Текст книги "Удивительные животные. От дельфинов до обезьян"

Автор книги: Анатолий Бернацкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Так, самцы, словно боксеры на ринге, танцуют друг перед другом на задних лапках, помахивая при этом и передними, а для остроты ситуации еще и покусывают один одного. Но притворная схватка длится недолго: внезапно оба зверька с радостным визгом делают кульбит и приземляются спинками на мягкий песок. А это уже «цирковое представление» сурикат: пять-шесть зверьков взбегают друг на друга, а последний вскакивает на верхний ярус и, изобразив на мордашке суровость и озабоченность, обозревает окрестности…

Но сурикаты активно общаются не только с членами родного коллектива, но и с земляными белками. Например, вместе с ними они строят подземные лабиринты, ходят в гости, играют. А ведь межвидовая дружба – большая редкость. Правда, такая честь выпадает лишь ближайшим соседям сурикат. На других белок земляные человечки охотятся совместно с другими приятелями – желтыми мангустами.

Выше уже упоминалось, что кроме луковиц растений или безобидных насекомых питаются сурикаты еще и ядовитыми скорпионами и змеями, яд которых для этих маленьких существ смертелен. А поскольку четкие инструкции, как вести себя с этими пищевыми объектами, в генетическом аппарате молодых сурикат отсутствуют, то этому их обучают взрослые животные.

Они натаскивают малышей ловить, обезвреживать и есть эту небезопасную пищу. Причем в коллективной жизни сурикат эта «педагогика» занимает значительное место. Когда детеныши очень маленькие, всю опасную пищу им доставляют мертвой. Но по мере взросления малышей, им все чаще притаскивают живую еду. При этом взрослые сурикаты наблюдают, как малыши расправляются с жертвой. И если вдруг добыча пытается уползти, взрослый подталкивает ее к малютке носом или лапами.

Если судить по тем фрагментам из общественной жизни сурикат, которые изложены выше, то можно подумать, что в их колониях царит идиллия. Но детальные исследования биологии земляных человечков показали, что эти мирные коммуны насыщены жестокостью и насилием, главными виновниками которых являются беременные доминирующие самки, нередко пресекающие всякие попытки своих подчиненных размножаться, убивая их детей. Причем не только доминирующие самки стремятся размножаться единолично, но этого хотят и другие представители женской половины колонии, которые, в свою очередь, уничтожают потомство нижестоящих особей.

По этой причине в группе сурикат, состоящей примерно из 30 взрослых особей, около 80 % детей принадлежит одной-единственной самке – главе группы. Преимущества такого положения очевидны: поднимать детей на ноги ей фактически помогает целая армия помощниц, а посему наибольшие шансы выжить – только у ее потомства, носителя ее генов.

Впрочем, самкам, занимающим в иерархической лестнице колонии более низкие ступени, все же иногда удается забеременеть, и тогда они забывают о всякой субординации и сами способны убить любого младенца: хоть детеныша равной им по статусу самки, хоть вышестоящей. При этом такая борьба за власть охватывает абсолютно всех живущих в колонии самок.

Конечно, особи, убивающие молодь своего вида, не такое уж и редкое явление в животном мире. Оно встречается и среди млекопитающих, и среди птиц. Но детоубийство в строго иерархических популяциях не практикуется. А именно к таковым и относятся сообщества сурикат. А с чем связаны эти особенности поведения земляных человечков – исследователи пока объяснить не могут.

Странности гиен

А все-таки природа на выдумки хитра. Порой такое выдаст, что не всегда ученые мужи и сообразят, с какой целью она это сотворила. Взять хотя бы пятнистых гиен. Оказывается, у этих млекопитающих есть довольно странная и пикантная особенность, связанная с их половыми органами: трудно поверить, но и у самцов, и у самок между задними ногами болтается… фаллос. Только у одних особей он ложный, а у других – настоящий.

Лишь немногие знатоки, годами изучавшие и разводившие в неволе этих хищников, способны, внимательно осмотрев животное, ответить, кто это – самец или самка. Этот поразительный морфологический феномен породил миф о том, что каждая гиена периодически функционирует то как самец, то как самка. На самом же деле зачатие и деторождение у самок пятнистых гиен совершается и происходит через, казалось бы, совершенно непригодные для деторождения ложномужские органы. Зачем эволюции понадобился такой странный эксперимент с ложным гермафродитизмом – ученые пока не знают.

Но гиен, особенно самок, мысли людей насчет их половых изысков вряд ли волнуют. Им важно то, что, имея такую серьезную «игрушку», как фаллос, самки изгнали самцов с иерархического «Олимпа» и установили матриархат. Кроме властных полномочий вместе со «скипетром» самки обрели и больший вес, причем в самом прямом смысле: они стали физически крупнее (70 килограммов и более), что помогает им в ежедневных конкурентных контактах.

Живут гиены кланом, в котором каждая самка находится на определенной ступени социальной лестницы, и в зависимости от своего статуса получает и соответствующие жизненные блага.

Каждый клан имеет свою территорию, которую тщательно охраняет. В этих владениях гиены роют глубокие норы-убежища, где рожают и выращивают своих детенышей. У каждого клана бывает две-три норы. Когда возникает серьезная опасность, матери переносят детенышей из одной норы в другую или стаскивают всех детей клана в одно логово.

У гиен социальный статус наследуется, поэтому появившиеся под землей дети сразу приобретают тот ранг, который занимает в иерархической лестнице их родительница. И если «чин» был высокий, то малыши, сообразив, какие преимущества дает им их положение, начинают вести себя соответствующим образом: отнимают у других корм, метят все вокруг своим запахом и пытаются наказывать слабейших. Низшие же по рангу щенята держатся скромно, как говорится, «поджав хвосты».

В период кормления матери на чужих детенышей внимания не обращают и кормят всегда только своих малюток и исключительно молоком. Поэтому, если по какой-то причине обремененная детьми самка погибает, ее малюток ждет неминуемая смерть от голода.

Вообще же гиены могут нападать и на других животных, и кормиться плодами, и поедать падаль. В связи с последним пищевым объектом, следует сказать, что гиены очень устойчивы к болезнетворным бактериям. Примером этого может служить эпидемия, происшедшая в 1987 году в Луанге, в результате которой от сибирской язвы погибло более 4000 гиппопотамов. Гиены их всех съели, но сами не заразились, а наоборот, увеличили количество своих бойцов в несколько раз.

Опять же, говоря о питании этих животных, стоит отметить еще одну их особенность – неимоверную силу челюстей. Она же такова, что костей, которые остались бы не разгрызенными или не съеденными, после гиен почти не остается. Даже рога и копыта они способны утилизировать, когда их мучает сильный голод. А их желудки в состоянии вместить не только до 15 килограммов мяса, костей и вообще любой органики, но и переварить все это в лучшем виде, извлекая питательные вещества даже оттуда, где другие животные просто бессильны это сделать.

Им и море по колено

Эти небольшие, весом от 70 до 100 граммов, зверюшки обитают в заболоченных низинах арктической тундры. Правда, увидеть их можно не всегда. Только в особые годы. Дело в том, что численность леммингов периодически меняется, причем в совершенно невероятных пределах: три-четыре года зверьков днем с огнем не сыскать, а потом вдруг – «демографический взрыв». Лемминги кишат повсюду, словно рыба в неводе. Загадка? Конечно! Впрочем, также как и их внезапные марш-броски, когда лемминги вдруг собираются в огромные стаи и отправляются в далекие путешествия. Причем в пути эти миролюбивые комочки шерсти превращаются в весьма агрессивных грызунов.

С этими путешествиями леммингов связано немало легенд. Так, считалось, что миграция леммингов – это к войне. Говорили, что, разъярившись, зверьки могут буквально лопнуть от злости. Уверяли даже, что они ядовиты. Но самым живучим оказался миф о коллективном самоубийстве грызунов. Якобы, когда число леммингов возрастает, они, сбившись в огромные стаи, направляются к морю и дружно бросаются с обрыва в пучину… Сегодня биологи уверены: самоубийства леммингов – выдумка.

А вот то, что лемминги совсем не боятся воды – истинная правда. Во время миграции их не останавливают ни холодные быстрые реки, ни широкие озера. Они, как тренированные спортсмены-марафонцы, без особых усилий проплывают два-три километра и, выбравшись на сушу, уверенно продолжают свой Великий поход в неизвестность. Но так плывут эти крошки только по спокойной воде, когда же налетает ветер и поднимаются волны, грызуны тонут. Кстати, следует иметь в виду, что в данном случае речь идет о норвежских леммингах, в отличие от которых канадские, например, не мигрируют вовсе.

И встречаются норвежские лемминги исключительно в Скандинавии и на Кольском полуострове, где под трехметровым слоем снега и зимуют, находясь практически в полной безопасности, так как врагам трудно добраться до их гнезд.

Лемминги не впадают в зимнюю спячку и поэтому размножаются даже на морозе. Запах самки, готовой принести потомство, самцы чуют на расстоянии более ста метров. И как только они его уловят, сразу же со всех сторон устремляются к ней и начинают ожесточенную борьбу за право обладания «невестой».

Однако счастливчик торжествует недолго: после короткого спаривания самка сразу выгоняет его за порог норы. А уже в конце февраля у нее появляется первый выводок, в котором всего три-четыре детеныша. Зато летом их вдвое больше, и иметь в этот период самка может до пяти выводков.

Но так ведут себя лемминги в годы обычной численности популяции. Когда же зверьков становится много, их характер резко меняется. Зверьки собираются в стаи и начинают мигрировать. В поисках корма они преодолевают расстояния в сотни километров. В этих походах по тундре самки испытывают такой стресс, что им не удается забеременеть. В поведении леммингов появляется и агрессивность: встав на задние лапки, они с яростным писком и хрюканьем бросаются на все, что движется – будь то человек, животное или машина. Укусы разъяренного грызуна очень болезненны.

Лемминги ужасно прожорливы. Причина такого аппетита – в бедности рациона, состоящего в основном из мхов и различных трав. Другой пищи для грызунов в тундре нет. Две трети съеденного леммингами – это просто «балласт», который даже не переваривается. Именно в «меню» зверьков некоторые ученые и видят регулятор загадочных взрывов численности леммингов. Недостаток корма задерживает рост и созревание леммингов – выводки становятся меньше. Когда же травы и мха много, число леммингов стремительно возрастает. Другие же зоологи считают, что численность леммингов зависит от количества их главных врагов – горностая, белой совы и полярной лисицы.

Есть и еще одна гипотеза, которая связывает взлеты популяции леммингов с механизмами защиты у тундровых растений хлопчатника и осоки, составляющих основу их рациона. Эти растения умеют производить яд, который блокирует действие желудочного сока лемминга – их главного уничтожителя. Но пока лемминги поглощают хлопчатник и осоку умеренно, растения не выделяют яд в критических количествах. Когда же поедание приобретает характер полного опустошения – так бывает, когда численность леммингов достигает пика, – растения начинают производить яд безостановочно. В результате ни один лемминг не может переварить съеденного. В свою очередь, организм животного начинает выделять все больше и больше желудочного сока, и в результате истощается гораздо быстрее, чем от «нормального» голода. И чем больше лемминг ест, тем голоднее становится. Итогом подобного сбоя и являются, по мнению ряда ученых, массовые миграции.

А он такой загадочный

Это грациозное животное никак не могло оказаться вне зоны внимания ученых. Например, из-за своих, поистине голиафских размеров. Судите сами: рост взрослого самца (от земли до лба) достигает 4,8–5,6 метра, а вес – около 750 килограммов! Естественно, никакой хищник не отважится приблизиться к жирафам. Их боятся все: и львы, и леопарды, и гиены. И не мудрено: такая махина любому хищнику может раздробить ребра или сломать хребет. Вот почему их уделом остаются лишь санитарные функции, то есть «утилизация» больных и старых жирафов.

Учитывая гигантские размеры жирафа, невольно возникает вопрос: как же спит это животное? Оказывается, как и большинство млекопитающих, лежа. Но куда же в таком случае жираф во время сна девает свою длинную шею? Ученые ответили и на этот вопрос. Отправляясь ко сну, жирафы, изогнув дугообразно шею, откидывают голову назад. При этом молодые животные упирают морду в круп, а старые – опускают ее на землю за ним. А вот некоторые жирафы во время сна вытягивают шею вертикально, точно вышку, и, благодаря особому устройству шейных костей и мышц, держат ее в таком положении без особого напряжения практически всю ночь…

Впрочем, не только размерами и необычным способом сна привлекли внимание ученых эти гиганты саванн. Не менее удивительна и их телесная «конструкция»: если почти у всех сухопутных организмов длинная ось тела параллельна земле, то у жирафа – вертикальная. И именно она определяет внутреннее строение гигантов. Во-первых, у жирафа огромное (до 8 килограммов) сердце. И в этом ничего удивительного нет: ведь оно должно поднять кровь почти на трехметровую высоту (к голове животного), создавая давление в 300 мм ртутного столба (у человека норма 120–130 мм ртутного столба). Это, кстати, самое высокое давление среди млекопитающих. И очень резкие его перепады могут вызвать у жирафов настоящие обмороки, причем как в естественных условиях, так и в зоопарках. И если бы Природа не создала уникального устройства, головокружения у жирафов случались бы намного чаще, например, при наклоне головы во время водопоя.

Этим необычным физиологическим механизмом является особым образом устроенная система артерий, которые имеют утолщенные стенки, специальные клапаны, сеть мельчайших сосудов, названных «чудесной сетью», а также множество рецепторов, оценивающих кровяное давление. Находится эта удивительная структура в основании черепа. Именно благодаря «чудесной сети», кровоток в шее жирафа регулируется в зависимости от положения головы. Когда она поднята, давление на уровне головного мозга у животного такое же, как и у других крупных млекопитающих. Но когда голова опускается вниз, «чудесная сеть» гасит давление, а венозные клапаны, в свою очередь, пропускают кровь только в одну сторону – к сердцу, препятствуя ее обратному оттоку в мозг.

Кстати, ученые установили еще один удивительный факт, связанный с кровью животного: она не скапливается у него в ногах, и когда жираф ранит нижнюю конечность, кровью он не истекает. Связано это с тем, что у жирафа очень прочная кожа и внутренние связки, которые обеспечивают как целость сосудов, так и нормальный кровоток. Более того, вены на ногах жирафа расположены настолько глубоко, что небольшое ранение их просто не может задеть, и это тоже препятствует кровотечению.

Но на этом «удивительное» в строении жирафа не заканчивается. Оказывается, несмотря на то, что шея жирафа имеет невероятную длину, позвонков в ней семь, то есть не больше и не меньше, чем у других млекопитающих. Правда, каждый шейный позвонок сильно удлинен.

И язык у жирафа тоже не маленький: до 45 сантиметров длиной. Им жираф либо срывает листья с ветки, либо подтягивает ее и срезает нижними резцами. А когда понадобится, жираф языком может и нос почистить, поочередно засовывая его то в одну, то в другую ноздрю.

Помимо уникальной кровеносной системы, шейных позвонков и языка обзавелись жирафы и особым ароматом, правда, очень неприятным. Такое амбре понадобилось животным для борьбы с кровососущими паразитами. Оказывается, кожа жирафов выделяет настоящий «коктейль» из антибиотиков и репеллентов, которые не только отпугивают кровососов, но и тормозят рост грибов и бактерий. А еще этот вонючий «коктейль» играет важную роль в сексуальной жизни этих животных: насыщенный ароматом жираф сигнализирует самкам, что он не только не прочь спариться, но и что у него нет паразитов!

В продолжение темы спаривания следует отметить, что одного желания здесь мало: еще надо доказать право на «любовь», что, впрочем, характерно почти для всех, живущих на Земле, организмов.

У жирафов-самцов главным аргументом в борьбе за самку является… шея! Доказывая свою силу и, соответственно, право на обладание «невестой», «кавалеры» становятся бок о бок и молотят друг друга… шеями. И продолжается эта своеобразная «дуэль» до тех пор, пока проигравший сражение самец не склонит голову до земли и не уткнется носом в копыта соперника. После этого жеста схватка тут же прекращается, и победитель уверенным шагом направляется к самке…

По прошествии около 15 месяцев после поединка у самки жирафа начинаются роды, которые происходят следующим образом. Сначала появляются задние ноги младенца, на которые он опирается. При этом его голова поддерживается бедрами матери, а шея, благодаря своей гибкости, остается целой и невредимой.

Проходит еще несколько минут, и вот, наконец, новорожденный стоит между ног матери, отсвечиваясь пятнами, которые имеют такой же индивидуальный характер расположения, как и узоры на пальцах у людей.

Что умеет верблюд

Умеет пить! Если уж добрался до воды, то сразу же осушит столитровую бочку. Умеет не потеть, тем самым, экономя до пяти литров воды! Действительно, даже в самую жаркую погоду рта он не раскрывает и дышит очень экономно – всего шестнадцать раз в минуту. А, к примеру, запарившийся пес делает 300–400 дыхательных движений. Умеет легко переносить колебания температуры тела. Ночью она у него 34 градуса, днем – 40. И никакой гриппозной лихорадки.

Умеет запасать воду! Но не в цистернах, а в горбах… в виде жира. Именно «сгорающий» в пути жир и превращается в воду: из 100 граммов жира – 107 граммов воды. И самое главное, что умеет верблюд, – легко переносить огромные потери влаги! И действительно, если у других животных значительные траты воды приводят к повышению вязкости крови и, соответственно, к смерти, то верблюд этого совсем не боится. Дело в том, что красные кровяные тельца его крови – эритроциты, когда он напьется вволю, тоже начинают впитывать в себя воду, при этом увеличиваясь в объеме почти в два с половиной раза. А это – огромный запас влаги. Ведь в крови эритроцитов многие десятки триллионов. У других же животных эритроциты не могут так разбухать, а значит, и не могут аккумулировать воду. Более того, в плазме крови верблюда найдено большое количество белка, контролирующего количество воды во всех органах тела, в том числе, и в крови. Именно этот белок во время жажды и заставляет эритроциты выделять накопленную влагу обратно в кровь.

Но это далеко не все таланты верблюда. Он спокойно, словно это обычная трава, жует колючку, потому что слизистая его ротовой полости не чувствительна к болевым раздражениям.

Он обладает уникальным физиологическим механизмом, позволяющим многократно использовать азот для восстановления белков, распавшихся в процессе обмена веществ. Поэтому, кстати, в его моче почти отсутствует мочевина. Подобное приспособление позволяет верблюду длительное время существовать на скудном пайке.

Жизнь в пустыне заставила верблюда обзавестись также защитой от песка и яркого солнца. От песка его спасают сильно выступающие надбровья и длинные ресницы. Во время же сильной песчаной бури верблюд сжимает свои щелевидные ноздри, препятствуя проникновению в нос песка.

Крысиные университеты

О сообразительности крыс, об их изощренном уме и массе других удивительных особенностей написано много. А ведь зрение у них слабое, цветов они не различают, чистых звуков не слышат, да и обонянием похвастать тоже не могут. И все-таки, несмотря на эти физиологические недостатки, крыса прекрасно приспособлена к жизни. Вот только некоторые примеры, подтверждающие этот тезис.

Так, известно, что крысы едят «все подряд» и порой попросту объедаются. Но, как выяснилось, при этом они придерживаются точной, правильной и рациональной диеты. Этот факт был установлен опытным путем при наблюдении за питанием животных в лабораторных условиях.

В ходе экспериментов грызунам одновременно предлагали различные продукты, из которых одни были богаты витаминами, другие – жирами, третьи – углеводами, четвертые – белками. При этом животные могли есть любой продукт и в любом количестве. И к удивлению исследователей крысы выбирали такие продукты и в таких количествах, чтобы их организм получил не только все нужные вещества, но и в таком соотношении, которое наиболее полезно для здоровья.

Еще более важным, чем рациональное питание, для жизни крысиного сообщества является железный порядок, которому подчиняются все особи колонии: они строго соблюдают границы своей территории и практически никогда их не нарушают, поскольку для нарушителя это может завершиться трагически.

При этом хозяин территории убивает чужака весьма оригинальным способом. К противнику он даже не прикасается, а просто-напросто, вздыбив шерсть и щелкая зубами, начинает около него кружить. Жертва же этого своеобразного «гипнотического» танца не пытается ни убежать, ни оказать сопротивление: она, словно подкошенная, упадет и будет неподвижно лежать, лишь тяжело и прерывисто дыша. Уложив таким способом противника, хозяин территории может уйти по своим делам, а затем вернуться и снова совершить ряд угрожающих пассов вокруг распростертого чужака. Иногда он опять уходит, но, возвратившись, застает чужака на прежнем месте и в неизменной позе. Длится эта экзекуция обычно час-полтора, и финал ее всегда один: нарушитель территориальной границы, так и не сделав попытки спастись, погибает.

Не отнять у крыс и их незаурядной находчивости и сообразительности. Например, подопытных животных обучали находить дорогу в специально построенных лабиринтах. И грызуны после 200–300 пробежек безошибочно ориентировались в запутанной сети коридоров. Когда же крысе завязывали глаза – дорогу она все равно находила! Находила она выход и тогда, когда ее лишали обоняния или слуха. И даже в том случае, когда у нее выключали сразу несколько органов чувств – крыса все равно великолепно ориентировалась в сети лабиринта.

Дальше – больше: крысы, обученные распознавать нарисованные фигуры, без особого труда запоминали рисунок, обещавший награду. Более того, они узнавали его даже тогда, когда он был включен как составная часть в другой узор, или были изменены его размеры.

В связи со столь поразительными «интеллектуальными» талантами крыс, появилось немало легенд, которые, между прочим, в последнее время нашли веское подтверждение в исследованиях ученых. Например, легенду о том, что, когда крысы таскают куриные яйца в свои норы, то одна из них, обхватив лапами яйцо, ложится на спину, а другие тянут ее за хвост до тайника, подтвердили кинокадры, снятые французскими зоологами.

Характеризуя крыс, нельзя не отметить также их особую наблюдательность и осторожность: они обходят почти любые ловушки и никогда не притрагиваются к отравленным приманкам. Кроме того, среди крыс часто находится «смертница», которая пробует незнакомый продукт. Остальные крысы какое-то время выжидают, чтобы выяснить, как подействует приманка на их товарку, и уже дальше действуют по обстоятельствам.

Опираясь на эти и другие не менее удивительные способности крыс, ученые предположили, что в крысином мозге есть некий высокоорганизованный центр, который действует на основе показаний, собранных органами чувств: он эти сведения запоминает, а затем применяет в соответствии с обстоятельствами. Но есть ли такой центр у крыс – пока говорить рано.

Зверь под черепитчатой крышей

Панголин, когда он перемещается, похож на подвижную черепитчатую крышу сложной архитектурной конструкции. Черепица же – это роговые чешуи, к тому же, довольно прочные. Да еще, в случае потери, вновь отрастающие: как хвост у ящерицы.

Когда же панголин плотно сворачивается, прикрыв лапами и головой голое брюхо, то напоминает молодую еловую шишку. Это один из способов защиты этого животного. Развернуть его непросто, даже человеку. А о мелких хищниках и говорить нечего. Но если все же найдется такой силач, который справится с неприступной броней панголина, животное на эти действия отреагирует молниеносным выбросом обильной струи едкой мочи.

Вес животного небольшой: у самого крупного – кокороко – он достигает 27 килограммов при 180-сантиметровой длине тела вместе с хвостом. Обремененный столь внушительным панцирем, панголин, тем не менее, ловко лазает по деревьям, хватаясь за ветки и стволы острыми когтями и цепким хвостом.

А вот ходок из панголина неважный: передвигается чуть быстрее черепахи – 3,5–4 километра за час. Быстро бегать ему мешают длинные когти. Зато в добывании еды они незаменимы. Ведь главное блюдо панголина – термиты и муравьи. А чтобы этих насекомых добыть, необходимо разрушить их прочные жилища. Особенно это касается термитников. Когда же каменная стена пробита, в образовавшееся отверстие панголин засовывает свою узкую морду и начинает длинным и липким языком вылизывать все закоулки гнезда. И как только термиты или муравьи облепят язык, он тут же втягивает его в рот. Зубов у панголина нет, поэтому выловленную добычу он быстро проглатывает и не мешкая тянется за новой порцией.

Муравьи и термиты, конечно же, атакуют непрошеного гостя, причем не только его язык. Они лезут ему в ноздри, глаза, уши, под чешую. Но панголина эти агрессивные действия шестиногих тварей не пугают. От них он достаточно надежно защищен: глаза зверя прикрывают толстые веки, уши и ноздри закупоривают особые мышечные складки. Имея такую непроницаемую защиту, панголины даже не боятся страшных бродячих муравьев из рода эцитонов, от которых бежит все живое.

Панголин свою повседневную пищу – муравьев – использует, между прочим, еще и для дезинфекции тела. Для этого он забирается в муравейник и садится посреди мириад взбешенных насекомых. Они проникают под его чешуи и с остервенением кусают тело. Но панголин терпит: здоровье требует жертв. И только потом, когда гигиеническая процедура завершится, он, прижав чешую плотно к коже, моментально разделается со своими мучителями.

Что же касается интимной жизни этих зверей, то ничего особенного в ней нет. Панголины предпочитают одиночество и только на время размножения образуют пары. Детеныши появляются поздней осенью или зимой. Забираются к матери на хвост и, крепко вцепившись в чешуи, путешествуют по земле и по деревьям.

Преобразователи ландшафтов

Многое в жизни бобров на первый взгляд кажется противоречивым. Так, например, питаются они листьями и корой деревьев, которые находятся на недоступной для них высоте, поскольку бобры не умеют лазать. Будучи водными животными, они неуклюжи на суше, но в то же время корм добывают на берегу. Им требуется глубокая вода для плавания, а селятся они в мелких водоемах.

Эти явные противоречия бобры разрешают благодаря своему удивительному, даже уникальному среди животных, поведению. Чтобы добраться до листвы и коры, они валят острыми, как долото, зубами лиственные деревья; прокладывают по суше дороги и каналы для транспортировки веток; регулируют в своем водоеме уровень воды, поддерживая его на необходимом уровне с помощью своеобразных гидротехнических сооружений.

Строительная деятельность бобра чрезвычайно разнообразна. Свои норы в большинстве случаев он начинает копать в береговых откосах наклонно вверх. Роет он передними лапами, а задними, снабженными широкими плавательными перепонками, подхватывает грунт и откидывает его назад.

Вход в сухую жилую комнату всегда ведет из-под воды. Чуть выше уровня водоема туннель расширяется в просторную камеру, где бобры съедают добытые ночью ветки. Все отходы на следующее утро убираются. Над входом в нору бобры настилают крышу из веток и земли, защищающую от проникновения холода и препятствующую замерзанию воды во входном туннеле.

Если уровень воды в водоеме повышается, бобры обдирают потолок, тем самым за счет появившейся дополнительной земли поднимают дно жилой камеры. Когда же крыша становится слишком тонкой, бобры наваливают сверху ветки, палки и землю. В случае дальнейшего повышения воды они переносят жилую камеру внутрь «бобровой хатки».

Свои домики бобры сооружают посреди медленно текущих водоемов тогда, когда слишком низкие берега не позволяют рыть норы. Для этого строители усердно таскают длинные, до 4 метров, ветки и стволы, наращивая кучу, которая иногда достигает трехметровой высоты над уровнем воды. Завершив работы по возведению наружной части жилья, бобры приступают к постройке гнездовой камеры.

Имеющиеся дыры они заделывают илом, камнями и тонкими веточками, для крепости спрессовывая этот материал «ладонями» лап или подбородком. Часть куполообразной крыши остается рыхлой: через это отверстие происходит проветривание гнезда.

Бобры зимой не спят. Они делают запас веток, которые складывают у норы или возле хатки, а в быстрых речках тщательно втыкают их в дно водоема и сплетают в плотную массу.

Они предпочитают валить деревья толщиной примерно 10–15 сантиметров. Для этого бобр обхватывает ствол лапами, наклоняет голову и, щепка за щепкой, выгрызает дерево в форме песочных часов. Время от времени он подтачивает зубы нижней челюсти о зубы верхней. Свалив дерево, бобры разделывают его на удобные куски и транспортируют к месту назначения.

Важным объектом в строительной деятельности бобров являются плотины. Возведение этих конструкций бобры начинают с того, что стаскивают к центру реки стволы деревьев, ветки, камни, ил, сооружая таким путем искусственный остров. Потом по обеим его сторонам, по направлению к берегам складывают годный для запруды материал, заплетают его ветками, обмазывают илом и глиной, подпирают для надежности кольями и распорками, нередко уперев их одним концом в плотину, а другим – в дерево напротив. Бывает, что одной плотины бобрам мало. И они строят их вниз по течению реки одна за другой несколько, как ступени лестницы.

Плотины у бобров редко бывают выше 1,5 метра. Зато в длину они могут достигать нескольких сот метров. Конечно, одному животному такой объем работы не под силу. К тому же за таким сложным гидрологическим сооружением необходим постоянный уход. Поэтому для столь трудоемкой работы требуются усилия нескольких животных. Поэтому бобры и живут не только семьями, но и колониями.

Изучая строительную деятельность бобров, ученые, несомненно, пытались выяснить – какие же стимулы побуждают животных к постройке различного рода сооружений. Оказалось, что рациональное строительство плотин в значительной степени определяется врожденными элементами поведения.