ра-Нефер прибыл во дворец в сопровождении пяти колесниц и четвёрки всадников. Посмотрев внимательнее, царь заметил, что Верховный Хранитель взял тяжёлые колесницы с укороченной оглоблей, и пары коней едва влекли их, сгибаясь под бронзовой чешуёй, прикрывающей бока от стрел и дротов, тяжёлыми нагрудниками и таранами. Значит, Ипи Ра-Нефер был готов штурмовать Город, если оставил одну пару из двух, ибо две пары коней не развернутся на узких улицах, мечи днища сняты, ибо могут зацепиться за углы дома, да и тарана вполне хватит, чтобы опрокинуть воинов. А то, что они тяжелы и медлительны – в городе не важно, ибо колесницам нельзя отрываться от воинства главное, чтобы таран и нагрудники выдержали пики, а чешуя – дроты и стрелы. Сейчас же, Верховный Хранитель остался без защиты пеших, ибо, после письма, переданного ему, говорящего, что отныне Града-на-Острове и царь его навеки склоняются пред Двойною Короной, Ипи Ра-Нефер въезжал город не как завоеватель, а как посол. Что, впрочем, ничего не меняло – Верховный Хранитель может казнить его как изменника. А окружить и перебить кортеж Хранителя – попросту бессмысленно, ибо воины и наёмники его уже в городе, и тогда, верно, Бен-Мелеку висеть на самой высокой башне, или кормить рыб с черепом, проломленным булавой, ибо Джосер-Ка-Ра Амен-Хотп расправлялся с восставшими царями одним из этих двух способов. Задумавшись, Бен-Мелек уселся на трон, ожидая высокородного сына Чёрной Земли, рассчитывая на этот раз выторговать себе не только корону, как двадцать две луны назад, но и жизнь.

Ипи Ра-Нефер вошёл в тронный зал, печатая шаг, в сопровождении молодой женщины и нескольких Хранителей Трона. Всё должно решиться сейчас.

– Живи вечно, достойнейший Ипи Ра-Нефер, Жрец Прекраснейшей Владычицы Истин, сын Древней Крови, Верховный Хранитель Священной Земли, – Бен-Мелек приветил Хранителя Трона на языке Та-Кем, стараясь припомнить все обычаи и титулы чёрной земли, но был оборван на полуслове:

– Не поминай Нефер-Неферу, Бен-Мелек, и не приветь меня, как друга, которого не видел давно, если не хочешь, чтобы меня стошнило! – Ипи подошёл ближе и поднял длинный священный меч, постепенно приближая к голове Бен-Мелека, Нефру-Маат понимала, что возлюбленный Брат не прольёт крови нечестивца, и от этого его угроза казалась ей игрою котёнка с мышью, который то придушит, то приласкает и оближет свою трепещущую добычу, – ты пал пред Владычицей Венцов? – Ипи поддел золотой обруч царя Тисури остриём священного лезвия Небут-Нетеру так, что корона Града-на-Острове соскользнула, повиснув на боевом браслете Хранителя, – знай же, Бен-Мелек, что ты будешь жить… Покуда ты нужен Верховному Хранителю Трона, и не мгновением больше!

– Я всегда буду нужен тебе, достойнейший! – Бен-Мелек мгновенно оправился от пережитого, когда тонкое матовое лезвие длинного меча коснулось его волос, ужаса, – всё что нужно достойнейшему он получит в Граде-на-Острове!

– Пока что, мне нужен не ты, – Ипи наблюдал, как Бен-Мелек меняется в лице, – мне нужен асфальт, дабы достойно упокоить славных воинов Та-Кем, погибших в битве на водах, мне нужно письмо Маат-Ка-Ра, где ты отдаёшь себя, свой град, мелкие города и свои земли под власть Короны Сома навечно, а меня назначаешь Соправителем. Ещё мне нужно сто талантов золота и сто серебра, сорок слонят и пять сотен стволов отборного кедра!

– Но… – Бен-Мелек опешил. Царица, трое детей и сановники испуганно жались друг к другу, не зная, что ожидать от молодого Хранителя, ослепившего их блеском церемониального золота и какой-то пугающей красотой. Царь Града-на-Острове собрался и учтиво продолжил, – достойнейший господин мой, ты воин Священной Чёрной Земли, а не кочевник, грабящий захваченный город! Я дам тебе всё, что ты просишь, но уменьши откуп, ибо…

– Торговец остаётся торговцем, даже если приставить меч к его горлу, Бен-Мелек! – Ипи Ра-Нефер вздохнул, опустив глаза, но тут же расправил плечи, затёкшие под тяжестью бронзовой чешуйчатой рубахи, вновь взглянув в лицо царю Тисури, – ты дашь мне требуемое, ибо Верховный Хранитель не торопится. Покуда последний кедр не прибудет к стенам Джару, я буду здесь, в подвластных мне землях, а ты соберёшь требуемое!

– Не смогу я собрать столько, достойнейший, ибо лишь двадцать три таланта золота и едва сорок серебра в сокровищницах моих и самых богатых купцов Тисури! – Бен-Мелек сказал правду, что понравилось Ипи, – ты разоришь град мой, который может долго приносить прибыль Священной Земле! – продолжил царь Тисури, разочаровав Верховного Хранителя.

– Что же, верный слуга Владыки Венцов, – Ипи Ра-Нефер улыбнулся, – я всегда знал меру твоей подлости и трусости, но ни разу доселе не полагал тебя глупцом. Град-на-Острове не будет разорён, но расцветёт. Пусть наёмники мои грабят город, всё награбленное, плату за найм, и сверх того, что было с собою, оставят они здесь за вино и девок. Дам я ещё два хека золота разбойнику, который нанял кочевников и опустошил твои земли, и да пойдёт он грабить Гебал и Берити. Я привёз с собою жрецов Братства Имхотепа и лучших мастеров Бехдета, дабы строили они корабли для Священной Страны у тебя на верфях, ибо лучше вести ладьи по морю, чем везти кедр по суше. Всё зерно Та-Кем, отборная бронза, золото рудников Куша и далёкого Пунта будут брать в Бехдете и Па-Уда только купцы твоего града, ибо так повелит Верховный Хранитель. Не в силах представить ты, нечестивец, как наградил тебя Шаи, послав Хапи-Сенеба, Ка которого ныне гложет Стражница Амет!

– Всё так, достойнейший, – огонёк загорелся в глазах Бен-Мелека, будто бы он не царь града, павшего пред мощью ладей и воинств Та-Кем, а купец, обрадованный выгодной сделкой, – я наберу серебра сколько нужно, но где мне взять золото? За шесть-семь новолуний я не соберу больше пятидесяти! – на этот раз царь Града-на-Острове говорил Истину.

– Где взять сто хека золота, Йахурим? На площади! Если ты не солгал мне и изваянье Баала не создано из позолоченной бронзы, – Ипи улыбнулся и хищно прищурился, скосив голову…

– Но, достойнейший! Если изваяние уплывёт на великой ладье в Чёрную землю, жрецы и торговцы восстанут, и…

– Мечи и пики Хранителей и воинов успокоят их! За мною, Бен-Мелек! – Ипи Ра-Нефер положил ладонь на рукоять священного меча, направившись к выходу, не оставив выбора царю Града-на-Острове.

– Но, достойнейший, куда ты? – царь Града-на-Острове сделал последнюю попытку остановить Ипи Ра-Нефера.

– На храмовую площадь, – Ипи остановился на мгновение, – ибо я не хочу привезти в священный Уасит медь и свинец!

Жизнь в Тисури замерла – потушив пожары, люди боялись выйти из своих домов, тем более, что наёмники Акайвашта и Турша уже начали грабить город. Ипи с Сестрой и Хранителями Трона миновали опустевший невольничий рынок и вышли на храмовую площадь. Бен-Мелек шёл вместе с ними, взятый, как заложник. На удивление Ипи Ра-Нефера, на храмовой площади собрался народ, и Верховный Хранитель недвусмысленно толкнул царя Тисури, дабы тот говорил. Бен-Мелеку не пришлось повторять дважды. Он немедля объяснил на языке Фиолетовой, что Тисури, во имя их благоденствия, присягнул Двойной Короне, и царь волей всех своих жителей дарует золото Баала Фараону и Ипи Ра-Неферу – как Наместнику Маат-Ка-Ра и новому Соправителю Града-на-Острове, приказав толпе и жрецам расступиться.

Ипи выхватил длинное лезвие Небут-Нетеру, взяв меч двуручным хватом, ибо сейчас Ипи Ра-Неферу не был нужен щит, а лезвие могло заклинить в красном золоте. Верховный Хранитель подошёл к золотому изваянию твари Дуата. «Отделяю золото от крови!» – матово сверкнуло Серебром Извечных и Синим золотом лезвие священного меча в два с половиной локтя. Рука Баала с зажатой в ней саблей упала в пыль, не выдержав режущего удара несокрушимого металла. Вздох удивления и возмущения пронёсся в толпе, ожидавшей, что огненная стрела поразит святотатца. Ипи замахнулся и ударил по шее изваяния, но не смог снести голову, сделал резкий и глубокий замах… Ипи Ра-Нефер ничего не почувствовал, но обернулся, услышав стон, пронёсшийся по толпе, колыхнувшейся, как штормовое море. Обезглавленное тело жреца, в длинном платье, расшитом золотом, так и стояло, сжимая в руке острую бронзу, ещё несколько мгновений, пока не рухнуло мешком, – верно, тот надеялся быстро ударить со спины и пробить пластинчатый доспех, но нечестивец не знал, что не смертным пытаться менять волю Нетеру, и принёс последнюю жертву своему божеству, подставившись под резкий замах потомка Первого Дома. Верховный Хранитель улыбнулся и, немедля, нанёс новый удар. Голова изваяния упала на землю, кровь жреца запачкала пятнами кроваво-красное золото, сорвавшись с лезвия при ударе. «Я отделил золото от крови!» – прошептал Ипи…

Верховный Хранитель остервенело наносил удар за ударом, разрубая изваяние, силы покидали его, а хлопковая рубаха, одетая под броню, всё больше пропитывалась потом, но Ипи Ра-Нефер уже не помнил себя…

1510 ВС

12 год Фараона Маат-Ка-Ра,

2 месяца Пахонт, сезон Засух

Огненный закат опускался за Горы Мана всепоглощающим пламенем Атум-Ра. Большой отряд ладей, в числе которых было много трофеев, со славой возвращался к Священным берегам. В числе кораблей выделялись две громады: «Себек-Сенеб», идущий первым и новая, даже более крупная ладья «Мерит-Ра, выходящая в лучах Хепри». Ипи построил её на верфях Тисури, пересчитав и усовершенствовав схему Величайшего Тути-Мосе. Впрочем, поскольку пальмы Града на острове не годились для защиты подводного борта, к нему прикрепили несколько мощных кедровых стволов – достаточно, чтобы построить в Бехдете ещё одну пятирядную ладью. Сразив при этом трёх уток одной стрелою: сделали нормальной осадку «Мерит», защитили её борта и взяли треть кедра, из того, что везут ладьи, ибо впятеро больше уже ушло посуху. Верховный Хранитель осматривал подарок сестре на праздник её шестнадцатой звезды, как вдруг Нефру-Маат отвлекла его.

Ипи Ра-Нефер с Нефру-Маат стояли у мачтовой надстройки «Себек-Сенеба», и, невольно стали свидетелями разговора детей Йахурима, взятых заложниками на воспитание в Уасит.

– Сульяэли, сестра моя, – мальчик обращался к десятилетней девочке, волосы которой были щедро окрашены фиолетовым и не менее щедро убраны золотом. Обращался как взрослый, держась с достоинством и скрывая страх, хотя был старше сестры едва на два восхода Звезды Асет, – ты видела, как Сыны Реки заливают асфальтом павших воинов, вынимая потроха, подобно рыболовам?

– Видела, Шинбаал, брат мой. Но к чему мне их погребальный обычай? – девочка потянулась к чаше.

– К тому, что, говорят, Сыны Реки приносят в жертву детскую кровь, и тогда Бессмертные с крыльями оживляют их мертвецов залитых асфальтом или засыпанных содой! – зачем Шинбаал сказал это сестре – Ипи не ведал, но сын Бен-Мелека не хотел напугать сестру, у людей Джахи было в ходу сие суеверие из-за их собственных дикарских обрядов. Оба ребёнка вздрогнули – всё на великой ладье было для них чуждым, впрочем… Как и Дворец Величайшего для Ипи с Мерит-Ра шесть разливов назад.

– Ступай в мою каюту, да принеси разбавленного вина, и… добавь в него зелёного сока мака, мне нужно, чтобы Наследник Тисури повеселел и расслабился, – Ипи Ра-Нефер тихо шепнул Нефру-Маат, что было совсем несложно, ибо Возлюбленная Сестра возложила голову на плечо Верховного Хранителя.

– Сие мгновение, Возлюбленный Брат мой, единый пред Извечными.

– Нефру-Маат споро поднесла две небольших золотых чаши, Верховный Хранитель принял их, поспешив к своим юным заложникам, кликнув воина, дабы принёс столик и скамью.

– Господин мой, Ипи Ра-Нефер, мой брат говорит правду, и ты принесёшь нас в жертву, дабы оживить мёртвых? – царевна Тисури посмотрело в лицо высокородного сына Та-Кем без страха, но голос её дрожал.

– Ты ещё мала и глупа, благородная Сульяэли, и лишь потому ты не знаешь, что Великие Нетеру не требуют человеческих жертв, – Верховный Хранитель Трона ласково потрепал волосы девочки, улыбнувшись ей, – твари Дуата, Рен которым Тиннит и Баал требуют крови, лишь посему в ваших землях думают сие о Священной Стране. Но я, в твоём возрасте, уже хорошо знал, что мёртвые не восстанут никогда, – Ипи помрачнел.

– Твои Крылатые боги не требуют крови, но Величайшие?… – мальчик, к удивлению Ипи Ра-Нефера, знал язык Та-Кем, – Если отец наш, Бен-Мелек, вновь изменит Великому Царству Реки, ты убьёшь нас?

– Твой отец не отважится изменить Величайшему. Или – не успеет, стрела Хранителей или яд их отправят его к Апопу раньше! – Ипи Ра-Нефер видел в этом мальчике достойного ученика и будущего Правителя Тисури, посему и не стал лгать ему, – а вас я взял не для того, чтобы нечестивый Бен-Мелек был верен, боясь за жизнь наследников, а дабы поселить во дворце Величайшего Тути-Мосе, отдать в Дом Вечности при Храме Владычицы Двух Истин, а после… – Ипи поставил чаши, приглашая испить, – вы будете посвящены, примите священное Рен и ты, Шинбаал, станешь достойным правителем Тисури.

– А Бессмертные не накажут нас? – Сульяэли оглянулась, посмотрев на Светило и на небо, – когда ты рубил великого Баала, тебя, господин, охраняли твои боги, а мы…

– Я расскажу тебе Истину, дочь Града-на-Острове. В землях Яхмади, принадлежащих правителю Халеба, разразился голод, заставивший многих искать пристанище в Священной Стране. Мы принимали в основном, кузнецов, служанок, танцовщиц, музыкантов и лекарей. В их числе был кузнец со своею возлюбленной Сестрой, совсем юные, но уже с первенцем на руках. Они тоже поклонялись тварям Дуата – Баалу, Мелькарту и Маннат, но как сын подрос, отец, разбогатевший благодаря мастерству кузнеца, смог отдать его в Дом Вечности при маленьком Храме. Мальчик принял Имя Усер-Мин, выучился и прошёл Посвящение, обучился в Доме Воина и поступил служить Величайшему, став Хранителем Трона. Позже, он стал поверенным отца моего, Паер-Анха. А после того, как отца и мать Мерит и Ипи забрала Прекраснейшая Владычица Истин, был нам защитником и учителем при дворе Хат-Шебсут, наполненном змеями. И знаешь, никто его не покарал, ибо тот, кто под защитой Величайшей – неуязвим.

– Достойнейший Ипи Ра-Нефер, – девочка не знала языка Та-Кем, посему, мальчик, когда спрашивал что-либо, что может напугать её, разговаривал со Знаменосцем Зелёных вод и Верховным Хранителем на языке Священной Земли, – благодарю тебя, что добавил сок мака в эти чаши, – Ипи улыбнулся, заметив проницательность мальчика, – ибо от вина сестре моей станет плохо, а грядущее страшит её. Я знаю, что у жрецов Та-Кем мы получим великие знания, которых более нет нигде, и, рано ли, поздно ли, примем ваших Нетеру, хотя, мои подданные о сём не узнают, но ответь, как жрец своей Владычицы Истин, без слова лжи, когда я буду готов стать правителем, ты убьёшь моего отца?