Текст книги "Обречённая (СИ)"

Автор книги: Анастасия Посох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Мне будет больно прощаться с этой яркой жизнью, – закончила я вдруг с грустью в голосе. Я не сразу заметила того, что Гидеон обратился ко мне, но когда я поняла, что он только что назвал моё имя, я посмотрела в его глаза, полные боли и стала слушать то, что он сказал:

– Черри, я не позволю твоей жизни оборваться вот так просто в восемнадцать лет. Я сделаю всё, что в моих силах. И если мне придётся тебя обратить…

– Нет, Гидеон. Я не хочу пережить смерть всех моих близких, видеть, как друзья моего возраста умирают, а я осталась такой же молодой. Лучше я умру, чем стану такой…

– Такой, как я? – спросил вдруг он. Его голос дрожал, тело напряглось, а пальцы парень сжимал так сильно, что костяшки побелели. Я понимала, что этими словами причинила ему боль, но я не хотела, чтобы он думал, что я была против его настоящей сущности.

– Нет, пойми. Я ничего против вампиров не имею. Ещё недавно я задумывалась над тем, чтобы стать такой же, как и ты, бессмертной. Но я не хочу видеть всё то, что будет происходить с моими друзьями и близкими, их мучительную смерть. Да и вообще, если я обращусь, нам придётся уехать из города, потому что все друзья, что у меня есть, рано или поздно заметят моё замедленное старение. А ты сам говорил, что люди не должны ничего знать о вампирах, иначе Трэфратэлли не оставят их в живых.

– Я всё понимаю, – ответил блондин, убрал свою ладонь, что лежала на моей щеке, и отошёл к окну.

– Нет, стой, Гидеон. Не уходи. Я не хочу делать тебе больно, я ценю твои старания защитить меня и уберечь от пророчества, но я не хочу быть вампиром. Не сейчас, не в этом возрасте.

Я встала с кровати, подошла к нему и обвила его талию руками. Гидеон не сопротивлялся, но и взаимности с его стороны я не чувствовала. Он явно был огорчён, обижен или расстроен. Я знала это чувство. Я была когда-то в его положении. И именно тогда мне больше всего хотелось утешения, поэтому я не стала медлить и принялась его отвлекать от этого глубокого чувства горечи:

– Гидеон, я люблю тебя. Но я и вправду не готова стать такой, как ты. Я не пытаюсь тебя этим обидеть, пойми. У меня ещё есть время обдумать этот вопрос. Ещё целых одиннадцать месяцев, может, меньше. Может, я передумаю ещё. Не стоит огорчаться, – каждое предложение я говорила с перерывом в несколько секунд, которые казались вечностью. Я старалась говорить тихо, не переходя на крик, хотя мой внутренний голос вопил и бегал из одного конца тела в другой из-за того, что я его ранила тем, что сказала про его сущность так, будто он – монстр. Гидеон и так считал себя чудовищем, а я ещё и добавила дров в огонь.

– Повтори первое предложение, пожалуйста. И я всё прощу, – улыбнулся он, когда я закончила свою длительную речь. В его голосе присутствовала та ирония, тело больше не было так напряжено, казалось бы, он был спокоен и не огорчён моими словами.

Но его глаза выдали его чувства, показывая всё, как есть. Они вновь были заполнены болью и пустотой, как это было тогда, когда он рассказывал о своём прошлом. Парень винил себя в нашей встрече, ведь теперь моя жизнь была на грани смерти. Но я не винила Гидеона ни в чём, ведь он показал мне мир за гранью возможного.

– Я люблю тебя, Гидеон Фелс.

– Я тоже тебя люблю, Черри. Я люблю тебя больше, чем он.

Вечером, когда Гидеон покинул мой дом, а Лиззи направилась на очередное свидание, я осталась одна. С осенью пришло и моё вдохновение, которое заставило взяться за мою сырую книгу, которую я давно начала писать. Пожалуй, это было моим самым любимым занятием, которое успокаивало меня и снимало напряжение в трудные минуты. Жаль, что в такие моменты не всегда приходило вдохновение.

Написав, как обычно, половину главы, я закрыла документ на ноутбуке и направилась на кухню за ужином, который Лиззи приготовила до своего ухода. Печёная в мексиканском соусе курица. То, что было нужно. Не предвещая ничего такого, что могло бы меня напугать, я направилась на кухню. И вдруг опять тот неожиданный стук в дверь, который прозвучал точно так же, как в ту ночь, когда явился Роберт. Я почему-то поняла сразу, что это он, поэтому не стала медлить и открыла дверь. Конечно, после того случая в душе оставался осадок обиды, но ведь брюнет в этом не был виноват, он ведь хотел меня уберечь, как и Гидеон, он только рассказал мне всю правду, которую я заслужила знать.

И я не промахнулась. В дверном проёме появился тот же парень в капюшоне. Почему на нём был в прошлый раз капюшон – я не знаю, но сейчас шёл дождь, его капюшон меня ничем не смущал. Он стоял, держа в руках ярко-розовый бумажный пакет, из которого торчала небрежно завёрнутая в упаковочную бумагу коробочка размером с шоколадку.

– Думаю, немного сладкого не повредит тебе, – сказал он с некой застенчивостью и милой улыбкой на смущённом лице, вручая пакет с коробочкой. Никогда Роберта я ещё не видела таким смущённым, как сейчас. – В упаковках я не силён, но содержимое тебе должно понравиться, – сказал он, растягивая улыбку шире. Его знак внимания меня обрадовал, и, кажется, я понимала, зачем он пришёл.

– Спасибо, – ответила я и улыбнулась ему в ответ. Подтверждая мои догадки, он начал свою речь:

– Черри, я пришёл поговорить. Знаешь, то, что я сказал тогда, я не врал. Я действительно хотел тебе рассказать то, что ты заслуживаешь знать, ведь это касается тебя. Знаешь, я не хотел тогда тебя обижать, но я не знал, как тебе правильно сказать о том, что скрывает Гидеон.

– Думаю, такие разговоры не стоит проводить на улице. Может, зайдёшь? – сказала я. Конечно, выглядело со стороны это так, будто я не хотела об этом говорить, но я хотела рассказать ему кое-что, что перевернуло бы его представление о моём парне.

Роберт зашёл в дом, закрыл за собой дверь и направился за мной в гостиную, где сел на диван и стал слушать то, что я стала рассказывать:

– Я хочу тебе рассказать одну историю, о которой я думаю каждый день, – сказала я с волнением в голосе. – Когда я пошла на первое свидание с Гидеоном, я считала, что оно идеально, что я нашла того человека, который перевернёт мою жизнь. Он действительно перевернул мою жизнь, но он оказался не человеком, а вампиром. Я раньше думала, что всё это сказки, но это совершенно не так, ведь он – вампир, моя мама – ведьма. И, когда я узнала про вампиризм Гидеона, сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Сначала и мне казалось, что это получилось случайно, что я узнала об этом. Но сев и обдумав всё, что произошло, я пришла к такому выводу, что он позволил мне узнать его главный секрет. Ведь позволил бы он в такой момент голоду управлять собой, раскрывая свою сущность? Стал бы он говорить странные фразы, которые натолкнут меня на мысль о том, что он не человек? Нет, его характер не такой. Он умеет управлять собой, своими мыслями, своим голодом. Да, не всегда ему это удаётся, но он умеет. Он не держит всё в секрете, он просто раскрывает их загадками для меня. А про моё пророчество Гидеон собирался сказать, – сказала я, поворачивая свои глаза в сторону окна. На счёт последнего я соврала ему, потому что я хотела доказать ему, что Гидеон совсем не такой, каким его видел Роберт. Надеюсь, моё враньё он не заметил, потому что я имела нехорошую привычку – краснеть, когда вру. Но сейчас я чувствовала, что я контролировала свои эмоции.

Он смотрел на меня, не догадываясь даже, что я могла отвергнуть его следующие слова.

– Черри, я люблю тебя, понимаешь? Я не раз ещё это скажу, ведь я люблю тебя. Я хочу уберечь тебя от всего происходящего, я хочу, чтобы это всё обошло тебя стороной. Я не буду пропадать так, как это сделал Гидеон, причинив тебе много боли. Я не буду причинять тебе боль, как это сделал он.

– Но ты сейчас причиняешь мне боль. Роберт, я не хочу обижать тебя и огорчать отказом, но я люблю его. Он – моя жизнь. Я никогда не расстанусь с ним, только если он сам этого не захочет.

– Я прошу, подумай над моими словами. Я буду добиваться этого, пока бьётся твоё сердце.

– Значит, недолго осталось. Мне придётся отказывать тебе столько, сколько ты будешь добиваться. Роб, прошу, иди, пока я чего-нибудь не наговорила лишнего.

После этого он встал с дивана, где сидел до этого, и подошёл ко мне. Его глаза не имели оттенков боли, я видела в них только любовь, которая была в них всегда. Роберт смотрел на меня, протянув свои руки в мою сторону. Я не знала, к чему он это, но вдруг он сказал:

– Я не хотел тебя обижать. Прости. Я уйду только после того, как обниму тебя. Договорились?

Его улыбка дала мне понять, что он действительно не хотел так говорить, не хотел меня обижать и пришёл вовсе с другой целью. Я не могла отвечать на его улыбку грубостью, именно поэтому я обняла его и сказала, что он прощён. Конечно, в душе оставался осадок от его слов, которые мне сделали больно, но он мой друг, я хотела, наконец, простить всех и попросить прощения, ведь я хотела провести остаток своей жизни со всеми в дружбе и не терять никого. Я обняла его так крепко, как могла, и он направился к выходу.

Глава 12. Эдисон

Утро в Ковингтоне 10 сентября выдалось необыкновенно тёплым, солнечным и летним. Сразу и не скажешь, взглянув в окно, что сейчас была осень. В голубом небе, где всегда были облака, хоть и маленькие, порой даже незаметные, сегодня было чисто.

Маленькое дуновение лёгкого ветерка колыхало ещё зелёные, но уже желтеющие листочки на деревьях. Уже пожелтевшая листва летала от ветерка по воздуху так, словно лёгкая пушистая вата. Закрыв окно, из которого так и парило, словно на улице вновь наступило лето, я услышала за своей спиной шорох. Я знала, что это был Гидеон, но я всё ещё не могла привыкнуть к его внезапному появлению. Каждый раз, когда он появлялся таким способом, моё сердце замирало сначала от страха, а потом от осознания, что это он.

– Ну, нельзя же так пугать, – улыбнулась я, повернувшись к моему беловолосому парню. Его глаза смотрели глубоко в мои, они были полны любви. Эта любовь так знакома мне в его взгляде. Рука Гидеона потянулась к моему лицу и легла на мою щёку. От его прикосновения по всему телу забегали мурашки, душа буквально запела, а мне так захотелось коснуться своими губами уголков его рта и почувствовать те непередаваемые ощущения. Именно так я и поступила. Я потянулась к нему, обвила своими руками его шею и впилась в него, нежно целуя. Его кожа была холодной. Я знала, что значила горячая кожа и что значила холодная кожа.

Тревогу, напряжённость. – Что случилось? Почему у тебя холодная кожа? – незамедлительно спросила я.

Он взял меня за талию, засмеялся и поднял на руки, чего никогда не делал. В любой другой бы раз я была бы в шоке, но сейчас я видела по его лицу, что это не просто шутки. Что-то случилось, лицо моего парня никогда не врало.

– Что случилось, Гидеон? – спросила я медленно, произнося каждое слово тихо, будто мы скрывались от врага.

– Я должен тебе кое-что рассказать. Не уверен, что ты воспримешь это нормально, но я рискну, – Гидеон взял меня за руку, усадил на кровать, сам сел на стул возле компьютерного стола. На фоне его напряжённости и серьёзности зелёный стол, рядом с которым он сидел, казался не таким ярким, каким он был на самом деле. – Ты же знаешь, что существуют другие вампиры, верно?

Роберт тому подтверждение, впрочем, как и Трэфратэлли. Ты также должна знать, как я считаю, то, что существуют и волки. Если говорить проще, то оборотни. Да, такие существуют.

– Но… – начала я и тут же забыла, что хотела спросить. Казалось, я проглотила язык, ведь я сначала издала звук, непохожий на слово, а потом просто замолчала.

– Отвечу сразу на все твои вопросы: нет, на людей они не нападают, скорее, наоборот защищают; превращаются в волков они не обязательно в полнолуние, могут превратиться и днём, и ночью, и в любое другое время суток; и, да, они терпеть не могут вампиров, то есть меня тоже, – почему-то улыбнулся он. – Я тоже не люблю волков. Хоть они и оберегают людей, советую тебе с такими не общаться и вовсе не знакомиться.

– Как определить оборотня в человеке? – вдруг сказала я, сама не ожидая такого от себя. Я была в шоке, но старалась не подавать виду, ведь Гидеон рассказал мне правду, чего не сделал бы, если бы не верил мне и моим эмоциям. Парень, наконец, поверил моим чувствам и рассказал то, что могло коснуться и моей жизни.

– Никак. Это обычные люди, которые запросто заводят друзей, общаются с людьми, ходят на обыкновенные свидания. Их жизнь совершенно обычна, протяжённость которой как у обычного человека. Только в их теле есть дефект: если разозлить его, он тут же превратится в волка. Волки не такие уж и большие, размером с золотистого ретривера.

Мой дедушка не любил волком, как и вампиры. Может быть, он и знал об оборотнях, но он всегда называл их просто волками.

В один из солнечных дней, когда мы только переехали в Фейт, дедушка вышел на улицу, где я уже мирно играла с какими-то жучками, что ползали по земле. Сейчас я так боялась всякой мелкой живности, но тогда для меня насекомые были главным развлечением. Он тогда не одобрил моё занятие, потому что считал, что я трачу время от жизни на ерунду. Дедушка схватил меня и стал кружить в воздухе, словно я была самолётом. Какое же было невероятно захватывающее чувство полёта, особенно когда полностью расслабишься. Казалось, будто тебя ничего не держит, ты летишь без чьей-то помощи.

Когда он поставил меня на землю, мы услышали волчье завывание. Я испугалась, но дедушка мне сказал:

– Я, конечно, не люблю волков, но бояться их не стоит, они далеко, они не сделают тебе больно. А если они будут рядом с домом, я сделаю всё, чтобы они ушли и исчезли вообще из твоей жизни.

Я смотрела на Гидеона и понимала, что он говорил это мне, чтобы обезопасить меня от встречи с кем-то похуже вампиров.

Хотя, если быть честной, для меня вампиры не были такими ужасными, иногда я даже представляла себя одной из них. Он сидел в кресле, разложив руки на ручки кресла. Он выглядел величественно, я видела в нём царя, который смотрел влюблённым взглядом на девушку, у которой нет таких прав, как у царя. Вот парень встал и направился к окну. Его руки тянулись к оконной раме, видимо, чтобы открыть её. Кажется, он хотел уйти, но я не дала ему. Я подошла к блондину, обняла его со спины, повернулась к его напуганному окну и поцеловала его ещё раз, как это сделал он, когда пришёл.

Когда глаза Гидеона открылись и посмотрели на меня после сладкого поцелуя, я провела своей ладонью по линиям его скул, спустилась к подбородку, а после положила эту же руку на его грудь, где располагалось сердце. Оно так стучало, словно хотело куда-то сбежать, но его удерживали кости, кожа, сосуды, вены и т. д. Я в анатомии не сильна.

– Почему ты уходишь, не попрощавшись со мной? – спросила я, улыбаясь. Мне было тревожно, ведь его выражение лица могло скрывать всё, что угодно, но показывать я по-прежнему не стала, ведь тогда он ещё больше стал бы волноваться.

– Черри, я переживаю за тебя. Сейчас, когда Сёстры Братства узнали о тебе от меня, твоя жизнь ещё больше подвергается опасности. Я готов ночевать у тебя, моя семья тоже готова защищать тебя, но я боюсь, что ты будешь против этой затеи.

Гидеон говорил это с такой лаской и одновременно тревогой в голосе, что по моему телу прошла дрожь. Я пыталась скрывать от него своё эмоциональное состояние, но это было последней каплей. Я смотрела на него и начинала волноваться уже не за свою жизнь, а за то, что мой парень делает ради меня, что он готов был сделать, если вдруг за мной придут. Он был готов пожертвовать собой. От этого дрожь в теле становилась ещё сильнее. Я не хотела, чтобы были потери.

– Гидеон, – начала я. Мои мысли запутались, язык хотел произнести всё, что было в голове, но я лишь сказала то, что посчитала самым нужным: – Если Трэфратэлли придут за мной, я пойду с ними, я не хочу, чтобы ты жертвовал ради меня собой.

– Если бы это были Трэфратэлли, я бы, думаешь, так волновался? Ты нужна им, не спорю, но они желают получить твой дар и тебя в целости и сохранности.

– Но кому тогда я нужна? – от слов блондина на душе накатывался страх. Я начала всё понимать. Кажется…

– Многие хотят отомстить Трэфратэлли за то, что они сделали с ними. Когда меня только обратили, Чёрные Мыши настолько были возвышены на своих тронах, что они решали, кому из вампиров дарована богатая жизнь, а кому – бедная. Многие вампиры имели своё богатство, которое они сумели раздобыть. Но три брата отбирали всё у тех, кто им просто не нравился. На самих братьев покуситься невозможно, они убьют любого, кто задумает это сделать. Но ранить их можно с помощью Сестёр. Убив или причинив сильную боль хоть одной из них, что в твоём случае, к сожалению, будет легко, Трэфратэлли будут подавлены. Я обязан защитить тебя любой ценой.

– Но… им ведь не выгодно нападать на меня.

– Да, не выгодно, потому что я разорву на клочья любого, кто притронется к тебе против твоей воли.

– Не рискуй жизнью. Если за мной придут, я лучше выполню все их требования, и они… меня… отпустят, – сказала я медленно, выделяя последние слова недолгими паузами.

– Черри, ты притворяешься или ты действительно такая наивная? – разозлился Гидеон. Было видно, что он боится, что в один ужасный день я исчезну навсегда, растворившись в темноте смерти. Но его слова имели свойства ранить меня в сердце. Конечно, я прощала ему все его грубости, но было больно слышать подобное. Особенно тогда, когда мне больше всего нужна была поддержка, а не унижения.

– Я… я… я… – начала я, но накатившиеся слёзы затуманили картину реальности в моих глазах, а мозг дал сигнал моему языку просто молчать. Отчасти это были слёзы обиды, но больше всего я начала плакать из-за страха, неисчезающего из моего разума.

– Я сказал лишнее, не плачь, я дурак, Черри, – сказал он и вытер большими пальцами рук слёзы, что катились по моим щекам, оставляя мокрые дорожки. Остальные пальцы легли на мои щеки. Его слова меня успокаивали, и, как я уже сказала ранее, мне захотелось его простить.

В самый неподходящий момент кто-то постучал в дверь. Но это явно был не Роберт. Стук был совсем другой, да и Гидеон напрягся после этих звуков. Спрашивать у него, кто мог быть за дверью, я почему-то не стала, моё предчувствие говорило, что бояться нечего, хотя напряжённое тело моего парня говорило совсем другое.

– Может, не стоит открывать? Не тебе, по крайней мере, – добавил Гидеон, когда увидел, что я направилась на лестницу, торопясь открыть дверь незваному гостю.

– Хорошо, – почему-то согласилась я со словами блондина, хотя знала, что было бы явно странно, если дом открыла бы не хозяйка, а её гость.

Гидеон спустился впереди меня, указав мне уйти на кухню, он стал более насторожённый, потянулся к ручке двери и открыл дверь. Кто там был, я не видела, потому как я уже ушла на кухню. Сначала я слышала подозрительный шёпот, но из-за слов, которые были сказаны далее, я подумала, что шептался кто-то на улице.

– Черри и Лиззи здесь живут? – сказал очень знакомый голос. Когда я услышала его, я вспомнила те спокойные дни в Джэксонвилле, когда мы ходили по ресторанам, а вечером, возвращаясь домой, я готовила потрясающий ужин, мы садились и делились воспоминаниями. Я вспомнила те замечательные три года, что отпечатались в моей голове очень хорошо.

Я узнала этот голос мгновенно. Это был мой «папа». Эдисон. Когда я услышала, кто стучался в дверь моего дома, я кинулась в объятия этому человеку. Я даже не стала смотреть, он это или нет. Я была уверенна на все сто процентов, что это был именно он – мой самый лучший друг, которого я до сих пор не могла назвать папой.

– ЭДИСОН! – кричала я ему почти в ухо, когда кинулась его обнимать. Его объятия были настолько крепкими, что мои ноги оторвались от пола. – Господи, неужели это и правда ты? Не верю своим глазам!

– Черри, малышка! – улыбался он. Его лучезарная улыбка заставила вспомнить меня эти три замечательных года настолько детально, что из моих глаз хлынули слёзы. Взглянув на Гидеона, с лица которого не сходило напряжение, я подумала, что он просто ревнует. Расспрашивать его об этом при желанном госте я не стала, ведь это было бы неприлично, да и меня сейчас не беспокоило ничего, кроме Эдисона, по которому я так скучала.

– Я думала, что не скоро тебя увижу. Я так рада, Эдисон! – улыбалась я сквозь слёзы счастья. Он никогда не вытирал мои слёзы радости, потому что считал, что от счастья плакать можно и даже нужно. Я всегда поддерживала его слова.

– Малышка, – обратился он ко мне. Он всегда звал меня так. Эдисон придумал эту кличку мне из-за того, что Лиззи назвала меня тогда его дочерью, когда отдала в его руки, но из-за такой небольшой разницы в возрасте он не был мне отцом никогда. И, чтобы посмеяться, он назвал меня малышкой, после чего это прозвище стало моим постоянным именем. Черри он меня редко называл, говорил, что это имя мне не очень подходит. – Я-то как рад! После того, сколько всего случилось за эти три года, думаешь, я не буду рад?

Спустя час наших разговоров и счастливых улыбок, что растянулись на наших лицах, я узнала, что Эдисон ушёл с той работы где он работал, когда я жила у него. Теперь он занимался фрилансом. По его словам, эта работа для него стала успешнее, да и заработок был неплохим. Невесты у него так и не появилось. Как он сказал, есть одна, которую он любит, но она любит его только как друга, не больше. Почему-то мне казалось, что такого не может быть из-за его необыкновенной внешности. При его появлении присутствующие девушки вздыхают. Сделав вид, что я не обратила на это внимание, я принялась мыть посуду, что накопилась после того, как мы попили чай. Как только с грязной работой было покончено, я посмотрела на задумавшееся лицо Эдисона, который неожиданно сказал:

– Сколько уже разговариваем, ты так и не знакомишь меня с парнем. Может, ты не хочешь меня с ним знакомить? – его слова были сказаны с иронией, поэтому я не приняла их близко к сердцу.

– Ой, нет, что ты? – засмущалась я, по моим щекам мгновенно разлился румянец: я чувствовала, как это происходило. – Эди, знакомься, это Гидеон. Гидеон, как ты уже понял, это Эдисон – мой псевдо-отец. Почему псевдо, я тебе уже рассказывала.

– Как чудно! Ты, оказывается, про меня уже рассказывала ему! И рассказывала про нашу с тобой любовь? – усмехнулся он. Я чувствовала в голосе Эдисона сарказм, но Гидеон, видимо, не услышал. Он сжал кулаки с такой силой, что послышался хруст, костяшки побелели, выражение его лица стало невероятно злым. Он посмотрел сначала на меня, потом бросил гневный взгляд на Эди и вышел из комнаты.

– Опять твои шутки, Эд. Не стоит при нём так, – сказала я ему и направилась к выходу, но он схватил меня резко за руку – это не было больно, это было неожиданно – и сказал:

– Почему он тебя так заботит, малышка? – улыбнулся он, но в его улыбке было что-то другое, чего я не смогла распознать.

Казалось, это была ревность, но ведь у него была та, с которой Эдисон делил своё сердце. Я не считала, что это была ревность или что-то похожее на неё.

– Мы встречаемся с ним. Я его люблю и дорожу всем, что с ним связанно.

После этих слов он отпустил меня, и я побежала в сторону открытой двери. Гидеон не хотел при всех показывать свою вампирскую силу, но если бы это было возможно, он бы, казалось, мог вырвать дерево или поднять самый тяжёлый камень и бросить в сторону. Злость переполняла его. Глаза парня горели, отражая гнев, вся кожа начала краснеть от такого напряжения, в каком находился он.

Я подошла к нему, положила свою ладонь на его горящую щёку и посмотрела в глаза.

– Я не понимаю, почему ты так напряжён. Он мой родственник. И если бы у нас была у нас какая-то любовь, то только дружеская.

Или, как бы предпочла сказать Лиззи, семейная. Не более. Я люблю только тебя, – сказала я, поглаживая щёку Гидеона и линию скулы ладонью.

– Я знаю, Черри. Знаю. Я тоже люблю только тебя, – сказал он и улыбнулся. Но через несколько секунд улыбку вновь сменила злость. – Пойми, он не такой, каким ты его видишь.

– Что ты такое говоришь? Это Эдисон. Он вырастил из ленивого подростка девушку-переростка, готовую помогать. Ну и иногда спасать мир, – ухмыльнулась я.

– Может, ты права. Но советую быть осторожнее. Сейчас никому нельзя доверять.

– Значит, мне и тебе нельзя доверять?

– Можно, – улыбнулся он и прижал меня к себе. Руки блондина оплели мою талию, притягивая к себе за партией поцелуя, но я была слишком упрямой, поэтому решила продолжить наш диалог:

– Но ведь ты сказал, чтобы я никому не доверяла, – мои руки легли на его плечи, охватывая шею, как я обычно это делаю, а голова легла на его грудь. Так получилось, что он был намного выше меня, поэтому моя голова была на уровне его груди, ну или на уровне его плеч. Но мне было удобнее уткнуться лицом в горячую грудь любимого человека, который недавно злился, а сейчас уже смеялся и делал всё, чтобы поцеловать меня.

– Что же, как хочешь, можешь и мне не доверять, – засмеялся он. Я подхватила смех Гидеона, и мы смеялись на всю улицу, обнимаясь прямо при мимо идущих людей.

Когда Гидеон ушёл, мы остались с Эдисоном наедине, ожидая скорого возвращения Лиззи. Она была заранее предупреждена мной о приезде гостя, которого она тоже была бы рада увидеть. Я помыла всю посуду, что осталась после очередного нашего чаепития, после чего посмотрела на Эдисона и задумалась. А ведь странно, что у него не было девушки. Он – брутальный шатен с прекрасными зелёными глазами. Его одежда всегда была довольно дорогой и брендовой, будто он миллионер, который одевался только в дорогую одежду, не подпуская к своему гардеробу дешёвые вещи из секонд-хенда. Хотя у него в шкафу присутствовали дешёвые вещички. Его глаза были направлены в мою сторону, в них явно присутствовало удивление. Наверняка он был смущён тем, что я так пристально его разглядывала.

– Прости, – сказала я, скрывая и своё смущение.

– Да ничего, мне не впервой, – улыбнулся он. В моей голове всплыли воспоминания того дня, когда я переехала к нему жить.

Мне было тогда всего пятнадцать лет. На тот момент я до сих пор ярко помнила дедушку, который уже умер. Всего два года прошло с того момента, как его не стало, воспоминания были очень свежи, отчего я была в глубокой депрессии около года.

Когда я только приехала к Эдисону, у меня вновь появилась депрессия. Из-за предательства мамы я плакала целыми днями, не разговаривала с моим новым «папой». Хотя он и пытался со мной заговорить, носил пиццу в мою комнату, дарил красивые украшения, я не могла принять его за родного. Думаю, каждый ребёнок в моём возрасте воспринял бы предательство родного человека именно так, особенно если он отдал на воспитание и усыновление незнакомцу.

Спустя какое-то время, какое – я точно не знаю – я стала обращать на него внимание, стала видеть его заботу обо мне. И, когда он в очередной раз пришёл ко мне в комнату с пиццей, я спросила у него:

– Тебе ведь Лиззи заплатила за меня?

Мой вопрос звучал грубо, это я осознала уже потом, когда Эдисон ответил:

– Нет. Она хороший человек, не стоит держать на неё обиду.

– Конечно, тебя ведь не отдавали на усыновление другому человеку, которого ты почти не знаешь, – в этот раз я почти сразу заметила за собой грубость и отвернулась, давая «папе» понять, что я сказала глупость. Но он сказал очень спокойным голосом:

– Значит, у тебя есть отличная возможность узнать меня.

После этих слов Эдисон поднялся с пола, на котором сидел рядом с моей кроватью, и ушёл. Ему было тогда восемнадцать лет. Я не понимала, как такой молодой парень может быть отцом? К тому же удочерить он меня мог только в том случае, если у него есть жена, которой у него не было. Я тогда совершенно не видела логики, но когда явилась Лиззи, я поняла, что счастлива, ведь Эдисон подарил мне настоящие эмоции и заставил забыть о маме на эти три прекрасных года.

После этого краткого разговора я начала вести с ним общение, которого раньше избегала, он стал водить меня по разнообразным заведениям, где я чувствовала радость и забывала всё плохое, что случалось. Когда у меня было плохое настроение из-за воспоминаний, которые всё равно находили путь к моим эмоциям, он отпаивал меня разными чаями, покупал сладости и включал фильмы. Всё действительно выглядело так ванильно, словно мы были героями романтических фильмов.

Бывало и такое, что я садилась напротив него и разглядывала его, как это было сейчас. Тогда он был совершенно не против.

Но сейчас что-то поменялось, отчего он был смущённый, когда я смотрела на него. Наверное, тогда он хотел, чтобы я узнала его всего, каждую часть его лица, а сейчас, когда я знала его лицо наизусть, плюсом ко всему у меня есть любимый парень, это выглядело странно.

– Эди, ты даже не представляешь, как я по тебе скучала! – сказала я ему, чтобы хоть как-то перевести тему и убрать смущение между нами. Он улыбнулся, посмотрел в мою сторону, встал со стула и сказал:

– Какие кафе, бары, рестораны ты знаешь в этом городе?

– Ну, пока что моё любимое заведение из всех, что я успела изучить, а успела я изучить только его, – засмеялась я, – это «Мистик Гриль». Была там много раз, кормят очень вкусно. И не очень дорого.

– На счёт денег не беспокойся, нам хватит тех денег, что я привёз, на всё, – ещё шире улыбнулся он, потянул меня за руку, надел свою куртку на себя, и мы выскочили на улицу. – Помнится мне, что ты когда-то любила прыгать на мою спину. Я тогда тебя катал, тебе нравилось. Хочешь, повторим? – после этих слов я прыгнула на его спину, и Эдисон побежал. Мы смеялись на всю улицу. Это было так весело, особенно когда «папа» брал разгон. Мы скакали, кружились. Казалось, мир вокруг нас остановился, все прохожие люди спрятались по своим пряничным маленьким домикам, чтобы предоставить эту улицу нам и нашему веселью. Яркое солнце светило в этот прекрасный день, освещая наш короткий, но очень эмоциональный путь до бара. Ещё утром шёл дождь, а уже сейчас на смену ему пришло палящее солнце.

После очень уютного ужина в «Мистик Гриль» мы вышли на улицу. Вдалеке я увидела Гидеона, который, казалось, был зол. Я позвала его, но в ответ лишь увидела, как он повернулся ко мне, посмотрел разгневанным взглядом и направился прочь. На что он злился, я не знала, но его разъярённое лицо твердило, что случилось что-то плохое.

Мы с Эдисоном зашагали в сторону дома, обсуждая время, которое мы провели раздельно друг от друга. Так как про свою жизнь он рассказал ещё когда мы пили чай дома, настала моя очередь. Рассказывать про то, что я встречаюсь с вампиром Эдисону я, конечно, не могла. А про то, что Гидеон уезжал на целый месяц в другой Штат, кинув меня, я не хотела.