Текст книги "Измена. Как я не заметила раньше? (СИ)"

Автор книги: Андреа Штерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3
Почему ты так со мной поступил?

Он долго не отвечал. Не знаю, потому ли, что не понял моего сообщения, или был занят. А может, сидел за столом, смотрел на телефон и судорожно соображал, что ответить, поскольку наконец был разоблачён?

Логично же предположить, что, если бы он не понял, то уже спросил бы меня, о чём я?

Что из этого было в действительности – я так и не узнала. Однако, когда, сидя всё на той же лавочке, я всё же получила сообщение. Возможно, от него, я не решилась прочесть. Вероятно, вы скажете, что мне не хватило духу, я и сама знаю.

Последовал звонок. Я машинально посмотрела на экран. Входящий от Катьки.

Сбросила.

Она позвонила опять.

В итоге, я решила, что с ней мне будет говорить не так страшно, как с Костей, поэтому, всё же, превозмогая тревогу в груди и стараясь совладать с непослушными пальцами, приняла звонок.

– Ты чего не отвечаешь? – сразу полетело в меня недовольным и обеспокоенным голосом подруги. – Я уже что только себе не надумала!

– Пожалуйста, только не начинай, – попросила я, но прозвучало так, будто умоляла. – Мне вообще не до твоих со мной разборок. – и как я только после произошедшего могу повторять фразы за этим предателем!

На более грубые слова в его адрес в этот момент я отважиться ещё не могла, поскольку не знала, правда ли…

– Ты только с собой ничего не делай! – тревожно упрашивала меня, а может, и требовала Катька.

И, знаете, до её слов я и не думала что-либо с собой делать. Как-то даже забыла, что в мире подобный факт существует. Наверно потому, что тогда для подобных мыслей было рано. Я ещё не начала проживать, загонять себя бесконечными круговоротами депрессивных мыслей на самое дно… Терять себя. Пока что я всё ещё пребывала в шоке, и всё моё внимание было нацелено исключительно на выяснение правды.

– Ты, лучше, ко мне приехай. – предложила Катя.

Именно «приехай», а не «приезжай», поскольку Катька в Москву переехала только несколько лет назад. Мы с ней познакомились на одной из моих подработок. Мы тогда работали администраторами на ресепшене. Фирма была маленькая, а работа малооплачиваемая, и поэтому, мне казалось, нас взяли потому, что мы пришли одними из первых, и по-видимому, из всех вариантов, были более-менее.

Или, я слишком низкого о себе мнения?

Мы конечном итоге, наши пути, в принципе, разошлись. Мы редко созванивались и списывались. Когда же я узнала, что она, деревенская девчонка, с образованием неоконченного ПТУ получила хорошее место в другой фирме, имея опыт работы на ресепшен и ещё Бог знает что, вместе с радостью за подругу я испытала и жгучую зависть. Которую, как вы понимаете, отголосками испытываю и теперь.

Всю жизнь я добивалась. Даже ту несчастную должность администратора. Понимаете? Даже работу, на которой брали первых встречных! Её я тоже чувствовала, что добиваюсь! Что это было тяжело, и поэтому то, что меня взяли было настоящим везением. Часто я представляла для себя «страшные мысли», что мне отказали бы. И знаете, сейчас думаю, что и слава Богу! Но тогда для меня, ничего никогда недостойной, это было сравнимо с манной небесной.

Так, вот Катька получила хорошее место и зарплату. Она молодец, не спорю. Но, а почему это же место не предложили мне? А главное – почему у Катьки, всю жизнь прожившей на отшибе страны, вдруг появилась одинокая родственница в Москве, с собственной квартирой, а у меня, опять же, нет⁈

Я бы тоже могла бы раз в неделю приходить к той, чтобы принести лекарства и продукты, убраться и сварить. Да я бы была готова выносить за ней утки, только лишь бы получить свою квартиру. Свою! Понимаете?..

Но это, снова, другая история. И, быть может, вы меня осудите. А я просто устала пытаться чего-то добиваться через страдания. Поскольку, в конце кроме тех самых мучений я ничего не приобретала. Вновь оказывалась у разбитого корыта, так ещё и обессиленная. А другие получали легко и гладко! Как мне казалось… Так ещё теперь и…

Москва, почему одних ты благословляешь, а других лишаешь всего? Скажи, что нужно возложить на твой алтарь? Сколько? Прошу, заметь, что я тоже человек!

Но это осталось внутри, хотя и всеми силами желало вырваться. Вслух же я сказала иное:

– Нет, Кать. Не поеду. Это опять в Москву возвращаться, а я только приехала. – переступая ватными ногами по пешеходному переходу, покачала я головой, как будто она могла меня увидеть, позвонив через обычный телефонный звонок.

– Да ничего, у меня заночуешь. Посидим, винца попьём. Роллы закажем.

– Опять Егорке твоему не дадим перед школой выспаться. Я же реветь буду.

– Ничего, один день разрешу не ходить. – отмахнулась Катька.

Катька была матерью-одиночкой. Связалась с каким-то, вроде пожили вместе, она забеременела, а он слился. Поставил её перед выбором, или он, или ребёнок. Вот тут я, если честно, стоя Катьке аплодирую. Поскольку, мужиков на свете пруд-пруди, а твой ребёнок – один единственный. И нужен ли вообще рядом такой человек, который ставит тебя перед таким выбором, тем более, принимая непосредственное участие в зачатии, перекладывая всю ответственность за такого же «своего» ребёнка на тебя одну. Хотя, мне ли говорить о правильном выборе мужчин…

Но что точно – я восхищаюсь Катькой за то, что она, оставшись практически, одна, подняла себя и сына. У неё только мать-инвалид, оставшаяся сейчас в Сосновке. Периодически она ездит и к ней, но пока была вынуждена оставить ту на попечение соседям. Благо, деревенька маленькая, и все там друг за друга.

Так вот, пока все они жили в Сосновке, мать Катьки сидела с грудничком, а Катька, отлежавшись после родов неделю, уже пошла искать работу. Потому и ПТУ бросила. Не могла она совмещать работу в магазине продавщицей и учёбу, точнее, хозяин сельского магазинчика не разрешил.

Знаете, когда вспоминаю, думаю о том, что всю жизнь Катьку ставили перед выбором: любимый мужчина или родной ребёнок, работа или учёба, родная мать-инвалид в деревне или малоизвестная троюродная тётка, такая же инвалид, но в Москве.

Не думаю, что я вправе в чём-либо её осуждать. Я сама не знаю, как бы поступила на её месте. Не знала бы как правильно. Да и есть ли вообще это «правильно»?..

Как бы то ни было, сейчас Егорка учился в средней школе. Умный мальчишка, правда, немного хулиганистый. Домой приносит одни пятёрки и четвёрки, хотя, чего там ещё-то ставить, пятый класс.

Периодически Катька интересовалась у меня по поводу воспитания Егорки. Я, конечно, педагог, но совершенно без опыта даже в своей профессии, а уж воспитание собственных детей – отдельная специфика.

Конечно, теорией я владела потрясающе. Не спроста окончила с красным дипломом. Да и практика у нас какая-никакая, но была. Однако, я всегда считала, что совсем не подхожу для этой работы. Нет, с детьми мне нравилось возиться, я обожала кого-то чему-то учить, но мне всегда казалось, что это огромная ответственность, которую я просто не смогу потянуть. Как, впрочем, и собственные дети.

Их я тоже хотела. С Костей у нас несколько раз заходил об этом разговор. Мы сошлись на том, что одного будет достаточно. Однако, когда?

Поначалу мы боялись за наше благополучие, и не зря. В итоге мы его потеряли. Потом, получается скитались, хотя, скитаемся и по сей день.

О каких детях может идти речь, когда не знаешь, где ты будешь жить завтра? В какой именно момент тебе скажут съезжать в никуда. При этом, ты совсем неверен в том, что в том же завтра у тебя будет возможность обеспечить всем необходимым даже себя. А воспитание детей – удовольствие дорогое.

По этому поводу моя мама махала рукой, и говорила, что всегда так было, и в их время тоже. Нет, мама, у вас было совсем не так. Я не застала Советский союз. Только последствия его распада. Но со слов родителей, тогда не играло большой разницы, в центре страны ты живёшь или на периферии. Не буду ничего утверждать, поскольку, как я говорила, в СССР я не жила, а о прошлом многие привыкли помнить так, что и трава там была зеленее, и вода мокрее… До истины, в общем, не докопаться.

И всё же, как мне показалось, все рассказы моих знакомых, того же возраста, что и мои родители, сводятся к тому, что ели ничего и не было в магазинах, то хотя бы, ты был уверен, что на улице и без работы ты не останешься. И, конечно, во многом помогало государство.

Я не стану вдаваться в вопросы политики – это самое бесполезное и опасное занятие, тем более, что и обязательно ошибочное, ведь я не политолог, и многого не понимаю. А там свои игры.

Так вот, скажу лишь то, что, как мне кажется, с большой свободой приходит и большая ответственность. Да, сейчас мы вольны выбирать где жить, выбирать что носить и производить, выбирать быть богатым или нет. Хотя, последнее спорно, в том числе и из-за моих представлений о морали… Однако, теперь это накладывает на нас самих большую ответственность за собственную жизнь.

Хочешь что-то иметь? Пожалуйста. А что ты для этого делаешь? И… А, пустят ли тебя? И есть ли там, наверху для тебя место?..

Это я поняла, живя, участь и работая в Москве. Возможно, для кого-то Москва иная. Иной и мир. Не даром говорят, что то, что мы видим – отражение нас самих. Если я вижу процветающий город мрачным и унылым – возможно, такова в целом моя жизнь? Или моё состояние? Как сейчас. А другие, живя налегке, могут довольствоваться прекрасным. Москва, какая ты?

– … Я тебя к нему не пущу! – по ту сторону телефона настаивала Катька.

– Ты бы мне это семь лет назад бы сказала, – иронично усмехнулась я.

Конечно, говорило во мне сожаление. «Что, если бы я не встретила этого человека? Что, если бы не влюбилась и не вышла замуж? Мне не было бы больно!». Как видите, в этот момент я уже не хотела называть его по имени. Для меня он перестал быть родным, близким, дорогим… Мой муж, тот, кого когда-то я любила, может даже, больше, чем себя, отныне для меня был чужим! Как же мы много вкладываем в значение других людей в нашей жизни, а не в себя. Представляете? Мне понадобились двадцать пять лет и измена мужа, чтобы понять, что в этом мире для меня не должно быть ничего ценнее меня самой! Остальные, как показала ситуация – не более, чем простые прохожие.

Нам не всегда по пути.

– Да я уже возле дома. – подходя к подъезду, сообщила я.

Дрожь усилилась. Сердце опять начало заходиться. Несколько мгновений мне нечем было дышать.

– Ты уверена, что тебе надо сейчас с ним говорить? – сопереживающе спросила Катька.

– Надо. – в полных сомнениях твёрдо ответила я. – Когда-то всё равно придётся. – скорее всего, Катька заметила в моём тоне обречённость. Да я её и не скрывала.

Я действительно чувствовала, будто поднимаюсь по лестнице не дома, в котором живу, а эшафота. Предстояла моя казнь.

Не человека, который, в моём понимании был преступником, а моя – той, кто от него пострадал. Его жертвы.

Глава 4
Как долго?

Лифта у нас не было, да и зачем? Всего-то три этажа разваливающейся постройки, ещё молодости наших бабушек. Когда мы разговаривали с риелтором, то, почему-то даже не уточнили возраст дома, а сам он тактично на этот счёт промолчал. Конечно, мужчина в костюме поведал нам о некоторых минусах, остальные мы уже обнаружили сами… Но рассказывал он о них как-то по-своему, ищи в каждом минусе штук по пять плюсов. Сказать честно, нам это было и не важно, он мог бы не распинаться. Единственный критерий, который играл для нас существенную роль – мы были в состоянии за это жильё заплатить, и теперь, наконец-то, будем жить отдельно.

Под тёмной лестницей облезлого коридора стояли детские коляски. А, ведь, и я хотела ребёнка от этого человека. Как же я была наивна и, воистину, глупа! Может, в чём-то муж и был прав?

Мы жили на верхнем, третьем этаже. Поднимаясь, я продолжала держать телефон. Теперь мы с Катькой говорили по видео:

– Ты, если что, всё равно ко мне приезжай! Место всегда найду.

– Я… Не знаю, Кать, сейчас я ничего не знаю.

– Не теряйся и не отключай меня!

– Нет, зайду я, наверно, одна, – мне очень не хотелось, чтобы кто-то был свидетелем моего позора, хотя ещё минуту назад упрашивала подругу об обратном.

Там, ещё на первом этаже мне было ужасно страшно войти в квартиру одной и встретиться лицом к лицу с правдой. Здесь же, на третьем, с ключом в руке, я боялась уже иного. И почему в этот, самый тяжёлый для меня момент я думала о мнении других людей?

Всего три этажа, а как всё круто поменялось. Это время так долго тянется? Или эмоции быстро сменяют друг друга?

Подумать только, я каждый день поднималась и спускалась по этим пролётам, иногда и не один раз. Но сколько из них я думала о чём-то, кроме того, что приготовить на ужин и как лучше распределить время в свой единственный выходной, чтобы постирать, убраться, и ещё умудриться отдохнуть⁈

Когда ещё я также основательно задумывалась о своей жизни?

Тогда я ещё не знала, что это всего лишь начало.

Наскоро отказавшись от назойливой помощи Катьки, я всё же сбросила видео звонок, да и совсем выключила телефон. Хотя, в голове и мелькнула мысль о том, что предстоящий скандал может дойти до рукоприкладства или ещё чего хуже, до преступления. Для себя я даже не уточнила с чьей стороны… Наверно, нужно меньше смотреть подобные новости.

Я повернула два оборота верхнего замка. Спустилась к нижнему.

А, ведь, это же муж настоял на том, чтобы хозяйка сменила дверь. Зачем нам сложные замки? Что нам красть? Ноутбук, конечно, дорогой, но он стоит так же как дверь. За которую, опять же, половину стоимости заплатили мы.

Всё, что сейчас было в моей голове – это «догадка» о том, что так у него была бы возможность услышать о моём приходе заблаговременно, и спрятать любовницу.

«Куда спрятать?», – пронеслось следом. – «Кухня-пяточёк, крохотный санузел? Полупустая комната, где только диван и полка? Даже на шкаф денег нет. Висит всё на какой-то самодельной трубе… Прыгать же не высоко»…

Опять же, до какого абсурда только доходили мои мысли!

Я потянула открытую дверь на себя.

Наверно, это было первый раз, когда я прочувствовала на себе всю тяжесть панической атаки.

Перед глазами всё плыло. Мне казалось, что меня саму шатало из стороны в сторону при каждом шаге.

Сердце заколачивалось, я начала задыхаться.

«Я умру. Уже умираю!»…

Меня выбежал встретить пёс. Собака была не нашей. Костя всегда был против животных в доме. И он, и я понимали, что питомец – тоже большая ответственность. Но когда у нас уехала в отпуск соседка, я уговорила мужа взять собаку на передержку.

Золотистый ретривер жил у нас уже третью неделю, да и раньше я видела его на прогулке с хозяйкой, гладила. Поэтому, и из-за лаского нрава он всегда выбегал меня встретить. Иногда ему доставались и вкусняшки… Вероятно, я тогда прошла мимо. До сих пор удивляюсь, насколько умный пёс, не сбежал, дверь-то я не закрыла.

Мне было невыносимо находиться здесь. Душно. Смрадно.

В голове появились картины, всего лишь фантазия, но какая ужасающе реальная, о том, что стоит мне повернуть за угол, и там, на нашей постели я увижу его с какой-то девицей!

Они будут голые и распаренные от бурного секса, словно свиньи.

Я помедлила, уговаривая себя в том, что такое невозможно. Однако, в душе из-за простой фантазии уже произошло непоправимое. Я представила это наяву, в том моём состоянии, и поэтому, уж не знаю, сочтёте вы меня сумасшедшей или нет, но я долгое время была убеждена в том, что именно тогда и с ней я его застала. Конечно, у меня не было галлюцинаций. Просто, всё это было настолько… больно…

Войдя, или можно сказать, вползая в комнату, я завалилась на стену.

Диван был разобран, но ровно так каким я впопыхах, опаздывая в больницу, оставила его утром. Муж сидел в наушниках за ноутбуком.

Как всегда.

Какой смысл в стальных дверях, когда он и танк не услышит!

Из наушников гремела музыка.

Когда-то я умилялась его музыкальному вкусу. Теперь, да простит меня эта группа, поскольку они-то уж точно в этом не виноваты, но их песни я слушать не могу.

Я с шумом села на пол. Ноги не держали.

Постаравшись сладить с частым дыханием, я начала растирать руки, и с невероятным усилием переубеждать себя в мысли о скорой и неотвратимой смерти.

Можно сказать, тогда я уже умерла.

Я массировала руки, инстинктивно растирала их, будто снимала перчатки. Водила блуждающим взглядом по комнате.

Посмотрела на мужа, потом на разобранный диван. Снова представила, как он ласкал другую, точно также как меня. Как я его учила и просила делать со мной. Его губы целовали совсем неизвестную мне женщину. Грязную. Мерзкую! Не может женщина, встречающаяся с женатым быть чистой! Не душой, не телом!

Снова представила, как они тем днём, когда он мне сказал, что едет к заказчику… Боже, только подумать, днём!

Как он её, должно быть, неспешно раздевал. Или, срывал с неё одежду. Засовывал свой язык ей в рот!

Я посмотрела на мужа. Теперь он тоже был для меня грязным и мерзким. Сущим ничтожеством.

Он не услышал, скорее, заметил краем глаза собаку, что в непонимании кружилась возле меня.

– … Иди отсюда, – скомандовал он, прогоняя псу, который, кажется, беспокоился и заботился в этот момент обо мне куда больше, чем мой собственный муж. А когда обо мне в этом браке вообще заботились?

Выгнав собаку в коридор, Костя заметил, что входная дверь открыта, я услышала, как он захлопнул её.

Вернувшись в комнату, он закрыл и эту. Оставив единственного, для кого я была ценна жалобно поскуливать за дверью.

– Я говорю, чего с тобой? – попытался поднять меня Костя. – Тебе плохо? Воды принести? Скорую? Всё так плохо?

Сейчас я увидела в его глазах страх. Не знаю, переживал он за меня или оттого, что не знал, что делать в подобной ситуации. Может, и всё разом.

Я не стала ему помогать, да и не сопротивлялась. Обхватив покрепче, он подтянул меня вверх, словно тряпичную куклу. Мой мужчина не был силён, однако, на руках периодически мог носить.

Да и рост у него был средний, и внешность.

Немного выше меня. Кучерявый. Голубоглазый брюнет. Ничем особым он не отличался. Родинок вот только на лице была россыпь. Говорят, такие люди счастливые. А как же я?

Можно мне, без родинок, быть счастливой?

Спортом Костя занимался только по юности. Потом все дни у него пролетали за компьютером, в офисах и транспорте до заказчиков.

А что, если он вовсе к ним не ездил? Что, если она была у него не одна? Или встретились они не один раз?

Костя усадил меня на диван. Прямо в уличной одежде на постель. Сама бы я никогда такого не сделала. В моём понимании, дом, а тем более постель должны быть абсолютно чистыми. Чтобы я кого-то привела в неё⁈..

– Лена, – склонившись, испуганно смотрел мне в лицо Костя. – Ленусик, ты чего? Не пугай меня так. Тебе плохо? Чего случилось?

В этот момент я усомнилась в словах Катьки. Ну как! Ну не мог мой Костя… Точно не мог! Вы только посмотрите на то как он перепуган! Как он беспокоится обо мне.

Горло сдавило, а к глазам подступили слёзы.

– Ленуська, – обнял меня Костя.

Я крепко обняла его в ответ, разревевшись.

Пальцы снова заломило. Наверно, через футболку я впилась ему ногтями в кожу.

Но он ничего не сказал, даже не попросил ослабить хватку.

Такой тёплый и родной.

Знакомый, самый узнаваемый запах.

Нет, не мог.

Слишком родной. Катька всё напутала!

Ну подумаешь, какая-то её знакомая видела похожего на моего Костю мужчину. Мало ли таких же? Он же не паспорт ей предъявлял.

Нет, она говорила про кого-то другого. С той шалавой ушёл не мой муж! Они ошиблись! Изменили не мне! Да и кто вообще говорит об измене? Может, те люди были парой, и никаких измен вовсе не происходило?

Ну вот только начали встречаться или решили поиграть в любовников…

Насмотрятся своих сериалов и ток-шоу, а потом начинают в каждом человеке искать изменщиков и маньяков. А у людей из-за этого чуть брак не рушится!

Не мог! Не он!

Я ещё сильнее вжималась в мужа, совсем не имея возможности остановить прорывающийся голос, а рыдала на навзрыд.

Если бы я могла, я сейчас же начала просить у него прощения. Он хороший человек! А я… А я поверила какой-то знакомой моей не очень хорошей подруги.

И во что поверила? В то, что она увидела, как, якобы Костя пришёл к ним в офис забрать её коллегу. А на следующий день та рассказывала, какой классный она сделала горловой минет. Да я бы в жизни в такое не поверила!

Москва – город огромный! Мало ли схожих людей. И уж точно, наша родная за столько лет Москва, не допустила бы, чтобы мой муж мне изменил. Она же всё знает!

Да и видела эта самая знакомая, с её слов, Костю дважды. В офисе, а потом на нашей общей фотографии с Катькой.

В тот день мы сидели в баре, обмывая новую Катькину должность. Всего пара бокалов пива, но все трое были немного выпившими.

О какой достоверности может идти речь?

Нет. Конечно нет.

Я продолжала и продолжала отрицать. Клянусь, я бы делала это и дольше. Но, когда моя хватка ослабла, Костя, снова обходя собаку, принёс мне попить.

В одной руке я держала морду пса, которую он доверительно положил мне на ладонь. Второй я отпивала из кружки. Так, глядя в большие любящие глаза, я успокаивалась.

Костя взял мой пакет с МРТ и достал оттуда заключение и прочие документы.

– Так всё же нормально, – посмотрев на меня, с облегчением улыбнулся он.

– Да, Павел Викторович сказал, что просто фиброаденома.

– Ну так отлично! Отметим! – пообещал муж. – А плакала-то чего? От радости? – кладя листы на стол, смеялся Костя, кажется, также, как и я, от перенесённого стресса.

– Да! Надо отметить! Только Катьку с собой не возьмём, – нервно смеялась и я. Вы не представляете, какой камень сейчас упал с моих плеч. Мне казалось, что я была подобна мифическому Атланту, которого, наконец, освободили от его участи.

– Так, а чего?

– Да надумает всякого!

– Ладно, раздевайся. Есть будешь? Погрею.

– Спасибо! – как ненормальная улыбалась я.

Всё было отлично. Но когда я стала приводить себя в порядок, почему-то в груди опять начал нарастать ком.

Я переоделась и умылась.

А что, если он меня обманул? Да и с чего я взяла, что Катька неправа? Уж она-то, наверно, с её характером, выпытала у той знакомой все подробности вплоть до количества и рисунка из родинок у Кости на лице.

Сначала я решила снова заглянуть в сообщения, чтобы перечитать нашу с ней переписку. Но, рука не поднялась даже коснуться телефона.

Я до ужаса боялась пережить весь этот кошмар снова. Сейчас же всё хорошо! Чего мне ещё надо?

Однако, как назло начали вспоминаться наши ссоры, даже мелкие, желая найти в них хоть малый звоночек или целый красный флаг!

По словам Кати, измена произошла месяц назад. Что было тогда? Поменялось ли что-то? Нет. Точнее, не в худшую сторону. Напротив, Костя впервые за долгое время подарил мне цветы. Помню, мы тогда еще немного повздорили о том, что сейчас это лишние траты. Но он уверял меня, что хочет радовать просто так. И что я этого заслуживаю.

Ссоры… Ну они случались и раньше. Скорее, не нормой стало бы их отсутствие.

Правда, в ссорах он стал каким-то другим. Не могу объяснить, что именно в нём поменялось. Чувствую.

Ну, более внимательным стал, заботливым. Потом, было, что вовсе со мной два вечера говорить не хотел, как-то сторонился. Но я списала всё на его занятость. Или на проблемы с клиентами.

Да и мне самой было не до выяснений. Тогда я ещё и болела. А ему пришлось за мной ухаживать.

Но это же не показатель.

Говорят, женщины чувствуют подобное. Но я не чувствовала. Прошло мало времени? Не хотела чувствовать? Или просто сейчас себе надумываю?

Не в состоянии с собой сладить, я всё же заглянула на кухню.

Костя совсем обычно переворачивал на сковородке котлеты и помешивал пюре.

Люблю немного поджаренное пюре с репчатым луком. Помню, и котлеты он купил сам, когда я сказала, что давно их не ела.

– Кость, – каким-то чужим, взволнованным, высоким голосом позвала я.

– М? – не отворачиваясь от сковороды откликнулся он.

– А ты читал моё сообщение? – не находя себе места, я села за стол.

– Какое? – заинтересованно спросил муж.

– Да так, спросила, правда ли это?

– Чего правда? – откусывая кусок хлеба, повернулся ко мне Костя. Он и правда не понимал.

Вот дура, надумала.

– Да ничего. Надумала я. Приснилось?

– Чего приснилось?

Опять его манера допытывать меня до самой правды.

– Что ты мне изменил. – не знаю зачем, но я внимательно следила за его реакцией.

Костя снова издал нервный смешок, засовывая остаток куска в рот и поворачиваясь к плите.

Какой-то не его нервный смешок.

– Ну приснится. Чего снам верить. – прокомментировал муж.

Почему-то, наверно из-за усилившихся сомнений, я решила задать следующий вопрос:

– И как долго?

Мой голос теперь прозвучал неестественно низко.

Костя не ответил.

Я повторила:

– Как долго?

… Почему он не отвечает?