Текст книги "Под чужой личиной (СИ)"

Автор книги: Анастасия Мамонкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Под чужой личиной
Анастасия Мамонкина

ПРОЛОГ

Как непохожи люди иногда;

Разнятся, как Великие Стихии:

В каком-то человеке есть Вода,

Которая, с уходом, жизнь отнимет;

В каком-то человеке есть Огонь –

Сжигает душу жаркими огнями;

А в ком-то – отбивает Воздух вонь,

Сознательно скользя за облаками;

В каком-то человеке есть Земля,

И с пашнею он связан воедино...

А где-то “между” оказалась я –

Убитая и брошенная Силой...

13.07.

Мой дар Двуликой от /смазано выковырянным на данном месте сердечком с неясными инициалами*/

*Написано корявым эльфийским почерком на единственной уцелевшей колонне разрушенного Храма Стихий, – прим. автора данной надписи

ГЛАВА 1.

– Эй, посторонись, ушастая! – рявкнул торговец, беззастенчиво пихая меня в бок с силой, способной если не согнуть человека пополам, то хотя бы вызволить на свободу поток нецензурной брани.

Я же лишь озлобленно зашипела себе под нос, с обидой потирая ушибленное ребро.

Уж не знаю, что в моей внешности до неприкрытой ненависти изумляло людей: то ли копна рыжих волос, переплетенных в мелкие тонкие косички; то ли излишний минимализм в одежде, коий добропорядочные люди позволяют себе лишь в присутствии возлюбленной половинки или кандидата на эту в какой-то мере приятную должность; то ли (что уж скрывать) длинные острые уши, чем-то напоминающие пресловутые эльфийские, утыканные сережками от основания до чуть загнутого вовнутрь кончика.

А что? Мне нравится.

Нет, конечно, при желании, я могу их замаскировать, но только чары личины в моем исполнении – вещь очень недолговечная и ненадежная. Так что пусть сразу видят, с чем имеют дело. С кем то есть. А чужое мнение меня редко волнует. Тем более в оценке моей многострадальной внешности! Если не понимают, пусть молчать. Иначе... да будет земля им пухом.

Аминь.

Обычно я достаточно миролюбивое существо, но сегодняшний день, в данный конкретный момент времени являющий собой раннее утро, совершенно выбил меня из колеи, отчего в спешке пробуждающегося города налетевший на меня молодой гражданин имел честь лицезреть мою обворожительную клыкастую улыбку, сопровождаемую низким звериным рычанием. Стоит ли говорить, что сей субъект поспешил ретироваться, не горя желанием продолжить наше знакомство?

В общем, до дома Сир, замутившей поутру все это безобразие, я дошла в довольно скверном расположении духа. Но, как впоследствии оказалось, все мои беды только начинались...

– Госпожа Инге, – учтиво поклонился дворецкий, практически утыкаясь своим крючковатым носом в мое... кх-м... не важно.

Вежливо, но весомо отодвинув в сторону истекающего вожделенной слюной слугу, я прошла в гостиную, в знак протеста не снимая сапог, заляпанных рыжей грязью. Земляные следы, как хлебные крошки вывели бы меня обратно к выходу, если высокородная чистоплюйка сочтет мое поведение... ниже нормы. Говорить о том, что ради меня она и так приспустила свою планку достойного леди до унизительно низкой отметки, думаю, излишне.

Стукнув носком сапога о дверной косяк (комья земли холмиком устелили пушистый ковер), но так и не дождавшись приглашения, я вошла. Сир в своей обычной манере пила утренний чай, закинув друг на друга безупречные ножки. Отвлекаться на такую мелочь, как я, она, разумеется, посчитала лишним.

Так и осталась сидеть ко мне спиной. Вся такая нежно-сладкая, местами даже приторная: каштановая грива блестящих волос, каскадом спускавшихся по узким плечикам, сияющий ореол нежного лица, повернутого ко мне в пол-оборота, тонкая линия лебяжьей шейки, прямая спинка, плавный, но заметный, изгиб очень женственной фигуры.

И это в довольно-таки откровенном пеньюаре. Как ее дворецкий еще не умер от разрыва сердца, подглядев как-нибудь за хозяйкой в ванной, ума не приложу.

– В чем дело, Сир? – я по-свойски расположилась в уютном гостевом кресле, хотя, по количеству времени, проводимому в доме этой интриганки, мне в пору ставить здесь собственную мебель. Но кто ж меня заставит?!

Я весело хрюкнула в кулак, и Сир пришлось повернуть ко мне свое аристократическое лицо. Резкие синие глаза, чуждые образу нежного цветка, укоризненно осмотрели меня от рыжей макушки до подошв давно нечищеных сапог; явно недовольные результатом, на миг прикрылись, словно что-то обдумывая, сопоставляя. Лицо хозяйки дома в это мгновенье приняло настолько возвышенное выражение, что я поневоле залюбовалась. Эх, почаще бы так, а то ведь она временами просто дуб дубом. Но иногда... Хотя, конечно, ее заслуги в этом нет, а жаль. Лучше б иметь дело с ней, чем с чем-то неизвестным и совершенно неопределенным.

– Спасибо, что пришла, Ин, – наконец, изрекла Сира, отставляя фарфоровую чашку с половиной содержимого на край стола, откуда ее через миг забрала служанка, словно материализовавшаяся из воздуха. Ловко смахнула несуществующую пыль и исчезла. Даже я не заметила.

– Я буду тебе признательна, если ты соблаговолишь объяснить мне, зачем я поднялась в такую рань, – иногда, но очень-очень редко, я могу быть довольно вежливой.

– Да, прости... Дело безотлагательное, – свистящим шепотом заверила меня аристократка. Глаза полыхнули беспокойством. Я привычным жестом опустила сферу. Конечно, энергии амулетов было жаль, но я подзарядила их только вчера, так что магии должно хватить с лихвой. Ко всему прочему, деятельные расходы оплачивала не я. К чему мелочиться? Сдержанно кивнула, предлагая нанимательнице вернуться к прерванному разговору.

– Повторюсь, дело крайней важности и срочности. И не дает нам времени на обдумывание всех возможных вариантов развития событий. Я даже не понимаю, как это получилось... – В мягком, распевном голосе послышались кошачьи завывания, но Сир быстро справилась с собой и продолжила гораздо спокойней. – Видишь ли, легенды оживают. Прямо на глазах. Наш мир рушится, Ин, и только ты в силах его спасти.

Честно говоря, у меня отвалилась челюсть. Ну, кому, скажите, с утра пораньше приходится слышать о миссии спасения человечества и всех сопутствующих рас?! И это в выходной день...

А ведь мне так хотелось в отпуск, куда-нибудь к морю. Что ж, видно, не судьба. Судьба у меня, как я только что услышала из уст своей нанимательницы, иная. Вот не везет!..

– Сир, можно по порядку? – я щелкнула пальцами, и в руках появилась записная книжка с коротким, местами погрызенным, гусиным пером неудобоварительного цвета. Искренне надеюсь, что его нынешнее состояние говорит о неутомимой работе мысли, а не о расшатанных нервах или необходимости время от времени подточить клыки тем, что первым попадется под руку.

– Насколько ты знаешь, – наставительным тоном начала Сира, но довольно быстро (исходя из обычной аристократической медлительности всех высокородных людей) переключилась на более-менее официальный, – мир есть скрупулезно выверенная материя, от гибели которую удерживают Дух Сущего, Вихрь Времени и Тело Бога, а также находящие в едином равновесии Духи Стихий, но это не столь важно. Так вот, пока все составляющие расположены там, где им необходимо, то есть на разных концах мира, мир спокоен и вечен. Но если переместить хоть один из компонентов... Тогда нам уже ничего не поможет. Намек ясен?

– Вполне, – отвлеклась я от чистки когтей многострадальным пером. Скосила глаза на заполнившийся переливающимися символами листок. – Задача – защита компонентов мирового единства. Цель – спасение мира от неминуемой гибели, связанной с вышеуказанными компонентами. А время? Когда начало операции? Каковы действующие лица? Команда? План действий, в конце концов?!

Сир отвела взгляд, с наигранным интересом изучая напольную вазу с сухоцветами. А я, наконец, поняла, что влипла по самое не хочу. Кто ж меня, дуру, просил подписывать тот контракт? И как описывалось-то: сила постоянна, после окончания срока контракта никаких претензий или заказов, я свободна от всех данных обязательств. Идиотка! Кто тебя, напичканную суперспособностями, живую отпустит? Вот она, ошибка, которая может стоить всей жизни. Жизни, принадлежащей Хозяину. А ведь свобода была так близка... На кой черт я примерила эти амулеты? Будто мне стихийной магии не хватало, в энергетику потянуло. Да я ж в ней полный ноль, зачем позориться-то? Но я, видно, думала иначе. Идиотка.

– Кем выдан приказ? – пустым голосом поинтересовалась я, инстинктивно барабаня пальцами по тумбочке у кресла. Отточенные когти оставляли на лакированном дереве глубокие царапины. Хоть какое-то удовлетворение.

– Я не знаю, Ин, – вскинув на меня свои пронзительные голубые глаза, прошептала Сира. Голос срывался от подступающих слез, веки дрожали. Жалкое зрелище. – Это... голос. Я не знаю, честно! Прости...

Я в задумчивости откинулась на спинку кресла, прокручивая в голове события двухлетней давности. Странно, мне казалось, что прошла вечность...

Гильотина сомнительно хилым сооружение возвышалась на деревянном помосте, перед которым кипела и бурлила толпа народа. Наверно, весь городок собрался. И ведь немаленький.

Пока я шла к месту своей предполагаемой казни, люди молча расступались, кидая мне вслед гневные, обжигающие взгляды. Казалось, ткань на спине должна была обуглиться и рассыпаться пеплом. Как, впрочем, и я сама. Но предложение о публичном сожжении мэр почему-то не принял. Я даже удивилась.

– Подохни, тварь! – плюнул в меня местный мясник (у которого я, по его словам, заразила все мясо неким злым духом, от чего оно вмиг стухло), но плевок жалко повис на алебарде удерживающего меня стражника.

Не знаю, как я должна была скрыться через всю эту толпу, но факт оставался фактом – высоченный, почти в два раза выше меня, и раза в четыре толще (за учетом тяжелой амуниции, кольчуги и спрятанного под безразмерной одеждой оружия) мужчина лет 35-40 крепко держал меня за предплечье. Лишенная кровообращения рука (стражник явно перестарался с силой захвата) плетью болталась по боку, то и дело задевая сломанные ребра, и мне приходилось шипеть от боли. Наверное, со стороны это было похоже на проклятья, потому что народ стал расступаться все охотнее. Один, в попытке отогнать нечистую силу, чуть ли мне не в лицо сунул кукиш с зажатым в ладони стрелолистом. Я обиженно чихнула ему в лицо от удушливого запаха гнилых перьев, на что мужик отреагировал глубоким обмороком.

Какая-то тетка с корзинкой луговых цветов набожно перекрестилась, провожая меня жалостливым взглядом выцветших глаз, но ее место тут же занял агрессивно настроенный поп и, плеснув мою сторону чарку некой дряни, маслянистой пленкой осевшей на разорванном сарафане, гаркнул, перекрывая зычным басом гомон толпы:

– Да сгорит сие исчадие Ада в праведном огне! Да очистится душа ее от черни! Не по-божески без огня упокаивать нечисть! Она восстанет еще более страшной, чем была! На костер ее!!!

– Да!!! – подтвердили откуда-то с галерки. Приглядевшись, я заметила небольшую группу послушников в сутанах, явно исключительно из вежливости поддерживающих своего наставника – с мнением мэра здесь никто не спорил.

В итоге великого сожжения не состоялось. Поп, обиженно поджав пухлые губы, скрылся в толпе, и мы с моим конвоиром достигли-таки помоста. С трудом поднимая ослабшие ноги и спотыкаясь на каждой ступеньке, я поднялась по скрипящей лесенке на дощатое возвышение, где сиротливо торчала проржавевшая гильотина многоразового использования с приставленной к ней корзинкой для сбора отделенных от тела голов. А я так и не почувствовала страха. Ни капли. Только безысходность и горькую несправедливость.

Ничуть не сопротивляясь, я подошла к инструменту казни. Опять же молча и не шевелясь, позволила палачу крепко связать руки за спиной. И сама направилась к низенькой табуретке...

– Стойте! – неожиданно властный голос заставил меня непроизвольно затормозить, так и не усевшись на колени у неустойчивой табуретки, и повернуть голову...

И столкнуться со взглядом неестественно синих глаз красивой, дорого одетой женщины, чуждой окружающему бесцветно-серому пространству.

– Мадам, – мэр вежливо, с елейной улыбочкой подал даме руку, помогая взойти на эшафот. Тонкие каблучки процокали в моем направлении и остановились в паре локтей. Я с превеликим трудом оторвала взгляд от ее удивительно изящных туфель и посмела взглянуть в лицо. Прямо, не таясь. И даже дружелюбно улыбнуться.

Странно, но женщина не отпрянула от моей клыкастой улыбочки, а с каким-то противоестественным интересом стала оглядывать меня со всех сторон, будто сравнивая с чем-то. И только потом заглянула в лицо. Горящие глаза потухли, и она, резко обернувшись к мэру, влепила ему звучную пощечину. Мужичок пошатнулся, но устоял, с непониманием таращась на странную даму, но та уже повернулась ко мне, провела вкусно пахнущей рукой по волосам, распутывая и убирая их с лица.

– Сколько тебе лет, девочка? – мягкий голос ласкал слух. Так и хотелось рассказать ей все-все, пожаловаться, попросить защиты, но я лишь испуганно помотала головой и зажмурилась, ожидая пощечины, какой она одарила мэра. Люди никогда прежде со мной не церемонились, поэтому я рефлекторно отшатнулась, когда рука нежно коснулась лба, покрытого белыми шрамами.

– Не бойся. Я друг. Ты же хочешь жить?

– Д-да, – ошеломленно выдохнула я, облизав сухие губы. – А вы можете мне... помочь? Я ведь ничего не сделала... честно-честно!.. я... я только хотела подружиться...

– Я знаю, девочка. Знаю. Я все знаю. Идем, – и, приобняв меня за дергающиеся от плача плечи, повела прочь, кинув мэру напоследок увесистый кошель с деньгами. Видимо, золота там было много, потому что он расплылся в глупой улыбке и остановил надвигающуюся на нас стражу.

Тем же вечером я потеряла себя прежнюю, лишилась свободы, но вернула жизнь. Как теперь оказалось, только на время. На эти два недолгих года...

– Ин, ты как? – Сира озабоченно наклонилась надо мной, тыча под нос нюхательные соли. Если б мне это могло помочь...

– Нормально, – грустно улыбнулась я, вытаскивая себя из кресла. – Так что я должна сделать?

– Проследить за артефактами. Дух Сущего уже найден. Скоро они отыщут Вихрь Времени, а за ним и Тело Бога, так что...

– А поконкретнее нельзя? – я вперилась в Сир злым взглядом, и ее мягко-голубые глаза постепенно начали отливать стальным блеском.

– Можно, – даже голос изменился, стал глубже, ниже. – Ты должна остановить организацию отступников веры и вернуть Дух. Но для этого тебе придется...

– Погибнуть? – издевательски бросила я, с прищуром смотря в лицо Сиры, но представляя того, другого, который в ней. – Всего-то ничего!

– Почему ты так поверхностна, Ингерия? Почему? Никто не хочет тебя убивать. Я говорю о маскировке. В таком виде ты вряд ли доберешься до границы незамеченной.

В этих словах был смысл. Я покорно закрыла рот, не утруждая себя еще одним потоком колкостей. Перебьется. Подумала и произнесла:

– Мои чары не выдержат долгой иллюзии. Ищите человека, Хозяин...

– Не называя меня так! – сквозь бестелесный голос пробилось явное раздражение. – Ты не раб, а наемный работник. И раз уж я заговорил о внешности...

Тонкая рука провела по воздуху, и легкая рябь волнами понеслась в мою сторону. Яркое свечение, и все успокоилось. Никаких неудобств. Вот ведь мастерство. А я только одну стихию реализовывать и могу, на остальные внутренней энергии не хватает. Правы были сановники, что у меня нет души. Была бы – хватило.

– Хм, гораздо лучше, – глубокомысленно изрек голос, а глаза с живым блеском изучали получившиеся изменения. – Пожалуй, клыки и уши мы скрыли. Но вот остальное...

– Это что именно? – не поняла я.

– Во-первых, одежда. Выбери что-нибудь менее... м-м... – А я и не знала, что Хозяин умеет смущаться, – открытое. Не кринолин, разумеется, Сущее упаси. Сапоги, рубашка, брюки – стандартный набор, – я хотела было что-то сказать наперекор, но слова просто-напросто застряли несформировавшимся комом в горле. Чертов колдун! – Во-вторых, шрамы. Пожалуй, понадобится повязка или клановый обруч. Лучше, конечно, повязка – меньше будет бросаться в глаза. И, в-третьих, оружие. Только меч. Хороший. Около полутора пядей. Обязательно с ножнами. Кинжалы не бери. Все понятно?

– Ага, но...

– Что?

– Маршрут. Я одна, без проводника, так что...

– Ты будешь не одна.

– Что?! Мне выделяют торжественный эскорт? На случай выноса гроба?

– Не дури, – одернул меня Хозяин. – Он знает маршрут, и он скоро придет. Жди.

– Но...

Я не успела договорить – глаза Сир приняли естественный облик, и я, чертыхнувшись, саданула кулаком по столу. Больше повредив ладонь, чем усмирив клокочущий в груди и шумящий в голове праведный (а нечего посылать меня в далекие места!) гнев.

– Что-то случилось? – наивно поинтересовалась Сира. Я отрицательно качнула головой, на лицо упала мягкая рыжая прядь, хотя обычно по носу меня били извечные мелкие косички. Ах да, внешность!

Снеся по пути два стула и перепрыгнув разлегшуюся на полу кошку, успевшую в отместку за нарушенное спокойствие запустить когти мне в голенище сапог, я подлетела к зеркалу и остолбенела. Н-да, жаль, что в свое время Сир не научила меня картинно падать в обмороки...

Он пришел через час. Учтиво поздоровался с Сир, на миг прислонив тонкие пальцы к своим губам. Оторвался от ее лица и посмотрел на меня. Странно так, с прищуром, словно ожидал увидеть нечто иное. Монстра какого-нибудь, например.

Подошел ближе, с интересом всматриваясь в лицо. Мягко взял мою ладонь, поднес к лицу, но я резко выдернула свою руку из его цепких пальцев. Он не обиделся, лишь коротко усмехнулся, не отрывая глаз.

– Так это вы Ингерия, верно? – ироничный баритон, отчего-то пробирающий до костей. Справившись с собой, я, с вызовом вздернув подбородок, посмотрела в его точеное лицо: твердая линия тонких губ, чуть выделяющиеся скулы и синие, столь напоминающие Сир, глаза. Значит, еще один мост.

– А как ваше имя, сударь? – я упрямо скрестила руки на груди, источая голосом сладкий яд. И где только я такому научилась?

Он вновь улыбнулся, отчего в глазах вспыхнули яркие искры.

– Эрафэн, к вашим услугам, мадемуазель, – он учтиво склонил голову набок. Короткая темная прядь упала на высокий лоб. Он нетерпеливо заправил ее за ухо с длинной серебряной сережкой, закрепленной, почему-то, в хряще. – Для вас просто Раф.

– Кто вы? – без обиняков спросила я, попирая приличия. Сир у двери неуловимо нахмурила тонкие брови.

– Тот же, кто и вы, – последовал лаконичный ответ. Нда, намучаюсь я еще с ним.

– Боюсь, что это невозможно. Я единственный вариант. Уникум, как говорится, – я расстаралась на снисходительную улыбку, призванную закрепить превосходство над противником. На данного субъекта такой способ не подействовал.

– А я и не претендую. Просто я так же, как и вы, подписал контракт.

– Вы хорошо информированы.

– Должность обязывает, – в тембре текучего голоса послышалась издевка.

– Кто же вы?

– Вы повторяетесь.

– А вы не ответили на поставленный вопрос.

– Это с какой стороны посмотреть. По-моему, я ответил.

– А, по-моему, нет, – уперлась я.

– Это уже ваше мнение.

– К сожалению, оно идет наперекор с вашим. И именно мое мнение все и решает.

– Я считал иначе.

– Ваши сведения ошибочны.

– А сколько вам лет? – неожиданно сменил он тему, широко улыбнувшись. Я чуть было не выдала роковую цифру, но вовремя прикусила не в меру ретивый язык.

– Какое это имеет значение? – нахмурилась я, отступая от него на шаг.

– Никакого. Просто интересно. В вашем личном деле возраст не указан. Почему?

– Причины не имеют значения. Сейчас ничего не имеет значения. Кроме, разумеется, маршрута, – небрежный деловой тон дался с натяжкой.

– Хотите использовать меня исключительно в практических целях?

Я откровенно усмехнулась. Жаль, клыков нет – было бы эффектно. Завораживающе.

– А что чисто теоретически вы можете?

– Все, – подумав, выдал он, улыбаясь. Зря он так...

– Интересное заявление. А, главное, нужное. Приму к сведению... когда потребуется готовить походный ужин, – посмеиваясь, я подошла к Сир, все это время молча наблюдавшей за нашим бурным диалогом, подмигнула ей, и она воспитанно захихикала в кулачок.

Мгновенно потерявший свой блеск и лоск Эрафэн непонимающе уставился на нас.

– Ин не умеет готовить, – вперемешку со смехом выдала обличительную правду Сира. – Совсем.

– Это... правда?..

– Разумеется, – заверила я своего напарника, направившись к двери.

Улица встретила меня обычным шумом вполне обыкновенного города. Но, о чудо, все смешки, выкрики и ругательства не были направлены на меня. Я впервые без опаски шла среди людей, не пряча лица и не оглядываясь по сторонам в поисках обезумевших фанатиков.

Как хорошо выглядеть, как человек! Чувствовать себя своей в толпе! Не быть чуждой!

Какой-то паренек с щербатой улыбкой проводил меня хитрым взглядом черных глаз. Южанин, они с детства отличаются тягой ко всему, что противоположного пола. И это даже не всегда люди... Лысеющий купец (еще вчера бросивший мне под ноги скользкие очистки), выбрав с лотка самый приглядный фрукт, протянул его мне, на мгновенье удержав мои руки в своих. Удивленная, я поспешила ретироваться, пока к руке не прибавилось влюбленное сердце, а там уж и другие, не менее пылающие органы. Похоже, горе-колдун что-то напутал в моей маскировке...

Догрызая персик, который, кстати, оказался довольно вкусным, я вошла в оружейную лавку, расположенную на соседней с особняком улице, и стала со значительным видом вышагивать у охраняемых заклятиями витрин, заполненных самым разнообразным оружием. Подскочивший продавец начал что-то тарабарить насчет прелестей своего товара, не обходя должным вниманием и мои прелести, но я не слушала. Шла, всматриваясь, и искала. То, что подошло бы под описания Хозяина и приглянулось бы мне. Эстетическая сторона ведь тоже не менее важна, чем режущая кромка лезвия. Кроме того, что я воин, так еще и девушка. Внешне, по крайней мере.

Я редко использовала мечи в своей бурной деятельности, практически никогда в открытую не выходя на честный бой, стараясь пакостить исподтишка, что за двухлетнюю практику стало получаться у меня все лучше и лучше. Меч в таком деле вещь больше обременительная, чем полезная – может зацепиться за выдающиеся препятствия, намертво застрять в ножнах, когда его помощь особенно требуется, или даже назло обломиться в самый ответственный момент отсекания трофейной головы или иной, не менее важной для представления заказчику, части тела. Хорошо, хоть точно знаю с какой стороны держать это убийственное оружие.

Я остановилась, как вкопанная, тупо уставившись на испещренный витыми рунами клинок. Эфес украшен каким-то странным существом с шестью расходящимися в стороны щупальцами, крепко фиксирующим ладонь на рукояти из неизвестного мне темного металла. Длинное, местами зазубренное узкое лезвие из красноватого металла, издали словно окруженное легкими сполохами пламени. То, что надо.

– Этот, – я беззастенчиво ткнула пальцем в меч. Продавец оживился. Видно, покупателей на колдовское оружие в округе было немного. Точнее, я – та самая первая дура, польстившаяся на сей зачарованный кусок не то потемневшей стали, не то осветленного железа.

Заколдованное оружие часто находят в приграничных территориях, но иногда оно попадается и в самой Ромерии. Сановники говорят, их подбрасывают духи, чтобы свести с ума и лишить веры. Брехня. Их куют гномы, а зачаровывают эльфы или друиды. Однако пользоваться этими предметами необходимо с большой осторожностью: какого-то особо нервного воина из Приозерья разрубила напополам черная коробка с крошечным рычажком, которую он выменял у некоего странника за пинту пива. Хранил он ее, хранил, а вот вдруг возьми и дерни рычаг. Дурак.

Я бережно подняла клинок, несколько раз резанула воздух. Необычно-высокий свист, яркое свечение и разогретая рукоять – вот все, что отличало этот клинок от обычных. На первый взгляд, разумеется. На что он зачарован в действительности, покажет только битва.

– Отлично, беру, – решительно сказала я, по-хозяйски убирая клинок в ножны. Явно женские, наспинные, мужчины мечи такой длины спокойно пристегивают к поясу, не боясь наступить при ходьбе.

Продавец расплылся в еще более широкой улыбке, радостно потирая друг о дружку вспотевшие ладони. Моему кошельку его улыбочка не сулила ничего хорошего.

– О, госпожа волшебница, вы просто знаток! – нагло соврал он, под локоток уводя меня к кассе. – Этот клинок – настоящее достояние нашего мира, я искренне счастлив, что он попал именно в ваши руки (“Еще бы, – прокралась мне в голову едкая мысль, – кто-нибудь другой просто из страха обошел бы этот меч стороной от греха подальше Из достоверных источников мне известно, что меч этот зачарован от проигрышей в битве, – возбужденно сопел он мне на ухо, как бы ненавязчиво кладя свою руку мне на талию. Я ловко вывернулась из хлипких объятий, встала чуть в стороне и, вынув клинок из ножен, принялась скептически рассматривать его со всех сторон:

– Волшебный, говоришь... хм, надо проверить, – я прищелкнула пальцами, выбивая из них обжигающие искры и “ворожа” над лезвием. Торговец с открытым ртом наблюдал за моими манипуляциями, резко меняясь в лице.

– Странно, ничего подобного вашим словам не чувствую, – я со вздохом вернула меч обратно в ножны. – Может, вас обманули?

– Да-да! Наверняка, вы правы! Совсем никому теперь верить нельзя, госпожа чародейка! Видно, рушится наш мир, – наигранно сокрушался продавец, пока я доставала из кошеля деньги.

– Ты даже не знаешь, насколько прав, – мягкий баритон за спиной заставил меня вздрогнуть. Монеты со звоном посыпались на пол. Чертыхнувшись себе под нос, я потоком зачерпнула все, что лежало на полу в обозримом квадрате, и вывалила на кассовый столик.

Увидев это, торговец вновь изменил цвет своего лица с бледно-пшеничного на нежно-салатовый.

А что? Сам виноват. Надо чаще убираться в лавке.

Интересно только, что его настолько удивило: гора пыли, в которой напрочь затерялся пяток серебряных монет, или та дохлая крыса, венчавшая гору грязи?

Когда мы с Эрафэном покидали магазинчик и его слабонервного торговца, провожающего нас облегченным взором, я случайно врезалась плечом в некого сухопарого господина лет сорока с пепельными коротко остриженными волосами. Все бы ничего – извиниться и идти дальше, – но мужчина отчего-то надолго задержал взгляд своих колючих серебристых глаз на моем лице, словно силясь вспомнить. Странное дело, но мне он тоже показался слабо знакомым, только ни имя, ни место, где я могла с ним видеться, в моей бедовой голове не всплыло.

Может быть, я что-то и вспомнила бы, но мой проводник нахально увел меня, крепко вцепившись в запястье, так что возможности побега я лишилась окончательно.

– Сколько лет вы на службе? – поинтересовался Раф, лихо наматывая на вилку восточную лапшу, привезенную с островов.

– Два года, – впервые за весь наш немалый разговор честно ответила я, отпивая глоток терпкого кофе. В этой корчме, предпочитающей кормить посетителей неместной пищей, мой напарник считался завсегдатаем, хотя в сам городок наведывался довольно редко. И исключительно по делам. Как и в этот раз.

– Нравится?

– Не очень.

– Почему? – казалось, он искренне удивился. Действительно считает эту работу раем на земле?

– Платят мало, – буркнула я первое, что пришло на ум, и временно загородилась от нескончаемого потока вопросов, с умным выражение лица тщательно пережевывая пирожок с грибами.

– Плохая отмазка, – он легко вырвал из моих рук еще пару печеных изделий, которыми я хотела закрыть себе рот, и нагло убрал их на соседний столик, где на них, как стервятники на падаль, тут же набросились два здоровенных тролля. Как только они друг друга не поубивали – ума не приложу!

– Уж какая есть, – нехотя проглотив последний кусочек, я начисто лишилась защиты. Пришлось поддерживать “светскую” беседу.

Нет, в целом, парень был довольно не плох, вот только к наличию какой-либо тайны он относится с таким недоверием, что не рассказать – чревато.

– А вы хоть раз видели... его? – наконец, решилась я задать вопрос, мучавший меня все эти два года. Сир я замучила им до такой степени, что, едва услыхав из моих уст о Хозяине, она картинно лишалась чувств, долго лежа на ковре в неудобной позе.

– Кого? – не понял Эрафэн, уставившись на меня проникновенным взором своим умопомрачительно синих глаз. Я резко крутанула головой, отгоняя видение.

– Хозяина, – пояснила я. Он криво усмехнулся, ненадолго замолчав, словно бы обдумывая, что именно мне сказать – правду или хорошо отрепетированную ложь.

– Давайте перейдем на “ты”, так будет проще и для работы, и для... – он замялся на мгновение. – В общем, будет легче общаться.

Я хитро ухмыльнулась, отыскав в его словах непозволительный намек отнюдь не к деловому сотрудничеству, но согласно кивнула.

– Вот и отличненько, – парень обрадовано потер руки и вновь принялся за еду.

Я нахально кашлянула ему прямо в лицо, привлекая к себе должное внимание.

– Ты ничего не забыл?

– Ты это о чем?

– Так ты видел Хозяина или нет?

– Какого хозяина? – он совсем по-девичьи затрепетал ресницами.

– Того, который тебя нанимал! Не прикидывайся! – мое терпение, а с ним и редкая вежливость стремительно таяли. Когда злость достигнет своего апогея, боюсь, мне придется искать нового проводника – этот не доживет до начала путешествия.

– А, ты про этого хозяина, – Эрафэн сделал вид, что задумался, растягивая слова. – Нет, я даже не знаю, как он выглядит, – решился-таки соврать он.

Я с минуту побуравила его недоверчивым взглядом, но, так и не добившись покаяния, занялась недоеденной курицей, когда к нашему столику неслышно подошел тот самый мужчина, что встретился мне у оружейной.

– Можно присесть? – чуть хрипловатый голос был приятен для слуха, да и на явственного разбойника человек не походил, так что я величественно кивнула ему на соседний стул.

– Вам что-то нужно? – спокойно поинтересовалась я, отодвигая измученную куриную ножку. Видимо, закончить с обедом мне сегодня не дадут.

– Пожалуй, – уклончиво ответил наемник, подзывая разносчицу с пивом. Тяпнул с полупустого подноса самое темное, кинул серебрушку, добротно отхлебнул и с ироничной улыбкой осмотрел меня с макушки до затерявшихся под столом сапог.

– Что именно, смею я поинтересоваться? – нет, ну почему я его не прогнала? Сразу же видно – наемник, очевидно даже бывший охотник, а совести у них нет и в помине. На что я только надеюсь?

– У меня странное чувство, но, кажется, вы собираетесь в некий поход, не так ли? – серебряные глаза плутовато блеснули.

– Даже если и так – вам-то какое дело? – вежливость сменила настороженность, резко перерастающая в грубость, а с ней в скором времени, если он продолжит в том же духе, может, и в драку.