Текст книги "Как все начиналось (СИ)"

Автор книги: Анатолий Дубровный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

– А с чего ты решил, что это деньги из банка Рамилито? – вопросительно прогудел Торунаро.

– Видите эти знаки–клейма? – усмехнулся клоун. – Да и именно в этот банк Жозе положил деньги, а они не вернули, вот Листик и восстановила справедливость!

– Но как это ей удалось? – спросил кто‑то из цирковых.

– У неё и спросите! Когда вернётся! – отмахнулся Урторио и потом попросил Жозе: – Повтори, что ты видел у ручья!

Жозе ещё раз рассказал о исчезновениях и появлениях Листика. А Урторио повернулся к прижимавшейся к Смоль Карэхите:

– А теперь ты повтори, как посреди костра Листик срезала с тебя верёвки! Чем она срезала?

– Когтями, – раздалось за спинами собравшихся цирковых, улыбающаяся рыжая девочка продемонстрировала свои немаленькие такие когти, – вот этими когтями!

– Листик, ты вообще – человек? – спросил Урторио.

– Не–а! – радостно сообщила девочка.

– Демон! – выдохнул кто‑то.

– Не–а! – снова произнесла девочка и, пройдя сквозь расступающихся цирковых, подала Жозе лист бумаги, – вот держи. Это охранная грамота, фургоны и остальное, что осталось в Тарахене, вам вернут…

– О Единый! – воскликнул Жозе. – Охранная грамота и разрешение давать цирковые представления, подписанное самим архипастырем! И печать его канцелярии! Листик, как тебе это удалось?!

– Я к нему зашла и попросила, мы с ним давние знакомые…

– О святая Алемия! – выдохнула матушка Мижан. – Его святейшество продал душу…

– Ничего он никому не продавал! – возразила Листик. – Я его попросила, и он мне дал такую грамоту! Вот только он сказал, что Карэхита должна исчезнуть, или как святая вознестись на небо!

– Карэхита святая? – удивлённо переспросил Журо, Листик кивнула:

– Да, она прошла сквозь очистительное святое пламя, и теперь её причислили к лику святых, я даже нарисовала архипастырю её портрет, чтоб было с чего иконы делать.

– Девочка, – обратился к Карэхите Урторио, – ты сейчас в большой опасности! Церкви не нужны живые святые, церковники помогут тебе вознестись на небо!

– Что же мне теперь делать? – заплакала Карэхита. – У меня никого нет, только вы! Куда же мне теперь…

Листик обняла плачущую девушку и стала утешать:

– Не плачь, я уйду отсюда и тебя с собой заберу!

– Куда? – с сарказмом спросил Урторио. – Церковь достанет везде, если они решили, что святая Карэхита должна вознестись на небо…

– На небо у меня не получится, – улыбнулась Листик, – а в другой мир – запросто! Есть одно место, куда можно сбежать, там мы были с мамой. Так сбежать, что никакая ваша церковь не найдёт!

– Ты хочешь сказать – в мир иной, в лучший? Так чем твоё предложение отличается от предложения отправить на небо? – не сдавался Урторио, остальные тоже с недоумением смотрели на рыжую девочку, та, стараясь быть как можно более убедительной, стала объяснять:

– Миров много, везде живут люди, а некоторых не только люди: гномы, эльфы, орки. Есть и демоны, но я туда Карэхиту не поведу!

– Эльфы и гномы бывают только в сказках! – безапелляционно заявил Жозе.

– Ага, – кивнула Листик, – но откуда‑то они в этих сказках появились? Вот и увидишь, что это за сказка!

Последние слова Листика были обращены к плачущей черноволосой девушке. Урторио задумчиво кивнул и спросил у Листика:

– А меня ты не смогла бы прихватить в эту сказку? – Видя недоумение остальных, он пояснил: – Я знал, кто такая Батар.

– Знал и при этом предложил её к нам принять? – возмущённо произнёс Жозе.

– Она меня попросила, а я не мог отказать своему товарищу по гильдии. Я ведь не всегда был клоуном, чтоб спрятаться – это очень хорошая маска.

– Ты из ночной гильдии, – обличающе произнёс Журо, Жозе только кивнул. А Урторио развёл руками:

– Не буду этого отрицать, когда‑то я был вором, но решил… Вернее, мне пришлось спрятаться. Да что говорить, разве я в чём‑то перед вами провинился? А то, что привёл Батар… Она пожертвовала жизнью, чтоб вы смогли уйти! Там на площади вам бы тоже не поздоровилось…

– Ага, – прервала спор Листик, – собирайтесь. Урторио, я тебя тоже возьму.

– Ага, – улыбнулся бывший вор и уже бывший клоун и показал на банковскую упаковку. – Мы положим все, что возьмём, в эту сумку. Хорошая добротная вещь, не пропадать же ей, всё равно пришлось бы закопать, сжечь бы долго было. Это улика, а от улик надо избавляться!

– У меня нет вещей, они все в нашей повозке, в Тарахене, – шмыгнула носом Карэхита.

– Ничего, Урторио тебе новые украдёт в новом мире! – засмеялся Торунаро.

– А и украду! – засмеялся в ответ Урторио. – Для друга…

– И своровать не жалко! – уже захохотал силач. Жозе взял из мешка две пригоршни монет и дал уже бывшему клоуну своего цирка:

– Вот возьми! И давайте прощаться!

Прощание хоть было недолгим, но бурным. Помятые в объятиях и обцелованные Листик, Карэхита и Урторио отошли в сторону. Остальные с интересом на них смотрели, гадая, что же собирается предпринять девочка. Листик спросила у Карэхиты:

– Ты же меня не боишься? Полетишь на мне верхом, – и повернувшись к Урторио, сказала: – А тебя я понесу в лапах!

Тот с сомнением посмотрел на маленькие ручки девочки и уже было собирался сказать что‑то в своём стиле, как Листик словно размылась, стремительно увеличиваясь в размерах. Перед поражёнными людьми стоял невиданный изумрудно–золотистый зверь, почти в три человеческих роста. Усмехнувшись своей зубастой пастью, зверь хрипловатым, так всех удивляющим голосом Листика произнёс:

– Вы говорили сказки? Вот смотрите! Я дракон! Существо из сказок! Можете полюбоваться!

– Ой! Какая ты красивая! – в один голос выдохнули Смоль и Карэхита, остальные стояли молча, не зная, что предпринять – восторгаться или испугаться. Первым опомнился Урторио:

– Гм, Листик, ты меня этими коготками держать будешь? Не поцарапаешь? Боюсь, если ты это сделаешь, от меня ничего не останется!

– Не–а, я аккуратно. Ладно, Карэхита, садись. Полетели!

Артисты цирка Жозе смотрели, как дракон легко поднялся и, сделав несколько взмахов крыльев, исчез.

– Теперь я знаю, как Листик появилась там на дороге и почему была в таком виде. Знаю, почему испугались наши животные, они видели не девочку, а этого зверя! Теперь понятно, как Листик добыла золото и почему архипастырь удовлетворил её просьбу, – произнёс Жозе, оглядев своих притихших товарищей, добавил: – Но лучше нам забыть об этом и то, что мы видели, тоже забыть! Ни Листика, ни Карэхиту мы после Тарахены не видели. И Урторио там же от нас ушёл.

Глава десятаяЯрмарка

Листик задержалась в Малых Родниках на семь дней. Задержалась, не потому что не смогла справиться с нежитью вокруг деревни, с ней девочка разобралась на следующий день после баронского суда, задержали некоторые другие дела, ну и потому, что из деревни должен был идти обоз желающих попасть на ярмарку в Тронск. Вот Листик и решила идти с этим обозом. Тем более что Сильма приняла предложение баронессы и собиралась перебраться в замок, а пройти через лес с многолюдным и хорошо защищённым обозом, гораздо безопаснее чем пробираться самим. Кроме того, Сильма решила тоже посетить ярмарку в Тронске – купить обновки для детей, да и шкуру гарымзы продать. Как сказал староста Малых Родников, оценивший шкуру в пятьдесят золотых, – всех денег в деревне не хватит, чтоб эту шкуру выкупить. Положенную пятую часть от стоимости добычи в общедеревенскую копилку за Сильму заплатила Листик. Потому как без этого староста не хотел отпускать семью Грумта. Из этой‑то копилки платились налоги и брались деньги на разные общественные нужды, например – заплатить магу за подзарядку амулета, обеспечивающего работоспособность деревенского охранного круга. Вообще‑то Листик, как баронесса, могла приказать отпустить Сильму и так, но девочка не захотела нарушать установленного порядка.

Листик завершила все дела как раз ко дню отправки обоза и сама тоже присоединилась к нему, а она не только нежить уничтожала, но и разбиралась с просьбами необычного народца. Всё это время Листик жила у Сильмы, рассказывая по вечерам сказки малышам, девочка начинала свои рассказы задолго до темноты, послушать её сбегалась вся детвора деревни. Дети не испытывали того благоговения перед маленькой баронессой как взрослые, принимая рыжую девочку как свою. А Листик рассказывала сказки далёкого мира и вспоминала цирк, своих товарищей и то беззаботное время, что там провела.

В обозе, идущем через лес, Листик ехала на телеге, выделенной семье Сильмы, там был не только нехитрый домашний скарб, ещё сидели дети, а Грумт – как и положено мужчине, шёл рядом. Впрочем, Сильма тоже шла рядом с телегой. А вот Листик сидела на телеге, но она не просто так ехала, она ведь была занята важным делом – рассказывала сказки! Правда время от времени, Листик соскакивала с этого транспортного средства и скрывалась в лесу. По дороге до Подгорцев никаких происшествий не случилось и вечером обоз въехал в деревню. По обыкновению, селяне из Малых Родников разошлись по родственникам и знакомым в Подгорцах, а Сильма с детьми, по совету Листика, остановилась в «Перекрёстке трёх дорог». Там уже был отряд из десяти норвеев, во главе с лейтенантом Гильемо, они должны были сопровождать селян Дрэгиского баронства в Тронск. Дружинники барона прибыли раньше и ждали, пока соберутся все желающие ехать на ярмарку. Хоть Тронск был королевским городом, но на дороге к нему могли повстречаться разбойники, к тому же ходили слухи, что дружинники герцога Вэркуэлла не прочь собрать дань с беззащитных селян. Поэтому барон де Гривз и решил выделить воинское сопровождение.

Вошедших в зал корчмы, вернее Листика, поприветствовал лейтенант баронской гвардии и хозяин корчмы:

– Здравствуй Листик!

– Моё уважение. Госпожа баронесса!

– Ага! А где?.. – Заозиралась Листик, – Тором, и не только мне, а и моим друзьям! Гренд, Вильма, девочки садитесь за вон тот стол! А с чем сегодня уважение?

– Сегодня не только как обычно – с вишнями, сегодня ещё уважение с яблоками и сливами! – Улыбнулся Тором и закричал на кухню, – уважение для госпожи баронессы!

– Это как? Как это уважение с вишнями и… – Не поняла Сильма, а захихикавшая Листик указала на подавальщицу, что вынесла поднос с большим пирогом.

– Торому, видно сказали, что я буду не одна вот он и расстарался! Вот какое большое сегодня уважение!

К пирогам было подано молоко в больших кружках. К угощавшимся подсел и хозяин корчмы и стал расспрашивать, как прошёл баронский суд. Листик рассказала, рассказала и про неудачную охоту Грумта. Но из её рассказа слушатели поняли, что охота была очень удачна – подстрелить из арбалета гарымзу ещё никому не удавалось. А когда Грумт с Листиком принесли шкуру гигантской змеи и развернули её, все ахнули. А корчма Торома была полной, многие пришли поговорить перед ярмаркой, да и просто промочить горло, всё‑таки пиво в «Перекрёстке трёх дорог» было лучше и вкуснее чем самодельное домашнее. Да и купцы, направляющиеся по дороге к Ларнийскому перевалу, останавливались в корчме и гостинице Торома. Шкуру змеи рассматривали, щупали, удивлялись и хвалили покрасневшего Грумта.

– Мастерский выстрел! Попасть в гарымзу не возможно! Так до сих пор считалось, а тебе парень, удалось это невозможное сделать! – Говорил староста Подгорцев, при этом хитро посматривал на Листика, он догадался, кто помог Грумту.

– Ага! Видите, как здорово попал, прямо в глаз! Шкура совсем целая! – Кивнула девочка.

– Листик, а как это совсем целая? – Усмехнулся Тором.

– Ну, бывает же не совсем целая? Значит и совсем целая может быть! – Объяснила девочка.

– Ты сейчас куда в замок? Если да, то передай Терлину…

– Знаешь, Тором, я, наверное, тоже на ярмарку съезжу, посмотрю, как там. – Задумчиво произнесла Листик.

Увеличившийся обоз в сопровождении дружинников барона Дрэгиса прибыл в Тронск без происшествий. Те, кто побогаче, разместились в больших и малых гостиницах, а остальные ночевали в телегах со своим скарбом. Сильма не стала исключением, в гостинице для неё было дорого, а шкуру гарымзы надо было ещё продать. Эта шкура вызвала ажиотаж среди купцов, за неё сразу предложили семьдесят золотых – цену невиданную для простых селян из дальней деревни, но лейтенант Гильемо посоветовал не спешить, ещё не все купцы съехались.

Тронск был небольшим королевским городком, расположенным у самого пограничья. Но раз в полгода население города увеличивалось почти в трое, на ярмарку съезжались селяне из многих пограничных баронств, селяне из внутренних областей королевства и множество купцов, стремящихся купить лесные диковинки. На этот раз такой диковинной стала шкура гарымзы.

День начался как обычно, к телеге Сильмы подошли не только покупатели, но и просто любопытные. Листик тоже была тут, среди остальных девочек и ни чем от них не отличалась, разве что – цветом волос. Она была в том платье, что дала её мать Грумта. А вот Вильма щеголяла в новом платье, сразу ей купленном. Выбирали это платье все – Сильма, Листик, младшие девочки, даже Грумт высказал своё мнение, но последнее слово осталось за Вильмой. Платье, действительно, было очень нарядное, и теперь девочка стояла немного в стороне, стараясь его не запачкать.

Подошедшим покупателям и просто зевакам Листик очередной раз в лицах рассказывала о том, как Грумт подстрелил эту змею, краснеющий и смущающийся мальчик стоял немного в стороне. Девочки, раскрыв рты, тоже слушали, хотя они эту историю уже слышали много раз, но в устах Листика она звучала почти как волшебная сказка. Крик Вильмы заставил Листика замолчать и развернуться в ту сторону. Крупный мужчина, обхватив девочку, куда‑то тащил, новое платье было порвано.

– Ну что ты упираешься? От тебя не убудет. А я не обижу, – гудел мужчина, не обращая внимания на окружающих. А те, хоть и выражали своё возмущение, но помешать ему и не пытались. Неуловимым движением Листик преодолела разделяющее её и Вильму расстояние и маленький кулачок встретился с подбородком громилы. Тот, разжав руки, отлетел в сторону.

– Ха! Римта бьют, – засмеялся ещё один мужчина из компании пяти подобных себе. Они были одинаково одеты – крепкая и добротная одежда с нашитыми металлическими пластинами, такая же как и того наглеца, что ударила Листик. Похоже, это была форма дружинников одного из окрестных владетелей.

– И кто бьёт? Какая‑то малявка! Такого силача! – Продолжил смеяться тот же дружинник, но став серьёзным, строго сказал:

– Может Римт и не прав, но оставлять безнаказанным нападение на дружинников герцога Вэркуэлла нельзя! Взять её и всыпать плетей, так чтоб помнила!

Два его товарища попытавшиеся схватить Листика, улетели вслед за Римтом, оставшиеся дружинники потянули мечи из ножен.

– Что здесь происходит? – Прозвучал чей‑то властный голос.

– Вот, ваша милость, она на нас напала, – пояснил дружинник скомандовавший всыпать плетей.

– Вот эта малявка одна на шестерых и вы не можете с ней справиться? – Скептически поднял бровь, роскошно одетый мужчина, сидящий на коне, впереди группы всадников, одетых, так же как и шестеро вступивших в конфликт с Листиком.

– Ага, – ответила девочка и легко, с места запрыгнула на коня к этому всаднику. Проделала она это настолько быстро, что никто ничего не успел сделать. А Листик, сидя на корточках перед ошалевшим от такого, разодетым седоком, ласково произнесла:

– Не надо мне мешать! Или ты хочешь стать моим испытанием?

Разодетый всадник, побледнел, он увидел проступившую на щеке девочки татуировку. А та, улыбаясь, продолжила:

– Вот и славно, будешь себя хорошо вести, дольше проживёшь. А теперь прикажи своему человеку, возместить той селянке стоимость порванного платья. Один золотой. Ну же!

– Эй, ты! Отдай этой девке золотой! – Закричал дрожащим голосом всадник.

– Но ваша милость… – Попытался возразить поднявшийся на ноги Римт, – у меня нету столько!

– Я сказал, отдай! – Сорвался на визг пышно одетый, а Листик тряхнула головой, так, чтоб стали видны её остренькие ушки, назидательно сказала:

– Если хозяин такой скупой, что у его слуг нет денег, то он сам должен заплатить. Справедливо? Тогда плати!

Всадник дрожащей рукой достал монету и бросил её к ногам всхлипывающей Вильмы. Листик похлопала, ещё больше побледневшего мужчину по плечу:

– Приятно иметь дело с понятливыми клиентами, ах да, ты ещё не мой клиент. Но кто знает… Кто знает…

Девочка без видимого усилия прыгнула с коня на телегу и громко, подражая ярмарочным зазывалам, закричала:

– А кто купит шкуру гарымзы! Не дорого всего сто пятьдесят золотых! Предложившему лучшее платье – скидка!

Разодетый всадник не слушал девочку, он, как только девочка убралась с его коня, поскакал прочь. Его дружинники последовали за ним.

– Боюсь, вы нажили себе врага, – сказал один из купцов, зрителей произошедшего, – это герцог Вэркуэлл, он обид не прощает!

– Листик, а чего он так испугался? – Спросил Грумт, – так поскакал, будто демона увидел! И этот демон за ним погнался!

– Ага! – Засмеялась Листик, – чтоб напугать, не надо быть демоном, достаточно сделать вид, что показываешь демона тому, кто боится его увидеть.

– Это как? – Не понял Грумт.

– Один мой знакомый… – Листик хотела сказать мастер–вор, но поглядев на внимательно слушавших её купцов, сказала, – клоун, ну артист, что показывает разные смешные штуки, говорил – достаточно всего лишь казаться б ольшим, чем ты есть на самом деле, чтоб добиться желаемого. Блеф называется.

– Но позвольте, – попытался возразить один из купцов, – блеф это когда в игре в карты…

Листик, молча, показала на поднятую, герцогом Вэркуэллом и его дружинниками, пыль. Если бы купцы, да и остальные, кто видел, как Листик разговаривала с герцогом, но не понял, в чём же смысл этого разговора, слышали самого Вэркуэлла, то поняли бы, о чём шла речь. А герцог, так и не оправившийся от испуга, говорил капитану своей дружины:

– Ты понимаешь, эта девчонка – мягко ступающая! Выполняющая испытание!

– Но, ваша милость, она же совсем ребёнок! Разве они…

– Что мы знаем об этом тёмноэльфийском клане? Только то, что они убийцы! А я видел их знак! Понимаешь, знак! Татуировку на щеке!

Листик продемонстрировала рисунок, что видела на щеке у Ирэн, Марта его скрыла, но избавить свою ученицу от этого клейма не сумела. Хоть рисунок и был невидимым, но Листик его сумела разглядеть. Иллюзию этой картинки она и показала герцогу и этого оказалась достаточно, чтоб его напугать. Капитан гвардии герцога скептически хмыкнул:

– Татуировка мягко ступающих разве не постоянно видна?

– Об этом никто знает! – Не мог успокоиться герцог, – но странно было бы, если бы они демонстрировали свой знак всем встречным.

– Маленькая девчонка – мягко ступающая выполняющая заказ? Что‑то здесь не так. – Продолжал сомневаться капитан.

– Она сказала – что у неё какое‑то испытание, возможно, её проверяют, возможно – она выполняет какое‑то задание в процессе обучения, – герцог немного пришёл в себя и попытался разобраться в том, что же сказала ему эта наглая девчонка.

– Испытание? Задание? Почему она тогда с крестьянами барона Дрэгиса?

– Сарли, подумай сам. – Скривил губы Вэркуэлл, отвечая своему капитану, – подумай сам, какое задание или испытание может быть у того, чья профессия – убивать? Только кого‑то убить! Она, скорее всего, использует этих простолюдинов как прикрытие, она и одета как они.

– Хм, – хмыкнул капитан гвардии герцога, – в некотором смысле мы должны быть ей благодарны, что она остановила этого дурака, Римта. Он хоть и сильный, но мозгов у него… Норвеи Дрэгиса не оставили бы того, что он позабавился бы с той девкой. Они должны охранять своих селян, но в этот раз не успели… Они бы отомстили…

– Сарли, их всего десяток, что бы они смогли сделать? – Скептически хмыкнул герцог.

– Убили бы обидчика… Это норвеи, они бы это восприняли как личное оскорбление. – Пояснил капитан.

– Но я бы этого так тоже не оставил, пускай этот бугай и болван, но так просто спустить убийство моего человека…

– Да, ваша милость, мы бы их наказали, но отдали бы за каждого из них троих своих, а может и больше, – вздохнул капитан, – известно, что любой норвей в бою стоит двоих, а это ещё и ветераны…

– Сарли, почему в моей дружине нет норвеев? – Спросил Вэркуэлл, но было видно, что его мысли заняты совсем другим. Капитан начал, оправдываясь, объяснять, что норвеи служат только в гвардии короля, а к Дрегису ушли те ветераны, что с ним вместе воевали, о пополнении дружины барона капитан Сарли не знал. Герцог, не слушая его, перебил:

– Эта рыжая девчонка, кстати, цвет её волос, совсем, не такой как у тёмных эльфов. Она явно их перекрасила, маскируясь. Да и то, что она присоединилась к крестьянам Дрэгиса… Да и не хотела, чтоб с ними что‑то случилось. В этом что‑то… Уж не сам ли барон её цель? Дай‑то Единый! Мне бы тогда гораздо легче удалось бы задуманное!

Капитан знал, что его герцог строит планы захвата Ларнийского перевала. Сарли готовил к этому дружину, понимая, что справится даже с горсткой норвеев, будет очень трудно. В этом ему удалось убедить герцога, тот дал добро на увеличение своей дружины. Сейчас силы, предназначенные для вторжения, превосходили то, что было у старого Дрэгиса, более чем в десять раз. Возможно, что если бы барон умер, то его норвеи не стали бы драться. Недавно, у барона появилась какая‑то наследница, но вряд ли дружина поддержит какую‑то девчонку. В общем, надежда герцога была понятна. Но если эта рыжая действительно мягко ступающая и хочет убить Дрэгиса, то вряд ли она бы демонстрировала свои возможности селянам барона. Сарли вздохнул – скорее всего, его хозяин обманывался, принимая желаемое за действительное.

– Листик, что здесь произошло? – Спросил лейтенант баронской дружины у девочки. Она сама сказала, чтоб на ярмарке к ней обращались по имени, а не по титулу – госпожа баронесса. Незачем привлекать лишнего внимания, сказала она тогда. Впрочем, дружинники её отца и так обращались к ней по имени.

Прибывшие к месту конфликта, норвеи увидели только пыль удалявшихся дружинников Вэркуэлла, Листик показав золотую монету Гильемо, ответила на его вопрос:

– Вот, какой‑то грубиян хотел обидеть Вильму, пришлось объяснить ему, что такого делать нельзя!

Норвей, оглядел толпу спокойных посетителей ярмарки: а чего им беспокоится‑то? Большой драки не случилось, ну, поваляли нескольких дружинников герцога Вэркуэлла, ну, так им и надо! Да и сам герцог, о чём‑то поговорив с этой рыженькой, удалился. Никто не увидел в этом ничего странного – у девочки были острые ушки и многие приметили, что и зрачки стали вертикальными при разговоре с герцогом, сам он этого не заметил, его внимание было направленно на татуировку, невидимую для других. Девочка‑то, явно, имеет отношение к необычному народцу, что не редкость для жителей пограничья, а связываться с некоторыми представителями этого лесного племени, даже очень власть имущим не стоит, дорого выйдет!

Лейтенант вопросительно посмотрел на Листика, видно ожидая более подробного рассказа, но та пожала плечами показывая, что инцидент исчерпан и подхватив Вильму под руку, сказала ей:

– Пошли выбирать новое платье.

– А это что, выбросим? – Всхлипнув, спросила Вильма, это платье ей очень нравилось.

– Неа, отдадим, чтоб его зашили. Здесь в мастерских сделают это лучше чем ты или Сильма. Будет как новое и будешь в нём ходить! Пошли быстрее! – Затормошила Вильму Листик.

Когда девочки ушли, Гильемо всё‑таки подробно расспросил о произошедшем Сильму и покачав головой, распорядился:

– Перебирайся с детьми, к нам в «Приют вольного пахаря» и постарайтесь не отлучаться далеко!

– А они? – Кивнула Сильма в сторону, куда ушли девочки.

– Листик может за себя постоять, да так что тому, кто попробует её обидеть мало не покажется, да ты и сама об этом знаешь! – Усмехнулся лейтенант, и добавил, – не беспокойся, твою дочь Листик в обиду не даст.

Листик и Вильма, довольно долго выбирали платье. Потом отнесли порванное в починку, а когда выходили из мастерской дорогу им преградили три дружинника герцога Вэркуэлла.

– Ага, – Листик не удивилась, она, словно ожидала чего‑то подобного, повернувшись к Вильме, девочка наставительно сказала, – видишь, до чего жадность людей доводит. Этот небритый дядя решил забрать свой золотой обратно.

– Так монету дал герцог! – Удивилась Вильма, она хоть и испугалась, но постаралась этого не показывать – ведь Листик совершенно не боялась.

– Ага, герцог, так он этот золотой вычтет из жалования этого придурка! – Кивнула Листик на давешнего громилу, тот растерявшийся было от того, что его совершенно не боялись, грозно произнёс:

– Отдавай золотой, а то….

– Что, а то? Снова платье порвёшь? А теперь не получится! А чтоб ты за нами не бегал я сама тебе штаны порву, совсем! – Топнула ногой Листик, – ты меня рассердил! А я в гневе страшнее, чем ваш перепуганный герцог!

Произнося последние слова, Листик вопреки своему заявлению, захихикала. Ни Римт, а это был он, ни кто другой из его товарищей ничего сделать не успели, рыжая девочка вытянула перед собой руки и громилу подбросив в воздух, приложило о ближайший забор и немного по нему протащило. При этом его штаны из толстого сукна что‑то разорвало на мелкие лоскутки.

– Вот, можешь обратиться в эту мастерскую, может они после того, как починят платье Вильмы сумеют зашить твои штаны, – хихикнула Листик глядя на пытающегося прикрыться руками и прижимающегося задом к забору громилу. Вильма не выдержала и тоже захихикала, а Листик спросила у застывших вэркуэлловских дружинников: – Хотите ему компанию составить?

Те отрицательно замотали головами, Листик удовлетворённо кивнула:

– Ну, нет, так нет, мы пошли.

– Кто она? – Спросил один дружинник у другого, глядя вслед удалявшимся девочкам.

– Ведьма! Ведьма из пограничья! – Ответил второй, – никакая лестная нечисть так не может, точно ведьма!

– Что ж вы!.. – Подал голос, стоящий у забора Римт, дружинник, увидевший в Листике ведьму, скептически посмотрел на громилу, на котором даже рубаха была до половины порвана, а штаны и всё чему быть положено под штанами, полностью отсутствовало, сообщил:

– Связываться с ведьмой? Нет! Себе дороже выйдет!

Граф Реджил де Норлэс ехал в сопровождение обычного конвоя. Десяти солдат было вполне достаточно и для охраны и для полицейских функций в городе, где он был губернатором. Граф ехал в гостиницу, скорее постоялый двор с таверной, «Приют вольного пахаря», там остановился десяток дружинников сопровождавших селян барона Дрэгиса. Де Норлес как и де Гривз, был служилым дворянином, то есть кроме титула и выслуженного звания ничего не имел, но в отличие от старого Лэри он не получил за свою службу надела, да и служба де Норлэса не закончилась, так как он был губернатором Тронска. А ехал губернатор к дружинникам Дрэгиса, чтоб узнать, что же произошло вчера на базаре. Конечно, губернатору доложили, весьма подробно доложили о том что произошло, но ситуация была весьма щекотливая – с одной стороны конфликта – герцог Вэркуэлл, могущественный и заносчивый владетель, а с другой – люди Дрэгиса, пограничного барона. Ни с тем, ни с тем губернатору было вступать в конфликт не с руки. А Реджил был уверен, что герцог подаст жалобу и губернатору придётся разбираться, а если Вэркуэлл решит, что ему было нанесено оскорбление, то и суд придётся провести. А губернатор был и судьёй в Тронске. Поэтому наилучшим выходом, будет исчезновение одной из сторон конфликта, как говорится – если некого судить, то и судить не надо. Но удалить герцога, губернатор не мог, а вот попросить лейтенанта Гильемо… Тот не откажет старому боевому товарищу в маленькой услуге. Конечно, он не выдаст ту селянку, что так напугала Вэркуэлла, но спрячет её или отправит домой, в баронство. Кроме этого у губернатора к лейтенанту было ещё одно дело.

Спешившись, граф де Норлэс, не ожидая своих солдат, толкнул дверь и вошёл в общий зал таверны. За дальним столом сидели воины де Гривза, они не были, подобно другим дружинникам, одеты в одежду цветов своего господина, но норвеев всегда можно было узнать.

– Приветствую, вас полковник, присаживайтесь к нам, – Поднялся Гильемо. Де Норлес усмехнулся, в устах лейтенанта Гильемо, его звание звучало как наивысший титул. Норвеи генерала Дрэгиса не забывали ни хорошего, ни плохого, а отряд полковника Норлэса, когда‑то сражался в рядах третьего корпуса. Когда де Норлес сел рядом с лейтенантом–норвеем, тот наполнил его кружку и спросил:

– Вы хотите узнать из первых уст, что произошло вчера?

– Да я уже знаю, – усмехнулся губернатор, глядя на рыжую девочку с молочными усами, сидевшую напротив него. Именно эта девочка напугала Вэркуэлла и как доложили де Норлэсу, она если и не была из необычного народца, то тесно с ним связана. Кивнув девочке, граф продолжил: – Гильемо, вам надо поостеречься, Вэркуэлл обид не прощает. Если он сам не смог наказать обидчика, то возложит эту почётную обязанность на власть, то есть на меня.

– Ага, – кивнула рыжая девочка, словно подтверждая слова губернатора, тот вопросительно посмотрел на норвея, одно то, что эта малявка сидела за одним столом с дружинниками барона Дрэгиса, говорило о её высоком статусе или близких родственных отношениях с кем‑то из норвеев. Де Норлэс ожидал услышать что‑то подобное, но, то, что сказал лейтенант, удивило графа:

– Познакомьтесь, полковник, баронесса Дрэгис. Дочь нашего командира.

– Ага, – снова сказала девочка и поднявшись, поклонилась губернатору, – очень приятно! Листик.

Граф встал, поклонился и растерянно посмотрел на Гильемо:

– Я не сомневаюсь, что леди дочь Лэри, но вот так одна без охраны…

– Ага, – кивнула Листик, глянув на норвея, добавила, – меня очень даже охраняют, даже шагу ступить не могу без присмотра, вот!

– Полковник, Листик способна сама за себя постоять. Скорее надо охранять того, кто попытается её обидеть, если вы знаете, что вчера было…

– Юная леди так напугала герцога Вэркуэлла, что он отдал золотой, а потом умчался сломя голову… Постойте, постойте! А потом кто‑то раздел герцогского дружинника… Не ограбил а только зачем‑то раздел! Не подскажите ли мне…

– Ага, – снова кивнула девочка, – это я напугала вашего герцога и раздела, вернее, порвала одежду тому нахалу, а чтоб не приставал! А то хотел у Вильмы забрать денежку! Разве так можно!

– Но как вам это удалось… – Начал губернатор, но Гильемо его перебил, он вскочил и закричал, обращаясь к заулыбавшейся девочке:

– Листик! Не надо! Только не здесь!

– Вот видите, – сокрушённо развела руками девочка, – совсем ничего не разрешают сделать! Вот! А я бы…

– Листик! – Укоризненно произнёс лейтенант, девочка вздохнула:

– Ладно, не буду, – вздохнула Листик и ухватила ещё одну кружку, большую кружку для эля, в которой ей принесли молоко.