355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Заклинский » Симбионт (СИ) » Текст книги (страница 17)
Симбионт (СИ)
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 01:17

Текст книги "Симбионт (СИ)"


Автор книги: Анатолий Заклинский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Если вы сейчас его уничтожите, мы никогда о них ничего не узнаем, – Крафтер беспомощно осел на пол, как будто его силы зависели от сил существа внутри рабочего пространства.

– Кажется, вы уже бредите. Видимо, я совсем не ошибся насчёт его способности воздействовать на человеческий разум. Но что-то как-то вяло, если учесть другие его таланты. Выходит, он выучил её недавно. Тем лучше для вас, дорогой мой Крафтер. Спишем ваш бред на отрицательный эффект, вызванный инопланетным разумом.

В помещении лаборатории становилось темнее. Сфера уже не уменьшалась в размере, но интенсивность её свечения продолжала уменьшаться. И вдруг Перк осознал, что не слышит никаких звуков. Речь Хайеса заглохла на полуслове. Через секунду он перестал говорить – сам осознал, что ничего не слышит. Он с удивлением посмотрел на Перка, стоявшего в оцепенении.

Стоун хотел сделать какой-то жест рукой, но уже в следующую секунду это перестало иметь какое бы то ни было значение, потому что координатор осознал, что мир не только стал беззвучным, но ещё и замедлился в несколько раз. Рука двигалась вверх очень неохотно, но дело было не в физических силах – он ощущал её и себя совершенно так же, как и прежде.

Он мог лишь наблюдать, как ладонь Хайеса сложилась в кулак, от которого отделился указательный палец. Кисть, которую он успел вскинуть прежде, чем всё это началось, начала плавное движение вниз. К счастью, мысли протекали со своей обычной скоростью, и Перк заранее успел понять, что старик указывает на ракетницу, и поэтому успел заранее начать её подъём.

Оружие казалось невесомым, но рука с ним двигалась вверх очень медленно. Перк успел поразмыслить над тем, что будет после того, как он нажмёт кнопку атаки. Ракета пробивала броню и взрывалась внутри машин – такова была её конструкция. Поэтому она, без сомнения, пробьёт композитное стекло, отделяющее лабораторию от рабочего пространства, в котором находится сфера разума, но сможет ли она причинить ей вред? Он плохо понимал природу нервного волокна миуки, потому что им не доводилось с ним работать, в свете они не обладали соответствующей информацией. Оно представлялось ему чем-то неосязаемым, и в воображении всплывала картина, как ракета, или взрыв, который через проделанное отверстие устремится внутрь, не заденет светящуюся сферу, а пройдёт сквозь неё, не причинив никакого вреда. Но Хайес ведь знал больше него, и дал это указание, а значит, была вероятность, что такое действие оправдано.

Когда рука уже проделала половину пути, в его голове промелькнула мысль о том, что все эти соображения относительно неуязвимости сферы могут быть навязаны самим существом. Очень хитрый механизм защиты через внушение. Перк будет знать, что пуск ракеты ничем им не поможет, и это ощущение, совмещённое со страхом погибнуть, заставит его отступить. Это только укрепило его мысли о том, что он поступает верно.

Он испытывал спокойствие от того, что пришёл к этим выводам. Мысли его не замедлились и не поддались воздействию, а значит, существо просчиталось. В конечном счёте, оно смогло подчинить человеческую электронику, человеческие машины, но не человеческий разум. Если Крафтер и поддался, это могло стать лишь исключением.

И если человеческий разум остался без изменений, и он всё ещё контролирует его тело, то, пусть и с уменьшенной скоростью, но Перк выполнит нужные действия. Даже страх смерти отошёл на второй план по сравнению с ощущением того, что если это существо сейчас обретёт свободу, то могут погибнуть миллионы, прежде, чем эту форму жизни удастся обуздать. Нет, этого допускать нельзя. Нужно терпеливо ждать, когда ракетница займёт положение, подходящее для выстрела, а потом всё так же медленно надавить пальцем на кнопку пуска.

Лицо Хайеса искажалось всё более страшной гримасой. Он вскидывал автомат, а глаза его смотрели куда-то за спину Перка. Но в беззвучном мире Стоун не мог слышать, как открылась дверь, ведущая в лабораторию, а поскольку и в коридоре и в лаборатории было темно, он не мог видеть этого благодаря изменившимся теням из-за того, что сзади появиться источник света. Но в противовес этому у него была уйма времени, чтобы понять, что так напугало старого учёного – вариантов было не так много. Это мог быть только тот, о существовании кого они забыли, и это сыграло с ними злую шутку – робот проекта номер один.

Смерть уже не имела значения. Сознание Перка стало небывало ясным и безмятежным. Ему сейчас казалось, что самое главное – выстрелить в сферу раньше, чем робот выстрелит в него. Он надеялся, что мир замедлился не только для людей, но и для машины, и поэтому он всё успеет. Учитывая, что он всё ещё оставался жив, это предположение было верным.

Наконец рука достигла нужного положения. Ствол ракетницы оказался на одной линии с почти что померкшей сферой, и координатор нажал на кнопку пуска. Учитывая замедленность мира, на это должно было уйти несколько секунд, и за это время пространство вокруг вновь изменило свои характеристики.

Вокруг всё резко потемнело. Исчезли стены, отделявшие лабораторию от соседних помещений. Исчезло композитное стекло, защищавшее рабочее пространство. Осталась только темнота, кромешная темнота. Единственным источником света оставалась сфера. Она заметно увеличилась в размерах, но светилась не так ярко, как в тот момент, когда Перк и его спутники вошли в лабораторию. Поверхность сферы переливалась светящимися линиями, которые выходили за её пределы и постепенно окутывали темноту.

Перк как будто бы попал в центр паутины, сплетавшейся на его глазах. Он неожиданно ощутил, что нет никакой замедленности – его тело слушается его очень чётко. Двигаться было легко, чересчур легко. Поддавшись сомнениям, он поднял вверх руку и взглянул на неё. Но вместо своей ладони он увидел линию света, в которой едва угадывались очертания его руки.

Им овладел страх. В первую очередь потому, что он решил, что уже умер. Он не очень верил в жизнь после смерти и никогда не размышлял над тем, какой она может быть, и поэтому такой поворот его напугал. Он посмотрел вниз и убедился, что всё его тело уже не такое, каким он его знал – оно очерчено светящимися линиями. Финальным аргументом в пользу теории о том, что он погиб, было отсутствие в его руках ракетницы. Единственное, что он не мог увязать со своими предположениями – это наличие сферы. Если потусторонний мир и существует, то неужели оно тоже находится в нём?

Линии, исходящие от сферы, вырастали, и тут же сжимались, как будто пространство стягивалось, желая замедлить их рост. Сконцентрировавшись, Перк и сам ощутил это сжатие – вот-вот и весь подземный комплекс окажется размером не больше, чем та лаборатория, в которой они находились, прежде чем пространство изменилось.

Сбоку появился яркий свет. Повернувшись, Перк увидел два человеческих силуэта. Один из них сидел, а второй стоял, но сгорбившись. Это были Хайес и Крафтер. Стоун подошёл к нему и попытался дотронуться до плеча, но его светящаяся рука прошла сквозь силуэт старика. Он никак на это не реагировал. Он всё ещё был замедлен, и едва заметно распрямлялся.

В следующую секунду боковым зрением Перк уловил свет справа и тут же повернулся. Боковая сфера была связана устойчивыми светящимися линиями с множеством человеческих силуэтов. Сделав несколько шагов в направлении этого скопления, Перк понял, кто это – то была комиссия, которая должна была эвакуироваться. Учитывая, что они стояли достаточно близко друг к другу, координатор понял, что им не удалось выбраться, и они всё ещё находятся в кабинке лифта. Правда, он не мог сказать, насколько им удалось продвинуться. Пространство изменилось, и привычными мерками оценить расстояния уже было нельзя.

Возле одного из силуэтов Перк ощутил что-то очень тёплое и очень родное. Сомнений не было – это его жена. Она стояла, зажавшись в угол. Он ощущал страх, охвативший её. Ему хотелось приблизиться к ней и обнять, но он по-прежнему проходил насквозь всё, с чем соприкасался, и лишь ощущал их присутствие.

Его взяла бессильная злоба, и он повернулся к сфере. Количество светящихся линий, расходившихся в разные стороны, увеличилось, да и сама она несколько выросла. Ему казалось, что он ходит, но пола не было видно, а свет, уходивший вниз от сферы, ни во что не упирался. Тем не менее, он направился к сфере, но его остановил пронзительный визг, донёсшийся из-за спины.

Перк тут же обернулся. Он ожидал увидеть врага, но в пустом пространстве лишь парила яркая светящаяся точка, что вызывало некоторый диссонанс со звуками, которые она издавала. Они были похожи на боевой крик миуки, но здесь не было и не могло быть насекомоподобных. Только через несколько секунд Перк вспомнил о роботе первого проекта и его интеллекте на основе нервного волокна.

Координатор ждал, что противник в первую очередь захочет атаковать его, но машина как будто бы знала его слабое место и поэтому устремилась к скоплению людей. Перк бросился наперерез светящейся точке, и попытался её оттолкнуть. К его удивлению, он не прошёл её насквозь, как остальные объекты, а резко отлетел назад, едва соприкоснувшись с ней.

Противник не обратил никакого внимания на координатора и продолжал двигаться в направлении скопления людей. Перк почему-то знал, кто конкретно является его целью. Он устремился вперёд так быстро, как только мог, и встал между светящимся шаром и Эммой. На этот раз враг заметил его, и Стоун ощутил действие силы, пытавшейся оттолкнуть его. Он собрался и напрягся, чтобы удержаться на месте.

И хотя тела у него не было, он ощущал, что задыхается. Его кто-то душил. Хватка была очень сильной, так что его гибель была лишь вопросом времени. Но сдаваться было нельзя. Он махал руками перед собой, пытаясь ухватиться за того, кто его душил, но ничего не выходило. Перед ним лишь парил в невесомости светящийся шар, который никак не был с ним связан.

С одной стороны Перк ощущал тепло, которое он оберегает, а с другой – непомерный холод. Его обжигало морозом, но ощущения эти были не телесными, как будто от него осталась лишь одна душа, и она теряет силы под действием инопланетного интеллекта.

Он напрягался и из последних сил не давал врагу добраться до самого ценного, что было в его жизни. Это ощущение помогало ему выдерживать, но существо всё равно постепенно брало верх.

– Перк? – услышал он знакомый мягкий голос.

Эмма была где-то рядом, и неужели она чувствует его? Он попытался что-то ей ответить, но у него не выходило. За исключением мерного стрекотания, издаваемого небольшой сферой впереди, в этом мире сейчас больше не было никаких звуков. Но присутствие Эммы он ощущал настолько отчётливо, как будто бы она действительно была за его спиной. Всё это никак не укладывалось в мыслях, но звук её голоса придавал ему сил. Он упирался, как мог, и в какой-то момент ему начало казаться, что натиск врага ослабевает.

Стрекотание усилилось – существо было недовольно тем, что его противник не сдаётся, и больше того, начинает переламывать ход их драки. И одно то, что оно дрогнуло, уверило Перка в победе. Здесь нельзя было понять это по глазам или каким бы то ни было другим признакам – всё держалось на одних лишь ощущениях, но в этой реальности они были убедительнее, чем всё остальное.

Ему в голову неожиданно пришли воспоминания о том, что Хайес уменьшил подачу биомассы, из-за чего сфера начала слабеть. Несмотря на могущество, существо не могло обратить этот процесс, и поэтому продолжало слабеть. Перк вдруг понял, что ему важно выдержать натиск сейчас, и он одержит верх.

Сила удушения уменьшалась, и он понял, что может действовать. Он вытянул руки вперёд, пытаясь ухватиться за огонёк, горевший впереди. Его ладони окутал страшный мороз – если бы они были настоящими, то наверняка покрылись бы инеем, но в этой реальности они существовали лишь в виде ярких очертаний, и поэтому Перк лишь ощущал холод, но внешне это никак не проявлялось. Руки как будто были сильно обморожены – он не чувствовал их, и действовал по наитию.

В один момент он ухватил огонёк и сам стал его сжимать. Его ладони ничего не ощущали, но когда в такт усилившемуся стрекотанию сфера в его руках начала сильно трястись, он почувствовал это всем телом. Видимо, ему удалось задеть противника за живое, и теперь важно было не отпустить его. Не дать добраться до самого ценного, что было сейчас в его жизни.

– Перк? – снова позвала Эмма, – ответь.

Ох, как же он хотел ей сказать, что всё будет хорошо, что они выдержат, но в этой тишине был только один звук – стрекотание агонизирующего противника. Для него оставалось тайной, как Эмма его чувствует, но сейчас важнее было выстоять, а потом можно будет спросить, если, конечно, ему удастся вернуться из этой реальности.

Вдруг он ощутил, что тьма рассеивается. Сфера, находящаяся перед ним, гасла, и тёмная реальность теряла очертания. И вдруг все ощущения, связанные с этой схваткой, пропали. Впереди не было злобно стрекочущего врага, а позади людей, которых Перк защищал. Не было больше ничего.

Стоун оглянулся. Переливающаяся сфера утратила все линии, исходившие в стороны. Теперь они больше напоминали короткие шипы, то и дело прорывавшиеся наружу. Она не была материальной – Перк не понимал откуда, но он это знал. Он как будто бы был одним целым с двумя людьми, находящимися поблизости. Темнота начинала проясняться – оглядевшись, координатор увидел внизу распластавшееся тело робота первого проекта, а после – себя самого. Очертания были расплывчатыми и непонятными, но он помнил, что перед тем, как вокруг всё потемнело, он стоял на том самом месте.

Перк снова поднял голову и увидел, что сфера начинает светиться ярче. Вместе с этим вокруг снова начала сгущаться темнота. Существо нужно было остановить – иначе оно вновь обретёт силу. Он закрыл глаза и попытался вернуть себе связь со своим телом. Он начинал ощущать пол у себя под ногами, и, что ещё более важно – ракетницу. Он чувствовал её вес, холод металла из которого она сделана. Он точно знал, что она у него в руке.

Он поднял её и открыл глаза. Он всё ещё находился в другом мире, но уже был вооружён. Вскинув ракетницу, он быстро нажал на кнопку пуска. Реактивный снаряд через секунду соприкоснулся со сферой, и Перка обожгло пламенем. Он заслонился рукой и пригнулся. Это движение перешло в падение, и падал он чересчур долго, как будто под ним разверзлась огромная чёрная бездна. Но уже спустя несколько секунда и она, и всё остальное исчезло.

Глава двадцать первая Возвращение

Кто-то держал его за руку, это он осознавал отчётливо, а вот в том, что касалось остальных чувств, он был не очень уверен. Он вроде бы и дышал, но плохо ощущал воздух, проходящий через ноздри. Вроде бы и слышал своё дыхание, но это и это чувство было смазанным. Он попытался пошевелиться – тело отозвалось, но с задержкой и очень неохотно. Хорошо ещё, что без боли.

К одной руке, державшей его ладонь, присоединилась вторая, обхватившая тыльную сторону. Стало теплее. Захотелось дышать, слышать и видеть этот мир. Он попытался разомкнуть веки, и ему это удалось – свет дня ударил в глаза, заставив тут же их закрыть.

– Перк, – тихо позвал знакомый голос, – ты меня слышишь?

Он попытался сказать «да», но вместо этого из едва раскрывшихся губ вырвался только еле слышный хрип. Перк закашлялся и попытался приподняться.

– Лежи, – мягкие руки осторожно остановили его и вернули в лежачее положение.

Он приоткрыл глаза настолько, чтобы было не слишком неприятно от попадавшего в них света. Изображение было мутным, как будто все глаза были покрыты какой-то слизью. Но постепенно зрение к нему возвращалось. Он смог открыть глаза полностью и осмотреться. Эмма сидела рядом и держала его руку. Перк ужаснулся тому, что не сразу смог её узнать, и это, похоже, было заметно, потому что его жена встревожилась.

– Ты в порядке? Не говори, просто кивни.

– Да.

Свой короткий кивок он подкрепил словом. На этот раз получилось заметно лучше, чем до этого, и он сделал первый шаг в обретении уверенности в том, что всё не так плохо.

– Где я? – спросил он.

– В госпитале. Ты немного пострадал, – сказала Эмма, – тот выстрел ракетой. Ты помнишь?

Перк перевёл на неё глаза. До того, как она сказала, он не помнил ничего о том выстреле, но теперь он в деталях всё осознавал, как будто это произошло только что. Он кивнул.

– Врач сказал, что если ты придёшь в себя, нужно будет его вызвать.

– Не надо, – сказал Перк, – не хочу.

Он не без труда поднял левую руку и взял ей вторую руку Эммы.

– Как вы спаслись? – спросил он.

– Мы долго ехали, – ответила она, – лифт несколько раз останавливался. Один раз особенно долго, но потом мы сразу добрались до верха.

– Ты помнишь, как звала меня?

Эмма удивилась.

– Откуда ты знаешь?

– Так звала?

– Это было в мыслях. Но ты ведь был там, внизу.

– Я не знаю точно, где я был, – сказал Перк, болезненно кашлянув.

В этот момент открылась дверь палаты, и внутрь вошёл высокий молодой врач.

– Я же просил вас позвать меня, – он с укоризной посмотрел на Эмму.

– Всё в порядке, доктор, – ответил Перк, – это я попросил немного отложить этот момент.

– Вижу, вам уже лучше. Это очень хорошо.

– Что со мной было?

– А вот на этот вопрос я не могу вам ответить, – доктор подошёл к медицинскому монитору, показывавшему состояние Перка, и посмотрел на изображение на дисплее, – по слухам, создана целая научно-техническая комиссия по разбору этого дела. Они чуть ли не каждую минуту справляются о вашем состоянии.

– Вы уже сказали им, что я пришёл в себя?

– Нет. Но я сделаю это через минуту. Я скажу им, что вам как минимум до вечера будет нужен покой, так что они не будут чрезмерно вам надоедать.

– А что с базой? – Перк посмотрел на жену.

– Закрыта. Пока на месяц. Мы все в отпуске, – ответила Эмма.

– Ничего себе.

В первый момент Стоун удивился, но потом понял, что это вполне закономерно – события, произошедшие в глубине лабораторий, очень сложны и очень неоднозначны.

– А мне можно встать?

– Не вижу никаких причин запрещать, – ответил врач, – но делайте всё осторожно. Учитывая странный характер вашей травмы.

– То есть? – спросил Перк, подняв брови.

Он попытался осмотреть себя, но не увидел ничего странного.

– В этом-то и странность, – врач повернулся к нему, – у вас нет никаких травм вообще. Ни внешних, ни внутренних. Но состояние ваше было критическим, когда вас сюда доставили.

– Вот как? – удивился Перк, – а где меня нашли?

– Мне никто об этом не говорил, – пожал плечами доктор, – мне вообще мало что говорили. Лишь дали указание привести вас в форму.

– А сколько времени я уже здесь?

– Три дня, – доктор отошёл от монитора и ещё раз взглянул на Перка, – и, как я и ожидал, вы пришли в норму. А теперь я вас покину. Скажу, что вечером вы сможете увидеться с представителем комиссии.

С этими словами он вышел.

– Что за комиссия-то? – спросил Перк у Эммы.

– Особая. Они расследуют всё, что произошло в лаборатории.

– А ты ничего об этом не знаешь?

Она покачала головой.

– Когда вы ушли, мы начали подниматься. А потом я увидела тебя только, когда тебя уже несли на носилках.

– На мне точно не было ран?

– Нет.

Перк ещё раз себя осмотрел, желая убедиться.

– Ты расскажешь мне, что там произошло? – спросила Эмма.

– Я, – Перк попытался в точности воссоздать события, происходившие с того момента, как Хайес уменьшил питание сферы биомассой, но у него не получилось, – я не помню. Помню, что было темно и ещё твой голос, а остальное.

В его памяти вдруг всплыла переливающаяся сфера и светящиеся линии, исходившие от неё, но кроме неё он ничего не мог вспомнить.

В этот же день с разрешения врача Перк поднялся с больничной койки. Чувствовал он себя превосходно, и если бы человеку, не видевшему его состояние в тот момент, когда его доставили в палату, сказали бы, что он был очень плох, он бы не поверил. После долгих уговоров Эмма ушла домой – тем более, что на связь вышел представитель комиссии и сообщил, что они зайдут вечером, и разговор, который будет происходить, должен вестись без посторонних.

Врач обещал завтра же выписать Перка, если его состояние не изменится, и это вызвало у координатора и его жены радость. На этом они и расстались в тот день.

Человек, вошедший в палату первым, показался Перку знакомым. Он не сразу узнал в нём советника Ливина, но память быстро воскресила его образ. С ним был Хайес, и это говорило о том, что конфликт, возникший тогда, улажен.

– Как вы себя чувствуете, Стоун? – спросил старик после короткого приветствия.

– Отлично. Жаль, меня не захотели сегодня отпустить домой.

– Мы сталкиваемся с такой ситуацией впервые, и не знаем, какие подводные камни в ней могут быть, – сказал Ливин.

– Я, признаться, не очень помню, что было, и не очень понимаю.

– Со слов доктора Хайеса, подтверждённых доктором Крафтером, мы восстановили события до того момента, как подача биоплазмы упала на двадцать процентов, или, если считать от первоначального уровня, то на сто. Дальше Крафтер уже не может связно описать происходившее, хотя доктор Хайес уверяет, что в тот момент чувствовал себя нормально. А что помнишь ты?

– Я точно не могу сказать, до какого уровня упала подача, когда начались странности. Но доктор Крафтер точно был не в себе. Он сидел около стены и что-то говорил. Я не помню, что.

Ливин посмотрел на Хайеса. Слова Перка подтверждали показания, данные стариком.

– Хорошо. Но что происходило дальше?

– Я помню, – Перк остановился, – что хотел что-то сделать, но почему-то не мог. А дальше всё померкло.

– И больше ничего? – спросил Ливин, снова переглянувшись с Хайесом.

– Всё очень мутно. Сфера. Кажется, она была там, но не такая, какой я её помню.

– Там, это где? – ухватился за слово Хайес.

Перк немного напугался. Он и вправду сказал так, как будто бы всё происходило в другом месте. Он не мог сказать, почему он употребил это слово.

– Я не знаю. Я не могу сказать, – он бессильно покачал головой.

– Ладно, – Ливин поднялся со стула, расположенного рядом с кроватью, в которой лежал Перк, и подошёл к окну, – давай зайдём с другого конца. Ты не возражаешь, если мы покажем тебе несколько снимков? Там будешь ты и лаборатория. Не боишься?

– Нет.

Ливин достал из-за пазухи конверт и протянул Перку. Координатор вытащил из него несколько снимков.

– Мы отобрали те из них, где изображён ты, в разных ракурсах, чтобы твоё представление было как можно более полным.

– Я понимаю, – Перк как будто бы впервые увидел внутреннее пространство лаборатории, и не понимал, как он оказался там.

– Вот здесь позади тебя лежит робот. Тебе он знаком? – сказал Ливин, вновь подойдя к Перку.

– Да. Это, кажется, машина проекта один.

– Верно. Он погубил свою команду, потом вместе с остальными добрался до реакторной и через шахту лифта спустился вниз, к сфере. На нём нет никаких повреждений, и, тем не менее, он уничтожен. У тебя есть предположения на этот счёт?

– Вы хотите сказать, что я его нейтрализовал?

– Нет. Я спрашиваю, – спокойно сказал Ливин.

– Мне никак с ним не справиться, вы же понимаете.

– Понимаю. И это первая странность. Вторая странность состоит в том, что перед тем, как потерять сознание, ты стоял к этому роботу спиной. Учитывая, что он мог тебя одолеть, ты отвернулся уже после того, как он был нейтрализован.

– Похоже на то, – сказал Перк, ещё раз взглянув на себя на снимке.

– Ну и, самая большая странность. Гибель нервного волокна робота ещё можно объяснить сбоем, но вот следующий снимок.

Перк отложил первое фото и взглянул на следующее.

– Около тебя лежит ракетница. Использованная ракетница. А в рабочем пространстве горит пламя. Мы нашли там осколки и прочие следы ракетного выстрела. Но вот композитное стекло осталось невредимым. Как объяснить это?

Сердце Перка заколотилось сильнее, когда он подметил эту особенность. Но объяснить её он не мог, как ни старался рыться в своей памяти.

– Больше того, – продолжил советник, – мы склонны думать, что твоё плохое состояние вызвано именно результатом взрыва, хоть он и не нанёс тебе увечий.

– Я не могу ничего сказать на этот счёт, – Перк обречённо выдохнул и отложил фотографии.

Ливин переглянулся с Хайесом.

– Сейчас любая деталь между тем, что мы помним, и тем, что мы нашли после, может помочь восстановить всю цепь событий, – сказал старик.

– Я понимаю, но, я ничего не помню, кроме темноты.

Советник отошёл к окну и встал около него, заложив руки за спину.

– В любом случае, кажется, именно тебе мы обязаны тем, что вообще можем вести это расследование, – сказал он, – обещай, что если ты что-то вспомнишь, то обязательно свяжешься с нами.

– Да, – сказал Перк, – обещаю.

– Что же. Больше не будем тебя задерживать, – сказал Хайес, – поправляйся и возвращайся к работе.

– А что будет с лабораторией?

– Будущее пока неясно, – ответил советник, – но твой проект засчитан. И твой класс условно повышен. Это самое малое, что мы можем для тебя сделать. Ты можешь занимать должности, соответствующие седьмому классу, а остальные требования выполнять уже в ходе работы.

– Спасибо, – обрадовался Перк.

– Кто кого ещё должен благодарить, – улыбнулся Ливин, – о церемонии присвоения узнаешь позже у своих коллег.

– Хорошо.

На этом они ушли, оставив Перка наедине с мыслями. Ему почему-то в первую очередь вспомнились слова о том, что робот погубил первую команду. Интересно, сколько ещё людей стали жертвами такого неожиданного выхода миуки из-под контроля? Судя по всему – все, кроме них и проекта пять.

На следующий день Перка отпустили домой, как и обещали. Состояние его не изменилось, и оснований беспокоиться о том, что оно ухудшится, не было. И Эмма, и его друг Олли были рады его возвращению, как и коллеги. Вечером все собрались у Чемберса. Тот был мрачен, как никогда. Перк чувствовал, что он хочет поговорить с ним отдельно, но удобного случая пока не представилось.

– Вот так, дорогие мои друзья-робототехники, – сказал он, – учитывая, что произошло с остальными, нас тоже могло не быть.

– Когда траурная церемония? – негромко спросила Элла.

– Её не будет. Тела, по слухам, уже разослали, а здесь-то чего? Тут закрытое следствие, – пожал плечами Марк.

– Кто во всём виноват? – спросил Перк.

– Никто, – ответил Чемберс, – и все одновременно. Кто-то слишком яростно продвигал проект, кто-то недооценил миуки в очередной раз. Поигрались с огнём, обожглись – бывает.

– А что дальше? – спросил Роджер.

– Думаю, я поторопился, когда говорил, что мы тут ещё пригодимся. Теперь всё может выйти по-другому.

– Но ведь пока ещё ничего неизвестно, – парировала Элла.

– Да. Поэтому не будем отчаиваться.

– Перк, а что там было? – Джейн задала вопрос, который, похоже, интересовал всех.

– Это очень сложно, – ответил координатор, – я ничего не помню, но как будто бы знаю.

– Они пытались помочь? – оживился Чемберс, – гипноз там и всё такое.

– Да. Сегодня днём провели сеанс, перед тем, как меня отпустить.

– И?

– Ничего, – развёл руками Перк, – просто убедились в том, что я не вру насчёт того, что не помню.

– Но как так может быть? – недоумевал Чемберс.

– Похоже, мы очень недооценили миуки. Слишком недооценили.

– Они что-то тебе сказали? О том, что там было? – спросил Марк.

– Вы же понимаете, что я не могу об этом говорить.

– Понимаю. Что же мы только о плохом, да о плохом, – Чемберс изобразил на лице подобие улыбки, – на этом фоне совсем забыл всех поздравить с присвоением класса. Даже Перка. Собирались условно не присваивать, а теперь условно присвоили.

– Спасибо, – ответил Стоун, – я сам не ожидал.

И всё равно обстановка была не слишком радостной, что соответствовало ситуации, и вскоре все разошлись по домам. Перк и Эмма, обнявшись, посидели на диване и посмотрели несколько развлекательных блоков, после чего отправились спать.

Когда они легли в кровать, Эмма обняла его и положила голову на его грудь, а потом негромко позвала.

– Перк.

– Да. Я здесь.

– Ты ведь правда ничего не помнишь?

– Правда. Всё как будто в тумане. Вернее, в темноте.

– Но ты помнишь меня там?

– Лишь чувства. Тепло.

– Я у тебя ассоциируюсь с теплом? – ласково спросила она.

– Да, – улыбнувшись, ответил он.

– Я помню, что всё потемнело. Не знаю, выключили свет или ещё что-то, но я помню, что как будто бы ты был рядом. И я звала тебя. И ты был там, я это помню.

– Странно. И я помню, и ты помнишь. Но никто из вас не говорит, что там, в лифте, что-то произошло.

– Я это помню только потому что ты сказал. Может быть, и остальные тоже?

– Может, – Перк пожал плечом.

– Что будет теперь?

– Завтра свяжусь с отцом, узнаю, что и как насчёт другой работы.

– Я очень хочу отсюда улететь, – грустно сказала она, – подальше от этих миуки. Слышать о них не могу.

– Как я тебя понимаю.

– Мы ведь точно улетим?

– Да, – он нежно поцеловал её в макушку, – уладим все формальности и улетим. Можно пока просто так слетать куда-нибудь, если до новой работы будет время. Даже на отдых, если места найдутся.

– Правда?

– Да. Мы это заслужили, ведь так?

– Да, – ответила она и обняла его ещё крепче.

Глава двадцать вторая Тайные следствия

– Как вы оцениваете то, что говорит юный координатор? Он не лжёт? – спросил Ливин.

– Вы ведь провели все тесты, и всё сходится с его словами, – ответил Хайес, поднося сигарету ко рту.

– Не мог он нас обмануть?

– Вряд ли. Он чист, как слеза. Сам перепугался до смерти, – усмехнулся старик.

Хайес чиркнул своей зажигалкой и сначала помог прикурить Ливину, а потом поджёг и свою сигарету.

– Ваша гипотеза? – спросил советник.

– Не пошатнулась. Напротив – обрела новые черты.

– К примеру?

– Взрыв задел его сознание. Именно ту часть, которая формировалась в тот самый момент – память. Все функции мозга в норме, да и то, что было до этого, он помнит.

– Но как описать всё это?

– Не вяжется только ракета, но, думаю, чтобы включить её в картину, достаточно просто расширить рамки. Видимо, в той реальности могут существовать и материальные объекты. Он, сам того не зная, сделал невозможное. Ракета, очевидно, была тем, что он желал больше всего. Хотя, я почти уверен в том, что, пожелай он атомную бомбу, могла материализоваться и она. Но он хотел то, что знал, и то, что, как он считал, он мог достать. Ту самую ракетницу.

– Но миуки! – Ливин резко выдохнул дым, – почему он перенёс вас туда, зная, что это опасно?

– О, а тут у меня интересное предположение. Здесь мы отделали его тем оружием, которым он привык атаковать нас. Он нас просто недооценил. Перенос в его реальность сначала вызвал торможение – видимо, на это он и рассчитывал. Но он не ожидал, что оно пройдёт, и мы станем полноценными членами его мира. Мы с Крафтером немного выпали, но вот юноша не растерялся, за что его и надо благодарить.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю