355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Шитяков » Восход Хепри (СИ) » Текст книги (страница 5)
Восход Хепри (СИ)
  • Текст добавлен: 10 мая 2017, 09:30

Текст книги "Восход Хепри (СИ)"


Автор книги: Андрей Шитяков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Значит, Ха-Ке-Джед, – Верховный жрец, покачав головой, прикрыл глаза, и крикнул храмовой страже, чтобы привели Принимающего, – но ведь, скорее Хепри взойдёт на Горизонте Аменет, чем его рука примет мой скипетр!

– Верховный Жрец Амен-Ра мудр, – Тути-Мосе решил ответить Пер-Амену сам, чтобы не давать лишнего повода сплетникам Столицы порочить Ипи. Да и унижать Наследника, – конечно, не жалкий Возносящий дары! Но, если достойный Пер-Амен ещё поразмыслит, то поймёт, кто мог бы желать скипетра Хашет. Ибо лишь Верховные Жрецы Амена в Храме Бехдета, восстановленного достойнейшим Ипи Ра-Нефером, в древних Храмах Менфи, Суина, Нехена, отстроенных мною! Лишь верховные Святители Сокровенного четырёх древних столиц Та-Кем. Впрочем, есть и пятый. В Храме Амена близ Уасита, что на берегу Возлюбленных, на земле Ану-Манти. Четверо равны тебе по сану и, имеют право держать Хашет, а у молодого Хапи-Сенеба есть ещё Воинство Амен-Ра, Проходящий во тьме, да и поддержка… Маат-Ка-Ра. Верно, один из пятерых возжелал твой скипетр, ибо ныне власть Хашета близка к власти Двойной Короны.

Их разговор прервали храмовые стражники, едва ли не притащившие Первого Казначея: Ха-Ке-Джед, верно, обо всём догадался, он не то, что не пытался сопротивляться: не мог идти. Охрана волокла его, как безжизненное тело, серебряные сандалии казначея скользили по песчанику плит, рождая звук, от которого становилось тошно. Стражники просто отпустили виновного, и Казначей Храма упал между Фараоном, Хранителем Трона и Пер-Аменом, стоящим напротив них, упал, едва не уткнувшись лицом в оружие, которое он приказал изготовить.

Увидев этот меч, Ха-Ке-Джед окинул каким-то отрешённым взглядом Наследника и Верховного Хранителя. А, поняв, что Тути-Мосе ранен, осознал себя, отпрянув от меча, как от ядовитой твари. Тот же страх, что лишил его воли, привёл заговорщика в чувства, заставив вскочить на ноги, и, тут же, броситься в ноги Величайшему Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, с криком «Прости недостойного, но я не желал тебе смерти, это…»

Тути-Мосе не дал ему договорить, ибо знал, что Ха-Ке-Джед не скажет ничего неизвестного им, он, похоже, неспроста, ухватив раненой рукой за горло, поднял Подносящего дары.

– Смотри мне в глаза, ядовитая тварь! – Наследник крепко ухватил его за подбородок, не давая возможность отвернуться.

– Я не желал пролития ни Священной, ни Царственной крови, я не желал ни раны, ни смерти Наследнику или Верховному Хранителю Трона! Это не меч убийцы, посудите сами! – Ипи, Мен-Хепер-Ра и Пер-Амен молчали, – меня нанял возжелавший Хашет старого Пер-Амена, но имя я назову, только в обмен на клятву Тайными Именами, зарекитесь, что меня оставят в живых! – Наследник, Хранитель и Верховный Жрец выслушали до конца слова нечестивца, поняв, что он решил выторговать милость, а за товар, который он предлагает, Пер-Амен согласится заплатить любую цену.

– Ты забыл, недостойный, что Жрецу Тути, Посвящённому Братства Имхотепа не нужно развязывать твой язык милостью или пыткой, – Наследник отпустил подбородок виновного и приложил руку к его лбу, закрыв глаза, – ибо я способен прочесть то, что хранят твои Ка и Ба, как папирусный свиток! – услышав последние слова Тути-Мосе, Пер-Амен изменился в лице, поняв, что ему придётся расставаться с храмовым золотом, конечно не пятьдесят, пусть, двадцать хека – всё равно это много, но, скипетр Верховного Жреца стоит всего золота Храмов!

– Не нужно, Брат мой! – Ипи Ра-Нефер отстранил руку Наследника, не дав прочитать мысли заговорщика, – ибо, так у тебя не будет соблазна во гневе, или же, в обмен на золото для постройки твердынь, ладей и новых воинств, назвать имя Пер-Амену или Самозванке Хат-Шебсут! – Ипи Ра-Нефер бросил прямой вызов Пер-Амену, что же, Святитель Сокровенного – должник, вытерпит, – пусть их ищейки сами вынюхивают след заговорщика, тем ценнее будет товар, и тем меньше Тайная Стража двора Маат-Ка-Ра и Стража Ипет-Сут будет досаждать нам своими соглядатаями!

– Но в Храме, особенно – в Святилище Сокровенного – не проливают кровь! Без суда! Я даю вам две пятых от желаемого, и прикончите этого пса где вам угодно. Но не оскверните святилище кровью! – Пер-Амен не выдержал, выкрикнув в полный голос, Ипи улыбнулся. Скупой старик слишком дёшево оценил свой Хашет. Он осознавал, что Ха-Ке-Джед не замышлял покушения. Но для Ипи и Тути-Мосе – голова наёмника – путь к золоту, а для самого Жреца, для заговорщиков, равно, как и для Почтеннейшей Маат-Ка-Ра, он опасный свидетель, коему надобно замолчать.

– Я не пролью крови в Храме, Верховный Жрец Сокровенного! – Тути-Мосе посмотрел в лицо старому скряге, продолжив, обернувшись к Хранителю Трона, – и ты прав, Брат мой, Ипи!

Хранители Трона и Стражи Наследника тут же подхватили Ха-Ке-Джеда под руки, удерживая от попытки бегства, или же, напротив, поддерживая на ногах, вытащив Принимающего к колоннаде Храма. Ипи и молодой Фараон вышли за ними, яркий свет на мгновение ослепил их. Верховный Хранитель Трона приподнял левую руку, и охранники, повинуясь ему, отпустили заговорщика, упавшего на раскалённую солнцем плиту. Ипи уже занёс меч для удара, но один из Хранителей Трона остановил его: «Достойнейший Верховный Хранитель, крови нечестивца не должно смешаться со священной кровью Величайшего! Равно, как Избраннику Нетеру и потомку Древней Крови Херу и Сети не пристало быть палачом», – немолодой Хранитель был прав, к тому же, Хат-Шебсут должна увидеть, как тщательно скрывали лезвие оружия, а удар по шее казначея может сорвать фольгу. Ипи согласно кивнул.

В то же мгновение, дав знак отпустить, охранник ловко уколол наёмника стрелой под правую руку, целясь в большую жилу с тёмной кровью. Яд девяти ракушек-лучниц, смешанный с вытяжкой кушитских бобов и нескольких рыб-воительниц, сколь красивых столь и опасных, убивал очень быстро. Только у опытных Хранителей была небольшая трубка на два десятка пробойных стрел с этим ядом. Враг, раненый такой, не пробежит и полусотни шагов. Ха-Ке-Джед вздрогнул, скрючившись от боли. Не даром в состав Ипи Ра-Нефера добавляли всё, что можно выжать из желёз подкаменных гусениц, способных укусить десятикратно, а на каждом наконечнике был яд пяти-шести таковых. Анпу забирал Ка сражённого лишь через восьмую часа, но жуткая боль от яда этой пустынной твари мгновенно заставляла выть и кататься по земле, сковывая страхом неминуемой смерти. А паралич приходил, как только боль затихала… Ха-Ке-Джед обмяк и рухнул на плиты, пытаясь, последним усилием лёгких, хватать воздух, подобно рыбе, но, вскоре затих. Неопытный воин из Стражи Величайшего счёл его мёртвым, и, хорошим ударом меча, снёс голову Казначея Храма. Кровь, плевками, всё же выплёскивалась из обрубка шеи. Уже пожилой Хранитель, стоявший рядом, поразил остриём длинного, почти два локтя, сепеда, обезглавленное тело под лопатку, чтобы не залить кровью нечестивца ступени храмового Святилища. Голова Ха-Ке-Джеда, покатилась, подобно деревянному шару для игры Мэит, которую любят купцы Джахи, остановившись только когда ударилась о подножие колонны. Пронзённое Абу заговорщика уже лениво, всего раза три выплюнуло кровь из перерубленной шеи, Сердце остановилось, бурое пятно, медленно расползаясь, впитывалось в песчаник. Амен-Ра проливал свой свет на кровь того, кто обесчестил его Храм своим преступлением. В солнечном свете она казалась расплавленной медью. «Дурной знак для Великого Дома, Фараон», – прошептал Ипи, но Тути-Мосе не услышал его. Он аккуратно, чтобы не запачкаться, взяв голову за ухо, стряхнул кровь, не успевшую вытечь, дабы она не пропитала льняную обшивку дорогой корзины, вовремя подставленной слугой. Вслед за головой заговорщика, Ипи Ра-Нефер, подошедший к ним, положил в корзину и бесчестное оружие наёмника, со следами Царственной крови.

* * *

– За этот товар Маат-Ка-Ра заплатит столько, сколько ты хочешь! – Ипи улыбнулся названному брату.

– Надеюсь, Брат, и верный Хранитель Трона, – ответил Тути-Мосе, – надеюсь, что Хат-Шебсут оценит Двойную Корону, которую хотели поколебать заговорщики, дороже, чем скупой Пер-Амен оценил свой Хашет! И ещё – теперь она согласиться дать мне войну.

– Теперь, Тути-Мосе, война нужна ей самой, дабы отослать твои воинства, да и нас с тобою, подальше от Уасита. Ибо даже твои слова о непричастности Маат-Ка-Ра к заговору, не убедят военачальников, даже старого Ниб-Амена, – Поверенный взглянул на Тути-Мосе – похоже, он был слаб, может, из-за раны, или из-за жары, но, его здоровье не вызывало особого беспокойства.

– Да, Ипи, они решат, что я не хочу опрокидывать Трон, на который после воссяду сам. Ибо нет для Правителя Хранимой Страны большего проклятия, чем шаткий Трон, который нужно удерживать, забросив и мечи и скипетры, – подумав, Фараон добавил, – среди предводителей Воинств Та-Кем нет глупцов, Брат мой, но военачальник мыслит врагом и союзником, чёрным и белым, а не синим и золотым, как Правитель. Нужно дать им врага – Ре-Тенну, Яхмади, или другая из стран Хазетиу, или же Нахарин, пусть Джахи, только не Те-Неху и Куш – в войсках сочтут это оскорблением и ссылкой, ибо кушиты и ливийцы покорны, к тому же, нельзя резать корову, дающую золотое молоко.

– Твоя истина, мой царственный Брат! – пусть война вредна для Та-Кем в такое время, но, если не дать нашим воинствам сокрушить стены Каркемиша, то они будут видеть в Священном Уасите вражескую столицу!

– Твоя истина, Ипи Ра-Нефер! – вздохнул Фараон, – я и сам, каждый раз, въезжаю в столицу, как, верно, Йаху-Мосе въезжал в горящий Хат-Уарит, чувствуя в своём Ка и торжество, и страх, и отчуждение! – впрочем, по колесницам, Брат! – не дожидаясь приказа, возничие Ипи и Фараона подвели колесницы к ступеням Святилища, – нам надо прибыть во дворец раньше, чем гонцы скупого Пер-Амена!

Пер-Амен, стоял на ступенях Храма, провожая взглядом удаляющиеся колесницы. Он взглянул на распростёртое у его ног тело заговорщика, указав на него скипетром: «Заверните его в циновку и сбросьте с городской стены, обесчестивший Дом Сокровенного не достоин погребения!» – храмовая стража тут же потащила обезглавленное тело в сторону мастерских, оставив Верховного Жреца наедине со своими мыслями. Он посмотрел на лужу крови, которая успела высохнуть на горячем камне: «Дурной знак для Дома Йаху-Мосе! Надо спешить, я должен быть при их беседе с Маат-Ка-Ра!»

Ипи, было, предложил Наследнику заехать в Братство врачевателей, а, лучше, в храм Анпу, или, хотя бы, умыть руку, но, красноречивый взгляд Тути-Мосе, мгновенно дал Ипи Ра-Неферу осознать свою неправоту. Залитая кровью рука Наследника напугает Правительницу, и придаст большую ценность их товару. Хотя, конечно же, в тронный зал не пристало являться в военном или охотничьем облачении – и Наследник и Хранитель Трона должны были надеть все знаки их властного и жреческого достоинства. Но, покушение на царственную кровь позволяло пренебречь этим, а целесообразность требовала подчеркнуть пренебрежение, как и поспешность, с которой Наследник явится ко двору. Только, нельзя было переигрывать, но Тути-Мосе знал меру, и очень хорошо умел играть в ту разновидность мен, фишками на поле которой, были правители, военачальники и верховные жрецы.

Дворец Фараона был много ниже и меньше Храма Амена, но превосходил его не своим величием, но своим великолепием и изяществом. Изяществом полированного до ослепительного блеска известняка, плитами которого были облицованы его стены и колонны, барельефами и колоннадами, полузакрытыми террасами, которые, впрочем, – ибо Ипи и Тути-Мосе были не новичками ни в архитектурной науке, ни в военном деле, – помимо своей красоты, превращали дворец в неприступную крепость. Ведь, и пятитысячному воинству трудно будет взять штурмом здание, окружённое высокой стеной, над которой возвышалась громада дворца. А три уровня террас с частыми колоннами, навесами и высокими бортиками, хотя и обрекали залы дворца, с и так небольшими окнами, на полумрак, но были превосходным укрытием для лучников, много превосходящим стены самого Уасита. Верно, Ипи и молодой Фараон подумали об одном и том же, переглянувшись, и, понадеявшись, что Хранителям Трона и Воинству Та-Кем никогда не придётся брать штурмом ни дворец, ни сам Уасит, да хранят от усобиц Страну Берегов Херу Владычица Истин и все Нетеру. Бронзовая и золотая отделка малых колоннад, вместе с полированным известняком, едва не ослепила их, когда кортеж, повернув, направился к парадным воротам. Рядом с ними, Хат-Шебсут поставила два новых обелиска, выше обелисков своих царственных отца и мужа, а, так же, воздвигла первую из двух статуй, в церемониальном облачении Фараона, увенчанном Двойной Короной Та-Кем. Вторая статуя ещё лежала поодаль, а мастера уже покрывали лик Маат-Ка-Ра тонкими золотыми пластинами. Ипи беспокоился, что увидев такое, Тути-Мосе может не совладать с собой, но Фараон только улыбнулся. Ворота были отворены, и процессия наследника с подобающей торжественностью въехала во дворец, миновала колоннаду, и остановилась, по знаку Ипи, у самых ступеней.

Наследник и Хранитель вошли во дворец, в сопровождении всей охраны Тути-Мосе, за исключением копейщиков, ибо, в узких дворцовых коридорах, от грозной пики было не больше пользы, чем от стариковской палки. Трое лучников и четверо мечников Хранителей сопровождали Ипи Ра-Нефера. За ними проследовали почти все воины, присутствовавшие на учебном поединке, за исключением Ахти-Мута, которому слишком крепко досталось древком, которое бросил Ипи, и Усер-Мина, отосланного с поручением к Хранителям Трона.

Дворцовая стража, кланяясь, безмолвно расступалась перед ними, или отступала в свои ниши, предназначенные специально для этого. Внимательный взгляд Ипи отличал дворцовых стражников охраны Хат-Шебсут. Любой из них, даже, на первый взгляд, обычный вышколенный стражник, мог оказаться соглядатаем. Этим было не привыкать перевоплощаться, с лёгкостью рыночных фокусников, в обычного воина, торговца или даже нищего, чтобы смотреть и слушать, что происходит, и что говорят жители Уасита и других крупных городов Страны Хапи. Равно как и наносить неожиданный удар. Ипи приказал своим лучникам, держать стрелы на тетиве, убрав оружие только перед входом в тронный зал. Узость коридоров и тусклое освещение от лампад и факелов, искажавшее росписи и орнаменты, только усиливало гнетущее ощущение тревоги, которое не покидало Хранителя, как, впрочем, и самого Наследника.

Поднявшись по широким и длинным лестницам, молодой Фараон и Верховный Хранитель оказались в просторном и светлом коридоре, оканчивающемся узким, не запирающимся и не задёрнутым циновкой проёмом – входом в тронный зал. Пара стражей вошла, верно, доложив о прибытии, тут же вернувшись на свои места, и, едва ли, не вжавшись в стену, пропуская высокородных посетителей с их охраной.

Два охранника молодого Фараона, и два лучника из охраны Ипи, шедшие перед ними (не забыв забросить луки за спину, как им приказал Верховный Хранитель), вошли первыми, расходясь в стороны, пропуская Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефера, за которыми вошли ещё двое охранников Наследника. Вслед за охранниками, поклонившись из-за спин своих хозяев, вошёл слуга со своей корзиной.

– Живи вечно, Фараон Маат-Ка-Ра! – Тути-Мосе приветил властительницу Та-Кем, подчёркнуто, едва поклонившись ей, как равной. Охранники молодого Соправителя и лучники Ипи, молча, приветили Хат-Шебсут, поклонившись в пояс, приложив руку ко лбу и сердцу.

– Живи вечно, Священная Правительница Хат-Шебсут! – приветствие Ипи Ра-Нефера вызвало некоторое замешательство не только у сидевших на своих тронах Маат-Ка-Ра и Сен-Мута, но и у самого Тути-Мосе.

– Живите вечно, и да хранят вас Ири-Нетеру, Наследник и Хранитель трона, – Сен-Мут привстал, и глубоко поклонился. Охранники Фараона Маат-Ка-Ра, молчаливо повторили приветственный поклон охраны Тути-Мосе, после слов Первого-после-Величайшей.

– Живите вечно, о, Наследник Тути-Мосе, и Ипи Ра-Нефер, Верховный Хранитель Трона, – Хат-Шебсут поприветствовала гостей, одарив гордой, но, всё же, доброй, и, пожалуй, искренней, улыбкой. Правительница предстала в полном церемониальном облачении Фараона Маат-Ка-Ра – конечно же, стража дворца заранее предупредила её о приближение кортежа Наследника. Впрочем, Сен-Мут, так же, восседал на своём месте, увенчанный всеми знаками достоинства. Маат-Ка-Ра, подумав, добавила, – достойный Ипи Ра-Нефер, скажи, ты намеренно решил уязвить меня, назвав Священной Правительницей и старым Тронным Именем? – владычица Та-Кем улыбнулась снова, но, на этот раз, в улыбке женщины сочеталось недоумение и ехидство.

– Величайшая, – ответил Ипи, прикрыв глаза, и, снова поклонился лёгким движением головы, как и подобало при его положении, – если бы я, приветя, назвал тебя Фараоном Маат-Ка-Ра, ты могла бы решить, что я глумлюсь. Посему, я предпочёл, чтобы слова мои показались дерзостью, нежели насмешкой.

– Что же, Ипи, я так и полагала, – Хат-Шебсут улыбнулась снова, – однако, несмотря на то, что ты даже моложе юного Соправителя, и ещё не пережил семнадцати разливов, твоя ранняя мудрость, позволяет мне не беспокоится за безопасность Берегов Херу, ибо Верховный Хранителей Трона, воистину достоин сего, – Правительница поспешила продолжить беседу, обратившись к молодому Фараону, не дав ни ему, ни Ипи, задуматься над скрытым смыслом её слов, – достойнейший Соправитель Тути-Мосе, я вижу, ты ранен, и, на этот раз, рана твоя, – отнюдь не те царапины, которые ты получал слишком часто и раньше, в учебных поединках с охраной. Я же говорила тебе, что это бессмысленное мальчишество не доведёт до добра!

– Эти поединки отнюдь не бессмысленны, Величайшая! – Тути-Мосе готовил свой удар, и лицо Наследника немного выдавало его чувства, что заметил Ипи, – наши стражи совершенствуются в мастерстве, впрочем, и мы с названным братом, от поединка к поединку повышаем мастерство воина. А охранник должен быть непобедим, дабы защитить своего Фараона в битве, как и сам Верховный Военачальник, как и Хранитель Трона, ибо долг военачальника – идти впереди своих людей, вдохновляя воинства. Впрочем, не только в битве, – Хранитель понял, что решающий удар будет нанесён немедля, и, похоже, Хат-Шебсут тоже догадалась об этом. Выждав немного, Наследник продолжил, – охрана должна быть готова отразить нападение заговорщиков, много превосходящих числом, – Молодой Фараон поспешил продолжить, – но сегодня привычного поединка не было – мы передумали и отправились к берегам Хапи бить уток. Тебе же известно, Фараон, какие крупные змеи водятся в зарослях тростника, и сегодня меня укусила, – Наследник указал на забинтованную руку, – одна из таких змей. Слишком крупная, много крупнее обычной кобры, с зубами в локоть длиной. Это была не змея, Маат-Ка-Ра, а порождение Дуата. А ещё, – Наследник наблюдал, как Хат-Шебсут меняется в лице, – она была говорящей. И сказала, что очень желает ужалить Пер-Амена, а так же, тебя, Хат-Шебсут.

– Редкая змея, – Ипи Ра-Нефер вступил в разговор, – но мы сумели отсечь ей голову и вырвать её зуб, Величайшая.

– Да, это такая редкость, что я, выбросил битых уток, решив взять с собой только один трофей, – продолжил наследник, подавая знак слуге с корзиной, – и, я думаю, Фараон Маат-Ка-Ра согласиться купить у меня за сто хека столь редкую добычу…

– Что же, почтенный Наследник, я прикажу прямо сейчас доставить двенадцать повозок, гружёных серебром, в сопровождении колесничих и стражников в твой дворец, только… вначале я хотела бы взглянуть на то, что покупаю! – Хат-Шебсут поняла всё – или почти всё. Слуга поспешил к Трону, но Ипи остановил его, в то время, как Наследник молвил:

– Сто хека золота, Фараон Маат-Ка-Ра! Торговцы Фенех, у которых мне нужно купить немало кедра, предпочитают золото серебру, – посмотрев в глаза матери, Тути-Мосе добавил, – даже Пер-Амен, известный своей скупостью, без особого сожаления расстался с двадцатью, только для того, чтобы взглянуть на мой трофей.

– Но, казна пуста, царственный Наследник! – Сен-Мут вмешался в их разговор, но Маат-Ка-Ра, жестом приказала ему молчать:

– Почтенный Сен-Мут, запомни, что порты Синих вод, земли, каналы и пальмовые рощи, не только покроют расходы, в том числе, на строительство храмов, но пятикратно увеличат запас Золотой и Серебряной сокровищниц, не пройдёт и пяти разливов! И наполнить казну много легче, чем восстановить Трон Та-Кем! – похоже, Маат-Ка-Ра поняла всё, и, посмотрев в лицо Тути-Мосе, обратилась к нему, – что же, Наследник и Соправитель, я согласна на твою цену, если даже Пер-Амен согласился расстаться с храмовым золотом. А теперь, твой товар, Наследник!

Слуга вышел в середину зала, учтиво поклонившись, поставил корзину на пол и вернулся на место, скрывшись за спинами посетителей Правительницы. Маат-Ка-Ра приказала охраннику открыть корзину и поднести ей, что было тут же исполнено. Хат-Шебсут улыбнулась, увидев товар Наследника, крикнув охраннику: «Покажи голову!» Тот, ухватив голову заговорщика двумя руками, поднёс едва ли не к лицу Фараона, отчего женщина поморщилась, – «Ха-Ке-Джед, старый хитрец перехитрил самого себя… Что же, прикажи слугам утопить эту мерзость в канале!» – всё же, Хат-Шебсут оставалась женщиной, и отрубленная голова вызывала у неё естественное отвращение, – «Быстрее, сколько можно держать её у моего лица! Нет, не стоит избавляться….оставь, она ещё пригодится. Брось голову в корзину и подай меч!»

Заполучив в руки оружие заговорщиков, Маат-Ка-Ра, с любопытством начала осматривать его, подмечая детали столь точно, будто бы женщина-Фараон была не понаслышке знакома с ремеслом оружейников.

– Что же, Наследник, такой товар и вправду стоит того золота, что я согласилась выплатить твоей казне! – Маат-Ка-Ра взяла себя в руки, передав меч охраннику, дабы он положил его обратно, и, поторопив его жестом, чтобы унёс корзину из тронного зала, – но за живого заговорщика я бы выплатила вдвое больше. Впрочем, Тути-Мосе – Посвящённый, и наверняка знает, чей приказ выполнял этот пёс.

– Нет, Маат-Ка-Ра. Я не воспользовался Силой, ибо Хранитель Трона дал мне добрый совет, – предоставив вам голову наёмника и его оружие, дать возможность самим поискать главу заговора. Тем ценнее будет твоя добыча, Хат-Шебсут, и тем меньше мне будут досаждать твои соглядатаи! – Наследник ехидно улыбнулся, – хотя, не думаю, что Тайной Страже Фараона придётся искать слишком долго. Ипи уже объяснил старому Пер-Амену, что виновник тот, кто возжелал взять его Хашет, и имел на это право, которым обладают только Верховные Жрецы Амена в древних Храмах Бехдета, Менфи, и Суина, и в Храме Амена в Столице, на берегу Аменет – найти одного из четверых не так сложно.

– Значит, ты хочешь крови, Наследник? Но я же…

– Ты мудра, Хат-Шебсут, – Тути-Мосе перебил Фараона, – и не будешь пробивать днище корабля, который несёт тебя по волнам. И мне не нужна его кровь. А вот тебе, Маат-Ка-Ра, – Наследник выделил тронное имя женщины-Фараона, – нужно вызнать, кто хотел заполучить скипетр Верховного Жреца Та-Кем, не подумав о том, что меч заговорщика может не только дать ему Хашет, но и подарить мне Двойную Корону, сбив её с твоей головы. А как ты распорядишься: переведёшь в малозначительный Храм, или, выждав два-три локона Йаху, дабы не вызвать волнений жречества, спустишь тайных стражников, которые знают толк в ядах, – меня не интересует.

– Зато, мне интересно, Тути-Мосе, почему ты не взял Двойную Корону, которую заговорщик едва ли не вложил тебе в руки, ведь обвинить меня в покушении…

– Потому что, – молодой Фараон перебил свою мать, – принимать корону из рук пса не достойно Фараона. Потому что, – Тути-Мосе повысил голос, – мне нужно строить каналы, крепости, плотины и храмы, брать приграничные крепости Страны Рек и сирийское побережье, покорять заново города Джахи, которым ты даровала свободу, перечеркнув победы Джосер-Ка-Ра! Теперь, нечестивые торговцы Фенех требуют у меня по четверть хека за один корабельный кедр, когда я мог бы валить их как крестьяне срезают пшеницу на своём поле. А, низложив тебя, я позабуду про меч и плуг, Маат-Ка-Ра, ибо буду оглядываться, в ожидании стрелы или ножа в спину, и, перед каждой трапезой, смотреть, не рухнул ли со стула слуга, пробующий мою пищу – слишком дорогая цена Венца Двух земель. И ещё, – Наследник едва не перешёл на крик, – Священной Страной правят два Фараона, о, Маат-Ка-Ра, – один правит жречеством и номархами, а другой – воинством Та-Кем, пусть Двойную Корону носит только один из них, но венец соправителя не умаляет моей власти. И мне довольно её, Хат-Шебсут.

– Твоя мудрость, Тути-Мосе, достойна будущего, – Правительница выдержала паузу, подчёркивая важность своего слова, – Фараона. Вот только… мне кажется, Наследник и Соправитель, что Священными Берегами правят даже не два, а три Фараона одновременно! – Маат-Ка-Ра едва заметно улыбнулась, – Фараон Маат-Ка-Ра в Уасите правит жречеством, номархами и Двумя Сокровищницами, Фараон Тути-Мосе в Менфи и Бехдете правит несокрушим воинством и флотом, – Хат-Шебсут улыбнулась снова, задержав свою речь на мгновенье, – а третий – Фараон из древнего Дома Амен-Ем-Хети, рода, восходящего к Семер-Хети, потомку Херу-Аха, имеющий не меньше прав на Двойную Корону… – намёк Священной Правительницы был сколь очевиден, столь и низок, – правит Братствами Сокровенного Знания, Хранителями и нами обоими, сын мой!

– Не смей говорить… – лицо Тути-Мосе побагровело, но Маат-Ка-Ра перебила его:

– Спроси себя, почему я усыновила детей Паер-Анха, почему соединила тебя с Мерит-Ра, если не затем, чтобы сделать свою, а потом – и твою власть незыблемой! Спроси! – Хат-Шебсут повысила голос, казалось, от её гнева, колыхнулось пламя лампад и факелов тронного зала, залив кровавым светом росписи на.

Хат-Шебсут молвила то, чего не стоило говорить, вдвойне, нет, пятикратно не стоило! Намекнуть Тути-Мосе в том, что Ипи Ра-Нефер, по праву, может воссесть на Трон Та-Кем – только дразнить Наследника. Напомнив и о том, отчего, наследники древнего Дома имеют право на Трон, как не оттого, что Тути-Мосе, лишён Венца Обеих Земель, а власть Маат-Ка-Ра преступна. Надев Двойную Корону, Хат-Шебсут не погрешила против порядка наследия, но преступила Священный Порядок Изначальной, отобрав у Тути-Мосе то, что может отнять только Та, что Дарует и Отнимает. Фараон, вряд ли сумел это простить, не смотря на то, что примирился. И не стоило бросать открытый вызов Ипи Ра-Неферу.

Похоже – старый Пер-Амен считал так же, как и Ипи, – Хранитель Трона услышал мерный стук, который мог издавать только Хашет Верховного Жреца, проходящего в тронный зал тайным ходом. Не выдержав напряжения, Жрец Амена Сокровенного, верно, дрогнул, рука скользнула по скипетру, наклонив его и обнажив драгоценное навершие, отодвинувшее циновку ниши, куда выводил потайной ход. Тем не менее, предполагая, что подобный разговор может окончиться чем угодно, Пер-Амен не решился покинуть своего укрытия, даже обнаружив себя. Быть может, Жрец думал, что остался не замеченным. Молодой Фараон не нашёлся ответить. Ответил Ипи:

– Ты права, о, Фараон Маат-Ка-Ра. Все мы смертны – и носящие шкуру пятнистой кошки и, даже, Маат-Хетем, которую я получу через два локона, могут погибать на охоте, от когтей льва, упав с колесницы, как наш с Мерит-Ра-Нефер отец, славный Паер-Анх, правнук Великого Хранителя Амен-Хотпа, – Ипи смотрел, как бледнело лицо Хат-Шебсут при упоминании этой смерти, – пред Ночным Скипетром Нейти и Крыльями Изначальной Маат мы равны с простолюдинами и крестьянами, и не избежим сего!

В словах Ипи Ра-Нефера не было угрозы, но, Сен-Мут воспринял его слова, как ответ Правительнице, ведь ни Наследнику, ни Хранителю Трона не нужно было заговоров – достаточно лишь приказа воинствам или Хранителям. Он недоумевал: «И зачем только она сказала такое?», но Маат-Ка-Ра либо понимала, что Ипи не будет грозить в ответ, либо… куда больше её испугало то, что Хранитель, возможно, знает, как погиб Паер-Анх. Ипи Ра-Нефер, видя замешательство обоих, поспешил окончить свою речь:

– Да, Пер-Амен, – Ипи указал на нишу прикрытую циновкой, – негоже Верховному Жрецу Та-Кем, укрываться в нише, подобно соглядатаю, раз уж ты пришёл, займи место на своём троне, как подобает! И, заодно, повтори сказанное недавно, в Храме Амена. Про то, что значат мои слова и моё молчание!

– Ничто не скроется от Хранителя Трона! – немного пристыженный Пер-Амен, вышел из положения с достоинством, и, кряхтя, сел на свой Трон, слева от Маат-Ка-Ра. А ведь, недавно, он сидел одесную Правительницы… – я уже говорил Величайшей Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно, что когда ты отверзаешь…

– Довольно, Пер-Амен! – Хат-Шебсут перебила Жреца, – я хорошо помню твои слова, и сама чувствую то же. Но, сейчас Ипи говорит. Только… его глаза молчат. Странные у тебя глаза, Хранитель Трона, и у твоей царственной сестры. У твоего деда были такие же, цвета Престола Нут, когда на Аменет догорает Закатная Корона Атума. А у твоего отца – чёрные. И, даже, глаза Амен-Хотпа, твоего славного предка, на барельефе его храма, чёрные, как и у нас. Что это? Кровь древних правителей или Избрание, скажи мне, достойный Ипи?

– Я не знаю, Фараон Маат-Ка-Ра, но узнаю… Когда пройду Посвящение, и получу Печать Изначальной. Впрочем, Правительница, я говорил не о цвете глаз, – он снова выдержал паузу, – я выслушал тебя, так выслушай же меня, Почтеннейшая. Тем более – с приходом Пер-Амена, – не хватает только Мерит-Ра и славного Амен-Ем-Геба, – здесь собрался почти весь Высший Совет, посему – моя очередь говорить! – молодой Фараон с недоумением посмотрел на Верховного Хранителя, с другой стороны, с нетерпением ожидая его слов.

– Мне известно почти всё, что ты сможешь сказать, Ипи, – Хат-Шебсут усмехнулась ему в лицо, – но я не со зла нанесла тебе оскорбление, я хотела показать Тути-Мосе, что он слишком горяч, и в этом его слабость, но, тем не менее, я жду твоих слов, Хранитель Трона.

– Увы, Фараон Маат-Ка-Ра, не тех слов ты ожидаешь, – Ипи видел изумление, и едва заметный страх в глазах Хат-Шебсут, смотря ей в лицо, так, чтобы его глаза, пугающие Правительницу, продолжали молчать. Ипи обождал мгновение и продолжил, – нанести оскорбление могут только слова истины, Фараон Маат-Ка-Ра, но не насмешка, твои слова уязвили Тути-Мосе, но не меня. Ибо Хранители Трона и Верховные Жрецы Маат, все принадлежали к нашему роду, но, со времён, когда Дом Амен-Ем-Хети потерял Трон Та-Кем, никогда не претендовали на власть, хотя неоднократно Двойная Корона сама шла к ним в руки. Ибо наша Неизбежность – хранить Священную Землю и творить Назначенное! И угрозы твои, Фараон, не испугали меня, ибо не стоят и кайта меди, несмотря на мою любовь к охоте… Мне не грозит упасть с колесницы так, как моему отцу, сбитому с неё шестью стрелами, наконечники которых, извлечённые бальзамировщиками я храню до сих пор! – похоже, Маат-Ка-Ра ожидала этот удар, как и Пер-Амен, поскольку они почти не изменились в лице, зато, лицо Сен-Мута исказилось страхом. Что и понятно, ведь он не присутствовал при убийстве, и, верно, даже не знал о нём.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю