Текст книги "Младший лейтенант милиции (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Но, так как выражОвывался я исключительно про себя, а смотрел, при этом на улицу, все остались в неведении относительно моего эмоционального состояния. А так же крайней степени недовольства, которое я, по причине субординации, постеснялся высказать вслух.

За окном, кстати, кучковались люди в форме и без. Кто-то курил, некоторые рассаживались по служебным машинам, представленными, в основном, выкрашенными в канареечный цвет «козликами». А несколько человек, образовав пару-троку групп, просто беседовали.

Не знаю уж, на какие темы. Но, судя по смеющимся лицам, обсуждали явно что-то, не так, чтобы относящееся к суровым рабочим будням.

Чуть-чуть позавидовав более успешным коллегам я почухал в затылке и, так как непроизвольная пауза затянулась, взглянул на Анатолий Викеньтьевича.

– Не-а! – Бодренько отрапортовал я. И, дабы никто не сомневался в том, что «всё непременно получится», с энтузиазмом продолжил. – Хрен его знает, тащмайор! Я ж там ещё не был!

– Понимаешь… Если бы сам не был свидетелем проявлений твоей… м-м-м… поразительной интуиции, я бы подумал, что передо мной сумасшедший. – Пробарабанил пальцами по столешнице мой непосредственный начальник. И, давая не лестную характеристику какому-то, неведомому мне персонажу, съязвил. – Или один из сынков номенклатурных шишек. Готовый палить из пушки по воробьям и фабриковать дела в угоду карьере.

– Да, ладно вам, Анатолий Викеньтьевич. – Примирительно забубнил я. – Ну, съездим… посмотрим…

– Пятьдесят домов! – Наставительно подняв палец, в негодовании воскликнул Позняков. – И все обитатели, так или иначе, будут вести себя подозрительно… – А наркоту, пока ты будешь шмонать один дом, тысячу раз перепрячут!

– К тому же, нет такой напасти в Советском Союзе! – Подал голос со своего места наш капитан. И, отведя глаза в сторону, тихо прошептал. – Ну, по крайней мене, официально.

– Я же беседовал с замначальника главка. – Поспешил вставить свою «пять копеек» я. – И он, не то, чтобы обещал прямо. Но, как мне кажется, вроде бы собирался дать делу ход…

– Заберут его у нас. – Забыв, что это, вроде как моя епархия, решил проиграть в ясновидящего Василий. – Как пить дать отнимут. – Премию и благодарность получит предусмотрительный Олег Станиславович… А нам, как всегда, достанутся синяки да шишки. – Распаляя и накручивая самого себя, Василий устремил на меня пылающий гневом взор. – Ты зачем вообще эту кашу заварил?

– Так, сами ж отправили на совещание… – Почти потеряв дар речи от такой вселенской несправедливости, пролепетал я. И, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не нахамить, пожал плечами и выдал, прозвучавший немного неубедительно аргумент. – А что мне, скажи пожалуйста, оставалось делать?

– Да уж… Умение молчать в тряпочку – это явно не про тебя. – Хохотнул отчего-то развеселившийся Позняков. И, энергично хлопнув ладонью по столу, требовательно уставился на меня. – Раз уж сам во всё это влез, то предлагай схему действий…

«А, хрен его знает»… – Чуть было снова не ляпнул я.

Но, поскольку эта «архиважная» и выражавшая то, что мы находимся в полной жопе, фраза уже высказывалась, просто промолчал. И, как следствие, принялся шевелить извилинами.

Ага, ага. Сразу обеими… Теми, которые от фуражки.

Ведь, ежели как следует подумать, Позняков был прав. Слишком большую поляну предстояло окучить. И это не квартира ведущего себя нервно и немного неадекватно, какого-то конкретного подозреваемого. А целый мир. Цыганский табор, в котором свои, несколько отличающиеся от общепринятых в Советском Союзе, правила и законы.

И круговая порука. «Закон омерты», так сказать… Когда все всё знают, но опасаясь за свои жизни, предпочитают молчать. Хотя, конкретно в этом случае, всё было вполне естественно. Цыгане ж, что с них взять.

Чёртово (прости меня, Создатель, за упоминание имени Врага Твоего) племя, не желающее работать и, как правило, промышляющее «всяким-разным». И, по большей частью, идущим вразрез с тем, что написано в процессуально уголовном кодексе.

Но вот прижучить их с наскоку, махая шашкой в лихой кавалерийской атаке, вряд ли получиться. Тут я был вынужден целиком и полностью согласиться с Позняковым и, скрепя сердце, отказаться от дурацкого и совершенно нежизнеспособного плана, ведущего в никуда.

«Всё пучком, всё пучком! Если прямо не проскочим, мы пройдём боком»! – Всплыла откуда-то в голове дурацкая строчка и, поняв, что отмалчиваться больше нельзя, я раскрыл рот и, на голубом глазу, выдал.

– А если я сам схожу, тащьмайор? – Сделав невинное лицо, я по детски наивно захлопал ресницами. – Пошустрю там, попробую эту гадость купить.

– Ты себя в зеркале видел? – Невесть зачем заржал внезапно развеселившийся Василий. – У тебя ж на лбу написано: «Верный Ленинец»! А так же, «спортсмен и комсомолец» до кучи!

– Всё так плохо? – Поняв, что мой, «гениальный», в кавычках план, пытаются похерить на корню, поник головой я. И, не желая отказываться от такой замечательной идеи, осторожно полюбопытствовал. – А, ежели замаскироваться?

– А у тебя шмотки-то подходящие есть? – С иезуитской улыбочкой, вкрадчиво поинтересовался оперуполномоченный. – И, указывая на полнейшую несостоятельность моего «мудрого», в кавычках предложения, словно нашкодившего котёнка ткнул носом. – Могу спорить, что весь твой гардероб составляют пиджак, брюки и пара-тройка рубашек. – Он критически осмотрел меня с ног до головы и, завершая описание «рыцаря печального образа», выдал. – А так же подержанное пальтишко и ботинки фабрики «Большевик»!

«Иди на хуй»! – Отчего-то захотелось сказать мне.

Но, так как посыл в пешее эротическое путешествие старшего по званию никак не помогал решить проблему я, со свойственной всем младшим лейтенантам мудростью, благоразумно промолчал.

К тому же, в общем и целом, но проницательный и беспардонный Василий, как ни крути, был прав. Целиком, можно сказать, и полностью.

Придя в цыганскую слободку в одежде добропорядочного советского человека, я буду выглядеть, как белая ворона. И, само-собой, никаких сведений добыть не смогу. Да, что там! Со мной попросту не станут разговаривать, и точка!

– Капитан прав! – Резюмировал Анатолий Викеньтьевич. Но, так как, по всей видимости, какое-то рациональное зерно в моём, слепленном на коленке зачатке плана, всё-таки имелось, плодотворно развил озвученную впопыхах идею. И, обращаясь к Василию, картинно приподнял бровь. – Кто у нас фарцой занимается?

– ОБэХээССники, сам знаешь. – Выдал общеизвестную информацию оперуполномоченный. А затем, экспрессивно вскочив со стула и, на ходу бросив. – Я сейчас! – Пулей вылетел из кабинета.

– Куда это он? – Недоумённо вытаращился я на Познякова.

– Решать проблему с твоим гардеробом. – Еле заметно усмехнулся он. И, просверлив меня изучающим взглядом, потёр подбородок. – Глядишь, что-нибудь из этого и получится…

– А это… законно? – Прекрасно зная, что нет, на всякий случай смущённо проблеял я.

Просто, чтобы понять, насколько далеко позволяют себе отступить от, казалось бы, незыблемых правил, старшие товарищи.

– Разумеется, нет! – Хитро глянул на меня начальник убойного отдела. И, заговорщицки усмехнувшись, таинственно прошептал. – Но мы никому не скажем! К тому же… – Тут он понизил голос, и заговорил ещё тише. – Что такого, если один молодой человек одолжит несколько модных вещей своему новому другу?

«А что, так можно»? – Так и хотелось подколоть майора мне.

Но, подумав, снова предпочёл, как советовал недавно Василий, «промолчать в тряпочку».

Люди для дела стараются. А конфискованные на время шмотки я обязательно верну. Ну, или расплачусь с, пока ещё не подозревавшим о своей незавидной участи, неведомым бедолагой.

Хотя, если вспомнить размер зарплаты младшего лейтенанта милиции и сопоставить со стоимостью импортных вещей на чёрном рынке то, скорее всего, осуществлю первое.

То есть, отдам одежду после операции владельцу и, если представится случай, как-нибудь отблагодарю. Не знаю чем, и когда но, долг – он всегда платежом красен. А Создатель не любит слишком наглых и нахрапистых.

Тут хлопнула дверь и, задорно и с неподдельным энтузиазмом блестевший глазами капитан, положил на стол перед Позняковым, явно вырванный из чьего-то блокнота, клочёк бумаги.

Почему решил, что хозяином записной книжки является не Василий? Так, умчался из кабинета он с пустыми руками. А пиджак, к слову, точно такой же, как и мой, недавно охаянный нелицеприятными словами, остался висеть на спинке занимаемого им стула.

– Что это? – Без особого любопытства, дёрнул головой Анатолий Викеньтьевич. И, слегка иронизируя, пошутил. – Тот самый «План захвата Парижа»?

– Викеньтьевич, не подъёбывай! – Отмахнулся не на шутку загоревшийся идеей Василий. – И, с воодушевлением пояснил. – Это адрес клиента, фарцующего забугорным шмотьём!

– И?.. – Сделал заинтересованной лицо Позняков. – Мы идём брать хату?

– Я ж для дела, Викеньтьевич! – Не на шутку обиделся капитан. И, принимая вид оскорблённой невинности, плюхнулся на стул. – Впрочем, как хотите! – Он чуть развернулся и, приподняв полу всё ещё висящего на спинке стула пиджака, нашарил спички и сигаретную пачку. А затем, закурив и выпустив к потолку струю дыма, еле слышно пробормотал. – Стараешься тут… В долги влазишь… А им всё плохо!

– Что пообещал хоть? – Переводя разговор в другое русло, вяло поинтересовался майор.

– Пузырь, как всегда. – Не стал делать из этого тайны Василий. И, выставив в мою сторону указательный палец, со значением уведомил. – Кстати, младшОй, покупать будешь ты!

– Коньяк? – Обречённо пролепетал я, прикидывая, какую дыру в моём, и так дышащем на ладан бюджете, проделает плата за информацию.

– Не-е, водка. – Облегчил мою участь Вася. И, давая очень лестную и, как по мне, так весьма положительную характеристику работникам ОБХСС, хохотнул. – Там ребята простые. И, местами даже, совсем не гордые.

– Не вопрос! – С воодушевлением согласился я.

Так как, как ни крути, а с финансами было, в общем и целом, хреновато. А пять рублей, составляющие ценовую разницу между стоимость самого дешёвого армянского и бутылки «беленькой», они и в Афр… то есть, в любом случае, пять рублей.

– Ладно, поехали. – Пряча документы в несгораемый шкаф, подвёл черту под затянувшимися дебатами Позняков.

А радостно «забивший копытом» Вася, затараторил.

– Он сейчас, спекулянт наш миленький, как раз утренние сны досматривать должен. – И, поясняя предположение, выдал «бесценную», с точки зрения раскрытия преступлений, информацию. – Знаю я эту публику… Они, как правило, до полуночи в кабаках тусуются. А потом валяются в кровати до обеда!

Глава 26

Так и не решив, стоит ли осуждать вот такой, не вписывающийся в «светлый облик строителя коммунизма» образ жизни неведомого мне барыги я, вслед за старшими и, как выяснилось, чуточку больше умудрёнными жизнью товарищами, вышел из кабинета и мы направились к «Жигулям» Познякова.

Ехать, как выяснилось, было не далеко и не близко. И, через пятнадцать минут машина притормозила у старого, ещё сталинской постройки, пятиэтажного дома.

– Ну что, пошли? – Как показалось, немножко нервно пробарабанил пальцами по оплетенному кожаными полосками рулю, Анатолий Викеньтьевич. – Поговорим с нашим потенциальным спонсором?

– Не дрейфьте, товарищ начальник. – Подбодрил майора неугомонный Василий. – «Хозяйственники» сказали, что рыльце у клиента в хорошем таком пушку. Да и сотрудничает он с ними. На добровольно-принудительной основе, естественно, но это нам только на руку. – Тут капитан повращал в воздухе кистью руки и принялся фантазировать. – А помощь милиции может быть выражена не только в подгоне информации. А и в снабжении оперативников одеждой. Для соответствующего образа и приобретения нужного антуража…

– Лихо ты завернул. – В лёгком ахуе (то есть, простите, в небольшом таком изумлении), крякнул Позняков. И, хлопая дверцей автомобиля, приказал. – Веди давай… Изыскатель!

Мы поднялись по лестнице на третий этаж и, постучав костяшками пальцев в выкрашенную коричневой краской дверь, Василий принялся ждать.

Собственно, проделать этот немудрёный ритуал пришлось ещё два раза. Увеличивая громкость и, подубасив в преграду кулаком а затем, вовсе уж недвусмысленно попинав глухо отзывающиеся доски ногой.

– Кто там? – Наконец раздался хриплый и, какой-то, «слипшийся», что-ли голос.

– Мы от Прохора. – Завуалированно и туманно представился Василий. И, пресекая дальнейшие вопросы, слегка нажал голосом. – Он очень Вас рекомендовал!

После лязганья замков, щелчков ключа и скрипа несмазанных петель, мы увидели хлопчика лет двадцати пяти.

С висящими до плеч сальными волосами и опухшей от вчерашних возлияний рожей.

«Вот он, типаж»! – С некоторой даже завистью подумал я. – «Этого вместо меня выпустить, так его чавэлы сразу за клиента признают»!

Но потом, с сожалением констатировав, что «я столько не выпью», отбросил дурацкую мысль и, следом за Васей и Позняковым, вошёл в пропахшую винными парами и затхлым и спёртым от табачного дыма воздуха, квартиру.

– Чем обязан? – Воровато осмотрев лестничную площадку, прокаркал явно не довольный нашим ранним визитом хозяин. – И, расправив узкие плечи, попытался независимо взглянуть на представителей власти. – Вы вообще, по какому вопросу?

– Не княвай! – Миролюбиво ткнул его двумя пальцами в грудь капитан. И, сначала предъявив корочки, а затем кивнув на меня, пояснил. – Вот его чутка приодеть надо. Так, чтобы шушера, вроде тебя, за своего приняла…

– А бабки? – Совсем без энтузиазма, настороженно поинтересовался хмырь.

– А в рыло? – Весело и, я бы даже сказал, с каким-то радостным воодушевлением, хохотнул Василий. И, давая понять, что «солдат ребёнка не обидит», заверил. – Не боись! После операции всё вернём!

– Ага! Вернёте, как же! – Набычился несогласный с «политикой партии и правительства» фарцовщик. И, отчаянно труся, всё же нашёл в себе смелость дать весьма нелестную характеристику. – Знаю я вас!

– Я могу написать расписку. – Не желая заниматься совсем уж откровенным вымогательством, предложил я. И, поясняя видимое мной развитие событий, вытащил из кармана паспорт. – Вы, пожалуйста, посчитайте, сколько вещи стоят. И мы оформим сделку, так сказать, юридически?

– Что, и к нотариусу сходим? – Недоверчиво блеснул глазами наш будущий косрюмер.

– Да ты чё, охуел, бля! – Начал кипятиться наш капитан, видимо не привыкший, чтоб подобная тля выставляла условия. – Да я тя счаз-з-з!

– Помолчи Вася! – Остановил буйного опера Позняков. И, вопросительно взглянув на меня и, дождавшись подтверждающего кивка, заверил. – Если надо – то да!

– Обойдёмся. – Поняв, что мы не шутим, сдал назад хозяин квартиры. – В смысле, без нотариуса. А за стоимость шмоток, как и договаривались…

Мы прошли в комнату и, выудив откуда-то из стоящего возле одной из стен книжного шкафа паспорт, наш вынужденный кредитор принялся составлять преложенный мной документ.

Вписав туда свои Фамилию, Имя и Отчество, а так же перенеся на бумагу мои данные.

– Смотри у меня! – Пригрозил спекулянту внимательно следящий за составлением документа капитан. – Без шуток!

– Обижаете! – Чуть нахально протянул явно повеселевший вьнош. – И, поставив заключительную точку, протянул ручку мне. – Вот здесь распишитесь пожалуйста.

Пробежав глазами текст, я поставил автограф а, стоящий на страже моих финансовых интересов Вася, хмуро вызверился на барыгу.

– Ты где такую сумму взял урод? – Начал закипать он. – С потолка, что ли?

– Так ведь вы деньгами всё-равно отдавать не будете. – Пожал плечами он. – Вы вернёте шмотки, я вам – документ, и разойдёмся краями.

– Всё нормально, Вась. – Успокоил коллегу я. И, желая как можно скорее покончить с этим, вопросительно взглянул на «гардеробщика». – Тащи уж свои богатства.

– Сей момент! – Бодренько пообещал фарцовщик. И, прищурив один глаз, как-то «по особому» и, как понял, прикидывая рост и размер «клиента», пробежался глазами по моей фигуре и скороговоркой пообещал. – Счас всё будет!

А затем скрылся в смежной комнате и, с пафосным и пренебрежительным видом выволок… пару польских джинсов и явно самопальную рубаху с кривоватыми швами. А так же какое-то, совсем уж убогое пальтишко, всё достоинство которого было в совершенно непривычном современному человеку вырвиглазном цвете. Ибо было оно… зелёное и с совсем уж несуразными карманами, пришитыми хер знает как.

– Ты чё, болезный? Нас за идиотов держишь? – Начал психовать явно сёкший фишку Василий. И, схватив попытавшегося «отделаться малой кровью» спекулянта, несильно но, довольно-таки чувствительно встряхнув оного, прошипел. – Быстро тащи нормальные шмотки. – И, давая понять всю серьёзность ситуации, злобно пояснил. – От твоего «прикида» может вот его, – тут последовал кивок в мою сторону, – жизнь зависит! А ты нам фуфло впариваешь!

– Извините, ошибся! – Затравленно пискнул испуганный подпольный делец. – И, совсем уж жалобно проблеял. – Не сердитесь, пожалуйста. Я всё исправлю.

И, не выпуская из рук предложенное, в кавычках, «великолепие», слинял за дверь.

Далее последовала не то, чтобы «феерия шоппинга» (опять непривычное слово, не употребляемое здесь и сейчас, мимоходом отметил я) но действо, заставившее задуматься о скудности прилавков наших промтоварных магазинов. А так же критически взглянуть на, в общем и целом, ладно и удобно сидящие на моих ногах, ботинки отечественного производства.

Нам продемонстрировали несколько моделей джинсов, отличающихся формой карманов и линией двойной строчки на них. Перед глазами мелькали какие-то маечки с, иногда непонятными а, порой, навевающие вполне себе ясные образы принтами и надписями на английском языке.

Пёстрые рубашки с отложными воротниками, которые почему-то хотелось называть «гавайскими» и кожаные курточки с асимметрично расположенными молниями. А так же странного вида матерчатые и замшевые кеды, которые наш барыга почему-то называл «красовками».

«От слова „красоваться“, что ли»? – Немного недоумённо думал я, примеряя, в общем и целом, довольно приятно облегающую ступни обувку. И только потом, невзирая на упорное, раз за разом повторяемое фарцовщиком исковерканное слово, до меня дошло, что это, переделанное неграмотным спекулянтом производная от слова «кросс».

«Кроссовки»! Вот как правильно нужно было именовать продукцию забугорной лёгкой промышленности! А не этим, вызывающим смешанные и не эстетические чувства, режущим ухо нормального человека словом!

Пошелестев пакетами и потеребив разложенное на стоящем у стены диване великолепие я немного подумал, пытаясь вспомнить, во что были одеты некоторые, не так, чтобы часто но, время от времени встречавшиеся в городе, «продвинутые» молодые люди.

И, прикинув, так сказать «…к носу», выбрал пару синих штанов с бронзовыми заклёпками, серую майку с силуэтом лохматого парня с электрогитарой, а так же чёрную, сшитую из свиной кожи, куртку.

Но ноги взял то, что, как уже для себя выяснил, называлось «кроссовки». И, кивнув на дверь, вопросительно поднял бровь.

– Я переоденусь?

– Да, пожалуйста! – Засуетился хозяин квартиры, с видимым невооружённым взглядом сожалением, глядя на присмотренные мною вещи. – Ванная слева по коридору.

«Да уж найду». – Внутренне хмыкнул я, оставляя товарищей и спекулянта дожидаться моего «перевоплощения».

Которое, кстати, заняло не так уж и много времени. Разумеется, в положенное в армии «время сгорания спички» я не уложился. Ну так и, внимательно бдящий за «превращением салаги в воина» старослужащий надо мной не стоял.

«Интересно, служил ли я в армии»? – Запоздало подумал я.

Но, так как не спешащая возвращаться память, а так же, отбитая так не вовремя прилетевшим в затылок газовым баллоном бестолковка, на никак не откликнулись, просто предпочёл выбросить неактуальные в данный конкретный момент мысли из головы.

– Хорош! – Радостно констатировал Василий, когда я, вернувшись в комнату, предстал перед коллегами. И, желая видеть меня во всей красе, попросил. – Покрутись, а?

«Я тебе что, блядь, вешалка на подиуме»? – Отчего-то разозлился я.

Но, так как организовал всё это заимствованное великолепие наш пронырливый капитан, понял, что отказывать товарищу в такой маленькой просьбе не стоит.

Всё ж таки, для общего блага старался. Для того, чтобы моя, прямо скажем, не вызвавшая бурных откликов ни в одной душе идея, худо-бедно претворилась в жизнь.

Загнав некстати вылезший гонор куда подальше, я обернулся вокруг своей оси и, остановившись, посмотрел на присутствующих. Пытаясь по выражению лиц оценить, «как оно»?

На моське невольного «костюмера», под давлением обстоятельств в виде внезапно наехавших на бедолагу нас, была написана печальная обречённость. Он как будто прощался с выданными на прокат шмотками, и в глазах его, кажется, навсегда поселялась вселенская грусть.

Не понимая, что так опечалило фарцовщика, я перевёл взгляд на лучащегося довольством и оптимизмом Васю и, надо сказать, тут было «всё в порядке». Как и следовало ожидать, он получал кайф от созерцания «дела рук своих» и, я бы даже сказал, испытывал некоторый триумф.

Наслаждаясь моментом и, то и дело, оглядываясь на Анатолия Викеньтьевича. Выражение лица которого было, если можно так выразиться, довольно-таки скептическим. Недоверчивым, то есть.

Он, как будто, наблюдал на несмышлёным младенцем, вырядившимся в костюм с чужого плеча и, приклеив накладные усы, пытавшимся вжиться в чужую для себя роль.

«Что не так»? – Спеша узнать компетентное мнение, вытаращив глаза и вскинув брови, молча дёрнул головой вверх я.

«А, хрен знает». – Так же безмолвно пожал плечами старший товарищ. И, в задумчивости повращав в воздухе кистью руки, кивнул на виднеющееся в дверях, висящее в прихожей зеркало.

Выбравшись в коридор, я внимательно осмотрел себя и, в общем и целом, не нашёл никаких изъянов. Новые вещи приятно холодили кожу и, местами топорщась, прямо-таки кричали о собственной «только что купленности».

Ну или, в нашем конкретном случае, беспардонной «отдолжленности». Правда, посвящать всех и каждого в тайны нашего маленького гешефта я не собирался, так что проблемы в этом не видел.

«Нормальный такой прикид». – Довольно рассматривал своёго двойника я. – И чё Викеньтьичу не нравится?

И, так бы и оставался в неведении, если бы взгляд не упал на приколоченную за спиной вешалку. На которой висела одежда, таскаемая каждый день барыгой и выглядевшая… затасканной и потёртой.

Немудрящий и такой простой паззл сложился в моей голове. Всё встало на свои места и, понимая, как выглядел в глазах имеющего гораздо больший жизненный опыт начальника, я про себя ругнулся.

«Дебил, блядь»! – Корил я себя нелицеприятными словами. – «Конспиратор хуев! Ты кого наебать хотел, фраерок залётный»!

То есть, простите за мой французский, недальновидный и излишне самоуверенный молодой человек, наивно полагающий, что таким немудрящим маскарадом сможет ввести в заблуждение битых жизнью и постоянно ходящих по краю, лиц цыганской национальности.

«Да тебя ж на перо посадят и прикопают по-тихому». – Продолжал топтаться по собственной глупой гордости, «великомудрый» я.

И, скорее всего, так как санкция на «работу под прикрытием» не была получена, дело так и не будет раскрыто.

Вне всякого сомнения, убийство сотрудника милиции – случай, как говорится, из ряда вон. Но, так как идти на разведку мне предстоит одному, а разрешение ну, по крайней мере, согласованного в верхах и официального, никто не давал, спишут мой хладный труп вчистую. А статистика пополнится ещё одним нераскрытым «висяком».

Чутка взбодрённый этими, отрезвляющими мыслями, я спустился с небес на землю и, сграбастав старые шмтотки и, вернулся в к многоуважаемому общству. И, положив вещи на диван, попросил.

– А давай-ка, друже, ты мне вот это одолжишь? – Указал рукой я на притащенное богатство. И, снимая с плеч так приятно похрустывающую свежестью кожаную куртку, пояснил. – А то, замараю я твой подгон. А потом, сам знаешь, стирай – не стирай, а за новое не выдашь.

– П-пожалуйста. – Отчего-то начав заикаться, моментально согласился хозяин затребованных мной шмоток.

А в глаза его начало появляться явно выраженное облегчение.

«Ну да»… – Философски подумал я. – «Я ж в своей простоте не учёл, что продать побывавшую в употреблении одежду за цену не ношенной всяк не получится».

Так что, спасибо мудрому взгляду Анатолия Викеньтьевича. Ну и, конечно, Создателю, давшего мне малую толику разума, за верно подсказанное решение.

– Штаны давай. – Не особо заморачиваясь с названием, потребовал я. И, дождавшись, пока барыга притащит в меру потрёпанные джинсы, слегка поморщившись, пообещал. – Я скоро.

А потом спрятался в ванной и, волевым усилием преодолевая брезгливость, надел чужие вещи.

Майку я предпочёл всё-таки оставить новую. Рассудив, что её, в общем-то, и не видно. А вот немножко потрёпанная и с явно видимыми следами носки верхнюю одежда пришлась как нельзя кстати.

Благо, фигуры у нас с «костюмером» были практически одинаковые. Правда, тот немножко уступал мне в ширине плеч. Но, к счастью для всех, ненамного. Так что потёртая джинсовая куртка не производила впечатления снятой с чужого плеча.

Что вселяло некоторую надежду на успех задуманной мной авантюры и, если честно, даже немножко радовало.

– Ну как? – По довольному и, я бы даже сказал, одобряющему взгляду Познякова понимая что, в этот раз всё нормально, осторожно спросил я. – Так пойдёт?

– Это ж совсем другое дело! – Не замедлило высказаться руководство. И, скосив хитрый глаз на Василия, попросило. – Сажи, а?

– Да, Викеньтьич. – Тут же поспешил согласиться он. И, чуть смущаясь, пробормотал. – Чтой-то я упустил этот важный момет из виду…

– Да, там кадры ещё те! – Подтвердил Анатолий Викеньтьевич. – С обострённым чутьём и настороженностью дикого зверя.

Я же молча гордился и радовался тому, что всё складывалось «тип-топ». Ну, или «чики-пуки», как внезапно и, если честно, сам не знаю почему, вдруг пришло в мою, как вы помните, не так давно пострадавшую и травмированную голову.

– Что ж, пойдём пожалуй. – Начал прощаться организовавший сей маскарад Василий. И, грозно взглянув на фарцовщика, предупредил. – Слышь, любезный… Надеюсь, ты понимаешь, что трепаться об этом на каждом углу не стоит?

– Я – могила! – Сбледнув с лица, мгновенно пообещал он. и, для пущей убедительности, перекрестившись, прошептал. – Никому ни слова!

– Пакет есть? – Совсем забыв, что в современном Свердловске, это отчего-то совсем не распространённое явление. И, тут же поправился. – Ну, или торба какая-нибудь?

Моментально сообразив, что от него требуется, спекулянт притащил из своих закромов полотняный мешок с двумя ручками. Явно смайстраченный на швейной машинке кем-то из старшего поколения и пришедшийся очень кстати.

– Возвращать не обязательно. – Буркнул тот, с тяжким вздохом оглядывая мою, облачённую в носимые ещё вчера им шмотки.

– Да, не парься ты! – Попытался приободрить нашего невольного помощника я. И, подмигнув левым глазом, уверенно пообещал. – Всё нормально будет.

Невольно при этом подумав, что на бабки я его всё-таки развёл. Ведь, как ни крути, ходить-то ему в чём-то надо.

И, так как в то, что напялит он на себя брюки фабрики «Большевик» а рубашку сделанную на «Коммунарке» верилось с большим трудом, выходит, что предназначенные на продажу шмотки украсят туловище спонсора уже сегодня.

А это, пусть и косвенный, но всё-таки убыток.

Однако материальные заботы, пусть и не сильно, но всё-таки нарушающих социалистическую законность граждан, волновали меня… скажем так, далеко не в первую очередь. Так что я просто выбросил эти мелочи из головы.

И, спустившись вслед за Васей и Позняковым по лестнице, занял привычное место на заднем сиденье верой и правдой служившего хозяину «Жигулёнка».

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.