Текст книги "Шторм на Ладоге. Самая полная версия (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Мэри Беркли упала в обморок. Натали с мужем захлопотали вокруг нее. Кристель вскочила, пытаясь возразить, но ее слова потонули в общем гаме.

– Так было задумано, – пытался увещевать Брайан обескураженного Телмара. – Да не парься ты!

– Пошел ты…! – оттолкнул его Телмар и спешно вышел из зала, чтобы не встретиться взглядом с Марджи.

Она стояла оглушенная, не веря тому, что все приняло такой оборот. Она не слышала, как Стэнтон и Феррис заверяют ее, что разберутся и решат проблему. Словно во сне девушка позволила приставам надеть ей наручники и увести. Она не слышала, как Кристель крикнула вслед: «Марджи, держись! Я помогу тебе!».

Дорогу до следственного изолятора Марджи помнила расплывчато, она все еще была в ступоре, из которого вышла только в комнате для обысков, когда надзирательница женского отделения со словами «Ишь, какие сисечки!» пребольно ущипнула ее за грудь.

– Вы что?! – вскрикнула девушка, отпрянув, и инстинктивно потянулась, чтобы прикрыть наготу руками.

– Стой спокойно, дорогуша, не мешай тете офицеру работать! – отбрила охранница, продолжая бесстыдно шарить по ее телу.

К Марджи мигом вернулось присутствие духа.

– Я вам такая же дорогуша, как и вы мне! – отрезала она и, прочитав надпись на форменной рубашке надзирательницы, добавила:

– Офицер Риттер!

– Ишь, нежная какая! Порядок тут для всех один! – отрезала Риттер. – Все, одевайся.

– Меня зовут капитан Беркли, – ответила Марджи, стараясь, чтобы руки не дрожали. Босые ноги замерзли, их свело судорогой, но девушка даже не поморщилась, чтобы не доставлять удовольствие этой здоровенной бабище, нагло пялившейся на нее.

– Это оставить! – Риттер выдернула из стопки сложенной на стуле одежды колготки и лифчик, сбросив блузку на пол. – Не положено!

Под душем Марджи затрясло. «Сейчас я проснусь. Это кошмар. Этого не может быть…».

Риттер отвела ее в одиночную камеру и захлопнула дверь. Услышав лязг замка, Марджи упала на стул, закрыв лицо руками. «Дерьмо собачье! Ну почему?!».

Даже когда они с Кристель катапультировались из горящего самолета прямо в реку и плыли к берегу, пытаясь отстегнуть намокшее, тянущее ко дну снаряжение или снимали мины под Гудермесом, Марджи не испытывала такого бездонного ужаса и отчаяния, как сейчас…

– Эй! Спать будешь в кровати после отбоя! – помощница надзирателя принесла матрас, подушку, одеяло и постельное белье. – Располагайся. Как королева, одна в помещении будешь. Правила поняла? Эй! Ты чего, заболела?!

– Придуривается, – припечатала с порога Риттер, – наломала дров, а отвечать неохота.

От этих слов Марджи сразу вскочила.

– Я все поняла, – она стала аккуратно застилать койку под взглядами охранниц. – И за свои поступки отвечать не боюсь. Если есть, за что.

– А с этим пускай суд разбирается, – ушла от дискуссии Риттер, захлопывая дверь.

«И мама все видела. Плохо… А Мейерс, сволочь! Поверил всему, смотрел на меня, как на прокаженную! Теперь еще на Кристель отыграется, – девушка стащила блузку и юбку и, оставшись в майке на тонких бретельках и трусиках, забралась в постель и зябко свернулась под тонким одеялом. – Жизни ей не даст. Что же это такое?».

Нервное перенапряжение взяло верх, и усталая девушка заснула.

*

Кристель гнала машину, нарушая все правила и сигналя без перерыва. Парня, вздумавшего "подрезать" ее и притормозить она загнала в кювет. Заставила шарахнуться школьный автобус. Байкер на "харли" едва успел уйти от лобового столкновения и проорал вслед Кристель несколько пожеланий.

Она была полна решимости встретиться с Эриком. Вплоть до того, чтобы даже выломать ему дверь и, если он окажется не один, спустить бабенку с лестницы в чем мать родила. Эрик обещал помощь – "Если понадобится". Вот и понадобилось.

Огромные, потемневшие от отчаяния глаза Марджи, которую уводят полисмены... Плачущая миссис Беркли. Растерянные Генри и Натали. Стэнтон запихивает бумаги в портфель: "Я этого так не оставлю... Я их выведу на чистую воду!".

Все это гнало Кристель вперед и придавало ей решимости. Кажется, только он сейчас может помочь...

*

Куолен услышал требовательный звонок из прихожей и сразу понял, что это Кристель. Об итогах судебного заседания он знал из вечерних новостей и ждал девушку.

– Эрик, твое предложение помощи еще в силе? – с порога спросила Кристель. Напряженная, как натянутая струна, с бледным суровым лицом – боец до мозга костей; глаза горят – "нечего терять, ни перед чем не остановлюсь!". Такой Эрик видел ее впервые.

– Да, в силе, – ответил он. – Проходи в гостиную, садись. Чай, кофе? Или что-нибудь покрепче?

– Спасибо, потом. Мардж нуждается в помощи, – девушка рассказала о суде. – Она невиновна, но без этого ...го документа о воске ничего не докажешь. И мне тоже нужна помощь. Мейерс так смотрел на меня, когда я давала показания, словно хотел вместе с туфлями сожрать.

– Помогу вам обеим, – кивнул Куолен, мысленно аплодируя себе: "Во мне пропадает гениальный сценарист! Как удачно я придумал!". – А сейчас задам еще несколько вопросов для уточнения, и расскажу кое-что о себе, прежде чем мы договоримся...

*

– Начнем с того, что я тебе представлюсь, – Куолен достал из нагрудного кармана спортивной рубашки удостоверение. – При знакомстве я назвал тебе неправильную фамилию и место работы. Ливингстоном я представляюсь на северо-востоке, а сейчас нарушаю инструкции ради тебя...

– ЦРУ? Кристель подняла брови. – Куолен? Да, ты меня ошеломил... Но это значит, что ты действительно можешь вытащить Мардж? – с надеждой посмотрела она на мужчину.

– Сделаю для этого все.

По тому, как Кристель вздохнула и сменила позу в кресле на более спокойную, Эрик понял, что смог обнадежить ее.

– А ведь ты догадывалась, что я не тот, за кого себя выдаю, – сказал он.

– Догадывалась, – кивнула девушка, – я, как летчица, очень внимательна к деталям.

– Я сразу заметил твой цепкий, острый ум, – похвалил ее Эрик. – Не волнуйся, – он сел рядом с Кристель и взял ее за руки, согревая, – считай, что я уже начал работать для того, чтобы помочь твоей подруге выйти на свободу и доказать ее доброе имя.

– Спасибо, Эрик!

– Может, кофе по-исландски?

– С удовольствием.

Когда они пили кофе, Кристель спросила:

– Мне можно будет передать Мардж кое-какие вещи и повидаться с ней?

– Конечно, с этим трудностей не возникнет.

– Ты извини, что я навешала на тебя столько проблем, Эрик...

– Я рад буду помочь тебе.

Допив кофе, Кристель не спешила менять позу; ей было очень хорошо и удобно рядом с Куоленом.

Свободной рукой Эрик взял телефонную трубку и после короткого разговора сообщил:

– Все в порядке. Завтра в 14.00 у Марджори встреча с адвокатом; ты пойдешь вместе с ним, а перед этим сможешь передать ей вещи. Время встречи – полчаса.

Кристель успокоенно кивнула:

– Я позвоню миссис Беркли, успокою ее. Она плохо себя чувствует после суда и, наверное, захочет передать Марджи записку.

– У мисс Беркли такая пожилая мать, что вначале я принял ее за бабушку, когда увидел в новостях.

– Да, Марджи и Кирстен – очень поздние дети; миссис Беркли родила их в 45 лет, когда уже и надеяться перестала. Они для нее – главное сокровище в жизни.

– У Марджори есть сестра?

– Да, они двойняшки, но Кирстен совсем другая. Она модельер в Доме Лакруа, сейчас уехала в Париж на дефиле с новой коллекцией. Марджи не велела нам сообщать сестре о случившемся, иначе Кирст бросит все и примчится домой, а она так долго ждала возможности показать свои новые модели.

– Твоя подруга даже сейчас прежде всего думает о близких, прекрасно. Тогда я ускорюсь, чтобы к возвращению Кирстен Марджори уже была на свободе...

Он снова потянулся к телефону. Кристель уютно устроилась в кресле с чашкой кофе. Тревога отступила, девушка интуитивно чувствовала, что Эрик действительно поможет им разрубить этот гордиев узел...

*

Спросонья Марджи не сразу поняла, почему ее постель такая узкая и неудобная, а в глаза бьет солнце. Ведь ее кровать стоит так, чтобы утренние лучи не падали на изголовье...

Она потянулась и еще в полусне села. Надо обязательно рассказать Кристель про сегодняшний дурацкий сон...

... который оказался явью, стоило девушке открыть глаза. Камера-одиночка никуда не делась. От неудобной койки ныла спина, затекла правая рука. "Да, это не сон, – она заправила постель и сделала зарядку. – Черт возьми...".

Принимая душ, Марджи запоздало содрогнулась от отвращения при воспоминании об унизительном досмотре, когда она стояла обнаженной перед тремя ухмыляющимися надзирательницами, и Риттер грубо обшаривала ее, сопровождая свои действия разнузданными комментариями. К горлу девушки подступила тошнота, Марджи почувствовала себя запачканной и стала с удвоенным рвением тереться жесткой мочалкой под горячими струями воды. Она старалась смыть с себя эти гадкие прикосновения, гадкие взгляды, гадкие слова... Переключив душ с горячего на холодный, девушка уже через пару минут почувствовала себя свежей и бодрой и только тогда вышла из кабинки.

После завтрака пришла Риттер и рявкнула: "Принимай передачу, Джулия Робертс!", и Марджи с трудом подавила желание садануть бабищу в солнечное сплетение, синхронно – носком ботинка по лодыжке, свалить на пол, схватить за уши и колотить затылком, пока у надзирательницы не отпадет желание издеваться над заключенными ради забавы...

Марджи перебирала полученные вещи, радуясь, что Кристель не забыла положить ее любимые джинсы, в которых она ходила дома, и пару футболок с яркими аппликациями и не забыла ничего необходимого. Кристель передала и книги, сигареты и пару журналов с кроссвордами. Тут же была и записка от мамы, и растроганная девушка тут же села писать ответ.

После обеда ее позвали в комнату свиданий.

За стеклом Марджи увидела Стэнтона и Кристель...

*

Кристель почувствовала, как от сердца немного отлегло; Марджи, которую привели и посадили напротив, не выглядела сломленной или угнетенной. Спокойное лицо, решительный взгляд. Форменная блузка и юбка от штабного мундира сидят безупречно, не измяты и без пятнышка.

Стэнтон пропустил к микрофону Кристель.

– Спасибо, Крис, – наклонилась к телефону Марджи, – мне передали вещи и книги. Я уже написала ответ для мамы, но его сперва должна проверить цензура...

О признании Куолена Кристель решила пока не рассказывать подруге. Не здесь. Это не те вещи, которые можно обсуждать под контролем тюремной охраны...

– Ты не отчаивайся, – сказала она подруге, – все будет хорошо, мы тебя выручим!

– А кто отчаивается? – хмыкнула Марджи, – а тут ничего страшного. В отдельном помещении, как принцесса, тепло, светло... Да ты не волнуйся, Крис, чтобы меня вырубить, что-то посерьезнее надо!

Потом к микрофону сел Стэнтон, он заверил клиентку, что уже начал работать, добиваясь смены меры пресечения для нее, а Феррис снова отправился в подразделение. Адвокаты рассчитывали найти настоящего виновника аварии, чтобы доказать невиновность подзащитной.

Из комнаты свиданий ее снова привели в помещение для обысков, где уже ждала Риттер, с гаденькой ухмылочкой похлопывая дубинкой по доскообразной ладони.

– Маленькая формальность, – сказала она. – Тете офицеру надо проверить, не подсунули ли тебе чего-то недозволенного. Ну-ка, сними с себя все лишнее, и тетя офицер тебя немного помацает...

– Что мне могли подсунуть? – даже улыбнулась Марджи. – Там сплошное стекло, и охранник стоял рядом...

– А кто вас знает, дорогуша. Порядок для всех один. Такова моя должностная инструкция. Ну, не задерживай ни себя, ни меня, снимай свой костюмчик, или предпочитаешь, чтобы тебе помогли раздеться?

– Вряд ли в вашу должностную инструкцию входит обязанность называть меня "дорогуша", комментировать мое телосложение и щипаться, – отчеканила Марджи, расстегивая юбку, – я, пожалуй, задам этот вопрос начальнику изолятора...

При виде обалдело выпучившейся на нее Риттер, девушка ощутила удовлетворение; победа в этом словесном поединке явно осталась за ней.

На этот раз Риттер провела обыск быстро и молча, без щипков и шлепков.

– Свободна, одевайся, – пробурчала она, покосившись на двух своих помощниц. Чертова девка размазала ее прямо при подчиненных. И что обидно, по сути эта выскочка права.

– Меня зовут "капитан Беркли", – спокойно и вежливо повторила Марджи, натягивая белье и набрасывая блузку. – В крайнем случае согласна на "миз Беркли", но никак не на "дорогушу", "милочку" или "цыпочку"...

– Ты не заедайся, – почти миролюбиво ответила надзирательница, – я просто делаю свою работу, а порядок тут один для всех.

– Да, конечно, – ровным голосом ответила Марджи, – у меня претензий нет.

В камере она с наслаждением переоделась в любимые джинсы и футболку, закурила и включила чайник.

– Ладно, мы еще повоюем, – девушка бросила пакетик чая в пластиковую кружку. – Я не остановлюсь, пока не докажу свою невиновность!

*

В обеденный перерыв Стэнтон спустился в свое любимое кафе "Старбакс", где великолепно варили кофе по-восточному. Получив чашку с любимым напитком и штрудели, адвокат занял свой привычный столик у окна и размешал сахар в чашке. Но, не успел он пригубить кофе, как его окликнули:

– Полковник Стэнтон?

Смутно знакомый рослый мужчина средних лет приближался к нему с чашкой доппио в руках.

– Да, а с кем имею честь беседовать?

– Разрешите сесть? – ответил мужчина. – Куолен. Лэнгли.

Стэнтон застыл с ложечкой, наполовину вынутой из чашки. Конечно, он знал этого человека. Эрик Куолен был одним из лучших в военной разведке. В то же время о нем ходили слухи, как о человеке, для которого нет неразрешимых проблем. Стэнтон внимательнее посмотрел на визави. Глубоко посаженные серые глаза, малоподвижное лицо, могучая фигура, заслонившая солнце. Легендарный Куолен, о котором адвокаты вспоминали третьего дня в зале суда, когда Марджори уводили в наручниках. "Ищи-свищи теперь заключение экспертизы о воске в механизме! А без него опровергнуть обвинение практически невозможно. Тут нужно чудо или помощь человека, способного разрешить любую проблему. Вроде Серебристого Волка. Но как на него выйти?".

– Наслышан, – сказал он. – Чем могу быть полезен?

– Напротив, – Куолен отпил кофе, – это я хочу предложить вам помощь.

Стэнтон снова изумленно воззрился на него. "Он прочел мои мысли, или все гораздо проще, и у него хорошие информаторы? Не знал, что такой спец будет сам ходить и предлагать свои услуги; вряд ли он подолгу сидит без работы!".

– Миз Беркли невиновна в инциденте на авиашоу ВВС, – продолжал Куолен, – но убедить в этом твердолобое Большое Жюри будет трудновато. Да еще все, кто имеет влияние на ход дела, априори настроены против нее. Виргинские Орлицы – не просто летчицы, а символ, легенда. К сожалению, есть люди, которые жаждут вытащить на свет их грязное белье, очернить идеал, принизить его до своего уровня... Мужчины ненавидят сильных женщин за то, что проигрывают рядом с ними, а женщины готовы заклевать "белую ворону" и завидуют им потому, что сами не решаются также быть полными хозяйками своей судьбы...

Стэнтон молчал, ожидая, когда Куолен перейдет к сути.

– Поэтому вряд ли кому-то по-настоящему интересно, что именно случилось с самолетом, – продолжал Куолен и подался вперед; в нагрудном кармане рубашки блеснули темные очки в тонкой золотой оправе, – и постараются примерно осудить Марджори, как говорят русские – "чтобы другим неповадно было", не думая, что речь идет о судьбе человека, молодой женщины... Однако реприза затянулась, – он посмотрел прямо в глаза Стэнтону, как удав. – У меня есть человек, который на самом деле вывел из строя самолет, и я готов отдать его вам.

Адвокат посмотрел на него, гадая, не ослышался ли. С одной стороны, это большая удача. С другой – нет ли тут подвоха, не опасно ли быть обязанными Серебристому Волку? Надо сперва кое-что уточнить.

– Это действительно виновник аварии? – спросил он.

– Да, и парень не запнется в показаниях.

– Чем я смогу расплатиться за вашу помощь?

Куолен покачал головой:

– Ничем, я выполняю просьбу подруги вашей клиентки.

– Капитана Пинкстон?! – брови Стэнтона поднялись. – Она обратилась к вам?

– Профессиональная тайна, – уклонился от ответа Куолен, – у меня тоже есть кодекс профессиональной этики. Да, и еще хочется запустить ежа под сановные зады, – ухмыльнулся он, – меня это хорошо позабавит, а миз Беркли будет избавлена от незаслуженного клейма вредительницы в рекордно короткий срок, и это поднимет ваш рейтинг в адвокатском сообществе...

– Когда я смогу побеседовать с этим человеком?

– А когда вам будет удобно?

Закончив разговор и пожав друг другу руки, мужчины поодиночке вышли из кофейни. Стэнтон почувствовал, что рубашка влажна от пота, хотя день был прохладным, и расстегнул пиджак. "Нежданный поворот! Ладно, посмотрим на парня, которого отдаст нам Куолен. Ай да кэп Пинкстон! Снимаю шляпу. Девушка не промах, и настоящий друг! Но как ОНА вышла на Волка?..".

*

Кристель стояла рядом с Куоленом и Феррисом в комнате, смежной с кабинетом следователя, и потрясенно слушала, как Стэнли Макдугалл понуро рассказывает Ройстону и Стэнтону о том, как вывел из строя рацию в самолете Орлиц, чтобы сорвать авиашоу и дискредитировать коллег.

Девушка примчалась, едва узнав от адвокатов о продвижении в деле, но не ожидала услышать такое от человека, которого они с Мэй считали своим другом.

Оказывается, Макдугалл уже давно завидовал популярности и успеху Орлиц, но скрывал это потому, что девушки относились к нему приветливо, и он стыдился дурных чувств. Но когда его заявку на участие в авиашоу на "Роквелле" отклонили потому, что уже выбрали Орлиц, парень не совладал с собой. Дежуря в ночной смене возле ангаров, он пробрался к "Роквеллу" и подсунул в механизм радиостанции восковой шарик, наполненный кофе в расчете на то, что в полете воск растает и кофе зальет контакты. Он не ожидал, что последствия будут столь катастрофическими; просто думал, что Орлицы опозорятся перед зрителями и получат выговор от командира... Ему неловко перед мороженщиком, лежащим в кардиологии, владельцами раздавленных машин и хозяйкой погибшего мопса, а главное – перед сослуживицами, которые тоже пострадали при аварийной посадке. Теперь, когда Марджи собираются судить, Макдугалл больше не в силах молчать и готов понести заслуженное наказание...

Куолен подошел и тихонько сжал руку Кристель:

– Да, нежданный поворот... Оказывается, не все еще потеряли совесть.

– Я не могла даже подумать, что это он, – Кристель покачала головой. – Многих подозревала, но не Мака. Марджи тоже так хорошо к нему относилась. А он завидовал нам. Как будто наша популярность нам даром досталась. Ведь мы служили вместе столько лет, он знал, что мы не гонимся за славой...

– предстоит еще очная ставка с Марджи, ее тоже ждет потрясение, – Феррис подтянул галстук на безупречной форменной рубашке. – Но это снимает с нее обвинения в саботаже и порче техники. Поворот к лучшему.

– Жаль, что совесть у него раньше не проснулась, – вспылила Кристель, закуривая, – например, до увольнения Марджи или на суде. Но тогда он молчал, мать его!

– Да, понимаю, тяжело разочаровываться в друзьях, – Эрик отошел к автомату, бросил в щель пару монет и заказал эспрессо, – но главное – ситуация имеет все шансы на благополучное разрешение в ближайшие дни.

За дверью в коридоре затопали несколько пар тяжелых ботинок; это привезли на очную ставку Марджи.

– Вы увидитесь после официального мероприятия, – сказал Куолен, проследив за взглядом Кристель, обернувшейся на звук шагов, – ей нужна будет моральная поддержка.

При помощи Куолена Стэнтону удалось добиться для Марджи разрешения на встречу с Кристель без стекла, но под наблюдением надзирателей.

Марджи была очень хмурой, с погасшими глазами; даже перспектива скорого освобождения ее не воодушевляла.

– Как мама? – спросила она, когда девушки сели за стол друг против друга. Марджи прятала руки под столом, чтобы Кристель не цеплялась взглядом за наручники. У дверей стояли две исполинские охранницы, зорко следившие за каждым ее движением.

– Лучше. Доктор говорит, дня через три ей можно будет вставать. Как раз к твоему возвращению, – принужденно улыбнулась Кристель.

– Да, надеюсь... Бедная мама. Ей сейчас тяжелее всех.

– Не тяжелей, чем тебе.

– Да ничего, я держусь. Да... Мак меня нокаутировал. Значит, он нам завидовал. Но почему? Он же знал, что мы свои награды не на диване заработали.

– Иногда нельзя доверять даже друзьям, – вздохнула Кристель. – Что планируешь делать дальше?

– Восстанавливаться на службе, – Марджи подняла голову, ее глаза упрямо блеснули. – Теперь, когда все выяснилось, Мейерс должен восстановить меня на службе. Если надо, до международных инстанций дойду, но добьюсь того, что мое увольнение признают неправомерным!

– Это будет трудно, – предостерегла Кристель, – полковник зол на тебя из-за той перепалки и последующей шумихи...

– Буду бороться, – упрямо повторила Марджи, – по течению плыть не желаю. Даже если я проиграю, то только после того, как сделаю все возможное! Пусть никто не думает, что меня можно сломать или согнуть!

Кристель порадовало то, что Марджи сохораняет кураж и силу духа. И она была благодарна Эрику. Но хотя с плеч свалилась одна часть груза, признание Макдугалла уязвило обеих. "А если не он один так к нам относится? Но чем мы заслужили?".

*

Куолен был доволен быстро и аккуратно проделанной работой. На этом он уже набил руку. Парень из военчасти запросил кругленькую сумму, но свой текст затвердил без запинки. Макдугалл был в долгах, как в шелках; страсть к покеру и блэк-джеку дорого стоила. Его порадовала возможность погасить все долги, после отбытия срока переехать на Гавайи и там зажить в свое удовольствие. Куолен знал, к кому обратиться. "Учтут чистосердечное раскаяние, первую судимость, отбудет года три-четыре, и с чистой совестью и большими деньгами отправится в Гонолулу или Ваикики. А Беркли выйдет на свободу, и с ними можно будет заговорить о деле. Чувство благодарности – сильнодействующее средство, или я ни черта не понимаю в женщинах..."

*

Марджи сидела у стола, разгадывая японский кроссворд. "Что еще остается? Курить, пить кофе, коротать время. Книги, кроссворды, телевизор... Но теперь у меня появилась надежда на то, что это ненадолго. Стэнтон сказал, что этот вопрос решится в течение двух-трех дней. Хорошо бы... Скоро приезжает Кирстен, хотелось бы встретиться с ней уже дома, а не в тюрьме...".

Марджи отложила ручку, встала и сделала несколько энергичных силовых упражнений. Она поймала себя на том, что избегает мыслей о Макдугалле. "А мы к нему со всей душой. С такими друзьями и враги не нужны!".

Как ни старалась девушка думать о чем-нибудь другом, перед глазами неизменно вставал Мак в кабинете следователя, поникший, жалкий, как мокрая курица. Он смотрел в пол и монотонно бубнил о том, как установил шар, как обиделся, когда его заявку на пилотирование "Роквелла" на шоу отклонили, как ему досадно от того, что случилось, бормотал извинения перед Марджи... Она молчала, впервые в жизни не находя слов.

Когда ее привезли от следователя, обеспокоилась даже грубиянка Риттер.

– Может, врача вызвать, ммм... миз Беркли? – спросила она, настороженно вглядываясь в лицо подопечной и запнувшись на непривычном обращении. Но "Эй, ты!" к Марджи уже никто не обращался.

– Вам нездоровится? – поинтересовалась офицер Литтлби, сопровождавшая Марджи в камеру.

– Спасибо, все в порядке, – ответила девушка, улыбнувшись через силу. – От радости голова закружилась. Не поверите, но подлинный вредитель "чистуху" написал.

– Да, хорошая новость, – дипломатично согласилась Литтлби и заперла за ней дверь.

Сборник любимых кроссвордов помог Марджи отвлечься, а чашка кофе ободрила. "Ладно, пошел он в задницу, этот завистник! Поделом ему. А я еще повоюю. Кто-нибудь еще в этом сомневается?".

*

– Никакие суды в мире и никакие приказы не заставят меня вновь принять на службу капитана Беркли!

Полковник Мейерс сидел на гостевом диване в студии популярного шоу, расправив плечи и гордо подняв голову.

Шоумен, которого полковник уже однажды выгнал из воинской части, оказался парнем напористым; предприняв новую попытку, он добился интервью с Мейерсом в студии.

– Старый козел! – в сердцах воскликнула Кирстен Беркли, накануне вернувшаяся из Парижа. Похожая на сестру, только более худощавая молодая женщина смахивала скорее на манекенщицу, чем на модельера.

– Да за что же он так? – покачала головой миссис Беркли.

– После того хамского шоу, которое она устроила на несколько недель, я могу помочь ей только одним, устроить на лечение в реабилитационный центр к хорошему психиатру!

– Совсем опух, сам псих! – Кристель со стуком поставила на стол чашку чая.

– Ахинея, – согласилась с ней Натали Пинкстон, – так и хочется задать ему вопрос: почему?

Марджи молчала. Ее освободили сегодня утром, она весь день была в центре внимания в гостиной их с Крис квартиры.

Девушка сидела, стиснув руки, исподлобья смотрела на экран, и ее голубые глаза сверкали все более недобро. "Мать его... Может, он считает, что у Мака крыша поехала по моей вине? Он меня в помоях утопил!".

– Даже учитывая то, что невиновность капитана Беркли в инциденте на авиашоу полностью доказана? – уточнил ведущий, поправляя щегольские очки в модной оправе.

– Даже сейчас, – подтвердил полковник. – В сложной ситуации миз Беркли продемонстрировала полное неумение владеть собой и пренебрежение к субординации. Так себя вести может голливудская старлетка, а не офицер!

– Но, если вспомнить прошлые заслуги Виргинских Орлиц...

– Вот такие, как вы, и свихнули девчонкам крышу! – отрубил полковник. – После вручения наград в Белом доме из них сделали "звезд", начали превозносить их до небес, вот у них и закружилась голова. Попасть из-под огня под ваши телекамеры и аплодисменты оказалось для них тяжелым испытанием. Да, моя ошибка тоже есть – не уследил, упустил ситуацию. А если миз Беркли желает вернуться на службу – то только после извинений и квалифицированной психиатрической экспертизы!

Ведущий полюбопытствовал насчет Кристель, и ответ полковника обрушился, как еще одна гиря. Доверие командира к капитану Пинкстон тоже пошатнулось потому, что, по его мнению, у Молнии могут обнаружиться те же симптомы, что и у Беркли, и вела она себя вызывающе в эти недели...

– Сволочь! – не сдержалась Натали. – Что же, когда я проведу свое журналистское расследование, он еще пожалеет об этих словах!

Стройную элегантную блондинку Натали Пинкстон еще на заре карьеры прозвали Миссис Бритвой, и это прозвище она оправдывала. То, как она прищурилась, глядя на экран, не сулило полковнику ничего хорошего.

– Я не пойду на экспертизу, – Марджи поджалась, словно закаменев, когда мать обнимала ее и гладила по коротким волосам, – я не сумасшедшая. Он что, думает, я свихнулась на войне? И про Кристель такое сказать! Да пошел он...! Извини, мама, я постараюсь не ругаться. Все нормально. Я спокойна.

Мэри Беркли только вздохнула и поцеловала дочь в макушку. Она не одобряла профессию Марджи, считая, что армейская служба – не для женщин. Афганистан, Ирак и Кавказ стоили Мэри немалого количества бессонных ночей и седых волос. Много времени Мэри проводила в молитвах, прося защиты для Мэй и Кристель, когда от девушек неделями не было вестей из "горячих точек". но спорить с Мардж еще в детстве было бесполезно, дочь умела быть очень упрямой. И поэтому сейчас миссис Беркли, переживая вместе с Марджи, с другой стороны испытывала что-то вроде радости. Лучше будет, если девочка действительно уйдет из армии и попытается устроиться в мирной жизни, как обычная женщина, подальше от войн, самолетов и тюрем...

Кирстен подошла к сестре и легонько сжала ее руку:

– Не расстраивайся, Марджи, ведь главное – ты на свободе и обвинения сняты. А если Мак действительно устроил аварию из зависти, он – просто тупица, и не стоит о нем столько думать. Значит, он не был вашим другом. А предательство чужого человека не так ранит.

– Думаешь, нам легко свыкнуться с мыслью об ошибке? – Кристель приоткрыла форточку и закурила. – Мама, извини, я знаю, ты этого не любишь. Но сейчас я в кусках...

Натали только кивнула. Сама она бросила курить года три назад, но сейчас боролась с желанием попросить у дочери сигарету.

Марджи выключила телевизор.

– Ну его к чертям, – сказала она, – сам пусть пройдет экспертизу! Пойду, сварю кофе.

– Я помогу, – пошла за ней сестра.

– О-кей, заодно расскажешь о дефиле, я ведь так и не спросила тебя о поездке из-за всей этой хрени...

*

Прислушавшись к шуму воды из ванной, где Кристель принимала душ, Марджи прошла к себе и сняла телефонную трубку. Девушка догадывалась, кто звонит, и не ошиблась.

– Привет, Телмар!

– Привет, Мэй! Слушай, у меня отпуск. Есть идея: может, махнем в Питерсберг? Тебе бы немного развеяться. Погоняем на мотоциклах по лугам, вечером испечем пиццу и пожарим колбаски на огне. Помнится, тебе это нравилось!

– МЫ испечем, – хмыкнула Марджи. – В прошлый раз твоя помощь свелась к тому, что ты выпустил томат-пасту не на пиццу, а на свои штаны и съел все корнишоны!

– Но я ведь от души старался тебе помочь! – воскликнул парень так искренне, что Марджи невольно улыбнулась.

В предместье Питерсберга, у реки у Телмара был небольшой загородный домик. Из окон открывался красивый вид на луга и Исторический парк. В свободные дни брюнет ездил туда, с друзьями, девушками или с Марджи – когда она хотела провести пару дней на природе, отдохнуть от города и службы и развеяться.

– Почему бы и нет, – оживленно ответила девушка. – У меня сейчас пока полно свободного времени...

*

Услышав, что Кристель вышла из ванной, Марджи быстро скомкала разговор: "О-кей, стартуем через два часа от моего дома!" и прилегла на диван, свернувшись клубочком. Она не знала, зачем это делает. Но девушку уязвляло то, что много лет они с Кристель собирались на работу вдвоем, а теперь Кристель едет в гарнизон, а она остается дома. Марджи, почувствовав себя отброшенной на обочину, не хотела разговаривать с подругой.

– Марджи, я ухожу, и... – открыв дверь и увидев, что подруга спит, Кристель замолчала. Тихонько ступая, она подошла к дивану, набросила на подругу плед и так же тихо вышла. "Пусть отдыхает, даже для самого сильного человека есть предел. Перед нами Марджи держится по-прежнему как будто ей все нипочем, а на самом деле эти события ее задели очень сильно...".

Кристель посмотрела в зеркало, туже подтянула галстук на форменной рубашке и поправила прическу. Выражение твердой решимости, с которым она вошла в квартиру Эрика, снова появилась на ее лице.

– Со щитом или на щите, – пробормотала девушка и вышла из квартиры.