Текст книги "Звездные врата. Суд на Янусе. Победа на Янусе"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

ПОЕДИНОК

Ощущение благодати не проходило. Воркен зевала, широко раскрывая клюв. Она прикорнула рядом с хозяином, закрыв глаза, прижавшись головой к его груди. А Кинкару спать не хотелось. Напротив, он чувствовал себя необыкновенно бод рым и разумом, и телом. Он не мог вспомнить, испытывал ли когда-нибудь такую свежесть. В юноше росло ощущение всесилия: нет такого дела, с каким он не смог бы справиться. Может быть, именно с этим и живут чистокровные люди с Неба? Наверное, так! Эта необыкновенная уверенность в себе, убежденность, что тебе не страшны никакие трудности…

Кинкар тихо рассмеялся. Но тут его что-то кольнуло, нарушая снизошедшее умиротворение, поселяя в душу сомнение. Может быть, именно Единое и сообщило ему обостренное чувство опасности. А почему ты считаешь, думал юноша, что это ощущение уверенности в себе дано тебе талисманом, с чего ты взял, что оно не наслано на тебя Властителями Неба? При их возможностях, это так легко – воздействовать на сознание человека, внушить ему веру в собственные силы и тем притупить его осторожность. Это же очень просто.

Проверить это ничего не стоило. Кинкар осторожно потянул за цепочку Единого, стащил камень через голову и положил его недалеко от себя на скамейку. Тепло, согревавшее его грудь, исчезло. Воркен зашевелилась, подняла голову и с крайним недоумением посмотрела на хозяина. Но тому было не до нее. Он чересчур погрузился в свои ощущения.

Ибо на него обрушилась, словно удар гигантского кулака, волна всепоглощающего, неизбывного ужаса. Страх заполнял все уголки тела, словно прижимая его к полу. Кинкар не осмеливался даже пошевелиться, он едва мог дышать, со свистом впуская воздух в свои вдруг начавшие отказывать легкие. Руки покрылись липким холодным потом, во рту пересохло, к горлу комом подкатывала тошнота. Никогда еще в своей жизни не доводилось ему испытывать такого кошмара. Он сокрушал его личность, превращая Кинкара с’Руда в жалкое бессмысленное существо! И хуже всего было то, что он не мог понять, откуда исходит этот страх. Ужас пожирал его изнутри, он не был наслан на него снаружи, и негде было укрыться от него…

Воркен завопила, разрывая на части барабанные перепонки узника, и вонзила когти в своего хозяина. Боль на мгновение отрезвила Кинкара. Собрав все силы, он дотянулся до цепочки и подтащил Единое поближе, потом зажал его в мокрые от пота ладони. Воркен по-прежнему бросалась на него, но ужас немедленно улетучился. Когда же юноша продел голову сквозь цепочку, и Единое водворилось на свое место, он вновь почувствовал себя в здравом уме – слабым и потрясенным, но, безусловно, в здравом уме. Теперь ему трудно было даже представить, что еще секунду назад он задыхался от кошмара пострашнее, чем нападение морода.

Кровь капала из тех мест, где его оцарапала Воркен. К счастью, раны были неглубокие. Птица вновь взобралась к нему на колени, крутя головой из стороны в сторону. Она издавала жалобные звуки, трогая передней лапой талисман, спасший их обоих от неизбежного помешательства. Как и почему это произошло – было выше понимания Кинкара. Он мог только с благодарностью принимать свое избавление.

В Стире Кинкара воспитывали просто как юношу, которого впереди ждало владение замком и небольшим графством, затерянным в горах. Из Стира он уезжал потрясенный своим Небесным происхождением. Тогда он был еще не в состоянии как следует это осмыслить. Единое, тайный подарок Вэрда, и все, что оно с собою несло, дало ему еще один толчок в новую жизнь. Мучения, пережитые при переходе сквозь врата, а потом признание его лордом Дилланом и леди Асгарью Хранителем почитаемой и ими силы добавили ему уверенности в собственной избранности. Конечно, то, что он вызвался отправиться на разведку, во многом было обычным проявлением страсти к приключениям, того самого чувства, что заставляет юных рыцарей участвовать в турнирах. Но, вместе с этим, в душе его жило убеждение, что никто кроме него не мог бы справиться с опасным поручением…

Что произошло тогда ночью, в лесном храме – этого он понять не мог. Он не был праведником, чтобы рассчитывать на то, что силы Троих откликнутся на его призыв. Но сейчас в нем появилась уверенность, что утром он покинул лесное капище не совсем таким, каким накануне переступил его порог. Возможно, что теперешнее испытание – лишь новая веха на его пути. Он не станет ни Властителем Неба, ни таким, каким стал бы, не заступи ему Джорд дорогу к владению Старом; но в точности предвидеть, какая участь ему уготована – этого юноше было не дано.

Кинкар был уверен, что он не провидец, что он не может повелевать таинственными силами. Не знал он и кем является в данную секунду. Да у него и не было времени как следует над этим задуматься. Лучше принять древние верования своего народа – народа своей матери – и считать, что он просто средство, а, быть может, и оружие, в руках Троих, что все, совершаемое им, делается во имя Их.

Эта вера давала ощущение прочности. Именно в этом он сейчас нуждался более всего – в вере во что-то вне его измученного тела и рассудка.

Юноша не ошибся в предчувствии, что ему не дадут долго предаваться рассуждениям. Дверь комнаты вновь отъехала в сторону. Воркен свистнула, взмахнула крыльями и поднялась было в воздух, готовая к атаке, но Кинкар, опасаясь за ее жизнь, поспешно схватил морода за лапу.

На пороге стоял лорд Диллан. Он некоторое время помолчал, и, хотя на лице его нельзя было что-либо прочесть, Кинкару все же показалось, что бодрость узника насторожила тюремщика.

– Эй, раб! – хриплый голос Властителя Неба прозвучал ударом плети Руки по спине беззащитного невольника.

Кинкар по-прежнему в открытую смотрел на лорда Диллана. Может быть, Черный рассчитывал увидеть перед собой униженного раба, молящего безжалостных повелителей о снисхождении?

В руках Диллана появился огненосный жезл. Он вновь заговорил.

– Похоже, мы недооценили тебя, приятель!

– Похоже, что так, о Властитель! – Кинкару казалось, что это говорит не он сам, а кто-то, кто наблюдает эту сцену со стороны, как бы вкладывает свои слова в его уста.

– Никаких сомнений, что перед нами отпрыск Руда! Только люди нашей крови могут устоять против конденсора, включенного на полную катушку. Пусть он только попробует отрицать свое родство с тобой перед лицом совета. Ну, пошел!

Жестом он приказал пленнику следовать за собой. Воркен вырвалась из рук Кинкара и уселась к нему на плечо, больно впиваясь когтями в тело юноши. Но он был рад, что птица не оставила его – все-таки какое-то напоминание о том, что существует Горт, где колдовство не используют для унижения человека.

– Наверх! – прозвучала краткая команда, и они вновь стали взбираться по узкой спиральной лесенке. На следующем этаже его взору открылось нечто такое, чего он не мог разглядеть из своего оконца. От одного корабля к другому протянулся на огромной высоте легкий мостик. Временный, решил Кинкар, вряд ли он выдержит осенние бури.

Но сколь бы ненадежным он ни казался, именно на него им надлежало ступить. Кинкар изо всех сил уцепился за протянутый вдоль мостика канат, вновь ощущая прилив того страха, что владел им во время полета на флайтере. Только не останавливаться, думал он, иначе конец. И он пошел, потихоньку, шаг за шагом, пытаясь смотреть только на входную дверь на другой стороне мостика.

До нее оставалось всего один или два шага, когда он вспомнил про Воркен. Сам он не мог рассчитывать на бегство из башен, – теперь это было совершенно ясно – особенно когда за спиной маячил лорд Диллан, готовый испепелить его в любую минуту. Но Воркен спастись могла. Придерживаясь левой рукой за канат, юноша сделал пол-оборота назад, взмахнул плащом, в то же самое мгновение поднимая Воркен в воздух охотничьим свистом.

Случайно ли его плащ задел за Небесное оружие? Он, конечно, хорошо умел пользоваться плащом в схватке мечей, но никогда ему еще не приходилось демонстрировать свое искусство при столь невероятных обстоятельствах. Как бы там ни было, когда конвоиру удалось, наконец, высвободить свое оружие, Воркен была уже далеко. Умница, подумал Кинкар, на сей раз не стала постепенно набирать высоту, летя по спирали, а стрелой устремилась в сторону холмов.

Как ни странно, лорд Диллан не сделал попытки покарать непокорного узника. Он освободился от плаща, и тот порхнул вниз, в бездонную пропасть, куда Кинкар боялся даже заглядывать. Его везения (или умения?) не хватило на то, чтобы обезоружить своего конвоира, и теперь ужасный жезл вновь был направлен на пленника.

– Вперед, – приказал лорд Диллан, и Кинкар, втайне празднуя свою маленькую победу, открыл дверь и вошел внутрь Небесного корабля. В спасении Воркен сомневаться не приходилось.

Их ожидали еще двое Черных, но, к счастью, среди них больше не было двойников, знакомых Кинкару. Встретить лорда Франса, лорда Бардона и лорда Йона, с другими думами, но в том же обличье – это уже слишком. Оба Черных были моложе лорда Диллана, во всяком случае, насколько юноша мог судить о возрасте людей Небесной крови, и оба они выглядели расслабленными, лишенными бодрости духа и тела, что бросалась в глаза в лорде Диллане и которой отчасти обладал и лорд Руд. Оба держались с тем высокомерием, какое часто можно встретить у людей, достигших высокого положения среди своих сотоварищей не благодаря природным достоинствам, а исключительно вследствие того, что их волю никто и никогда не пытался оспаривать; у тех, кто имеет абсолютную власть над себе подобными только по причине своего высокого происхождения.

Ни тот, ни другой не стал скрывать своего изумления, вызванного появлением Кинкара. Один из них что-то спросил у лорда Диллана на своем родном языке.

– Следуй за нами! – ответил тот резко и нетерпеливо.

Они стали спускаться вниз по спиральной лестнице. Спускаться! Безумная мысль вдруг молнией прожгла мозг Кинкара. У него родился план, настолько сумасшедший, что мог привести к успеху. Теперь удача зависела, во-первых, от того, насколько быстро он сумеет бежать, а во-вторых, от того, удастся ли ему застать своих конвоиров врасплох. Этих двоих можно было не особенно опасаться, а вот лорд Диллан – противник серьезный. Но ведь фокус с плащом удался! Надо попробовать, а там будет видно. И, делая первый шаг к осуществлению своей идеи, он взялся рукой за перила. Но голые руки тут не годятся – останешься без кожи. Чем бы прихватить перила… Он был обнажен до пояса; пытаться оторвать кусок ткани от своих брюк он не мог. Если бы только у него был плащ!

Один из молодых Властителей Неба уже спускался в проем в полу этажа. Он был единственным препятствием на пути к осуществлению плана. Он был облачен не в универсальный плотный костюм, как у лорда Диллана, а в свободную рубаху из легкого материала.

Кинкар стремительно бросился вниз, рассчитывая обескуражить этим своих стражей. Ступеньки были такие узкие, лестница была такая крутая, что лорд Диллан наверняка очень внимательно смотрел себе под ноги. И это давало надежду на то, что он замешкается на секунду—другую, если пленник неожиданно побежит.

Молодой Черный уже почти скрылся под полом, а лорд Диллан только наполовину показался сверху. Кинкар был посередине между ними. Он качнулся вперед, опираясь на руки, словно оступился на лестнице. Ногами он ударил молодого конвоира по голове. Тот издал сдавленный крик и присел. Это инстинктивное движение облегчило Кинкару путь к спасению. Он опустился на пол рядом с чужаком и рванул его рубашку. Кусок тонкой ткани остался в руках юноши. Он бросился в дыру колодца, заваливая проход за собой телом своего почти потерявшего сознание провожатого. Кинкар скользнул вниз по перилам, опираясь на руки.

Кружась, он вдруг подумал, что не уверен, сумеет ли затормозить в конце спуска. Сзади раздались крики, возможно, его провожатые звали на помощь, затем послышался топот. Хряпка под его руками истлела, руки ожгло болью, но он все продолжал лететь вниз. Вот еще два, три этажа позади; сверху доносился мерный грохот. Под ним, всего в двух этажах, показался сплошной, без отверстий, пол. Кинкар приготовился спрыгнуть на него. Он попытался припомнить, как его учили падать с ларнга, когда он только осваивал верховую езду. Надо, кажется, расслабить все мышцы, собраться в комок, а главное – постараться не думать о возможных переломах.

В глазах потемнело, но даже в полубессознательном состоянии он продолжал уходить от погони. Придя в себя, он обнаружил, что на четвереньках ползет по коридору. Руки жгло, колени болели.

Слава Троим, ему удалось ничего не сломать, хоть все тело и ныло от ушибов. Морщась от острых приступов боли, Кинкар поднялся на ноги и захромал прочь, стараясь уйти как можно дальше от раздававшегося сзади шума.

Преодолев высокую ступеньку, он заметил, что стены вокруг стали другими. Теперь они были каменные, а не металлические. Значит, он находится внутри одной из опоясывавших крепость стен. Это гораздо ближе к поверхности земли. Не может же быть, чтобы тут не было двери наружу!

Только потом Кинкар сообразил, что он, должно быть, первый узник этой тюрьмы, кто владеет своей волей и телом, кто не сломлен конденсорам. К этому его преследователи оказались совершенно не готовы. Они не ждали от него ни активных действий, ни быстроты и натиска, на которые он оказался способен.

Каменный коридор вел все дальше и дальше. Ни дверей, ни окон там не было. Он бежал с самой большой скоростью, на какую был способен, прижимая обожженные руки к Единому. Ему казалось, что в талисмане заключены целительные силы. И действительно, боль несколько поутихла.

К ужасу Кинкара, коридор заканчивался другой ступенькой, то есть вел к подножию другого корабля-башни. Но пути назад не оставалось. В конце концов, в корабле много помещений, и, может быть, удастся где-нибудь спрятаться или как-нибудь попасть внутрь каменной стены. В слабом свете, источаемом каменными и металлическими стенами, хорошо была видна ведущая наверх спиральная лестница. Он сделал полный круг на нижнем этаже, обнаружив две двери. Обе они были закрыты. Кинкар попытался их открыть, но ничего из этого не вышло. Задерживаться было нельзя; пришлось взбираться вверх.

На первом этаже все двери тоже были закрыты, ни одна из них не поддавалась. Следующий этаж – то же самое. Задыхаясь, он прислонился к перилам. Кажется, он попал в западню, и теперь Черные возьмут его играючи.

Третий этаж. Едва его голова высунулась из отверстия в полу, он чуть не закричал от радости – одна из дверей оказалась открытой. От нетерпения он споткнулся и шлепнулся на одно колено. И в то же мгновение снизу донесся безошибочно узнаваемый топот.

Он скорее упал, чем прыгнул сквозь дверь, потом прикоснулся к ней рукой, как лорд Диллан. Она пришла в движение! Она закрылась за ним! Как она запиралась, было, конечно, неизвестно, но одно то, что он отделен от лестничного пролета закрытой дверью, давало призрачное ощущение безопасности.

Коридор оказался коротким, и Кинкар попал в маленькую круглую комнату. Стены ее поднимались высоко вверх, потолка не было… В одной такой «комнате» он, безусловно, уже был – на полу стоял флайтер, очень похожий на тот, что доставил его сюда.

Западня захлопнулась. Нечего было и думать о том, чтобы вскарабкаться по гладким стенам колодца. Очень скоро – фактически в любую секунду – Черные могли ворваться в дверь, которая осталась незапертой, и тогда он окажется в их власти, как ларнг, заарканенный во время весеннего отлова. Странно, что они еще не добрались сюда. И тут он услышал топот на лестнице – скорее как дрожание стены, чем как звук. Но около самой двери все было тихо. Кинкар предположил, что погоня проскочила наверх, сбитая с толку закрытой дверью. Может быть, следует выскочить отсюда и побежать обратно, пока они наверху? Но он не мог заставить себя сделать это. Головокружительный спуск по перилам и сумасшедший рывок по коридорам и лестнице утомили его; накопленные было силы быстро таяли.

Так что же делать? Сидеть и ждать, пока Властелины будут обыскивать комнату за комнатой? Он качнулся к флайтеру и рухнул там в кресло, положив руки на колени ладонями вверх. Если бы только он знал, как управлять этой штукой, он был бы свободен – причем без всяких трудностей. Эти кнопки на панели повергали его в отчаяние – если бы только знать, на какую нажать…

Он снова ощутил дрожание стен. Похоже, они возвращались – или это снизу шло подкрепление? Кинкар тупо смотрел на панель управления. Он уже многое знал о магии людей с Нёба, но его знания были сейчас непригодны. И никакого намека на то, что нужно делать. Но снова попадаться им в руки нельзя! Лучше вдребезги разбиться на флайтере, чем покорно сидеть и ждать, пока они ворвутся.

Кинкар закрыл глаза, мысленно вознося молитвы Троим, и наугад нажал на кнопку. Но не на ту. Его окружило облако теплого воздуха, словно кто-то набросил плащ на его озябшее тело. Этой кнопкой включался обогрев. Он нажал другую кнопку, радуясь, что его действие не повлекло за собой немедленной катастрофы.

Сноп света вспыхнул на противоположной стене колодца. Кинкар на секунду ослеп и с испугу сразу же нажал еще на одну кнопку.

Несмотря на боль в руках, он изо всех сил вцепился в края сиденья, подавляя вопль. Флайтер понесся ввысь с ужасающей быстротой. Колодец сразу же остался внизу. Ветер был такой, что юноша с трудом дышал. А летающая доска подымалась все выше и выше. Надо остановить ее, подумал Кинкар, а то я, чего доброго, улечу к звездам. Но как это сделать, было совершенно непонятно.

Не особенно надеясь на успех, он торопливо тронул пальцем соседнюю кнопку – может быть, она отменяет действие предыдущей. Выбор оказался правильным – подъем прекратился. Но флайтер не остановился, а перешел в горизонтальный полет. Он летел с той же устрашающей скоростью, словно пущенная из гигантского лука стрела. Но и это было большой удачей. Кинкар направлялся не в межзвездное пространство, а на страшной скорости удалялся от башен. Он сгорбился на сиденьи, еще не вполне веря в свою удачу.

Несколько освоившись, Кинкар осмелился посмотреть вниз. Одной рукой он схватился за кресло, пытаясь побороть головокружение. Случай помог ему выбрать нужную кнопку, случай же направил его полет в правильную сторону. Он летел над пустынной равниной, но не к морю, не в сторону городов, где правили Черные, а в сторону далекой горной цепи – впрочем, теперь уже не такой далекой. Это все-таки давало хоть какую-то надежду не только выжить, но и добраться до своих.

Оставалось только посадить флайтер. В данную секунду пробовать было опасно – пусть хоть одна гора скроет его от преследователей. Мысль о возможной погоне заставила его выгнуться в кресле и взглянуть назад. Наверняка у Черных есть еще не один флайтер – отправятся ли они в погоню за беглецом? Но ничто не парило над быстро уменьшавшейся в размерах крепостью.

Верхом на ларнге тут надо было бы ехать дня два—три, а флайтер преодолел это расстояние почти мгновенно. И вот внизу показались горные пики, которые он сумел разглядеть из своей башни. Флайтер едва не задевал заснеженные вершины. Если бы только он умел им управлять! Скорость флайтера была чересчур велика. Радость Кинкара вновь сменилась беспокойством. Он представил себе, что останется от него, если прямо перед машиной вырастет гора, высотой превосходящая высоту полета.

СПАСЕН!

Итак, погоня отсутствовала. Но теперь беглецу угрожала другая опасность. И она была пострашнее возможности разбиться о скалы. Сквозь свист ветра до слуха юноши донесся пронзительный вопль ярости и голода, по сравнению с которым самый страшный визг Воркен звучал бы приглушенным шепотом. Кинкар взглянул вверх и в страхе вжался в кресло. К нему стремительно неслась сама смерть, о которой слышал каждый, кто хоть раз бродил по горам.

Воркен была мородом, но ее можно было назвать карликом своего племени. А где-то в горных высях обитали гиганты, способные унести в своих когтях целого ларнга. Аппетиты их были так же велики, как и они сами. Поймать их было под силу разве только группе специально обученных охотников. На птицу набрасывали тройную или четверную сеть, заманив ее предварительно на землю чем-нибудь съедобным. На поверхности земли это адское создание чувствовало себя довольно неуверенно, но все равно такая охота всегда была делом небезопасным, и часто в горах навсегда оставался один из охотников, а то и больше.

Никто и никогда не сталкивался с са-мородом в полете. Никому еще не удавалось вырваться живым из его когтей, если са-мород был в воздухе и ничто не сковывало его движений. И у Кинкара не оставалось никаких надежд на спасение.

По обычной для человека привычке считать себя центром всего, Кинкар решил, что именно для него предназначался удар страшных когтей. Но для са-морода человек был лишь частью атакуемого им предмета. Хищник пикировал на флайтер, выставив вперед лапы, чтобы схватить его, но несколько просчитался в скорости своей жертвы, и потому промахнулся, хоть и совсем немного, буквально на несколько футов.

Он промелькнул мимо в долю секунды, сотрясая воздух адским криком. Кинкар в первое мгновение даже не понял, что страшные когти пока миновали его. Если бы он знал, как управлять флайтером, то сумел бы, наверное, оторваться от преследования или хотя бы измотать эту тварь, чтобы она перестала гнаться за ним. Но ничего этого он сделать не мог. Беглецу оставаться только сидеть как сидел, под не слишком надежной защитой спинки кресла и обтекателя. А флайтер продолжал нестись вперед, и где-то сзади са-мород уже набирал высоту для второго удара.

Как и их меньшие собратья, са-мороды были наделены некоторой толикой разума, в основном служившего для того, чтобы прокормиться и уцелеть в борьбе за существование. Са-мороды вели уединенную жизнь. Каждая самка имела свою территорию, над всеми обитателями которой властвовала безраздельно. Другие мороды, пытавшиеся нарушить неприкосновенность границ этой территории, беспощадно изгонялись. В этих схватках и выковывалось умение маневрировать, соразмерять свои силы со своей целью, наносить удары в нужное место в нужный момент.

Поэтому когда са-мород вновь начал пикировать на флайтер, теперь уже с большей высоты, он рассчитал направление своего броска так, чтобы оказаться чуть впереди летающей доски и успеть выставить вперед когти – любимая боевая поза этих хищников.

И вновь его подвело то, что он имел дело не с животным, а с механическим летательным аппаратом. Удар пришелся прямо в нос флайтера. От такого удара обтекатель вонзился в мягкое брюхо птицы. Все вокруг огласилось адским криком боли. Когти судорожно заскребли по поверхности флайтера, цепляясь за кресла. Кинкар, изо всех сил вжимаясь в спинку сиденья, скорее чувствовал, чем видел огромный клюв, щелкавший всего в паре дюймов над его головой. Весь флайтер был залит кровью, брызнувшей из разорванных артерий.

Машина дернулась, нырнула, пытаясь справиться с огромной тяжестью, обрушившейся на нос. Она быстро теряла высоту, а са-мород все бился, стараясь разодрать ее на части. Только металл флайтера, не поддававшийся ударам когтей, спас жизнь Кинкару. Через несколько секунд флайтер рухнул в густые заснеженные заросли кустарника. Тело са-морода, как подушка, смягчило удар, и флайтер, наконец, остановился.

Кинкар едва не задохнулся от толчка сотрясения и некоторое время лежал, не двигаясь, в облаке зловония, исходившего от разорванной на части туши. Спасительная завеса горячего воздуха исчезла, и Кинкар дрожал от холода. Дул пронзительный горный ветер. Наконец, юноше удалось выбраться из-под обломков. Шатаясь, он побрел по срезанным падавшим флайтером веткам, усеивавшим землю вокруг. Конечно, на один охотничий участок не могло приходиться два морода, но запах крови и мяса должен издалека завлечь стервятников, пусть не таких крупных, но все равно нечего было и думать о том, чтобы пытаться противостоять им безоружным. Руководимый скорее инстинктом, чем продуманным планом, Кинкар заковылял вниз по склону горы.

К счастью, флайтер упал не на гребень горы, так что Кинкар не оказался заперт на вершине обрыва. Заросли кустарника были не слишком частыми, и Кинкар оставлял метки, чтобы не начать кружить на одном месте.

Похоже, уже далеко за полдень, подумал Кинкар, надо бы найти какую-нибудь крышу. Сверху доносилось приглушенное чавканье, затем послышалось рычанье, перешедшее в возмущенный рев. Там пировали могильники, и путь назад был заказан. Наверное, именно эти звуки заставили Кинкара ускорить шаги, но ушел он недалеко. Ноги его вдруг утратили опору, и он полетел куда-то, прямо в сугроб.

Задыхаясь, отплевываясь, он полез наверх, прекрасно зная, что лежать без движения нельзя – замерзнешь. Только идти, только не останавливаться, тогда остается какая-то, пусть слабая, надежда. К счастью, небо было ясным; это означало, что пурги не будет.

Беглец огляделся. Оступившись, он упал в какое-то ущелье, со дна которого доносилось журчанье ручейка. Вода в нем была темная, течение быстрое, льда не было. Он выбрался на берег и опустился на колени. Теперь явственно чувствовалось, что от речушки исходит слабое тепло. Наверное, это горячая речка, вроде той, на которую он наткнулся неподалеку от замка. Надо только подняться выше по течению – там вода погорячее, и это позволит хоть как-то согреться ночью.

Встать на ноги оказалось не так просто, все тело ныло от ушибов. Но каким-то нечеловеческим усилием он заставил себя идти дальше, и сквозь заволакивавший его зрение туман переутомления ему удалось различить струйки пара, подымавшиеся над водой. В ущелье теплело. Задыхаясь и кашляя от зловония, Кинкар упал на какой-то валун и так замер. Без тепла он погибнет, но в его ли силах перенести ядовитые испарения, поднимающиеся от воды?

Он медленно спустился под скалу, не в состоянии идти дальше, да и не испытывая к этому никакого желания. Все вокруг было окутано дымкой сна, он ощущал себя только что пробудившимся от кошмара человеком, который не вполне осознает, что происходит вокруг. Он еще успел почувствовать щекой прикосновение камня, потом все пропало.

Над ним кружил са-мород. Юноша жестоко ошибся. Хищник не был убит при столкновении с флайтером и теперь наконец нашел вырвавшуюся было жертву. Еще секунда – и мощные когти и клюв разорвут Кинкара на части. Но нет, хищник поднял его и понес – высоко-высоко, выше гор! Они направлялись в пустынные земли и дальше – к городу кораблей-башен. Да нет, никакой это не са-мород, это флайтер, да, флайтер! Машина накренилась на хвост; еще чуть-чуть – и Кинкар соскользнет с нее и полетит вниз…

– Поднимать придется на руках! Ларнг может оступиться на склоне…

Какие-то слова, пришедшие неизвестно откуда, не имеющие смысла… Потеплело, да, снова потеплело. Похоже, он не разбился от падения с флайтера. А, наверное, он упал в горячий ручей, и теперь его несет течением! Да, зрение заволокло водянистой пленкой, перед ним двигалась неясная фигура. Потом тень обернулась, и Кинкар осознал, что на сей раз на спасение рассчитывать нечего. Это был лорд Диллан! Они выследили его и вновь схватили.

– Нет! – раздался как бы со стороны его пронзительный крик, чем-то походивший на крик морода. Изо всех сил пытался он вырваться из несшего его потока, убежать от Черных, но все было напрасно. Он не мог даже пошевелиться, течение продолжало нести его.

Кругом стояла ночь, но это была не непроглядная чернота подземелья У-Сиппара, ибо можно было различить звезды на распростертом над ним Щите Лоора. И эти звезды двигались… Или это двигался он? Кинкар пытался разрешить этот вопрос. Знакомый запах пота ларнга вытеснил вонь реки. Но качка осталась, юношу словно несло течением.

– Вон сигнальная башня! Мы уже почти пришли!

Пришли? Куда? В У-Сиппар? Или в крепость кораблей-башен? Внезапно он сообразил, почему все вокруг плывет и покачивается. Оказалось, он лежал в гамаке, подвешенном между двумя тяжеловозами. Но он не мог понять, где кончается сон и начинается явь. Кинкар закрыл налитые свинцом веки, обессиленный до такой степени, что ему было уже все равно, что происходит.

Наверное, он чересчур устал, чтобы заснуть. В его сознании отметилось, что его привезли во внутренний дворик какого-то замка. Он открыл глаза, пытаясь разглядеть, кто будет отвязывать гамак.

Какая ужасная судьба! Все было напрасно. Его отчаянный побег оказался бесполезен. Перед ним стоял лорд Диллан. Он нагнулся, поднял Кинкара и понес его к свету, теплу, шуму. Они опять в корабле-башне, и сейчас начнется допрос.

Наверное, его снова доставили в комнату, обшитую подушками. Он лежал на какой-то мягкой скамье, крепко закрыв глаза. Пусть думают, что он без сознания.

– Кинкар…

Он напрягся.

– Кинкар…

Из тысячи голосов он узнал бы этот голос. У лорда Диллана мог быть двойник, но у леди Асгарь… Он открыл глаза. Она мягко улыбалась, глядя на него изучающим взглядом целителя. Женщина была одета в зимний костюм наездника, под меховым капюшоном проглядывался тугой пучок волос. На ее плече сидела Воркен, глядя на Кинкара таким же изучающим взглядом.

– Я в замке? – он не верил своим глазам, он был уверен, что находится в другом месте.

– Да, ты в замке. И в полной безопасности. Скажи спасибо Воркен, правда, крылатое создание?

Воркен, склонив голову, потерлась своим костяным гребешком о подбородок леди.

– Мы пошли в горы на охоту, и тут, откуда ни возьмись, появилась Воркен. Она привела нас туда, где пировали стервятники… – леди Асгарь слегка передернулась. – А оттуда уже было легко добраться до тебя, Кинкар. А теперь, – она наклонилась к нему с костяной чашкой в руках. Кто-то сзади приподнял его голову и плечи, чтобы он мог пить.

– Выпей это и поведай нам, что с тобой произошло. Похоже, у нас очень мало времени.

Оказалось, что поддерживал его лорд Диллан. Но это был их лорд Диллан, а не Черный Властелин кораблей-башен. Свободно опершись на подставленное плечо, Кинкар рассказал свою историю, стараясь ничего не приукрашивать. Только одного он не мог описать – что именно произошло с ним в разрушенном святилище. Но об этом его и не спрашивали. Когда он упомянул о встреченных им на побережье беглецах, его перебил лорд Диллан.

– Это мы частично уже слышали. Маррен не сумел справиться с Цимом, и тот привез их сюда. Их подобрали у самых ворот Капал и его люди, возвращавшиеся с охоты. Они рассказали нам о себе. Ужасная история, – по лицу его пробежала тень. – Ты ее еще услышишь. Так значит, тебя схватили люди правителя, – подсказал он, и Кинкар продолжил.

Тут он добрался до того, как его приговорили к смерти, и как судьба послала ему избавление в лице Воркен, и как в дело вмешался Черный лорд Диллан.