Текст книги "Шторм на Ладоге. Самая полная версия (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Ты так боишься за свою задницу, что ставишь ее дороже алмазов? – поднял брови Эрик. – Или хочешь, чтобы они остались у твоего братца, и вы их разделили бы на двоих?..

– Шансов вернуть кейс у нас почти нет, – доказывал Павел, – а вот "сгореть" можем. Ты что, не понимаешь?!

– Без Марджи я не уйду, – обернулась Кристель, стоявшая у обрыва спиной к мужчинам. – Сначала заберем ее, тогда уходим.

– Лешка не причинит ей зла, – повторил Павел, – и уж точно не "сдаст" милиции...

Куолен настороженно впился в его лицо маленькими серыми глазами:

– А вот отсюда подробнее, Пауль. Ты уже не в первый раз заводишь разговор о милиции. Чего я еще не знаю? – он приблизился к Веселову, выхватил у него приемник и поднес к уху. Так-так, сигнал из Морья о бандгруппе на побережье и заложниках... Стягиваются специальные отряды МВД... И кто же заложники? А еще – кто дал сигнал в Морье?! Те двое, о которых ты говорил, что они неопасны, или прелестная Марджори?!

Куолен не заметил, как Кристель изменилась в лице, как потемнели ее глаза. Девушка развернулась и резко спросила:

– Эрик, почему ты наезжаешь на нас?! Тем ребятам и в голову не пришло бы бежать в милицию, если бы ты не натравил на них Кеннета. Думаешь, я поверила, что он по собственному почину погнался за ними с автоматом?!

– Кеннет переусердствовал, – не моргнув глазом, ответил Куолен, – я не приказывал ему убивать их...

– Ну да, – саркастически рассмеялся Павел, – он гнался за ними с автоматом затем, чтобы мирно объяснить, будто вы туристы и пришли за грибами!

– А Марджи в плену, – Кристель закурила, – и даже если бы она сбежала, она не "сдала" бы нас властям. Она от тебя не в восторге, Эрик, но так как ты мой жених, она не причинила бы вреда даже тебе.

– Верю, – Куолен отогнал комара, пикирующего ему на лоб, – но вокруг нас уже стягивается кольцо, и некогда гадать, кто дал сигнал о бандгруппе у озера, те двое, или прелестная Марджори.

– Тогда что мы тут делаем? – взорвался Павел. – Ждем, пока нас возьмут за задницу?! Можешь себе представить, что со мной будет, если я попадусь вместе с тобой?

– Хочешь оставить алмазы брату, а потом вернуться и разделить их пополам? – поинтересовался Куолен. – Ловко. Ты помнишь, что случилось с Кытчиевым, когда он попытался меня надуть? И ты туда же?.

– Да провались ты со своими алмазами! – вспылил Павел. – Это ты ради них через все перешагнешь!

Он непроизвольно покосился на Кристель. Девушка не принимала участия в споре, но после этих слов полковника обернулась и метнула на него быстрый взгляд: "Кажется, именно об этом он хотел мне рассказать у шалаша?".

– О чем вы? – спросила она.

– Мелкое сведение личных счетов, – опередил Павла Куолен, – еще в Виргинии Пауль начал зариться на тебя. От досады, что ему так и не удалось подцепить тебя или Марджори он начал лить помои на всех, кто не успел увернуться. Что, Пауль, если на тебя напал приступ откровенности, расскажи, как ты мечтал трахнуть хоть одну из Орлиц!

– Кристель, – мстительно покосился на Эрика Веселов, – как вы думаете, почему авария на авиашоу случилась как раз тогда, когда Куолену понадобились два высококлассных пилота?..

– Ты что, мозги себе отшиб?! – смешался Эрик, не ожидавший такого от Пауля даже сейчас.

Кристель молчала. Павел говорил о том, что уже приходило ей в голову, пока они ходили по берегу озера, но она гнала от себя эти догадки...

– А почему вначале лучшие адвокаты не могли добиться для твоей подруги даже освобождения под залог, а потом дело против нее развалилось в одночасье? – спросил у нее полковник, игнорируя Куолена.

– Потому что Макдугалл признался, – ответила растерянная Кристель и посмотрела на жениха: "Почему ты молчишь и не опровергаешь это? Ведь он лжет?".

– Дурачок-завистник, который отомстил вам за то, что ему не дали пилотировать "Роквелл" на шоу? – усмехнулся Веселов. – Ты серьезно думаешь, что радио испортил он?!

– Что вы несете? – наконец возмутилась Кристель. – Вы помешались?!

– А ты спроси у него, – указал Павел на Куолена. – Ты же только ему веришь?

– Заткнись, дерьмовый идиот, пока не поздно! – прошипел Куолен.

– Эрик, о чем он говорит? – обратилась к нему Кристель. – Это правда? Мак взял на себя чужую вину, чтобы Марджи выпустили? Это ты устроил, чтобы мы согласились пилотировать твой борт?

Она замолчала потрясенная, вспоминая события последних месяцев. Разногласия с Мэй, следствие, обвинение, неприязненные взгляды судьи и прокурора, растерянный взгляд Марджи, когда ее уводили из зала, слёзы миссис Беркли; сведенные, словно от холода, плечи Марджи в комнате свиданий в тюрьме, разгромное интервью Мейерса, Мак, похожий на мокрую курицу, в кабинете у следователя... Марджи, прижавшись к матери, как в детстве, бормочет: "Я не сумасшедшая!". Мейерс подписывает рапорт Кристель об увольнении. Поток оскорблений и насмешек в прессе. Неужели все это подстроил именно Эрик? Однако он сейчас не опровергает слова Пауля, только стоит, засунув руки в карманы...

– Эрик, он лжет? – спросила Кристель. – Это же неправда?

– Неправда, – наконец буркнул Куолен, – ты же знаешь, я никогда тебя не обманывал. Но все же кто-то сообщил в милицию. Если эта парочка ушла от Кеннета, очевидно, что им помогли. Но кто? Брат Пауля или... Да, Кристель, я знаю, как ты к ней относишься, но похоже, что сейчас твоя подруга играет на другой стороне. Ты знаешь ее всю жизнь, но до этого в ее жизни не было мужчины, который значил бы для нее больше остальных. Я не очень-то верю в то, что "лесовик" держит ее в заложниках. Уверен, что она добровольно помогает убийце ее друзей...

– Хватит! – сорвалась на крик Кристель, чувствуя, как снова попадает под власть мягкого обволакивающего голоса Эрика и готова поверить в предательство своей лучшей подруги. – Ты ее не знаешь! Она никогда...

– Все, Пауль, ты в прогаре, – обратился Куолен к Павлу, – игра ва-банк не удалась. Как, впрочем, и следовало ожидать. Тебе не стоило лезть в этот бизнес. Ловить карманников на вокзале, арестовывать копателей в Монрепо, – вот твой уровень, а ты замахнулся на дела, которые тебе не по зубам. Не свяжись я с дилетантом – не оказался бы в такой заднице...

Веселов слушал Куолена, понимая, что последует дальше, если он не опередит "компаньона". Раньше Волк планировал убрать его руками Телмара, а теперь решил все сделать сам. А если опередить его...

– Это правда? – Кристель отбросила выбившуюся из "хвоста" прядку и грустно посмотрела на жениха. – Да, Эрик, ты действительно по чьим угодно трупам пойдешь, лишь бы не упустить хороший куш... А я верила тебе.

– Думаешь, его волнует твое отношение? – спросил Веселов. – Алмазы – вот, о чем он думает. И еще – самому остаться с целой шкурой.

– Надо же, как ты вдруг расхрабрился, – Куолен скрестил руки на груди, глядя на Веселова с презрением, – как тебя возмущает ложь! А не ты ли одной рукой наводил порядок в Выборге как блюститель закона, а другой – нарушал этот закон напропалую, помогая нам и "крышуя" "окно" чрез границу? Твоей зарплаты не хватало тебе даже на ботинки, ты ведь любитель хороших вещей, не то, что твой брат. Странные вы, хоть и близнецы. Сумасшедший аскет, живущий на подножном корме, и сибарит, готовый на все, лишь бы заработать на свои изыски!

– Ну все, – Павел выхватил пистолет, – Волк, ты меня ...! Или уходим сейчас же, или ты – труп!

– Тебе больше не нужны деньги? – изумился Куолен и весело улыбнулся; казалось, его забавляет сложившаяся ситуация. Он смотрел не в черное дуло, а в лицо Веселова. – Или вы с братом уже решили, как сбыть алмазы? Канал-то сбыта знаю только я!

– Пошел ты...! – Павел взвел курок.

– После тебя! – неожиданно Куолен молниеносным движением поймал за руку Кристель, когда девушка потянулась к кобуре. Притянув ее к себе, Куолен обнял ее и прижал к себе так, что Кристель оказалась между ним и Павлом на линии огня.

– Эрик, что ты делаешь, ты с ума сошел? – девушка попыталась освободиться из захвата, но безуспешно; она почти не могла шевелить руками. Она почти забыла о боевых навыках; ее зеленые глаза широко раскрылись от ужаса, тело сотрясала крупная дрожь. Она увидела истинное лицо Ливингстона-Куолена, и поздно было корить себя за доверчивость.

– Хочешь убить меня, Пауль? – спросил Куолен. – Попробуй. Только тогда сначала тебе придется убить ее. Да ты просто дешевый неудачник. Что, уже обделался? Ну, стреляй, ничтожество, ты же этого хотел?

– Эрик, отпусти меня, – Кристель попыталась обернуться, но Куолен прижался щекой к ее волосам, не давая посмотреть ему в глаза.

– Прекрати, Волк, – Веселов дрожащей рукой опустил пистолет. Он чуть не выстрелил в девушку, которую этот ублюдок поставил перед собой, как щит!

– Брось оружие, – ответил Куолен.

– Сперва выпусти ее!

– Сначала брось пистолет.

Не сводя глаз с Кристель и Куолена, Веселов разжал руку, и ПМ упал на землю.

– Отлично! – Куолен перехватил Кристель левой рукой, а правую выпростал из-за ее плеча с "дезерт иглом" и выстрелил. Полковника отбросило метра на два, он ударился спиной о дерево и тихо сполз на бок.

Марджи вскрикнула и прибавила шаг, услышав выстрел. "Неужели опоздали?!". Она ломилась через рощицу, на ходу выхватывая и снимая с предохранителя свой пистолет. Алексей еле поспевал за девушкой. Они были уже недалеко от обрыва, когда раздался второй выстрел и слабый женский вскрик...

*

– Эрик, зачем? – прошептала Кристель, когда полковник упал.

– Расплата за ненадежность, – Куолен развернул пистолет, выстрелил снова и разжал руки.

– Сволочь, – только и произнесла Кристель, падая в траву. Куолен содрогнулся от взгляда ее огромных глаз прежде, чем они закрылись, и побежал к дому "робинзона". Вчера вечером в гараже он приметил машину, которая вывезет его из леса. Пауль прав, пропади они пропадом, эти алмазы, тем более, что над озером уже стрекочет, приближаясь, "вертушка". Вот и прибыла местная милиция, а может, и ребятки с Литейного подоспели. Не стоит делать им такой подарок... Другой ценный груз он еще найдет. Если выберется отсюда...

Он чуть не столкнулся с выбежавшей на обрыв Марджи. Девица вскинула пистолет. Два выстрела грянули синхронно.

– Марджи, нет! – заорал Алексей, увидев, что Куолена отбросило в неглубокую, промытую дождями канаву, а девушка упала на колени, выронив пистолет. Забыв обо всем, мужчина бросился к ней, схватил за плечи, не давая упасть. – Марджи?

– Все ОК, – девушка подняла голову, – в руку, навылет... Черт, больно! – она посмотрела на рукав куртки, быстро намокающий от крови.

Алексей потянулся, чтобы закатать ей рукав и осмотреть рану, но Марджи уже встала:

– Ал, надо посмотреть, может, они еще живы!

Кристель лежала на боку. По ее затрудненному, С присвистом дыханию Марджи поняла: у подруги открытый пневмоторакс, а, увидев выходное отверстие на спине, похолодела от ужаса. Если немедленно не отправить ее в больницу, исход может быть самым худшим...

– Эрик, почему? – прошептала Кристель, не открывая глаз.

– Тише, Крис, – Марджи лихорадочно зажала ее раны ладонями, – я здесь, все хорошо, пожалуйста, не умирай!

– Ты была права...

– Алекс, твою мать, радируй о помощи!!! – заорала Марджи. – Крис, тихо, не разговаривай, тебе нельзя!

Над ними завис вертолет с надписью "ОМОН ЛО РФ", и с него раздался усиленный мегафоном приказ оставаться на местах.

Алексей стоял на коленях возле брата. Павел был жив, но без сознания, с такой же раной в груди, как у Кристель.

Леша нашел в карманах куртки запасные диски для автомата и футляр для рации в полиэтиленовых пакетах и прижал их к отверстиям от пули.

Перекрикивая рев от посадки вертолета и ор из мегафона, он крикнул Марджи:

– Полиэтилен или целлофан! Зажми!

Девушка скользкими от крови руками нашла в кармане куртки пакет растворимого кофе, разорвала пополам по швам, рассыпав гранулы, и прижала половинки к груди и спине Кристель, вздрагивая от ужаса.

– Кристель, держись, – шептала она, – мы тебе поможем, не спи, смотри на меня!

Вертолет приземлился, из него посыпались люди в камуфляже, бронежилетах и шлемах, вскидывая автоматы.

– Оставаться на месте! Руки за голову! – надрывался невысокий крепыш, командир группы. – Руки за голову! – крикнул он Марджи.

– Пошел ты к ... матери! – заорала в ответ девушка. – Не видишь, что ли?!

– Вы иностранец? – посмотрел на нее капитан; присмотрелся. – Иностранка? Что с ней?

– Проникающее сквозное, открытый пневмоторакс, – от потрясения Марджи понимала каждое его слово, хоть и не говорила по-русски больше года, после Гудермеса...

Взглянув на Кристель, капитан взялся за рацию и вызвал медицинский вертолет. Двое спецназовцев отстранили Марджи и склонились над Кристель с чемоданчиком первой помощи. В это время к Павлу приблизился еще один парень с таким же чемоданом, с молодым лицом, но, когда снял шлем, оказалось, что волосы у него совершенно седые.

– Нас тут чуть не уложили, ребята, что же вы так долго? – спросила Марджи, тщетно пытаясь прикурить дрожащими руками. Капитан поднес зажигалку к ее сигарете, другой рукой сделал через рукав куртки успокаивающий укол и ощутил на пальцах влагу.

– Прибыли как смогли, – ответил он. – Вы ранены?

– Ерунда, чуть задело, – Марджи курила, не ощущая вкуса. Ее охватило оцепенение; она не замечала, как ей закатали рукав, промыли и перевязали рану. – Что вы мне вкололи?

– Легкий транквилизатор, – капитан показал ей ампулу.

На поляну приземлился второй вертолет, с красным крестом, и к раненым поспешили люди в форме военных медиков. Появились носилки, реанимобиль, капельницы.

Алексей подошел к Марджи, сидящей на траве:

– Все позади, Мэй. Все будет хорошо.

– Куолен! – спохватилась девушка. – Он там, – указала она на канаву.

– Там никого нет, уже проверили, – ответил седой спецназовец. – Но кровищи как на скотобойне. Как он вообще мог идти с такой кровопотерей?

– Проверьте лес! – скомандовал капитан; пять человек поспешили выполнять приказ, но тут за деревьями взревел мотор "Нивы".

– Все, – Алексей невольно выругался, – теперь за ним не угнаться, моя машина по любой чаще проедет!

– Постараемся догнать, – капитан отдал приказы по рации. – Ну, а теперь о вас...

– Я знаю, что вы ищете, – Алексей указал на свой рюкзак, который сбросил, бросаясь на помощь к брату; клапан был откинут, и уголок кейса выглядывал наружу, – вот они, пропавшие камни. Мой брат, начальник милиции Выборга, пострадал, пытаясь отбить их у бандитов, как и одна из американских летчиц, присланных со спецзаданием сорвать передачу груза финнам...

Марджи изумленно посмотрела на него, но успокаивающий укол уже действовал, поэтому она зевнула, покачав головой.

– Дайте кофе, – попросила она, – с ног падаю.

Ей сунули пластиковый стаканчик с горячим сладким "Пеле", и, хотя девушка не любила сладкий кофе, выпила все.

– Ну ты мастер экспромта, – шепнула она Алексею.

– Я обещал выручить вас, – он поцеловал девушку в теплую макушку. – Пошли, тебе тоже нужно в больницу, а я полечу с вами...

Вертолет взял курс на Петербург; в госпиталь Военно-медицинской академии уже сообщили о том, что к ним летит борт с двумя ранеными, и в госпитале спешно готовили операционную.

Выплакавшись на плече Алекса, Марджи закуталась в наброшенное на нее одеяло и задремала. Алексей поудобнее устроил ее и выглянул в окно. "Уже почти долетели. Все будет хорошо...".

* Санкт-Петербург, Россия.

У посадочной площадки уже ждала бригада. Кристель и Павла тут же увезли в операционную. Марджи бросилась следом, но ее остановили:

– Вам туда нельзя, ждите в коридоре!

Девушка покорно остановилась; двери операционной захлопнулись за врачами и носилками. По отдельным репликам, которыми перебрасывались медики в коридоре девушка поняла, что состояние Кристель и Пауля тяжелоле, счет идет на минуты. "Как же я опоздала? – девушка опустилась на белый стул в коридоре, сверкающем стерильной чистотой и пахнущем дезинфекцией, таком же холодном и неуютном, как госпиталь в подразделении ВВС в Виргинии. Опершись локтями о колени и закрыв лицо руками, девушка долго сидела, не шевелясь. Ее сковала усталость, одолевали тревога и ужас. Марджи не замечала, что наспех сделанная повязка мокнет от крови. Кристель может умереть, от этой мысли у Марджи сдавило в груди, и на пол закапали слезы. Девушка тихо застонала сквозь зубы.

Чья-то рука легла на ее плечо. Пожилая круглолицая женщина в белом халате смотрела на нее добрыми голубыми глазами. Она о чем-то спросила, но Марджи словно снова забыла все русские слова.

– Плохо тебе, сынок? – спрашивала санитарка. – Чайку тебе заварить, или капелек дать?

Ей было жалко этого крепкого синеглазого парнишку, плачущего в коридоре. "Молоденький, наверное, как мой Ванюша, а глаза уже обожженные. Что же такое, нас смолоду война проклятая обожгла, а сейчас-то, в мирное время?! Девочку вот привезли, плоха совсем... Что же такое творится?!".

– Спасибо... Я ОК, – разжала зубы Марджи и тут же снова всхлипнула. Выпрямившись, она посмотрела на светящуюся табличку: "Не входить! Идет операция!".

– Да ты, никак, тоже ранен? – санитарка увидела окровавленный рукав. – Что же молчишь? Пойдем, я тебя перевяжу!

Марджи поднялась и снова посмотрела в сторону операционной.

– Да ты не волнуйся, – заметила это санитарка. – Сегодня хорошая смена, хирурги от Бога. Да там, никак, друзья твои?

После перевязки, успокаивающих капель и чая Марджи сидела в комнате отдыха, сбросив куртку и закутавшись в пушистый шерстяной платок, который санитарка назвала "оренбургским". Озноб отступил, теперь ее клонило ко сну.

Санитарка мыла чашки, сочувственно посматривая на нее: "В войну сколько девчат на фронты пошли, да не вернулись, и теперь, в мирное время кровь льется! Набедовалась, горемыка, с открытыми глазами спит!".

В комнату вошел хирург, мужчина лет сорока с худым усталым лицом. Марджи встрепенулась, с надеждой глядя на него.

– Все в порядке, – сказал врач и вытер лоб. – Ваши друзья будут жить.

Девушка почувствовала, как камень, давивший на сердце, свалился.

– Вам тоже следует отдохнуть, – продолжал врач. – Позвольте посмотреть вашу руку?

– Все в порядке, – Марджи сняла шаль, – кость не задета, рана чистая, и я чувствую себя нормально. Спасибо вам за моих друзей!

– Это моя работа. Татьяна Ивановна, проводите госпожу Беркли в палату... Мисс Беркли, может, дать вам снотворное?

– Спасибо, не нужно. когда я смогу навестить подругу?

– Через несколько дней, когда ее переведут из реанимации в палату.

– Хорошо.

– У вас повышенная температура? – спросил врач, поддерживая Марджи под руку и ощутив сухой жар ее кожи.

– Простудилась, наверное. Ерунда, пройдет.

В одноместной палате Марджи открыла фрамугу и закурила, глядя в окно на розоватые сумерки и темно-серые силуэты домов. Неожиданно сигарета показалась ей горькой, и девушка с отвращением выкинула ее в окно и помахала рукой, выгоняя дым. Голова отяжелела, каждое движение давалось с трудом. "Совсем расклеилась!", – она стянула ботинки и села на край кровати. Двигаться не хотелось.

Медсестра принесла комплект белья, халат и пижаму. Следом вошла высокая статная женщина лет 35, в таком же хирургическом костюме, как мужчина-врач. Энергичная, собранная, с открытым решительным лицом.

– Надежда Викторовна, хирург, – назвалась она. – Я оперировала госпожу Пинкстон. Позвольте осмотреть вас, мисс Беркли.

– Вы хорошо говорите по-английски, – заметила Марджи, когда женщина-врач укрепляла на ее руке браслетку тонометра.

– Приходилось работать за рубежом. Не разговаривайте, пока я измеряю вам давление.

Всмотревшись поближе в лицо женщины-доктора, Марджи заметила характерную бледность и испарину на лбу и щеках.

– Вы сдавали кровь? – спросила она.

– Да, вашей подруге срочно понадобилось переливание, – Надежда записала цифры и достала стетоскоп. – Не было времени искать донора. К счастью, она ненадолго пришла в себя и смогла назвать группу крови и резус-фактор... Так, АД у вас понижено, зато пульс выше нормы. Поднимите тельняшку и дышите глубже...

– И как вы еще можете работать после этого? – изумилась Марджи.

– Мое дежурство еще не окончено. Посмотрите на свет. Очень хорошо, черепно-мозговых травм нет. Позвольте осмотреть ваше горло.

Марджэи с уважением и благодарностью посмотрела на эту женщину, в которой теперь видела родственную душу; сама она тоже всегда превыше всего ставила исполнение долга. И еще, Надежда спасла Кристель, отдала ей свою кровь, и продолжает работать потому, что еще не истекло суточное дежурство...

– Ангины у вас нет, легкие тоже чистые. Вот только курить натощак не рекомендую. Сейчас вы примете жаропонижающее и ляжете спать. Да и вообще, – строго посмотрела на нее темно-серыми глазами доктор, – курить лучше поменьше. Пачка в день, верно? И кофеина больше нормы?

– Неужели так заметно?

– Товарища по вредным привычкам вижу издалека, – улыбнулась Надежда, ненадолго утратив свою строгость.

Марджи вытянулась на прохладной простыне, чувствуя, как ноет усталое тело под мягкой пижамой. После лекарства жар спал, головная боль отступила, и на душе стало спокойнее. В палате был телевизор, но Марджи решила, что новости о событиях на озере посмотрит потом, когда отдохнет.

– А где Алекс? – спросила девушка, прежде, чем заснуть.

– Беседует со следователем. Когда вам станет лучше, вам тоже придется дать показания.

– Разве следователь может опрашивать потерпевших ночью?

– В исключительных случаях может. Он и с вами хотел побеседовать сразу, но я убедила его подождать.

– Спасибо.

– Отдыхайте, мисс Беркли. Вот кнопка вызова дежурной сестры, если вам что-нибудь понадобится.

Марджи думала, что не сможет заснуть после всех обрушившихся на них событий; еще она думала о Телмаре: добрался ли он до Свирицы, выберется ли? И где Куолен? В канаве было много крови, значит, бандит был серьезно ранен. Но все-таки смог сбежать. Утром надо попробовать связаться с мамой и сестрой. А как трудно будет сообщить мистеру и миссис Пинкстон, что с Крис случилась беда. Но главное – она будет жить, отважная женщина-хирург спасла Кристель. А утром придет следователь, и можно будет увидеть Алекса... Как мало у них было времени у туманного озера, и как много они выдержали, а завтра впервые увидятся в мирной обстановке...

Девушка перевернулась на бок, обняв подушку. А как пахло свежее сено, которым набил матрас и подушки Алекс, как плясал солнечный зайчик на цветастом одеяле...

И хорошо, что Илона, девочка с забавными веснушками, выбралась из леса. Если милиция появилась так быстро, это значит, что Илона добралась до Морья. "Умница", – Марджи зевнула и закрыла глаза. Кровать стала еще мягче и качнулась, словно лодка на тихой воде... Девушка уснула.

Выборг. Россия.

Оставив машину на окраине Селезнева, Куолен прошел оставшиеся до Выборга километры пешком, скрипя зубами от боли и ощущая, как мокнет повязка и ноет простреленное плечо. Придется потерпеть до Хельсинки, где у него есть контакт с нужными людьми и "свой" врач, который не задает лишних вопросов пациентам.

Увидев вывеску аптеки при городской больнице, Эрик купил бинты и анальгин. Не Бог весть что, но хотя бы снимет боль, от которой он уже теряет сознание.

Выборг был маленьким городком в старинном скандинавском стиле и, как все такие городишки, засыпал рано, даже в белые июньские ночи. С набережной еще доносились отголоски музыки и оживленных голосов, а окраина уже спала. Сонная провизорша не обратила внимания на болезненную бледность крупного седеющего мужчины и мокрый от крови рукав его куртки. Она молча отпустила бинт и лекарство, отсчитала сдачу и снова задремала за стойкой. Куолен вышел из зала. Пристроившись на лавочке в тихом сонном дворике, густо пахнущем сиренью, Эрик разделся до пояса и размотал повязку. Смачивая платок водой из бутылки "Ессентуки 17", он обтер кровь. Плечо болело и дергало так, что темнело в глазах; наверное, пуля задела крупный кровеносный сосуд и какие-то нервные окончания. Но рана не воспалилась, и то хорошо.

Сунувшаяся во двор с хихиканьем и поцелуями парочка притихла при виде мужчины с обнаженным торсом и окровавленной раной на плече. Девица дико вылупилась на валяющийся у скамейки платок, которым Куолен обтирал плечо. Парень попятился, и оба выбежали со двора.

– Ни фига себе, – донеслись до Эрика с улицы обрывки их разговора, – как его подшибли! Как в Питере, блин, на "стрелках"! Ну и рожа! Хорошо, что нас не грохнул!

Куолен перевязал рану, поставил импровизированные шины из отломленной от спинки скамейки рейки. Две таблетки анальгина подействовали очень быстро; боль полностью не сняли, но теперь ее можно было спокойно вытерпеть. Надо бы сменить куртку, но где достанешь новую в этой соннйо глубинке?

У вокзала дежурили, надеясь на удачу, несколько машин. Сонные шоферы попивали кофе из термосов, жевали бутерброды и вяло перебрасывались репликами. При виде Куолена они примолкли, с надеждой глядя на потенциального пассажира.

– До Торфяновки, 500 долларов, – сказал Эрик, вытаскивая купюру.

Крепко сбитый краснолицый парень лет тридцати отбросил стаканчик и открыл дверцу синего "москвича":

– Садись, командир! Срочно?

– В идеале вчера.

– За скорость добавь сотку!

– Двести дам, если доедешь за полчаса.

В машине водитель врубил музыку, и всю дорогу Эрик слушал хриплые завывания, которые в России назывались "шансоном". Водитель на совесть отрабатывал гонорар. Неказистая на вид машина летела по опустевшему ночью шоссе стрелой, почти не касаясь колесами асфальта.

От потери крови и под действием лекарства Эрик даже задремал на обитом дешевой полосатой тканью заднем сиденье. Возле автостанции в Торфяновке водитель разбудил его:

– Прибыли, шеф! С ветерком доехали!

– Дело знаешь, – Куолен отсчитал деньги и вышел в серые рассветные сумерки. – Если что, ты меня не видел.

– Ясен пень, мужик, не первый раз замужем. Я с колес налогов не плачу. Узнают про извоз, задолбаюсь в ментовке объясняться. Начмил у нас идейный, блин, все за порядок борется, пароход ему в рот!

– Честный, значит? – Эрик угостил шофера "Житаном" и закурил сам.

– А то. Сам харю отожрал хоть прикуривай, а людям дыхнуть не дает.

Куолен точно знал, что Пауль был далек от идеала честного милиционера, но делиться воспоминаниями не стал, а только усмехнулся:

– Да уж, сейчас никто на одну зарплату не живет.

– Только лохи, – согласился парень.

Распрощавшись с шофером, Эрик зашагал к проселку, где и было его "окно". К утру он уже должен быть в Виролахти, оттуда его доставят в Хельсинки, там он отдохнет пару дней и отправится в Мехико. Отсидеться несколько месяцев, пока не утихнет шум, и искать новый "бенефис"...

Давно у Серебристого Волка не было такого провала. И кто угробил дело – сначала придурок Вилюй, потом – рехнувшийся афганец-социофоб, которого, видимо, кейс крепко ударил по голове...

Он потерял превосходную команду, перспективного компаньона и все алмазы, и сам еле ноги унес.

На Марджори Эрик зла не держал; она защищалась в бою. Хорошо стреляет.

Жаль было Кристель. Он уважал девушку за способности и сильный характер. Девушка нравилась ему и как женщина. Но раскусив его и выйдя из-под влияния, она стала бы опасной и не простила бы обмана. О Пауле Куолен не жалел; этот скользкий тип давно напрашивался на пулю, особенно когда начал глазеть на его женщину.

До рассвета Куолен перешел границу. Поймав попутную машину, он на финском языке попросил отвезти его в Виролахти. Флегматичный пожилой финн кивнул и открыл заднюю дверцу. В дороге он не заводил разговоров, не включал музыку и только покуривал короткую кривую трубку, внимательно следя за дорожными знаками и разметкой и не превышая скорость.

Санкт-Петербург

Поговорив с дежурным врачом в реанимации, Алексей дождался, когда от Марджи выйдет следователь, и постучался.

– Да? – откликнулась девушка.

Марджи лежала в постели в больничной пижаме; на тумбочке стоял поднос с завтраком. Девушка выглядела гораздо лучше, чем накануне вечером. Она выспалась, на лицо вернулись краски, короткие волосы распушились и блестели после мытья.

Марджи улыбнулась ему:

– А я еще вечером тебя ждала.

– Долго беседовал со следователем, а потом доктор не пустила меня к тебе.

– Он и меня долго опрашивал. Кажется, я нигде не брякнула лишнего...

– Я не сомневаюсь. Хорошо выглядишь!

– Спасибо, ты тоже на человека стал похож.

– Очень приятно слышать, – Алексей сел на край кровати.

– Как Крис и Пауль?

– В реанимацию меня не впустили, но сказали, что состояние стабильное, опасности для жизни нет. Скоро они смогут дышать без аппарата искусственной вентиляции легких – сегодня или завтра.

– Слава Богу, – Марджи села и обняла Алексея, а он взъерошил ей волосы. – Скорей бы они поправились!

Алексей привлек девушку к себе, стараясь не потревожить раненую руку, поцеловал в теплую макушку:

– Все позади. Все будет хорошо.

– Даже не верится. Лежу здесь, в окно светил солнце. А я боюсь, что это сон, и на самом деле мы все еще на озере под прицелом ходим... Черт, что это я раскисла?!

– Главное что ты не раскисла там. В одиночку я бы не справился...

Марджи так просияла, что Алексей невольно улыбнулся в ответ.

– Самый лучший комплимент! – воскликнула девушка.

– Феминистка.

– И горжусь этим.

Арлингтон, штат Виргиния. США.

Кирстен выбежала из мастерской на международный звонок.

– Кирсти, привет! – голос Марджи был не таким бодрым, как обычно, но звучал энергично. – Наконец-то я вам дозвонилась!

– Марджи! Куда вы пропали? – заорала Кирстен так, что из кухни прибежала мама.

– Мама, это Мэй, – пояснила Кирстен. – Она за границей.

– Я в Петербурге, в России, – сообщила сестра. – У меня все о-кей. А вот у Кристель не совсем, но беспокоиться уже не о чем...

– Объясни по порядку! – попросила сестра. – Как ты оказалась в России?

– Потом, Кирст, при встрече! Дай маме трубку!

Мэри взяла трубку у дочери:

– Марджи? Слава Богу, с тобой все в порядке! Как ты, доченька? Неужели вы в России?.. Мы приедем. Почему мне не надо ехать? Я знаю, ты у меня умница. А Кристель? Как в больнице?! Хорошо, хорошо, я позвоню Пинкстонам. Я очень переживала эту неделю. Хорошо, что все позади. Я очень тебя люблю!

– Миссис Пинкстон пробьет по своим каналам, что там случилось, – на кухне Кирстен вытащила пирог из духовки, прежде, чем он начал гореть, и подмела рассыпанную корицу. – Ох, Марджи! Извини за выражение, мама, но у моей сестренки в попе шило!

– Главное – что с ней ничего не случилось, – Мэри мыла посуду. – А все-таки, Кирсти, закажи два билета на самолет!

– Ты все-таки едешь?

– Не могу же я оставаться дома в такой момент! – решительно сказала мать. – А я позвоню Натали и уложу вещи!

*

Когда Кристель в очередной раз открыла глаза, у кровати сидела Марджи. Подруга осунулась и выглядела усталой. На ней были синие джинсы и клетчатая рубашка поверх белой майки. Марджи читала "Атомную станцию" на русском языке и потягивала кофе из пластиковой кружки. Увидев, что Кристель проснулась, Марджи отставила стаканчик, отложила книгу и улыбнулась: