Текст книги "Шторм на Ладоге. Самая полная версия (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Вопросы к шефу, – сказал он, – не мой уровень.

– А Кристель уже знает, что ей предлагают работу?

– Она уже согласна, – Телмар подал Марджи стакан ее любимого ананасового сока с кокосовым молочком.

– Так-так, – помрачнела Марджи, – все ясно, значит, у нее уже начались тайны от меня. Дай мне время, мне нужно обдумать это предложение.

* Арлингтон.

– Я тебя не совсем понимаю. Ты получаешь сомнительное предложение от мутного типа, ради этого бросаешь работу и готова очертя голову лезть за ним в любую задницу?

– Ты не совсем права. Сначала я уволилась, когда полковник решил упечь меня на бумажную должность, а потом уже Эрик предложил нам работу. И он вовсе не мутный. Ведь Телмар тебе сказал, что Эрик работает на разведку. И ты еще не знаешь о нем...

Девушки готовили свою любимую пиццу, разговаривая о предложении Куолена и Телмара.

– Значит, еще узнаю, – Марджи натирала сыр на мелкой терке. – И ты что – согласна?

– Нет, гневно отказалась, пошла на биржу труда и завела трех кастрированных кошек! Кристель с таким ожесточением месила тесто, словно это были Мейерс и Ройстон.

Марджи подняла голову и внимательно посмотрела на нее:

– Раньше ты не была такой язвой.

– А раньше с нами не обращались, как с дерьмом собачьим! Все наши прошлые заслуги забыты, нас вываляли в грязи и вышвырнули, да еще выставляют свихнувшимися истеричками. Еще недавно нами восхищались, а сейчас только ленивый не зубоскалит на наш счет. Да пошли они...!

– Ты так завелась, словно это тебе пришлось сидеть в "одиночке", – Марджи отошла, чтобы закурить у окна, – и словно это на тебя хотели повесить "десятку" за порчу самолета и аварию. Все это упало на меня, но я не психую...

– Извини, – слова подруги немного остудили Кристель, – ты права, буду сдержаннее. Да, я согласилась. Эрик уверял, что гонорар будет таким, что нам не придется бедствовать. Он сделал мне предложение. Я согласилась и на это.

– Мило, – Марджи села на табурет, – и за какую работу СТОЛЬКО платят? Во-вторых, почему ты расписываешься и за меня?

– А ты хочешь отказаться? И чем думаешь заняться в отставке? Перебиваться случайными заработками или открыть свое дело? А на какие шиши?

– Мне просто интересно, в чем будет заключаться наша работа за большой гонорар? – Марджи ткнула окурок в пепельницу. – Или ты пока этого не знаешь? – она снова склонилась над столом, нарезая корнишоны.

– Транспортировка партии алмазов из Мурманска в Хельсинки, – Кристель переложила тесто на противень. – Эрик обеспечивает охрану груза.

– А сделать собирается обратное? Судя по его обещаниям "безбедной жизни"? Знаешь, как это называется: "Вор у вора шапку украл"!

Кристель пожала плечами, выражая так нежелание развивать эту тему.

– По-моему, он втягивает тебя в криминал, – Марджи стала выкладывать на тесто начинку, – а ты идешь на поводу.

– Я не думала, что мое желание устроить наше будущее и свою личную жизнь ты примешь в штыки, – отбрила Кристель. – Впрочем, могла бы заметить. Стоит мне с кем-то познакомиться, как ты начинаешь его высмеивать, стебаться, выставлять парня полным идиотом, и заканчивалось тем, что я его бросала и смеялась вместе с тобой. А тебе одно нудно – самолеты и адреналин, остальное – фиолетово, – в пылу она говорила уже много лишнего, но остановиться не могла, – извини, но тебе за тридцать и с имиджем бунтующего подростка пора расстаться, – Кристель выразительно посмотрела на "рваные" джинсы и черную майку "Рок-н-ролл" на подруге. – За этим ты прячешься, но нельзя же прятаться всю жизнь от детских воспоминаний и сопротивляться, когда тебя пытаются вытащить из этой скорлупы только потому, что в каждом мужчине ты видишь мистера Уитфилда и боишься стать похожей на его жену!

Марджи в этот момент ставила противень в духовку. От резких слов Кристель она выронила рукавичку и чуть не обожгла ладонь.

– Теперь я еще и застрявшая в детстве трусиха, – принужденно усмехнулась она, ставя таймер. – Кем еще ты меня назовешь, Крис?

– Такого я не говорила, – начала сердиться Кристель, – не переводи стрелки. Да, этот рейс не совсем законный. Но после того, что с нами сделали, почему мы должны отказываться от шанса изменить жизнь к лучшему лишь потому, что это незаконно?

– Я тебя не узнаю. Никогда не слышала от тебя таких суждений. И не ожидала, что Эрик так задурит тебе мозги. Что произошло, пока я была в тюрьме?

– Мисс "Ни один парень не запудрит мне мозги"! Было бы, чем гордиться!

– Да пошла ты! – Марджи хлопнула дверью. Кристель ощутила укол совести, увидев, как изменилась в лице подруга. На лице уходящей из кухни Мардж смешались обида, растерянность, недоумение, а голубые глаза подозрительно заблестели.

Она вошла в комнату подруги. При виде ее Марджи отвернулась, но Кристель с порога успела заметить влажные дорожки на щеках подруги.

– Ну извини пожалуйста, – девушка села на край кровати и тронула подругу за плечо. – Мне жаль, что я такое сказала. На самом деле я вовсе не думаю о тебе так.

– Значит, ты говоришь, не думая? – повернулась на спину Марджи.

– Иногда бывает.

– Ладно, – Марджи села, – друзей мы принимаем такими, каковы они есть, и я хорошо понимаю, что идеальных людей не существует. Ты меня неправильно поняла, Крис, я рада, что ты встретила свою любовь. А если он мне не нравится – это ведь твой жених, а не мой. Но, черт побери, давай назовем вещи своими именами: он хочет украсть алмазы, а нас сделать соучастницами!

– А если и так? – пожала плечами Кристель. – На работе нам и за триста лет не заработать такие деньги. А учитывая то, с каким треском нас выперли со службы, вероятность получить хорошее место практически равна нулю. Максимум, что нам светит – это место посудомойки в пиццерии. Ты предпочитаешь отскребать кетчуп от тарелок после того, как у нас весь мир был под крылом? А как же твоя мечта о подвиге?

– Драпать через Балтику с ворованными алмазами – это подвиг? – Марджи села рядом с Кристель.

– Не через Балтику, а через Финский залив. Так ты отказываешься? Ладно, я не обижусь. Но... Но я уволилась потому, что не хотела летать с другим напарником, считала это предательством. А ты бросаешь меня?.. Из-за чего? Ты еще веришь в то, чем нам начиняли головы в учебке?

– "Без веры никуда, Стрэнникс", – вспомнила Марджи прошлогодний хит Эндрю Дэвиса. – Я еще ничего не решила, так что не перекручивай гайки. Но ты меня вырубила.

– Для бойца в нокауте ты слишком разговорчива. Мэй, я очень на тебя рассчитываю. Когда я полечу через Залив, рядом должен быть напарник, которому я доверяю. А кому я доверяю больше, чем тебе?

Марджи молчала, рассматривая колени. Потом спросила:

– Думаешь, мне легко вот так, моментально принять такое решение? Удивляюсь, что ты согласилась вот так, запросто. С одной стороны, ты права. Мы ничем не рискуем, после этого "задания" мы спокойно вернемся домой и нам даже не придется рубить все связи и скрываться... Но это грань, которую мы пока не перешагивали, а сейчас ты из берцев выскакиваешь, так рвешься совершить этот прыжок, и все из-за этого жирдоса Эрика?

– Между прочим, именно этот "жирдос" устраивал нам встречи без стекла в тюрьме и раскусил Мака, заставил его явиться с повинной, – напомнила Кристель, – иначе ты до сих пор сидела бы в камере, и тебе бы никто не верил. Эрик говорил, что всегда готов помочь мне, и сдержал слово.

Марджи взметнулась с дивана:

– Так значит, мы ему должны?! Да лучше бы я тогда оставалась в тюрьме! Мы же теперь до гроба с ним не развяжемся! Ох, Крис, ну ты и додумалась!

– Не сгущай краски, – поморщилась Кристель, – представляешь Эрика чудовищем. Он вовсе не требует от нас всей жизни. И если хочешь знать, это я предложила ему нашу кандидатуру для полета...

Марджи со стоном бросилась на широкую низкую кушетку, разбросав руки:

– В больничку! К психиатрам! Тебе! Или мне! Или обеим! Потому что ты чокнулась от своего Эрика, а я – от твоих безумных выходок!

– И кстати, – спокойно продолжала Кристель, – ты не думала ни о каких гранях, когда впереди всех рвалась в Афганистан, Ирак, Чечню, не слушая никаких уговоров! А сейчас ты поджимаешь уши, боясь каких-то моральных аспектов и отказываешься помочь мне...

– Я не думала, что ты такая язва. Да, раньше я мало задумывалась о моральных аспектах и только сейчас поняла, сколько переживаний доставила маме и сестре. Как и ты – своим родителям, Крис, ведь ты записывалась в "горячие точки" вслед за мной.

– Мы выполняли свой долг перед Родиной десять лет, забывая о себе, – парировала Кристель, – и за это самопожертвование нам нагадили в душу. Если мы больше не нужны стране, то можем подумать и о своих интересах, верно? Почему мы должны начинать с нуля, когда у нас есть возможность взять куда лучший старт?

Марджи горько усмехнулась, сидя по-турецки на кушетке:

– Ну как я могу оставить тебя одну сейчас, когда тебе совсем снесло башню? Значит, таков будет триумфальный полет Орлиц? Хоть я его себе и иначе представляла...

– Спасибо, Мэй, – Кристель потянулась, чтобы обнять ее; подруга со смешком высвободилась.

– Кстати, насчет парней, – она закурила. – Хочу рассказать тебе. Телмар за городом вдруг попытался за мной приударить. Я чуть было не откликнулась. Наверное, я тоже этого хотела... Чуть не уехала домой в тот же вечер!

– Но почему?

– Я не смогла. Мы дружим двадцать лет. Это было бы... ну, неестественно как-то. Как кровосмешение или предательство.

– Почему?

– Предательство по отношению к нашей дружбе. И Тел это тоже признал, когда у него снова включилась большая голова вместо маленькой.

– С тобой не соглашаться – себе дороже. А я тебя не понимаю. Если ваши отношения переходят в иную стадию, почему ты этому противишься?

– Не знаю, Кристель... Наверное, я еще не готова. Или Телмар – не тот человек, ради которого я изменила бы свое мировоззрение.

– Ну и кто из нас сильнее прибабахнутый?..

*

Куолен любил назначать деловые встречи на яхте, которую выводил почти в открытое море. Павел Веселов приезжал на такие встречи уже несколько раз. Сегодня Куолен наметил заключительное совещание и знакомство с пилотами.

Кристель и Марджи прибыли на яхту на моторке Телмара, раздраженные из-за пробок на междугороднем шоссе.

В кают-компании их уже дожидались Куолен и Павел; Брайан, Дерек, Кеннет и еще двое незнакомых мужчин – один – лысеющий блондин обыденной наружности, второй – угрюмый здоровяк с квадратной челюстью.

Девушки сразу узнали Павла, хоть и видели его мельком на трибуне Эрика.

– Снимаемся с якоря, – сказал Куолен, и Телмар вышел. – Добро пожаловать, дамы. Итак, сейчас я вас познакомлю. Мистер Веселов – наш компаньон. Мисс Пинкстон, мисс Беркли – наши пилоты.

Эрик представил Кристель Брайана, Кеннета и Дерека и познакомил девушек с двумя новыми людьми, механиком Малколмом и охранником Чаком.

Под полом зашумели машины, яхта качнулась. Вернулся Телмар и отошел, чтобы налить себе виски с содовой.

– Что желаете выпить? – Куолен указал девушкам на бар.

– Кофе, – ответила Кристель, осматриваясь. "Скорее похоже на явку гангстеров, чем на конспиративную территорию агента ЦРУ... Хотя, я могу судить и о том, и о другом только по фильмам. Может, я ошибаюсь?".

– Мне тоже, – Марджи неловко устроилась на краю кресла. Ей не нравились роскошная яхта, богатый бар и хозяйское поведение Куолена. "Если он в первый раз прокручивает такое дельце, то откуда у него яхта, да еще такая навороченная; "Мазерати"? Жалованье за 20 лет отложил?". Да и товарищи Куолена, здоровяки в "гавайках", с татуировками и оттопыренными карманами, дымившие сигаретами и потягивающие крепкие коктейли, больше напоминали головорезов, чем сотрудников разведки.

Похоже, Кристель тоже чувствовала – что-то не так. Но влюбленность мешала ей полноценно проанализировать свои догадки. Она верила Эрику.

Веселов рассматривал девушек. У блондинки оказались серо-зеленые глаза, большие и выразительные. Вблизи она выглядела еще моложе, скорее похожая на студентку колледжа, чем на опытного пилота. Кристель была в узких голубых джинсах и "ковбойке", что усиливало впечатление юности. У Марджи были крупные красивые черты лица и яркие синие глаза. Густые волосы, темно-русые с золотистым оттенком, смотрелись бы очень эффектно, если бы девушка не остригла их почти под "ноль". Мускулистая фигура была подчеркнута темно-синими джинсами и полосатой майкой. Мужские повадки смазывали впечатление от миловидности Марджи. Ее подруга, несмотря на суровое выражение лица, не тронутого косметикой, и цепкий проницательный взгляд, все-таки выглядела более женственной. Но здоровяк Телмар посматривал на синеглазку с явной симпатией.

Малколм забрал из кофе-машины две чашки кофе и поставил перед девушками. Куолен поднялся с места и откашлялся:

– Ну, что ж, все в сборе, пора поговорить о деле...

* Вашингтон, округ Колумбия.

– В последние недели ты не балуешь нас визитами, – улыбнулась Натали, увидев, как в патио входит дочь.

Выходной день миссис Пинкстон проводила у клумбы со своими любимыми розами. Элегантный костюм она сменила на потертые джинсы и футболку, волосы убрала под косынку в горошек и меньше всего была похожа на звезду столичной прессы и грозу всех, кто имел несчастье попасть ей на язык.

Кристель поставила дорожную сумку и вытерла лоб:

– Решила погостить у вас несколько дней, благо, пока у меня есть на это время. Тебе помочь с клумбой?

– Потом, – Натали посмотрела на белые джинсы и розовую майку дочери. – Будет очень жалко, если ты испачкаешь одежду, – она поднялась и вытерла руки лежащим на скамейке вафельным полотенцем. – Прекрасная идея, Кристель! Тем более что я как раз взяла неделю отпуска...

– Прекрасно, мама. А Марджи отправилась в предместье к своим. Миссис Беркли еще неважно себя чувствует после суда...

– Ох и суд! – Натали сердито передернула узкими плечами. – Клоунада! Парад самовлюбленных самцов-женоненавистников! И среди присяжных – ни одной женщины, специально, наверное, подбирали. Ничего, кое-кому я уже пальнула солью, куда следует. На очереди еще один материал. Пусть Мейерс крепче за погоны держится, а Ройстон – покупает теплые носки. Выслуживать пенсию ему придется где-нибудь на море Бофорта!

– Не слишком ли круто, мама? – вступилась за экс-командира Кристель, – он все-таки уважаемый человек, а в случившемся отчасти виноваты мы сами...

– Пошли в дом, – предложила мать, – я приготовлю нам чай со льдом и лаймом. Очень жаркий день сегодня.

– При всем уважении к нашивкам и орденам Мейерса, – вернулась к разговору миссис Пинкстон, когда они с дочерью сидели в гостиной и пили охлажденный чай, – я не могу закрыть глаза на это самодурство. Не удосужился разобраться как следует в ситуации, уволил тебя и отдал под суд Марджи! Бедная Мэри слегла из-за этого. И Ройстон хорош – отпечатки с термоса снял, а механизмы внутри радиостанции забыл проверить! Документы у них пропадали, следы воска только с третьей попытки нашли! Нет, дочка, об этом нужно говорить, такого в армии быть не должно! Поэтому я и веду свое расследование в прессе.

Узнав, что отец уже третий день возвращается из Пентагона глубокой ночью, а уезжает на рассвете потому, что готовится сдавать дела заместителю перед переводом на повышение, Кристель вздохнула: "Ладно, может, все-таки выкроит время и для меня?". Младшие братья Кристель, Джейк и Роджер, накануне вернулись с учений во Флориде. Как и сестра, они тоже избрали строевую службу и уже носили погоны первых лейтенантов ВМФ США.

– Вечером они приедут из Аннаполиса, – сообщила Натали, положив трубку, – они тоже очень обрадовались твоему приезду.

*

– Как же ты будешь без службы? – спросила Натали, узнав о событиях последних дней. – С трудом верится, что ты сама уволилась из ВВС...

– Лучше уйти, хлопнув дверью, чем вылететь от пинка под зад, – пожала плечами девушка.

Мать недовольно подняла брови:

– Кристель!

– Извини, мама. Понимаешь, меня бы все равно "ушли". Сначала мне хотели навязать другого напарника, потом – засунуть в штаб на канцелярскую работу. А потом, наверное, и у меня термос опрокинулся или горящий окурок в корзине для бумаг оказался бы. Еще и под статью бы угодила. Или медкомиссию могла не пройти. Нашли бы нестабильное состояние, какой-нибудь послевоенный синдром и выперли бы по состоянию здоровья. А так я приняла это решение сама и все знают, из-за чего.

– Все понятно, ты права, – Натали повернулась на бок на пляжном полотенце у бассейна и посмотрела на Кристель сквозь черные очки, – но ты не ответила, как же ты будешь вдали от самолетов? Я думала, вы с Марджори без кабины и штурвала жизни не мыслите.

– Самолеты есть не только в Арлингтоне, – Кристель потянулась, закинув руки за голову и разминая ноги. – Может, перейдем в гражданскую авиацию, может, откроем свою авиашколу или фирму воздушных перевозок...

Натали и Кристель загорали у бассейна, расстелив на ухоженном газоне яркие красно-синие полотенца. Обе стройные, длинноногие, в черных купальниках. Натали – в цельном купальнике, Кристель – в бикини – и темных очках. На второй день после бурной семейной встречи с братьями и отцом за ужином девушка решила завести с матерью разговор о предстоящих переменах. Только нужно было помнить об осторожности и не сболтнуть лишнего. Чтобы мама потом не увязала что-то с новостями об алмазах в России.

– Тоже понятно, – Натали потянулась за бутылочкой воды, лежавшей в траве, – если полеты – ваше призвание, то новую работу вам тоже нужно искать по специальности. Но, Кристи, для того, чтобы открыть свое дело, нужен стартовый капитал. Собираетесь брать кредит? Или у вас наберется нужная сумма на банковском счету?

– Марджи принципиально не берет кредитов, – Кристель потянулась за лосьоном для загара, – да и я тоже стараюсь этого избегать. Нет, найдем другой способ его достать... Мама, я ведь не сообщила еще главную новость...

По тому, как изменился голос дочери и порозовели ее щеки, Натали поняла, что сейчас услышит что-то радостное. Она знала, о чем говорят девушки таким счастливым голосом и впервые слышала такие интонации от своей спокойной, рассудительной дочери. С блестящими глазами и смущенным румянцем миловидная Кристель выглядела настоящей красавицей.

– Я помолвлена, – сообщила девушка. Перевернувшись на живот, она оперлась подбородком о сложенные ладони. – И он хочет помочь нам открыть собственное дело. Он тоже офицер, только не из армии, а из разведки, хочет уйти в отставку...

– Он старше тебя?

– Да, лет на 15. Но мне кажется, мама, что я всю жизнь ждала именно его...

– Вижу по твоему лицу, – рассмеялась Натали. – Ты так сияешь, что, наверное, в темноте светиться будешь, как неоновая вывеска!

– Сразу видно опытного журналиста. А Мардж говорит, что у меня вид глупый, как у втюренной семиклассницы...

– Она привыкла называть вещи своими именами, – шутливо поддела дочь Натали. – Кстати, я в нетерпении: ты еще что-нибудь расскажешь мне о НЕМ?..

*

– Я – странная мать, – констатировала Натали вечером перед сном, – у Кристель наконец-то появился жених, а я вместо того, чтобы просто радоваться, беспокоюсь. Как будто мало мы думали над тем, что дочь слишком долго одна. Она ушла со службы, не будет больше "горячих точек" и катастроф, а мне теперь заочно не нравится ее возлюбленный.

– Синдром тещи, дорогая, – Генри потянулся, чтобы поцеловать жену, но Натали отстранилась:

– Хотелось бы, Гарри. Дочь рассказывает об этом Эрике исключительно в восторженном тоне, а меня что-то настораживает. То ли Кристель тоже что-то замечает, но видит только сквозь розовые очки, то ли не видит... Я бы очень хотела ошибиться! Сейчас как никогда хочется, чтобы "глаз-алмаз миссис Бритвы" дал сбой!

– Конечно, ошибаешься, – муж понимающе посмотрел на нее. – За Кристель мы очень боялись в детстве, и это укоренилось так, что не ушло с годами...

– Боюсь проявить гиперопеку сейчас, когда Кристель уже взрослая женщина. Умом я понимаю, что моя маленькая девочка выросла, а сердце противится.

– Я хотел бы познакомиться с ее женихом, – генерал Пинкстон встал с кресла, чтобы налить себе и жене минеральной воды, – жаль, что сейчас не принято представлять избранника родителям.

– Да и замуж все чаще выходят после тридцати лет, – грустно сказала Натали, – у меня в ее возрасте уже трое детей было.

Она отошла к зеркалу, расчесывая светлые волосы до плеч. Со спины Натали выглядела, как перед свадьбой – тоненькая, стройная, похожая на фотомодель.

– Эрик, – пробормотал Генри, – в твоем рассказе он мне кого-то напоминает...

– Я рассказала со слов Кристель. Сама не понимаю, чем меня так насторожил этот рыцарь с большой дороги, но...

*

Открыв форточку, Кристель пристроилась на подоконнике, закурила и позвонила по сотовому телефону.

– Не разбудила? – для проформы спросила она.

– Ты же знаешь, – рассмеялась подруга, – в 10 часов вечера для меня жизнь только начинается. Даже в нашем пригороде я всегда найду, чем заняться. А как ты, столичная барышня?

– Берцем тебя по заднице за "барышню", – посулила Кристель. – Все нормально. Порадовала маму известием о помолвке.

– А моя мама обрадовалась, узнав, что я решила устраиваться на гражданке...

Девушки немного помолчали.

– Я не проболталась о главной новости, – сказала Марджи.

– Я тоже.

Затем Кристель позвонила Эрику.

– Здравствуй, дорогая, – от бархатного голоса Эрика по телу девушки прошла легкая приятная дрожь. – Скучаю по тебе!

– Я тоже. Эрик, я хотела сказать, что нам нужно потренироваться на самолете, аналогичном тому, который мы будет пилотировать.

– Без проблем, машину и аэродром я вам обеспечу. Когда встретимся?

– Я проведу в Вашингтоне неделю. Марджи будет гостить у матери столько же.

– Отлично, через восемь дней уже сможете приступать к тренировкам. Я люблю тебя!

– И я люблю тебя.

*

Арлингтон, несколькими днями раньше.

Вернувшись из загородного домика, Марджи, никому не говоря, записалась на обследование к гинекологу.

Все началось еще в первый год службы, когда Марджи чинила рубильник на базе и получила сильный удар током. Очнувшись, она почувствовала себя нормально и решила, что отделалась легким испугом. Возникшие сбои и болезненность месячного цикла она никак не связывала с электрошоком. "Да, Крис и Кирсти правы: больше витаминов, меньше кофе и сигарет!" – подумала тогда Марджи и попросила неделю отпуска. Эти дни девушка провела в мотеле на Кейп-Код, оставив дома сотовый, банку "Амбассадора" и сигареты. Она отсыпалась, пила травяной чай, гуляла по лесу у берега и домой вернулась посвежевшая, веселая и забыла о недомоганиях.

После аварии на шоу все началось сначала. Буквально через пару дней девушка проснулась от боли, выкручивающей низ живота, и увидела, что простыни и пижамные штаны в крови... Обратиться к врачу она забыла из-за суда. После освобождения все повторилось, но еще хуже; несколько дней Марджи едва могла ходить от боли и кровотечения. Она испугалась и решила, что визит к врачу лучше не откладывать.

По тому, как врач качал головой и хмурился, проводя осмотр, Марджи поняла, что новости ожидаются не лучшие.

– Надо будет еще сдать анализы, – доктор стащил перчатки и отошел, чтобы вымыть руки, – я выпишу вам направления; лаборатория работает до 19 часов, как раз успеете сдать. Одевайтесь.

– Что-то плохое? – девушка слезла с кресла и скрылась за ширмой.

– Я хотел бы ошибаться, – вздохнул врач, – но... Но похоже, случай очень запущенный, а теперь еще и инфицирование...

– Что? – Марджи обернулась к нему с джинсами в руках. – Какой случай?

Впрочем, на вопрос об инфицировании она быстро нашла ответ. "Конечно же, Риттер! Когда она меня досматривала, от ее рук воняло, как из пепельницы, и перчаток она не надевала. Интересно, сколько ее подопечных потом так же крючатся?".

Через пару дней она получила на руки результаты анализов, и они обрушились на нее как гром среди ясного неба. А заключение врача сбило с ног.

При ударе током у Марджи развился гормональный дисбаланс, который усугублялся от тяжелой работы, жестких норм физподготовки и спартанского режима в воинской части. А недавнее инфицирование (Марджи с отвращением вспомнила охранниц) усугубило его развитие и запустило воспалительный процесс.

– Самочувствие я вам скорректирую, – сказал врач, выписывая лекарства, – но... Репродуктивная система сильно разбалансирована. Если не провести курс лечения в ближайшие два-три месяца, процесс станет необратимым, и с большой вероятностью вам грозит бесплодие...

Услышав, сколько стоит курс лечения, Марджи выдала про себя весь запас ругательств и выкурила на скамейке около клиники сразу полпачки сигарет. "Охренели, блин!".

"Теперь волей-неволей придется соглашаться на работу у Эрика. Если я хочу внести свою долю в наше общее дело и оплатить лечение, мне понадобятся деньги, намного больше, чем у меня есть. Конечно, я не доверяю Эрику. Буду начеку...".

Марджи закурила новую сигарету. "И что еще сказал мне врач?..".

По его словам, состояние здоровья Марджи ухудшалось из-за отсутствия у нее половой жизни, и доктор не гарантировал полного успеха гормональной коррекции и курса лечения, если девушка не изменит ситуацию...

– Не гарантирует он! – бурчала Марджи. – Значит, для полного выздоровления мне нужен мужик? И что мне – на улице знакомиться, или в барах? Черт побери!

Проходивший мимо парень вытаращил глаза на симпатичную, но угрюмую девушку со стрижкой; Марджи ответила ему таким взглядом, что парень счел за благо убраться.

Марджи бросила опустевшую пачку в урну и по дороге к машине позвонила Кристель, чтобы сказать, что едет проведать мать и сестру. А потом позвонила Телмару и сообщила, что согласна работать с его боссом.

*

Мэри Беркли чуть не заплакала от радости, увидев Марджи на пороге. Девушка вошла в дом, как всегда, улыбчивая, в неизменных джинсах и ковбойке, с небольшой дорожной сумкой. "Моя красавица!" – с гордостью подумала мать. "Как мама постарела за эти недели, – подумала Марджи, – бедная!".

Мэри разговаривала с дочерью и не могла нарадоваться. Они пекли пирог на кухне. Дочь месила тесто, мать крошила яблоки для начинки. Марджи снова стала бодрой и улыбчивой, глаза заблестели. У не появились планы на будущее.

– Откроем частную авиашколу, – девушка стала раскатывать тесто, – жених Кристель подкинул идею, он – парень деловой. Будем владеть школой на паях.

Мать кивнула и вздохнула:

– Хоть бы и у тебя тоже появился жених. Почему ты все время одна?

– Потому что от меня любой парень сбежит, вопя от ужаса, – рассмеялась Марджи, – и кому я такая нужна?

Мэри посмотрела на высокую статную девушку. Марджи возилась у стола в шортах и белой майке; короткие волосы стянуты цветастой косынкой, лицо румяное от загара.

– Ты у меня лучшая, – сказала мать. – Я так хочу, чтобы вы с Кирсти были счастливы...

– Я постараюсь, мама, – улыбнулась ей Марджи. – Раньше у меня на первом месте была служба. А теперь можно и о себе подумать...

*

Казалось, будто в предместье время остановилось или двигалось медленнее, чем в городе. Об этом Марджи думала, гуляя по улице своего детства.

Вот их любимая детская площадка, такая, как ее помнили Мардж и Кристель. За этот клен зацепился ее змей. Велосипедная дорожка такая же ровная, посыпанная желтым песком. Шелестят деревья, поют птицы совсем как раньше.

Здесь она потеряла мячик... Дом Уитфилдов, единственный на всей улице, выглядит так, словно прошедшие годы пронеслись над ним бешеным вихрем.

Раньше, приезжая к родителям, Марджи не всматривалась в перемены, происходящие в предместье, а сейчас будто заново знакомилась с родной улицей.

Девушка остановилась у ограды заброшенного дома и достала сигареты. Под руку попалась упаковка гормональных таблеток, и Марджи, чертыхнувшись, затолкала их обратно в карман шортов. Как неудобно носить коробочку все время с собой! Но если оставить ее в комнате, мама или Кирстен могут увидеть, а Марджи не хотела рассказывать им о своем нездоровье...

"Какое запустение! А ведь был самый красивый дом в квартале! С тех пор, как Уитфилды перебрались в Аннаполис, он так и стоит пустым!".

Через несколько лет после того, как Ребекка Уитфилд упала с крыльца, Реджинальд перевелся в Аннаполис. Расследование показало, что его жена упала с крыльца по неосторожности; дознаватели не поверили двум девочкам, рассказывающим, что капитан полиции столкнул жену. Но соседи о чем-то догадывались. А когда Реджи привел в дом вторую жену, молодоженам стало совсем некомфортно из-за возникшего вокруг вакуума. Соседи избегали Реджи. Уитфилд не стал продавать дом, просто заколотил окна и двери и уехал...

Некогда ухоженный дом выглядел тоскливым и поблекшим: выцветшая краска, ржавые пятна на кровле, седые от времени доски на окнах и дверях... Крыльсо перекосилось, одна ступенька провалилась...

Вид осиротевшего дома почему-то поверг Марджи в тоску, но отойти от ворот она не спешила. И тут к дому подъехал белый минивэн, открылась дверца.

Крепкий паренек осторожно выкатил из салона инвалидную коляску. В ней сидела миниатюрная, похожая на птичку женщина. Очень бледное лицо почти без морщин, но совершенно белые волосы. Бежевый льняной костюм, кремовые босоножки. Ребекка Уитфилд, бывшая Мисс Виргиния-1967 не изменила своим привычкам и оставалась элегантной даже в нынешнем состоянии.

Она удивленно посмотрела на Марджи, гадая, где могла раньше видеть эту девушку, потом улыбнулась:

– Марджи Беркли? Или Кирстен?

– Марджи, – ответила девушка. – Здравствуйте, миссис Уитфилд! Извините, я просто остановилась покурить...

– Что ты, я рада встрече, – весело отозвалась женщина. – Господи, сколько же лет прошло! – она вспомнила круглолицую девчушку, заводилу на детской площадке. И посмотрела на Марджи – загорелую, цветущую, с крепким мускулистым телом и волевым лицом. Сколько же ей лет? Под 30? За 30? После санатория для инвалидов Ребекке перебралась к матери в Ла-Плата, а сейчас понадобилось приехать в Арлингтон...

– Двадцать пять лет, – вздохнула Марджи.

– Да, двадцать пять, – грустно посмотрела на ворота женщина, – а ведь мне тогда было всего 24 года. Большая часть моей жизни... Возможно, я действительно сама была виновата. Но жестоко поплатилась. Ладно, не буду об этом. А как вы тут? – она достала из сумочки ключи и отперла ворота, но они так заржавели за много лет, что не поддавались. – Джош, помоги мне, Пожалуйста...

Молодой человек подошел к воротам, но его опередила Марджи, упершись плечом в одну створку, коленкой – во вторую...

– Джошуа, мой племянник, – представила паренька Ребекка. – Моя правая рука и мои ноги.

– Скоро у тебя снова будут свои ноги, – Джош вкатил коляску во двор.

– Я решила продать дом, – сказала женщина, когда Марджи и Джош катили ее к крыльцу, – в Филадельфии в центре Хейзела делают операции, которые ставят на ноги инвалидов с травмами позвоночника. У меня неплохие шансы. Но для операции нужны деньги... Вот я и приехала посмотреть, можно ли будет получить нужную сумму за этот дом...