Текст книги "Под чужой личиной (СИ)"

Автор книги: Анастасия Мамонкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Ты – оборотень! – Мальчишка без раздумий бросил в меня потрескивающую молнию. Вовремя подставленный клинок принял на себя удар, впитав опасное (для кого-то, я уже давно не обращаю на подобные мелочи внимания) заклинание. Хотя верный щит так же стоял на страже моей бесценной (а откуда у крестьян деньги, чтобы платить наемникам?) жизни.

– Как не вежливо. С дамами тебя не учили общаться? Что за народ пошел? К твоему сведению, гнушаться своей второй ипостаси я не намерена. Мне она, может, нравится? Клыки там, когти всякие. Повышенная волосатость спасает в холодное время года. Да и внешность у меня не сильно страдает. Я же не в шавку уличную оборачиваюсь, как некоторые, – я кивнула на его спутников. Парень непонимающе повернулся на указанных лиц. Неуловимо нахмурился. Учитель не предупредил его о наличии в рядах охотников истинного оборотня? А ученик не почувствовал? В жизни не поверю. Это что за команда такая, где престарелый маг не защищает от нападок объекта охоты не в меру ретивого ученичка?

– Ты о ком? – Подробное высматривание не принесло результатов. Хорошо притворяется, колдун. Таких вот зазнаек я и ненавижу. Убить готова просто. И убью. Но не сейчас.

– О нем, – я беззастенчиво ткнула пальцем в самого высокого плечистого мужчину лет тридцати с рыжевато-каштановыми волнистыми волосами до плеч. Глаза его неуловимо пожелтели, зрачки хищно сузились, став вертикальным. Не то гнев, не то злоба выплеснулись на меня в яростном рыке матерого волка. Да он мне тут сейчас полное превращение устроит, а у меня нервы ни к черту. Да и поела я плотно, а лишаться трапезы извращенным способом выворачивания желудка наизнанку...

– Рес, – негромко позвала я. Позади меня тут же возвысился телохранитель. Теломучитель было бы вернее – как он меня тренировками изводил, Тьма. Зато мечом я теперь махаю отменно, островная школа по-прежнему остается на голову выше не только человеческой, но и эльфийской. – Разберись.

Охотник сдержанно кивнул, перехватывая увесистый двуручник и плавным движением заходя за спину трансформирующегося оборотня. Фу, гадость какая. Мое превращение гораздо эстетичнее, почти как у дракона, по мысленному зову – мгновенное. А это что за конвульсионные выгибания? И как у него внутренности не выпадают в процессе? Ладно, неважно, с ним и Рес разберется, у меня своих проблем немало. Один маг с ученичком чего стоят. Интриганы, чтоб их. Они меня дурой или слепой каликой считают, прикидываясь леший знает кем?

– Будешь драться, мальчик? – Издевательски бросила я. Такого поношения никто не простит. Парень и не простил – с бесстрастным выражением утонченно красивого лица мастерски замахнулся мечом. Заговоренным. Вот только не от меня. Я лукаво изогнулась, избежав немедленного разрезания на две относительно симметричные части (с точки зрения необходимости) – голову и тело, проскользнула за его плечо, оказавшись нос к носу с седоволосым магом. И рубанула наотмашь. Тишина заполнила зал обветшалого особняка. Даже скулящий оборотень с перерезанными сухожилиями на четырех лапах (Рес что-то в изверги подался, кто так с животинкой поступает, может, в хозяйстве сгодилась б на роль сторожевого пса?) послушно заткнулся. Трое наемников попятились к двери. Да, прости-прощай качественная магическая защита. Но как же вы слепы на самом деле...

– Зачем? – Тот самый мягкий голос старика. Точнее, взрослого мага, скрывающегося под чужой личиной. Я заинтересованно обернулась. Как верно я все рассчитала. Колдун, не дурак, прятал и себя, и своего ученика под заклинанием внешности, да таким мастерским, что я даже не почувствовала, как оно распалось. Я с интересом рассматривала его. Высокий. Смуглый. Глаза серые, как грозовое небо. Только сейчас в них плескалась боль и отчаяние. Нда, с ученичком нехорошо получилось. А нечего мальчишке давать было внешность магистра Калласа, этот чародей едва не отправил меня на тот свет. Чужими руками, но идея принадлежала его светлому (он причисляет себя к светлым магам, и это после двух признанных отлучений и подпольной некромантской деятельности!) разуму.

– Мордашка не понравилась, – резанула я, сглотнув колючий комок, надежно уплотнившийся в горле. Еще слез не хватало. Двуликая, за что мне это? Никогда раньше я на детей даже руку не поднимала, а тут – убила. Но это не моя вина!

– Он только начал обучение, – маг тяжело вздохнул, оторвавшись от лицезрения распростертого на полу тела в ореоле темной крови. И вправду, совсем мальчик. Лет тринадцать, не больше. Рыженький, в веснушках. И глаза такие... удивленные.

Я утерла рукавом скуксившееся от жалости лицо. Сколько не занимаюсь убийствами, чужая смерть не приносит мне положительных эмоций. А уж смерть неповинного ребенка...

– Сам виноват, колдун, – холодно отчеканила я, развернувшись к нему всем корпусом. Ненароком напоролась на его взгляд. Оценивающий? Но не как противника, а как... женщину? Он полоумный, что ли? Только что обзывал оборотнихой, а теперь испытывает запоздалое вожделение. Или на него гибель ученичка такое действие возымела? Так, поскорее отвести взгляд, а то Рес, чего доброго, приревнует и зарежет мага, не глядя. – Выглядел твой мальчишка стариком. Да не простым, а моим злейшим врагом.

– И чем оборотню навредил магистр некромантии? – Иронично вопросил колдун, откровенно прохаживая взглядом по моей фигуре. Наряд, а, точнее, его частичное отсутствие, тому способствовал. Надо было одеть что-нибудь менее откровенное и вызывающее. Да и речи мои приветственные поспособствовали бы томительному возбуждению не то что человека, но и скального тролля. – Прищемил хвост просоленным болтом?

– Отдал приказ зарубить мою семью, – я зашипела, сдерживая рвущуюся на свободу ипостась. Может, это зрелище бы и отвадило от меня всевозрастающее желание, но его место заменило бы неутомимое любопытство. Вдруг он препарировать новый вид захочет? А мне как-то с жизнью прощаться рановато.

– Оборотней? – Уточнил мужчина. Все колдуны одинаковы – ненависть ко всей нежити выше личной приязни к одному ее представителю.

Я спокойно кивнула. И не смогла удержаться от издевательского замечания:

– За что ты так не любишь существ с двойным лицом, колдун? Иногда лицемеры-химеры находятся и среди людей. Их ты тоже предпочитаешь убивать?

– С ними я предпочитаю не связываться, – отклонил маг. – Чего нельзя сказать об оборотнях.

Заклятие было настолько резким и мощным, что я не успела сориентироваться. Щит-то сработал безотказно, но рикошет проделал в моем особняке лишний выход. Или вход. Интересно, от меня осталось хоть что-то, попади эта гадость в меня? Пожалуй, проверить это на практике мне не слишком хочется. Точнее, меня колотит от мысли, что выжила я благодаря чуду. Благодарю, Двуликая. Я твоя должница. Кабы не твой дар, кремирование было бы лишним в процессе моего захоронения.

– Любишь их жареное мясо? – Ядовито хмыкнула я, упиваясь его ошеломленным выражением лица и подставляя клинок под следующее заклинание – алое марево. Лезвие обиженно загудело, прогнулось от напора, но выдержало. Меч, впитав всю его мощь, пылал открытым пламенем, но мне оно не причиняло никакого вреда. А вот остальным...

Я замахнулась, просвистев клинком в пяди от плеча колдуна. Кончики волос оплавились от жара, а его непонимающий взгляд вселил в мою смиренную (ага, как же!) душу (а этого у меня отродясь не водилось!) подозрение о психическом нездоровье.

– Кто ты? – Маг понял, что заклятия бессильны и теперь теснил меня к проделанной дыре. Признаю, мечом он владел отменно. Мне не ровня. Может, припугнуть его?

Я “случайно” не довела выпад до победного конца, подставившись предплечьем под обходящий меня по скользящей траектории клинок. Тонкая кожа вспоролась, и на идеальном лезвии осталось несколько капелек крови, танцующих жидким пламенем на стальной глади. Но уже через мгновение они вспыхнули и исчезли, оставив после себя черные обугленные пятна.

– Впечатляет? Да, я такая. В моих жилах течет огонь. Разве ты еще не понял? Тоже мне, колдун, – фыркнула я. Маг опустил меч. Я, подумав, последовала его примеру. Хочет поговорить? Всегда пожалуйста. Если, разумеется, не боитесь нарваться на острую на язык сволочную рыжую ведьму. Или оборотня, тут все зависит от ситуации и моего настроения.

– Ты – Дух? – он протянул к моему лицу дрожащие пальцы, словно не веря в мою материальность. А кровь, простите, откуда? Ну, испарилась, с кем не бывает? Нынче деньки солнечные, теплые, вода же испаряется, чем кровь хуже? Правде, от воды не остается отметин в виде слоя сажи на заговоренном оружии.

Пальцы у него были горячие, а глаза, в которые я смотрела и стремительно тонула в заводях мыслей, совершенно не предназначенных для боя, на свету оказались почти серебряными, как у драконов в человеческом обличии. Двуликая, за что мне талант влюбляться в тех, кто хочет всеми силами испортить (читай, укоротить) мне жизнь? Хоть бы раз мне встретится (и понравился) тот, кому не безразлична моя жизнь и кто не бредит надеждой отправить меня на кладбище в качестве гробовой начинки в белом одеянии. Но, видно, не судьба.

– Нет, – прошептала я, силясь оторваться от цепкого взора, заглядывающего, казалось, в самую душу. Действительно, кто я? Мне уже несколько десятилетий, а я не меняюсь. Я не похожа ни на одну из существующих разумных (и неразумных, но себя я причисляю все-таки к первым) рас. Я владею магией, но у меня есть вторая ипостась, которая, по сути, должна ее блокировать, если я не дракон. А я не дракон. Хотя и превосходно владею огнем.

– Но ты – Огонь, – не поверил мне колдун. Интересно, как его зовут? У него есть возлюбленная? У, молчи, несчастная. Только мага для полноты картины мне и не хватало. Но сосущая пустота там, где по идее должно быть сердце, сбила меня с шутливого тона, которым я собиралась ответить.

Действительно, не хватало...

– Сама Двуликая наградила меня своим даром. Я тот, кого она создала из меня прежней.

– Что ты имеешь в виду? – В его голосе слышалось... беспокойство? Я ему не безразлична? Или он просто ищет прорехи в моей обороне, отвлекая внимание на ненужные откровения?

– Я многого не помню, – уклончиво ответила я. Рес не погладит меня по головке за разговоры с колдуном. Впрочем, его я выдавать не собираюсь. – Например, я не помню, что когда-то была ребенком. Я всегда... такая. Словно время остановилось. Для меня одной. Я...

– Блэйз, зачем ты слушаешь этого чароплета?! Хочешь, чтоб он мозги тебе зачаровал? – Телохранитель встал между мной и магом. Капюшон съехал набок, мантия разорвана, рубашка пропиталась потом. Неужели он их всех убил? Зачем он так? Жизнь – великий дар. Я никогда не убивала, без веских на то оснований. Только если есть непосредственная угроза жизни. И, конечно, во имя мести. А он просто так, ради удовольствия. Может, все люди такие? Или на нем сказывается принадлежность к гильдии охотников? Я так и не сумела его изменить. Он так и не научился мне доверять. Боится? Ревнует? Что бы ни было причиной, я ее никогда не узнаю.

– Убирайся отсюда, чаровник! – рявкнул Рес, перехватывая рукоять двуручника. Колдун не двинулся с места и не сводил с меня своих проникновенных глаз.

– Ты удивительная, – выдохнул он, делая шаг вперед, чтобы вновь прикоснуться ко мне, но охотник оказался проворнее. Призрачный блеск гномьей стали. Смертельный росчерк. Я даже не успела закричать. А потом уже было поздно. Странная пустота внутри. И холод. Трудно дышать, в легкие как будто набили землю. И так тяжело сделать шаг...

Я постаралась вдохнуть, и, о чудо, у меня вышло. Я развернулась и пошла. Куда глаза глядят, только подальше от человека, рядом с которым мне начинает становиться страшно. Я отдала ему себя всю, все, что у меня было – силу, знания, нежность, – а он не поощрил моей жертвы, забрав у меня последнее, что я сохранила в себе – душу. Он сделал меня убийцей, подобной себе. И я, ведомая им, убивала. Но я чтила Кодекс – нападение в ответ на нападение. Вот только он оказался иным...

Я дошла до обрыва, вглядываясь в серые глубины реки. Совсем как глаза того мага, когда я убила его ученика. Зачем жить, когда смерть раскрывает свои объятья?

Помутневшее сознание донесло до меня предупредительный окрик Реса, но меня уже нельзя было остановить. Он – причина моей боли. Он – причина всех моих страданий. Но я не подарю ему смерти, это слишком просто. Пусть живет, но... без меня. Как я жила без своей семьи. Вела бесцельное бренное существование. Пусть живет, а я найду себе место получше. Без жестоких людей. Без боли. Без расставаний. Только один шаг отделяет меня от вечности.

Зачем жить, если в жизни нет смысла?

Я вдохнула приторно сладкий воздух припозднившейся осени и, расправив руки, как крылья, с улыбкой шагнула в пропасть...

ГЛАВА 10.

– Темнеет, – я встрепенулась и вырвалась из объятий полудремы, вскинув на Мора неосмысленный взгляд. Я была далеко. А, может, я вообще уже не существовала. Так странно. Вроде бы ты есть, но жить-то незачем. К чему вся эта катавасия с миссией спасения мира? Кому он нужен, этот мир? Мир, в котором предательство стоит выше любви. Мир, в котором чувства ничего не значат. Мир, который в искупление собственных грехов приносит мне только боль. Неважно какую – физическую или душевную, – но кроме боли я ничего от него не получила.

Двуликая, за что мне это? Я верой и правдой в меру своих сил отрабатывала свою жизнь, когда как многим она достается совершенно бесплатно, я ничего не просила для себя. Никогда. За что Великая, ты оставила меня? За что отвернула от своей преданной послушницы скорбный лик? Ты дала мне силу, но не принесла мне счастья. Ты изувечила мою судьбу, вырвав из ее строк то единственное, к чему я стремилась! Ты, ты во всем виновата. Ты выжгла меня дотла, выжгла мою душу, а теперь собираешься лишить меня сердца. Не бывать тому!

– Привал? – Не своим голосом спросила я, спешиваясь. Искра проводила меня задумчивым карим глазом, шумно вздохнув. Подавленное настроение хозяйки передалось и лошади. Эдак я в скором времени всех окружающих введу в состояние глубокой депрессии.

– Инге, – начал наемник, но я его остановила:

– Молчи, Мор, не надо. Я справлюсь. В первый раз, что ли? – горький смешок вырвался из горла, но подступающие слезы я гордо сдержала. Что-то я совсем расклеилась, так нельзя. Где моя подруга-ирония? Вот достигну Храма Стихий, плюну на колонну Двуликой, желательно чем-нибудь едким. В крайнем случае, смету ее в Преисподнюю стихийным пламенем. Как говорится, клин клином вышибают. А я буду огонь огнем.

– Тебя постоянно лишают памяти свихнутые на тебе ушастые субъекты? – хитро прищурился Раф, отвязывая со своего седла походные сумки и бросая их у груды хвороста, который я тут же превратила в уютный костерок. – Вот уж не подумал бы, что эльфы настолько чокнутые. Длинные уши еще не залог соответственно длинного ума.

– Заткнись, – процедила я сквозь зубы, сжимая кулаки. Вторая ипостась рвалась на свободу вкупе со смачным огненным шаром, который я нетерпеливо смяла в ладони, незаметно рассеяв в воздухе. Но злость накатывала волнами, кулаки так и просились к слащавой морде колдуна, желая запечатлеть на ней шедевры градоустройственного зодчества в количестве двух штук. То есть два фонаря под двумя имеющимися в наличии прекрасными очами цвета распускающихся незабудок. А что, отливающая синева ему пойдет, оттенит прозрачность глаз. Да и в темном переулке посветлее будет.

– Не нравится? – Издевательски протянул маг. Подошел почти вплотную, с маниакальным блеском глаз разглядывая мое лицо. – А ведь все могло быть иначе, милая. Но ты сама решила, что для тебя важнее. Я прав? Не меня ты выбрала в спутники жизни и дальнейшем посмертии? Очень близком, вполне возможно.

– Сгинь с глаз моих, – ощерилась я, пытаясь протиснуться мимо и не столкнуться с его дикими глазами. В них горело желание. Неуемное. Страстное. Такое, что даже смерть (моя, разумеется) не преграда ему. Мне стало страшно. И я впервые пожалела, что не послушалась Тиара и отправилась к Храму. С другой стороны, если я не выполню задание, меня ждет самосожжение. Медленное, мучительное. После которого забвение покажется спасением. И эта смерть отражалась в горящих глазах колдуна. Притягательных, зовущих...

Я не успела даже дернуться, когда его руки сомкнулись на моей талии. Жестко, терзающе. Причиняя боль. Не физическую, нет – я и не такое могу терпеть, но вот чувство превосходства... Этого я пересилить не могла. Терпко пахнущие губы впились в мои. Требовательно, немыслимо. До головокружения, за которым последует обязательный откат за Грань. Поцелуй словно выпивал мою жизнь, а с ней и все радости, что встречались мне на пути. Осталась только грусть. И боль. И страх. И ненависть. И отчаяние, которое пожирало меня изнутри еще отчетливее, чем чужие губы, мешающие мне дышать.

– Отпусти, – пискнула я, упираясь ему ладонями в грудь. Грудь была словно отлита из металла – она не двинулась ни на волос, а по жесткости была сравнима разве что с утоптанным трактом. Глаза на расстоянии вздоха поражали потусторонней синевой, к зрачку закручивающейся в клок тумана, словно заманивая в свои глубины. И сердце у него в груди билось как-то... не по-человечески. Слишком редко. Слишком громко.

– Зачем? – Почти искренне удивился Раф, не делая ни малейшей попытки отстраниться от моих кулаков, прохаживающихся как по его торсу, так и по физиономии. Только когда я замахнулась на пощечину, горячие пальцы до хруста сминаемых костей сжали занесенную ладонь. Я вскрикнула от боли. Из глаз брызнули слезы, а в колени привычно ткнулась поросшая короткой травой земля, но через миг я была бесцеремонно поставлена на ноги, лицом к лицу с колдуном, от которого мне хотелось бежать без оглядки на другой конец света. Отдышалась. Голова кружилась, резерв плескался где-то на уровне предыстощения. Этот маг меня выжал, как губку. Забрал мои силы против моего желания, что, по сути, невозможно. Только тот, чьи приказы я обязана выполнять имеет право питаться от меня энергией Стихий. Мост не может использовать силу Хозяина по своему усмотрению, только исполняя приказы. Кто же он, Двуликая? Что на самом деле скрывается под маской наемного мага? Воплощение? Нет, чепуха, если верить мифам и легендам эльфов, Истинное Воплощение владеет магией Стихий – ни больше, не меньше. Вся Стихия в его расположении – может возвысить, а может уничтожить. Ничего о владении энергетикой дочернего мира там не было сказано.

В свое время эта легенда привлекла мое внимание тем, что глава одного из эльфийских кланов поклялся на крови во всем содействовать Воплощению Двуликой, с которым он якобы столкнулся в стане противника и по неосторожности и незнанию (с кем не бывает) убил. А девушка (удивительно, не так ли – эльф влюбился в поверженного врага) пообещала ему вернуться и ждать. И он ждал веками, наказывая своим детям продолжать его дело во имя Стихии, сгорая от тоски по убиенной красавице. Чем меня удивила легенда, так это тем, что эльфы по сути существа не слишком сентиментальные и далекие от постулата верности до гроба, а Старший его опроверг, посвятив всего себя (после напутственной речи потомкам) служению в Храме Двуликой в надежде, что Воплощение, возродившись и вспомнив о предсмертном обещании, найдет его там. Эльфы не глупы, значит, так тому и быть – встреча предначертана, там были замешаны слишком мощные силы – магия на смерти выше всяких иных. Но встретились ли они – даже эльфы не вечны, а древняя легенда, являющая собой дневник вышеупомянутого главы клана, обрывается на полуслове. Видимо, не дождался...

– Раф, что ты себе позволяешь? – Мор медленно, словно нехотя развьючил лошадей и, наконец, решил отодрать от меня притянувшего меня к себе в надежде на более тесное общение мага. Словами у него не вышло – чародей одной рукой продолжая удерживать меня в стальных объятьях, второй ударил в наемника чистой силой. На наше совместное удивление, удар оказался притянут амулетом на его груди, внезапно засветившимся опасливо-красным светом. Стихийная магия, сразу видно. Но каким-то непостижимым мне образом перекованная в защитный медальон огромной силы. Пожалуй, он и алое марево погасит, хотя в процессе наемнику, конечно, достанется, но что такое обгоревшие брови против кучки пепла? – Отпусти ее, а не то...

– Не то что? – откликнулся маг. Улыбка на его лице стала непозволительно широкой. Буду молиться Великим, она порвет его слащавую физиономию на две половинки, лишив прежней гармоничной красоты. – Пырнешь меня своей железякой? Или натравишь того, кто снабдил тебя этими никчемными побрякушками? Знай, без создателя под боком они теряют половину силы? Думаешь, сдюжишь против меня с самодельными цацками?

– Я не собираюсь с тобой драться, – спокойный шелест его голоса заставил мои лопатки непроизвольно дернуться. Словно стилетом по хребту провели, ей богу. И глаза у него, будто смерти не боится. Видел сотни раз и теперь костлявой его не испугать. Потому что после бесчисленных убийств в его глазах навсегда поселилась личная смерть. – Только если ты навредишь Инге. Тогда, уж извини, от клинка тебе не уклониться. Он безжалостный. И никогда не промахивается.

Я обреченно повисла на руках Рафа. Двуликая, с кем я преодолеваю оставшиеся до цели версты? Один жаждет использовать меня в виде подручного источника дармовой энергии, второй с хладнокровным блеском глаз маньяка на пенсии обещает убить первого, если тот позарится за мое сокровенное здоровье. Лучше бы с эльфом осталась, тот хотя бы не скрывает от меня неизведанные тайны своей бездонной души. Но поворачивать поздно, да и горящий контракт не слишком способствует позорному бегству, если я (не дай то Великие) соберусь в путь-дорожку. Эх, чуяло мое сердце, что люди со мной в отряде не к добру. Теперь я вполне понимаю, за что все эти годы презирала человеческих особей. Насквозь смердящие ложью, замкнувшие свои уста на обман и лесть, в них не осталось никаких добродетелей. От них даже Стихии отвернулись – последние сто лет на территории Ромерии появилось на свет лишь семь магов-стихийников. Великие методично и безжалостно рвут нити, связывающие их с людьми, жалкими потомками тех Древних, что до последней капли крови защищали свои земли, но, вконец обессилив, покинули их, устремившись на юг. И кто знает, что они оставили там, за Серой пустыней. Наверное, именно все то, чего сейчас им и не хватает, отчего они стали походить на каких-то зверей, гонимые инстинктами в поисках денег и развлечений. Пожалуй, в скором времени люди лишатся и магии. А другие расы уйдут, оставив после себя осколки великих цивилизаций. Память о несбывшихся надеждах. Горечь об утраченных возможностях. Людям уготована иная судьба. И долгое существование. Вот только жизнью назвать его будет нельзя.

– Пусти, – я на удивление легко вырвалась из кольца рук Рафа, демонстративно игнорируя обоих соратников.

Почему я пришла к такому неутешительному выводу? Почему я решила, что люди – низшие существа? Почему? Разве среди них нет выдающихся мыслителей, целителей, политиков и просто хороших людей? Есть. Конечно есть, но это скорее исключения из правил, которые как белые вороны мелькают в общей серо-черной массе зависти, гордыни и злобы. И такие же бельма среди толпы представители иных рас – эльфы, дриады, гномы. Не зря мудрые драконы схоронились в горах, а то и вовсе покинули обжитые пещеры – таким, как они, не место рядом с людьми. Их мудрость и неподдельное величие отторгается, ославляется людьми как нечто позорное, недостойное существования по ту сторону гор. Ну и Тьма с ними. Они поймут свои ошибки, но будет поздно. Великие не прощают обид. А время не повернуть вспять.

– Прости, – я удивленно воззрилась на Рафа, склонившего голову в знак примирения. Честно говоря, не ожидала, что он опуститься до такого. Маги чванливы и высокомерны (по себе знаю) и никогда не признаются в минутной слабости. А этот неправильный какой-то. – Я... я не сумел удержаться. Тут такая атмосфера, она тянет к самым низменным поступкам.

Я заглянула за канву мира, признавая правоту колдуна. Из земли, из воздуха, даже из разгорающегося костра к Рафу тянулись нити, пожирая свет ауры. Видимо, неподалеку от Храма Стихии наполняются могуществом, начиная принимать собственные решения и “питаясь” путниками. Странное дело, нити рвались и ко мне, но на полпути замирали и отворачивались в сторону, словно наткнувшись на какую-то преграду. Но ведь стандартный щит не может сдержать Великих, если те вознамерились поужинать мною. Так в чем же дело? Что там говорила русалка? Что я Великая? Бред. Сумасшедший бред. Сестру потеряла, сама умирала вместе с ней вот и помешалась. Не могу я быть Стихией. Потому что я... не Стихия. Стихия это нечто абстрактное, а я вполне телесная и не ощущаю себя порождением Мира. Или это мир был порождением Великих? Преисподняя, совсем запамятовала вехи истории, само Создание вспомнить не могу. Старею...

– Видно ты показался им довольно аппетитным, – не удержалась от колкости я, вороша поленья. Шутка была натянутой, но на большее в своем состоянии я не была способна. Костер в моем присутствии разгорался споро, так и осыпая искрами поляну и задорно урча, как домашняя кошка. Признал свою. Но радоваться нежданному обществу мне было некогда. Меня занимали совершенно посторонние мысли, от которых я, казалось, отделалась в первый же день намеченной операции. Неужели в Храме действительно живут Стихии? Или, по крайней мере, посещают время от времени – порождения обладают разумом только вблизи Создателя. Что же это за Дух такой? Даже интересно. И жутко. От того, что наше путешествие, кажется, не очередная байка Хозяина.

– Ну, я-то не такой костлявый, как некоторые, – мужчина ухмыльнулся, очевидно считая отсутствие агрессии как феноменально быстрое прощение его наглой (и болезненной, попробуйте насильно лишиться больше половины резерва) выходки. Разубеждать человека я не стала. Пусть порадуется. Ничего, он у меня еще свое получит. Вот с утречка возьмусь за завтрак, и маяться ему животом до самого Храма. Главное, самой не отведать “дивного” кушанья.

– Да, я не набираю лишний жирок. Работа у меня, знаешь ли, нервная, способствует сильным физическим нагрузкам. А вот тебе бы не помешала диета. Мы в лесу, пособирай коренья да ягоды. Даже грибы некоторые помогут. Поганки, например. Авось, траванешься, и наполнитель желудка покинет твое бренное тело.

– Ага, – подал голос Мор, отбрасывая в сторону начищенный до блеска двуручник, – вместе с душой.

Маг побледнел от злости, но промолчал, очевидно не найдя благозвучных эпитетов для описания наших вредных личностей. Беззвучно открыв и закрыв рот, он развернулся и удалился на свой лежак, скрывшись с головой под одеялом. Продумывает план мести? Возможно. Не буду его отвлекать от мыслительного процесса.

Я расселила спальный мешок у самого костра, поспешно разделась и, юркнув под одеяло, мгновенно уснула, так что не могла видеть странного взгляда Мора, которым он рассматривал меня, пока огонь не сдался под порывами ветра, и поляна погрузилась в кромешную тьму.

Я проснулась за пару часов до рассвета. Аккуратно выбралась из-под одеяла и неслышно прокралась к кромке леса, даже не обувшись. Не по-летнему холодная роса сводила ноги судорогой, но возвращаться в лагерь за сапогами я не решилась. Обойдя стороной кусты, пролезая через которые я наделала бы очень много шума, перебудив соратников не хуже стаи нечисти, я вышла к дубраве, призывно шелестящей листьями под легким порывом ветра.

Сквозь крону просвечивало стальное небо, у востока подернувшееся розовым дымом. И ни облачка. Звезды затухали, обгрызенный месяц почти спрятался за горизонт, а я смотрела только перед собой, не замечая красоты окружающего мира. Сердце, казалось, остановилось. Просто в груди было пусто и холодно. А тишина, сомкнувшая меня в своих объятьях, не собиралась отпускать. Что говорить? О чем рассуждать? Броситься на шею и заплакать? Ударить заклинанием и кинуться с кулаками? Двуликая, да что со мной творится?

– Где твои сапоги? – Не на шутку озабоченный голос привел меня в чувство. Я наконец-то смогла мыслить, чего лишилась, едва услышав знакомую поступь копыт. Туман недовольно всхрапнул, ткнувшись мордой в плечо своего хозяина, каменным изваянием застывшего в сажени от меня.

– У костра остались, – мы оба говорили совсем не то, что хотели, но пересилить себя я не могла. Он, видимо, тоже.

– Замерзнешь, – горький вздох заставил мое сердце сжаться в комок отчаяния. Только слова вырываются наружу опять не те, что нужно:

– Ничего...

– Ин...

– Д-да? – я подняла глаза, столкнувшись с его теплым взглядом. Расплавленное золото тускло блестело, да и сам он как-то осунулся, постарел. И это за один-то день. Впрочем, я наверняка выгляжу не лучше.

– Я... я виноват. У тебя есть миллион причин злиться на меня, но... я же не со зла. Мне наплевать любишь ты меня или нет, но я буду защищать тебя до последней капли крови. Каких бы ужасов не предсказывала моя сестра.

– А что она... сказала, что ты пришел сюда?

– Что быть рядом с тобой для меня равносильно смерти, – просто ответил Тиар, не отрывая взгляда. – Я подумал, что тебе угрожает опасность. Поэтому я здесь.

Мне стоило огромных усилий не взвизгнуть от радости и предложить ему остаться и продолжить наше путешествие.

– Уходи.

– Почему? Ты не хочешь меня видеть?

Невыносимо, как же невыносимо смотреть в его глаза, ощущать его присутствие и внешне оставаться непоколебимой льдиной без сердца. Долго я так не выдержу.

– Да, – я опустила голову, рассматривая пальцы ног. Ничего интересного, но гораздо безопаснее, чем тонуть в его глазах, когда так трудно солгать.

– Тогда ты меня не увидишь, обещаю, – я облегченно вздохнула, но он еще не закончил. – Но я всегда буду рядом. Я дал клятву. Кровную.

И ушел, уведя под узцы упирающегося коня. Скрылся в лесу, оставив меня в одиночестве разбираться с заварившейся кашей. Хитрецы эти эльфы. Предлагают выбор, когда сами все решили заранее.

Я вернулась в лагерь через час, когда солнце чуть выглянуло из-за линии горизонта, играя бликами на верхушках дубов, по-весеннему вызеленив листву. Тихонько разожгла костер, собрав по округе немного хвороста, подвесила котелок и стала задумчиво ссыпать крупы в чан. Откупорила баночку с ароматными травами и щедро вывалила к каше. По поляне потянулся терпкий запах смеси кориандра, мелиссы и чеснока. Убийственный эффект. Почему я смешала эти ингредиенты, неподвластно ничьему разуму. Моему в том числе.