Текст книги "Три руки для Скорпиона"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

САБИНА

Силла стояла, широко раскрыв глаза и часто дыша. Страх почти видимым облаком окутал ее. Она схватила меня за руку и сжала с такой силой, что я почувствовала, как впиваются мне в кожу краешки ее ногтей. Казалось, вся ее надежда на спасение – я.

Остальные настолько сосредоточились на допросе Удо, что на нас внимания не обращали. Силла заговорила сдавленным шепотом, и я расслышала ее только потому, что не отрывала от нее глаз.

– У меня… не получается посыл!

Я тут же собрала все свои внутренние силы и попыталась отправить сестре мысленное послание, но наткнулась на непроницаемый барьер. Мое сознание не могло встретиться с сознанием Силлы. Я встревожено обратилась к Там, но и здесь ответом мне было глухое безмолвие.

Мы, не раздумывая, отошли чуть в сторону от тех, кто собрался около лежавшего на земле жреца, но камень, внутри которого томился плененный фраш, был близко, на расстоянии вытянутой руки.

Голова страшилища все еще была склонена. Возможно, Золан полностью подчинил его своей воле, но я видела, что левый глаз, огромный и выпученный, повернулся в нашу сторону. Я не сомневалась: фраш знает, что с нами происходит.

Силла выпрямилась. Она по-прежнему крепко держала меня за руку. Она тоже смотрела на торчащую из камня голову фраша.

– Это он делает, – прошептала она.

Неспособность отправить посыл стала для нас чем-то вроде потери глаза, уха, руки – но это оказалось страшнее любой раны.

«Матушка!»– мысленно прокричала я, вложив в посыл всю свою силу. Я хорошо видела матушку, она стояла между отцом и Золаном и смотрела на Удо.

Ничего… Молчание… Чувство потери…

«Там!»

Не могло же совсем ничего не остаться от крепчайшей связи, дарованной нам при рождении! Но нет, вновь пустота.

«Дьюти…»– предприняла я последнюю отчаянную попытку.

Когда-то Дьюти казалась мне всезнающей, именно она старалась, чтобы мы всегда познавали и оттачивали свой дар.

«Дьюти!»

Если бы было можно, я бы крикнула вслух.

Старушка ворожея стояла чуть поодаль. Похоже, допрос Избранного интересовал ее меньше остальных. Она устремила взгляд на торчащую из каменного столпа голову. Она непрерывно шевелила губами. Я не сомневалась: она всеми силами старается наложить заклятие на фраша.

Силла отпустила мою руку и решительно шагнула к камню. Фраш поднял голову и уставился на мою сестру. Его пухлые губы разъехались в ехидной ухмылке.

Силла меньше всех нас любила спорить. Ее лицо превратилось в застывшую маску. Она подняла правую руку, в пальцах которой сжимала рукоять кинжала. Клинок – для такого непростого дела? С колдовством не сражаются обычным оружием! И тут я вспомнила: у древней магии свои законы. Порой довольно прикосновения холодной стали. Я выхватила собственный стилет. Его клинок был не просто выкован одним из лучших отцовских кузнецов, но и отчасти наделен Силой.

Напрочь забыв о нашем пленнике-жреце и о тех, кто находился рядом с ним, я поравнялась с Силлой. Она встала перед головой фраша. Тот перестал скалиться. Я не могла узнать мою сестру. Она, не меняясь в лице, выше подняла кинжал.

– Сталь, холодная сталь, – произнесла она нараспев, словно вспомнила строчку из песни какого-то барда.

Если голова может вздрогнуть, не имея шеи и плеч, то именно это произошло с головой фраша.

– Глаза, чтобы видеть, – продолжала Силла бесстрастным голосом и ближе придвинула кинжал к камню. Голова фраша задергалась из стороны в сторону, но деваться ему было некуда.

И тут меня кто-то схватил за плечо и так грубо оттолкнул, что я чуть не упала, если бы Силла не поддержала меня. Золан схватил ее за руку в то самое мгновение, когда она была готова вонзить свой клинок в правый глаз фраша.

Силла зарычала, как собака, и зашипела не хуже Древолаза, не глядя на того, кто пытался удержать ее. Она проворно, с помощью обманного движения, которому нас научили давным-давно, перебросила стилет в левую руку.

Но Золан оказался быстрее. Он ударил ребром ладони по запястью сестры с такой силой, что я услышала стук. Силла выронила стилет, яростно вскрикнула и развернулась, готовая обрушить свою злость на Золана, но тот держал ее крепко.

Я разгневалась не меньше сестры, но вдруг услышала, как фраш фыркнул и захихикал.

– Что здесь происходит? – вопросила матушка, встав рядом с Золаном.

Ей ответила Силла. Ее бледность сменилась жарким румянцем. Еще ни разу в жизни я не видела ее такой разъяренной.

– Эта тварь из земных глубин, – Силла кивком указала на фраша, – решила пошутить над нами. Нас поразила мысленная немота! – Она ударила Золана локтем в живот. Тот охнул и отшатнулся. – Они боятся стали, эти древние, – разве об этом не говорится во всех старинных преданиях? Так пусть он поцелуется со сталью, пока не решит, стоит ли играть с нами в дурацкие игры!

Золан обхватил руками ее плечи и встряхнул ее.

– Ты хочешь, чтобы мы все погибли?

Неожиданно я почувствовала, что мою голову словно обручем сдавило. Ощущение было настолько болезненным, что я выронила стилет, сжала виски ладонями и стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть. Неужели это сокрушительное давление было посылом? Если да…

– Я же сказала… – визгливо прокричала Силла. – Я словно взаперти! И Бина, и Там, наверное, тоже…

– Так и есть, – резко выговорила Там, вставшая у меня за спиной.

– Что тут за игры? – с хрипотцой в голосе осведомился наш отец.

– Это не игры, – ответила ему матушка. – Это правда. Наши дочери не могут посылать и слышать мысли.

Отец устремил взгляд на Золана.

– Ты подчинил себе это существо – по крайней мере, всем нам так показалось. Как же фраш сумел выстроить такую преграду?

Лицо отца стало словно каменное. Он смотрел на человека из Потемок так, будто они остались в мире одни. Но матушка встала рядом с отцом.

– Сталь, – проговорила она. – Дьюти…

– Миледи, – немедленно отозвалась Дьюти.

– Что сказано о стали в «Малихор Сум Магниа»?

– Что древние ее не переносят, – торопливо ответила ведунья. – Когда мы, обитатели Верхнего мира, впервые изготовили этот металл и стали ковать из него оружие, существа, обитавшие в лесных чащобах и внешнем мире, обратились в бегство.

Силла неотрывно смотрела на фраша.

– Похоже, – произнесла она со стиснутыми зубами, – они убежали недостаточно далеко!

Матушка посмотрела в глаза Золану, но ничего не сказала. Правда, возможно, они что-то сказали друг другу мысленно. Отец кивнул и так проворно шагнул к Золану, что тот и моргнуть не успел, а отец уже схватил его за руки и вывернул их за спину.

Золан стал беспомощен и почти сразу перестал бороться. Однако он предупредил всех:

– Хорошенько подумайте о том, что вы собрались сделать! Госпожа волшебница, лорд-смотритель, неужто вы готовы открыть врата для Силы, которую даже не можете надеяться покорить?

Я снова заметила гадкую ухмылку на губах фраша.

Я заглянула внутрь себя и попыталась призвать на помощь Силу так, как я это делала в Потемках, – расставила руки в стороны, растопырила пальцы. Я почувствовала, как руки согреваются, но это чувство получилось гораздо более слабым, нежели прежде. Я словно возвратилась в раннее детство, когда впервые ощутила, что наделена Силой, и должна была научиться тому, как ею управлять.

– Этот фраш, – сказала матушка, – кровью подчинен или был подчинен твоей воле. Так что же, по твоей воле наши дочери не могут мысленно говорить одна с другой?

– Вы слышали, миледи, – отвечал человек из Потемок, – что сказал этот Удо. Заклятие кровью, каким бы могущественным оно ни было, не может целиком подчинить себе великую Силу Тьмы. Этот древний, – Золан кивком указал на фраша, – наверняка был уже покорен тем изменником глиняного народа, которого я послан разыскать. Когда сюда явился Удо, он, не ведая о том, что мы взяли в плен этого древнего, призвал его к себе, полагая, что тот все еще пребывает во власти его господина. И древний явился, чтобы послужить Удо в меру своих сил.

– И, – звонко выговорила матушка, – его услуга, похоже, состоит в том, чтобы нанести удар, способный вернее всего ослабить нас.

Отец отпустил Золана.

– Дьюти, – позвал он ведунью.

Старушка встала перед камнем, в котором был заточен фраш, наклонилась и подобрала с земли выроненный Силлой стилет. Затем она высоко воздела руку с клинком. Фраш поднял голову. Его огромные желтые глаза следили за движением клинка. Золан был готов помешать Дьюти, но отец положил руку на его плечо и удержал его.

Дьюти не стала нацеливать острие стилета на физиономию фраша, как Силла. Она постучала им по камню под подбородком чудища. Тот взвизгнул и злобно оскалил зеленые зубы.

– Ты, древний, – обратилась Дьюти к фрашу, – сделай что должно – сними заклятие!

Она наклонилась ниже и вонзила клинок в камень.

– Йа-а-а-а-ау! – завизжал фраш.

Камень закачался, но не упал.

– Нет! – почти так же громко прокричал Золан. – Он – всего лишь орудие! Только орудие!

Дьюти не обернулась, но опустила руку, в которой сжимала клинок.

 
Земля и море,
Ложь и правда,
Луна и солнце,
Огонь, вода.
 

Произнося каждое из этих слов, Дьюти рисовала в воздухе символ Силы. Стилет упал на землю. Дьюти подняла руки к груди, выставила пальцы вперед. Ее губы беззвучно зашевелились. Те Силы, которые она теперь призывала, нельзя было называть вслух.

От верхушки каменного столпа отделился тонкий голубой луч, свился в кольцо, и это светящееся кольцо, в середине которого стоял камень, начало опускаться. Фраш прижался затылком к камню и, вытаращив глаза, пытался увидеть светящийся круг. Но свет не прикоснулся к нему. Кольцо трижды облетело вокруг камня прямо над головой фраша и замерло в виде голубого обруча чуть ниже вершины столпа. Голова фраша еще какое-то время дергалась и моталась из стороны в сторону. Из глаз чудища по волосатым щекам потекли зеленые слезы.

Наконец Дьюти обернулась и устремила взгляд на отца и матушку.

– Это правда. Фраш – всего лишь лук, с помощью которого другой хочет пускать стрелы.

Силла снова шагнула к камню, сжав правую руку в кулак. Она судорожно рыдала. Я разделяла ее чувство. Пусть теперь наш разум не мог соприкасаться, но сердца могли.

На этот раз Силлу остановила Дьюти. Она повернула голову и провела по воздуху пальцем. Голубой круг превратился в облачко. Облачко опустилось к земле.

– Ступай на свое место! – приказала ведунья.

Облачко исчезло, исчезла и голова фраша.

ТАМАРА

Сжав в руке волосяной мешочек с камнем-талисманом, я следила за тем, как Дьюти изгоняет фраша. Силла горько плакала. Хотя мы больше не могли говорить мысленно, я чувствовала, что ее слезы вызваны не жалостью к себе и не страхом, а гневом. Мне тоже, как и ей, было нестерпимо находиться в мире, лишенном наших привычных мысленных разговоров. Неужели мы не сумеем разрушить преграды, разлучившие нас?

Дьюти отошла от камня и поманила меня к себе. Мы вместе вернулись туда, где лежал на земле Удо. Оставшись один, он принялся отчаянно метаться и пытаться освободиться от пут. Он поднял голову, увидел нас. Гримаса злобы и ужаса покинула его лицо, он дико расхохотался.

– Ну что, старая карга, – прокричал он между приступами хохота, – ты встретилась с господином!

– Что за господин? – осмелилась спросить я.

Удо повернул голову в мою сторону, но ответить не успел: с ним рядом оказался Золан.

– Тарн, – ответил за жреца человек из Потемок.

Удо свирепо мотнул головой, уставился на Золана и прищурился. Он был вынужден ответить на все вопросы, какие ему задали отец и матушка, но теперь к нему, похоже, возвратился мятежный дух.

– Если знаешь, отродье Фарсали, зачем спрашиваешь?

Но Дьюти решительно взяла разговор в свои руки. Она наклонилась к Избранному, и тот не смог отвести глаза.

Даже через преграду, закрывшую мой мысленный слух, я смогла ощутить Силу, использованную Дьюти, и поняла, что ей помогает матушка. Неожиданно лицо мнимого жреца изменилось: губы разжались, глаза закатились. Его голова ударилась о землю, Не оборачиваясь, Дьюти дала мне знак.

– Камень из Проклятой земли, – приказала она.

Я встала рядом с ней. Она посмотрела на меня.

– Грядет битва…

Она так сказала или это была моя собственная мысль? Я устремила взгляд на пленника. Он весь сморщился, его землистая кожа приобрела теплый цвет обожженной глины. В мгновение ока он превратился в ту, которая жила внутри глиняной скульптуры в пещере за много лиг от места, где мы теперь находились.

«Впусти меня!»– ее безмолвный приказ был подобен удару.

Я повиновалась. В этот миг я не могла поступить иначе. Однако она не заняла место моего духа в моем теле, как, по ее словам, поступил Тарн с отшельником. Чувствуя, как прикасается к коже волосяной мешочек, я вынула из него камень. Я привыкла к его теплу, а теперь он раскалился.

Движимая чужой волей, моя рука застыла над головой Удо. Внезапно камень в моих пальцах, которыми я очертила кружок в воздухе, превратился в маленький шарик с заостренной верхушкой, похожий на головы некоторых уцелевших глиняных фигур, которые я видела в пещере.

Я тут же встретила сопротивление, мои пальцы дрогнули. Я попыталась призвать Силу, но не смогла. Моя рука сама по себе начала двигаться в противоположную сторону, я словно бы раскручивала спираль, которую успела нарисовать в воздухе. Ниоткуда появилось невесомое копье, сотканное из… дыма?., тени? Похожее на длинный черный палец, оно прикоснулось к тыльной стороне моей ладони. Напряжение ослабело, я смогла снова начать вычерчивать круги.

Смутно ощущая прикосновение пальцев Фарсали, я чувствовала боль, будто эти призрачные пальцы заканчивались когтями. Но я продолжала начатое дело.

Все кончилось внезапно. Казалось, треснул и сломался сухой сучок. Вспыхнул свет, золотое сияние. Я пошатнулась, ослабевшая, словно была долго связана и наконец с меня сняли путы.

Когда я вновь обрела зрение, моя рука, сжимавшая камень, покоилась у меня на колене. На тыльной стороне ладони лежала тонкая трубочка, похожая на ту, которую я видела у Золана, но у меня на глазах это орудие Силы бесследно испарилось.

Теперь никто – ни живой, ни бесплотный – не давал мне приказов; однако я знала, что следовало делать. Я подняла камень и, прижав его к переносице, долго держала. Я понимала, что он послужит ключом, который отопрет мою темницу. Я быстро встала.

Затем я приложила камень ко лбу Силлы, потом и Бины. Я думала только о сестрах, и мы словно бы остались одни на целом свете.

«Свободны!»– беззвучно воскликнули мои сестры, и их посыл соединил нас.

Мы крепко обнялись. Но в то самое время, когда мы из смертельного холода переместились в мир тепла, другой человек погрузился в Бесконечную Ночь.

– Он мертв, – сказала Дьюти, стоявшая около Удо.

– Он был одержим пожирающей Силой.

Рука Золана была пуста. Свой талисман он спрятал.

– А мы, – проговорила матушка, – бросили перчатку. Быть может, слишком рано.

Последовав совету Дьюти, воины отнесли тело Удо подальше от круга камней и там захоронили. Мы собирались тронуться в путь как можно раньше, но только после полудни позавтракали и тогда уж покинули место ночлега.

Древолаз, которого, как я только теперь осознала, не было с нами все это время, появился, когда мы выступили в дорогу. Стараясь держаться подальше от Дьюти, рыжий зверь побежал рядом с лошадью Золана.

Ехали неспешно, приноравливаясь к шагу лошади, на которой ехал Рогер. Немного оправившись после лечения, оруженосец смог при помощи воинов сесть в седло. Издалека послышался звук свистка разведчика. Отец приказал всем остановиться, и мы стали ждать вестей.

Разведчик доложил, что нам предстоит встреча с людьми из крепости, предупредить которых был послан Лоларт. Старый воин прибыл в Россард почти сразу после того, как туда вернулся отряд охотников, которые стали случайными свидетелями трагедии Фросмора. Хорошо, что Лоларт был знаком с хозяином крепости, иначе его могли бы убить на месте. Нам не пришлось зажигать костер и тем самым призывать к себе народ из Россарда. Узнав о приближении отряда под командованием нашего отца, обитатели крепости с радостью решили присоединиться к нам, чтобы свести счеты с теми, кто погубил их соседей.

Так что не успело солнце еще опуститься к горизонту, как к нам присоединился пестрый отряд всадников, выглядевших особенно нелепо в сравнении с нашими воинами, одетыми в одинаковые доспехи. Отец благодарно приветствовал этих людей. Они рассказали вести из Кингзбурке. Большей частью речь шла о том, что Старкаддеры и Рагнеллы бились друг с другом на улицах этого города, где теперь по ночам появлялись все новые чудовища и нападали и на тех и на других. Словом, случилось кровавое побоище. Уже несколько дней никто ничего не слыхал о короле. Некоторые считали, что он мертв.

Получив такие вести, мы продолжили свой путь на северо-запад. Мы снова встали лагерем в сумерках и вместе с матушкой и Дьюти произнесли охранное заклятие. Гурлионцы, присоединившиеся к нам, поглядывали на нас с любопытством, но помалкивали. Золан держался от нас в стороне, он даже не пытался показать, что знает, чем мы занимаемся. Я чувствовала, что ему не по себе.

Наш оберег на этот раз предназначался для защиты от любого Зла, мы ни на кого и ни на что не указали особо. Верно, человек из Потемок выказал некую способность управляться с древней магией, но не так давно мы убедились в том, что обереги, которым мы всегда так доверяли, оказывались не слишком надежными при встрече с неведомой и чужеродной для нас Силой. На самом деле матушка и Дьюти даже немного изменили привычный ритуал. Я, где только можно было усилить защитные преграды, пользовалась своим камнем-талисманом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

САБИНА

Золан подошел к костру, когда Дьюти подавала завтрак, но сел в стороне от круга, включавшего наше семейство и гурлионского вождя с двумя главными приближенными. Я внимательно наблюдала за человеком из Потемок, не обращая особого внимания на разговор, представлявший собой по большей части пересказ слухов о хаосе, воцарившемся в Гурлионе. Может быть, из-за того что я почти не отрывала глаз от Золана, я и заметила, что за ним украдкой следит один человек из Россарда.

Незнакомец был на вид ровесником Золана, но явно являлся опытным воином. За спиной у него висели ножны, из которых торчала рукоять старинного длинного меча, украшенная необычной резьбой. Его широкие плечи покрывала столь же старинная кольчуга, в кольцах которой то и дело застревали кончики длинных волос песочного цвета. Эта кольчуга казалась неудобной даже для защиты.

Я попыталась вспомнить имя молодого человека – ведь вождь клана представил его нам. Фергал? Фергус? Точно я вспомнить не могла. Черты лица у него были грубоватые, но приятные. Он, как и Золан, был чисто выбрит. Безбородый… Я устремила взгляд на человека, с которым мы странствовали несколько месяцев. За все это время я ни разу не замечала, чтобы Золан брился, однако щетина у него не отрастала. Почему-то до сих пор это мне не бросалось в глаза.

В Гроспере Силла часто обращалась к моим запасам целебных трав, смешивала их между собой, готовила снадобья и настои. Несколько лет назад она изготовила мазь с приятным запахом, с помощью которой можно было удалять волосы на руках. Я не могла понять, почему именно теперь я обратила внимание на гладкие щеки Золана, почему это произвело на меня такое впечатление – ведь это было так далеко от наших теперешних бед, Разве что потому, что сейчас нас окружали бородатые мужчины. И еще я знала, что молодые люди предпочитают не бриться.

– Так и порешим, – проговорил отец и кивнул гурлионскому вождю. – Пустим вперед разведчиков.

Громкий голос отца отвлек меня от странных размышлений, но любопытство не давало мне покоя и тогда, когда мы с Там и Силлой устроились на ночлег. Однако почему-то я не поделилась с ними своими вопросами.

Сон не шел ко мне, хотя я даже попробовала призвать его, управляя своим сознанием, как была обучена с детства. Слишком многое случилось за день. Я погрузилась в раздумья. Мы двигались навстречу невидимой опасности, природу которой понимали не до конца, и я все гадала, зачем мои отец и матушка решили отправиться в раздираемый войной Кингзбурке. Мы думали, что они выехали из Гроспера для того, чтобы разыскать нас, – что ж, теперь единство нашего семейства было восстановлено. Тем не менее мы все дальше уходили в глубь Гурлиона. Только ли из-за того, что Золан должен был сразиться с Тьмой? Или…

Я лежала очень тихо, глядя на полог шатра. Невольно я поежилась. Я ни за что не смогла забыть ужас, испытанный в те мгновения, когда мы с сестрами стали словно бы глухонемыми. Вдруг мы угодили в какие-то неведомые сети, стали пешками в чьей-то хитрой игре?

Я услышала легкий шум. Кто-то заворочался во сне. Мы втроем лежали ближе к выходу из-под полога. У меня вдруг мелькнула мысль: посплю ли я еще хоть раз на настоящей кровати, за крепкими стенами, где надежные обереги будут охранять меня от множества опасностей внешнего мира?

Я чуть было не вскрикнула. Издалека послышался негромкий голос – смутно, но различимо. Что это было? Посыл, смысла которого я не могла понять? Древолаз! Он подобрался ко мне едва заметной тенью и лег рядом. Я ощутила странный запах его шерсти – сильный, как бы исходящий от свежих, смятых в руке листьев, и острый, как его зубы. Затем моего лица коснулось дыхание Древолаза. Запах тоже был сильным, но так и должно пахнуть от хищного зверя.

Я не сомневалась: спутник Золана пришел ко мне не просто так. К сожалению, я не разбиралась в языке животных. Сделав усилие, я попыталась отправить зверю мысленное послание. Я уловила смысл ответа. Я должна была куда-то пойти – и притом немедленно.

Там и Силла ровно дышали во сне. Я чувствовала, что они крепко и сладко спят. Я с необычайной осторожностью встала с нашей общей подстилки. Я не могла объяснить, почему так старалась не разбудить их, почему мне не хотелось, чтобы они узнали о том, что я делаю, но что-то подсказывало мне: это необходимо.

Пытаясь не шуметь, я выползла из-под полога. Древолаз, пятясь и не спуская с меня глаз, отошел чуть назад. Я заметила дозорного и помедлила. Мне казалось, что каждое мое движение сопровождается ужасным шумом, но дозорный меня явно не замечал.

Золан никогда не ложился спать под пологом – ни с краю, где укладывали Рогера, ни с той стороны, где ложились наши родители. Он облюбовал место чуть поодаль от полога, где рядом с ним всегда находился Древолаз. К этой ложбине меня сейчас и вел рыжий зверь. Неожиданно он резко замер и тихо зашипел, призывая меня остановиться.

Я расслышала голоса. Двое разговаривали почти шепотом.

– Повелитель мой, король, – вы не узнаете меня? Моя мать была вашей кормилицей, мы были молочными братьями…

– Ты ошибаешься!

– Король Геррит, разве вы не носите на плече знак орла? Я заметил этот знак, когда мы вечером купались в озере, и я видел этот знак тогда, когда ведунья Нолуэн наложила его на вашу кожу. Только такой знак и подобал родному сыну короля.

– Я не тот, кого ты ищешь! – К гневу в голосе Золана примешался страх. – Я Золан, я из Потемок. Не возвеличивай меня! Предупреждаю тебя, Фергал по прозвищу Барс!

Послышался кашель, потом снова зазвучал голос Фергала.

– Что вы сделали? Вы отняли у меня дыхание!

– Так же легко я могу отнять у тебя речь! – Было заметно, что Золан разозлился не на шутку. – Я не король, и ты не станешь распространять эту ложь. Я человек, наделенный Силой, – и более никто, и я должен сделать свое дело. Только это правда, и больше ничто.

– Что ж, живите со своей «правдой». – В голосе Барса тоже прозвучал гнев. – Без сомнения, вы слишком долго прожили среди этих южан, и теперь они вас используют ради своих целей. Часто рассказывают, что они похитили вас. Наконец стало ясно, что это предание правдиво. Не бойтесь – кому нужен правитель-перевертыш? Я был молочным братом Геррита, когда он знал правду и был честен, – и он знал, какая страна его родина.

Внезапно я ощутила сильнейший удар чужеродной Силы, не принадлежавшей ни Свету, ни Тьме. Этот удар задел меня только краешком, но я согнулась словно под порывом зимнего шквала.

Что сделал Золан? Я была уверена: он прибегнул к помощи Силы. Мы считали, что наш спутник – приверженец Света, но могли ли мы быть хоть в чем-то уверены насчет него? Фергал не сомневался, что перед ним – Геррит, и я без труда могла понять его, несмотря на то что Золан сейчас сопровождал лорда-смотрителя с Юга. По слухам, в которые твердо верили гурлионцы, их короля в детстве похитили алсонийцы и с тех пор держали в плену – и вот теперь, казалось, слухи подтвердились. Возвращения давно потерянного законного правителя было более чем достаточно для того, чтобы гурлионские кланы объединились и ополчились против южан.

Возле сложенной рядом с пологом поклажи промелькнула тень. Луна пряталась за тучами, но я сумела разглядеть рукоять меча, торчащую из ножен за спиной. Фергал возвращался туда, где спали воины. Древолаз прижался к моей ноге. Я наклонилась и провела рукой по густой шерсти на его голове. В следующее мгновение зверь убежал. Зачем он позвал меня? Чтобы я услышала, как Золан наотрез отказывается признать, что он – Геррит?

Я должна была как можно скорее поделиться всем услышанным с отцом. Прежде, когда возникала срочная необходимость, мы могли мысленно соединиться с ним. Его дар уступал нашему, но за годы союза с матушкой он сумел его отточить.

Я отправила отцу мысленное послание – и почувствовала, как оно проникает в его сознание. На миг я словно бы оказалась на склоне холма, и передо мной предстала долина, озаренная солнцем и наполненная миром и покоем. А потом это видение распалось и исчезло. Я поняла, что отец проснулся.

Я быстро рассказала ему о подслушанном мной разговоре. Мне не было нужды предупреждать отца о том, что могло произойти, если Фергал с кем-то пооткровенничает. Это отец и сам прекрасно понимал.

«Очень хорошо, умница», – последовал мысленный ответ отца – ясный и четкий, словно мне ответила Там или Силла.

Он был скуп на похвалы, и потому его слова были для меня особенно драгоценны.

ТАМАРА

Мы проснулись, когда лагерь окутали предрассветные сумерки. Все поспешно готовились к тому, чтобы тронуться в путь.

– Что-то стряслось? – спросила я у Бины, которая заплетала волосы в тугую косу.

– Беда, – коротко ответила она.

А потом последовал посыл. Узнав от сестры о том, что приключилось ночью, я изумилась. Вопрос, который особенно не давал нам покоя, Бине задала Силла:

– Почему ты нас не разбудила?

И правда, почему? До последнего времени всегда бывало так: то, что привлекло внимание одной из нас, сразу становилось известно остальным. Бина посмотрела на меня, перевела взгляд на Силлу.

– Не знаю, – медленно проговорила она. Видимо, она не задумалась над тем, насколько странно себя повела.

Разрыв нашего единения – глухота, немота! Страх, посеянный фрашем, пробудился вновь. Я поспешно мысленно обратилась к Силле и Бине, а потом – к Дьюти, которая укладывала вещи матушки.

Все, к кому я обратилась, откликнулись. Дьюти обернулась и дополнила взглядом свой безмолвный ответ. Значит, мы не беспомощны – по крайней мере, пока.

Бина говорила о том, что встреча Золана с Фергалом закончилась могущественной волной Силы, и о том, как эта волна нахлынула на нее. Не из-за того ли, что на нее налетела эта волна, она умолчала о происшедшем? Не смогла обратиться к нам? Но нет, она ведь сразу мысленно поведала обо всем отцу. Но то, что теперь нам то и дело приходилось сталкиваться с Силой, которую мы не знали и не понимали, стало новой бедой, которая, словно бусина, нанизалась на нитку, где и без того было немало напастей.

Я мельком увидела Золана на другом краю лагеря. Он седлал коня. Рядом с ним ярким пятном двигался Древолаз. Казалось, Золан не знает, что мы собираемся в поход: он не взял ни сухарей из походных запасов, ни бурдюков, которые с вечера наполнили водой. Когда мы тронулись в путь, он предпочел держаться подальше от меня и Силлы. Бина поехала рядом с Рогером, чтобы помочь Дьюти ухаживать за ним в дороге. Отец, матушка и Горфунд вели какой-то серьезный разговор, а вождь гурлионцев и его люди ехали чуть дальше. Сегодня, однако, они старались держаться ближе друг к другу, чем вчера. Наши разведчики, как и подобает, выехали раньше основного отряда.

Повинуясь безотчетному порыву, я поторопила свою лошадь и поравнялась с Золаном.

– Еще день, – сказала я, – и мы прибудем в Кингзбурке. Это второй по величине город в Гурлионе – только порт Варбурке больше его.

Я говорила с ним словно с гостем, ничего не знающем о стране. Ведь Золан делал вид, что все так и есть.

– А ты бывала тут прежде, леди Тамара?

– Однажды, несколько лет тому назад, когда мы только перебрались на Север и наш отец должен был нанести визит королю Арвору. Кингзбурке был для нас совершенно новым, незнакомым. Нам было интересно, потому что там все так непохоже на столицу Алсонии.

– Арвор – что он за человек?

Я заметила, что Золан не употребил слов «его величество», спрашивая меня о короле. Такое пренебрежение к титулам могло сильно подвести его, если бы он задал такой вопрос уроженцу Гурлиона.

– Его величество, – ответила я, – молод и неплохо владеет оружием. Полгода назад он повел свое войско, чтобы отбить атаку заморских захватчиков, и одержал победу. Десять вражеских кораблей были сожжены до ватерлинии, а те, кто уцелел из команд этих кораблей, теперь стали рабами. Говорят также, что сейчас он враждует с вождями тех кланов, которые возвели его на престол. Он хочет избавиться от них, потому и предпочел союз с Избранными.

– Еще говорят, – доверительно произнес Золан, – что он исчез. Похоже, у здешних королей странный обычай – исчезать.

Золан пытливо посмотрел на меня. Думал, что сумеет по моему лицу прочитать, много ли мне известно?

– Верно, – весело согласилась я. – И теперь, – смело добавила я, – гурлионцы могут решить, что наш отец возвращается с новым королем…

– А кого поддерживает лорд-смотритель?

– Поскольку ты – единственный незнакомец в нашем отряде и к тому же не из южан, тебя могут приветствовать как короля.

К моему изумлению, Золан широко улыбнулся.

– Боюсь, такие люди будут разочарованы. Про меня можно сказать многое, – перешел он на серьезный тон, – но я точно не стану поклоняться Тарну, какое бы обличье он ни носил. И придворная жизнь не для меня. Я мог бы помочь отвести беду от этой страны. Мне не по сердцу то, что вожди кланов враждуют друг с другом. Но чем дальше я ухожу от своей страны, тем больше скучаю по ее покою.

После этих слов наш спутник ехал молча, и я не посмела нарушить его безмолвие. Однако в одном я была уверена: кто-то мог верить, что с нами едет Геррит, но Золан ни за что не желал признавать, что он и некогда потерянный мальчик-король – один и тот же человек. Но даже если он наотрез откажется от этой роли, не могут ли другие принять решение за него?