Текст книги "Измена. Как я не заметила раньше? (СИ)"

Автор книги: Андреа Штерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18
И что дальше?

В последние июльские деньки, и первые дни августа похолодало. Почти каждый день шли дожди, либо же хмурилось небо.

Несмотря на то, что Лена была одета в жилет магазина, она одолжила у матери шаль, кутаясь в неё на кассе.

– … А в другом магазине, – с недовольством стояла над ней статного вида дама. Как, наверно, та сама считала: – они стоят не двести шестьдесят восемь, а двести пятьдесят два.

– Женщина, – в очередной раз пыталась увещевать её Лена: – Я понимаю, что в другом магазине этот товар стоит дешевле. Пожалуйста, вы можете купить его там.

– Но мне далеко туда идти! А у меня болит колено. – словно это и так всем должно быть очевидно, возмущалась дама: – Почему вы не можете мне продать за двести пятьдесят два⁈

– Потому, что цена в нашем магазине двести шестьдесят восемь.

– Ну так сделайте цену ниже, продайте мне, а потом опять подними́те.

Лене показалось, что в конце этой «обоснованной» претензии дама хотела бы добавить: «Ты что, тупая?».

И хотя покупательница этого не сказала, про неё так подумала сама Лена.

– Девушка, – обратился к ней следующий покупатель, – можете уже меня обслужить?

«Обслужить», – со смешком повторила Лена. Правда, опять только мысленно.

– Подождите, пожалуйста, – обратилась она к нему. – Я уже пробила товар, поэтому, пока женщина не заплатить, я ничего не могу сделать.

– А чего это Вы мне хамите? – снова взъерепенилась дама.

– Никто Вам не хамит. – уже начинала терять терпение Лена.

– Женщина, – стоявший следующим, обратился к даме мужчина: – Правда, давайте уже, покупайте и уходите. Нам не мешайте.

– Что значит, «не мешайте»⁈ Меня тут заставляют платить больше, чем нужно, а Вы говорите «не мешайте»? Я свои права отстаиваю!

– Отстаивайте в другой очереди. – предложил мужчина. – Девушка, вызовите второго кассира. Кассы две, а как ни зайдёшь, всё время только одна работает.

Знал бы он, как и работники этого магазина хотели бы, чтобы работали обе кассы. И чтобы их должностные обязанности, наконец, ограничивались либо только этой кассой, либо товаром, и так далее.

Но Лена была благодарна ему за, хоть эту маленькую помощь, поэтому позвала Марьям:

– Пробей, пожалуйста. Это надолго.

– «Надолго»? – чуть было ни завизжала женщина. – Где у вас жалобная книга⁈

Лена молча указала на стенд.

– Я и в Роспотреб напишу! – пообещала дама, и вправду отправившись к стенду.

– Девушка, – тихо подметил Марьям другой покупатель, старичок, стоявший в очереди третьим, – Я заметил, у вас там ценники опять перепутанные. Понимаю, вы устаёте, наверно. Но стоит рис, а ценник под ним за пшено. Я давеча внуку шоколадку покупал. Тоже, на ценнике одно, а стоит другая. Я-то ладно, не тороплюсь, потому и вижу. А молодые-то, схватили и не смотрят. А ребёнку как скажешь, что нельзя⁈ Уж, что выбрал.

– Я скажу девочкам, – как в её характере, мягко улыбнулась тихая Марьям. – Спасибо.

…

– Ну чего он никак не поймёт, – тихо произнесла Лена, когда все конфликты были урегулированы, и три подруги остались возле касс. – Почти каждый день то просрочку по доброте душевной указывает, то на ценники.

– Говорила я Ульяне, – поделилась Яна, – что не надо крупы трогать. Молодым ни пшено, ни рис, не нужны. А пенсионеры каждую копейку посчитают.

– Знаете, – в свою очередь, опершись локтями на закрытый денежный ящик, и запустив пальцы себе в волосы, призналась Лена. – в последний месяц всё чаще думаю, что я тут вообще делаю?

– А чего тебе не нравится? – усмехнулась Яна.

– Не знаю, люди, – рассеянно ответила Лена.

– Нищемаркет, он и есть нищемаркет. – бросила Яна. – А думаешь, в школе по-другому будет? Люди-то везде одни и те же. Вот, эта мадам тут поскандалила, энергии напилась, теперь пойдёт в школу или в больницу дальше сосать, вампирша недоделаная.

– Поэтому, иногда вообще всё бросить хочется. И уехать отсюда. И город уже приелся, и люди осточертели.

– Какая-то ты пессимистка, Лен.

– С чего бы это, – иронично улыбнулась Лена, готовясь пробить товар новому покупателю.

Яна и покупатели ушли, и тогда Лена обратилась к Марьям:

– А ты не мечтала когда-то отсюда уехать?

– Не-е-ет, – тихо засмеялась Марьям. – Мы вот сейчас с мужем накалымим, и дом у себя построим.

– И что, достаточно будет?

– Ну так, на простой пойдёт.

– К вам что ли махнуть?

– Давай, приезжай, – оживилась Марьям, – Соседями будем, мужа тебе найдём.

– А без мужа никак?

– Зачем без мужа? Тяжело же.

– Ну, чаще с ним тяжелее, – выдохнула Лена.

И всё же этот короткий разговор с Марьям заставил Лену задуматься.

Действительно, нужны ли женщинам мужчины?

Пока что ни одна из её знакомых не говорила с великим восхищением о замужестве. Даже та же самая Марьям. Нет-нет, да какая-то жалоба проскользнёт.

Может, и правда, женщина может быть счастлива, только если одна? Но не то же ли это одиночество?

Наверно, она может быть счастлива только если самодостаточна, как сказала Ольга.

Но даже она призывала к самодостаточности и чувственности для чего? Чтобы нравиться мужчинам. Разве это самодостаточность? Когда ты делаешь всё, чтобы только обратить на себя их внимание. И ими доминировать.

Какая-то подмена понятий.

Но, если с мужчинами женщинам жить плохо, а мужчины жалуются на женщин, то зачем вообще создавать пары? Жили бы все отдельно. И встречались бы только ради работы и секса.

Почему, если мы так друг друга ненавидим, всё равно стремимся друг другом обладать, и быть обладаемыми?

Может, не так уж и ненавидим? Либо же начинаем ненавидеть потому, что не можем в полной мере обладать. В той, что мы хотим.

Достав телефон, она написала маме:

– «Поеду, всё же заберу вещи. Надо и осенние взять. Отцу приезжать не надо, сама на такси доберусь».

Следующее предназначалось Косте:

– Я сейчас приеду вещи забрать, пожалуйста, на это время уйди из квартиры, ключи у меня есть. Боюсь, иначе мы опять поссоримся. А я от этого устала, хочу расстаться друзьями.

Через несколько минут сообщение было прочитано. Лена выдохнула. Она надеялась на благоразумие Кости. И он ответил коротким:

– «Ок».

Однако, вопреки своей просьбе, Лена ехала только с одной мыслью:

«Неужели его там не будет? И уже никогда не будет как прежде».

Страшила ли её перспектива того, что они больше никогда не будут с Костей вместе, что сейчас она заберёт свои вещи, и на этом они расстанутся? Подадут заявление на развод, и каждый пойдёт своей дорогой.

Нет, страшно Лене было не потому, что она потеряет Костю. Нынешнего мужа, такого, каким он стал после измены, хотя скорее, даже был до неё – он не любила.

Запретила себе любить. Пусть даже порой, особенно перед сном, когда ложившиеся рано родители уже спали, Лена лежала на раскладушке, или уходила на кухню, и невольно вспоминала то светлое, что она испытала с прежним Костей. С тем, что ей ещё не изменял, а любил и заботился, местами даже опекая.

И теперь, когда всё прекратится, она опять останется одна, предоставленная самой себе. А что ей с этой свободой делать?

* * *

Ну да, она сможет больше не думать о том, что надо ему приготовить, постирать и убрать. Больше им не придётся ссориться. Ей не нужно будет под мужа подстраиваться и жертвовать своими желаниями в угоду его, просто, чтобы он её продолжал любить, не бросил и не изменял!

Насколько же сейчас бессмысленными и пустыми кажутся все её действия и попытки всеми способами сохранить себя и семью. Какими реальными оказались страхи.

Уже произошло.

Ну, вот, произошло. И что дальше?

Разве больше она не живёт? Да, нет, вроде, как-то справляется. До брака же как-то справлялась?

Лена начала вспоминать прошлое до знакомства с Костей, но почти ничего в голову не приходило. Костя был везде. Ещё бы, ведь она прилипла к нему ещё со школы.

«Вот тебе и ответ, Лена», – думала она про себя, – «Ты слишком много надеялась на другого человека. Свободы ему не давала. А, может, он вообще тебя не любил, и был с тобой только из жалости?».

И если так, то всё вставало на свои места. Костя её не любил, это она вешалась. Поэтому и изменил ей.

И теперь Лене нужно начать жизнь заново. А как начинать? Что нужно сделать первым? И делать это уже сейчас, или дать себе передышку.

Лена поднялась в квартиру.

Кажется, было тихо.

Лена поймала себя на том, что зачем-то подслушивает.

И чего она, собственно, ждёт? Даст ли знать о своём присутствии в квартире Костя?

Но он же сказал, что уйдёт. Почему она ему не верит?

«Почему не верю», – усмехнулась своим мыслям Лена.

А потом поймала следующую мысль:

«А вдруг он опять там с кем-то на диване?».

В голове мелькнули воспоминания того, как её муж обнимал и ласкал на их диване какую-то блондинку по имени Кристина. Как та стонала, а Костя над ней обливался потом.

Сердце опять яростно забилось, стала тяжело дышать. В глазах потемнело, и стало казаться, что Лена вот-вот умрёт.

Она спустилась на один пролёт ниже, и инстинктивно принялась поглаживать свои руки, грудь и лицо, массировать голову. Лена ходила из стороны в сторону, покачиваясь, словно себя убаюкивая.

«Всё, сейчас умру. Прямо тут, в подъезде. И никто не поможет». А если умрёт не сейчас, то так теперь всегда и будет. Это нескончаемая пытка, пока она, наконец, не умрёт.

Иного выхода как будто не было.

Лена открыла сумку, найдя в ней припасённое лекарство. В интернете писали, что это пустышка, но ей помогало.

Она сама не знала, почему. Самовнушение?

Примерно минут через пять её отпустило, и она снова смогла подняться.

– А почему на диване? – вслух спросила себя Лена. – Я же эту Кристинку никогда не видела.

Катька всё намеревалась Лене её показать, ведь та работала вместе с её знакомой, и конечно у них были соцсети.

Но Лена наотрез отказалась:

– А смысл какой? Ну увижу её и что? Прошлого это не изменит, а мне плохо будет.

Даже без фото и профиля, Лена в тот же вечер вновь погрузилась в самобичевание и сравнение, чем же эта Кристинка лучше.

И, ведь, немало нашла.

Кажется, тогда же, а может, и в предыдущие, и последующие ночи тоже, во сне ей снились разные сценарии, как именно происходила измена, и каждой из них Лена становилась очевидцем.

Какая-то состоялась даже на их диване.

И повторяла она практически точь-в-точь представленную в день, когда Лена узнала об измене, картину.

«Но, ведь, на самом-то деле этого не было?», – сомневалась Лена. – «Он же изменял мне не дома. Или я вообще с ума сошла?»…

Вспомнив день Костиного признания, Лена уговорила себя в том, что муж сидел за компьютером в наушниках. Он часто так делал, когда играл или работал, слушая музыку.

С того дня Лена не могла слышать песни его любимой группы. Хотя сами музыканты вряд ли могли бы быть в этом виноваты, да и вообще не знают о существовании Кости и Лены. Раньше Лена иногда слушала их сама, и даже подпевала. Особенно, когда только познакомилась с Костей, и всячески старалась, чтобы ей нравилось то же, что и ему. А если не получалось, то Лена желала таким образом хотя бы понять парня, который ей понравился. Почувствовать его рядом.

Какое-то время Лена ещё постояла возле двери, потупив взор, и погрузившись в свои размышления.

– Теперь мне ещё и к психиатру надо⁈ – с сарказмом, но и некоторым возмущением произнесла она.

Лена открыла дверь.

В квартире, правда, было пусто.

– Ну, хоть, на этот раз обещание сдержал, – сыронизировала она.

У вешалки с вещами стояли пакеты. Такие же, как дарят на праздники.

От мамы у Лены осталась привычка хранить их до момента, когда они понадобятся. Накопилось немало. Даже больше, чем было у неё вещей.

– Позаботился. – снова прыснула Лена. – И, главное, как вовремя!

Она всплеснула руками, и с исказившимся от злобы лицом, тут же шагнула к вешалке, срывая с неё одежду, и бросая их в пакеты.

Долетали не все. Ибо Лена на них не смотрела. Она просто бросала блузки и джинсы на пол, даже не задумываясь о том, что с ними будет дальше.

Выплеснув гнев, он закрыла лицо руками, делая передышку.

Потом провела ими вверх по лицу и пригладила волосы. Стало чуть лучше. И яснее.

Она стояла возле вешалки, рассматривая учинённый ею же хаос. Взгляд невольно скользнул на клетчатую рубашку. Висеть остались только мужские вещи.

Первый порывом было сбросить и её, да и вообще перевернуть вешалку, а затем и всю мебель.

Но Лена, потянувшись к Костиной одежде, лишь изо всей силы смыла её рукав. До белых костяшек.

Послышался поворот ключа.

Лена увидела, что вернулся Костя.

Глава 19
Что было бы, если бы мы все же остались вместе?

Он разулся и снял ветровку:

– Думал, ты уже ушла, – муж прошёл в ванну чтобы умыться.

В это время Лена запихнула несколько раскиданных кофт в пакеты.

Вытирая руки полотенцем, Костя зашёл в комнату:

– Тебе помочь? – холодно спросил он.

– Сама разберусь. – бросила Лена, снова принявшись собирать одежду.

Костя, не послушав, присел на корточки рядом, подтянув к себе один из пакетов, и положив туда джинсы.

– Я сказала, не трогай! – закричала Лена, вырывая у него пакет, который, ясно дело, сразу же порвался: – Не трогай своими грязными руками мои вещи! – потребовала она.

Костя не стал спорить, а посидел ещё в такой позе с минуту, смотря на яростно продолжающей своё дело жену, после чего встал.

Он подумал уйти на кухню, однако, его остановил Ленин голос:

– Ты знаешь, что ты мне жизнь разрушил⁈ – произнесла она безапелляционно, с огромной болью внутри, и подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Пусть знает. Пусть чувствует. И кается.

– Знаю. – коротко ответил Костя.

– И что дальше? Что ты с этим будешь делать?

– Ничего, – спокойно ответил он.

– Как, «ничего»? – вскочила Лена. – В смысле? Разрушил мою жизнь, и теперь «справляйся с этим как хочешь сама»? Так что ли?

– А что ты от меня хочешь? – возмутился муж. – Я что, могу изменить прошлое? Или промыть тебе мозги, чтобы ты уже перестала дурью маяться, и обвинять во всём только меня?

Голос Лены грубо сорвался вниз:

– А что, мне себя обвинять?

– Прекрати уже дуться, как ребёнок! И займись уже своей жизнью! Мне надоело тянуть нас обоих.

– То есть, это я такая мегера, а ты весь замечательный и хороший, работаешь над нашим браком, а я тебе не даю.

– Именно так! Сколько раз я уже просил прощения! Месяц прошёл, а ты всё определиться не можешь.

– В смысле, не могу? Я уже определилась, – она указала учинённый ею хаос, – Если ты не заметил, я пришла вещи свои забрать. Потому, что я с тобой развожусь!

– Опять ты за своё, – выражая усталость, поставил одну руку на бок Костя, а второй потёр переносицу, закрыв глаза: – У тебя что, другого варианта не нашлось? Только и твердишь про развод.

– Ты больной, что ли? Какой ещё «другой вариант»? Я не собираюсь с тобой оставаться!

– Да? И поэтому ты постоянно ищешь повод ко мне прийти?

– Я вещи забираю! Мои!

– Хотела бы – давно бы забрала. Скажи честно, ведь ты тоже боишься.

– Чего боюсь?

– Одиночества. Что всё будет разрушено, и ничего не вернуть. Что придётся начинать жизнь с чистого листа. И я этого боюсь. Поэтому, давай просто продолжим, что есть. Исправим, да, я полностью в этом согласен. Но не будем прекращать. Какой смысл заводить новое, если мы столько лет вместе, и к друг другу привыкли⁈

– Это тебя спросить надо, почему ты начал искать новое.

– Я уже объяснял. Бесполезно повторять. Ты сможешь понять меня только через какое-то время.

– А тут и понимать нечего. Это больная логика. «Изменил, потому, что люблю».

– А у тебя никогда не было, что ты вместе, одновременно кого-то любишь и ненавидишь? Хочешь, чтобы он ушёл, испарился из твоей жизни, не знаю, сдох! И в то же время понимаешь, что без него не можешь. Боишься потерять.

– Кажется, это не мне, а тебе к психиатру надо, – усмехнулась Лена.

– Нам вместе надо. И я готов, если ты останешься, и тоже будешь согласна в этом разобраться.

– Я сказала, что не останусь. Ты говоришь, зачем начинать всё с начала, ведь это бессмысленно. Так, а кто тебе сказал, что я буду что-то начинать? Или, что я не закончу это с кем-то другим в любое время, когда захочу. И не начну с третьим? Я буду абсолютно свободна. А вот тебе надо полечиться.

– Я не собираюсь лечиться, у меня, слава Богу, всё нормально, в отличии от некоторых.

– А «некоторые» – это я?

– Лен, ты можешь обижаться, но иногда ты настоящая истеричка. Тебе бы успокоительных.

– А тебе тогда что?

– И мне чего-нибудь. – неожиданно улыбнулся Костя.

Лена подняла бровь и так же неожиданно для себя засмеялась.

И смеялась она долго. Слишком много нервов ей стоило всё то, что происходило в её жизни.

После чего, успокоившись, опять нагнулась за одеждой.

– Лен. – серьёзным тоном позвал её Костя. Но она не отреагировала: – Я реально готов измениться. А если ты уйдёшь, у меня больше смысла не будет. Без тебя смысла жить нет.

Лена выпрямилась:

– Ты меня теперь шантажировать собрался? – недоумевала она.

– Я не о том вообще. Я сказал, мы вместе со школы. Поэтому, я просто не знаю, как без тебя жить.

– Так почему ты об этом раньше не подумал? – без сарказма, искренне спросила Лена.

– Идиот потому что был, и остаюсь. Лен, даже если ты не останешься, всё равно прости меня. Я уже не тот человек, что мог изменить. Да и тебе зачем всю жизнь на такое дерьмо, как я, свои нервы тратить. Живи счастливо. Может, тебе, и вправду, без меня будет лучше.

– А ты же как? Сам же сказал, что без меня не сможешь.

– Не смогу, согласился Костя, делая шаг на встречу к Лене.

На его удивление, на этот раз она не отступила, и не попыталась увернуться или убегать.

Ловя момент, Костя аккуратно потянулся к ней, положив одну руку Лене на затылок, а второй обняв её за плечи, и притянул к себе.

– Ты не просто идиот… – сорвалась на плач Лена, снова дважды со всей силы ударив его в плечо.

Костя выдержал.

– … Ты мне всю жизнь сломал, а теперь говоришь, что не можешь без меня. Ты придурок! Больной мудак!

Костя сжал её крепче, и Лена ответила тем же.

Словно ту же клетчатую рубашку, которую она хотела скинуть, Лена сжала плечи мужа до белых костяшек.

Почему она это делает? Он же причинил ей невыносимую боль. Заставил пройти ад, а теперь снова в него заманивает.

Она же его ненавидит! Так почему так крепко обнимает, и отвечает на его поцелуй?

А Костя, осторожно поцеловав сначала её лоб, щеки и намокшие ресницы, теперь с жадностью впился в её губы.

Такой родной!

Самый близкий запах!

Лена никогда и ни с кем не спутает его прикосновения.

Его. Она снова его.

Отдаётся, соглашается, и робеет только вначале.

Теперь она взяла его лицо в руки и направляет. Как бы хотела, чтобы её целовали.

Лена направила его губы к своей шее и повернулась к Косте спиной, позволив ему целовать себя в шею сзади. Наслаждаясь его поцелуями и горячим дыханием.

Он так же целовал другую. Других. Сколько у него их было до Лены. И одна после. Точно только одна?

А если он обманул и в этом? И что, если его обещание измениться – не больше чем уловка?

Почему Лена подпускает его к себе? Почему так сильно хочет?

Как же приятно отдаться знакомым рукам, прекрасно знающими, как именно заставить тело Лены трепетать, возбуждаться.

Лена помогала мужу – ставшему за долгие годы самым близком и родном ей человеком. Теперь она знала свои желания чуть лучше, и оттого хотела эти знания проверить.

Что, если он поцелует здесь? И прикоснётся там…

Костя с жадностью целовал жену, боясь оторваться от её хотя бы на минуту. Ведь, тогда она ускользнёт.

Костя хотел верить, что теперь всё будет как прежде, или даже лучше, и боялся, что может вновь потерять свой призрачный шанс.

Боясь спугнуть, Костя всё же проследовал за движениями Лены, помогая ей расстегнуть верхнюю кофту, и задрав её футболку, прикоснулся к животу, плавно спускаясь вниз.

Стрейчивая ткань её брюк подалась легко, давая возможность мужчине услышать тихий стон его женщины.

Лена снова обернулась к мужу и опять впилась ему в губы. До настоящей боли. Слегка покусывая.

И соскользнув руками к его горлу, слегка сдавила.

Костя отстранился.

И только теперь, когда помутнение сошло, Лена медленно отстранилась следом, не веря, что перед ней стоит Костя.

Она опустила руки и какое-то время смотрела на него так, словно не узнавала.

Её взгляд даже испугал Костю.

– Я не люблю тебя. – вдруг всё же произнесла Лена. – Это не любовь, нет, – затрясла она головой. – Это мой гнев. Я хочу тебя убить, и только. Понимаешь? Ты боишься остаться один, но для меня куда дороже чувство моего достоинства. Больше я его топтать не позволю. У нас уже никогда не будет «хорошо».

Последние слова Лена произнесла с глубокой тоской.

Взяла несколько пакетов, и, обойдя остолбеневшего Костю, вышла из квартиры.