Текст книги "Жестокий муж (СИ)"
Автор книги: Анастасия Воронцова
Соавторы: Арина Вильде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Глава 43
Открываю глаза, в лицо бьет свет экрана. Вдох вырывается с болезненной хрипотой. В горле жжёт, и тело ломит так, что даже шевелиться не хочется. Кажется, Диана наградила меня не просто простудой, а каким-то вирусом из ада.
Я тянусь за телефоном, морщась от каждой вспышки боли в висках. На экране десятки непрочитанных сообщений. От кого бы вы думали? Конечно, от Евы.
Пальцы листают бесконечный поток мерзостей.
Закатываю глаза.
Честно? Абсолютно всё равно. Пусть строчит. Она там явно не в себе.
С трудом сажусь на кровать, ноги касаются холодного пола. Прохлада бодрит, но ненадолго. Собираю остатки сил, скидываю одеяло и осторожно сползаю с постели.
Включаю фонарик на телефоне, чтобы не споткнуться об игрушки, и осторожно выхожу в коридор. Начинаю двигаться по квартире, стараясь не шуметь. В доме тихо, почти жутковато.
Закрываю глаза на секунду, чтобы избавиться от дурноты, шагаю вперед и... врезаюсь во что-то твердое. Или, точнее, в кого-то. Захар. Едва не падаю от неожиданности, но он ловит меня за руку, удерживает. Мой телефон выскальзывает из рук и падает на пол, свет фонарика гаснет.
Вдох-выдох.
– Юль, ты в порядке? – Голос тихий, низкий, но в темноте звучит особенно резко. Лицо его трудно разглядеть, но в глазах сверкает что-то странное, то ли тревога, то ли раздражение.
Стон вырывается прежде, чем я успеваю его сдержать. Глухой и немного хриплый. Я моргаю, пробую собраться с мыслями, но от его близости только сильнее кружится голова. Сердце моментально заводится.
– Ну да, как видишь.
Попытка сделать шаг в сторону оказывается провальной. Захар все еще держит мою руку, стискивая крепче, чем нужно. Внутри накапливается раздражение. Да мне и без него плохо.
– Ой, да отцепись ты, – выдыхаю сквозь зубы.
– Юль, ты же еле держишься, Выглядишь хуево.
– Спасибо за диагноз, доктор – закатываю глаза, хотя он этого, вероятно, не видит. – Но я справлюсь. Как всегда. Без тебя.
Наконец он разжимает пальцы, и я, не теряя времени, делаю шаг.
Наклоняюсь, подбираю с пола телефон. Экран в очередной раз мерзко мигает, ослепляя в темноте. Ева, ну конечно.
Молча протягиваю телефон Билецкому. Вот пусть увидит собственными глазами, как его любимая женщина тратит свое время на то, чтобы поливать меня грязью. Как-то на секунду даже вспыхивает надежда, что он хотя бы смутится или почувствует долю вины.
– Вот, держи. Ты же специалист по решению чужих проблем, да? Может, и с этой разберешься. Заодно скажи своей Еве, чтобы успокоилась. А то меня она явно перепутала с кем-то, кому есть до нее дело.
При этом сама тянусь к шкафчику, лихорадочно шарю рукой по полкам. Где-то здесь должна быть новая пачка противовирусных, но пальцы натыкаются на пустоту. Черт, ну где же они? Наконец нащупываю коробочку и облегченно выдыхаю.
Сочный мат лупит по воспаленной нервной системе.
Захар протягивает мне телефон, и по напряженному лицу сразу видно, что бесится. Еще немного, и, похоже, дым из ушей пойдет.
– Откуда у неё вообще твой номер?
Я быстро отворачиваюсь, делая вид, что слишком увлечена графином на тумбочке. Наливаю воду, словно это сейчас самое важное занятие в моей жизни. Хорошо, что в комнате полумрак, иначе Захар точно бы заметил, как вспыхнули мои щеки. Ну не буду же я ему признаваться, что недавно сама допустила ошибку.
– Какая разница вообще? Разберись с ней. Это твоя проблема, не моя.
Я запихиваю таблетку в рот, глотаю. Сползаю на стул, обессиленно.
– Всё, Юль, хватит. Я решу этот вопрос.
Его голос звучит холодно, еще и уверенно, совсем без намека на сомнения. Не добавляет лишних слов, не пытается оправдываться или давать объяснения. Просто факт – он разберется. Внутри что-то сверлит выдать еще несколько колких фраз, но вместо этого поджимаю губы и просто киваю.
Закрываю глаза. До меня доносятся обрывки фраз. Черт, кажется, я чуть не отрубилась. Билецкий что-то бормочет, но слова расплываются, будто я под водой. Через секунду мозг начинает работать, и я вижу, что он достает телефон.
– Что ты делаешь?
– Звоню в клинику, – отвечает с той самой ледяной спокойностью, от которой меня трясет.
– Я никуда не поеду, даже не пытайся меня уговорить.Мне просто нужно поспать, и всё пройдет.
Пытаюсь встать, пошатываюсь, но делаю шаг к выходу. Захар на мгновение замирает, и я уже думаю, что он оставит меня в покое. Но нет. Через секунду мощные руки обхватывают меня, и я оказываюсь в воздухе.
– Захар, да отпусти меня! – психую, вырываюсь, но он даже не замечает моего сопротивления.
– Успокойся, Юля, – выдыхает, словно это я тут несу какой-то бред.
Мое тело слабеет, голова кружится, и я вдруг понимаю, что действительно не могу вырваться. Ведь его руки сжимают меня, как железные тиски, и чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее он держит.
Мы входим в комнату. Захар аккуратно опускает меня на кровать, а я, не в силах бороться, просто закрываю глаза.
– Если к утру не станет лучше – едем, ясно?
– Захар, пожалуйста, просто оставь меня в покое. Мне нужно хотя бы немного поспать
Он медлит, будто что-то ещё хочет сказать. Или, может, просто проверяет, не упаду ли я снова в обморок. Но потом вздыхает, поворачивается и выходит из комнаты. Дверь закрывается за ним тихо, почти бесшумно.
Голова все еще тяжелая, тело ломит, но хотя бы нет той мучительной слабости, из-за которой прошлой ночью казалось, я просто рассыплюсь на кусочки. Делаю глубокий вдох и выдох, надеясь, что это поможет окончательно прогнать остатки дурноты.
Поворачиваюсь на бок и смотрю на часы.
Все-таки, собираюсь с силами и встаю с кровати. Босыми ногами ступаю по прохладному полу и не спеша направляюсь в гостиную.
Подхожу к двери и замираю. Передо мной открывается картина, которую никак не ожидала увидеть. На диване лежит Захар, спящий крепким сном. А на нем, уютно устроившись, как котенок, свернулась Диана. Они лежат живот к животу, дышат в такт, будто всегда так спали.
Внутри защемило. Радость за дочь, тепло от того, что она наконец-то нашла с ним контакт, и... что-то темное, почти болезненное. Захар слишком легко смог завоевать ее доверие.
Ну, конечно, я даже не удивлена, насколько быстро справился. У него всегда так – берет и получает все, что хочет. Но от этого не легче. Ведь раньше я была для дочери всем. Единственной, кто был рядом, когда ей было страшно или плохо. Единственной, кто мог ее рассмешить или успокоить.
А теперь... теперь рядом с ней лежит он, и она прижалась к нему так, словно и не было тех лет его отсутствия. Я медленно делаю выдох, пытаюсь прогнать прочь зависть, но она все глубже и глубже проникает в мою душу. Мне не нравится видеть их вот так. Совсем не нравится.
Силой возвращаю себя в реальность.
Тихо выхожу в коридор, стараясь не издать ни единого звука, чтобы не разбудить. Мне срочно нужно в ванную. И как можно скорее. Ощущение липкости на теле сводит с ума. Каждый шаг напоминает, что ночь была трудной.
Закрываю дверь ванной и мгновенно включаю воду. Шум воды немного успокаивает, глушит навязчивые мысли. Пар медленно заполняет комнату, обволакивает лицо.
Приняв ванну, кутаюсь в халат и выхожу в коридор. Застываю. Шуршание доносится из кухни. Захожу и вижу Захара. Сидит за столом, вокруг – куча бумажных пакетов. Билецкий пока что меня не замечает. Вытаскивает продукты, складывает на стол.
Да сколько же я в ванной просидела, что он уже успел сходить за покупками? На столе фрукты, хлеб, коробки с молоком, какие-то упаковки с соком. Захар, не обращая на меня внимания, продолжает разбирать добычу.
– Это что за благотворительность?
Он бросает на меня быстрый взгляд, не прерывая своей миссии по разгрузке пакетов.
– У тебя в холодильнике мышь повесилась. Думаешь, я оставлю свою дочь без нормального завтрака?
– Зачем так много ты ведь сюда всего на несколько дней заехал, помнишь?
Только хмурится, губы сжимает в тонкую линию.
– Ты слишком много вопросов задаёшь, Юля. Тебя не учили принимать помощь?
– Твою помощь? Нет уж, спасибо. Я как-то справлялась и без твоих геройских замашек.
Сжав зубы, я резко поворачиваюсь к шкафчику, нащупываю пачку таблеток и достаю несколько штук. Проглатываю, запивая водой прямо из-под крана. Металлический привкус на языке только усиливает раздражение.
– Ну конечно, справлялась, – бросает, вытаскивая пачку хлопьев из пакета. – Да только выглядишь ты так, будто вот-вот снова упадешь.
– Не твое дело, как я выгляжу, – выпаливаю, оглянувшись на него. – Я вообще-то сама за себя отвечаю, а ты вечно лезешь, куда не просят.
Несколько бесконечных секунд смотрю прямо в глаза. Встречаю ответный удар, колючий, словно иглы. Но прежде чем кто-то из нас успевает сказать что-то еще, раздается звонок.
Он достает телефон, мельком смотрит на экран, и я замечаю, как лицо заметно напрягается. Билецкий сбрасывает вызов, швыряет телефон обратно на стол. Только я успеваю перевести дух, как телефон снова звенит. Он замирает на секунду, скидывает звонок еще раз.
– Опять Ева? – бросаю с сарказмом, скрестив руки на груди. – Звонит, волнуется. Куда ты пропал, наверное?
Захар резко делает шаг вперед, сокращая дистанцию. Я вижу, как его глаза сузились, и от этого ледяного взгляда по коже бегут мурашки, но я держу себя в руках.
– Давай без твоих подъёбов, ладно? – голос низкий, срывается на грубый шёпот. – Ты же не глупая девочка, всё уже поняла.
– А ты чего ожидал?
– Надеялся, что ты поймёшь, что я не враг. Но, видимо, это слишком для тебя.
Меня снова накрывает волной злости. Всё кипит внутри, словно вот-вот взорвусь. Но ругаться с ним? Бесполезно. Я прикусываю язык, чтобы не выпалить что-то, о чём потом буду жалеть. Надо просто потерпеть, пока он исчезнет из моей жизни. Ещё немного. Всего несколько дней. Справлюсь.
Я резко разворачиваюсь и выхожу из кухни, глотая все слова, которые так и рвутся наружу.
Захожу в комнату и вижу Диану, ещё сонную. Малышка подтягивается на диване. Подхожу ближе, сажусь рядом и нежно глажу по спинке. Она мурлычет, словно маленький котёнок, поджимает ножки и зевает, уткнувшись в подушку.
– Как ты себя чувствуешь, малыш?
Диана приоткрывает глаза, зевает ещё раз и шепчет:
– Хорошо, мам. Я спала с папой... – улыбается, глазки загорелись как яркие звездочки.
– Я заметила. Ты выспалась?
Диана кивает и прижимается ко мне ближе, зарывшись носом в мой халат. И я ловлю себя на мысли, что не хочу делить ее с Захаром. Это чувство засело глубоко, как колючка, царапает изнутри.
– А пусть папа ещё на пару дней останется с нами? – В голосе звучит детская просьба, наивная, прямая.
Быстро отвожу взгляд в сторону, пытаюсь сменить тему:
– А что ты хочешь на завтрак, малыш? Может, кашу с ягодами или твои любимые блинчики?
Но Диана не сдаётся, упирается мне в плечо и тянет за край халата:
– Ну, ма-а-ам, – протягивает с недовольством. – Пусть папа останется!
– Не капризничай, зайка. Давай просто проведем утро вместе, хорошо?
Она немного расслабляется, хотя я вижу, что вопрос о Захаре все еще витает в воздухе. Но мне нужно выиграть немного времени, прежде чем снова вернемся к этой теме.
В этот момент в комнату входит Билецкий. Он, как обычно, ведет себя уверенно, словно все под контролем. Под его контролем.
– Всё готово. Пойдемте завтракать.
Я сжимаю зубы, стараясь держать выражение лица нейтральным, но внутри все клокочет. Приготовил он, значит? Отлично. Только вот я всегда сама готовлю дочке завтрак. Всегда. Это наш ритуал. И вот он врывается, разрушает все своим присутствием, словно я здесь вообще ничего не значу.
– Ты не перестаёшь удивлять, Захар.
Он лишь бросает на меня взгляд, в котором чувствуется легкое раздражение, но молчит.
Встаю с дивана, а за мной следует Диана, радостно подпрыгивая. Она подбегает к Захару, и он, не раздумывая, подхватывает ее на руки, как будто это самое естественное для него движение.
Снова чувствую, как внутри поднимается горечь.
Хорошо бы этот день поскорее закончился.
Глава 44
– Диана, мы опаздываем, – зову дочь, которая присела, чтобы рассмотреть какого-то жучка на земле.
Дочь поднимается и бежит ко мне.
Наконец-то все вернулось в нормальный ритм. Мы с дочкой выздоровели, Захар со своим чемоданом исчез из моей квартиры.
Как же он меня раздражает!
Я достаю из сумочки ключи от машины, поднимаю взгляд и спотыкаюсь, увидев всего нескольких метрах от нас человека, с которым не хотела бы встретиться ни при каких обстоятельствах.
– Ди, дай руку, – беру дочку за руку и разворачиваюсь, направляясь в другую сторону.
– Что – даже не поздороваешься? – летит мне вслед.
Какого черта Ева здесь делает?
Не сбавляя шагу, оборачиваюсь, и сдержанно, но достаточно громко произношу:
– Белецкого здесь нет, так что уходи.
Цокая каблуками тяну дочь за собой, пытаясь как можно быстрее добраться до своей машины.
Ева не отстает. Почти бежит за мной.
– А я и не к нему пришла. В твои глаза бесстыжие пришла посмотреть. Вернулась со своим выводком, который может и не от Захара вовсе и пытаешься нас рассорить.
Я резко замираю.
Сжимаю челюсти так, что зубы болеть начинают.
– Диана, пойди пока на качели, – отпускаю руку дочери. Вижу, что резкий тон Евы ее испугал.
– Мама, кто это? – шепчет тихо, ахав голову вверх, чтобы посмотреть на меня.
– Старая знакомая. Иди-иди, – подталкиваю к детской площадке.
Я жду, пока Диана отойдёт на безопасное расстояние, наблюдая, как она бежит к качелям, иногда оглядываясь на меня. Как только она оказывается достаточно далеко, я резко разворачиваюсь к Еве, обдавая её холодным взглядом.
– Ты реально решила прийти сюда, чтобы устраивать сцены на детской площадке? – говорю спокойно, хотя внутри всё кипит. С трудом сдерживаюсь, чтобы не заорать на неё прямо здесь. – Как ты вообще нашла нас?
– Они поселил вас в квартире, в которой раньше жила я, – усмехается она, явно чувствуя триумф после своих слов.
Поворачиваю голову в сторону многоэтажки. Не могу не признать, что уютная квартира теперь вызывает у меня брезгливость. Как он посмел привести свою дочь в место, куда приезжал когда-то чтобы трахнуть свою любовницу?
Снова перевожу взгляд на Еву. Рассматриваю ее внимательно.
Ева стоит, вся такая высокомерная, сверкая своими накрашенными глазами, как будто пытается меня затмить одной лишь внешностью.
Её губы сжаты в тонкую линию, а глаза сверкают злобой. Как будто это я разрушила её маленький идеальный мирок. Она вся на нервах, трясущиеся руки только подтверждают мои догадки, что у них с Захаром произошла серьезная ссора. Она явно на взводе и едва контролирует себя.
Не скажу, что она сильно изменилась за эти годы, но в жизни я видела ее всего несколько раз, поэтому сейчас внимательно ее изучаю. Не могу понять, что же в ней нашел Захар. С губами она явно переборщила, скулы выглядят неестественными. Тонна макияжа, то ли для того, чтобы скрыть усталость и бессонные ночи, то ли для нее это норма.
– Не смей меня в этом упрекать, – шипит она, как змея, и делает шаг вперёд, к моему лицу. – Это ты ворвалась в нашу жизнь снова, Юля. Ты со своим ублюдком! Я с Захаром уже восемь лет! И тут ты приходишь с этим "своим" ребёнком и разрушаешь всё, что я строила годами!
– Ублюдком? – холодно переспрашиваю, скрестив руки на груди, но внутри у меня всё горит. Её слова вызывают ярость, но я делаю всё возможное, чтобы этого не показать. – Ты сейчас о себе ведь, верно?
– Ты думала, что раз у тебя появилась дочка от него, то Захар сразу бросится к тебе? Послушай меня, я не позволю тебе во второй раз влезть в наши отношения и все отобрать у меня. Он – мой, понимаешь?
Я насмешливо улыбаюсь, несмотря на накатывающее раздражение. Это точно не то, что она ожидала. Она явно хотела от меня слез и истерик. Но нет. Не в этот раз. Теперь я другая. Уверенная в себе и не желающая завоевать Белецкого.
– Я так понимаю он тебя бросил и ты решила, что причина во мне? – мой голос предельно спокоен. – Но дело в том, что ты ему тоже не нужна, Ева. Ты просто была временной забавой, как и я когда-то. Захар Белецкий не способен испытывать такие чувства, как любовь. Ты в отчаянии, потому что боишься потерять то, что никогда не было твоим.
Её глаза расширяются, и я вижу, как она напрягается. Она почти дрожит от злости, готова взорваться. Её кулаки сжаты так, что костяшки белеют. Но я остаюсь холодной, как лёд.
– Ты ведь знаешь, что он был со мной, иначе как бы у нас появилась дочь?
Я подбираю слова, чтобы уколоть ее еще сильнее. Чтобы пошатнуть ее уверенность в том, что она в жизни Захара единственная и неповторимая. Что ни одна женщина не сможет ее затмить. Пусть ей будет так же больно, как той двадцатилетней наивной и влюбленной девочке Юле.
– Он всегда будет возвращаться ко мне. Потому что я – мать его дочери. А ты? Ты просто удобная игрушка, которая помогала ему отвлечься. Сколько бы ты ни старалась, ты не сможешь заменить ему семью.
Ева, кажется, не верит своим ушам. Её глаза расширены от ярости, она пытается что-то сказать, но только нервно дёргает подбородком, как рыба, выброшенная на берег. И это заставляет меня улыбнуться ещё шире.
– Как же ты ошибаешься! – выкрикивает она наконец, обрушивая на меня поток своего гнева. – Я была с ним, когда тебе и в голову не приходило, где он! Я была рядом, когда ему было плохо! А ты? Ты похоронила его политическую карьеру! А теперь вдруг решила вернуться и всё забрать?
– Может быть, – пожимаю плечами, холодно глядя ей в глаза. – Только вот Захар уже сделал свой выбор. И ты это прекрасно понимаешь.
Её лицо краснеет от злости. Она не знает, что сказать в ответ, потому что знает, что я права. Её губы дрожат, но я не собираюсь смягчаться. Теперь я не сомневаюсь, что Захар ее бросил. Я не чувствую радости от этого. Если бы это случилось пять лет назад, я была бы самой счастливой женщиной в мире. Но сейчас я ничего не испытываю по этому поводу. Разве что облегчение от того, что моя дочь избежит общения с такой неуравновешенной злобной девицей.
– Думаешь, что можешь просто так вернуться в его жизнь и все забрать? Я не позволю тебе! Ты думаешь, что из-за этой девчонки ты что-то значишь для него? – её голос дрожит от ярости, но в нём уже сквозит что-то большее, чем просто злость. Это страх. Страх, что всё, что она построила, рушится у неё на глазах. – Я не позволю тебе быть счастливой. Ты сука, которая решила украсть у меня все! Ты еще пожалеешь об этом!
– Знаешь, в чём самая большая разница между нами? Мне плевать на тебя. И на него. Но тебе, видимо, это сложно осознать, потому что всё, что ты делаешь, – это пытаешься доказать себе, что я та самая причина, по которой Захар тебя выбросил, как ненужную вещь.
Её лицо начинает дрожать от сдерживаемых эмоций, но я уже не смотрю на неё. Поворачиваюсь и иду в сторону детской площадки, где Диана весело катается на качелях, не подозревая о разразившейся буре.
Ева остаётся стоять на месте, молча, не зная, что сказать, и я чувствую лёгкое удовлетворение от того, что наконец-то она столкнулась с реальностью.
У меня все еще руки трясутся, когда везу дочку в детский сад. Стараюсь сосредоточится на дороге, ведь от этого не толко моя, но и безопасность дочери зависит, но все равно думаю о Еве.
Думаю и злюсь.
Тянусь к телефону и бросаю обратно на сиденье рядом. И так несколько раз.
Разрываюсь между желанием позвонить Захару, чтобы потребовать приструнить свою курицу, и тем, чтобы вообще его номер заблокировать.
Ладно, глубокий вдох и выдох.
Все равно сердце бешено стучит в груди.
Потом использую технику дыхания «четыре-семь-восемь».
Кажется, помогает.
Мы с Дианой подходим к дверям детского сада. Она цепляется за мою руку, щебечет что-то весёлое, но у меня всё ещё в груди кипит от недавней встречи. Голова немного кружится, но я делаю усилие, чтобы сосредоточиться на дочке.
Когда мы заходим в сад, я замечаю знакомое лицо. Ксения, мама одной из девочек из нашей группы, поднимает голову и приветливо улыбается.
Мы познакомились с ней несколько недель назад и как-то неожиданно подружились.
В моей жизни никогда не было верных подруг, поэтому спустя пять лет, вернувшись домой, я снова оказалась одна. Новые знакомства мне не помешают. Иногда просто хочется с кем-то поболтать и отвлечься. Послушать чью-то историю, чтобы понять, что не только у меня в жизни сплошное сумасшествие. Что не только у меня проблемы с отцом моего ребенка. И это вполне нормально.
– Юля! Привет, – Ксения подходит ко мне, обнимает по-дружески. – Вид у тебя неважный. Всё в порядке?
– Да, просто день такой, – усмехаюсь, пытаясь сгладить своё напряжение. – Немного суматошно.
Она понимающе кивает и, чуть наклонив голову, предлагает:
– Слушай, может, выпьем кофе? У меня как раз свободное утро, можем в ресторанчик заглянуть, тут неподалёку.
Я задумываюсь на мгновение. Домой возвращаться совсем не хочется. С кем-то поболтать – может, это то, что мне нужно.
– Поехали, – улыбаюсь в ответ.
Мы провожаем детей до группы, обмениваемся прощальными словами с воспитателем, и вскоре выходим на улицу. Ксения быстро указывает на свой автомобиль, припаркованный неподалёку.
– Я с водителем, так что можем вместе на твоей машине поехать, а меня потом заберут.
– Отличная идея, – выдавливаю из себя улыбку.
Через пару минут, сидя в машине и слушая её лёгкий разговор, я начинаю расслабляться. В итоге сама от себя не ожидаю того, что во время позднего завтрака настолько разболтаюсь, что выложу Ксении все на одном дыхании.
Она смотрит на меня ошарашено.
– Такое ощущение, что я пересказ турецкого сериала на триста серий послушала, – говорит она.
Я улыбаюсь, ощущая облегчение. Наверное, впервые за долгое время я действительно смогла высказаться, не боясь осуждения или неловкости. Ксения смотрит на меня с таким неподдельным удивлением, что на секунду становится даже немного смешно.
– Юля, честное слово, я знала, что у всех бывают сложности в отношениях, но у тебя… – она делает паузу, словно подбирает слова, – как ты вообще держишься? Я бы этому Захару твоему между ног хорошо врезала. И в дальнее плаванье отправила.
– Ну, я уже пыталась, – вздыхаю, откидываясь на спинку стула и пытаясь поймать ощущение лёгкости, которого мне так не хватало в последние дни. – Честно говоря, иногда мне кажется, что проще было бы снова сбежать с дочкой куда-нибудь подальше.
Ксения хмыкает, задумчиво вертя чашку с кофе.
– А Захар знает о её… визите? Или ты пока решила его не вовлекать?
– Пока не сказала, – пожимаю плечами. – Смысл? Думаю, он знает, на что способна его любовница. Да и, если честно, я устала быть в этом треугольнике. Я хочу нормальной, спокойной жизни. Хочу, чтобы всё это сумасшествие осталось в прошлом.
Ксения кивает и вдруг наклоняется чуть ближе:
– Слушай, не хочу показаться слишком прямолинейной, но, может, тебе стоит дать ему понять, что ты не станешь сидеть и ждать? В конце концов, если он действительно захочет быть частью вашей жизни, то должен раз и навсегда решить, чего он хочет. Эту ненормальную нельзя подпускать к ребенку.
– На самом деле мне кажется, что они уже разбежались. Ну, не просто очередная ссора. А именно разошлись. И зная Белецкого, Еве уже ничего не светит. Не хочу копаться в их грязном белье. Не буду врать, раньше мне было бы безумно интересно, я смаковала бы каждую деталь, но сейчас я слишком устала и мне не нужны лишние эмоции. Что мне сейчас действительно нужно – это работа, – вздыхаю.
– Мы администратора в компанию ищем, не хочешь ко мне? – внезапно предлагает Ксения.
– Ты серьезно?
Она кивает.
– Дай мне несколько дней подумать. Иначе мне будет неловко, если через неделю я внезапно уволюсь, потому что Захару снова мое место работы не понравилось, – грустно усмехаюсь.
Ксения кивает, допивая свой кофе.
На самом деле я ей очень завидую.
У нее свое дело. Известная на весь город студия дизайна интерьеров. Она независима во всех отношениях, а еще у нее хороший любящий муж. Жизнь, о которой я могу только мечтать.
Ксения уходит первой, её водитель уже ждёт у входа, а я остаюсь за столиком, наслаждаясь минутой тишины и малиновым чаем. Его аромат напоминает о доме и вызывает странное чувство спокойствия, которое я давно не ощущала. Допиваю последний глоток, чувствую, как напряжение постепенно отпускает, и, расплатившись, выхожу на улицу.
Морозный воздух обдаёт лицо, и я закрываю глаза, делая глубокий вдох.
Прямо сейчас я ощущаю себя по-другому – более уверенной и решительной. В конце концов Захар не угрожает мне отобрать ребенка, да я только что его картой за завтрак расплатилась, почему бы просто не плыть по течению, а там все само как-то решится. Как сейчас с работой, например. Диана счастлива и это главное.
Но спокойствие длится недолго. Рядом со мной резко тормозит белый внедорожник. Я вздрагиваю, не успеваю даже отойти в сторону, как передняя дверь распахивается, и из машины выскакивает высокий мужчина в чёрном пальто и тёмных очках.
Я делаю шаг назад, но он подступает ближе, его рука обхватывает меня за плечи, и прежде чем я успеваю хоть что-то сказать, меня заталкивают внутрь салона. Моя сумка падает на пол, двери захлопываются, и внедорожник тут же срывается с места.
