Текст книги "Сквозь пространство (СИ)"
Автор книги: Анастасия Михайлова
Соавторы: Алена Багрянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
*****
Вирджиния Каррингтон находилась в гордом одиночестве посреди уже собранной и готовой к перевозке лаборатории. Как бы ни были огорошены ученые таким резким и печальным урезом состава группы, все равно никто из них не смог высидеть больше двух недель без дела. Сначала мужская часть сновала по коридорам «Крошки» и вместо помощи команде, только мешала, затем они не выдержали и вернулись в лабораторию, помогать разбирать Джини найденные на Банадае записи. После Джос и капитан разрабатывали стратегический план подачи информации и ее защиты от взлома. В общем, работы по всем фронтам, что у экипажа, что у пассажиров было много.
Джини стояла спиной к выходу и сосредоточенно считала всю технику, что они упаковали и стянули к центру помещения, сверяясь с данными на планшете. Он не стал окликать ее и просто подошел сзади. Она полуобернулась, заметив его, и вновь вернулась к спискам, но все же он успел заметить немного нервную улыбку.
Правая кисть капитана успела зажить, о травме напоминали лишь ноющие пальцы да рубцы на коже, складывающиеся в эмблему компании, когда-то производившей лазерное оружие. Он аккуратно и нежно скользнул ладонью по светлому халату, вдоль позвоночника вверх и прихватил Джини за плечо.
– Сегодня в шесть, если ты еще не передумала. Все же спор есть спор, – проговорил Мэл приглушенно, склоняясь к ее уху.
Джини не смогла сдержать лукавую улыбку. Ладно, она и так уже все перепроверила. Причем, дважды. Можно и немного отвлечься, так?
Она положила планшет на ближайший стол и повернулась в руках Мэла, положив ладони на его плечи. Капитан медленно спустил руки, остановившись на ее талии, и вопросительно выгнул бровь.
– Ну, поскольку проиграл именно ты, то, думаю, было бы справедливо узнать мои предпочтения, верно? Ты до сих пор этого не сделал, и я решила сама тебе все рассказать. В конце концов, это в моих интересах, – она тихо рассмеялась, когда Мэл закатил глаза. – Во-первых, я хочу, чтобы это было медленно, – Джини чуть приподнялась на цыпочках, чтобы прошептать это прямо в его ухо, как он несколько мгновений назад поступил с ней. – Тягучие движения тела, приятная музыка, горячие касания, – продолжала она шептать, а потом специально выдохнула струйку горячего воздуха на его шею. Малкольм сглотнул, притянув ее ближе, и Джини вдруг пожалела о мимолетном порыве. Сердце в груди ускорило ритм, а дыхание перехватило от такой близости с капитаном.
«Глупая-глупая, Джини. И кого же ты хотела помучить?»
Все эти месяцы они с Мэлом были в особых, понятных только им самим – и то не всегда – отношениях. Характеры у обоих были не сахар, а потому случались и ссоры, но как же приятны были примирения. Джини уже успела пристраститься к его нежным, а порой весьма страстным поцелуям, теплоте его рук на ее коже. Вся команда над ними смеялась и делала ставки, это Вирджинии было известно. Такое внимание сразу стольких людей к ее личной жизни одновременно смущало Джини и в глубине души, где-то очень глубоко, даже радовало. Все эти люди как-то незаметно стали ее семьей. И по правде, она не знала, как будет после всего произошедшего сидеть в лаборатории на Земле и корпеть над документами, зная, что частичка ее души где-то там, бороздит бескрайние просторы космоса, подворовывая у разных судов.
Ох, с их контрабандными повадками она еще не смирилась, но думала, что сможет наставить их на путь истины. Хотя бы отчасти.
«Неужели ты приняла решение?» – спросила она вдруг саму себя и тяжело вздохнула, опустив голову и носом уткнувшись в свою же кисть. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы придти в себя, прежде чем она подняла голову и заглянула в глаза Мэла. Взгляд у него был голодный. Даже очень. Едва заметно улыбнувшись, Джини потянулась к нему, но остановилась, когда ее губы были в нескольких миллиметрах от его рта. Джини ощутила внутренний трепет и даже пресловутых бабочек, запорхавших в животе, как и писали в глупых любовных романах, которые Джини хоть и иногда читала, но считала несовместимыми с жизнью. Как же. Кто знал, что ее испорченное свидание закончится именно так? Она по уши…
«Кхм… неужели пора перестать врать хотя бы самой себе?»
Да, похоже Вирджиния все же влюбилась и потеряла голову. Иначе зачем ей даже думать о согласии остаться на «Крошке», рядом со всей ее командой и… капитаном. Тем мужчиной, который не раз успел спасти ей жизнь. От прикосновений его сильных рук Джини буквально таяла… как вот сейчас. А от его кривой улыбки и самой хотелось улыбаться. Последние два месяца она ни на что бы не променяла. Пусть о произошедшем на Банадае ей хотелось побыстрее забыть, но их обратный полет очень много для нее значил.
Достаточно лишь вспомнить случай, когда Мэл неожиданно принес ей цирению, лишь потому, что между делом Вирджиния обмолвилась, что на Роктусе, где они останавливались на починку, растут красивые цветы, которые вживую она ни разу не видела, поскольку ни на Земле, ни на других планетах, куда Джини успела слетать, они не росли. Каков был ее шок, когда Мэл, выглядя так, словно на него только что напала стая бездомных животных, протянул ей сиреневый цветок. Конечно, она поворчала на него за полное пренебрежение правилам безопасности, но, впрочем, совсем недолго. Слишком велика была ее радость и восхищение невероятным произведением искусства, созданным самой природой. Конечно же Мэл это понял, потому снес все стойко, чуть заметно улыбаясь краешком губ.
Малкольм шаг за шагом разбирал по кирпичикам стену, которую она воздвигла вокруг себя. Каждый его восхищенный взгляд, интерес к ее специальности, спонтанные подарки, долгие душевные разговоры и доброе отношение к ее питомцам. Все происходило так естественно, но и невероятно мило. За ней еще никто так не ухаживал. Даже Феликс, казалось, стал лучше относиться к капитану. То есть, уже не нападал, хоть и изображал оскорбленную невинность при каждом появлении Мэла в каюте Джини, уходя под кровать.
Малкольм подался вперед, намереваясь самостоятельно сократить оставшуюся между ними дистанцию, но Джини вовремя успела вынырнуть из озера мыслей и отстранилась.
– Нет, – улыбнулась она, – должникам не положено. А проигрыш в споре – очень серьезный долг, – Джини пожала плечами. – На самом деле, думала, что на этот раз проиграю я. Кто знал, что ты так ужасен в шахматах, если сам же и предложил сыграть, – Мэл хотел было что-то сказать, но она его перебила. – А потом также сам предложил спор на победителя и условия для проигравшего.
– Ты жульничала, – отрезал он.
– Ничуть, – она снова улыбнулась. – Большой и сильный бывший военный не должен был покупаться на короткую юбку, – Джини снова медленно приблизилась к Мэлу, но едва коснулась губами его щеки, а потом уголка губ, прежде чем убрать руки с его плеч и, высвободившись из объятий, отойти на пару шагов. – Готовься, Малкольм. Осталось не так и много времени, – она взяла планшет и быстро вышла из лаборатории, оставив недоумевающего капитана внутри.
Да, кое-что Вирджиния ему до сих пор не позволяла и старалась сводить к шутке любые моменты, когда Мэл, казалось, был намерен получить от нее больше, чем пара поцелуев. Сердце говорило ей: у него есть ответные чувства, но разум умолял перепроверить, а не кидаться на шею тому, кто раньше относился к девушкам, как к одноразовым компаньонам для того, чтобы сбросить пар. Ей хотелось услышать от Мэла, что он не станет поступать с ней, как со всеми теми девушками. Не просто понять, но и услышать. Хлоя проболталась о его связях еще в начале обратного пути, и Джини запомнила. Несмотря на то, что тело жаждало ласк капитана, Вирджиния не хотела разбивать себе сердце и не собиралась уступать своим чувствам, пока не будет уверена в нем на все сто процентов. Может, этим вечером он скажет… Иначе она не знала, как устоять перед медленно раздевающимся под музыку Мэлом. Чертов спор. И зачем она согласилась?
Глава 37
– В принципе, можно использовать стандартную схему и шифровку, – Илья задумчиво всматривался в мешанину из проводов, которую он недавно вытащил из отвинченной ранее панели. – А можно поизвращаться.
– А нельзя защититься всеканально? – Таниша поставила тяжелый ящик рядом с механиком. – Тут все, что я смогла раздобыть.
Илья помотал головой и толкнул ботинком крышку ящика. Та съехала в сторону и явила свои поблескивающие в льющемся свете фонарика металлические и пластиковые внутренности. Бортмеханик тяжело вздохнул и начал исследование содержимого ящика. В полумраке красные остроконечные листья полыхнули за его спиной, словно пламя. Никто не обратил внимания на заинтересованный шелест непрошенного гостя. Куст едва заметно проскользнул вперед и остановился по другую сторону ящика.
– Этого тоже придется прятать, а то за нелегальную растительность примут, – Таниша кивнула на Дака.
Куст долго прятался где-то под обшивкой корабля, умудряясь каким-то невероятным образом оставаться в живых и, что немаловажно, питаться непонятно чем. Только спустя две недели игр в прятки с командой он все же показался внутри «Крошки» и заявил о себе, упав с потолка столовой прямо во время обеда. Прямо на стол. На еду. Шена. Надо ли говорить, как испугался, а потом и взбесился наемник? Был бы Дак не приспособлен ко встрече с неадекватными существами, то пал бы смертью храбрых прямо там в столовой. Куст же попросту исцарапал своими жесткими листьями ему все лицо и быстро ретировался за спину капитана.
– Биосканеры его не засекут, если сунем в…оу… Куда делся свет?
Таниша, Илья и куст посмотрели в сторону зависшего капитана. Тот стоял и смотрел куда-то в сторону, немигающим взглядом.
– Сэр? – нахмурилась подручная Мэла. – Капитан!
Мэл, наконец, осознанно моргнул и понял, что что-то пропустил, раз на него смотрят его подчиненные. Он прочистил горло и вернул луч фонарика обратно на ящик. Они собрались здесь, в инженерном боксе рядом с главным генератором, чтобы немного похимичить со встроенными датчиками и их конфигурацией. Все для того, чтобы федералы при взятии корабля на принудительный буксир думали, что на самом деле ограничили многие возможности команды и космического судна. Датчики были светочувствительные, поэтому им приходилось работать в полумраке, дабы не засветить их и не выдать соответствующую ошибку в подпрограммы и подпроцессы бортового журнала. Конечно, убрать эти данные из самописца можно, но займет много времени. Они попросту не успеют к прилету на Землю подчистить все следы вмешательства в базис журнала.
– Капитан, с вами все в порядке?
– Твоя очередь, – без тени эмоций произнес Мэл и вручил фонарик Танише.
Она удивленно посмотрела на него, чуть выгнув бровь, но говорить что-либо не стала и просто приняла из рук кэпа предмет.
Малкольм все просчитывал в голове разработанный ими план. Выглядел со стороны он таким слепленным из ничего чучелом, но это было лучшее, что они могли придумать в такой ситуации. Осталось только дождаться момента загрузки данных на сторонний сервер их друга, а дальше можно чуть выдохнуть. Он еще несколько раз появлялся на мостике, контролируя, как проходила напряженная смена у пилота. Проверил знаменитую «подготовку» Шена в грузовом, зашел к братьям ученым и в десятый раз убедил Джоса, что сообщит, как только придет весть от знакомого у колец Сатурна.
Как обычно за работой время пролетало незаметно. Мэл успел поработать над некоторыми отчетами и накопившимися – точнее отложенными до самого последнего момента – документами и письмами. Записался на ежегодный осмотр корабля и на прием в департамент по надзору за космическими судами и путями их продвижения, надеясь все же, что все пройдет гладко, и он, оставшись на свободе, как всегда продлит лицензию. Когда Мэл поднял глаза на часы, то понял, что до момента его позора осталось чуть меньше двух часов.
То, что было пару дней назад иначе, как глупым стечением обстоятельств назвать было нельзя. Он и в правду неплохо играл в шахматы, даже побеждал пару раз в школьных турнирах, но черт бы побрал эти женские уловки. Джини нарочно надела тот наряд и, будучи постоянно на взводе, когда ученая находилась рядом, он просто не мог не пялиться и прокручивать в голове всякие разные грязные штуки. Издевательство. Она знала это и пользовалась, иногда слишком широко, будто бы ненарочно сделала это, расставляя ноги под столиком, прекрасно зная, что, не наклонившись, Мэл ничего такого увидеть не сможет.
И вакуум его возьми, он ненавидел продувать, а вот уж если такое случалось, то делал все возможное, чтобы все равно выставить себя победителем. И теперь, он тоже не собирался отступать, хотя очень хотел, чтобы и на этот раз Джини замялась и перевела в шутку всю эту историю со стриптизом в его каюте.
Стриптиз.
«Консерва».
Он и с обычными танцами был знаком только по названиям, а чтобы танцевать… нееет, Малкольм принадлежал к тем, что с трудом мог подстроиться в танце под ритм.
А тут не просто нужно хорошо двигаться, а плюсом ко всему еще и раздеваться.
Но ладно, им стоило немного отвлечься от реальности и просто побыть вдвоем, что капитан и Вирджиния умели лучше всего.
Что ж, благо ему кое-что известно о своих подчиненных. Мэл знал к кому обратиться за советом в такой ситуации.
Он вновь направился в сторону медотсека.
*****
– Джер?
– М? – отвлекся от чтения док.
– Ты стриптиз танцуешь?
Тудику стало так интересно, что он даже отложил планшет в сторону и приподнялся в рабочем кресле.
– Что, новый год скоро? И ты решил устроить что-то этакое на корпоратив?
– Да нет, – махнул капитан и огляделся, в коридоре было пусто, но все же надо было быть осторожнее. Поэтому он зашел к доку в бокс и закрыл за собой дверь. – Ты Танише его танцуешь?
– А тебе зачем? – подозрительно прищурился от такой конспирации док.
– Нуууу, надо, – поморщился Мэл, моля, чтобы друг не задавал больше вопросов.
– О, великий космос! – Джер потер руки и просиял. – Вы, наконец, решились узаконить отношения стриптизом? А мы-то тут все переживаем, у некоторых даже сомнения закрались на твой счет.
– Что?!
– Ничего, сейчас музыку скину, – он сделал характерные движения бровями, то поднимая их, то опуская, что самому капитану казалось той еще мерзостью. – Презервативы?
– Да, на всякий, – немного подумав, ответил Мэл.
– Ультратонкие, – с коварной ухмылкой протянул друг и вынул из самого верхнего ящика коробку. Потом он заметил многозначительный взгляд кэпа и усмехнулся. – Мы с Танишей нет-нет, а пот…
– Ты настоящий друг, – хлопнул кэп в ладоши, не желая углубляться в личные отношения между подчиненными. – Только никому про музыку и стриптиз, окей?
– Ладно. Хотя, кажется, зря мы прослушку Эммы убрали две недели назад, – все так же задумчиво протянул Джер.
– Извини? – Кэмпбелл чуть дар речи не потерял. Они обнаружили мелкий маячок с глушилкой прямо за решеткой вентиляции в каюте Мэла почти через неделю после отлета с Банадае. – Но я же Илье приказал это еще несколько месяцев назад!
– Не волнуйся, мы и так знали, что ты милый.
– Я тебе капитан, а не милый!
Глава 38
– Консерва, что за идиоты?
Малкольм вытирал полотенцем волосы и возмущенно ворчал, поминая всю свою команду. Ладно, иногда он позволял им откровенное панибратство, вплоть до насмешек, но чтобы вот так ослушиваться прямого приказа. Это злило его и заставляло думать о том, какую меру наказания можно было привлечь к не выполняющим приказов.
Кинув полотенце на сушилку, капитан прикрыл свой туалет и еще раз осмотрел каюту. Вроде чисто. Хотя Джини не жаловалась на бардак, который иногда заставала здесь. Он знал, что она будет собираться еще минимум полчаса, так как, проходя по коридору, почувствовал аромат шампуня, которым она пользовалась. Что-то свежее, смешанное с травами. Значит, Джини успела помыться прямо перед тем, как он отправился в мужскую душевую, и убежала к себе в каюту.
Многие на «Крошке» по наставлению капитана решили вздремнуть перед напряженными часами буксира и посадки, так что Мэл был уверен – их навряд ли заметят в коридоре или помешают.
Он посидел и потыкал скинутую музыку Джера и в который раз сказал себе, что облажается.
– Обрати внимание на трек «Сладкая конфетка», – советовал ему друг, когда Малкольм уже выходил из медотсека.
Сначала капитан решил, что это хренова насмешка, но сейчас, когда не самые мощные, но хорошие колонки воспроизвели этот откровенно пошлый текс в достаточно соблазнительной аранжировке, понял, что совет оказался дельным.
– Отлично. То, что надо, – ухмылка капитана была по истине дьявольской.
К моменту прихода Каррингтон, капитан приготовил все, что могло понадобиться для приятного вечера. Но ни приглушенный свет, ни приятная музыка и ожидающий фееричного выхода трек «Сладкая конфетка», ни бутылка вина, купленная им еще на станции починки, не давали ему расслабиться. Наоборот, как только он услышал стук, его едва ли не начало трясти. Мэл готов был сдаться.
– Привет, – по лицу Джини трудно было определить, волновалась ли она, но то, что она напряжена, он понял сразу.
Что ж, Мэл тоже не хотел выказывать хоть какого-то ни было смущения. Он повеселится на славу.
– Добрый вечер, Вирджиния. Входи.
Он взял ее за руку и нежно коснулся губами тыльной стороны ладони, при этом не отрывая взгляда от глаз Джини и придерживая ее пальцы. Такое было вполне нормально среди какой-нибудь знати и высших чинов. И Мэл решил, что такое приветствие было бы веселым с его стороны.
– Вино? – капитан подал ей стакан с напитком и лукавого улыбнулся. – Расслабься. Мне пришлось надеть ради такого случая самую свою лучшую футболку и самые хорошие трусы. Но сама увидишь. Так выпьем или сразу приступим?
Джини сглотнула, под столом потерев ладонью тыльную сторону другой руки, которой только что касался губами Мэл.
«Держись, Вирджиния».
Она заставила себя улыбнуться, хотя внутри все так и замирало от ожидания будущих событий. А Мэл, похоже, решил устроить ей целое представление. По правде, она до последнего надеялась, что он запросит пощады и откажется выполнять условия спора. Ладно, Джини сможет это выдержать.
Она расправила юбку и приняла бокал от Мэла.
– Спасибо, – поблагодарила Вирджиния. – Думаю, я выпью, а ты, учитывая твою на него аллергию, приступай, – улыбнулась она, поднося губы к бокалу, а потом сделала сразу несколько больших глотков, полностью опустошив его. – Только сперва подлей еще, пожалуйста, – протянула она ему бокал обратно. Конечно же Малкольм понял, что Джини нервничала. Но и черт с ним. Она это переживет.
– Либо ты слишком нетерпелива сегодня, – Малкольм подмигнул Джини, щеки которой приобрели невероятно привлекательный румянец, пока он подливал вино, – либо тебе на самом деле необходимо расслабиться.
Он отставил бутылку с вином на пол у кровати, где присела Вирджиния.
– На самом деле, единственный, кто здесь должен волноваться – это вот этот вот капитан, в бюджетном костюме стриптизера, который ты увидишь, когда я останусь в трусах. – Мэл понимал, чем больше тянет время, тем тяжелее будет начать. И тем более неловко будет все это смотреться. – Так что, расслабься, пей вино, – говоря это, капитан чуть подался вперед, склонившись над ученой, нарочно сближая их лица так, чтобы у нее не осталось больше вариантов, как податься вперед для поцелуя или отклониться назад, фактически лечь на кровать – и просто смотри.
Их дыхания смешались, и Джини, шумно втянув носом воздух, разорвала дистанцию, отклоняясь назад, на кровать. Малкольм одарил Вирджинию косой, фирменной обаятельной усмешкой и, выхватив из ее рук стакан, удержал тот от падения на постельное белье. Он прижался губами к ее уху, хоть она и протестовала, но как-то слишком слабо.
Оставив легкий поцелуй на мочке уха, Кэмпбелл тихо прошептал:
– Надеюсь, ты не станешь смеяться в голос, Джини, – он старался вкладывать как можно больше сексуальных ноток в это обращение, чтобы, конечно, поиздеваться, как она ранее днем. – И еще, ты придавила пульт.
Рука скользнула под ее поясницу, и Вирджиния вздрогнула. Мэл усмехнулся и вытянул из-под нее маленький предмет.
– Спасибо, – кэп поднялся и нажал на кнопку трека, который он заставил запомнить проигрыватель.
«Хочу быть…твоим, детка», – глубокий мужской голос звучал так, будто его обладатель и правда находился в этой каюте и говорил слушателям прямо на ухо.
Кэп едва сдержался, чтобы не передернуться в омерзении. Вокалист группы, явно пытался быть горячее Бетельгейзе. Именно так любовники говорят друг другу всякие грязные штуки. Раздались первые аккорды. Бас-гитара медленно и со смаком вытягивала ритм, еще немного и к ней присоединились ударные. Джини просила медленно и чувственно. Пожалуйста. Только как под это двигаться?
Мэл любил импровизировать, но знала бы Джини, как тяжело давалась ему именно эта импровизация.
«Позволь мне этой ночью, стать твоим пастырем…»
Мэл не торопился и пока просто подстраивался под тягучий, сахарный ритм, который должен был просто сводить с ума всех женщин, что слушали это. Мужчина шевелил плечами, пытаясь выглядеть хотя бы не идиотом, он старался двигать всем телом, и, как говорилось в «основах стриптиза для чайников», пытаться пропустить через себя волны музыки.
«Любишь сладости? У меня есть очень сладкая конфетка. Только для тебя…»
Джини приложила пальцы к своим губам, пялясь на Мэла, почти не прикасаясь к вину. Капитан ждал, что сейчас она просто-напросто рассмеется… Впрочем, он тоже был близок к этому. Вся ситуация и то, что он все-таки делает это, было очень комичным.
Но к большому удивлению, она вовсе не собиралась смеяться. Щеки девушки все сильнее заливались румянцем.
«Вздохни и посмотри на сладкую конфетку…»
Припев песни прямо-таки располагал к тому, чтобы начать самую интересную часть представления. А именно – снятие одежды. Двигаясь просто на каком-то автомате, повинуясь внутреннему голосу, Малкольм сократил расстояние и приподнял низ футболки, показывая кое-какое подобие пресса. Он правда старался. Напрягся как мог, чтобы кубики – которые, кстати с каждым годом все меньше хотели проступать под кожей – лучше очертились. Не зная, что еще сделать, как просто снять с себя одежду, Мэл сделал первое, что пришло в голову – зажал в зубах низ футболки и положил ладони на затылок, продолжая делать, как ему казалось, какую-то невразумительную фигню.
«Возьми ее!»
Футболка слетела на пол под странным и непонятным взглядом Вирджинии. Он снова сократил дистанцию. Она охнула, когда Малкольм неожиданно схватил ее за ладони и положил их себе на грудь, заставляя пройтись по его телу к резинке штанов.
Наверное, у нее случилось помутнение рассудка, или Джини привыкла так делать – не важно! Но ученая просто схватилась за резинку и потянула штаны вниз. Мэл даже руки вверх поднял, чтобы не мешать.
«…просто возьми. Я твой».
Она замерла, как только заметила темную дорожку уходящую под красную резинку трусов.
Словно ошпаренная, Джини тут же отняла руки, а Малкольм отошел подальше, чтобы не смущать. Точнее, попытался отойти, ведь в следующее мгновение он наступил одной ногой на собственную штанину и запнулся. Самые обычные «домашние» штаны, свободные и удобные, в которых он иногда любил побродить по кораблю после душа, слетели до колен и запутались в ногах. Малкольм с криком полетел на пол и приземлился на задницу, больно ударившись копчиком.
Тихо озвучивая самые похабные ругательства, которые он знал на китайском, капитан заметил, что явил миру, а точнее Вирджинии свои трусы. Я вил не так как хотел.
Когда, он говорил, что это самые хорошие трусы в его гардеробе, то он не соврал. Он вообще не надевал их еще ни разу. Потому, что это был шуточный подарок от одного знакомого барыги на праздник земного Рождества. Что-то среднее между боксерами и плавками, максимально выделяющее достоинство Мэла… с занимательным принтом в виде оленя: один с глупой мордой был прямо спереди, посередине, и его нос приходился как раз на то самое место, второй сзади показывал неприличный жест с одной отдаленной планетки.
Да, Мэл и правда решил превратить этот убогий стриптиз в шутку. Но оплошал.
Капитан поднял глаза на Джини.
«У меня для тебя есть сладкая конфетка…» – продолжал настаивать вокалист из колонок.
Она смотрела прямо на его оленя…. едва сдерживая смех. Малкольм поджал губы, пытаясь не засмеяться первым.
– Познакомься, – дрожащим от сдерживаемого смеха голосом, проговорил Мэл, – это Малкольм.
Эта фраза стала последней каплей. Вирджиния больше не могла сдержать смех и согнулась, опустив лицо на ладони. Все ее тело сотрясалось от приступа громкого хохота, которому вторил и Малкольм. Солист все еще просил попробовать его конфетку, что только усиливало эффект и всю комичность ситуации.
– Кэмпбелл, – выдавила она, наконец, подняв голову, когда смогла хоть немного успокоиться. Мэл по-прежнему сидел на полу и боролся с собственным смехом, – ты просто невозможен. Боже, выключи эту пошлость, – проговорила Джини со смешком. – Я была уверена, что ты откажешься, – покачала она головой.
Мэл дотянулся до пульта и выключил музыку. Комната погрузилась в тишину. Вирджиния просто смотрела в глаза Мэла, не зная, что сказать. Молчание вдруг стало неудобным. Казалось, кому-то из них просто необходимо начать разговор, но пока никто не решался.
– Значит, – наконец, серьезно произнесла Джини, – хочешь познакомить меня с Малкольмом, – она выпрямилась, сев предельно ровно, и прикусила губу. – А что дальше?
– Дальше? – Мэл встал и под ее взглядом, натянув штаны обратно, опустился рядом на узкую кровать.
Он мог бы сказать, чего хотел дальше. Мог бы быть настолько нежным, насколько мог быть капитан старого, но любимого им космического корабля, часто уходящий далеко, нарывающийся на неприятности, отстаивающий права своих людей, не всегда правильный и не вписывающийся в общество многих планет. Малкольм сильно желал, чтобы время до встречи с федералами они провели вдвоем в этой уютной манере непонятных никому отношений.
Хотел, но молчал. Не сейчас.
– Джини, – взгляд уперся в серую стену напротив, – знаю, как тебе нравится то, что ты делаешь. Ты увлеченная наукой и чертовски умная девушка. У меня, у команды и у «Крошки» просто нет шансов перед твоим светлым будущим, но все же, несмотря на все это, я хочу спросить: ты вступишь в нашу ненормальную банду? – Малкольм перевел взгляд и заглянул ей прямо в глаза. – Будешь со мной… работать? Если получится убедить Союз, а у нас получится – по-другому быть не может – мне на самом бы деле хотелось увидеть тебя у шлюза «Крошки» перед отлетом.
Джини глубоко вздохнула, глядя на Мэла. Ей показалось, что он буквально буравил ее взглядом. В его глазах отражалась какая-то эмоция, но она не смогла ее распознать.
– Я… – она сглотнула и облизала губу, – эм… Мэл, я, – Джини качнула головой и отвернулась, выбрав для взгляда куда лучшую кандидатуру – та полка на стене ей показалась невероятно привлекательной. – По правде, – начала она и удивилась, каким хриплым и тихим стал ее голос, – не все из нас работают в оборудованных по последнему слову техники лабораториях, – Вирджиния помедлила, прежде чем продолжить уже более уверенно. – Если я захочу, то смогу проводить собственные исследования где угодно. Последние месяцы, например, я работала над статьей про До. Параллельно исследованиям нашей… команды, – она запнулась, прежде чем произнести последнее слово, вспомнив, что в итоге с ними стало. Командой такое вряд ли назовешь. – Но я не смогу ответить на твой вопрос, пока ты не дашь ответ на мой. Почему ты хочешь, чтобы я осталась на «Крошке»? Именно ты. Я знаю про пропуски на станции и некоторые планеты, которые, скажем так, – Джини пожала плечами, – недоступны простому страннику, но меня сейчас интересует не это, – она замерла в ожидании ответа, сознавая, что и так, похоже, слишком открылась. Будет больно, если он ничего не скажет, но лучше расставить все по местам прямо сейчас. Более подходящего момента все равно не представится.
– Эй, – он наклонил голову, пытаясь рассмотреть выражение ее лица, и едва ощутимо толкнул Джини плечом. А когда она обернулась и посмотрела прямо на него, Мэл чуть скривил рот в полуулыбке. – Просто кое-кому без тебя уже как-то… никак.
Губы Джини медленно стали растягиваться в улыбке.
– Да, знаю, мы очень сблизились с Хлоей. Кто бы мог подумать, – качнула она головой. – По пути на Банадае мы не слишком ладили.
– Ты же поняла, что я не о Хлое говорю, – лукаво прищурился Мэл. – Хотя она тоже всеми руками была «за», – во рту у Кэмпбелла пересохло, и он с трудом сглотнул. – Я говорил об одном капитане – бравый обаятельный засранец. Он не знает точно: то ли ты его удача, то ли беда. Но единственное, что этот капитан понимает – ему чертовски не хочется тебя отпускать. Как тебе такое пояснение, Вирджиния Каррингтон?
– Ах, вот оно что, – прошептала она, решаясь на признание. – Тогда передай ему, что я… тоже хочу остаться с ним. Пусть только говорит о себе в первом лице, – усмехнулась Джини. – Поцелуй меня, наконец, Кэмпбелл.
– Я же говорил, ты какая-то нетерпеливая сегодня, – совсем тихо проговорил он почти касаясь самых ее губ.
– Хочешь, чтобы я передумала? – улыбнулась она и медленно стала отстраняться.
В следующую секунду Джини вскрикнула, когда ее спина стремительно встретилась с матрасом. Мэл просто нагло толкнул ее и навис сверху. На его губах играла улыбка. Хищная и опасная.
– О нет, – хрипло произнес он, – я только начал.
Малкольм склонился к Джини, но вместо поцелуя в губы он провел кончиком носа по ее подбородку, а потом перешел на шею, перемежая легкие касания едва ощутимыми поцелуями. Все тело Джини затрепетало, она тяжело задышала, ее грудь стала высоко вздыматься. Конечно, это не ускользнуло от его внимания. Мэл рукой сжал ее левую грудь, заставив Вирджинию тихо простонать от обжигавшего ее с каждой секундой все сильнее и сильнее желания. Джини словно подхватила лихорадку, и она прогрессировала, полностью лишая разума.
– Расстегни молнию, – хрипло выдохнул он ей на ухо, прежде чем зубами прикусить мочку, почти до боли, но вместо протеста она снова застонала, когда импульс пронзил ее тело.
Вирджиния подняла руку и схватилась за собачку молнии на блузке, медленно потянув ее вниз под пристальным взглядом Мэла, приподнявшегося над ней на локтях. Он смотрел на нее с такой страстью и одновременно нежностью, что у Джини защемило сердце. Его светлые глаза сказали ей много больше, чем сам кэп пару минут назад. Мэл смотрел на нее так, словно она была самым прекрасным, что он когда-либо видел. Драгоценным.
Она расстегнула замок спереди на белом бюстгальтере и подняла руки, обвив ими шею Мэла. Их губы, наконец, встретились сперва в нежном касании, но с каждой секундой их страсть разгоралась, сплетая языки пламени в умопомрачительном танце. Малкольм обхватил руками ее талию, обжигая горячими ладонями кожу. Джини выгнулась ему навстречу. Юбка задралась выше на бедра, и она смогла поднять одну ногу, обвив ею бедро кэпа, пока он принялся покрывать горячими поцелуями ее шею, а потом и ключицу, пока не спустился до груди. Джини притянула его голову ближе, и Мэл со смешком припал губами к ее соску. Она вскрикнула, оказавшись не готовой к таким острым ощущениям. У нее было мало опыта во всем этом, но подобного Вирджиния определенно никогда не испытывала.
