Текст книги "Жестокий муж (СИ)"

Автор книги: Анастасия Воронцова

Соавторы: Арина Вильде
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 7

Беру телефон в руки. На экране несколько пропущенных звонков от мамы и больше ничего. Обида ледяными щупальцами сжимает горло.

Я вообще кому-то нужна в этой жизни?

Только сейчас осознаю, в каком вакууме жила последние два года. Ушла на заочку, мечтала стать идеальной женой. Наивно верила что в отпуск летать с Захаром мы будем вместе.

Вот только свой отпуск он проводил с Евой.

А я везде летала либо сама, либо в сопровождении его охраны.

С трудом слезаю с кровати. Пытаюсь придумать, что делать. Отец с Захаром скорее всего задумали какую-то общую схему, на конец много денег. Брак со мной – гарантия того, что никто друг друга не подставит.

На кухне включаю чайник. Отворачиваюсь к окну и хватаюсь руками за стол. Погода плохая, но я всегда любила декабрь – за его магичность, предвкушение праздников, запах елки. Но сейчас нет сил даже на самые простые вещи.

Сказать, что чувствую себя плохо, не рискую. Все относительно. По сравнению с тем, что было несколько дней назад, даже вполне нормально. Но и хорошего мало. Хорошо ли, когда от прошлой тебя остается лишь безликая оболочка? Внутри уже не пожар, а ледяная пустыня. Статический холод, пустой и жуткий.

Мама была права: я действительно всю жизнь жила в коконе, в красивой обертке. Но она не учла одного: жизнь под одной крышей с Белецким закалила. Я уже не та наивная девочка, которой была раньше.

Сажусь за ноутбук и начинаю искать. У меня не осталось контактов, но хорошо, что в наше время это не проблема. Открываю соцсети и ввожу знакомые имена в поисковую строку. Просматриваю профили, но большинство из них либо устаревшие, либо неактивные. Наконец нахожу Катю.

Мы учились вместе на факультете журналистики. Тогда отец согласился на этот выбор, наверное, только потому, что не планировал, что я вообще буду работать. Сейчас нахожу только такое объяснение.

Сейчас Катя работает в каком-то серьезном издании, а я прожигаю свою жизнь в жалости к себе. Аж злит! Из-за глупой влюбленности всю себя потеряла!

Юрковская в сети. Сердце ускоряет ритм, пальцы дрожат над клавиатурой. Долго не решаюсь, но в конце концов набираю короткое сообщение:

"Привет, Кать, извини, что отвлекаю. Это Юля Савина. Если вспомнишь, буду очень рада".

С волнением нажимаю "отправить" и жду. Страницу не закрываю, глаза постоянно возвращаются к экрану. Потираю болезненно горло руками. Почему-то кажется, что она не ответит. Да и зачем ей это нужно? Хорошими подругами мы точно не были, так знакомые, но после замужества и это общение сошло на нет.

Но вот, через несколько минут приходит ответ:

Быстро щелкаю по экрану и открываю сообщение.

"Привет, Юль, конечно помню. Ты что-то хотела или приступ ностальгии?"

"Хотела, Кать. У меня есть кое-какой материал, посмотришь?"

"Ты просишь оценить статью по старой привычке? Говори прямо".

"Я скину, и ты поймешь, Кать, а дальше сама решишь, что с этим делать. Знаю, что свалилась как снег на голову, но, пожалуйста, обязательно прочитай, хорошо? "

"Юля, ну ты и интриганка. Хорошо, бросай. Не обещаю, что сразу отвечу, но при возможности посмотрю. Окей?"

"Да, спасибо".

Я иду в свою комнату и ищу спрятанную сумку с флешкой. Руки дрожат, колени не держат, потому что знаю, что будет дальше.

Материал я подготовила давно. После очередного приступа истерики села за ноутбук и сама не заметила, как выпала из реальности. Очнулась только когда поставила последнюю точку.

С ужасом пробежалась по строчкам и вскочила из-за стола. Думала удалить, но сил не хватило. Что-то внутри разъедало, настойчивый внутренний голос вопил, чтобы не трогала. Тогда я просто все спрятала подальше от посторонних глаз.

Конечно, я не настолько глупа, чтобы отдать Юрковской все и сразу. Во всяком случае, пока что. Уверена, что Катя захочет получить больше, она прекрасно понимает, что того, что имеет сейчас, слишком мало для взрыва. Она точно захочет еще. Больше, острее.

Что буду делать дальше... не знаю. Устоять на ногах после содеянного вряд ли удастся. Но пока все чувства на нуле, надо продолжать. Потому что знаю, что если страх вернется, отступлю.

Экран вспыхивает. Возвращаюсь к телефону и чувствую безумный приступ раздражения. Потому что сначала подумала, что это Катя, но нет. Опять мама. Отвечать совсем не хочется, но и мучить молчанием тоже не могу. Сбрасываю звонок и пишу короткое сообщение, что все в порядке. Мама присылает какой-то глупый смайл, а потом приходит сообщение.

"Дорогая, завтра мероприятие в честь открытия центра, ты же понимаешь, что для Влада это очень важно?"

Опять хочется рассмеяться. Громко с надрывом... пока сама же не оглохну. Кажется, я схожу с ума. Потому что ощущения именно такие. Получается даже мама за меня не волновалась. А я наивно думала, что ей и вправду не все равно. Но оказывается вопрос был только во Владе.

"Нет, мама, я не приеду. Можешь передать брату мои извинения."

И вообще, его только из клиники выписали, и сразу в бой? Не боятся, что он снова что-то вытворит и опозорит их?

"Юля, я сейчас наберу тебя... Возьми трубку. "

"Нет, я не хочу с тобой разговаривать, даже не пытайся."

"Юля, не надо раздражать отца. А твой муж, ты о нем подумала?"

"О, мама, я именно о нем и думаю. Поверь, мне действительно лучше там не появляться."

Следующие сообщения не читаю. Трубку тоже не беру. Единственное, что меня сейчас действительно беспокоит, это Катя Юрковская.

"Юль, это не телефонный разговор. Давай договоримся о встрече?"

Конечно, я прекрасно понимаю, что такие вещи нельзя обсуждать по телефону. Но мне совсем не хочется выходить из дома, потому что надо спрашивать разрешения у Билецкого. Смешно, не так ли? С тяжелым вздохом набираю ответ.

"Катя, я попробую. Но ты же знаешь, в какой я ситуации, возможно быстро не получится."

"Да, конечно, напишешь мне."

Отправляю смайлик и кладу телефон рядом. Настраиваюсь на звонок. Наверное, за все два года брака их было так мало, что можно пересчитать на пальцах одной руки.

Это было первое правило от мужа. Одно из главных, если так можно сказать. Звонить только в крайнем случае. Не беспокоить по пустякам. Писать сообщения нет смысла.... он даже не откроет. Почему-то я в этом уверена, но проверять не хочу.

Гудки в телефоне бьют по нервной системе, как молотком. Сердце начинает колотиться где-то в горле. Держусь, чтобы не сбросить.

– Юля, я пиздец как занят. Это должно быть что-то действительно невероятное, чтобы отвлечь меня сейчас, не так ли?

Невероятное, конечно, невероятное. Но тебе не стоит об этом знать.

За два года я так и не поняла, на что способен мой муж и где предел. А он? Он понял, на что я способна? Не думаю. Мы как два незнакомца. Абсолютно чужие люди, которые живут под одной крышей и связаны лишь штампом в паспорте.

– Не думаю, что для тебя так... Но я бы хотела встретиться с подругой.

– Правда?

Чувствую нутром, что он саркастически поднял бровь и улыбнулся. Да, Билецкий, у меня больше нет подруг. И ты это знаешь. Я тебе отдала себя полностью, растворилась в этом проклятом доме.

– Да, с подругой. Я тоже человек. Живой, из плоти и крови, и у меня тоже есть своя жизнь. Не понимаю, почему тебя это так удивляет, но впрочем не важно. Билецкий, я хоть из дома могу выйти?

– Можешь, Билецкая. – Боже, от неожиданности едва удерживаюсь на ногах. Зачем он это делает? Что это за игра такая? Пытаюсь успокоить сердце, но оно совсем не слушается. – Только, пожалуйста, без глупостей, ладно?

Буркнув в трубку что-то непонятное, сбрасываю вызов. Конечно, он не против. Он даже не боится, что я могу уйти и не вернуться, потому что знает, что мне некуда идти. И он, наверное, думает, что я слишком слаба, чтобы что-то сделать.

Набрав сообщение для Кати, я начала собираться. Как можно быстрее привожу себя в порядок и выхожу из дома. Меня действительно пропустили, и вот уже через тридцать минут сижу, нервно отстукивая такт чайной ложкой, в уютном кафе недалеко от дома.

Почему-то я невероятно нервничаю, хотя понимаю, что даже если мой муж решит узнать, что происходит, он ничего не сможет раскопать. Какая разница, чем Юрковская занимается? Мы же действительно общались с Катей в академии. Некоторое время даже работали над совместным проектом. Так что ничего удивительного в этом нет. Девушки просто решили встретиться и вспомнить старые времена. Надеюсь, он думает так же.

Из размышлений меня выводит мелодичный голос. Поднимаю глаза. Смотрю на нее, изучаю. Катя совсем не изменилась.

– Привет, Юль. Рада встрече.

– Привет, я тоже.

– Боже, сколько лет прошло. Я бы с удовольствием поболтала, но надо бежать. Ты не против, если сразу перейдем к делу?

– Нет, конечно.

– Юль, я бы хотела получить весь материал, но понимаешь, мне страшно. Ты же знаешь, как у нас все происходит. А у меня нет таких связей, не у кого искать защиты.

От охватившего разочарования чайная ложка выпадает из рук. Она права. И да, я знаю, что в мире моего отца и мужа происходят ужасные вещи. Грязные, мерзкие, но, видимо, большие деньги требуют больших жертв. Чего я ожидала? Не знаю. Просто казалось, что Юрковская пойдет на все ради сенсации. Но нет.... У всего есть предел, и у нее тоже.

– Я понимаю, Кать, прости, что отвлекла.

– Да подожди ты. Дело вот в чем... Я все рассказала редактору, он сначала слушать не хотел, а потом ворвался к нам с девчонками в кабинет. Глаза горят, руки трясутся, я сначала даже испугалась. Дальше, вызвал к себе. Не знаю, в чем там дело, но ты же понимаешь, в каких кругах наш босс вращается, не маленькая. Есть человек, который очень тобой интересуется. Даже не спрашивай кто, не знаю. Так вот, Юля, там такие деньги на кону, что страшно подумать.

– Кать, я не понимаю...

– Так ты слушай, Юля, слушай внимательно. Не знаю, кому твой муж перешел дорогу, хотя нет, видимо, вся ваша семейка, но эти люди точно готовы идти до конца. И ты, я так понимаю, тоже. В общем, статья отменяется, если ты согласишься, будет видео интервью. Все организуют, не волнуйся даже. Тему, думаю, понимаешь.

– Катя, я не думаю, что буду настолько интересна людям. Я же не какая-то там звезда.

– Ты нет. А вот твой муж и в большую политику собрался.

Удивленно моргаю. Конечно, Билецкий никогда бы не поделился своими планами, но вдруг стало обидно. Он даже слова не сказал.

Значит, он воспользуется связями моего отца, чтобы вероятней всего забраться наверх. В этом была их сделка?

– Ты что, не знала?

– Нет, Кать, я не знала.

Сжато отвечаю. Опускаю глаза в пол.

Юрковская тяжело вздыхает и продолжает:

– Ладно, Юль, я тебя поняла. Ты как вообще? Согласна?

– Я могу узнать, кто этот человек?

– Я же сказала, что не знаю, и не думаю, что когда-то узнаю. Понимаю, что тебе нужно время, но не затягивай, хорошо?

Глава 8

Нервно наматываю круги по городу. В ушах звенит, а в глазах расплывается. Ноги устали от высокого каблука. И зачем только напялила эти неудобные ботинки?

Чувствую себя грязной. Отвращение к самой себе застревает в горле. Чувствую, как оно разливается горьким привкусом во рту, как душит и не отпускает.

Неужели я могу поступить так подло? Я знаю, что нет.

Потому что, после такой мести я сама не выживу. Он меня прикончит.

Опускаю взгляд, слезы собираются. Сердце бьется о ребра.

Это не то, чего я хотела. Совершенно не то. Я лишь хотела напугать мужа, надеясь, что он быстро поймет ситуацию и больше не захочет иметь со мной дел. Но то, что предлагает Катя... сколько людей я могу уничтожить?

Тошнит еще сильнее. Сжимаю кулаки до боли.

Мне нужно позвонить и все рассказать. Я знаю, Билецкий справится с проблемой, успеет что-то сделать до того, как неизвестный мне человек доберется до моего мужа и моей семьи.

Достаю телефон, но руки дрожат так сильно, что кажется, будто хватаю тот самый кислород, которого мне так не хватает. Нервно потираю руки, пытаясь успокоиться. Время течет так медленно... каждая секунда кажется вечностью.

Еле набираю номер. Ну же... возьми трубку, пожалуйста.

Нет. Ничего. Абонент не отвечает.

Снова нажимаю номер Захара. Глаза затуманиваются слезами, и я едва вижу экран. Он должен ответить, просто должен.

Тишина.

Не знаю, сколько я еще так просидела. Только в такси осознаю, что безумно замерзла. Обнимаю себя руками, пытаясь согреться.

В очередной раз пытаюсь отбросить эмоции. Они сейчас не нужны. Я должна с ним поговорить. И неважно, что будет дальше.

Да что от меня останется, если я уступлю своим последним принципыпам? Я же не глупая, я прекрасно понимаю, что мой муж и отец будут раздавлены, а с ними пострадает не только вся моя семья, но и люди, которые от них зависят.

Подъезжаю к офису и мысленно считаю секунды до атомного взрыва. Меня начинает трясти. Ноги как ватные, не могу сделать и шага. Он, наверное, взорвется, как только услышит. Выгонит прочь на глазах у всех. Но мне плевать. Какая разница?

Как я и думала, к мужу меня пустили не сразу. Сначала несколько унизительных сцен, больше похожих на допрос. А потом звонок к помощнику. Он, кажется, даже не поверил сначала. Конечно, это неудивительно. Мы мало куда выходили вместе. Казалось, мужчина делал все возможное, чтобы все вокруг забыли обо мне.

Меня завели в какой-то полупустой кабинет и сказали, что как только Захар Александрович будет свободен, то сразу придет.

Через час терпение лопнуло. Ожидание казалось невыносимым, но мужчина даже не думал прекратить пытки. Внутри холод липкими щупальцами обвивал каждый орган. Я дрожала, словно голая на морозе.

Время шло. Эмоции набирали обороты с бешеной скоростью, выстреливая контрольный в голову. Я же попросила передать, что это срочно. Просила поговорить со мной как можно скорее. Мне же это действительно необходимо. Я ведь не для себя стараюсь!

Прикрываю глаза и снова опускаюсь на диван. Обида душит.

Сама не заметила, как снова провалилась в сон, но на этот раз темнота казалась спасительно успокаивающей.

Просыпаюсь от резкого шума. В глазах темно, сердце громко бьется. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где я.

Захар стоит у двери, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить на ноги. Молчание звенит в воздухе. Он, в отличие от меня, выглядит абсолютно спокойным. Отчаянное желание причинить хоть часть той самой боли, которую он приносит мне, напугало сильнее того, что может произойти.

– Надеялся, что посижу и уйду? Ты меня совсем за дуру держишь? – Могла бы не спрашивать, по глазам вижу, что угадала. Сжимаю губы. Так страх уступает место злости. Черной ярости, затягивающей все глубже и глубже. И кажется, я в ней тону, захлебываюсь. Машу руками, пытаюсь вынырнуть, но не получается.

– Выдыхай, Юля.

Господи, какая я глупая. Я просто не понимаю, что со мной происходит. Два слова, а я на грани. Желание вцепиться ногтями и вывернуть его наизнанку простреливает за секунду. Кажется, я сама больше не контролирую ни разум, ни тело.

Внутри становится очень горячо. Настолько, что вызывает боль в висках. Поддаваясь порыву, делаю совсем не то, что планировала.

– И это все, на что ты способен? Выдыхай? – я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться. Кажется, он не замечает, как сильно дрожат мои руки. Или, возможно, и замечает, но ему все равно.

– Юля, скажи, что у тебя случилось. Ты долго будешь играть на моих нервах? – голос ровный, без эмоций, но в нем чувствуется скрытая угроза.

– А с ней... с ней ты тоже так разговариваешь? Тоже так себя ведешь?

Сердце переживает очередную остановку, чтобы через мучительное мгновение броситься в бешеную скачку.

– Юля, я дал тебе время остыть и прийти в себя, но ты, похоже, воспринимаешь доброту за слабость, – шипит, втягивая воздух сквозь зубы.

Маниакальный смех едва не вырывается из моей груди.

– Доброту? Билецкий, последние два года ты был каким угодно, только не добрым.

Я поднимаю голову, и наши глаза встречаются. Я могла бы потеряться в этом мужчине. Его взгляд словно магнит, который притягивает к себе, заставляя забыть обо всем на свете.

– Скажи мне, Захар, почему ты согласился? Почему принял предложение моего отца? Что ты за мужчина, если не можешь сделать счастливой ни одну женщину, которая рядом с тобой?

Он нависает надо мной своим огромным ростом, и вполне нормально отступить ближе к двери, хотя мне и не хочется.

Я никогда не думала, что можно любить и ненавидеть одновременно. Но он научил меня.

– Заткнись, Юля. Я, черт возьми, уже устал. Мне надоели твои истерики.

Болезненно обхватывает мою шею и силой заставляет поднять на него глаза. Раньше по коже побежали бы мурашки. Сейчас держусь из последних сил. Несколько секунд нагло пялится, а я и не против.

Вопрос, который последние годы крутился в голове, не дает покоя.

– А ты ей говоришь, что между нами ничего нет? Она знает, что ты возвращаешься ко мне в постель? Не часто, но трахаешь меня? Шепчешь мое имя, когда кончаешь. Мне действительно интересно, как у вас все это происходит. Она согласна делить тебя со мной или же наивно считает, что ты ко мне не прикасаешься? – меня прорывает, словно дамбу.

– Так тебе этого не хватает, да? Вот причина, по которой ты ешь мой мозг чайной ложкой? Так и сказала бы, что я мало тебя трахаю.

Рычит мне в лицо, потеряв напрочь всякое терпение. Нервно кусаю губу до боли. Глупо и наивно было думать, что ответит.

– Отпусти.

Замахиваюсь, чтобы дать пощечину, но он перехватывает мое запястье и мучительно заводит мою руку мне за спину.

– Что случилось, принцесса? Ты просила об этом браке, ты мечтала о нем. Ты так хотела быть моей женой. Почему же теперь не можешь найти счастье в том, о чем мечтала?

Бьет жестокими словами прямо по лицу. Попадает прямо в цель.

Собрав остатки сил, отталкиваю его от себя.

– Ты действительно такой слепой? Или тебе просто нравится делать мне больно?

– Я не заставлял тебя мечтать о сказке. Ты сама создала ее в своей голове.

Мужчина отпускает мое запястье, и я делаю шаг назад, хватая воздух.

– Когда ты стал таким? Что с тобой случилось? Как ты превратился в этого бездушного монстра? – кричу, пытаясь пробиться сквозь стену равнодушия, – Что происходит? Мне казалось, что в последнее время все изменилось, между нами все наладилось, но сейчас... я не понимаю. Я ничего не понимаю.

Взгляд меняется. В глазах мерцает бездна. Черная и липкая. Один неверный шаг – и ты на дне.

Опять молчит. И эта тишина давит на мозг.

Наконец, открывает рот, голос звучит холодно и безжалостно:

– Наш брак был лишь соглашением. Страховкой, которая связала бы две семьи. Мне действительно жаль, что отец не объяснил тебе всего до нашей свадьбы. А теперь ты хочешь большего, чем я могу дать. Прими это и перестань мучить себя и меня.

Слова эхом отдаются в моем сознании, нанося новые раны. Качаю головой.

Ну конечно, это я во всем виновата. Я всегда во всем виновата.

– Захар, прошу тебя в последний раз: дай мне развод. Я уйду, слышишь? И мы больше никогда не увидимся. Ты можешь жить со своей Евой, не скрывать от всех любовницу. Не знаю, детей там заведите и живите счастливо вдали от меня.

Его выражение лица резко меняется. Он едва контролирует свой гнев. Что-то в моих словах его задело.

– Ты хотела о чем-то поговорить? – Всем своим видом дает понять, что разговор об отношениях окончен.

– Хотела, но больше не вижу в этом смысла.

Так все и есть. Я ничего не скажу. Совсем как маленький зверек, попавший в капкан, и готовый на все, даже отгрызть себе лапки, лишь бы вырваться.

Несмотря на жар от близости, я чувствую лишь ледяной ожог измены. Она здесь. Между нами. Витает в воздухе, заражая нас обоих, как смертельный вирус. Он предал меня, я предам его. Линия стерта.

Выбегаю из офиса и, не обращая внимания на заинтересованные взгляды, бегу вниз. Лифт не жду, спускаюсь по лестнице, наталкиваясь на людей. Кто-то возмущается, но мне все равно.

Единственное желание – как можно быстрее отсюда выбраться.

Холодный воздух окутывает мое лицо, немного успокаивая взбудораженные эмоции. Однако, даже здесь не могу остановиться. Продолжаю идти вперед, подальше от офиса и мужчины.

Вдруг слышу голос:

– Юлия, садитесь в машину.

Оборачиваюсь, вижу парня, который быстрым шагом приближается ко мне. Его лицо серьезное, в глазах – решительность.

– Что? – едва успеваю произнести, как он хватает меня за руку и фактически тащит к припаркованному рядом внедорожнику.

– Захар Александрович приказал отвезти вас домой, – голос спокойный, но твердый, как будто он привык выполнять приказы без возражений.

У меня не осталось сил сопротивляться. Да и был ли в этом смысл? Чувствую, как мои ноги подкашиваются, тело кажется, полностью истощено. Сажусь в машину, едва успеваю пристегнуть ремень безопасности, как двери закрываются, и двигатель гудит. Внедорожник трогается с места.