Текст книги "Обречённая (СИ)"
Автор книги: Анастасия Посох
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15. Обреченные
Вечер этого дня был прекрасным. Я всегда любила, когда друзья собираются в одном доме вечером, просматривая какой-либо фильм, поедая при этом попкорн. Именно такое завершение дня предпочитала я.
Когда я полностью успокоилась, а у брюнета закончилось кофе, который я жадно выпивала чашку за чашкой, пришёл Гидеон.
Именно его мы не ожидали увидеть в этом доме после того, как блондин возненавидел брюнета. Но, не задавая лишних вопросов, Роберт всё-таки запустил его, предупредив, что я впала в депрессию. На самом деле не было у меня никакой депрессии, по крайне мере я её не чувствовала, но парень говорил, что по моему заплаканному грустному выражению лица так не скажешь. Сначала они смотрели на меня и думали, что теперь делать, а потом Гидеон повёл меня в гостиную, а Роберт стал включать телевизор. По их решению мы стали смотреть какой-то боевик, название которого, как и сам сюжет фильма, я не запомнила. Вечер был приятен не тем, что мы смотрели фильм, а тем, что мы были втроём, вместе, не ругаясь. Я не смотрела фильм, я смотрела на них, как они смеются над отдельными моментами фильма и совершенно не беспокоятся ни о чём.
Мне сразу вспомнилось беззаботное детство. В последний год жизни дедушки мы проводили много времени вместе, больше, чем обычно. Мне было тогда всего двенадцать лет, через месяц должно было исполниться тринадцать. Мы с дедушкой решили посмотреть кино. Он всегда слушал моё мнение, если мне что-то не нравилось, он обязательно исправлял ситуацию. И тот день не был исключением. Я хотела посмотреть комедию, а дедушка – боевик. Но он решил, что моё мнение важнее, поэтому мы стали смотреть комедийный сериал «Альф». Да, это был мой любимый сериал. Я пересматривала его раз на десять, если не больше. В тот вечер мы искренне смеялись, радовались тому, что это совместный просмотр сериала. Просмотрев одну серию, мы включили следующую. Как только она началась, к нам пришла мама, а за ней и её подруга, с которой она ходила по магазинам в тот день.
Над каждой шуткой мы смеялись вместе, подхватывая друг друга. Это был идеальный вечер в кругу любимых людей.
После длительного просмотра фильма Гидеон заявил, что он собирается домой, а я вместе с ним. Роберту не понравилась эта идея и он, наблюдая за тем, как блондин обувается и надевает куртку, стал твердить:
– Нет, нет, нет! Мы так не договаривались! Я, конечно, поддерживаю ваш союз и всё такое. Но давайте не будем нарушать границы. Лиззи думает, что Черри у меня была днём и останется тут ночевать. А вы хотите просто взять и уйти, подставив меня?
– Я не оставлю её тут с тобой, – грубо отрезал Гидеон, явно закипая. Его счастливые глаза начинали светиться красным цветом. –
Я благодарен, что ты присмотрел за ней, утешил и накормил, но ночевать она будет у меня, ведь там моя семья, которая в случае опасности сможет защитить её. А ты тут один. Я не успею приехать сюда до того, как случится трагедия.
– Думаешь, я не смогу её защитить? Думаешь, я слабый, потому что младше тебя? Но не ты ли питаешься человеческой едой, которая не даёт тебе силу? Только кровь, Гидеон, даёт силу, а ты кровью не питаешься. Посмотри правде в глаза: ты не любишь её так, как люблю её я! А это значит, что я буду злее и куда опаснее, если на неё кто-то нападёт. И уж тем более я смогу её защитить, не то, что ты.
Наблюдая за происходящим, я поняла одно: если я не вмешаюсь в это, может произойти непоправимое, а разнимать дерущихся вампиров в мои планы не входило. Да и не такая я уж и сильная, чтобы остановить их драку. Парни всё больше и больше напрягались и злились. Взглянув на руки брюнета, я увидела, как они напрягались всё сильнее, белея в местах суставов.
В детстве, когда мне было восемь лет, я ездила к дедушке в гости. Мы любили проводить свободное время вместе, не смотря на расстояние, которое делило нас в те времена. И вот в один из таких дней, когда за окном сияло солнце, а листочки деревьев были зелёными и блестящими, словно атласные ленты, мы с дедушкой смотрели наш любимый сериал. Практически весь день мы провели за просмотром телевизора вместе. Это было чудесное время. Но когда уже не было сил смотреть следующую серию, а за окном садилось жаркое солнце, дедушка встал и направился к входной двери, чтобы прогуляться по прохладе. Я не хотела тогда оставаться одна в доме, так как бабушка в это время ушла к своей лучшей подруге Грейс, поэтому я подбежала к дедушке, обняла его и попросилась с ним. Он очень не хотел брать меня с собой, потому что дедушка хотел меня уберечь от того, что я увидела дальше. Когда я всё-таки уговорила его взять меня с собой, мы пошли по пустующим улочкам в неизвестном мне направлении. Но, когда я взглянула на дедушку, я поняла, что он знал, куда мы идём, он шёл специально именно по этим пустынным улицам вдоль домов, в которых не горел свет.
Когда улица стала заканчиваться, он завернул к неизвестному мне дому, где, как сказал дедушка, живёт его давний знакомый, которому нужно отдать долг. Постучав в дверь, вышел мужчина, которому, на вид, было около пятидесяти лет. Он грозно смотрел на моего дедушку и что-то шёпотом говорил. Что именно он говорил, я не услышала, так как дедушка указал на пустую детскую площадку, и я медленным шагом направилась туда. С качели, на которой я не хотела качаться, но всё равно качалась, я постоянно слышала от дедушки одну и ту же фразу:
– Не стоит это обсуждать сейчас, я же с ребёнком.
Но, видимо, для мужчины эта фраза ничего не значила, потому что он стал невнятно кричать, а после и вовсе ударил моего дедушку кулаком по правой щеке. Я не знаю, почему я тогда не заплакала, ведь сейчас я готова плакать по любому поводу, но я, оробев, подбежала и встала между ними, приговаривая:
– Не трогай моего дедушку, иначе тебе будет плохо.
И как я тогда бесстрашно подбежала и сказала, не получив от того мускулистого грозного мужчины?
Придя домой, дедушка долго меня ещё обнимал и говорил, какая я у него смелая и добрая. Он попросил, чтобы всё увиденное мной не рассказывалось третьим лицам. Я до сих пор никому не рассказала это. Правда, я до сих пор не знала, из-за чего они тогда чуть не подрались, но в дедушкиных глазах я стала героиней.
Почему-то сейчас я такого сделать не могла. Мне было страшно даже произнести фразу «хватит», не говоря уже о том, чтобы подойти и встать между ними, разнимая их руками. Два вампира жаждут заполучить меня, хотят, чтобы я была только их, и ничья больше.
Раньше все сказки, что я читала, мне казались фантазией и выдумкой. Я читала эти сказки с упоением. Мне нравилось читать то, что одновременно захватывает и возвращает в реальность с осознанием, что это только книга, в которую можно писать всё, что взбредёт в голову. Я верила, что вампир, который в моём произведении был слишком влюбчивым, только плод моего воображения. Но сейчас всё изменилось. Сейчас наступила другая реальность, о которой я даже и не знала раньше.
Они оба стояли рядом со мной, менялись злобными взглядами и с обеих сторон расстояние между ними делили мои руки. И, как оказалось, оба любят меня.
Они заставляли делать выбор, они говорили приятные, чарующие и пленительные слова, приманивая таким образом к себе. Но я не могла выбирать между ними, ведь они оба мои друзья, хоть и не давние, как это было в «Сумерках» между Беллой и Джейкобом. Но мы дружили очень хорошо. Может, только для меня это дружба, а для них это что-то большее? Но что будет, если я скажу Роберту, что я останусь с Гидеоном? Что я люблю его больше, чем кого-либо? Как он отреагирует на это?
Но я заканчиваю не тем. Я говорила про то, что сказки превратились в жизнь.
В один миг всё изменилось, считая и мою жизнь. Фантастика и сказки стали реальностью, вампиры, оборотни и ведьмы существуют. А парни, которых раньше в моей жизни никогда не было в таких близких отношениях, сейчас пытались подраться за меня, не обращая внимания на мои руки, которые не давали им этого сделать. Не выдержав такого давления, я нежными движениями пальцев погладила пульсирующий висок брюнета, выступающую скулу, бархатную, но холодную, щёку и спустилась к подбородку Роберта. Я знала, что делала, я знала, что в этот момент, возможно, Гидеон подумал, что я сейчас на его глазах могла поцеловать Роберта, но не это было в моих планах. Я посмотрела в карие глаза Роберта и сказала:
– Пойми меня, Роб, Гидеон стал для меня всем. Все тяжкие моменты с момента переезда я пережила именно с ним, не беря в счёт его уезд. Да, он тогда бросил меня, но ведь и ты в нужный для меня момент пропал из моей жизни. И как бы ты не пытался сейчас нам помочь…
– Не вам, а тебе, – перебил он меня.
– И как бы ты не пытался сейчас мне помочь, я благодарна тебе за всё, что ты сделал, но я люблю Гидеона, а он любит меня, я в этом уверена. Я не могу его предать. Прости и, прошу тебя, Роберт, отпусти нас к его семье. Если Лиззи будет что-то против тебя говорить, я во всём признаюсь, но тебя я не подставлю, я обещаю.
Роберт смотрел на меня уставшими глазами, его взгляд заметно менялся. Теперь он не был зол на моего парня, теперь его просто накрыла грусть. Я знала, что поранила его чувства, но ничего не могла поделать с этим, ведь Гидеон – это всё, что в данный момент у меня было.
– Хорошо, убирайтесь отсюда. Чем быстрее, тем лучше. Убирайтесь, пока я не передумал, – отвечал грустно брюнет, становясь с каждой минутой серее.
Взглянув в его глаза, я увидела боль и разочарование. Мне стало его жаль, я хотела его обнять, но он увидел, что я направлялась к нему и крикнул ещё раз, от чего по моей коже пошли мурашки и стало не по себе:
– Убирайтесь, я сказал! Я не хочу тебя видеть, Черри!
Я не знала, как оказалась на улице, потому что через пелену слёз я не видела, куда мне следует идти. Когда я остановилась, чтобы вытереть слёзы, блондин подошёл ко мне, тыльной стороной ладони спустился по моему лицу со скулы к подбородку, нежно приподнял его указательным пальцем и поцеловал. Будь мы в другой ситуации, я бы ответила ему взаимностью, приобняла бы и наслаждалась моментом с моим парнем. Но сейчас было не время для романтики и поцелуев. Хоть я и понимала, что Гидеон просто пытался меня успокоить и предотвратить истерику, которая могла вот-вот наступить, почему-то в этот раз его нежный поцелуй, ранее пробуждавший во мне приятные чувства, не смог меня успокоить до конца. В голове я прокручивала слова Роберта.
Он и так нам помогал, прикрывая от Лиззи, а я ранила его чувства. Но и врать я ему не могла, ведь так я дала бы ему надежду на то, что между нами ещё может что-то быть.
– Черри, посмотри на меня, – сказал Гидеон, приподнимая мой подбородок пальцем. Я посмотрела сквозь слёзы в его глаза, наполненные любовью и постаралась максимально успокоиться. – Так-то лучше, – улыбнулся он. – Ты сделала правильный выбор, я обещаю, что ты не пожалеешь о том, что выбрала меня.
– Пойми, Гидеон, я не могла выбрать его. Это была бы ложь. Я бы соврала ему. С первых минут нашей встречи я влюбилась в тебя. Но если бы я выбрала его, соврав тем самым, я бы дала ему понять, что надежда есть. А я не хочу давать ему надежду, потому что люблю тебя, – тараторила я, выговаривая каждую фразу всё быстрее и быстрее.
– Тише, тише, малышка, – успокаивал меня блондин. Впервые он так назвал меня. Раньше я не любила, когда люди так зовут друг друга, но сейчас это было так актуально. Я успокоилась. Когда Гидеон увидел, что я улыбнулась сквозь слёзы, он вытер солёную жидкость с моих глаз ладонью и, прижав к себе, поцеловал так нежно, как только мог. Я чувствовала сквозь одежду его тепло, его горящее тело, твёрдый пресс и сильную грудь. Он прижимал меня к себе настолько близко, насколько раньше так не прижимал.
Этот сладкий поцелуй давал мне надежду на то, что рано или поздно закончится чёрная полоса моей жизни и настанет белая, что скоро всё наладится и мы будем вместе радоваться жизни. Я ни в ком никогда так сильно не нуждалась, как нуждалась в нём и его поддержке сейчас. Когда этот длительный чарующий поцелуй закончился, парень прижал свои пульсирующие губы к моему лбу и лёгким касанием поцеловал его, после чего почти шёпотом сказал: – Что же ты со мной делаешь, Черри Кевингтон? Останови меня, иначе рано или поздно я умру от такой любви к тебе.
После недолгого молчания мне захотелось крепче обнять Гидеона и вновь сказать о своих чувствах к нему:
– Я тоже тебя люблю больше всего в жизни! Ценнее тебя у меня больше никого не осталось.
– Я обещаю тебе, мы сделаем всё возможное, чтобы спасти твою жизнь. И плевать на все запреты! Если я сказал, что я спасу тебя, то никакие Трэфратэлли мне не смогут помешать.
Гидеон аккуратно посадил меня на свою спину и побежал со своей вампирской скоростью. Я не успевала ничего разглядеть, потому что скорость была очень высока. Мои глаза слезились от пронзающего встречного ветра. От него же я начинала задыхаться, потому что с рождения я не могла дышать, когда ветер бил в лицо. Но вскоре всё закончилось – мы добрались до нужного места, до дома Фелс.
– Проходи, будь как дома, – сказал блондин, аккуратно поставив меня на землю. – Ты же помнишь где моя комната? – спросил он меня и, дождавшись моего кивка, продолжил: – Иди туда, а мне нужно к Эшли и Эдгару. Возможно, что-то случилось, потому что я чувствую, как они напряжены.
– Я пойду с тобой, – прислонилась я к нему, чувствуя, как и он начинает напрягаться. Он явно пытался вслушаться в пустоту.
– Нет, Черри, тебе лучше пойти в комнату. Я скоро вернусь.
– Это был не вопрос, Гидеон. Я иду с тобой, потому что это моё решение.
– Черри… – хотел он что-то сказать, но я не позволила ему это сделать и перебила своими восклицаниями:
– Позволь мне хотя бы иногда принимать решения самостоятельно. Ты всегда всё за меня решаешь, теперь моя очередь.
На что он просто кивнул. Видимо, он понял, что со мной сейчас спорить бесполезно. Блондин взял меня аккуратно за руку и, крепко её сжав, мы направились внутрь здания. Когда мы вошли в прихожую, я услышала, как Эшли делилась переживаниями с Эдгаром, но какими – я не понимала. Ко мне подбежала Кэндис, обняла и, схватив за руку, посмотрела на Гидеона и повела меня в неизвестном направлении.
– Стоп! – сказала я и остановилась. – Я поняла вашу тактику – Гидеон подумал, ты прочитала его мысли и теперь выполняешь его просьбу увести меня от этого разговора. Ведь так? – спросила я и перевела взгляд с Кэндис на блондина. – Если я сказала, что я пойду с тобой, Гидеон, то это значит, что я иду с тобой.
– Нет, малышка, ты идёшь со мной! Нам столько нужно с тобой обсудить! – восклицала всегда весёлая сестра моего парня.
– Кэндис, ты же понимаешь, что я буду стоять на своём? – посмотрела я на неё. Она взглянула на Гидеона, тот кивнул и Кэндис отошла от меня и направилась в сторону гостиной, где собралась вся семья.
Мы направились туда же. Заходя в комнату, мой парень прижал меня к себе, ухватив за плечи, и сказал:
– Только не паникуй, хорошо?
О чём он? Что значили его слова? Я не стала его расспрашивать об этом и просто прошла в след за ним. Если он меня о чём-то предупредил, значит, что-то случилось. Сейчас была возможность узнать об этом.
Большая гостиная была озарена ярким светом холодных ламп, на диванчике справа от двери сидел напряжённый Йен, который явно не был рад меня увидеть вновь в своём доме. Конечно, он всегда был напряжён и не рад меня видеть, в его глазах всегда присутствовала презрение. Возникало ощущение, что он всегда всех ненавидит. Но сейчас как будто всё поменялось, потому что в его глазах больше не читалось презрение, теперь я видела в них не то страх, не то удивление. Сзади него стояла Кэндис. Она стояла, скрестив руки, прислонившись к лестнице. В её глазах и в глазах обеспокоенных родителей Гидеона был чётко виден страх.
Но чего они все так сильно боялись, что были обеспокоены? Они косо взглянули на меня, Эдгар что-то сказал Гидеону, тот в свою очередь усадил меня на диван и велел быть спокойной.
Эдгар начал разговор:
– Черешенка, я думаю, ты понимаешь, что мы собрались тут не просто так. Мы знаем твою историю. Мы знаем про твои особенности. Как бы странно это не звучало, но мы знаем, что ты чувствуешь себя спокойнее у нас, зная, что после открытия твоей способности на улице опасно. И мы всегда рады тебя видеть. Но сейчас настало то время, когда на улице опасно находиться таким, как ты. Не просто опасно. Там смертельно опасно. Трэфратэлли вышли на охоту. Они уже приближаются к нашему городу. Как они узнали, где ты – мы не знаем. Возможно, у них есть особенные способности, позволяющие увидеть тебя даже при действии магии Лиззи, скрывающей тебя. Но до сих пор никто не знает о их способностях до конца. Мы хотим, чтобы ты знала, что у нас всё равно будет безопаснее, чем на улице. Или дома, где тебя охраняет оборотень и ведьма.
– Но то, что они сделали с Эшли, когда она просто хотела с ними перемирия, это не достойно прощения. Я не хочу, чтобы кто-то так плохо обращался с вами. Вы не заслуживаете такого обращения!
– Черри, как бы они нас не пытались унизить, они пытаются тебя защитить. Тебе с ними будет безопаснее, чем с кем-либо. Кто, как не мать, будет рьяно пытаться защитить своего ребёнка? – сказала Эшли, посмотрев на меня с пониманием. И я знала, почему она на меня так смотрела – она сама мать и сама пыталась уберечь своих детей от грядущего. – Прошу, Черри, не спорь. Я знаю чувства и эмоции Лиззи куда больше, чем ты.
Я подошла к маме Гидеона, взглянула ей в глаза, наполненные любовью и лаской и крепко обняла. Я почувствовала спокойствие, как будто меня заставили это почувствовать. Но мне нравилась эта безмятежность, спокойствие и гармония.
– Так ты должна чувствовать себя спокойнее, – улыбнулась Кэндис.
Ну конечно же! Как я не могла догадаться? Ведь это очевидно. У каждого из членов этой семьи есть дар. Мне рассказывал Гидеон. Но я не могла запомнить, кто и чем управляет. А сейчас, почувствовав умиротворение, я поняла, что эти чувства были вызваны с помощью сверхспособностей. А именно с помощью сил Эшли. Я знала, что так будет лучше мне, поэтому улыбнулась им и от безысходности села на край дивана. Тем временем Эдгар продолжил:
– Пойми, дорогая, ты сейчас уязвима. Когда весь мир узнал о существовании Четвёртой сестры, с помощью которой можно легко победить Трэфратэлли, охота многих вампиров нацелена на твоё убийство. Но ты недостойна смерти в столь юном возрасте.
Впервые я вижу, как люди могут от мелочей улыбаться и радоваться. Более того, я впервые вижу, как ты точно такими же мелочами умеешь вызвать улыбку на лице моего сына. За долгие годы мало кто способен был вызвать такие эмоции у Гидеона.
В какой-то момент меня пронзила боль, по телу прошлась волна тока, а в мыслях ничего, кроме белого цвета, не было. На этом белом фоне вспыхнула огненная картинка, которую я никогда не видела. Это был силуэт. Он был похож на стрелу с тонким основанием и толстым наконечником. На нём не было лопастей, но не узнать стрелу было тяжело. В какой-то момент я поняла, что нужно делать с этим и, очнувшись лёжа на диване, я вскрикнула:
– Перо!
Взглянув на испуганные взгляды в мою сторону, я поняла, что я напугала каждого в этой комнате. И даже Йена. На лицо Гидеона мне хотелось смотреть меньше всего, потому что я знала, что в нём присутствовал страх, который в несколько сотен раз больше, чем у кого-либо. Но, преодолев страх, я рискнула и повернула голову в его сторону. И я была права: этот страх, его не описать никак. Но, чтобы хоть как-то понизить уровень беспокойства, я решила, что мне стоит рассказать о том, что я только что испытала и увидела:
– Я видела видение. Руна. Чтобы узнать, что значит эта руна, мне срочно нужно Перо. Гидеон, дай Перо, пожалуйста.
– Но откуда мы знаем, что значит эта руна? Если она смертельно опасна? Я не позволю тебе испытывать на себе эту руну.
– Гидеон, подумай, она ведь владеет редким даром создавать новые руны, – сказал Эдгар. – Если на ней, как ты сказал, в прошлый раз была белая руна, значит, ничего злого она не замышляет, а тем более против себя она не пойдёт. Так что руна, должно быть, полезная. Дай ей Перо.
Протянув мне что-то вроде волшебной кисти с беспокойством и страхом неизвестности в глазах парня, я принялась аккуратно вырисовывать каждую линию иероглифа. Я чувствовала покалывание в местах проведения волшебной кистью. Проведя линию за линией под Пером оставался белый след символа, вырисовываясь в изящную сверкающую руну. Я до сих пор не понимала, что именно значит руна. А вдруг она меня действительно могла убить, как сказал Гидеон?
В какой-то момент я почувствовала слабость. Казалось, что я сейчас могла упасть на мягкий ковёр Фелсов. Но даже он не смягчил бы падение. Я стала ощущать абсолютно каждую частицу пыли в воздухе, которая практически отсутствовала, я чувствовала, как ярко светит уже выступившая луна за окном. Но я до сих пор не понимала, какое у этой руны предназначение.
Почему меня до сих пор тянуло к полу, тянуло упасть и не двигаться? Всё тело пронизывала боль, с которой и пришла чувствительность. Кажется, мой парень был прав, что нельзя моему дару верить, тем более он ещё не был развит, чтобы испытывать на себе руны, не зная их точного предназначения. В моей голове вспыхнули образы красивых парней. Одному на вид лет тридцать, другому – двадцать пять. Они грациозной походкой направлялись в сторону леса через поля. По их телосложению можно было сказать, что они похожи на медведей. Такие же большие за счёт своих мускулов. По их грозному виду можно было догадаться, что это и есть Первампиры. Но почему их всего два, если, по словам Гидеона, их должно было быть три? Я не видела третьего. Но я могла с точностью до миллиметра определить, где они и в какую сторону направлялись. И мне не понравилось то, что они были близки к Ковингтону. Я бы сказала, очень близки. В ста милях.
– Скоро они нанесут визит. Я их вижу. Они рядом, – сказала я, ощущая, как мой голос дрожит.
Да, мне было страшно. Я знала, что они шли за мной, а не за кем-то из моего окружения или семьи. И я должна была испытывать страх того, что меня ждало что-то неизвестное. Но почему-то я боялась совершенно не этого. Я боялась, что могут пострадать близкие мне люди, которые ни в чём не были виноваты. Ведь так оно и было. Разве они виноваты в том, что знакомы со мной? Некоторые из них ведь даже и не знали, что у меня есть особенный дар, который способен устранить самых могущественных вампиров на Земле. Может, Гидеон и виноват в том, что когда-то оставил меня в живых, но это не давало им права отнимать у него жизнь.
В голове один за одним стали всплывать воспоминания. Мне было тогда совсем немного лет. Кажется, пять. В том возрасте я любила многое приукрасить или же, чтобы не получить наказание от родителей, я врала. И врала я, как бы печально это не было, очень много. Почти на каждом шагу присутствовала ложь в моих словах.
В один из холодных дней, когда на улице шёл беспощадный дождь, безжалостно промачивая людей на улице, я осталась дома одна. За день до этого на какую-то серьёзную вечеринку мама купила много разных сладостей. Она поставила этот пакет далеко от моих глаз, но я всё равно смогла его найти. Заглянув внутрь, я думала, захлебнусь слюной. Чего там только не было. И шоколад, и конфеты, и печенье. Даже мои любимые хлебные палочки в шоколаде. Естественно, я не смогла удержаться от такого соблазна и, раскрыв пошире пакет, я стала доставать сладость одну за одной. Избавляясь от упаковок, я съедала все сладости, которые попадались мне под руку. Конечно, съела я не так уж и много, как могло показаться на первый взгляд. Но факт того, что я съела «запретные плоды» уже давало понять, что в детстве я была не очень хорошим ребёнком.
Когда пришла мама и увидела упаковки и фантики, мне даже казалось, от злости она меняла цвет сначала в розовый, затем в красный, почти как помидор, а после – в пунцовый. Выглядело это устрашающе, потому что я очень боялась наказаний. Но в этот раз я не скрыла следы преступления и наказания было не избежать.
В тот момент, когда Лиззи начинала на меня ругаться, домой вернулся дедушка. Так получилось, что сначала на работу ушла мама, а уже после неё дедушка решил сходить прогуляться. Он должен был следить за мной, но в ему стало нехорошо, и он решил прогуляться недалеко от дома. Почему ему стало плохо – это совершенно другая история.
Услышав, что мама на меня ругается (Лиззи редко повышала на меня голос, но, видимо, должна была состояться действительно крупная и серьёзная вечеринка, раз она всё таки кричала на меня), дедушка пришёл на кухню и, закрыв меня спиной, стал оправдываться перед Лиззи, что это он съел эти сладости. Он говорил, что не знал, что трогать их нельзя, поэтому ему захотелось попробовать. Дедушка так серьёзно говорил, что мама действительно поверила и после этого случая долго обижалась на него, потому что частично он испортил вечеринку. Иногда я слышала, как она припоминала ему этот случай, но что именно она ему говорила во время очередной ссоры – я уже не помнила.
Ситуация с Трэфратэлли напомнила мне тот случай. Ведь тогда пострадал ни в чём невинный человек. Он просто хотел меня уберечь, а попал под горячую руку Лиззи. Я не хотела, чтобы сейчас произошло что-то похожее. Я не хотела, чтобы сейчас под горячую руку Чёрных Мышей попали люди, которые просто пытались меня защитить.
Мои ноги всё ещё отказывались слушаться мой мозг. Казалось, они были ватными. Я всё ещё сидела на диване. Место, где я рисовала руну минутами ранее, горело и ныло от боли. Не сказать, что боль была невыносимой. Скорее, ноющей. Посмотрев на месте покалывания, я увидела маленькую руну, которая не уменьшилась, но и не увеличилась в размерах, но уже не светилась, как в тот момент, когда я видела их.
– Возможно ли воспользоваться руной дважды? – спросила я, когда окончательно пришла в себя.
– Черри, этого никто не знает. Это должна знать только ты, – сказал Гидеон. – Ты создала новую руну, которой нет в «Высочайшей книге рун»!
