Текст книги "Младший лейтенант милиции (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Да и, не стал бы я вытанцовывать, играя по придуманным не мною и, совсем нежизнеспособным в реальном боестокновении, правилам. А, как уже говорил, лишил бы его жизни гораздо более простым и, самое главное, действенным и эффективным, способом. И даже, без помощи, так отчётливо померещившегося, рабочего ножа. С остро заточенным лезвием и удобной пластиковой рукояткой.

В общем, я уже совсем было намеревался отказаться продолжать участие в этом балагане, как голову снова пронзила боль. Что однозначно давало понять, что мой, сидящий где-то внутри и, такими примитивным и варварским способом, капающий на мозги «альтер эго», вовсе не разделяет мою точку зрения.

Попахивающую пацифизмом и, как мне казалось, дающую гораздо больше шансов на успешное дожитие до глубокой старости. Ведь, с далёких и незапамятных времён, всем прекрасно известно, что самые редкие посетители травмопунктов – это особи, предпочитающие вести, так называемый, «диванный» образ жизни.

Попросту говоря, лежебоки и ничего не делатели. И, хотя я ни в коей мере не причислял себя к этой славной и, безо всякого сомнения, очень полезной для общества, прослойке людей, именно в эти мгновения, целиком и полностью был согласен с «ихней» жизненной позицией. Разделял точку зрения, так сказать. Ну и, поддерживал до кучи.

Но, безжалостная и, явно подталкивающая меня к, если честно, совершенно не нужным мне подвигам, «интуиция» просто и незатейливо давала понять, что не позволит вашему покорному слуге соскочить с темы и покинуть, находящуюся на довольно значительной глубине, подводную лодку.

Про «глубину» это я потому сказал, что увяз в дурацкой затее Василия по уши и, в любом случае, без репутационных потерь, выйти из этой неоднозначной ситуации всё-равно бы не получилось.

Ну а, чашу весов, перевесило злобное и глумливое заявление Шоты Кохидзе.

– Что, петушок, обосрался? – Уничижительно и, явно действуя на публику, громко поинтересовался он. И, сильно гордясь собой, во всеуслышание заявил. – Биться с настоящим мужчиной – это тебе не безответную грушу молотить!

«Урою козла»! – Без особых эмоций но, всё-таки с слегка оскорбившись, подумал я.

Так как, чуточку пообщавшись с представителями месного «бомонда», уж знал, что сравнение с этой домашней птицей, в их среде самое что ни на есть, страшное оскорбление.

Которое, обязательно нужно смыть кровью.

Призрак привычного свинокола снова почудился в моей правой руке, но сидящий в моём мозгу страж – куды ж без мамки! – моментально опустил меня на грешную землю. Опять долбанув болью и, таким образом, толсто намекнув на, в общем и целом, вполне очевидное, «низзя-а».

При этом раскрыть глаза не позволял. Наказав, как дрессируемого щенка неизвестной породы и, окончательно лишив меня логической картины мира а, заодно, нравственных и моральных ориентиров в моей новой жизни.

Да и, Олег Авдеевич поспешил внести свою лепту, легонечко потрепав за плечё.

– Никола-ай! – Наклонившись к моему уху, прошелестел он. – С тобой всё в порядке?

– Да, тренер. – Выразил собственную готовность я. И, вскакивая на ноги и, по прежнему держа веки закрытыми, встал в стойку.

– Глаза-то раскрой. – Хмыкнув, посоветовал Олег Авдеевич. – А то ведь ещё раз пропустишь!

– Успею. – Согласно кивнул я.

И, самым наглым образом соврал. Так как, прекрасно понял, что мне ни в коем случае не стоит этого делать. Если, конечно, не хочу очередной конфронтации с внутренним «эго». Бразды правления, как ни крути, находились в его невидимых но, от этого не ставших менее цепкими, шаловливых ручёнках.

– Бой! – Скомандовал рефери.

А у меня в голове, тут же, серебристыми колокольчиками, зазвенела мелодия «Турецкого марша». Задавая ритм второго, если можно так выразиться, раунда и, как следует, взвинчивая тем схватки.

Несмотря на явную тупость, проявленную реципиентом в данном конкретном случае, квазиживой организм, в общем и целом был доволен. Всё-таки, хозяин, оказался не безнадёжен. И, буквально за пару-тойку секунд, которые он провёл сидя на канвасе, ему полностью удалось внушить нужную и, по мнению биопроцессора, единственно правильную, манеру поведения.

Действовать, разумеется, приходилось излишне жестоко. Но, и пускать ситуацию на самотёк, симбиот посчитал не правильным. А уж вялые пораженческие мысли носителя, и вообще принял за предательство и крамолу. Им с хозяином, во что бы то ни стало, нужно заявить о себе.

Ведь, хотя реципиент этого и не осознавал, в запасе у них оставались считанные годы. Носителю, во что бы то ни стало нужно вернуть утерянные в результате травмы, магические способности. А так же возможность, свободно пользоваться подпространством. И, безусловно, найти потерявшихся в неведомых далях, обеих девочек.

Так как, вернуться в Миры Содружества, он, впрочем, как и так некстати потерявший память хозяин, мог лишь с помощью младшей из них.

А для этого требовалось забыть о скромности и, если можно так выразиться, «выйти из тени». И, сделать это как можно громче и не сесняясь использовать любые доступные методы. И, так удачно имевшиеся в личном деле его погибшего двойника сведения о спортивном прошлом, нужно было использовать на все сто процентов.

Так что, с помощью варварских и примитивных но, зато, как он успел убедиться, очень и очень действенных методов, симбиот поставил хозяина «в стойло». А затем не позволяя их общему телу раскрыть глаз, с помощью бодренькой мелодии погрузил его в состояние лёгкого транса.

И, запустив, сотворённую, если можно так выразиться, «на коленке» программу-симулятор боксёрского поединка, запустил её в действие. Благо, набор приёмов, используемых Шотой Кохизде был невелик. И, уловить алгоритм яростных но, в общем-то, примитивных атак молодого боксёра, не составило большого труда.

Полностью отдавшись задорной мелодии и, попав под гипнотическое влияние очаровательных звуков, сочинённых много лет назад талантливейшим из людей, носившим имя Вольфганг Амадей Моцарт, я больше не задумывался о ходе схвати и, как мне кажется, даже немножко заснул.

Если, конечно, можно назвать дрёмой мои уверенные действия. С первых секунд второй части нашего поединка целиком подавившие Кохидзе и, используя откуда-то возникшее в голове знание его дальнейших атак, навязавшие удобный мне рисунок боя.

Причём, мой жестокий помощник, явно заставлял забавляться в противником. Отрабатывая связки и блоки и, безо всякого сомнения, беззастенчиво «играя на публику».

«Словно молодого, резвого жеребчика, перед продажей рекламирует». – Индифферентно подумал я, проводя очередную серию и отскакивая назад. – «Показывает, так сказать, товар лицом».

Но, так как уже успел убедиться, что действует мой неведомый мучитель только во благо, противиться воле диктатора, не счёл нужным. Да и, до сих пор его, если можно так выразиться «советы» а, если копнуть чуточку глубже, то твёрдые и недвусмысленные указания, шли мне только на пользу.

Так что, я не трепыхался а, следуя ритму гениальной музыки, просто «отрабатывал номер». В конце-концов, для почтеннейшей публики, все эти, слизанные словно из учебника по классическому боксу финты, вытворяю именно я.

А про то, что с башкой у меня не в порядке, никому не признаюсь даже под страхом смерти. Недаром же, столь любимый моими сограждане Александр Сергеевич Пушкин, написал такие замечательные и информативные строки.

Не дай мне Бог, сойти с ума!

Уж – лучше посох и сума!

В общем, не желая прослыть законченным придурком я, под «чутким руководством» окончательно затиранизировавшего вашего покорного слугу «второго я», аккуратно и, «строго по классике» гонял растерявшего невьебенный гонор и дикий апломб Шоту, по рингу. И гадал, чем всё это закончиться. Вполне закономерно предполагая, что калечить мальчика мне не позволят.

Но, так как до такого естественного нокаута мой суровый тиран почему-то не доводил, то и я не спешил проявлять инициативу и отправлять начавшего задыхаться Шоту на канвас.

– Брэйк! – Внезапно раздался над ухом напряжённый голос Андрея Авдеевича.

И я, тут же опустил руки и послушно сделал шаг назад. И, повернув голову но, так и не раскрывая глаз, вежливо спросил.

– Мы закончили, тренер?

– Да! – Отрывисто бросил он. А затем, язвительно и, как мне показалось, с немного злой иронией, поинтересовался у Кохидзе. – Шота, надеюсь, ты всё порял?

– Да, трЭнЭр. – Каким-то поникшим голосом подтвердил он. – ВпрЭд буду трЭзвА ацЭнЫвать прАтЫвнЫка.

– Тогда, пожмите друг другу руки и продолжим занятия. – Подвёл черту Олег Авдеевич. И, обращаясь уже ко мне, подтвердил договорённости. – Жду тебя на тренировке.

А Шота, когда мы, неуклюже обменивались рукопожатиями, растерянно прошептал на ухо.

– Ты Дэйв! ДьявАл!

Но, так как действие проходило под взглядом множества глаз, развить тему влияния потусторонних сил на исход одной, почти дружеской потасовки, попросту не получилось.

Мы разошлись по своим углам и занялись собственными делами. Успевший отдышаться Шота продолжил отрабатывать бой с тенью. А ваш покорный слуга, обтеревшись любезно предоставленным Олегом Авдеевичем мокрым полотенцем, натянул пиджак и рубашку и, переобувшись, направился к выходу.

– Силён! – Констатировал весь этот балаган, восхищённый Василий! И, явно намекая, на ведение боя с закрытыми глазами, осторожно спросил. – А, что это такое было?

– У меня слух очень чуткий. – Как мог, отбрехался я. – А он дышал, как паровоз. Да и двигался, как кабан, если честно.

– А-а, вот значит как… – Протянул Василий.

Но, по тону высказывания было понятно, что верить этой, сшитой на белую нитку версии, он отказывается.

А непосредственное начальство, тем временем, исподлобья бросало на мою тушку изучающие взгляды. Но, так как, по существу сказать было нечего, озвучивать свои мысли Анатолий Викеньтьевич не спешил.

Так что, на вот такой, если можно так выразиться, неопределённой ноте, мы и дошли до верного жигулёнка. И, загрузившись в салон, отчалили. Держа путь в сторону городского управления внутренних дел. Писать отчёты, получать незаслуженных пиздюлей от начальства и вообще… Тянуть службу, так сказать…

В производственной рутине незаметно пролетел день. И, уже ближе к его окончанию, в наш кабинет заглянула незнакомая девчуля в милицейской форме и с погонами старшего лейтенанта на плечах. То есть, это потом я разглядел, что обращалась ко мне старшая по званию коллега. А сначала, получилась забавная перепалка, показывающая, какое важное место занимает субординация в коллективе.

– Петров – ты что-ли? – С любопытством стрельнув в меня карими глазками, поинтересовалась она.

– Да. – Не отрывая взгляда от лежащей передо мной бумажки, хмуро буркнул я.

И, так как получилось не очень приветливо, тут же был отчитан звонким недовольным голоском.

– Иш, какой серьёзный! – Попеняли мне, явно недовольные моим пренебрежительным невниманием. – Хоть бы голову поднял!

Вот тут я вскинул свою, слегка очумелую от количества написанных за сегодня букв, и идущую кругом бестолковку. И сразу же понял всю глубину собственного падения и тяжесть совершённой ошибки. Так как у явившейся по мою душу красавицы, на плечах имелось аж на целых две звёздочки больше.

Что, естественно, делало непростительной мою маленькую оплошность и давало ей право, по крайней мере формально, корчить обиженную моську. Помещение, при этом, уже привычно наполнилось облаком выделяемых юной особью феромонов а я, тоже как-то обыденно, включил защитный механизм. Абстрагируясь от «всего этого» и, тем самым, сохраняя способность трезво воспринимать окружающую действительность и целостность моего, и так не слишком крепкого, рассудка.

– Чего надо? – В общем-то нейтральным голосом бросил я.

Но, как выяснилось, снова упорол косяк.

– Вы бы хоть встали, когда к вам обращаются старшие по званию. – Поджав довольно-таки хорошенькие губки, сквозь зубы процедила вошедшая. – А то, совсем распустились тут, как погляжу!

Присутствующие вместе со мной в кабинете Анатолий Викеньтьевич и Василий в нашу беседу не вмешивались. С любопытством наблюдая за развитием событий и, как понимаю, втайне получая от лицезрения всего этого действа, какое-то извращённое удовольствие.

Почувствовав, что поневоле начинаю злиться, я поспешно закрыл глаза, и глубоко вздохнул. А затем, вполне закономерно, выдохнул. И, лишь потом, поднялся из-за стола и, выпрямившись, принял какое-то, надо признаться, довольно вялое, подобие «стойки смирно».

– Извини…те. – Делая вид, что смущаюсь, как можно застенчивее пролепетал я. – И, изобразив повышенный интерес, направленный исключительно на внешние данные юной и, надо признаться, в общем и целом, довольно-таки привлекательной особи, стал преданно поедать вновь нарисовавшееся «начальство» глазами. – Задумался просто.

– Да-а? – Удовлетворённая маленькой «победой», девушка иронично выгнул бровь. И тут же, впрочем, как и следовало ожидать, уязвила. – А что, есть чем?

«Да, иди ты»! – Вертелось на языке такое естественное продолжение нашей намечающейся весёлой и, безо всякого сомнения, занимательной пикировки.

А всё потому, что, будучи в глубине души простым парнем, не привык к тому, чтобы меня девчёнки «строили». Да, ещё делали это прилюдно и в чуточку пренебрежительной манере.

Но выпендриваться и выпячивать своё невротебенное «Я» ваш покорный слуга благоразумно не стал. То есть простите, я, как и положено воспитанному молодому человеку, сделал вид, что не заметил завуалированного «наезда» и, предпочёл спустить мнимую «обиду» на тормозах.

Формально, краля в своём праве. У неё три звёздочки на погонах. У меня – одна. Да и досадно, должно быть, когда зашла в кабинет, полный не старых, в сущности, мужиков, а на тебя – ноль эмоций.

В общем, я «стеснительно» пожал плечами и, уставился на девчёнку преданным взглядом молочного телёнка. Чем, вне всякого сомнения, вызвал у той целую кучу положительных эмоций. Так как красавица довольно заулыбалась и, наконец, объявила цель своего прихода.

– Тебя… – Тут последовала небольшая заминка. – То есть вас, Олег Станиславович вызывает.

– Ага, спасибо. – Совершенно не по уставу, поблагодарил я. И, ориентируясь на недовольно нахмуренные бровки, понял свой промах и моментально исправился. – То есть, слушаюсь! – Вот, на этой фразе, мне, остолопу, нужно было и закончить наш конструктивный диалог но, как всегда, Чёрт (прости меня, Создатель, за упоминание имени Врага Твоего) дёрнул меня за язык и прозвучало. – И повинуюсь!

– Клоун! – Заулыбалась чаровница и, внезапно, решила представиться. – Людмила Васильевна. – Она по мужски протянула узкую ладошку и, вопреки только что требуемой ею субординации, вдруг сократила имя. – Можно просто, Люда.

В нос опять шибануло феромонами, а в паху, помимо воли, зашевелилось.

«Да, что ж это такое, блин»! – Заполошно и обречённо заволновался я. – «Я что, мёдом намазан»?

Не подумайте, что кокетничаю но, такое внимание противоположного пола начинало напрягать. Так как всё поведение, мимика, а так же неуловимо изменившаяся моторика движений, ясно давала понять, что офицеру в женском обличье я явно понравился.

Не то, чтобы она мне – нет. Но, служебные романы – это такая штука, которой лучше избегать в любом случае. И, при самом благоприятном раскладе. Так как женщины – по определению существа взбалмошные и непредсказуемые. И, в большинстве своём, очень большие собственницы.

А быть чьим-то «движимым» имуществом, я отказываюсь категорически. Да и, не то, чтобы мне не понравилась именно Люда. Но и потакать мимолётным девичьим хотелкам в планы вашего покорного слуги не входило ни коим образом.

Глава 15

– Я понял. – Как можно более ровным голосом, информировал я эту прекрасную посыльную. И, обернувшись к столу, пояснил. – Сейчас, с бумагами закончу и, минут через пять, приду.

– Негоже заставлять ждать начальство. – Снова поджала губы красавица. И, недвусмысленно давая понять, что, ну по крайней мере, в ближайшие пару-тройку минут, он неё никуда не деться, строгим тоном приказала. – Следуйте за мной!

Почухав в затылке я ещё раз оглянулся на своё рабочее место. И, уловив подтверждающий кивок Познякова, решил «не усугублять». При этом пришлось сделать небольшое волевое усилие, для того, чтобы проигнорировать полный весёлого сарказма и, отчего-то донельзя довольный, взгляд Василия.

Хотя, по зрелому размышлению, гадать не приходилось. Наш капитан явно неравнодушен к Майе. Эксперт-книминалист которая. И, отчего-то узрев во мне соперника, всякий раз, как мы втроём оказывались вместе, начинал агриться и вообще… Проявлять нездоровые реакции, выдававшие оголтелого и ревнивого собственника.

В общем, Васю обрадовал Людин приход. А я, просто решив «не ввязываться во всё это», придал морде самое постное и нейтральное выражение и, вслед за начавшей как-то «по особому» вилять бёдрами Людмиле Васильевне, покинул наш уютный и, почему-то вдруг начавший казаться таким ламповым и домашним, кабинет.

Должно быть древние, как мир, инстинкты сработали. Которые заставляют непроизвольно сжиматься очко при любом вызове на ковёр к начальству. Так что, несмотря на то, что никаких косяков с нашей последней встречи за собой не помнил, и баночка с вазелином, вроде бы не понадобится, чувствовал себя скованно и вообще, так сказать, «не в своей тарелке».

Короче я, вяло переставляя конечности, плёлся вслед за задорно цокающей каблучками лакированных туфелек Люды и изо всех сил старался «не отсвечивать».

Но, не тут-то было. Так как роль лоцмана и «вперёд смотрящей» почему-то не удовлетворила Людмилу Васильевну и, немножечко сбавив темп, она притормозила и, так как я, задумавшись, не успел среагировать на сей хитрый манёвр, вполне законономерно оказалась рядом со мной.

И, легонько задев бедром, при этом самым непостижимым образом ухитрившись коснуться моего плеча грудью, с деланным безразличием но, при этом очень и очень томно, поинтересовалась.

– А, это правда, что ты в ДОФе в ансамбле играешь?

– Аллочка растрепала? – Тут же проявил свои, безо всякого сомнения, выдающие дедуктивные способности я. Но, поскольку Люда предпочла не отреагировать на мою догадку. – Равнодушно пожал плечами. – Ну-у… тренькаем понемногу.

– А послушать можно? – Тут же перешла в атаку обольстительница. И снова – ну вот, как её это удаётся⁈ – щекотнула меня, соблазнительно оттопыривающими форменный китель, грудками.

– Ну, наверное. – Вяло и, стараяcь ничего не пообещать, осторожно предположил я. И, давая понять, что об этом говорить пока рано, пояснил. – Мы ж ещё только один раз порепетировали.

– А когда первое выступление? – Продолжала наседать девушка. И внезапно начав сердиться, требовательно спросила. – И вообще, ты будешь отвечать, или нет?

– На День Космонавтики. – Слегка ошарашенный таким бурным напором, не стал скрывать правду я. – Исполним несколько песен.

– Так, это ж уже через несколько дней. – Недоверчиво выпучила глаза Люда. И, тут же, остановившись и склонив набок свою прелестную головку, прищурилась. – А, вы успеете?

– Ну так, не Чайковского с Шостаковичем играть будем. – Пренебрежительно пожал плечами я. И, хитро подмигнув, пояснил. – Так, споём несколько незамысловатых мелодий на стихи доморощенных авторов, да и дело с концом.

– Врунишка-хвастунишка. – Вдруг развеселилась Люда и, озорно показав мне язык, строго погрозила тонким пальчиком с покрытым красным лаком ноготком. А затем достала из внутреннего кармана кителя авторучку и, выудив откуда-то миниатюрный блокнотик, нацарапал шесть, перемежаемых аккуратными ровными чёрточками, цифр. – Вот, это мой телефон. – Протянув клочёк бумаги, пояснила она. И, пряча пишущие принадлежности обратно, с шутливой угрозой предупредила. – И, попробуй только не позвонить!

«Да, куда ж я денусь, с подводной лодки». – В очередной раз невесело подумал я.

Но вслух этого не сказал а, как можно нейтральнее улыбнувшись, неискренне заверил.

– Конечно. Одиннадцатого, часиков в семь вечера, наберу.

Сделав в голове зарубку на предмет «не забыть совершить это, во всех отношениях, важное действие».

Хотя, кто знает… Это для меня наш немного затянувшийся разговор, в общем и целом, не имеет большого значения. В головах у девчёнок всё устроено по другому. Так что, не буду наживать неприятности на ровном месте и, само-собой, приглашу обаятельного старшего лейтенанта на первое выступление.

Тут мы дотопали до кабинета замначальника ГУВэДэ и, постучав, Люда первой сунулась в дверь.

– Вот, привела! – Бодрым голосом доложила она секретарше.

И, на прощание стрельнув в меня хитрыми глазками, покинула приёмную.

– Олег Станиславович, к вам Петров. – Нажав кнопку селектора, должила церберша. И, выслушав ответ, приглашающе кивнула на стоящий у стены ряд стульев. – Подождите, вас вызовут.

«Всё как всегда». – Индиффирентно подумал я, усаживаясь на предложенное место. – «Сначал торпят а потом, по совершенно неизвестно причине и, руководствуюясь непонятно какими мотивами, заставляют ждать».

А затем просто стал пялиться в окно. Так как в, скромно и по-деловому обставленной приёмной, ничего интересного для созерцания не имелось.

– А, Петров! – Поднял на меня взгляд замначальника главка, когда до меня дошла очередь. – Ну, заходи… Садись.

– Спасибо, товарищ подполковник! – Выполняя указание, не сдержался и всё-таки схохмил я. – Лучше присяду! – И, так как до руководства, по всей видимости, не дошёл смысл сказанного, пояснил. – Сесть, как говориться, всегда успею!

– Нахватался уже? – Хмыкнув, иронично выгнул бровь Олег Станиславович. И, шутливо погрозив пальцем, посоветовал. – Не стоит так говорить… Даже в шутку!

– Извините, тащьполковниек! – Тут же, правда, не вставая со стула, выпрямил спину я. – Глупость сморозил.

– То-то и оно, что глупость. – Согласился Олег Станиславович. – И, взяв лежащий перед ним лист бумаги, потянул его мне. – Вот, как ты и просил, разрешение на эксгумацию трупа. – А, когда я, подойдя к столу, принял этот, очень важный для проверки моей версии документ, строго предупредил. – Но, если облажаешься, имей в виду… Не быть тебе лейтенантом!

– Надеюсь, не облажаюсь. – Поспешил успокоить высокое начальство я. – И, поясняя свою, совершенно дурацкую, с точки зрения руководства, инициативу, полувопросительно пояснил. – Ну, что-то же, в конце-концов, делать было нужно?

– Иди уж. – Отпуская, махнул рукой Олег Станиславович. – Тихонько при этом буркнув. – Нашёлся тут, понимаешь… На мою голову!

И, демонстративно не обращая на меня внимания, вытащил из папки какой-то домумент.

– До свидания. – Стараясь не побеспокоить большого человека, еле слышно попрощался я.

И, повторив то же самое для мельком взглянувшей на меня секретарше, выскользнул в коридор.

«Та-ак… Что тут у нас». – Проявил вполне закономерное любопытство я, подходя к окну и разглядывая выклянченное у большого человека разрешение.

Но, ничего, что можно было назвать сверхъестественным, не обнаружил. Обычный бланк, заполненный в меру читаемым почерком. С подписью, печатью и, прямоугольным штампиком в левом верхнем углу.

Из сонма подобного рода бумажек его выделяло лишь не совсем, если можно так выразиться, рядовое действие, которое предстояло совершить при помощи этой «ксивы».

Не очень приятное, надо сказать. И совсем не аппетитное. Но, по смутным и, недвусмысленно подтверждающим толстыми намёками моего «второго я» догадкам, выходило, что избежать этой, вызывающей непроизвольное омерзение работы, не получится.

С этими мыслями я и дотопал до нашего кабинета. Где был встречен двумя парами глаз, тотчас уставившимися на меня.

– Принёс? – Вперил в меня заинтересованный взгляд Василий. И, протянув руку, тут же потребовал. – Давай!

– Для служебного пользования. – Пряча драгоценный документ за спину, пошутил я. И, делая вид, что искренне сомневаюсь в морально-волевых качествах старшего товарища, оценивающе посмотрел на него. – И только, для особо доверенных и подтвердивших свою компетентность лиц!

– Не борзей, младшОй. – Так же весело, ответил мне капитан. При этом продемонстрировал довольно-таки внушительный кулак и пригрозил. – А то ведь не посмотрю, что ты у нас перворазрядик. И в глаз дам!

– Звучит серьёзно! – Сделал вид, что испугался я. И, протягивая разрешение на эксгумацию, поинтересовался. – Когда делать будем?

– Не сегодня, уж точно. – Взглянув на надетые на запястье часы, ответил Анатолий Викеньтевич. И тут же прокомментировал своё решение. – Это ж надо с экспертами согласовывать. Бригаду могильщиков подрядить. И, как ни крути, поставить в известность родственников.

– А их-то зачем. – Искренне удивившись, и как-то на автомате поинтересовался я. – Мы ж, по служебной надобности.

– Положено. – Тяжело вздохнул Анатолий Викеньтевич. И, Хитро прищурившись, вперил в меня иезуитский взгляд. – Вот, кстати, этим ты и займёшься. – При этих словах он достал из ящика стола картонную папочку и, развязав матерчатые тесёмки, аккуратно устроил добытую мной бумагу, туда. А затем, вернул мне, приговаривая. – До конца рабочего дня ещё есть время. Так что, бери руки в ноги и давай… Топай-топай!

– Тащь майор⁉ – Поняв, что сам себе вырыл, если и не бездонную то, по крайней мере, очень глубокую яму, взмолился я. – Даже не подвезёте⁈

– А мне ещё отчёты закончить надобно. – Сделав вид, что не понял моего умоляющего посыла, Позняков. И, лёгким движение руки, принялся выпроваживать из кабинета. – Иди уж… Следователь!

Покидать, внезапно показавшееся таким уютным и родным помещение совсем не хотелось. И, я сделал последнюю, не возымевшую успеха, попытку.

– Так я ж города нифига не знаю! И, вообще, заблужусь и, скорей всего, потеряюсь!

– Вот, кстати, и будет тебе практика. Потыкаешься туда-сюда, глядишь, и освоишься в Свердловске!

В полной растерянности от такой вселенской несправедливости, я раскрыл шкаф, вытаскивая пальто и шапку. Но был остановлен, оказавшимся не такой сволочью, как начальник, сердобольным Василием.

– Погодь, младшОй. – Не дал он совершить непоправимую глупость. И, порывшись в недрах стола, вытащил замызганную и протёртую на сгибах, карту Свердловска. – Вот, поизучай пока. И наметь, хотя бы приблизительный, маршрут.

– Спасибо! – От всех души, искренне поблагодарил капитана я. В ту же секунду простив ему все ревнивые закидоны, и косые взгляды, что случались, когда мы оказывались рядом с нашим экспертом-книминалистом. И, бросая вопросительный взгляд на Познякова, спросил. – Так я посижу?.. Покумекаю?..

– Да, ради Бога! – Не стал строить из себя барина, Анатолий Викеньтевич. Однако, всё-таки, ограничил мои временные рамки. – Но, в любом случае, завтра, к началу рабочего дня, чтоб согласие родни было!

– Обижаете, товарищ майор! – Молодцевато расправив плечи, деланно возмутился я. И озвучил только что пришедшую в голову мысль. – К тому же, всё-равно ещё выдвигаться рано. Вряд ли застану кого-то раньше шести. А ещё только полчетвёртого.

– Это да. – Снова хватая ручку и углубляясь в составляемый им отчёт, пробубнил Анатолий Викеньтьевич. – Обычно в это время люди ещё на работе.

А я, молчаливо кивнув, занял свободный стол, по негласной договорённости начинавший считаться моим и, развернув карту, принялся рассматривать перигелии и закоулки славного города Свердловска.

На что ушло не более пяти минут. И, крепко впечатав в память, нынешнее своё местоположение и наметив дальнейший путь, я сложил этот, поистине драгоценный лист плотной бумаги. И, вопросительно взглянув на Василия и получив разрешающий кивок, спрятал его в ящике своего стола.

Пусть будет, как говориться. Разумеется, лучше всего, было бы уделить изучению местности немного больше времени. Но, так как для поставленной начальством задачи этого пока не требовалось, решил отложить сие, безо всякого сомнения, полезнейшее занятие, до лучших времён.

А квазиживой организм, несмотря та такое наплевательское отношение хозяина к делам насущным, просто заархивировал полученные сведения и снова погрузился в подобие спячки. Уделив менее одного процента осознания для контроля за действиями носителя.

Вроде, всё шло по намеченной колее. Осложнений пока не предвиделось. Правда, до завтрашней вечерней тренировки нужно было ещё взять справку. Но, так как у МВД имелась собственная поликлиника, то стоять в общей очереди, коротая время с вечно недовольными старушками, его подопечному не придётся.

Семь километров, что отделяли здание ГУВэДэ от девятиэтажки, в которой обитал ныне покойный Кирилл Михайлович, я преодолел за сорок минут. Быстрым шагом, если что. Так как бежать просто не было необходимости.

Не вечернюю репетицию мы договорились собраться в семь. На беседу с родственниками потерпевшего, думаю, потрачу минут пятнадцать. Так что, торопиться попросту не посчитал нужным.

Ну а то, что шёл чуточку более быстрым шагом, чем это обычно делают спешащие по своим делам люди, было обусловлено моей молодостью и, как понимаю, хорошей физической формой.

Самую малость поплутав и, сверившись с запомненным адресом, я поднялся н лифте и, позвонив в оббитую дермантином дверь, с радостью услышал с той стороны шаги. Правда, впускать не спешили а, тихо, но требовательно поинтересовались.

– Кто там?

– Откройте пожалуйста. – Вежливо, как положено облечённому, пусть и небольшой, но всё-таки власть, человеку, попросил я. И, для убедительности, добавил. – Я из милиции. – После чего защёлкали замки и забренчала прикреплённая к косяку цепочка. А когда в образовавшемся проёме показалось слегка помятое и чуточку небритое лицо хозяина квартиры, представился. – Младший лейтенант Петров. – И, вытащив из внутреннего кармана пиджака новенькие, совсем недавно полученные, корочки, предъявил их в раскрытом виде.

– Заходите. – Мазнув взглядом по фотографии и, как мне кажется, даже не задержав внимания на моих имени и фамилии, просипел дядька, откидывая цепочку и отворяя дверь. И, посторонившись, проявил запоздалое любопытство. – А вы, собственно, по какому вопросу?

– Кирилл Михайлович Андрианов, кем вам приходится? – Не стал скрывать причину своего прихода я. – И, если можно, назовитесь, пожалуйста.

– Так, Коля я. – Сглотнув, озвучил своё имя мужчина. И, словно это всё объясняло, информировал. – Галкин муж.

– Та-ак, понятно. – Пытаясь хоть что-то сообразить, протянул я. И тут же задал следующий наводящий вопрос. – А уважаемая Галина, кем приходилась покойному?

– Так говорю же, жонка это моя. – Зачастил, ставший водруг словоохотливым небритый Коля. – А Кирюха, царствие ему небесное и земля пухом. – Тут мужчина истово перекрестился. – Брательник ейный.

– Что ж, прекрасно. – Мысленно потирая «радостные ладошки», внутренне заулыбался я. – А, могу я поговорить с вашей супругой?