Текст книги "Измена. Как я не заметила раньше? (СИ)"
Автор книги: Андреа Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Измена. Как я не заметила раньше?
Глава 1
Почему я?
Вы когда-нибудь замечали, насколько, на самом деле, долог миг?
Сколько всего может в него произойти! Наше появление на свет, признание в любви, расставание, победа или поражение… Как раскрытые секреты всего в одно мгновение разрушают ваш мир.
– Девушка, осторожно! – прокричал неизвестный мужчина, и я почувствовала, как крепкие руки одёрнули меня с силой назад и придержали, чтобы я не упала: – Ты куда на машины несёшься! – наверно, в тот момент он перепугался не на шутку. – Прямо под колёса! Жить надоело⁈
А жить, и впрямь, не хотелось.
Конечно, тогда я ещё не до конца понимала весь масштаб катастрофы, не понимала и не представляла, насколько чуть позже, когда я всё же приму правду, меня станет ломать. Тогда я ещё находилась в коротком блаженном мгновении, когда ты уже знаешь, но не веришь, отрицаешь. Когда ты оглушён.
– Девушка, с Вами всё в порядке? – снова, будто откуда-то издалека, позвал меня тот же голос. – Вы куда собирались?
– В метро, – сама не понимая, как мне удалось ответить впопад, пролепетала я.
– Давай доведу. – предложил незнакомец.
Я просто послушно последовала за ним.
Кажется, вначале он шёл впереди, но видя, как я еле переставляю ноги, теряясь всего в нескольких метрах дороги, взял меня под локоть:
– Тебе «скорую» вызвать?
– Нет, – всё также, словно находясь в заполненной туманом стеклянной банке, мотнула я головой.
– Ты точно дойдёшь? – открыл он для меня дверь метрополитена.
– Да, – неуверенно ответила я.
Станция «Проспект Мира» была мне уже, считай, родной. В последние месяцы я зачастила в МОНИКи на обследования. И кто бы мог подумать, что как в типичной трагикомедии, вначале я буду счастлива, поскольку самый страшный диагноз не подтвердился, но выйдя с территории исследовательского института и, поделившись хорошей новостью с подругой, следом же я получу сообщение:
– «Ну, теперь я могу тебе рассказать. Лен, знаешь, а Костя тебе изменил».
Сначала я была шокирована. Меня, словно одновременно огрели чем-то тяжёлым по голове и окатили холодной водой. А потом и подожгли что-то в груди. Все эти ощущения навалились разом, и в них было трудно разобраться или описать как-то иначе.
Я перечитала сообщение. И опять.
Как бы я не старалась, текст от моих усилий и желания не менялся.
А может, я просто старалась понять и уложить в голове написанное.
А как только, после очередной попытки, собрала буквы в предложение, мне это всё же удалось, я тут же схватилась за спасительную мысль о том, что Катька неудачно пошутила. Даже, кажется, об этом ей написала. Я отказывалась верить. Невозможно. Чтобы это произошло со мной? Вы что, все сумасшедшие⁈
Следом в Катьку полетело несколько обидных сообщений. Но нужно отдать ей должное. В этот момент она вошла в моё положение, поэтому никогда об этом не припоминала.
– «Не смешно, Кать! Быстро скажи, что это неправда, иначе больше даже не думай мне писать и звонить!». – это было самое безобидное сообщение. Остальные я и сама вспоминать не хочу.
От неё я желала добиться одного – чтобы Катька взяла свои слова обратно, будто тогда бы и не стало измены. Как интересно устроена человеческая психика. Мы готовы рубить головы гонцам, а не настоящим врагам, которые и являются главной причиной нашей боли.
А больно было. Ужасно. Раздирало грудь и душу.
Не в силах даже стоять на ногах, под атакой новых сообщений от Катьки, заверяющей меня в правдивости её слов, и рассказывающей подробности, откуда и как она узнала, я села на корточки прямо посреди тротуара на многолюдной в это время улице Щепкина, и опустила пакет с МРТ на асфальт.
Хорошо, что моя кисть была продета в его ручку, иначе бы я потеряла и его.
Как оставила на том тротуаре свои солнцезащитные очки, выскользнувшие из моего декольте. Те самые, что я купила перед поездкой в предстоящий отпуск.
Я вновь пыталась вернуться к отрицанию. Однако, в него начало подмешиваться более сильное чувство – растерянность, а значит, в этот момент я уже поверила в ужаснувшую меня новость, пусть не до конца, но такую вероятность уже допустила.
Моё «не верю» и «это невозможно!» сменилось вопросом:
– Почему я?
Я схватилась за голову и начала тянуть из стороны в сторону себя за волосы, будто стараясь снять с себя неприятное, невыносимое мне состояние, которое, как мне тогда казалось, я не смогла бы пережить.
Я тянула и тянула, растирала лицо, вставала на ноги, шла вперёд, и снова садилась на низкую железную ограду у газона.
Сейчас смешно, но тогда я представила, что такая же оградка будет и на моей могиле.
Теперь я думаю, и почему я так убивалась? А знаете почему? Потому, что до этого мы с Костей прожили в браке семь лет, и до этого встречались ещё три года. Наши отношения подпадали под определение большее, чем просто «длительные». Я любила его безумно, без памяти…
Правда, это беспамятство продлилось только до свадьбы и, разве что, в первые два года нашей совместной жизни.
Кто-то говорит, стерпится-слюбится. Это я о периоде, именуемом кризисом трёх лет. Сегодня я, конечно, уже, оглядываясь на прошлое, понимаю свои ошибки. И надо признать, я тоже совершила их немало.
И первой стало то, что мы, несмотря на трёхлетние отношения как пары, женились слишком рано. Во-первых, из-за возраста, а во-вторых не пожив вместе под одной крышей хотя бы полгода.
Глава 2
Это правда?
Мы познакомились ещё в школе. Он учился на два года старше. В то время мы не особо контактировали, каждый находился в своей среде, просто виделись пару раз через общих друзей. Тогда он мне понравился, и, как муж поделился со мной позже, уже тогда он решил, что я стану его женой.
Романтично, правда?
И очень иронично, с учётом нынешней ситуации.
Однако, на такую романтику повелась и я, молодая и наивная. Он учился в одиннадцатом, а я – в девятом.
Мой первый поцелуй случился с ним же. Что уж говорить о первом сексе.
Была ли первой у него я – сомневаюсь, но и не скажу, что он был сильно опытен. Хотя, каждый раз, как только мы об этом заговаривали, он всё отрицал, и называл меня глупой.
К слову сказать, «глупой» я для него становилась всякую нашу ссору. Зачем он тогда на мне, такой неумной, вообще женился⁈…
Но, если снова вернуться к вопросу о сексе в нашем браке, со временем мы друг к другу привыкли. У нас даже появились совместные любимые игры и позы.
Опять же, сколько бы мне не хотелось утверждать обратного, но сказать, что каждый раз я была удовлетворена, я тоже не могу. Такое случалось, но… Очень и очень редко. Может, и это стало причиной его измены? Я терялась в догадка.
Стучали колёса метро.
Интересно, если бы Москва была человеком, то каким? Заботливой матерью? Вредной сестрой? Или двуличной подругой?
Если можно было бы расспросить её обо всём, что скрывают друг от друга люди, она бы рассказала?
– Станция «Новокосино», конечная. – объявил женский голос.
Я машинально поднялась вместе со всеми, также, на автопилоте повернула налево от вагонов поезда и поднялась по лестнице в переход, и затем – на улицу.
Тёплая июньская погода не радовала. Меня била мелкая дрожь. Хотя, кто знает, может, в дождь или зимой мне было бы хуже? Или наоборот, я смогла бы поплакать, если бы шёл ливень? Вместе с кем-то плакать не страшно, даже если этот кто-то – серое небо.
Я забралась в маршрутку.
Ехать до дома было около тридцати минут. Я нервно крутила в руках телефон.
Катька больше не писала, а если бы и продолжила разговор, то навряд ли это смогла бы сделать и я.
Я хотела написать мужу. А лучше позвонить. И прямо сейчас выяснить правду!
Конечно, я верила Катьке. После её, как мне казалось, убедительных аргументов, у меня не было причин ей не верить.
Одновременно я хотела услышать его голос, ведь он такой родной, и спасающий меня от любой проблемы. Когда случались разногласия и внештатные проблемы на работе, я знала, что могу прийти к нему и попросить меня обнять. И он это делал. Всегда, даже если незадолго до этого мы поссорились.
Но в тот же момент я вспоминала, что на этот раз это не сработает. Ведь, именно Костя был источником боли, которую я испытывала. И, в свою очередь, уже и эта мысль делала мне больно, обжигала.
Я хотела позвонить. Думала, так будет проще, и ему сознаться, и мне услышать, поскольку, мы друг друга не видим. И если это правда, то мне вовсе незачем будет возвращаться домой.
Мысли опять ушли куда-то в сторону, защищая меня от мучительных, нестерпимых переживаний.
Я вспомнила, как мы начинали, полные надежд.
Сразу после школы Костя поступил в институт на физико-математический, но уже после первого курса понял, что это не его.
Пробовал поступить в физкультурный, поскольку в школе неплохо играл в футбол, но и здесь не срослось. Одно дело – играть для души, и совсем другое – скучная теория. Отчислился уже после первого месяца.
В итоге, при помощи хороших знакомых отца Кости, Владимира Игоревича, его взяли на факультет дизайна.
Здесь Костя и осел. Наконец, он нашёл дело, которое ему нравилось. Как я поняла позже, а может, за меня говорила моя на него злоба… Остался он там потому, что особо от него ничего не требовалось.
Рисовал он хорошо. Закончил художественную школу. Помню, как восхищалась его портретами, в особенности тем, что он подарил мне. Хотя, и пейзажи ему удавались на славу.
Почему я говорю об этом в прошедшем времени?
Вначале, закончив институт, Костя сразу был трудоустроен всё тем же знакомым отца, в его фирму. Как раз, тогда дела у нас пошли в гору, и мы уже строили весьма перспективные планы, которые, на деле, оказались красивыми и недосягаемыми воздушными замками.
Заказов было немного, а со временем они и вовсе прекратились. Фирма знакомого обанкротилась.
Вячеслав Александрович, так знали знакомого, на самом деле, был толковым предпринимателем, но в его жизни, как и целиком по стране, произошёл ряд всем известных событий, вынудивший его принять такое, тяжёлое в первую очередь для него самого, решение. Всё же, в фирму он вложил немало времени, денег и сил. Она, можно сказать, была его третьим ребёнком. Притом, самым любимым.
Но кому в такое время есть дело до печати и логотипов? Повсюду прогорали малые бизнесы, происходили сокращения. Вот и Вячеслав Александрович больше не смог тянуть не приносящее никакого дохода дело.
Помню, как в офисе многие отказались от одной месячной зарплаты, в том числе и Костя, только лишь бы фирму сохранить. Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Из еды у нас дома оставались только макароны и перловка, которую я купила только потому, что она всегда была у родителей в столе. Сама я её не любила. Ну ничего, пришлось полюбить. И любили мы её целую неделю…
Но снова меня унесли мысли слишком далеко.
О том, почему Костя был уволен, вы уже, думаю, поняли. Да, его тоже сократили. Но и тогда мы не отчаивались.
У меня была работа. Нелюбимая, временами раздражающая, но всё же. А Костя решил начать работать на фрилансе.
* * *
Дело не пошло сразу. И, если поначалу оба мы это списывали на то, что собственный бизнес он только начал, потом на общую обстановку… В итоге же, уже к концу первого месяца у нас появилась новая тема для скандалов. Преимущественно начинавшихся с того, что я, совершенно ожидаемо принималась его успокаивать и переубеждать, как только он вновь заводил песню о том, что чувствует себя неудачником.
В конце в меня обязательно летели обвинения в меркантильности, хотя, на минуточку, это я обеспечивала нашу семью, гася при этом ещё и кредит за его ноутбук. Который, между прочим, он купил, даже не посоветовавшись со мной, будучи свято уверенным в том, что отобьёт его стоимость уже с первых заказов.
Заказы были. Я видела, как он брался за мелкие подработки на каких-то специализированных сайтах. Однако, они не оплачивались столь же хорошо, как Костя мечтал.
Когда же я «брала дело в свои руки», а именно, подходила к ноутбуку, за который платила сама, и пролистывала страницы сайта, указывая на то, что на самом деле заказов много, и можно идти прямо по списку, муж сразу же захлопывал крышку ноута, бросая в меня оскорбления, суть которых сводилась к тому, что я не понимаю специфику его работы.
Что данные заказы выставляются как объявления, и их видят все, но его специализация не позволяет ему заняться многими из них. На мой вопрос, почему бы не научиться работать и в других программах, указанных в требованиях, муж снова сыпал колкостями о моей глупости и меркантильности, потом включал свою излюбленную онлайн-игру и обязательно припоминал, что жили мы всё это время на съёмной квартире, которую нам помогал оплачивать его отец.
Я всегда уважала, и по сей день уважаю своего свёкра. Владимир Игоревич добился немалых успехов. Долгое время он работал в розыске. В специфике работы полиции я тоже мало что понимала, но знала, что он вышел на пенсию в звании полковника, а это уж что-то да значит.
Правда, на заслуженный отдых он ушёл чуть раньше положенного, по состоянию здоровья. Когда, после очередного приступа, его лечащий кардиолог сказал, что третий инфаркт «на ногах» он уже, скорее всего, не переживёт.
Вместе с моей свекровью, Ниной Николаевной, они уехали в Подмосковье, жить на даче. Кстати, действительно, обычной даче, никаких хоро́м. Что, как по мне, ещё раз доказывало, что оба они были, по крайней мере, неплохими людьми.
Ездить до них стало проблематично и неудобно. Только в одну сторону приходилось ехать на электричке целый час, а там ещё ждать автобус. Поэтому, виделись мы редко.
Квартира же в Москве была служебная. Поэтому, несмотря на долгие годы службы, ключи пришлось вернуть. Справедливо или нет – думайте сами.
Соответственно, если сложить все факты, а именно, что несколько лет в Москве мы провели только благодаря Владимиру Игоревичу, а сами еле могли заработать себе на хлеб, и то, что отставной полковник больше не мог нам помогать, как прежде, нам пришлось съехать.
Перебрались мы в Балашиху – город многим меньше, не такой красивый и, по словам Кости, во многом напоминающий деревню, а всё же я была рада. Наконец нам не нужно было настолько зависеть от свёкра.
Долгое время мы жили у моих родителей. Но там всего-то комната в коммуналке. Тогда Костя дома почти не появлялся. Всё время пропадал в парке, торговом центре или кафе, работая оттуда.
В то время я уже закончила университет, хотя по специальности не работала.
На педагогический факультет я пошла по стопам мамы. Она всю жизнь проработала учителем немецкого. Я же с детства любила рисовать контурные карты, поэтому стала географом. После школы я совсем не думала о перспективах. Как я говорила, мама всю жизнь работала учителем, потом завучем, а отец – обычным слесарем. И тот, и другая, воспитывали меня на принципах, как мне кажется, устаревших на сегодняшний день.
Но я им верила. Что главное – душа, а не внешность; талант, пусть и непризнанный, а не деньги и слава; доброта и честность, любовь к ближнему, служение обществу… С этим я отчасти и сейчас согласна. Что там ещё? Ах да, и конечно же, что нельзя выносить сор из избы, стерпится-слюбится, все так живут, и ещё парочка советов, как надо обращаться с мужчиной, будто ни женщины, ни мужчины – не люди и нисколько не личности…
Их слова я никогда не подвергала сомнению, ведь они были моими родителями, да и благодаря их принципам мы жили, не сказать, что бедно, в достатке. Хорошо, что и маме эту комнату дали в соцнайм, пока это было возможно. Теперь-то уж… Но это уже другая тема.
А что главное, так это то, что, слушая их, единственное, что откладывалось в моей голове – это всеобъемлющая необходимость в страдании. За всё и для всего следовало страдать. По их мнению, счастье можно было получить только тяжёлым трудом, и обязательно через какие-либо мучения. А если не получается – то, значит, не очень было нужно. Не судьба, не положено. Хорошо, что, хотя бы не греховно.
…И почему именно сейчас я вспомнила обиды на родителей?
* * *
Правильно говорят, что несчастья друг к другу притягиваются. Конечно, и я во что-то или кого-то верю. В то, что все мы были кем-то созданы, возможно Богом, в мистические совпадения, иногда, собираясь на ответственное мероприятие, наравне с прогнозом погоды просматриваю свой гороскоп. Однако, именно сейчас я почему-то подумала, что несчастья мы притягиваем сами. Если выразиться точнее, то сейчас я сама начала вспоминать всё самое плохое, что происходило в моей жизни, крутя снежный ком, который вот-вот норовил меня задавить. Мне сейчас было плохо, поэтому, неизбежно вспоминалось тому подобное. Не более, чем ассоциация…
Я смотрела в окно маршрутки, пыль на котором застыла стекающими каплями, превратившись в грязь после дождя. От этого город казался более мрачным. Может ещё и потому, что сейчас я всё видела таким?
Я снова вспомнила слова Катьки: «Костя тебе изменил».
Костя многим причинял боль. Своим родителям, будучи самым безответственным сыном, которого я только встречала! Моему родному городу, небрежно и даже весьма надменно называя его деревней, мне…
К глазам всё же подступили слёзы, но я, видя прямо перед собой лицо незнакомого человека, не посмела заплакать. Сдержалась. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы кто-то видел меня такой, расспрашивал, сопереживал, вынуждая тем самым плакать ещё больше. Все сейчас казались чужими и непонимающими. Никто из них не мог бы мне помочь, никто не смог бы «отменить измену». Хотя, очень хотелось…
Безумно хотелось понимания, сопереживания и… чтобы кто-то меня защитил. Наказал изменившего мне мужа! Его наказать захотелось и мне самой! Своими руками! Сжавшимися до покалывания, ломоты.
В эту самую минуту внутри меня вспыхнуло самое настоящее пламя! Я желала сейчас же оказаться дома и, взяв неверного кобеля за волосы, хорошо приложить его лицом об стол, об стену и всё остальное, что только бы попалось на глаза, и до чего я смогла бы дотянуться. А потом взять что-нибудь острое и…
На себе я заметила быстрый взгляд сидевшего спиной к водителю мужчины. В другой какой-то день я бы поняла, что он просто блуждает взглядом по салону. Как, впрочем, и было. Всё же, наши с ним места – не самые удобные. Но сейчас мне казалось, что он специально смотрел на меня. То ли сопереживая, то ли осуждая… Не знаю. Но мне казалось, что ему точно было известно о том, что мне изменили.
Сейчас я и это уже, понимаю. Те мысли, в маршрутке и после, были не совсем здравыми. Скорее, абсурдными. Но, верите или нет, в тот момент я просто не могла думать иначе. Видя скучающий взгляд совершенно постороннего мне человека, я представляла, что он меня осуждает, смеётся, считая, что таким как я изменять можно.
Мне стало безумно стыдно. Словно я сидела в салоне голая, или со мной произошла какая-то постыдная неожиданность. Будто бы это я изменила, нет, как будто это я была виновата в том, что мне изменили.
Недоглядела. Брак не уберегла. Делала что-то не то, вот и разозлила, наверно, мало уделяла внимания, плохо заботилась, дурно выглядела, не была с ним открыта в постели… Опять же, не знаю…
Чтобы спрятаться от «презрительного взгляда», я снова посмотрела в окно. Мелькали знакомые родные дома. Интересно, может ли городу быть так же больно? Было бы ему больно, если бы предали его? Можно ли, вообще, предать город?…
Выйдя на своей остановке, я не решалась пойти дальше. Какое-то время, наверно, минут двадцать, или больше, я ещё просто сидела на лавочке.
Несколько раз порываясь подняться, я каждый раз садилась назад. Ноги не слушались.
Я подумала было написать Катьке, и сначала встретиться с ней. Но побоялась, что, она-то уж точно начнёт меня жалеть. Нет, я не хотела ни малейшего упоминания о случившемся, а Катька одним только существованием на этой планете, уже напоминает. Я была не готова к этому. Мне казалось, что с настолько огромными, просто колоссальными переживаниями я точно не справлюсь, и они погребут меня под собой, словно обрушившаяся стена. Стена моего брака.
Посмотрев на телефон, я увидела только несколько спамных сообщений с рассылок. И чего я от них не отпишусь? Всё времени не было. А точнее сил.
Я работала кассиром в супермаркете, недалеко от дома – удобно. Ещё подрабатывала репетитором для выпускников. Но, будем говорить прямо, географию всегда сдавали мало. Скорее, кто-то записался бы на немецкий. Потом нужно было ещё перевыполнить домашние дела. Ведь, с недавнего времени мы с Костей, наконец, снова жили отдельно. Как раз, когда у него наладилось с фрилансом, и отчасти поэтому, он был всегда занят, и ему уж точно было не до готовки и стирки. Ну, а вторая важная причина – его нежелание.
Но, если честно, я была не против, если он мог работать. За месяцы портфолио пополнилось, появились отзывы довольных клиентов, немного помогли и связи с прежней работы. В общем, с наших общих доходов, денег стало достаточно, чтобы снять небольшую однокомнатную, правда, далеко от центра, в старом районе. Но, согласитесь, уже что-то.
И почему, когда я думала, что жизнь налаживается…?
Всё же не выдержав, я нашла контакт мужа и написала:
– «Это правда?».
