Текст книги "Измена. Как я не заметила раньше? (СИ)"
Автор книги: Андреа Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Глава 6
Почему она?
* * *
Тремя месяцами ранее
– Какие люди! – восклицал Павел, завидев старого друга у браной стойки.
Константин помахал ему в ответ.
Подсев, Павел оглядел бывшего сокурсника с головы до ног и заключил:
– А жизнь тебя потаскала.
Константин не стал комментировать выпад в свою сторону, хотя на языке уже крутились колкие остроты. Он помнил, что приятельские отношения с работающим в крупной компании Павлом могут дать и ему какое-то преимущество.
Константин молча кивнул и отхлебнул пиво.
– Давай чего покрепче! «Спокойной ночи, малыши» давно закончились, – смеялся Павел, заказывая у бармена целую бутылку.
– Я воздержусь, – вежливо отказался Костя.
– Да не бойся, угощаю, – ударил его по плечу Павел.
Константина ещё в студенческие годы раздражала манера Павла вторгаться в чужое пространство, притом с бубнами и плясками. Но стерпел и это.
По залу спортбара прокатились радостные возгласы.
– Эх, не успел поставить, – сожалел Павел. – А ты?
– Я проигрывал три раза, – усмехнулся Костя, – поэтому понял, что совсем не азартный человек.
– Не азартный понял бы уже с первого, – засмеялся Павел.
Спорить Костя опять не стал. Что взять с тупоголового быдла, который пробился только благодаря богатенькому папе и воле случая? Никогда таким людям не понять, как тяжело остальным. Павлу не приходилось прежде, и не придётся выгрызать себе место под солнцем. А вот Костя…
Вместе они вспомнили студенческие годы. Больше всего вспоминал, конечно, Павел, особое внимание уделяя неудачным историям, главным героем в которых был Костя или кто-то иной. О себе же он подобное предпочитал умалчивать, хотя Костя помнил, как друг, которого оным можно было бы назвать с натяжкой, например, хвастался о том, как «подцепил» двух мулаток, а вместе с ними и что-то ещё. Лечился долго, однако, это ему не мешало заразить ещё с десяток доверчивых девушек.
А главное, что запомнил Костя, что делал Павел это почти что намеренно, поскольку очень не любил секс в презервативе, и потому, надевал его лишь в самом начале, незаметно снимая в процессе.
Естественно, о девушках Павел даже не думал. К женщинам он вообще относился не то что бы с уважением, скорее, как к приятному имуществу. И то, лишь на короткий период. Даже, когда была у него девушка, а потом вторая, он всё равно находил время удовлетворить и других.
Ни одна из них такого отношения к себе не выдерживала, хотя и могли находиться с ним в отношениях месяцами и годами. А почему? Всё надеялись стать той одной единственной и неповторимой.
Но, поскольку Костя знал всё из уст самого Павла, то считал самыми разумными тех из девушек, кто с самого начала шли в отношения с Павлом исключительно ради статуса и его денег. Тогда происходил, можно сказать, равный обмен.
Такие люди, как Павел, по мнению Кости, не могли измениться, потому, что и Павел к этому желанием не горел. Его всё устраивало. Более того, он не раз старался склонить к тому же самому и Костю, и всякого иного, с кем только заговаривал.
Но Костя никогда и не думал изменить Лене. До неё у него, конечно, были девушки, хотя он не мог назвать свою сексуальную жизнь ранней, но всё это было не то. Одно дело просто секс, и совсем другое – секс с любимой женщиной. В глубине души он надеялся, что Лена думает точно так же и никогда ему не изменит, но всё равно глушил этот страх, потому, как чувствовал свою несостоятельность.
Ощущал он её не только в сексе, за столько лет совместной жизни, он уже доподлинно мог отличить, удалось ли ему доставить жене удовольствие на самом деле, либо же она просто не захотела его расстраивать, решила подбодрить. В одной из ссор Лена даже напрямую ему сказала о том, что симулирует, лишь бы он быстрее кончил, и она могла уснуть.
Правду ли она говорила? Позже Лена сказала, что нет, что выдумала, лишь бы уколоть его побольнее. Но, разве в эмоциях мы не говорим правду? Хотя бы ту, что зарыта глубоко внутри, даже от нас самих?
В любом случае, та ссора врезалась в память Кости. И потому, бывало, жене в сексе он отказывал по разным предлогам, боясь, что и в этот раз Лена будет симулировать, желая быстрее от него отделаться.
А если и нет, и она хотя бы потерпит, сможет ли Костя её удовлетворить? Павел ошибся, Костя не азартный человек, ему достаточно нескольких раз проиграть.
Но тревожило его не только это.
Костя не мог в полной мере почувствовать себя главой семьи. Как дамоклов меч над ним висел долг перед отцом. Он не мог смириться с тем, что зависит от отца.
Есть за счёт родителей и жить в их доме нормально только в детстве. Костя и так затянул до двадцати одного года. И был рад съехать, как только женился.
Но и это помогло ненадолго. Вскоре Костя понял, что всё так же продолжает зависеть от Владимира Игоревича. Сначала в плане жилья, а потом и в плане работы. Куда бы он не повернулся, то везде видел протянутую ему руку отца.
Отцу он был благодарен! Однако, со временем он начал ощущать, как петля на его шее затягивается. Владимир Игоревич никогда не лез в молодую семью, не диктовал условий, впрочем, как и Нина Николаевна. Но Костя всё равно чувствовал, что обязан воле отца подчиняться.
То же самое он читал и в лице Лены. Девятнадцатилетняя девушка, ещё студентка, никак не могла справиться с взвалившейся на неё взрослой жизнью. Как и Костя. Она тоже пытала, конечно, но у родителей всё выходило как-то слаженно, а у них постоянно через какие-то кочки и ухабы. Когда уже начнётся ровная дорога?
Если сравнивать жизнь и брак его родителей и самого Кости, то это были два разных мира. Город Владимира и Нины был уже не молод, со своими правилами и порядками, благоухал и цвёл. Его жители были приветливы и общительны, казалось, ничто не могло бы побеспокоить их спокойствие. Костя хотел также.
* * *
Но его город был похож на мегаполис. Только строящийся, шумный, грязный, не облагороженный, и с отвратительно выстроенным ландшафтом, словно занимался дизайном человек без вкуса.
Нет, это не значило, что у Лены не было вкуса. Девушка обустраивала дом так, как ей хотелось. Константин вносил лишь небольшие коррективы. Дизайн квартир не был его сферой деятельности, этим он интересовался в последнюю очередь, как, впрочем, и тем, что происходило в его новой семье.
Устав от частых ссор, по абсолютным мелочам, Костя старался больше времени проводить на работе, ведь это было единственным для него безопасным местом.
Со временем, работа ему стала куда ближе, чем родители и жена. Коллектив он видел сплочённым, дружным, а своего начальника, Вячеслава Александровича, заботливым отцом им всем, впрочем, похожим на его собственного отца.
Поэтому, отчаянно боясь получить новообретённый дом и, как ему казалось, близких, он прикладывал усилия, чтобы фирму Вячеслава Александровича сохранить. А вместе с ней и частичку своей свободы.
Ведь, не будь у него работы, на него бы сразу обрушились финансовые проблемы, которые потянули бы за собой и социальные, и семейные.
Ещё находясь за компьютером рабочего офиса, он уже представлял себя безработным. И это его пугало. Главным образом, осуждение со стороны. А значит, ему опять бы пришлось искать новую, что неразделимо со спешкой, страхом отказа и, как следствие, новой тревогой.
Ему казалось, что переживают и все остальные, но не спали по ночам только он и Вячеслав Александрович. Поэтому, как только их бухгалтер проронила фразу о том, что фирма не вывозит ещё и зарплату, Константин сразу же согласился пожертвовать одной своей. По его расчётам, это был минимальный риск, по сравнению с закрытием фирмы, а значит, и потерей всего.
Он надеялся, что Лена его поймёт, хотя и чувствовал перед ней вину и стыд. Он не знал, как лучше. Оба варианта: оставить зарплату себе или ей пожертвовать – не могли быть правильными в полной мере, поэтому он выбрал наименьшее из зол. Они не голодают, если что, родители помогут, а Лена, хоть и позлится, но обязательно поймёт. Главное – сохранить рабочее место. А потом всё наладится…
Но не наладилось. Константин не взял в расчёт и внешние обстоятельства. Он попал в ту же самую ловушку, в которую попадают все люди – ему казалось, что всё зависит от него одного, и потому он сможет контролировать ситуацию. Однако, это всего лишь заблуждение.
Вячеслав Александрович решил фирму закрыть, и теперь жертва Константина казалась ему напрасной, тем более, что и Лена, хоть и пересилила себя, чтобы понять, всё равно изредка ему об этом напоминала.
Напоминал себе и он сам. Просто глядя на жену. Это была его ошибка.
Тогда, во чтобы то ни стало, он решил ситуацию исправить. Искомые вакансии не подходили, либо же не подходил он. Потому, а ещё из-за мысли, что и новая фирма может закрыться, он решил работать на себя. Сам себе начальник – мечта каждого.
Однако, и это оказалось трудным. Одно дело – теория, и совсем другое – жизненная практика. И почему в институте не учат тому, как свои навыки применять в жизни?
Вот он дизайнер. И что дальше? Как найти клиентов? Пришлось разбираться самому. А это тоже требовало времени.
Именно несоответствие между установленными самому себе короткими сроками и действительностью привело его в уныние. Руки опускались, что в свою очередь, затягивало сроки ещё больше.
Он ожидал, что быстро найдёт заказы, и был готов работать в поте лица, лишь бы зарабатывать достаточно, тем более, что и ноутбук взял в кредит… Но каждый новый день заставлял его проснуться и засыпать с чувством собственной несостоятельности, никчёмности. А, ведь, он ещё должен позаботиться и о Лене. И, в идеале, ещё и о родителях.
Новость о том, что Виктор Иванович больше не в силах молодой семье помогать, стала для Константина шокирующей, хотя и с долей освобождающей, подстёгивающей.
Точнее, освободился он только от чувства долга перед отцом. Теперь Константин чувствовал себя, если можно так сказать, более взрослым, уже не мальчишка. Но понимание всей полноты переданной ему ответственности за него самого, за Лену и уже не молодых, и как оказалось, не вечных и не всемогущих родителей, наложило ему на шею новый хомут, что, впрочем, он посчитал для себя стимулом.
Появились новые силы. Теперь он имел какое-то представление о том, где и как можно найти деньги, но нужно было ещё. Он начал искать и новые варианты, обращаться к старым знакомым.
Ему казалось, что он сможет всё, пусть даже им пришлось съехать с хорошей квартиры. Пусть даже в шалаш, временно же. А всего самого лучшего для своей семьи он ещё добьётся. Но согласна ли будет в «шалаш» переехать с ним Лена?
Новая тревога поселилась в его мыслях.
И так по кругу.
Константину казалось, что выхода из бесконечной череды неудач просто нет. Раз за разом он получал отказы. Можно было перебиться маленькими, но ему хотелось получить всё и сразу, поэтому он охотился за крупными.
В свою очередь это усиливало давление, его собственное недовольство и недовольство Лены с этой стороны. Ему казалось, что жена его совершенно не поддерживала. Пусть и не говорила вслух, но осуждала молча.
Как тесть и тёща, к которым они были вынуждены переехать.
* * *
Хотя Константин и вырос в Москве, со временем, чем больше прав и сопутствующих им обязанностей он получал, тем больше столица его душила. С каждым годом, с каждой новой неудачей он чувствовал, как она его ударяет по лицу. Москва словно издевалась, подкидывая ему всё новые и новые испытания. Или пыталась чему-то научить?
Во всяком случае, в последнее верила Лена. За её живость и оптимизм юный Костя её и полюбил. Однако теперь это его раздражала. Её вера казалась ему наивностью, глупостью. Он, в отличии ещё от юной Лены понимал, что есть взрослая жизнь, что она не так проста. «Розовые очки бьются стёклами внутрь» – вот та фраза, что отныне была его девизом.
Он также желал научить Лену видеть реальность, но та не всегда поддавалась, а чаще обижалась. Ну как она этого не понимает? Наивность возможна только в детстве, но теперь, когда у них семья, они не дети!
Но эта мысль не давала покоя, скорее, самому Константину, поскольку теперь он столкнулся с иного рода конфликтом. По возрасту-то он взрослый, по статусу тоже, ведь женат. Однако, он опять зависит от родителей, на сей раз родителей жены. И это раздражало и обезоруживало вдвойне.
Он старался забыться, и лишний раз не попадаться хозяевам чужого дома. Лена уговаривала, что всё нормально, это говорили и Михаил Викторович – отец Лены, и Анастасия Сергеевна – её мать.
Себя и уговаривал Костя, вспоминая, что их дочь раньше жила в квартире, снятой его отцом. И тем, что эти неудобства будут временными. Он делал для этого всё. Даже брался в перерывах за совсем незначительные заказы.
И в итоге был вознаграждён. Теперь, хоть такая же конура, зато отдельная.
Эта маленькая победа вселила в него уверенность, что всё получится. Хотя и ненадолго. На какое-то время он вновь впал в уныние, ведь его новые ожидания опять летели ко всем чертям. Да ещё и Лена заговаривала о ребёнке. Боже, да какая же она наивная и глупая!
Но считал Костя так только когда злился на неё. В обычное же время, она виделась ему всё той же Леной, в которую он влюбился, особенно в моменты, когда она была с ним нежной, и её хотелось касаться.
Правда, наступали эти моменты всё реже. Иногда скандалы становились просто невыносимыми. И особенно обидно становилось, что начинались они, порой, из-за не помытой кружки или, по мнению Лены, слишком грязной обуви. А что ему делать, если он опаздывает к заказчику? Неужели нельзя потом пол протереть, тем более, всего немного. Это же их общие деньги! Их еда, жильё, и новая ей куртка, вместо порванной старой!
Кажется, оба они находились в точке кипения, когда мелочь могла превратиться в самого раздутого слона.
Когда-то вначале их совместной жизни происходило то же самое. Период, следующий сразу за бурной страстью.
А, ведь, вначале они друг без друга не могли. И вспоминал Костя даже не время, когда они только начинали быть парой, а именно первый год совместной жизни. Когда она официально стала его, а он – её.
Он помнил их свадьбу. Собралось не так много гостей, только самые близкие. Времена пышных торжеств остались в прошлом. Родители с обеих сторон помогли заплатить за ресторан, да и друзья подарили конверты, а не бесполезные бокалы и скатерти. Даже что-то осталось.
Вместе с Костиными накоплениями, они смогли слетать на неделю во Францию. Лена слишком уж мечтала побывать в Париже.
Мандраж испытал и Костя. Тем более, что был заграницей впервые: отец долгое время был невыездным.
Франция оставила двоякое впечатление, главным образом потому, что его хороший английский был отвергнут парижанами. Если ему что-то нужно было узнать, он скорее получал информацию от эмигрантов и таких же туристов. Лена же, по большей части была в восторге. Скорее потому, что о многих трудностях, с которыми столкнулся Костя, она и не догадывалась.
Потом они вернулись в Москву. И наступил период, когда все формальности были пройдены, а о настоящих трудностях им ещё было позволено не думать.
Тогда-то они и поняли, как, оказывается, скучали друг по другу, хотя и находились рядом.
Секс без причины и не по расписанию, вкусные завтраки, обеды и ужины, Лена ещё стеснялась, оттого была привлекательнее.
Со временем иллюзия начала пропадать. Оказалось, что Лена совсем не та нежная, утончённая и тихая, какой он её видел. Поначалу это помогло расслабиться и самому Косте. Он понял, что раз его любимая не такая уж идеальная, то идеала из себя не нужно строить и ему. Вот тогда и начались первые ссоры.
И нет, на тот момент они не касались секса. Костя знал, что у Лены он был первым, хотя ей уже было восемнадцать. Уж слишком девушка боялась. Позже секс случался ещё несколько раз, но им было неудобно выискивать на то время и место.
Теперь же всё было можно совершенно официально, и над ними не висла угроза быть застуканными слишком рано вернувшимися родителями или недобросовестными друзьями. Однако, продлилось это ровно до того момента, как им пришлось переехать в комнату в Балашихе.
Раньше Костя бывал в этом городе. Город как город. Однако, сейчас, пережив удар судьбы, и желая на кого-то слить свой гнев, он ненавидел уж точно неповинный в этом областной город.
Костя уговаривал себя, что всё не так уж плохо. Тридцать минут на маршрутке – и ты в Москве. Да, откаты случаются, и это нормально. Всегда можно вернуться на прежние позиции. Хотя, он так и не смог понять, для чего вообще все эти откаты и жизненные трудности. Неужели нельзя просто жить всегда нормально, не страдая?
Страдала и Лена, хотя и жила в той же комнате, что и до замужества, и это были её родители, однако, было видно, что чувствует она себя некомфортно.
Наверно играл роль и тот факт, что она теперь была замужем и, как бы это сказать, совсем не рассчитывала возвращаться в коммуналку, да ещё и со своим мужем.
В общем, Костя работал. Лена тоже. И теперь они смогли позволить снять себе разваленную однушку. Однако, даже ветхое жильё требует определённых в себя ежемесячных вложений. Поэтому Косте предстояло работать ещё усерднее, чтобы удержать, что имеет, а потом и вырваться уже и отсюда.
Но там, где он мечтал летать, другие бежали, а он шёл. Иногда хромал или совсем уж, полз.
Поэтому сейчас он и сидел в выбранном Павлом баре и слушал его «забавные» истории. Постепенно крепкий алкоголь расслабил и Константина. И теперь смеялся уже он. Не всегда удачно, по мнению Павла, зато спуская пар.
Слово за слово, они перешли к рассказам о собственных достижениях. С успехом Павла всё и так было понятно, свой же Костя немного приукрасил.
Постепенно посетители начали расходиться, а разговор свернул к более личному.
– Что б я кому-то так же разрешил собой помыкать? – возмущался, развалившийся на стойке Павел. – Ты, Кость, совсем тряпкой стал. Я тебя не узнаю.
– Ты даже не был женат, – указал ему на несправедливость суждения Костя, опрокидывая очередную стопку.
Павел обвёл пустые стопки пальцем:
– Повтори, – обратился он к бармену. – Так я и не стремлюсь, – он пожал плечами. – Вот смотри. Ты женат и несчастен. А я не женат – и счастлив, – развёл он руками, радуясь простой истине.
– Я иногда тоже жалею, что женился. – не дожидаясь, пока бармен нальёт стопку до краёв, снова осушил её Костя.
– А я о чём! Умный я человек! – хвалился Павел. – А тебе разрядиться надо. Мне, когда какая-то курица начинает мозг клевать…
– Ещё раз Ленку курицей назовёшь, – угрожающе уставился на Павла Константин.
– Не курица, – капитулируя, поднял руки друг, – Но я тогда показываю, кто хозяин. Сразу либо в рот пусть берёт, либо с чёрного хода захожу, – раскатисто засмеялся Павел. – По-другому они не понимают.
Он взял лежавший рядом смартфон и зашёл в галерею, воспроизводя одно из последних видео:
– Вот, вчера снял, – повернул он экран сначала к бармену, а потом к Константину, – Полвечера мозг выносила. Ну и заткнулась сразу. Смотри, сейчас по самые гланды возьмёт…
На экране, действительно разворачивалась картина, что называется, home-видео. О котором, в прочем, девушка, кажется, не догадывалась.
– Твоя новая? – поинтересовался Костя.
– Ну так, на разок снял. Маша-Даша… Да не важно, – пытался вспомнить имя Павел. – Свою тоже заставь…
Костя смотрел на экран, слыша характерные звуки. Безусловно они его возбуждали. Однако, представить на месте партнёрши в этот момент свою Лену он не мог. Ему слишком не хотелось, чтобы его любимая женщина, подобно неизвестной девушке на видео, по сути давилась, не имея возможности дышать и, вытирая накатившие из-за удушья и рвотных позывов слёзы:
– И что, всегда так? – поинтересовался Костя.
– Да эта просто не умеет. Сказала, что до меня никому не делала. – ухмыльнулся Павел. – А вот были девчонки, богини горлового. Да и аналки хорошие есть, и те, кто любит групповушку. Если хочешь, парочку телефонов подгоню.
– Я женат. – твёрдо напомнил Костя.
– И что? – словно бы, в действительности, произносимые брачные клятвы ничего не значат, возмутился Павел. – Если у тебя только одна, и та недавалка, то ты неудачник. Она же сама тебе не жить нормально не даёт, не потрахаться.
– Я женат. – повторил Костя.
– Так тебя никто разводиться и не заставляет. Выбесила – потрахался, разрядился – вернулся домой. Все женатые, кого знаю, так живут. Тебе это надо, чтоб почувствовать себя опять мужиком!..
Постепенно они вернулись к теме заказов, и вроде бы, о сказанном Костя забыл. В тот вечер Костя не ответил. И номера не взял. Однако, зерно сомнения уже было посеяно.
Сыграл ли главную роль в последующих событиях данный разговор – несомненно, однако, он был, скорее тем, с чем Косте хотелось согласиться, ранее он о чём-то подобном думал, особенно, испытывая чувство обиды, и желая Лене отомстить. Но всё же в нем говорило здравомыслие и некоторые внутренние табу. Ты женат – тебе нельзя. Лене будет больно. Это будет конец.
Но случившийся разговор перевернул его мышление. Теперь данная тема не была запретна, ведь, по словам Павла, так живут все. Значит, и ему можно. Более того, иного выбора, как будто бы, и не было, раз все видят выход только в измене. Никто иного решения не нашёл, значит, его не найти и Косте.
Будет больно Лене? Измену она не перенесёт? Но, порой, и она ему делала больно, укоряя в чём-то, задевая его личность. Он же тоже устал слушать о «его неудачах». Он, в конце концов, тоже человек! И живёт свою первую жизнь, потому не всё может преодолеть, и выполнить идеально! А, ведь, Лена именно этого от него ждёт! Что её муж взвалит на себя абсолютно все проблемы. Но, хорошо, он поможет ей, а кто поможет ему?
Хотя, опять же, говорила Лена об этом не часто. Однако, Костя же чувствовал, понимал всю эту недосказанность! И его это раздражало. Хотелось защититься, проявить накопленную злость, отомстить. Тем более, что злость копилась не только в браке, а в общем, по жизни, и нигде выхода не находила.
Опять же, он надеялся, что ему поможет секс. Всегда помогал. Но теперь и секс изменился. Перестал приносить то удовольствие и расслабление, что раньше. Даже стал больше какой-то обязанностью, новой работой, на которую не всегда хотели идти то Костя, то Лена. Или выполняли её не качественно.
И если Костя всё же найдёт, где и с кем он смог бы получить то же, что когда-то от Лены, но при этом, и не разорвёт с ней отношения, будет ли это концом? Павел сказал, что нет. Женатые же так живут. И живут же!
Постепенно подобные мысли, словно струя грязной воды, настырно пробирающаяся между камней, и отравляющая чистое озеро, отравляла и Константина.
Нестерпимо желая освободиться от внутренних запретов, и не видя иного выхода, он постепенно ею соблазнялся.
Порой он «трезвел», подходя к Лене и, прося у той помочь ему что-то исправить, как ему казалось, умолял ему помочь незримую черту не переступить. Он хотел получить признание, удовольствие физическое и душевное. Но раз за разом его либо не получал, либо обретал скудно мало.
А главное – не понимал причину, почему Лена к нему охладела, почему из верной спутницы жизни превратилась в его врага и надзирателя? Каждый день новая ссора. Уснули обиженными, а с утра ссора начиналась заново. Ведь, в итоге ни к каким изменениям не приводила.
Одни и те же темы для скандалов. Одно и тоже невезение на работе и в финансах. Да и мужчиной полноценным Константин больше себя не ощущал. А Лену женщиной. Он потерялся. Они потерялись оба.
Он представлял себя и её как два шара сплошной негативной энергии, постоянно сталкивающиеся. Разве, так надо продолжать жить?
Константин уходил в парк, гулял один по городу, возвращаясь в родную Москву. Которая давно в детстве ему казалась сказкой, позже, в юности, чем-то перспективным и дарящим удовольствие, затем, когда вырос и женился – удушающим и равнодушным, не любящим родителем. Сейчас же чем-то вновь желанным. Он хотел во что бы то ни стало вернуться насовсем!
И чтобы этого добиться, ему нужно было вновь обрести себя. Почувствовать себя мужчиной, свою силу! Вернуть, отобранную у него обстоятельствами и женой, жизнь себе. Свобода!
Со временем не помогало уже ничего. Ни алкоголь, ни игры, ни прогулки, ни работа. И вот, после очередной ссоры Костя понял, что тянуть он уже больше не может. Нынешняя жизнь его разрушает. И он, на зло, обвиняя в своём поступке Лену, зашёл на предназначенный для подобных знакомств сайт.
