Текст книги "Измена. Как я не заметила раньше? (СИ)"
Автор книги: Андреа Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 7
Она лучше?
– Она была лучше? – язвительно спросила меня Лена.
А я не знал, что ей ответить.
Их было не сравнить.
Не потому, что кто-то из них был лучше. Это просто было два разных чувства.
Лену я люблю. Назовите меня сентиментальным, но ни с кем другим я не ощущал, что такое «заниматься любовью». Когда ты хочешь проявить нежность и заботу. Когда боишься быть неаккуратным не потому, что тебя отшвырнут, а потому, что это твоя любимая женщина, самый близкий тебе человек.
Но Лена всегда была неопытна. Стеснялась, была зажата. Ни один мужчина не может удовлетворить женщину, пока та не расслабится. Это я теперь понимаю. А раньше я всегда думал, что проблема исключительно во мне. Оказалось, не всегда.
И помогла мне понять, как раз, Кристинка. С которой мы встретились всего-то однажды.
Я помню день нашего знакомства. Я как-то в порыве, когда окончательно разозлился на Ленку, зарегистрировался на сайте. Просто вбил в поисковик первый попавшийся, и заполнил там анкету. И на тот момент это помогло. Я остыл.
И даже забыл. Но через несколько дней мне на телефон пришло уведомление о сообщении. Я даже не сразу понял, откуда оно. Подумал, что спам.
А потом, вспомнив, вдруг понял, что если Ленка, меня там по какой-то случайности увидит или кто-то из её подруг, то объясняться мне придётся долго! А она же ещё и ужасно ревнивая! Стоит просто в сторону посмотреть, как Лена уже уверена, что я обязательно заинтересовался кем-то.
Тогда она ещё не знала…
Помните сюжеты фантастических фильмов, когда человек узнаёт своё будущее, и всячески пытается его предотвратить? Но именно его действия приводят к тому самому результату. Так получилось и у нас.
Конечно эта причина была не единственная. И всё же, как иронично получилось.
Так говорю, как будто получилось само…
Нет, я в полной мере осознаю, что вина моя. Но не верю, что лишь моя.
А ещё несколько месяцев назад не осознавал. Меня бил мандраж и когда я ответил на сообщение, и когда чисто из интереса решил встретиться… Может, интерес был моей отговоркой? И когда назначил следующую встречу.
Обязательным условием Кристины было наличие справки и кож-вена. Я счёл это совершенно логичным, но для себя бесполезным. В Лене я всё же был уверен, а до Кристины у меня подобных встреч не было.
И сдал все анализы, и знаете, в тот момент всё казалось совершенно объективным, рациональным. Такая подготовка сбила меня. Мне казалось, что я готовился к какой-то обязательной процедуре, официальной, как в больнице.
И вместе с тем я вспоминаю одну свою мысль. О том, что от Кристинки, значит, я Ленку ничем не зарожу.
Позаботился.
Но даже тогда я не принял окончательного решения. Справка так и лежала дома. А я дважды переносил встречу. Под разными предлогами. Но не отменял.
До последнего я колебался. А последним стала, как вы уже понимаете, очередная ссора. Причём, она была совсем короткой, незначительной. Для меня сейчас. А в тот день, это была капля, которая подняла настоящие волны.
Помню, подобное состояние было у Ленки. Она всегда долго терпит, а потом взрывается. Однажды для неё последней каплей стало то, что у неё появилась на кофте затяжка. Я долго её успокаивал.
А вот она меня не успокаивала. Наверно, думала, само пройдёт. Или боялась?
Но я даже не думал когда-то на неё поднять руку. Чего меня бояться?
Может, правда думала, что у мужиков чувств нет?
Как бы то ни было, я сорвался. И в переносном, и в буквальном смысле. Просто в считанные минуты оделся, взял только телефон и уже на бегу написал Кристинке.
Я заехал за ней.
Наверно, это и стало моей ошибкой. Я был совсем неосторожен.
Вместе мы пришли на квартиру, которая сдавалась посуточно.
Мне было всё же трудно начать. Даже сейчас не понимаю, что меня останавливало. Ставшая привычной верность?
Но Кристинка времени не теряла, уже в такси умело начала гладить меня через штаны. И окончательно мне снесло крышу, когда мы закрыли за собой дверь.
Девушка она молодая, очень симпатичная, стройная блондинка. И опытная. Впервые встретил такую. По всей видимости, списывается она так на сайте регулярно.
В тот момент мне было плевать на количество её партнёров. Целуясь и раздеваясь на ходу, мы зашли в комнату.
Я хотел спонтанности. Но Кристинка меня остановила.
Для меня это уже стало привычным, поэтому, продолжили мы в душе.
Она знала, где в квартире что находится. Точно была здесь не первый раз.
Я был и без того готов, а Кристинка всё же решила спуститься вниз. Сказав, что это самая любимая её часть за весь секс, она обхватила мой член и начала водить по головке языком.
И в это мгновение меня как озарила вспышка. Я опять вспомнил, что женат. Но я остался.
Заставил себя остаться. Тогда я подумал, что если уйду, то вернусь в прежнюю жизнь. А мне этого не хотелось.
Месть Лене отошла на второй план, как и её чувства. Перед собой я видел только ужасную перспективу никогда не вырваться из гнетущего состояния, в котором постепенно, за последние годы, мы оба увязли и уже начали утопать.
Лицемерно. Но я, то пытался не думать о Лене, забыть о её существовании, то представлял её на месте Кристины. А потом просто перестал думать.
В комнате, когда я уселся на кровать, Кристинке стало удобнее. Она даже фоном включила какую-то порнушку, а мне было всё равно.
Ласкала она, и правда, очень умело. Обхватывала достаточно сильно, но не сжимала. Держала ритм. А главное – при этом я совсем не чувствовал зубов.
Мы заранее, ещё в переписке, обговорили предпочтения, табу и сценарий. Поэтому, когда я начал расслабляться, Кристинка выдохнула, заглотив член глубже.
* * *
Впервые! Впервые девушка делала мне глубокий минет. Что в этом особенного? Физически – ничего. Разницы я лично не заметил. Однако, всё равно чувствовал гордость. Меня не отвергали, а наоборот, приняли всего целиком! Девушка старалась! В этот момент я был ценен.
Поймав ритм, я уложил Кристинку под себя. Готовить её особо не пришлось, что тоже было несомненным плюсом. Влетел быстро, ощутив её тепло. По мере того, как мой член снова увеличивался, появилась и чувствительность, хотя не такая сильная, как была бы, будь мы без презерватива. Однако, рисковать и в этом я всё же не отважился.
В голову снова лезли неприятные мысли, которые я всячески старался отогнать. То вспоминался тупой заказчик, то Ленка, то отец, который попал по службе настолько круто, что пережил два инфаркта и уволился, даже не судясь за квартиру. Хотя, по закону она была нам положена…
Я уже и забыл, каково это – не контролировать себя в сексе. Не думать ничего. Хотя, и Пашка, судя по всему, во время секса всё равно о чём-то думает. Например, о своём величии…
Когда я чувствовал, что настрой из-за всех этих мыслей падает, а член становится мягче, я начинал вкладывать в каждый толчок всю свою злость. Из-за чего выдохся быстро.
Но меня сменила Кристинка. Оседлала она опять довольно быстро. И когда меня по новой накрывали бесполезные, мешающие сейчас мысли, она меня старалась отвлечь, за что я был ей благодарен.
В итоге мы сменились уже не помню в который раз, и теперь Кристинка положила себе под согнутые колени подушку, чтобы быть чуть выше, и прогнулась в спине, приглашая меня войти сзади.
По мне, дог-стайл – самая удачная поза. Ощущения для девушки сильнее, обоим удобно, и не нужно зацикливаться на партнёре. Теперь мне не нужно было закрывать глаза, чтобы обмануться, когда вместо Лены я видел лицо Кристинки.
Взяв её волосы, и намотав на кулак, я чуть потянул на себя. Кристинка застонала сильнее. И вот, когда я почувствовал горячий прилив в члене и кончил, то единственное, что я подумал:
«Свобода!».
Совсем выбившись из сил, я упал рядом с Кристинкой, накрыв её одеялом. Это мы тоже обговорили заранее.
Она позаботилась обо мне – я не видел причин не ответить тем же и ей.
Ленке я, конечно же, никогда этих подробностей не расскажу.
…Кристина быстро уснула. А я, найдя на кухне кофе, взбодрился, чтобы как можно скорее уехать домой и обо всём забыть. Будто бы только что принял горькое лекарство, и теперь пытался от лечения сбежать.
Приобретённое мной чувство свободы продлилось не долго. Как только я вышел на улицу, то вернулся в реальность. Неизвестный мне район ещё как-то сохранял мою веру в невиновность и безнаказанность. Но как только пейзаж за окном сменился на родной, в груди как ком встал.
Я всячески не хотел возвращаться домой, и понимал, что надо. Я ждал, что Ленка сейчас же устроит мне допрос или сразу же истерику. Начнёт обвинять, плакать, ей будет больно…
Стало её жалко. А себя я возненавидел.
Я вспомнил то, совершенно мимолётное блаженное чувство к которому так долго стремился и спросил себя:
«Оно того стоило?».
Ответа у меня не было.
Ведь, дома я не был свободен. И это было второй причиной, почему я не хотел возвращаться.
Но пришлось. Я и так задержался.
Хотя Ленка и привыкла к тому, что я пропадаю.
Уже зайдя в подъезд я начал себя осматривать и обнюхивать. Мне казалось, что я точно спалюсь.
Звучит-то как безобидно. Будто меня застали за списыванием на контрольной или учуяли сигаретный дым из моей комнаты.
Я боялся, что Ленка узнает.
Да, пусть, все изменяют, как-то скрывают… Но я-то всё это время искал только как изменить, а не как после этого вернуться домой, чтобы жена не спалила. Может, потому, что для меня моя или Ленкина измена была шагом в пропасть, а оттуда, как известно, уже не возвращаются.
Я не видел совместной жизни после измены. Хотя на неё и надеялся.
Поднимаясь по лестнице, я хотел, чтобы всё осталось так, как было прежде. Иронично, да?
Сначала бежал от этой жизни, а потеряв, желал вернуть все свои мучения. Наверно, потому, что привык? Или потому, что без Ленки уже жить не мог?
Я тихо открыл дверь. Боясь скорого появления в коридоре Ленки. Разулся и снял куртку. Прошёл в комнату.
Лена спала.
Оставив включённым свет на кухне, сама она свернулась калачиком, положив руку под голову.
Наверно, ждала меня и не заметила как уснула, поскольку даже не накрылась одеялом.
Я не стал её будить. Даже побоялся накрыть.
Сразу снял с себя всё и бросил в стиральную машину. Сам залез в душ, и вылил на себя чуть ли ни половину геля.
От меня не должно было пахнуть. Никем, кроме Ленки.
Только после этого я вернулся в комнату. И осторожно укрыл жену одеялом.
Жену. Мою жену.
Которой я только что изменил.
Я чувствовал себя последней паскудой.
Она-то вот, просто лежит, спит.
Следом пришла иная мысль. А правда ли, она мне не изменяла? Вдруг, я так же, проспал, когда она вернулась, отмылась в душе и выстирала бельё?
Тогда, это освободило бы меня от вины. Мы были бы просто квиты. А, может, устроить так, чтобы она тоже решила мне изменить? Тогда, опять же, это уравняло бы счёт.
Но нет, Ленка не такая. Не смогла бы и не сможет.
Я лёг позади, обняв Лену. Всё же, какая она у меня хрупкая. А я мразь.
Ещё недавно обнимал Кристинку. А теперь, как ни в чём не бывало, обнимаю и Лену.
Лен, прости.
Всё-таки люблю я её. Может, у других измена и значит, что они жён не любят. А я люблю. Как бы двулично это не звучало, но люблю и уважаю. И буду любить. Ни одна не сравнится с ней. Столько вместе прошли.
Ну дала жизнь трещину. Так чего теперь? Заканчивать всё?
Но, если и заканчивать, так пусть бы мы развелись за что-то другое.
Не смог бы я вынести этого позора, если б все знакомые узнали, что именно я виноват. Я изменил.
Руки даже немного тряслись. В груди и в голове была паника. Я боялся, что Ленка повернётся ко мне, посмотрит, заговорит… Не дай, Бог, захочет поцеловать.
Я облажался. И теперь ждал, когда это станет известным. А значит, последует наказание.
Мысленно я одновременно любил, ненавидел, обвинял и просил прощения. Оправдывал себя и искал самое суровое наказание.
Хотел свободы. А в итоге просто разбомбил город.
Глава 8
Оно того стоило?
Лена смотрела на меня заплаканными, полными гнева глазами.
В этот момент я хотел её обнять. Но как я мог её жалеть, если сам причинил ей боль? Это моя вина, мой грех.
Рука до сих пор ныла от ударов зонтом.
– И это, когда ты знал о моём подозрении на рак? – отчаянно спросила Лена.
Её мир рухнул, как, впрочем, и мой.
– Если бы я узнал раньше, то конечно бы этого не сделал! – честно ответил я.
* * *
Я проснулся ранним утром, когда Лена уже ушла умываться. В голове сразу накатили воспоминания о случившемся вчера.
Стало мерзко.
Нахрен я это сделал?
Правда, слова были куда грубее.
Чтобы случайно не столкнуться взглядом с женой, я отвернулся к стене и усиленно постарался снова заснуть, ну, либо, сделать вид, что сплю.
Через время Лена пошла на кухню готовить завтрак.
Мне в том числе.
И тут меня накрыло. А что, если я всё это потеряю? Пусть мы с Ленкой не во всём живём душа в душу, но она нежная и заботливая.
Даже, когда мы ссорились, она редко показывала своё недовольство тем, чтобы не приготовить ужин или не погладить мне футболку.
Она правда, хороший человек.
А что, я люблю её только за ужины и стирку?
Нет. Конечно нет. Ещё за её красоту, как улыбается, за о, что всё же она умная, за то, что… А, почему вообще я говорю о каких-то «за что-то»? Я что, могу любить только при каких-то условиях? И непременно только хороших и выгодных для меня? Значит, и она меня тоже?
Это вообще любовь?
И правда, только дураки считают, что нас любят такими, какие мы есть. А я не дурак.
Пусть дурак, но не в этом.
Мы любим людей за то, как они к нам относятся, и за наши рядом с ними ощущения. Приятно – люблю. Не приятно – иди к чёрту.
В принципе, я и послал. За то, что она была в чём-то со мной не согласна. И за то, что я не ощущал, что мы пара.
Я уже говорил, мы были законными супругами, жили вместе, делили обязанности и быт. Но по факту, вместе не были. Каждый жил своей жизнью и тянул на своём горбу другого. Разве это брак?
Что-то мне подсказывало, что в современном мире люди женятся для другого. Чтобы быть счастливыми.
Ко мне подошла Лена и аккуратно поцеловала меня в висок.
«Не целуй!», – отозвалось внутри, я даже неожиданно для себя сжался, но Лена это приняла за пробуждение.
– Вставай, завтрак остынет. Ты говорил, что сегодня тебя надо пораньше разбудить.
Да, ведь у меня горел дедлайн. О котором я вообще забыл! И в который я мог погрузиться с головой, сбежав от Лены и себя.
Я тут же поднялся. Снова избегая зрительного контакта поспешил в ванну, благо Лена и сама спешила, а потом закинув бутерброд и взяв кофе с собой, сел за компьютер.
– Посуду помой, пожалуйста, – попросила Лена, – Не чтоб, как всегда. Я уже к врачу опаздываю.
– К врачу? – удивился я. Не хватало, чтоб Лена ещё и оказалась беременна.
Почему я подумал именно об этом? Не знаю. Наверно, сработала ассоциация. Секс – беременность.
– Я же тебе говорила. – с усталостью и раздражением ответила Лена. – Ты вообще меня когда-то слышишь?
– Я работаю. Не услышал. – со смешанным чувством раздражения в ответ и всетотальной вины ответил я.
– Я сказала, – начала объяснять, словно вдалбливать Лена, ну, как женщины это любят делать: – что на УЗИ врачу не понравилось новообразование. Она сказала, что надо провериться. Направила меня в МОНИКи.
– А что ей могло не понравиться?
– Не знаю. – ушла от ответа Лена. Но на её лице читалась тревога.
* * *
Уточнять я не стал, хотя, догадывался о её мыслях. Но я не хотел её задерживать, и вместе с тем заставлять её и себя тревожиться больше. Подумал, всё прояснится, надо только подождать, и нечего нервы понапрасну тратить.
В тот же день мы ничего не узнали. Лену направили на повторные обследования, уже в центре.
Я съездил с ней только на одно, когда мой страх находиться рядом с ней сменился желанием загладить свою вину и всё исправить. Я понимал, что дальше так продолжаться не может.
Меня сжирало чувство вины. Которому, однако, не мешал и гнев. На всех и вся, словно я возвращался в то же состояние, что до измены, хотя, по факту, оно было иным. Наравне с ненавистью к миру, его системе и людям, эту систему поддерживающим, я злился на себя за своё бессилие. За то, что из всех возможных на свете вариантов, как, например, быть более нежным к жене, и немного отдохнуть, привести мысли в порядок, я выбрал именно измену.
Злился я и на Ленку, периодически обвиняя её в моей ошибке.
Порой мне казалось, что сам я не справлюсь со всеми этими невероятными по своему объёму и тяжести переживаниями. Для меня они были неподъёмными. Ещё хуже, чем были до. И я опять, как всегда, старался от них убежать. Только такой выход я знал.
Поэтому я верил, хватаясь за спасительную для меня мысль, что меня довела Ленка и обстоятельства. А сам я плохим человеком быть не могу.
А плохим я себя чувствовал. И усугубилось всё именно из-за чёртого подозрения у Ленки на рак. Я что, вообще скотина? Изменить жене прямо перед её возможной смертью.
Страшно вспомнить, но бывали и редкие мгновения, когда я желал, чтобы она умерла. Тогда мне бы уже не было так стыдно…
Подумать только, к каким мыслям может привести человека отчаяние, вина и стыд. А, ведь, мысли управляют нашими поступками. Если с ними соглашаться. Может, поэтому, уныние, гнев, похоть считаются грехом? Чтобы не чувства нас контролировали, а мы их?
Но главное, теперь я понимал Раскольникова. Воистину, «Преступление и наказание». Если бы все эти переживания были внутри не такими свежими, может, я бы и перечитал. Вообще, зачем настолько сложные для восприятия детским умом произведения задают в школьной программе? Я и половины не мог понять до двадцати пяти, ещё половину, пока не столкнулся с тем же самым в своей жизни, а сколько ещё мне предстояло бы узнать, перечитай я эту книгу в тридцать, в сорок, пятьдесят…
Всё же, умные книги способен понять только умный человек, до них созревший, научившийся понимать. А иначе и Достоевский покажется скучным, и будешь ненавидеть литературу за то, что тебя заставляют читать ненужные скучные талмуды, в которых все только и делают, что страдают и помирают.
А ведь, страдают они по вполне обычным, понятным для созревшего человека вопросам. А главное, в этих произведениях можно увидеть, как поступает незрелый человек. И как можно было бы всё это исправить и не наступить на те же грабли.
Очень жаль, что понял я это только сейчас, а не тогда, в школе. А может, и понял только когда провёл аналогию и испытал всё на собственном примере…
* * *
Так вот, если раньше, до измены мою жизнь пропитывало отчаяние, чувство безвыходности, непреодолимости… Теперь всё казалось смешанным, запутанным, будто меня бросило в РПГ в режиме один против всех, и ты не знаешь где от кого скрыться, и кого можно взять в союзники.
Смешно, да? Взрослый мужик приводит ассоциации с онлайн-играми.
Смейтесь. Только ребёнок может с абсолютной уверенностью утверждать, что он взрослый.
А я взрослым не был, и Лена тоже. Просто два поженившихся ребёнка, как только им официально разрешили трахаться.
Ленка часто говорит, что брак похож на город. Что ж, свой город мы возводили в песочнице.
И дело вовсе не в цифре в паспорте. А в том, что даже в свои почти тридцать, я остаюсь тем же ребёнком, который только сейчас постепенно начинает понимать взрослую жизнь.
В состоянии ли её понять Лена?
Преисполненный, как мне на тот момент казалось, конченого осознания бытия и семейной жизни, я решил, что если изменю не жене, а своё отношение к ней, то всё наладится.
Я стал покупать цветы, радовать мелочами, стараться бежать по первому же её требованию мыть посуду и выносить мусор. Думал, что должен быть услужливым. Тогда и заглажу вину, и даже если Ленка узнает, то обязательно меня простит, я же поменялся. А вместе с тем надеялся и поменять что-то в нашей жизни.
Я даже согласился на передержку соседского пса. Не то, чтобы я не любил животных, собак я уж точно люблю. Но дело в том, что я не могу прокормить себя, о каких ещё питомцах и детях может идти речь? Ну а передержка – самый безопасный вариант, да ещё и Ленка будет счастлива.
Долго ли я смог выдерживать подобный, услужливый, темп? Естественно, нет. Не знаю ни одного человека в здравом уме, кто смог бы совсем забыть про себя, даже если очень виноват, чтобы прислуживать другому. Даже рабы что-то да делали для себя. Например, сбегали.
В итоге меня начало раздражать то, что Лена начала переставать со мной считаться. А, ведь, на тот момент она ещё ничего не знала, и уже вела себя так?
Моя воля, я бы точно закрывал все эти сериалы, промывающие женщинам мозги.
Не бывает такого, чтобы невероятно успешный бизнесмен вдруг заинтересовался дояркой. Я работаю и общаюсь со многими успешными людьми. И если рядом с ними и бывают необразованные девушки, то как минимум они привлекательны и чудесно умеют сосать. Также, как и не бывает такого, чтобы ты был избранным просто потому что ты избранный. Ты обязан прикладывать усилия. Даже правящим потомкам из Рюриковичей и Романовых приходилось отстаивать свои притязания на престол.
Жизнь сильно бьёт тех, кто слишком высоко взлетает в облака. В этом я с Ленкой согласен. Всё это фантазии, они прекрасны, и в них можно ненадолго сбежать. Но не тащить их в жизнь. Не требовать от себя и от мужа, впрочем, как и от жены, да и от всех людей в целом того, чего хочется тебя, а не им. Тоже самое относится и к себе.
Когда я понял, что не сработали ни одни из моих фантазий: об идеальном браке, о том, что измена решит все мои проблемы, о том, что теперь я должен быть услужливым для нас обоих, я закрылся в себе. Помню, не разговаривал, наверно, дня два. Переваривал.
До чего-то доварил, уже не помню. Много мыслей было. Но и эти планы не сбылись, потому, что Ленка откуда-то узнала. Мо страх сбылся.
А я и не думал отпираться. Смысл? Да и так легче.
Как Родион Раскольников искал свою Сонечку, чтобы она освободила меня от мук выбора: рассказать или нет. Ведь все мы стремимся выбрать всё идеально правильно, но никогда не знаем, что правильно. Наверно, потому, что этого правильно и не существует. Просто что-то случается как факт. Есть или нет.
Я даже надеялся, что Лена в скором времени узнает. Либо не узнает никогда, и я тоже забуду.
Но случилось, что узнала.
И когда она, игнорируя жалобно смотрящего на нас и, не понимающего необходимость в нашей ссоре пса, вернула мне вопрос о том, стоило ли это того?
Я подумал, что и да, и нет. Нет, это не стоило того разочарования, что я испытал к самому себе, и всех тех переживаний, что переживала Лена, и которые я мог только представить. И я не говорю за всех и каждого, но лично для меня измена стала точкой, разделившей мою жизнь и отношение к себе, Лене, нашим отношениям на до и после. Не извалявшись в этой грязи, я бы не понял, что грязь на мне не смотрится. Как в ней противно, и всё равно в неё бы лез. Как ребёнок, которому говоришь не прыгать по лужам, а он всё равно это делает, пока не бухнется в неё с головой.
И как любой ребёнок, я не мог с уверенностью сказать, обсохнув, полезу ли я в лужу вновь. Я мог это гарантировать только как взрослый, которому сухие ботинки ценнее минутного удовольствия от разлетающихся от шлепка капель.
Двояко звучит.
Но суть от этого не меняется.
Как я говорил, я люблю Лену. Да, за какие-то «что-то», как и она меня. И я готов повзрослеть, отплатить за любовь ко мне, если бы и она это сделала. Если бы она тоже согласилась закрыть на всё случившееся глаза, или пережить эту боль вместе.
Это же я сказал и ей. Не так прямо. Скорее, вообще неправильно. Все эти сложные мысли сложились у меня просто в один вопрос:
– Ты меня простишь?
