Текст книги "Действия войсковых разведчиков"

Автор книги: Анатолий Федотов

Соавторы: Серафим Колдашев,Роман Пономаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Для большей безопасности разведчики вместе с Алексеем Кляцким сделали в доме небольшую перестройку. За кухней, в маленькой комнатке, служившей раньше кладовой, разведчики отгородили для себя помещение, в которое можно было попасть только через отверстие, сделанное внизу, под стеной. Свет проникал туда через щель между соломенной стеной и потолочной балкой. Когда в селе появлялись гитлеровцы или полицейские, разведчики перебирались в это укрытие и затыкали отверстие снопом соломы. Сима и Алексей вместе с разведчиками поочередно вели наблюдение. В кухне имелось маленькое окошечко, которое использовалось как сигнальное. Если свет от коптилки освещал все окошко, то это означало, что чужих в доме нет, и разведчики, возвращавшиеся с задания могли свободно войти. Если окошко было закрыто наполовину, значит, в доме посторонние и входить нельзя. Если окошко совсем закрыто и света в кухне нет, разведчики не должны были не только входить в дом, но даже близко подходить к нему. В этом случае следовало немедленно искать для себя другое укрытие.

С первых же дней Сима проявила себя бесстрашной патриоткой, активно помогала разведчикам. Она подробно рассказала им о тех, кого в поселке нужно опасаться и кто может предать. В первую очередь Сима назвала тех, кто враждебно настроен к Советской власти, продался гитлеровцам, защищает фашистский «новый порядок», всюду выслеживает партизан, разведчиков и бежавших из плена советских людей.

ЗАХВАТ «ЯЗЫКА»

В конце сентября перед разведгруппой была поставлена задача захватить «языка» с целью уточнения имеющихся данных о противнике и получения новых сведений. Разведчики понимали, что не любой «язык» нужен командованию. Речь шла о таком пленном, который мог бы дать ценные сведения. Кроме того, провести эту операцию следовало настолько осторожно, чтобы разведчики могли по-прежнему действовать в том же районе.

Сначала возникли два варианта захвата «языка». Один из них заключался в том, чтобы устроить засаду на шоссе недалеко от Зуи, совершить нападение на легковую машину и захватить пленного. По второму варианту одному разведчику надо было переодеться в форму фашистского регулировщика и задержать нужную машину. Оба варианта предполагали открытый бой с гитлеровцами, что являлось большим минусом, так как привело бы к обнаружению разведчиков и прекращению на неопределенное время их работы, поэтому после тщательного обсуждения они отказались от обоих вариантов.

Они считали, и не без основания, что для выполнения этой задачи нужна помощь кого-либо из местных жителей. Однако привлекать посторонних к столь серьезному делу также небезопасно. А что если они окажутся нечестными, завлекут разведчиков в ловушку? Долго думали, прикидывали и наконец решили, что главную роль в операции по захвату «языка» должна сыграть Сима. В преданности ее они не сомневались. Возможности у нее имелись.

В дом к Симе иногда заезжали гитлеровцы, а некоторые даже относились к ней с доверием. И уж кто-кто, а она-то теперь хорошо понимала, какого «языка» следовало захватить. Сима согласилась помочь разведчикам. Илюхин совместно с Симой разработал подробный план действий. После этого она отнесла в соседнюю деревню к матери свою дочку, сказав, что уезжает в Симферополь за продуктами.

Наступило 30 сентября 1943 года. Над поселком Тереклы-Шейх-Эли ползли низкие темные облака. Моросил дождь. Дорогу развезло так, что и на подводе едва проедешь.

Под вечер к колодцу, что стоял за плетнем Кляцких, подъехали две повозки. Разведчики и Сима увидели в окно четырех гитлеровцев. Они вылезли из повозок и принялись поить лошадей. Медлить было нельзя. Сима быстро набросила на себя белую шаль с красными цветами, которую до войны носила по праздникам, натянула на ноги новые резиновые сапожки и, захватив два ведра, побежала к колодцу.

По предусмотренному плану Сима должна была сначала выяснить, откуда и куда они едут, не следует ли кто за ними, предполагают ли они сделать в поселке остановку, а если так, то на какое время.

Вскоре Сима возвратилась с полными ведрами воды. Оказывается, гитлеровцы из штаба одной воинской части, расположенной в Зуе, следуют в сторону Кемальчи, отстали от колонны, очень устали и хотели бы отдохнуть в поселке.

– Милая, дорогая Сима! – воскликнул Илюхин. – Да ведь это как раз то, что нам нужно! Беги снова за водой. Ты – молодая, красивая женщина, постарайся зазвать немцев в дом. Они не должны уйти отсюда. Поняла меня, Сима?

– Поняла, поняла и все сделаю, как договорились. Сима выплеснула воду в бочонок.

Едва за ней закрылась дверь, разведчики стали по своим местам в полной боевой готовности, а Иван Мотузко и Федор Илюхин спрятались в сарае на случай, если кто-нибудь из гитлеровцев попытается бежать через окно или дверь. Действовать следовало по условному сигналу, который должна была подать Сима.

Успевшая подружиться с Симой радистка Саша Поплавская тем временем навела в доме порядок: поправила постель, взбила подушки и накрыла стол скатертью. Посередине стола она поставила кувшин с последними осенними цветами – подарком Толи, оглядела комнату и убедилась, что теперь все в порядке.

Как только Сима подошла к колодцу, гитлеровцы заулыбались.

– Русская девушка очень мила, – сказал, слезая с повозки, светлоглазый офицер, одетый в кожаное пальто.

– Здесь можно где-нибудь хорошо отдохнуть? – спросил он, сильно коверкая русские слова.

– А почему же нет? Конечно можно.

– А партизаны? Их не бывает здесь?

– Село у нас тихое. Видите, маленькое, на открытом месте. Они все в лесах да около больших сел.

– Ты замужем?

– Нет.

– А с кем ты живешь?

– С подругой, с Сашей. Она тоже одинокая.

– Мы хотели бы отдохнуть в твоем доме. Можно нам заехать к тебе переночевать?

Сима молчала. Он повторил вопрос.

– Ну как, можно?

После некоторого колебания Сима кивнула:

– Хорошо, заводите лошадей во двор.

Гитлеровцы вошли в хату. Саша, улыбаясь, поздоровалась.

Уютная домашняя обстановка и поведение девушек расположили гитлеровцев. Они даже не выставили у дома часового. Разделись в кухне и поставили у печки винтовки.

Саша достала чистое полотенце и предложила немцам умыться теплой водой.

– Хорошо, очень хорошо, – то и дело повторяли они.

Сима накрыла на стол. Подала горячую картошку, огурцы и помидоры, гитлеровцы открыли консервы. Когда все уселись за стол и стаканы были наполнены водкой, Саша сказала:

– Камрады, выпьем за быстрейшую победу, выпьем за здоровье!

Видимо, гитлеровцы давно не ели. Выпив водки, они с жадностью набросились на еду, и в комнате стало тихо. Сима понимала, что обстановка в любую минуту может измениться к худшему. Затягивать нельзя. Она налила им по второму стакану, встала и отчетливо и громко произнесла:

– Пусть будет не последняя. За ваше здоровье. За наш успех!

Это был сигнал к действию. Разведчики ворвались в комнату.

– Руки вверх! – скомандовал Добровольский.

Застигнутые врасплох, перепуганные и растерянные, гитлеровцы сдались.

В ту же ночь, в тех же повозках Бондаренко и Вуколов доставили пленных к Ченгравской балке. Оттуда в ночь на 2 октября их переправили самолетом в Краснодар, где располагался штаб командования. С этим же самолетом был отправлен больной капитан Тимофеев.

Пленные гитлеровцы при допросе дали важные сведения. Командование поздравило группу с успехом.

«Пленные, добытые вами, очень ценные, – сообщалось в радиограмме. – Поздравляем с победой. Желаем дальнейших успехов».

В числе сведений, полученных от пленных, была информация о том, что на станции Сарабуз скопилось несколько эшелонов с войсками и техникой. Наша авиация немедленно использовала эти сведения для нанесения бомбовых ударов по ним.

8 октября Саша Поплавская передала в штаб: «При налете на станцию Сарабуз уничтожено большое количество вагонов, живой силы и техники противника, склад с автомоторами срочно переведен из Ново-Сергеевки в Бучурки. В городе паника, местное население бежит в лес. Склад боеприпасов, видимо дивизионного значения, размещен в пятистах метрах южнее станции Ислам-Терек».

Результатам этой бомбежки радовались патриоты Сарабуза, Симферополя, Феодосии, Джанкоя и Зуи. Радовалась вместе с ними и Сима – ее работа не пропала даром.

Немало ценных сведений о противнике сообщала славная русская женщина Сима Кляцкая. Так, например, 23 сентября она подсчитала, что в течение нескольких часов в направлении на Джанкой прошло 350 автомашин, 750 повозок с войсками и техникой противника; 25 сентября выяснила, что в Симферополе, на Ново-Садовой улице в доме № 14 размещается штаб немецкой дивизии СС. В тот же день Сима узнала, что на восточной окраине Симферополя, в Ново-Сергеевском саду размещен склад с авиационными бомбами, а город буквально забит вражескими войсками и техникой. По шоссе на Симферополь непрерывно идут автомашины с грузом.

Вовремя переданные сведения помогли советскому командованию нанести новые удары по противнику.

После операции по захвату пленных Сима не только сама выполняла задания, связанные с разведкой, но и помогала разведчикам привлечь к этой рискованной и опасной работе знакомых ей патриотов. Среди них были механик МТС Николай Кравцов и шофер Владимир Рыбовалов.

Николай Кравцов вместе с разведчиками участвовал в боевых вылазках: взрывал железнодорожные составы, склады и другие важные объекты противника.

Волевым и бесстрашным показал себя Владимир Рыбовалов. Часто по ночам он привозил в Симферополь разведчиков на «охоту за языками», участвовал в дерзких налетах на вражеские объекты, помогал добывать продовольствие.

Штаб армии держал постоянную связь по радио со своими разведгруппами, снабжал их оружием, боеприпасами и продовольствием. Для оказания помощи в эти группы периодически высылались представители штаба армии – опытные разведчики.

Так, например, в октябре 1943 года вылетал в район действия групп «Саши», «Верного» и «Николая» капитан Николай Леонтьевич Бугаев. Находясь в группе «Саши», Бугаев своим личным примером вдохновлял разведчиков, учил их работе в сложных условиях вражеского тыла. Вместе с ними он участвовал в проведении диверсий на железных дорогах, устанавливал связи с местными патриотами и через них добывал ценные разведывательные сведения о противнике, умело организовывал вылазки против гитлеровских карателей.

* * *

Уже несколько дней шла тщательная и напряженная подготовка к очередной боевой операции. На этот раз решено было провести ее в поселке Зуя, точнее, в бывшей МТС, где ремонтировались автомашины, тягачи, тракторы, танки и другая вражеская боевая техника. Задача состояла в том, чтобы уничтожить этот объект и тем самым лишить гитлеровцев крупной ремонтной мастерской.

Выполнение этой задачи было делом нелегким. В Зуе находились гитлеровская комендатура, жандармерия, улицы патрулировались, здание МТС охранялось. Правда, к несению караульной службы привлекались и гражданские лица, в основном из числа предателей и изменников Родины. Но среди них находились и те, кто работал по принуждению. Об одном из таких сторожей положительно отзывалась Сима Кляцкая. Через него она установила места наибольшего скопления вражеской техники в цехах бывшей МТС.

Провести операцию поручили Анатолию Добровольскому, Алексею Щукину и Александру Вуколову, которые приобрели достаточный опыт в совершении подобных налетов.

Три дня они изучали различные маршруты и возможности скрытного проникновения в Зую и на МТС, приемы минирования и взрыва. И когда все было обдумано и опробовано, группа разведчиков тронулась в путь. Темной осенней ночью они скрытно, огородными тропами подошли о тыльной стороны к забору бывшей МТС.

Оставив Щукина и Вуколова для прикрытия, Добровольский подошел к проходной и постучал в дверь.

– Кто это? – спросил сторож.

– Я от Симы Кляцкой. К вам просьба, откройте, – ответил Добровольский.

Сторож, открыв дверь проходной будки, впустил к себе Добровольского.

– Так вот что, дорогой охранник, – начал Добровольский. – Запри калитку, будку и ворота. Ключи дай мне, а сам немедленно уходи.

Разведчик указал сторожу, как пройти к проделанному в заборе проходу. Как только сторож пролез через щель забора, где его встретил Вуколов, Щукин с мешком, в котором находились мины и приспособления для взрыва, быстро подбежал к Добровольскому.

Открыв дверь главного, самого большого цеха, разведчики увидели десятки боевых машин и тракторов и, не теряя времени, начали минирование. Установив пять толовых связок с взрывателями натяжного действия и протащив через окно бикфордов шнур, они быстро пересекли двор и через ту же щель в заборе направились к Вуколову.

Едва разведчики успели отойти в лощину, как услышали шум мотоциклов, шедших по шоссе в сторону МТС.

– Что это, неужели нас обнаружили? – спросил с тревогой Анатолий.

– Нет, это просто очередной объезд гитлеровской караульной службы по объектам, они ночью всегда проверяют, – ответил сторож.

– Ну, пусть проверяют, это будет их последняя проверка, – произнес Анатолий.

Вскоре послышался сильный стук в дверь проходной: прибывший наряд гитлеровцев из шести человек во главе с офицером вызывал сторожа. Но сторож так и не появился. Тогда гитлеровцы взломали дверь проходной, вошли на территорию ремонтной базы и стали что-то кричать, по-видимому, разыскивая сторожа. Не найдя его, они взломали дверь в главный цех и вошли внутрь.

Разведчик Вуколов, наблюдавший за ними через щель забора, увидел, что последний гитлеровец вошел в помещение, и подал сигнал Добровольскому, а сам бросился в лощину. Последовал оглушительный взрыв. Полетели в стороны стекла и кирпичи, внутри цеха начался пожар.

Взрыв был настолько сильным, что его услышали не только в ближайших домах, но и в центре Зуи, где размещалась комендатура. Весь Зуйский гарнизон был поднят по тревоге. По улицам забегали солдаты, полицейские со сторожевыми собаками.

Но они опоздали. Разведчики были уже далеко, а мастерская с десятками отремонтированных боевых машин взлетела на воздух, и только языки пламени напоминали о ее существовании.

Разведчики понимали: нужно ждать ответных мер со стороны фашистов. Оставаться в поселке и подвергать излишней опасности семью Кляцких они не хотели и потому вернулись в землянку на «сиреневом островке». По ближайшим поселкам и городкам прокатилась волна облав и карательных экспедиций. Были произведены обыски и в поселке Тереклы-Шейх-Эли. Из раскрытых настежь окон гитлеровцы выбрасывали на улицу матрацы, белье, подушки, чемоданы. Все более или менее пригодное грузили на машины и увозили. Такому же разорению подвергся и домик Симы Кляцкой.

* * *

Илюхин, положив руки на стол и нахмурив брови, о чем-то глубоко задумался. Анненко, только что вернувшийся с задания и промокший до нитки, отогревался у самодельной печурки. Саша Поплавская сушила перед открытой дверцей печи белье разведчиков. Остальные крепко спали перед предстоящим выходом на задание.

– Слушай, Ваня, – нарушил тишину командир, – а ведь наши дела неважные. Хлеб и сало завтра доедим. Где достать продукты? С командованием связаться не можем. Сегодня Саша доложила, что радиостанция не работает: нет питания. Куда принять самолет? Где ожидать грузы? Большая земля ничем не сможет нам помочь, пока мы не наладим радиостанцию и не установим с нею связь.

– Соли тоже нет. Да и обувь у ребят совсем износилась, – добавила Саша.

– Нашу землянку гитлеровцы могут обнаружить, нужно уйти из степи в надежное место, – продолжал командир.

Внимательно выслушав командира, Анненко предложил ему смелый и, с его точки зрения, единственно осуществимый план.

– Я вот что думаю, – начал он, – перейти из степи к кому-нибудь из патриотов в село и тем более достать у местного населения продовольствие сейчас просто невозможно и опасно и для нас, и для них. Всюду облавы, население запугано. Нам нужно опереться на кого-либо из представителей местной «власти», с симпатией относящегося к Советской Армии. Надо найти и убедить такого человека, а если нужно, то и силой заставить его помочь нам.

– Пожалуй, ты прав! – воскликнул командир, вспомнив недавний разговор с Симой. – Есть такой человек.

В ту же ночь командир встретился с Кляцкой:

– Я опять к тебе за помощью. Ты как-то говорила, что в вашем селе есть полицейский, кажется Никитюк, который может помочь нам.

– Как же, обязательно поможет. Вчера он опять спрашивал меня, скоро ли придут наши и что он сможет сделать, чтобы помочь Советской Армии, – ответила Сима.

– Так вот, прошу тебя передать Никитюку, что представитель Советской Армии желает с ним завтра вечером встретиться для переговоров, но предупреди, что, если он об этом кому-нибудь скажет, его постигнет суровая кара.

– Хорошо. Я сама приведу его.

Местом встречи с Никитюком Илюхин выбрал лозняк вблизи русла речки Бурульчи.

Привлекать Никитюка к разведывательной работе, конечно, рискованно, можно попасть в ловушку. Подвергалась опасности и семья Симы. Но иного выхода у разведчиков не было.

На следующий день, с наступлением сумерек, Федор Илюхин, Иван Анненко и Петр Бондаренко прибыли за несколько минут к назначенному месту. Внимательно осмотревшись кругом и не обнаружив ничего подозрительного, командир приказал товарищам спрятаться в кустах, а сам, поправив кобуру, сел на небольшой пенок. Вскоре вдали он увидел Симу с незнакомым человеком. Федор поднялся и быстро пошел навстречу, поздоровался сначала с Симой, потом с полицейским.

Никитюк дрогнувшим голосом ответил на приветствие.

– Садитесь, Никитюк, – указал Федор на большой камень, а сам сел напротив.

Сима отошла в сторону, но слышала весь разговор. Никитюк был очень взволнован и в первую минуту даже заикался.

– Успокойтесь, Никитюк, держите себя просто, мы не каратели и не жандармы. Я представитель Советской Армии, которая борется за освобождение Родины. Я хочу спросить вас: можете ли вы честно и от всего сердца помочь нашей армии, помочь мне и моим товарищам в этой справедливой борьбе и облегчить нашу жизнь в тылу врага?

– Конечно, могу, – поспешил ответить Никитюк, – я давно об этом говорил Симе. Ведь правда, Сима? – оглядываясь на женщину, спросил он.

– Правда, – ответила, подходя, Сима.

– Только запомните, Никитюк, еще раз повторяю вам: помогать надо искренне.

– Знаю, – тихо ответил Никитюк. – Я все сделаю, поверьте мне.

Перед Никитюком были поставлены задачи: добыть питание для радиостанции, доставать продукты для разведчиков, сообщать через Симу сведения о противнике, предупреждать о намечающихся облавах и карательных экспедициях против партизан и разведчиков, рассказывать обо всех распространяющихся в поселке слухах и разговорах о Советской Армии и советских разведчиках и, самое главное, подыскать безопасное место в поселке для базирования группы.

Выслушав Илюхина, Никитюк взволнованно произнес: «Спасибо за доверие, постараюсь выполнить ваше задание".

На другой же день Никитюк через Симу передал разведчикам крупу, сало, соль, хлеб и попросил встречи с командиром.

В беседе с Илюхиным Никитюк сообщил, что с завтрашнего дня в степях Зуевского района каратели начнут облаву, многие полицейские находятся сейчас на казарменном положении, их обязали внимательно следить за всеми передвижениями в степи.

Никитюк служил полицаем в населенном пункте Тереклечи. Как он сам рассказывал, его заставили там служить силой, даже избивали, прежде чем он согласился. Его младший брат Миша бежал из Судака, где работал на оборонительных сооружениях, и сейчас скрывается на чердаке в доме стариков-родителей. Сам Никитюк женат и живет отдельно в соседнем доме. Симе он жаловался, что работа в немецкой полиции ему противна, он хочет убежать к партизанам. Сима ему этого пока не советовала делать, сказав, что в настоящее время его служба в полиции может очень помочь разведчикам.

Никитюк предложил разведчикам разместиться в его доме, а если не хватит места, укрыться в доме его отца.

Под утро разведчики, оставив «сиреневый островок», по одному перешли к Никитюку и его родителям. Мешки с грузом и взрывчатку спрятали в яму, вырытую во дворе. Вся семья Никитюков доброжелательно встретила разведчиков. Они разместились на чердаках. Там же, вместе с разведчиками, прятался и брат Дмитрия Никитюка – Миша.

Наметив порядок действий на случай опасности, разведчики поочередно вели наблюдение через чердачное окно. На рассвете дежурный разведчик Щукин поднял всех по тревоге, сообщив, что по степи, в направлении поселка, цепью идет большая группа карателей. Навстречу карателям вышел Никитюк. Он доложил начальству, что в поселке никого чужих нет. Тем не менее каратели начали проверку.

Обойдя все село, заглянув в каждый уголок и ничего не обнаружив, фашистский командир и его подчиненные зашли в дом Никитюка-старшего, где их гостеприимно встретили и накормили обедом с водкой. Захмелевшее начальство в знак уважения не стало проверять дом хозяев. Да и кто мог подумать, что на чердаке у полицейского скрываются советские разведчики?

…Сима заметила, что за ней и мужем следят. Вчера утром, когда они вышли за калитку, Алексей – чтобы идти на работу, Сима – чтобы проводить мужа, мимо проходил знакомый местный житель, подозреваемый в связях с полицией. Поравнявшись с супругами, он как будто смутился, спрятал лицо в поднятый воротник и ускорил шаг.

«Чего ему здесь надо? Прошел и не поздоровался», – подумали оба. Кляцкие решили быть осторожными и несколько дней не встречаться с разведчиками.

Они слышали также, что ими интересуется и староста села Бочалы.

Обычно Алексей приходил с работы в 8 часов вечера. Но вот уже на часах одиннадцать, а мужа все нет. Сима, прислушиваясь, сидела у окна и при малейшем шорохе, доносившемся с улицы, вздрагивала и доставала из печи горшок с ужином. Несколько раз она набрасывала на плечи шаль и выбегала в сени, чтобы встретить Алексея. Он никогда не возвращался так поздно. Может быть, с ним случилась беда? Пойти искать его? Но куда? Да и выйти нельзя. С десяти часов вечера ходят эсэсовцы с собаками, задерживают каждого гражданского, оказавшегося на улице.

Сима остановила маятник часов, нарушавший тишину в доме, задула свечу и, сдвинув в сторону занавеску, прильнула к стеклу. Из-за прозрачного облака выглянула огромная луна и осветила улицу, двор, комнату.

До слуха женщины донесся хруст снега, и во двор вбежал Алексей.

– Хорошо, что наша хата крайняя, долго лежал в низине, ждал, пока фашисты уйдут на другой конец села. Надо немедленно уходить в лес к партизанам. У нас сегодня на работе была поголовная проверка. Чудом мне удалось бежать. Завтра фашисты будут прочесывать поселок, нас могут арестовать.

Сима быстро собрала нужные вещи, взяла продукты питания, и они незаметно покинули дом.

К утру Сима и Алексей были в партизанском отряде.

РАЗВЕДГРУППА ПРОДОЛЖАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ

Оставаться в поселке, пусть даже у самого «представителя власти", было слишком опасно для разведчиков, и группа перебазировалась в пещеры каменоломен, туда, где в мирное время добывался камень для стройки. Вместе с ними ушел и Дмитрий Никитюк с братом Михаилом. А чтобы его исчезновение не вызвало подозрений у немцев, жена Никитюка стала высказывать опасение, что с ее мужем расправились партизаны, и обратилась в полицию с просьбой разыскать его.

Разведгруппа крайне нуждалась в установлении связи с командованием: вновь кончилось питание для рации и она бездействовала.

Анатолий Добровольский вместе с Алексеем Щукиным и Александром Вуколовым, рискуя жизнью, пробрались в Зуйский лес к партизанам и вернулись оттуда с батареями для рации. Связь с командованием была восстановлена. Но недолго радовались разведчики: через три дня связь с Большой землей снова прервалась – вышел из строя передатчик, и Саша Поплавская, как ни билась, не смогла отремонтировать рацию. Кончались боеприпасы, взрывчатка, было на исходе и продовольствие.

Наступила холодная осень. К прежним трудностям и опасностям в работе разведчиков теперь добавились дожди, слякоть, гололедица, туманы, снегопады. Условия жизни в каменоломнях стали невыносимыми: кругом холодные, мокрые камни. Следы на снегу могли выдать разведчиков. Решили временно уйти в лес к партизанам.

Иван Анненко, Анатолий Добровольский, Дмитрий Никитюк остались на несколько дней в каменоломнях, чтобы раздобыть в ближайших селах продовольствие и затем доставить его к разведчикам в лес.

Разведчики при помощи патриота шофера Владимира Рыбовалова угнали из МТС грузовую машину и поздним вечером 29 ноября подъехали к вражескому продовольственному складу. После недолгого разговора Никитюка, одетого в форму полицейского, со сторожем ворота склада раскрылись и разведчики погрузили на машину шесть мешков муки и пшена, 20 килограммов сала, мешок соли и 20 литров бензина.

На выезде из деревни Новая Бурульча разведчики заметили гитлеровцев, шедших по дороге им навстречу. Что делать? Повернуть обратно? Но это значит провалить все дело. И они решили проехать мимо немцев с песнями, со свистом. Увидев веселую компанию, немцы и не пытались ее останавливать. По-видимому, они приняли их за добровольцев немецкой армии или за возвращавшуюся с гулянья молодежь.

…Илюхин с другими разведчиками шли всю ночь, а на рассвете у опушки леса, засыпанной снегом, их остановил партизанский патруль.

– Стой! Кто идет? – спросил спрыгнувший с дерева часовой.

– Свои. Проводите нас к командиру.

С соседних деревьев спрыгнули еще двое.

Илюхин в сопровождении охраны спустился в землянку, в которой размещался штаб партизанского соединения.

За столом склонился над небольшой картой пожилой мужчина в темном пиджаке, наброшенном на плечи. Это был командир партизанского соединения Ямпольский. Рядом с ним сидели комиссар соединения Луговой и другие работники штаба.

Разведчик представился командиру. Ямпольский вышел из-за стола и, приветливо улыбаясь, крепко пожал ему руку.

Между разведчиками и командованием сразу установился деловой контакт. Ямпольский внимательно выслушал разведчиков, узнал об их трудностях, о преследовании карателями, о патриотах, которые им помогали, а также их просьбы.

Затем Ямпольский заявил, что все собранные разведчиками сведения о противнике он немедленно передаст по рации на Большую землю.

– Сообщу также о вашем тяжелом положении и передам просьбу о присылке вам боеприпасов, взрывчатки, продовольствия и новой рации.

Так началась для разведчиков партизанская жизнь.

На другой день прибыли в лес и Добровольский с товарищами на грузовой машине, наполненной продуктами.

В районе расположения 24-го партизанского отряда, командиром которого был Мозговой, разведчики выстроили себе шалаши и быстро освоились с жизнью партизан. Последние относились к ним с уважением и доверием.

Через несколько дней Ямпольский вызвал к себе всю группу разведчиков.

– В ближайшие дни мы готовим налет на фашистский гарнизон в Зуе, – начал он. – Его численность – около 600 человек, подступы к населенному пункту сильно укреплены и заминированы. Я прошу вас принять участие в этом бою. Народ вы смелый, опытный, и ваша помощь очень нужна. Все подробности узнаете от Мозгового, в составе отряда которого будете действовать, – закончил Ямпольский.

Мозговой тщательно проинструктировал разведчиков, выделенных для участия в операции. Старшим их группы был назначен Иван Анненко.

В ночь на 8 декабря партизанский отряд и разведчики, разбившись на группы, вышли из леса в направлении поселка Зуя. Опасаясь нападения партизан, гитлеровцы особенно тщательно охраняли Зую со стороны леса. Здесь стояли усиленные немецкие посты и подступы освещались ракетами.

Скрытно приблизившись, по команде Мозгового партизаны ворвались на окраину поселка, ведя огонь из автоматов и винтовок. Враг ввел в бой крупнокалиберные пулеметы и артиллерию. Загорелись скирды соломы, ближайшие дома, сараи. Яркое пламя осветило партизан и разведчиков. Бойцы Мозгового залегли в укрытии и оттуда продолжали вести огонь. Противник не давал поднять головы, так как превосходил партизан по численности и вооружению; отряду пришлось отойти на исходные позиции у леса. Гитлеровцы решили, что партизаны ушли в лес, и прекратили огонь.

После небольшой передышки командир отряда приказал разведгруппе Анненко с десятью партизанами скрытно подойти к немецкой заставе и уничтожить ее. Среди партизан был боец Романенко, довольно хорошо владеющий немецким.

За группой Анненко двигались основные силы Мозгового. Бойцы Анненко приближались бесшумно. Но когда до фашистской заставы оставалось 30-40 метров, они услышали окрик немецких часовых: «Кто идет? Пароль!»

Романенко начал по-немецки ругать часовых и объяснять им, что он возвращается с боевой операции по уничтожению партизан в лесу. Однако гитлеровцы не поверили ему и продолжали кричать: «Пароль! Кто идет?» Тогда Романенко поднял руки и пошел к ним, а вся группа по команде Анненко следовала за ним по-пластунски.

– Стой! Кто идет? Пароль! – кричали солдаты из-за бруствера. А партизаны приближались к заставе.

– Какой пароль? – с возмущением отвечал им Романенко. – Мы несколько дней воевали с партизанами в лесу! Может, тебе надо предъявить документы?

Кто– то из фашистов выстрелил в Романенко, но промахнулся. Поднявшись во весь рост, Анненко скомандовал: «За мной!» -и побежал вперед, увлекая за собой партизан.

Фашисты дрогнули. Гитлеровская застава была разгромлена.

Бойцы 24– го отряда пробились к окраине Зуи с юга и востока, другие отряды соединения Ямпольского ударили с тыла. Партизаны и разведчики, перебегая от строения к строению, теснили фашистов к центру поселка.

Но здесь их встретил сильный огонь автоматов, а из ближайшего дома застрочил пулемет. Романенко с двумя бойцами проникли в дом и убили пулеметчика, а ручные гранаты заставили замолчать и вражеский миномет. Гитлеровцы не ожидали такого сильного и внезапного удара партизан и бежали, оставив в поселке 17 автомашин, около двухсот убитых солдат, полицейских и жандармов. Полностью была уничтожена комендатура, а из подвалов гестапо освобождены советские граждане, которым угрожала смерть.

В бою за Зую многие партизаны и разведчики показали высокие образцы мужества. Так, партизан Петр Владимирович Помошник, в прошлом черноморский моряк, вместе с группой отважных бойцов забросал гранатами гитлеровский штаб, перебил охрану и захватил ценные документы.

После операции в Зуе разведчики проводили на партизанский аэродром Петра Бондаренко. Партизаны обещали отправить его самолетом на Большую землю вместе с группой раненых бойцов. Разведчикам нужна была новая рация, без которой они не могли вернуться в степь для продолжения своей работы по добыванию сведений о противнике. Доставить радиостанцию и поручили разведчику Бондаренко.