Текст книги "Его извращенная фантазия (ЛП)"
Автор книги: Ана К. Блэклейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Я поворачиваю лицо в сторону настолько, насколько могу, чтобы сквозь слезы увидеть свое отражение в большом зеркале на правой стене. Через размытый щит я вижу себя: эта роскошная сволочь в дизайнерской одежде и словно оплетенный колючей проволокой трахает мой рот. Я еще шире раздвигаю колени, теперь вводя внутрь три пальца, выгибаю грудь вперед, опираясь другой рукой о диван, чтобы не потерять равновесие.
Он рычит, как зверь, когда кончает мне в рот, его сперма стекает по уголкам губ.
– Проглоти и открой, – командует он. – Хочу видеть, что ты все проглотила.
Я подчиняюсь, показывая ему пустой рот.
– Хорошая девочка. А теперь высунь язык, – приказывает он, и я снова выполняю. Он шлепает своим членом по моему языку, а затем проводит им вдоль, словно вытирая себя.
Мои ноги все еще трясутся, изможденные от оргазма, который эта грязная сцена мне подарила. Когда я осторожно вытаскиваю руку, пальцы блестят от моей влажности, Джакс хватает меня за запястье и подносит к своему рту. Он начинает по одному обхватывать мои пальцы губами, слизывая с них мои соки.
Наши взгляды встречаются, и я клянусь, что вижу в его глазах нечто большее, чем желание или удовлетворение извращенного ублюдка после жаркого трахания рта. Я вижу отчаяние, исходящее из страха, что ему никогда не будет достаточно.
Он грубо хватает меня за руку и рывком поднимает.
– Мы еще не закончили.
Адди
Джакс ведет меня в то место, которое до сих пор было для меня закрыто, – его комнату.
Кромешная тьма обрушивается на меня, словно удар. Это пентхаус на вершине мира, с окнами от пола до потолка, открывающими вид на весь город. Там, где нет окон, сверкают позолоченные зеркала или мраморные стены. Но здесь... Здесь только абсолютная темнота.
Пока он не тянет за шнурок, и в одном месте вспыхивает тусклый свет.
Мне нужно несколько секунд, чтобы глаза привыкли, но когда это случается, кровь стынет в жилах.
Это совсем не то, что я ожидала увидеть в спальне самого богатого человека Америки. Нет никакой огромной кровати у дальней стены, застеленной черным шелком и усыпанной мягкими подушками. Нет модного декоративного камина в углу или современного искусства на стенах. Единственное, что хоть как-то соответствует образу Джакса Вона, который он демонстрирует миру, – это открытый шкаф с рядами идеально выстроенных костюмов.
Остальная часть этой комнаты – чертова тюремная камера.
У стены прямо передо мной стоит раскладушка, никаких окон. Единственный источник света – простая прикроватная лампа, стоящая прямо на полу, отбрасывающая мутный оранжевый конус света на матрас. С потолка на цепи свисает боксерская груша, закрепленная еще одной цепью к полу, а рядом валяются бинты и перчатки.
– Тут нет окон? – шепчу я, заходя глубже в комнату.
Когда Джакс отвечает, кажется, будто это сама темнота говорит со мной:
– Свет нужно заслужить.
Тюрьма. Только в тюрьме он когда-либо чувствовал себя как дома.
– Но если это место, где тебе комфортнее всего... – шепчу я, медленно осматривая комнату в одном лишь бюстгальтере и на высоких каблуках, направляясь к стене, где, как я предполагала, должно быть окно.
Я кладу ладони на стену, ощущая материал.
– Ты перестроил ее, – выдыхаю я. – Ты воссоздал свою тюремную камеру.
– Такие места делают людей честными, – мурлычет он, пока мои руки скользят по стене. – Настолько честными, насколько я заставлю тебя быть, обнажая передо мной твои самые запретные желания.
Он теперь так близко, его тело прижимает меня к стене, и у меня нет ни малейшего желания сопротивляться.
– Ты ненавидишь быть моей пленницей, моей рабыней, но это заводит тебя так, как ничто другое прежде. Твое тело откликается на меня вопреки разуму, и вот доказательство. Раздвинь ноги для меня, маленький ангел, попка вверх.
Мое дыхание сбивается, голова кружится. Те ощущения, что он вызывает во мне своей близостью, то чувство, что его голос посылает в мой живот, – это ненормально.
– Останься так, – приказывает он, отступая назад. Я вздрагиваю, когда тепло его тела исчезает, но он возвращается почти сразу, проводя чем-то резиновым по моей заднице.
– Как часто ты использовала это после того, как мы встретились?
Этого вопроса достаточно, чтобы я поняла, о чем именно он говорит – о том самом вибраторе, который выпал из моей сумочки, и который я держала в руках на прошлой неделе. О том, что Никко принес из моей квартиры.
– Несколько раз, – дрожащим голосом признаюсь я, вставая на носочки так высоко, как могу в своих каблуках, подставляя ему задницу.
– Ты думала обо мне, когда это делала?
– Да, – выдыхаю я, мои руки скользят вниз по стене, но Джакс останавливает меня.
– Держи их там. Разведи. Ноги тоже. Вот так, детка.
Темная жажда звучит в его голосе. Он убирает вибратор, чтобы провести своим толстым членом, все еще скрытым тканью, вдоль моей задницы, и я не могу сдержать тихий вздох.
– Ты всегда снова так твердеешь через пару минут после того, как кончишь? – вопрос смелый, но в этом месте словно раскрывается самая честная правда. Кажется, что мы оба упали на самое дно, дальше просто некуда.
– Только для тебя, маленький ангел, – хрипит он у меня за спиной. – Как думаешь, почему я так старался поймать тебя в этот контракт? Ах, ты заслуживаешь наказания за то, что заставляешь меня так чувствовать.
Я резче вдыхаю, слова Джакса проносятся через меня, словно всплеск адреналина.
Я подаю бедра назад, прижимаясь к вибратору, и Джакс шипит.
– Раздвинь свои складочки для меня. Покажи мне свою киску, прежде чем я ее жестко выебу.
Я протягиваю руку назад и делаю, как он сказал, горя желанием, совершенно без стыда, выставляя на показ свой зад и обнаженную киску. Отсутствие естественного света помогает – только размытое интимное свечение лампы рядом с его раскладушкой освещает нас. Все, что происходит между нами здесь, остается тайной, грязным продуктом наших самых похотливых сторон.
Джакс проводит дилдо между влажными губами моей киски, раздвигая их, пока моя смазка не покрывает резину. Затем он медленно погружает его кончик внутрь меня. Я стону от знакомого ощущения, подаваясь навстречу игрушке, пока Джакс не хватает меня за волосы и не прижимает лицом к стене. Моя щека расплющивается о поверхность. Я полностью в его власти, пока его рука тянется к моему бюстгальтеру, зацепляет палец за чашечку и срывает ее вниз, освобождая мои груди. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он прижимает меня к стене всем телом, мои соски напрягаются от резкости его движений.
– Я выебу каждую дырку твоего тела, – его хриплый голос бьет прямо в голову. – Сегодня ночью ты будешь моей грязной шлюшкой, и это будет больно.
– Да, – слово вырывается из моих губ, голос дрожит. – Да, мастер, сделай, чтобы было больно.
– Сегодня ночью, маленький ангел, ты падешь, – мурлычет Джакс, прежде чем ввести кончик дилдо в мой зад. Он действует осторожно, умело, растягивая меня для него. Я и представить себе не могла, что это может быть так плавно. Прежде чем осознаю, я уже извиваюсь, принимая его все глубже, дюйм за дюймом.
Джакс оставляет ровно столько пространства между мной и стеной, чтобы его рука могла дотянуться до моей киски, лаская мой клитор, пока он трахает мою задницу другой рукой. Боль смешивается с удовольствием, заполняя мое тело волнами. Он чувствует меня так, будто является частью меня, точно зная, когда нужно углубиться, когда отступить, как работать с моим клитором.
Я стону, прижимаясь к стене, когда пальцы Джакса скользят с клитора внутрь моей киски. Он вводит их, заполняя обе мои дырочки, делая меня своей. Я извиваюсь, ноги сами собой раздвигаются шире, мои лодыжки дрожат в туфлях от Dior. Я готова снова кончить, крича как сумасшедшая, когда он резко вытаскивает из меня и дилдо, и пальцы, разворачивает меня и бросает на раскладушку. Я падаю на влажную от крема задницу, мокрая до середины бедер, с обнаженной грудью, а каблуки слетают с моих ног.
Джакс смотрит на меня сверху вниз, будто собирается выжать из меня все до последней капли, затем стягивает ремень с петель своих брюк и обвивает его вокруг моей шеи, застегивая. Теперь он полностью контролирует меня, сжимая ремень так, что мое дыхание превращается в сипение. В этой комнате он наконец выпускает наружу своего зверя, показывая свое настоящее лицо. Лицо, которое должно бы пугать до смерти, но вместо этого я лишь хочу быть к нему ближе.
Татуировки красноглазых чудовищ и колючей проволоки обвиваются по его телу, его глаза полны такой смертоносной жажды, что электрический разряд проходит по моему позвоночнику. Это Джек-потрошитель с одержимостью, контролирующий, возможно, самое интенсивное удовольствие, которое я когда-либо испытывала.
Он держит ремень, как будто это поводья наездницы, и направляет дилдо к моей киске. Мои бедра сами подаются вперед, принимая дилдо, знакомое ощущение заполняет меня, скользя по моим мокрым, сжимающимся стенкам. Затем Джакс спускается ниже, прижимая свой член к моему анусу. Он толкает широкую головку к моему сжатому входу, еще влажному от моего возбуждения и его спермы, и прижимает дилдо к своим нижним мышцам живота.
Удовольствие и боль смешиваются в божественный коктейль, пока он одновременно трахается в мою киску и задницу, ремень из кожи туго обмотан вокруг моей шеи, зажатый в его кулаке.
Сила и опасность обволакивают меня, пока он использует меня, как секс-рабыню.
– Запомни раз и навсегда: я не твой ебаный парень, – рычит он, его здоровенный, весь в венах хрен пульсирует в моей тесной заднице. Мои ноги раскинуты в воздухе, подрагивают от его движений, тело безвольно вжато в стену, пока он меня дергает. Он наказывает меня за то, что я выпендривалась перед Эшли, и дает понять, чтобы такого больше не повторилось. – Ты просто дырка, которая всегда у меня под рукой.
Долгий рык срывается с его груди, пока его сперма заполняет мою задницу.
Он хватает меня за челюсть, его зеленые глаза безжалостно сверлят мои.
– Ты здесь, чтобы я мог пользоваться тобой, как захочу. Никогда не забывай это.
С этими словами он швыряет меня обратно на матрас, вытаскивая свой член и дилдо, но горло не отпускает, просто ослабляет хватку, чтобы я могла нормально дышать.
– Тебе стоит остаться здесь на ночь, – говорит он, застегивая брюки, пока я сворачиваюсь калачиком на раскладушке с его ремнем все еще на шее. – Напомни себе, кто ты здесь.
Он приседает рядом, его опасные глаза пронзают меня.
– Скоро ты будешь прикована к стене, с ногами в воздухе, все твои дырочки будут раскрыты, чтобы я мог пользоваться тобой одновременно. Как и положено грязной маленькой шлюшке.
Это последние слова, которые он бросает мне, прежде чем встать и выйти из комнаты, громко захлопнув за собой дверь. Скорее всего, я даже не смогу выбраться отсюда сама – об этом красноречиво говорит единственная технология в этой комнате: панель у двери, которую он открыл, сканируя свой глаз.
Оргазм, который он мне устроил, выжал из меня все силы, так что я даже подняться с раскладушки не могу. Локти дрожат, когда я пытаюсь приподняться, но в итоге я падаю лицом обратно на матрас, погружаясь в темноту.
Последнее, что я вижу, – это блестящее от моих соков дилдо рядом с раскладушкой, почти у моего лица. Жестокое напоминание о том, как низко я пала.
Какая нахрен женщина с принципами. Я просто озабоченная Красная Шапочка, которая не смогла удержаться от Большого Злого Волка с большим твердым членом, мечтая, чтобы он заполнил все ее дырки. И кайфуя от того, как жестко он с ней обращается. Почему, черт возьми, это ощущается настолько правильно, если все это так неправильно?
Джакс Вон сделал меня своей добровольной рабыней, и, несмотря на весь стыд, который это вызывает, я бы прошла через все это снова. И даже не смогла бы его за это ненавидеть.
Адди
Когда я впервые ушла из Vaughn Corp с поджатым хвостом, я и подумать не могла, что вернусь, но уже с болью между ног. Причем в сопровождении самого Джакса Вона, с его людьми, которые идут по бокам, пока мы движемся к лифтам.
Девицы на ресепшене, в идеально сидящих костюмах, смотрят на нас, как ястребы, их безупречно уложенные пучки блестят в теплом утреннем свете. Но я слишком хорошо знаю, что нельзя подходить к Джаксу слишком близко. Утром я даже настояла на том, чтобы не ехать с ним в одной машине, сказав, что возьму такси или Uber. Конечно же, он даже слушать это не стал. Так что мы приехали на двух черных лимузинах, которые остановились у бордюра. Из них тут же высыпала охрана, открывая нам двери. Со стороны кто угодно мог подумать, что мы дипломаты на важной миссии.
Джакс, поправляя свой костюм, терпеливо ждал, пока я выйду из машины, как настоящий джентльмен. Будто он не сделал меня своей шлюхой прошлой ночью. Его показное уважение – не больше чем отлично разыгранная роль.
Меня чуть ли не передергивает от презрения, но один только вид его подавляет этот порыв.
Он выглядит так же идеально, как всегда: волосы уложены в небрежный, но аккуратный беспорядок, глаза острые, но не такие ледяные, как я ожидала. Сегодня утром, когда он выпустил меня из этой тюремной камеры, а я еле доползла до ванной, примыкающей к моей бывшей комнате, я изо всех сил старалась не смотреть ему в глаза. Я не могла вынести ту смесь стыда и желания, которая поднималась во мне, как магма перед извержением вулкана. Если бы я встретила его взгляд, все закончилось бы двумя вариантами: либо я выцарапала бы ему глаза, либо с отчаянием набросилась бы, умоляя взять меня снова.
Но после горячей ванны и плотного завтрака мне удалось взять себя в руки по пути в машине.
Я повторяла себе: «Ты справишься».
Но его вид все равно бьет прямо в грудь, и я вспоминаю все, что скрывается под этой глянцевой роскошью. Заключенный мальчишка, который покрывал свое тело татуировками колючей проволоки, чтобы напоминать себе, что он никто, кроме зэка. Парень, который до сих пор запирает себя в клетке, потому что никакая другая безопасность ему не знакома. Тот, кто вонзает нож в сердца других, чтобы те не успели ранить его первым.
Смотря на него, я вспоминаю свою собственную клетку, ту, в которую я захожу раз в неделю, ту, из которой мне не выбраться.
К счастью, до этих прутьев мне еще неделя, потому что завтра вечеринка у Джеффа и Ральфа. Я давно ее жду, и, кажется, если что-то и сможет снять этот груз с моей груди, так это они и девчонки.
Наконец-то мы покидаем лобби, и двери лифта захлопываются, оставляя тех двух любопытных женщин с их сверлящими взглядами по ту сторону. Я с облегчением выдыхаю, смотрю на свои туфли и пытаюсь сосредоточиться. Сказать, что я без проблем выбрала, что надеть сегодня утром, – это соврать. Конечно, я мучилась. Все-таки я иду встречаться с новой командой, да еще и быть представленной как их лидер. Это большая фигня.
Часть меня чувствует, что я обязана этой возможностью Джаксу, но потом я вспоминаю, что это мои аргументы против Эшли принесли мне эту должность. Джакс точно не сделал это из доброты своей души. Если бы так, он сделал бы это раньше.
Решив, что не стоит делать слишком громкий вход, я выбрала темный костюм-двойку, простой белый топ под пиджаком, грудь аккуратно спрятана под широкими лацканами. Волосы убраны в настолько аккуратный пучок, что он мог бы соперничать с прическами тех девиц на ресепшене. Макияжа почти нет – только тушь и нюдовая помада. Единственное, что добавляет хоть немного цвета в мой черно-белый образ, – это золотые серьги, но даже они выглядят строго и по-деловому.
– Ты точно знаешь, как одеться, как босс, – говорит Джакс, его голос мягкой бархатной волной пробегает по моему позвоночнику. Я закрываю глаза, стискивая ремешок сумочки так сильно, что костяшки белеют, и мысленно считаю до десяти, чтобы не дать себе никак среагировать.
Я не дам ему удовлетворения, не стану поддерживать бессмысленную болтовню. Я не позволю ему думать, что все нормально, что он может растоптать мое сердце, использовать меня как грязную шлюху, а на следующий день я превращусь в покладистую сотрудницу.
– Мне нравится, – хладнокровно добавляет он, когда я не отвечаю.
Он больше не пытается заговорить, но его присутствие становится все ощутимее, будто поглощая весь свет в лифте. Охранники инстинктивно отходят к стенам, словно чувствуя, что зверь вот-вот сбросит свою шкуру. Если бы я не знала лучше, то подумала бы, что освещение в лифте действительно начало тускнеть.
Рука Джакса медленно обвивает мою талию, и я застываю на месте.
– Что такое, маленький ангел? Это же не похоже на то, что тебе кто-то держит пистолет у головы.
Нет, он же не собирается это делать, правда? Не с его людьми здесь?
– Вообще-то, можно сказать, да, мистер Вон.
Я чувствую его усмешку, даже не видя ее. Он касается панели управления, и лифт останавливается. Я теряю свою натянутую стойку, инстинктивно хватаюсь за его пиджак, чтобы удержаться.
Когда я поднимаю взгляд, свет в лифте действительно тускнеет. Джакс смотрит на меня с дьявольским намерением, и я отрицательно качаю головой.
– Ты не можешь это сделать.
– Могу. Я твой хозяин. К тому же… – Он наклоняется к моему уху, пока его рука опускается между нами, сжимая ткань моей юбки в кулаке. – Я не слышу «нет».
По мне пробегает дрожь, его дыхание обжигает мое ухо, а бархатный бас срывает крышу. Черт, я никогда не смогу устоять перед этим ублюдком.
– Твои люди смотрят, – выдыхаю я. Черт, как же меня бесит, что мой голос дрожит.
– Нет, не смотрят.
С силой железного захвата он разворачивает меня, и моя спина с грохотом врезается в двери лифта. Его широкая спина теперь закрывает меня от взглядов его людей. Глаза сверкают, как изумруды, прежде чем он срывается и резко прижимается губами к моим. Поцелуй грубый, жестокий, полный злости, будто он сам не хотел этого делать, а я виновата, что он поддался.
Его твердое тело вдавливается в мое, язык проникает в мой рот, беря его силой. Влажное пятно на моих трусиках становится все больше, а я хватаю его пиджак, желая разорвать его на куски, почувствовать его горячую кожу на своей. Но Джакс перехватывает мои запястья, прижимая их к холодным металлическим дверям, его хватка крепкая, как наручники.
Его колено раздвигает мои ноги, он устраивается между ними, проводя своим твердым членом вдоль моей горячей, мокрой киски. Я выгибаю бедра навстречу ему, мое дыхание сбивается от этого наказывающего поцелуя и дикого желания, которое он вызывает.
Он на секунду отрывается, чтобы окинуть меня взглядом, осмотреть меня всю, прижатую к дверям лифта, запыхавшуюся, в беспорядке, но все еще готовую к тому, чтобы он меня отымел, несмотря на то, как внутри все болит.
– Джакс, это уже эксгибиционизм, – выдыхаю я. – Даже если они не видят, они знают.
– Отлично, – его голос звучит так низко, что отдается в моих костях. – Мне нравится, когда люди знают, что ты моя.
Поднимая мои руки над головой и фиксируя их в своем огромном кулаке, он тянется вниз, расстегивая ширинку. Я прикусываю нижнюю губу при виде его здоровенного члена, который я умираю, как хочу почувствовать внутри. На широкой головке уже выступила предсемя. Он хватает меня за челюсть, прижимая голову к холодному металлу.
– Хочешь этот член у себя во рту?
Все мои чувства горят, я лишь киваю.
– Я почти готов дать тебе это, но не сегодня. Сегодня ты войдешь в офис с моей спермой, стекающей по твоим бедрам.
С этими словами он срывает с меня трусики и проводит широкой головкой по моим складкам, снова и снова задевая клитор. Я стону, подавая бедра навстречу ему, умоляя о большем, умоляя, чтобы он наконец трахнул меня. Но вместо этого я кричу от разочарования, и он затыкает мне рот моими же трусиками.
– Чтобы мы случайно не подняли на ноги весь офис, маленький ангел, – хрипло говорит он, погружая свой огромный член в меня дюйм за дюймом, пока не войдет до конца. Мои стенки сжимаются вокруг него, наслаждаясь болью, принимая все удовольствие, которое он может дать.
Мои крики приглушены импровизированным кляпом из трусиков, а руки бессильно дергаются в его железной хватке. Он двигается в моей киске, и я такая мокрая, что спустя пару минут его толчки становятся плавными, несмотря на его болезненно огромный размер. Теперь он входит так, как хочет, с каждым движением толкая меня о металлические двери лифта. Звук ударов наверняка разносится по всему лифтовому шахтному пространству, заставляя сотрудников на других этажах смотреть с отвисшими челюстями и гадать, какого черта здесь происходит.
Удовольствие накрывает меня с головой, пока я кончаю на члене своего хозяина. Это становится сигналом для него выплеснуть все внутри меня.
Он рычит, как раненый зверь, и я ловлю себя на мысли, что никогда не слышала ничего настолько душераздирающего и заводящего одновременно. Меня продолжает швырять о гладкий металл от его толчков, и краем глаза я замечаю его людей за его плечом.
Они уставились куда угодно, только не на нас, словно солдаты, ждущие команды, но с заметными выпуклостями в штанах. Кто-то из них умудряется прикрыть свое возбуждение пиджаком, другой поправляет себя, и я не могу не задуматься: что бы случилось, если бы я не была личной шлюхой Джакса? Взяли бы они меня по очереди, когда он закончил бы?
Тело Джакса все еще дергается в конвульсиях после оргазма, пока я думаю о шрамах на его костяшках. Интересно, знают ли его люди, откуда они, и это ли причина, почему они его так боятся. Что такого в прошлом Джакса Вона, что вызывает одновременно ужас, уважение и преданность? И что настолько темное, что он никогда не сможет этим поделиться?
Он медленно выходит из моей киски и отпускает мои руки, ставя меня обратно на ноги, теперь уже босые, поскольку мои каблуки давно улетели.
– Ненавижу тебя, – шепчу я, когда он вынимает мои трусики изо рта, и впервые за долгое время действительно имею в виду каждое чертово слово.
– Знаю, – спокойно отвечает он, делая шаг назад, чтобы заправить себя, и смотрит на меня сверху вниз. Я едва удерживаюсь на ногах, пока пытаюсь натянуть юбку дрожащими руками, горло пересохло.
– Не надо, – резко командует он, его голос груб, лицо напряжено от какой-то едва сдерживаемой потребности. – Я хочу видеть, как моя сперма вытекает из тебя.
Я ерзаю на месте, позволяя этому происходить, разрываясь между смертельным стыдом и адским возбуждением. Мысль о том, что эти мужики прекрасно понимают, что тут творится, даже если не видят из-за широкой спины Джакса, пробуждает во мне извращенное желание, о котором я даже не подозревала.
Джакс облизывает свои чертовски грешные губы, его взгляд скользит вниз, туда, где его сперма медленно стекает по внутренней стороне моих бедер. В его глазах снова вспыхивает этот психопатский блеск. Мой клитор пульсирует, и я хочу раздвинуть ноги, чтобы он увидел все, что сотворил со мной. Как он разрушил меня для всех остальных мужчин.
Он снова делает шаг вперед, чтобы самому поправить мою юбку, а пока делает это, опускает лицо к моему уху.
– Это тебе за то, что лезешь мне в голову.
С этими словами он проводит пальцем по панели, и свет в лифте резко вспыхивает в своей прежней яркости. Кабина дергается и снова приходит в движение. Я становлюсь на место, как послушная служанка, рядом с ним.
Пока мы едем наверх, я произношу с максимально холодным тоном, на который только способна:
– Мистер Вон, мне действительно нужен дедлайн для нашего контракта.
