Текст книги "Симбионт (СИ)"

Автор книги: Анатолий Заклинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Хорошо, – строго сказал Перк.

Он уже почувствовал себя в роли координатора и посчитал, что ему можно так говорить. Он лично хотел поучаствовать в разоблачении тайны, как это, по его мнению, всегда делал Чемберс. Это было правдой, поэтому его план отчасти удался.

– Вы показывали нам много записей. А можете продемонстрировать нам что-то такое?

Перк, пользуясь возможностями координатора, воспроизвёл на экране одну из видеозаписей, которую демонстрировала Майя в ходе своего повествования. Там робот использовал мускулы миуки, чтобы действовать.

– Я думаю, нам нужно сделать перерыв, – сказал Чемберс, встав с места, – передохните минут пятнадцать. Перки, идём со мной, есть дело.

Перк не ожидал такого поворота, но последовал за координатором. Марк отвёл его в светлую и просторную уборную. Чувствовалось, что ей мало кто пользовался. Чемберс взял сигарету и поджёг её, встав под усиливший свою работу вентилятор системы климат-контроля.

– Я эту девочку путаю на информацию уже второй день. Зачем так прямо?

– Я не хотел ничего такого, – пожал плечами Перк, проходя к одному из умывальников, – просто хотел знать, вот и всё. Я же даже ничего такого не спросил.

Он не знал что делать. Ему казалось, что сейчас Марк занимает себя курением, но Перк не курил, то не знал, чем себя занять, чтобы этот разговор не казался таким напряжённым. Он подошёл и поднёс руки под один из кранов. На них хлынула прохладная вода. Намочив ладони, он решил умыться, не переставая слушать Марка.

– Сам заметил, она много не договаривает, – продолжал Чемберс, – но это не значит, что её надо тянуть и пытаться вытащить нужное. Я тебе, как координатор со стажем говорю.

– Я не думал, что это такая проблема, – подняв от умывальника мокрое лицо, сказал Перк.

– Девочка может рассказать, – спокойно заметил Марк, – но она не готова.

– Мне мало, – желая проявить координаторскую волю, сказал Перк, – она рассказывает, но у нас ведь есть допуск на нижние уровни. У всех!

– У нас с тобой чуть ниже, но к чему ты клонишь?

– Я к тому, – сказал Перк, стряхивая капли с рук в раковину, – что зачем слушать слова, когда можно увидеть?

– Да мы увидим! – сказал Чемберс, – Мы – увидим. Ты не даёшь ей перейти к сути. Она откроется, это я тебе говорю, но своими словами ты вгоняешь её в ступор.

– Я не думал…

– Вот что я тебе скажу, будь ты свободный мужик, координатор в двадцать четыре года, да ещё шестой класс, я бы через тебя получил такую информацию, о которой мы мечтать не можем, но ты ведь женат…

– Стоп, – сказал Перк, мысли которого ушли в другую сторону, – и моё соседство с Эммой вы подстроили только для того, чтобы…

– Не неси чушь. Я предвидел то, что вы сдружитесь, но не это было главным. Она была лучшим программистом в пространстве Андары. Но даже если бы и так, ты что, хочешь сказать, что всё, что вышло – плохо?

– Нет, – ответил Перк.

Он ощутил, что теперь разговаривает с координатором на равных. Марк не скрывал своих планов от него, и предлагал действовать сообща.

– Мы сможем всё сделать вместе. Не буду скрывать. Империи нужны миуки в нашей интерпретации. И то, что наша биомасса неживая – только плюс. Мы можем работать свободно. Не этого ли мы хотели, а?

– Империи нужны миуки? – будучи шокированным уже второй раз за сегодня, спросил Перк.

– В том виде, в котором мы их подадим, – сказал Чемберс, – хоть жареных с корочкой. Ты же видел, что это роботы. Немного другие, но роботы. Видел ведь?

Чемберс посмотрел на Перка с надеждой.

– Да я-то не против, – пожал плечами новоиспечённый координатор, – тем более, что биомасса неживая и не превратится в то, чего мы не хотим.

– Не превратится, – уверенно покачал головой Марк.

– Но почему они не хотят просто развить те проекты, которые уже есть? Помните, на испытаниях были красные роботы?

– Если у нас всё пойдёт отлично, то новые принципы работы доберутся и до них. Биомасса во много раз усилит их возможности, но сходу браться за такое дело слишком сложно.

– Это интересно, но я имел в виду несколько другое. Почему нельзя сделать механических миуки? Полностью состоящих из металла, но копирующих их механику? Я видел этих роботов в бою, и они в чём-то даже лучше.

– В чём-то, – сказал Чемберс, – но они имеют главный недостаток, свойственный всем нашим машинам. Нам нужна бригада техников для ремонта, а тем роботам две бригады на каждую машину.

– А миуки?

– Главное достоинство их волокон в том, что они восстанавливаются, нужно только увеличить интенсивность воздействия биотоком. Ещё в боях было подмечено, что часть жуков, от которых нет толку в бою, отступает, а потом возвращается свеженькой, даже не уходя в колонию.

– И не нужен приток биомассы?

– Только если она была потеряна физически. А если просто нарушена структура, то нет, просто специальная команда. Видишь, у нас сегодня день раскрытия секретов.

– Я не должен был этого знать?

– Должен, но потом, в процессе работы. Тебе всё равно дали бы допуск. Даже несмотря на недостаточность класса, координатор имеет расширенное разрешение. Не знай ты такую особенность, представь, как бы ты спроектировал машину?

– Вообще да.

– Ладно, пойдём, а то нас уже заждались. Наверное, ломают головы, чем же мы тут таким занимаемся.

Марк затушил окурок под краном и бросил его в урну, после чего направился на выход.

– Подождите, ещё одно.

– Да? – спросил он с готовностью, обернувшись на Перка.

– Я просто подумал, что если есть ненастоящая биомасса, то и настоящая здесь тоже может быть. Она ведь есть?

– А против кого, ты думаешь вся эта защита? Снаружи нападать некому.

– Значит, миуки всё же будут воспроизведены?

– Ну, передо мной, как ты понимаешь, никто не отчитывается, – развёл руками Марк, – я лишь могу предположить, что дело в том самом нервном волокне. Его синтез многое бы дал, но для этого нужен хотя бы образец.

– И для этого такая защита?

– Да. Миуки непредсказуемы. Не забывай, это всего лишь мои предположения, всё может обстоять иначе. А теперь идём. А то наша новая сотрудница будет чувствовать себя неловко.

Они вернулись в лабораторию, Марк извинился за долгое отсутствие, и Перк тоже. Он улыбнулся Эмме, проходя мимо её стола, и нежно провёл пальцем по её ладони, лежавшей на краю.

– Итак, – сказал Марк, расположившись в кресле, – Майя, что у вас дальше по плану?

– Типы волокон.

– О, это очень важно, – сказал Марк, – все слушаем внимательно. Моделисты в том числе.

Он повернулся в сторону Роджера, прилипшего взглядом к маленькому дисплею своего личного компьютера. Тот осёкся и перевёл взгляд на Майю.

– Первично вид волокон будете задавать вы, уточнять – координатор. Если он его изменит, то и модель придётся переделывать. Так что попрошу повнимательнее, – тоном преподавателя сказал Марк.

– Самые легко воспроизводимые и стабильные это П-волокна. Покровные. Своего рода кожа миуки, – сказала Майя, – она тонким слоем покрывает их панцирь, заполняет все промежутки между их щитами. П-волокно очень вязкое и упругое. Наощупь напоминает что-то среднее между желе и резиной, но это обманчиво. Пуля, попавшая в П-волокно, увязнет в нём, и то, что оно защищает, – а в основном это суставы, – останется невредимым. Оно синтезируется легко и в больших количествах, но его отношение к общей массе существ невелико. Как и все волокна, делится на несколько подвидов, характеристики которых различаются. Скажем, то, что покрывает панцирь и является, по сути, первым слоем брони, более вязкое и прочное, это П-волокно первого типа. П-волокно второго типа более эластичное и покрывает суставы и прочие участки, где требуется подвижность, хоть и в ущерб защите. Типов, конечно же, больше. Если разбирать даже одного конкретного миуки, то подобраны они достаточно тонко.

– Думаю, такие подробности выходят за пределы краткого рассказа, – сказал Чемберс, – давайте лучше коротко пробежимся по типам.

– Хорошо, – улыбнулась Майя, – я и вправду немного увлеклась. Думаю, не менее значимыми являются С-волокна – силовые. Это, собственно мускулы. Они нуждаются в постоянном воздействии биотоками и потребляют больше всего энергии при работе. Но их особенность состоит в том, что их разделение на типы достаточно жёсткое, а более тонкие виды получаются относительно лёгким перестроением, возможным даже в ходе боя. Именно поэтому миуки могут быть почти одновременно и сильными и быстрыми. В перестроении волокнам свойственен некоторый автоматизм.

Она вывела на экран модель мышечной связки миуки. На ней схематично была показана структура силового элемента и механика его работы в движении.

– При коротких воздействиях биотоками, волокно становится лёгким и быстро меняющим свою форму и при этом относительно слабым. Это состояние можно наблюдать при движении миуки. Но стоит подать на волокно тот же ток, но длительное время, как оно начинает перестраиваться, и по мере воздействия становится менее подвижным, но более сильным. Примеров тому множество. Ни для кого не секрет, что если робот в первый момент не вырвался из захвата миуки, то с каждой секундой сделать это становится сложнее. При условии, что машина продолжает атаковать, этот эффект менее заметен. Качество работы мускулов зависит от их структуры, которая нарушается пулями и прочими механическими воздействиями, поэтому они становятся не так эффективны.

– Но вы сказали, что они всё же подразделяются на типы, – спросил Перк, воспользовавшись короткой паузой.

– Да. Сначала стоит сказать, что существуют М-волокна – металлизованные. В том виде, в котором они присутствуют в панцире, они представляют собой практически цельный металл, но они могут присутствовать и в мускулах, придавая им тем самым большую стойкость и силу, но при этом заметно лишая гибкости. Волокна не могут перестроиться в максимально лёгкое состояние.

– Подождите, – снова спросил Перк, – получается, что металлизованные миуки самые сильные?

– Да. Хоть и проигрывают в подвижности.

– Но я видел, что неметаллизованные гораздо сильнее.

– По абсолютной шкале действительно. Но вопрос в том, какое количество силы они могут направить на противника. Их броня и скелет много весят, и они вынуждены расходовать силу на их перемещение с характерной для миуки скоростью.

– А разве не может быть металлических мышц без металлических панцирей? – спросила Эмма.

– Нет, – уверенно ответила Майя, – может быть это парадокс, а может быть, в этом есть логика.

– Я склоняюсь ко второму варианту, – сказал Чемберс, – подвижность меньше, что при отсутствии брони означало бы большую уязвимость. Миуки мог просто не дойти до цели.

– Я как-то не подумала, – неловко улыбнулась Майя.

– Теперь мы можем думать вместе, – улыбнулся Марк, – а вы продолжайте. Волокна очень интересная тема.

Майя улыбнулась, кликнула по сенсору и продолжила.

– Самым стабильным волокном, имеющим меньше всего подтипов, является К-волокно. Каркасное.

– Не скелетное потому, что буква «С» была занята? – спросил Чемберс.

– Да. Эта классификация ещё не устоялась, и, возможно, её потом изменят, но пока мы называем это так.

– Хорошо, – сказал Чемберс, – продолжайте.

– Каркасное волокно, как я уже сказала, имеет ограниченное число типов. Если делить очень грубо, то их всего два. Металлизованное и неметаллизованное. Металлизованное представляет собой практически чистый металл. Оно сродни материалам, из которых делают каркасы современных роботов, поэтому волокна и получили такое название. Неметаллизованное волокно тоже содержит металл, но количество его относительно мало. Оно варьируется в узких пределах, поэтому подтипы лишь условны и исчезают, если установить относительно большой допуск.

– Оно и неудивительно, – сказал Марк, – если их мускульное волокно так легко перестраивается, то скелет в любой момент может не выдержать повышенной нагрузки, поэтому он всегда должен быть прочным.

– А вот такой вопрос, – сказал Перк, – вы сказали, что металлизованное волокно это практически цельный металл. Практически, но не полностью?

– Если брать просто кости Миуки, то там будут некоторые пустоты. Есть предположения, что там располагается то самое нервное волокно. Только не совсем понятно, для чего оно нужно именно там.

– Это и впрямь интересно.

– И последним пунктом моего доклада сегодня будут уже освоенные технологии производства. Если по предыдущим пунктам нет вопросов.

– Нет, – сказал Чемберс, бегло окинув всех взглядом, – продолжайте.

– Волокна видов П и К производятся легче всего. Достаточно создать биомассу соответствующего состава и пропустить через неё нужный ток. Они не теряют форму и структуру при нахождении вне резервуара с экстрактом, и в этом их главный плюс. Но эти волокна на данном этапе наших исследований востребованы меньше всего. Броню и каркас пока планируется выполнять по классической технологии.

– Она уже стала классической, – ехидно заметил Чемберс.

– В том плане, что отличается от новой, – осеклась Майя.

– Всё в порядке, продолжайте.

Перк посмотрел на Чемберса. В его голове тут же всплыло то, о чём они сейчас говорили. Он остановился на процентном содержании тканей миуки. Если в их проекте содержание было средним, и все силовые механизмы должны были быть заменены соответствующими волокнами, то для увеличения содержания неизбежно нужно было использовать и кости и броню, но из слов Майи это вывести было нельзя.

– С силовыми волокнами ситуация обстоит несколько сложнее из-за их способности перестраиваться и относительной нестабильности.

Она вывела на экран запись, на которой несколько людей в специальной одежде собирали какую-то странную конструкцию.

– Генераторы биотоков помещаются в специальную раму, которая имеет длину и ширину, соответствующие длине и ширине волокна, которое требуется получить. Конкретная форма создаётся за счёт биотоков, проходящих через свободную биомассу. Генераторы подключаются к разъёмам и вместе со всей конструкцией погружаются в резервуар. Далее через него пропускается соответствующий ток.

Она говорила медленно, делая паузы так, чтобы её слова соответствовали тому, что происходит в данный момент на экране. Сейчас там можно было видеть, как уровень жидкости падает, но между генераторами начинает твердеть специальное волокно. Через специальные трубки в резервуар подавалась дополнительная биомасса, чтобы процесс синтеза не прекращался.

Волокно разбухало и наливалось мощью, становясь похожей на настоящую мышцу. Только, в отличие от человеческих мускул, оно имело тёмно-серый цвет и казалось более однородным.

– Волокно не всегда с первого раза принимает нужную форму. Идентичные биотоки не всегда дают достаточно стабильный результат. На данном этапе нам уже удалось увеличить точность, и технологии неумолимо совершенствуются.

Перк слушал её и следил за тем, что происходит на экране. Всю конструкцию вместе с волокном и генераторами вынули из резервуара и водрузили на небольшой погрузчик.

– Далее, как вы видите, волокно вместе с генераторами извлекают. После установки на агрегат, где оно будет использоваться, вспомогательная рама разбирается и после этого волокно считается установленным.

– И исходные генераторы с волокном неразлучны до конца, – заключил Перк, глядя на экран.

– Да. Они постоянно испускают так называемый ток стабилизации, поддерживающий исходное состояние силового элемента.

– Сразу напрашивается очевидный ход, – сказал координатор, посмотрев на Чемберса, – почему нельзя собрать весь скелет с генераторами целиком, потом окунуть и воссоздать сразу всё?

– Хм, и правда, – подхватил вопрос Чемберс и посмотрел на Майю.

– Признаться, я не знаю о подобном. Думаю, этот вопрос стоит уточнить.

– Я помечу, – сказал Марк, увидев, что Перк потянулся к сенсору, – это, скорее, организационный момент.

– Возможно, циклов воссоздания потребуется больше, – сказал Перк, – но и результат соответствующий.

– Пока я могу только сказать, что сейчас мы не располагаем большим количеством биомассы. Но синтез её ведётся круглосуточно, – сказала Майя.

– Какова скорость? – спросил Чемберс, но наткнулся на молчание, – я это спрашиваю в том смысле, хватит ли его на всех.

– Это мне неизвестно. Нам для наших экспериментов приходилось ждать неделями, но тогда завод ещё не вышел и на половину мощности, – сказала девушка.

– Но тогда и рабочих групп здесь было меньше.

– Я думаю, вам, как старшему координатору, – сказал Перк, – хотя бы грубо приоткроют цифры.

– Я уже немного пристрелялся к местному контингенту. Сначала мне нужно знать, сколько нужно нам. Нет заказов на волокна – нет волокон, так что, работайте. Майя, у вас всё?

– Если у вас больше нет вопросов.

– Пока нет, но неизбежно появятся – сейчас ребята будут изучать материалы. Скучно, но без этого не обойтись. В конце дня летучка – обсудим, что узнали.

– Мне нужно ненадолго спуститься в лабораторию, – сказала Майя, – а потом я вернусь.

– Не возражаете, если я составлю вам компанию? – спросил Чемберс.

– Нет.

Но по ней было видно, что она не совсем этим довольна. Чемберс воспользовался своим правом старшего координатора – знать, какую работу выполняет каждый член его группы, но Майя пока не привыкла посвящать в свои дела стороннего человека. Возможно, исследования биологического направления были ей интереснее, чем технического, но противиться назначению она не могла.

– Ну как вам? – спросил Перк, когда Марк и Майя вышли.

– Ад кромешный, – заметил Роджер, пролистывая какие-то страницы на мониторе.

– Но разобраться можно, – добавила Элла.

Перк встал и подошёл к столу жены.

– С чего ты решила начать?

– Думала, ты нам всем скажешь.

– Ну, тогда начинай с программирования генераторов. Если я правильно представляю, там должно быть кое-что очень интересное.

– Хорошо.

– Я займусь волокнами. Роджер и Джейн тоже. Нужно рассчитать количество и примерную форму силовых элементов.

– Сделаем. Я уже начинаю вникать.

– А говоришь ад, – улыбнулся Перк.

– А что делать мне, – спросила Элла.

– Вникни во всю эту их биологическую тему. Мне иногда кажется, что нас водят за нос. Чтобы они поняли, что умничать перед нами почём зря не имеет особого смысла.

– Хорошо, – улыбнулась девушка.

Чемберс в конце дня не явился. Лишь оповестил всех о том, что летучки не будет по причине того, что его вызвали наверх. После окончания рабочей смены все направились по домам. День был очень непростой. Со времени окончания академии Перку не требовалось в такое короткое время усвоить такое количество информации. Ему казалось, что голова его разбухла и потяжелела, однако к концу рабочего дня он уже имел приблизительное представление о биотехнологиях, которые им необходимо будет применять в робототехнике. Нужно было хорошо отдохнуть, чтобы информация упорядочилась в голове.

Они с Эммой зашли в магазин, потом, придя домой приготовили ужин, а потом переместились в комнату на диван.

– Больше никаких миуки, – сказал Перк, переключая научно-популярный канал, который был включен в прошлый раз.

Эмма ласково улыбнулась, и, повернувшись, положила голову ему на плечо.

Глава четвёртая Тайны подземелий

Лифт двигался вниз, как будто бы с нарочитой медлительностью. Будто он желал оставить Крафтера наедине с советником как можно дольше. Сейчас здесь царила тишина, но она предвещала бурю вопросов, которая вот-вот разразится, и положительный эффект медленного движения состоял в её отсрочке.

Когда Ливин отбыл в метрополию, Крафтер надеялся, что в дальнейшем ему придётся просто слать отчёты, на которые можно даже не ждать ответ, и теперь, когда советник вернулся, это значило, что совет очень интересует то, что происходит здесь. Отчётов будет недостаточно.

– Я, как любой несведущий, в самом начале задавался вопросом, почему базу расположили в этой широте, – начал Ливин скорее потому, что ему просто надоела тишина, а не потому, что она на него как-то давила, – мне интересно ваше мнение по этому поводу.

Крафтер немного помедлил и, пожав плечами, ответил:

– Миуки начинают строительство только в присутствии биомассы. Фактически, им даже не обязательно иметь к ней прямой доступ, но она должна быть.

– Густые леса самое благоприятное для них место?

– Да, – честно кивнул учёный.

– А что будет, если один из них сбежит? Колония в этой широте вырастет очень быстро. Учитывая, что все боеспособные войска постепенно выводятся из этой системы, это может стать серьёзной проблемой.

– Меня пока не посвящают в схемы безопасности, – спокойно улыбнувшись, ответил Крафтер, – мне лишь известно, что это невозможно. Я уже оставил попытки выведать что-либо у начальника безопасности. Может быть, с вами он будет более откровенным?

– Я с ним встречался. Он сказал мне примерно то же самое. В том смысле, что это невозможно. Но ведь миуки всегда умудрялись приспособиться к нашим средствам. Это, пожалуй, самый яркий урок, который мы можем вынести из кампании против них.

– В конце концов, их приспособление их не спасло. У нас существует несколько систем контроля и пресечения выхода миуки за пределы базы, и пока у меня нет оснований даже думать, что кто-то сможет их преодолеть. Что до колонии, то её развитие не пройдёт здесь незамеченным. Если они освоят серьёзные количества биомассы, их отсутствие будет видно невооружённым глазом.

– Но ведь риск остаётся.

– Риск остаётся всегда. Все наши исследования здесь – один сплошной риск. Как минимум риск того, что все мы зря здесь собрались.

В этот момент двери лифта открылись, обнажив коридор, который в присутствии человека начинали освещать лампы.

– Ведите, – добродушно улыбнувшись, сказал Ливин, уступая путь Крафтеру.

Учёный уверенно направился вперёд, радуясь, что вопросы, обсуждаемые в лифте, больше не поднимались. Не то что бы это была неудобная тема, просто Крафтер, как и любой другой учёный, не мог не иметь сомнений по поводу того, что все исследования миуки не просто рискованные, а очень рискованные, и каждое лишнее напоминание об этом его нервировало.

– Можете посчитать, сколько защитных оболочек нам нужно будет пройти, – заметил Крафтер, – это не считая тех трёх, что мы уже преодолели.

– Очень интересно.

Крафтер приложил руку к терминалу одной из боковых дверей. После нескольких секунд анализа створки разъехались в стороны. Другой коридор был не таким гулким – материал, которым были покрыты стены и потолок, отлично поглощал звук. По бокам не было дверей – только одна в конце коридора.

Крафтер снова положил руку на сенсор терминала, только теперь система безопасности просканировала его лицо и сетчатку глаза. Через несколько секунд створки снова расползлись в стороны. Впереди был коридор с множеством ответвлений, покрытый всё таким же материалом, поглощающим звук, как будто существ, которые хранятся в этой лаборатории, нужно было оградить от сторонних шумов.

– А система просто открывает двери даже не интересуясь, один вы или нет?

– Почему же? – удивился Крафтер, – если вы разговаривали с начальником безопасности, то должны знать, что при первичной регистрации система считала ваши параметры и сопоставила их с вашим допуском.

– Почему она не делает такого же по отношению к вам?

– Сетчатка и отпечатки надёжнее и стабильнее. Вы ведь имеете этот допуск лишь в течение суток, а я здесь частый гость, не говоря уже о тех, кто работает здесь постоянно.

Он повернул направо, где в коротком ответвлении была особо крупная дверь и соответственный контрольный терминал. Ждать пришлось долго. Система не ограничилась лицом, а сканировала всего Крафтера и даже советника, затем послышались тяжёлые металлические звуки открытия замков, после чего дверь отъехала в сторону.

– И того три? – спросил Ливин.

– Не торопитесь, – ответил Крафтер.

Помещение, в котором они оказались, имело полукруглую форму. Оно было совершенно пустым, что насторожило советника, очевидно, желавшего увидеть то, зачем он сюда пришёл.

Ничего не происходило до тех пор, пока не закрылась внешняя дверь. Затем система снова начала их сканировать.

– Скажите, а для того, чтобы выйти отсюда, снова нужно будет всё это пройти.

– Да, – обыденно ответил Крафтер, уже неоднократно проходивший через эту процедуру, – но вы же сами хотели проникнуть в святая святых.

– Определённо. Без этого посещение базы было бы неполным.

После окончания сканирования помещение преобразилось. Из пола выдвинулась большая сенсорная панель, служившая одновременно дисплеем, а передняя стенка начала становиться прозрачной.

Советнику не доводилось видеть живого миуки. Он только слышал, что те, кто знают их по фото и видеозаписям всё равно ужасаются в момент настоящей встречи, но теперь он мог в этом убедиться самостоятельно. Тройная пасть насекомоподобного была приоткрыта, а по уголкам трёх его ртов находились острые шипы, не отличимые от зубов, слегка обнажённых сейчас. Это был самый грозный и самый опасный вид – нечто среднее между солдатом и хлыстом. Он имел боевые конечности, свойственные для первого вида и щупальца, являвшиеся главным признаком второго. Острые, похожие на клинки сложной формы, его передние лапы сейчас стояли на полу, а щупальца были отведены назад, но в них чувствовался запас движения и готовность в любой момент сцепиться с противником и сломить его.

Опасность этого существа ощущалась даже через толстое многослойное стекло, которое оно ни за что бы не пробило. Впрочем, оно и не пыталось, как будто чувствовало, что после первой же попытки в камеру будет впрыснут паралитический газ, который сделает дальнейшее противодействие невозможным.

Советник со временем обрёл своё обыкновенное спокойствие и уверенность. Он с огромным интересом осматривал насекомоподобное существо, впиваясь глазами в изгибы его панцирей, выверенные поколениями направленной эволюции. Их логика по большей части так и осталась непонятой. Человек, имеющий возможность с такой же скоростью изменять свои машины, выбрал несколько другой путь, отдалившись от врага благодаря использованию соответствующих видов оружия. Миуки же напротив, всегда стремились войти в ближний бой. Для Ливина это был самый непонятный момент, но внятного ответа ему дать никто не мог. Все прикрывались той самой непонятной инопланетной логикой.

– Признаться, я отношусь к числу тех, кто не верил, что у вас получится даже первичная стадия вашего эксперимента, – не отводя взгляд от насекомоподобного, сказал советник и ненадолго замолчал, – вам не кажется, что он нас слышит?

– Это невозможно. Он сидит в полностью непроницаемой камере.

– И всё же закройте его. И вообще. Запускайте процесс нашего возвращения.

– Хорошо.

Крафтер активировал несколько пунктов интерфейса, и стекло затемнилось, а компьютер снова уехал в пол. Только после этого начался процесс сканирования.

– Так вот, то о чём я говорил. Я ознакомился с концепцией Весса и его экспериментами. Он предпринимал множество попыток создать собственную колонию миуки, но это получилось у него лишь тогда, когда он изолировал биомассу с самого начала. Он утверждал, – и у него были на это основания, – что миуки не должны даже подозревать, что за ними ведётся наблюдение. Его опыты подтверждали все его постулаты. До того момента, как колонию создали здесь. Изначально они не были изолированы, они видели нас, знают о нас, так почему их колония функционирует?

Тишину нарушил тяжёлый звук открывшейся двери. Крафтер пропустил советника вперёд и сам устремился за ним.

– Я общаюсь с Вессом частным образом, – сказал учёный, – он не посвящает меня в свои исследования, а я его в свои. Только открытая информация. Так вот, он готовит изменения в своей теории, и лично сказал мне, что они не опровергают то, что он говорил ранее, а лишь уточняют.

– У вас есть свои мысли о том, что он мог иметь в виду?

– Если применить к миуки некоторые инстинкты известных нам прочих животных, то такое объяснение можно найти.

Они дошли до первого терминала на обратном пути, и Крафтер запустил проверку.

– Это не принято, но если брать очень общее, вполне может оказаться справедливым, – продолжил он, – к примеру, общее выживание вида. Миуки связаны между собой. И даже тогда, когда мы не можем засечь эту связь. Если существует одна жизнеспособная колония, то другие не будут создаваться в неволе. Всё дело в том, что жизнеспособных колоний на Андаре больше нет. Чтобы сохранить вид, миуки должны создавать колонию любой ценой, что они и сделали.

– Можно даже проводить проверку, есть ли кто из них на планете.

– Да. Такая проверка была проведена. Наша колония и колония, созданная Вессом, по очереди выводились из изоляции и ни одна не пришла в упадок. А при снятии изоляции у обеих, колония Весса начинала гибнуть, как менее пригодная к жизни.

– Он не достиг таких вершин, как вы.

– Это лишь вопрос времени. Нужно лишь дать миуки повод, и они будут множить свои резервы. У Весса худшие условия безопасности, да и вообще масштабы проекта куда более скромные.

– Но вы не думали, что всё может быть гораздо сложнее?

– В каком плане?

– Что если они намеренно позволили себя воссоздать и изучить. Да, вы правы в том, что это их единственный шанс выжить на данном этапе, и они его используют, но что если они заранее знают, что им удастся выбраться?

– Мы уже говорили с вами об этом. К тому же, эксперимент подтвердил готовящиеся изменения в теории Весса. Можно с полной уверенностью говорить, что они вынуждены расти у нас на глазах, потому что иного выбора у них нет. Если бы они хотели в качестве приманки дать нам себя изучить, то создали бы какую-нибудь бесполезную особь и дали провести полноценную операцию. Нет, свои тайны они по-прежнему хранят очень бережно.

– В вашем недавнем докладе я прочёл, что даже шоковая заморозка не помогла сберечь нужное волокно.

– Да. Многие даже стали утверждать, что мы пытаемся найти то, что в принципе не существует.

– Каково ваше мнение?

– Тут мог сработать старый принцип. Разрушение при воздействии. Просто спектр факторов оказался шире, а механизмы уничтожения совершеннее.

– То есть вы продолжаете утверждать, что не обнаруженная вами ткань всё-таки существует?

– Да. Я в этом уверен.

Крафтер приложил руку и встал так, чтобы лицо попадало в область сканирования.

– У вас есть основания или вы просто предполагаете? – серьёзно спросил советник, и разговор мгновенно утратил минимальные дружеские интонации.

– Есть сильное косвенное доказательство – если представить, что эта ткань не существует, то биомасса миуки и биомасса, которую синтезируем мы, будут полностью идентичны. А в нашей, как вы понимаете, само ничто не растёт. Может быть, это и не волокно, но что-то что отличает их от наших разработок. То, что делает их такими, какие они есть. Сама биомасса не обладает эффектом памяти. После распада её структура становится полностью однородной. Но особи появляются и эволюционируют, а для этого нужно помнить то, какими они были, и понимать, что нужно сделать дальше.