Текст книги "Его извращенная фантазия (ЛП)"

Автор книги: Ана К. Блэклейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Ах, как же сладко будет ее испортить. Сломать ее. Разбить на куски, а потом собрать заново, как собственного монстра Франкенштейна.

Сделать ее полностью своей.

В тот день, когда я встретил ее, я был уверен, что она нарочно бросилась на колени, чтобы привлечь мое внимание, чтобы получить шанс на личный контакт со мной. Теперь я знаю, что это было не так, но, блядь, как бы я хотел, чтобы это оказалось правдой. Неделю спустя я здесь, впервые в жизни гоняясь за женщиной, хотя никакого шоколада и цветов, конечно, не будет. Я не собираюсь подъезжать к ее дому на лимузине, потому что я не рыцарь в блестящих доспехах. Я безжалостный ублюдок, который собирается взять ее силой.

Член превращается в сталь в моих штанах, когда я представляю, как она наконец склоняется передо мной. Меньше чем через двадцать четыре часа она будет стоять передо мной на коленях. Скоро ее киска будет сжиматься вокруг моего члена, пока я загоняю его глубже, чем любой другой мудак когда-либо был.

Она шевелится у окна, будто почувствовала мои мысли. Спустя секунду в оранжевом свете из холла появляется тень. Кто-то толкает дверь, входя в ее здание. Она отреагировала, увидев его из окна, значит, наверняка ждала. Высокий и спортивный, он двигается уверенно, как будто точно знает, что делает, но в его движениях есть что-то наигранное, чрезмерное.

Его походка, возможно, смогла бы обмануть тех, кто не провел лучшие годы в тюрьме, кто не привык наблюдать за людьми издалека, выискивая любые признаки угрозы. Но мои навыки – это то, что спасло меня за все эти годы на зоне. Умение оценить противника в первые секунды было жизненно важным в октагоне, где я впервые сделал себе имя и поднял кучу денег – нелегальные бои между заключенными на смерть. Или я, или он.

Этот тип, судя по его движениям, даже не волк в овечьей шкуре. Это щенок, который пытается изобразить из себя элегантного хищника.

Кожа перчаток натягивается на костяшках, и я рычу, низко, из самой груди, желая свернуть ему шею.

Особенно когда моя догадка оказывается точной.

Миа Роджерс встает из-за стола, чтобы встретить этого гостя и привести его обратно. Адалия поворачивается, чтобы поприветствовать его, а этот ублюдок скидывает пальто и обнимает ее своими накаченными руками.

Рядом с его видом «принца» я выгляжу как валун. Наверное, это ее бывший, тот самый, с которым она недавно рассталась.

Моя челюсть сжимается, пока я думаю, это ли ей нравится. Он ли ее тип. Аккуратно уложенные волосы, борода ухожена настолько, что я, блядь, даже не понимаю, зачем он ее вообще носит. Он что, думает, бороды – это билет в мир сырой, первобытной мужественности? Что-то дикое, прямо из пещер? Да он явно не про это, и уж точно не такой, как я, – я, наоборот, стараюсь скрыть эту звериную природу, всегда оставаясь чисто выбритым.

Но я не брился уже несколько дней, весь этот гребаный фокус только на одном – на ней.

Интересно, как она отреагирует, если я размажу его прямо у нее на глазах, выдавливая из него всю эту напыщенную чушь. Если я докажу ей, какой бесполезной городской крысой он является в сравнении со мной.

Если она ищет защиты в его руках, то очень скоро поймет, насколько жалким извинением для мужчины он на самом деле является.

Я вытаскиваю телефон, приближаю зум и делаю снимок. Круто иметь под рукой топовую технику, о которой обычные люди даже представить не могут. Пара минут расследования и несколько взломанных файрволов – и у меня есть все, что нужно.

Кэмден Мюррей. Брокер, известный бабник Нью-Йорка и бывший Адалии.

Я раздраженно шиплю на экран телефона и убираю его. Позже я раскопаю, какой последний видос он смотрел на PornHub, во сколько он ходил срать, и все фотки его члена, которые он рассылал другим бабам. Я уничтожу его образ в ее глазах, а заодно переломаю ему все кости в теле.

Но прямо сейчас мне нужно следить за каждым его движением рядом с ней.

Адди

Я врываюсь в офис Джакса Вона, и нахожу его стоящим спиной ко мне, лицом к окну, с видом на Манхэттен. Он даже не поворачивается, будто совсем не удивлен, что я здесь. Будто я не устроила скандал в лобби Vaughn Corp, пока его высокомерный начальник штаба, Ллойд, не соизволил выйти ко мне в сопровождении двух охранников и сказать:

– Следуйте за мной, мисс Росс.

Ни «пожалуйста», ни намека на вежливость в голосе, ни единой эмоции на лице. Пока лифт отщелкивал этажи, поднимаясь к кабинету большого босса наверху башни, я переживала одно из самых неловких молчаний в своей жизни.

– Доброе утро, мисс Росс, – звучит его глубокий, хриплый голос, как только я останавливаюсь за его спиной, всего в нескольких дюймах от его стола.

Я бросаю свою сумку на гладкую столешницу, чтобы подчеркнуть серьезность намерений, но, черт возьми, эта штука скользит по полированной поверхности и с глухим стуком падает на пол. Ну и катится к черту моя эффектная сцена. Джакс Вон даже не дергается, его массивная фигура, облаченная в идеально сидящий костюм, выделяет его широкие плечи и мощную спину, словно вырезанную из камня.

Поставив руки на бедра, я сверлю взглядом затылок этого человека.

– Серьезно? Ты решил отрезать меня от всего бизнеса в этом городе и еще уволить всех моих друзей?

– Я предупреждал, что найду, чем тебя замотивировать, – спокойно отвечает он. – Советую не заставлять меня копать глубже. Чем дальше я зайду, тем больнее будет.

Он разворачивается, и у меня перехватывает дыхание при виде его диких зеленых глаз.

– Следующий на очереди – мистер Кэмден Мюррей, – скалит он зубы, произнося это имя так, будто хочет разорвать его на куски.

Как, черт возьми, он узнал так быстро? Кэмден был у меня только прошлой ночью, и то только потому, что Миа настояла, чтобы мы ему позвонили. Я была в отчаянии, а Кэмден – парень с нужными связями. Может, он смог бы помочь, убеждала Миа. Мне пришлось пообещать, что я снова встречусь с ним, как только разберусь со своими проблемами – и как только он найдет способ помочь.

Похоже, этот вариант только что пошел к чертям.

Джакс смотрит на меня своим идеально вылепленным лицом, которое могло бы быть произведением искусства, если бы не принадлежало самому большому ублюдку всех времен. Обожающие девицы, поклоняющиеся у его ног, идеально дополнили бы этот шедевр, хоть это и бесит до невозможности. Эта мысль разжигает огонь в моем животе, вновь подогревая желание сопротивляться ему, но слишком многие уже платят за это цену.

Он кажется еще больше, когда приближается ко мне с руками в карманах, его запах розового дерева и геля для душа становится ощутимее с каждым шагом.

Он держит одну руку в кармане своих брюк, а другой проводит по идеально отполированной поверхности стола, обходя его. Я сглатываю, пытаясь сосредоточить взгляд на его руке и не позволить себе опуститься до того, как ткань его брюк обтягивает его мускулистые бедра с каждым шагом. Никогда не пойму, почему этот чертовски идеальный мужчина так упрямо добивается меня.

Он быстро сокращает расстояние между нами, и воспоминания о том, как он зажал меня у стены в танцевальной школе, всплывают без моего разрешения. Я сжимаю бедра.

Его рука зависает над документом. Контракт. Мои веки словно налиты свинцом, когда я поднимаю их, чтобы встретиться с его взглядом.

Мы оба молчим. И нам не нужно ничего говорить. Я расправляю плечи и поднимаю толстый документ.

– Возьми день, чтобы прочитать его, – тихо говорит он. – Мы можем обсудить его завтра.

– А что тут обсуждать? У меня ведь все равно нет выбора не подписывать.

– Нет, но у тебя есть возможность добавить свои условия, – ухмылка сопровождает его слова.

Я фыркаю, захватив папку и усаживаясь на кожаный диван у окна. Закидываю ногу на ногу и начинаю листать страницы, пропуская преамбулу. Область действия контракта. Мое сердце пропускает удар, когда взгляд натыкается на термин "Pleasure Servant" – «Слуга для удовольствия».

– Ты просто чудовище, – шиплю я.

– И не забывай об этом, – его взгляд гипнотизирует меня, и он, черт возьми, знает это.

Садиться сюда, пожалуй, было не лучшей идеей. Теперь он стоит прямо передо мной – все его шесть с половиной футов – и, если бы я уже подписала, он, наверное, потребовал бы минет.

Его рука тянется вниз, он берет меня за подбородок, его большой палец проводит по моим губам, будто предвкушая момент.

Я должна была бы сбросить его руку, резко отстраниться, но нет.

Кровь пульсирует в венах, а я замираю, как статуя. И через мгновение я, черт побери, едва заметно поддаюсь его прикосновению. Уверена, он это заметил. Его идеальные губы расползаются в торжествующей улыбке, и я думаю, сколько женщин до меня безнадежно влюбились в нее. Сколько стали рабами его убийственного обаяния.

Я жду, пока он уберет руку с моего лица, мой взгляд опускается на шрамы на его костяшках. Они выглядят жестко. Замечая мое пристальное внимание, Джакс прячет руки за спину.

– Как ты их получил? – спрашиваю я.

Он расправляет плечи.

– Чтобы было ясно, подписав этот контракт, ты станешь моей слугой для удовольствия, а не моей девушкой. Тебе не нужно делать вид, что я тебе не безразличен, – произносит он, как будто влепив мне пощечину. Злость моментально накатывает, пульсируя где-то за глазами.

– Отлично, – огрызаюсь я, крепче прижимая контракт к груди, словно барьер между нами. – Я возьму это домой и прочитаю вместе с Мией. Дам ответ завтра.

– Нет, – резко перебивает он. – Контракт – между тобой и мной, и он строго конфиденциален.

– Ты не можешь лишить меня единственной поддержки в этой ситуации. Миа Роджерс – моя ближайшая подруга. Она знает обо мне все, и я нуждаюсь в ее помощи.

Он задумчиво смотрит на меня.

– Это будет стоить тебе кое-чего дополнительного.

– Дополнительного? – мои глаза сверкают огнем. – Ты вычеркнул меня из всех возможных списков работодателей. Ты разрушил карьерные перспективы моей лучшей подруги – и это первое, что я хочу, чтобы ты исправил, заметь. – Я поднимаю палец, указывая на него. – Ты лишил меня всех вариантов, а теперь говоришь, что хочешь еще больше?

– Вот что ты скоро обо мне узнаешь, Адалия, – его голос урчит мое имя, пока он наклоняется, опираясь кулаками на диван по обе стороны от меня. Жар волной разливается по моему телу, пока его лицо оказывается настолько близко, что я чувствую, как перехватывает дыхание. Почему он так меня заводит? Я ведь должна его ненавидеть, к черту его. – Я всегда хочу больше. Именно так я оказался на вершине мира. И именно это позволяет мне быть на шаг впереди всех моих врагов.

Каждая клетка его тела вопит о силе, амбициях и стальной выдержке. И, черт бы меня побрал, я чертовски обожаю это.

– Предположу, что для меня это хорошие новости, – бросаю я дерзко. – Это значит, что ты быстро устанешь от меня.

– Это зависит от тебя. Как только мы начнем, ты можешь передумать так быстро заканчивать.

Его слова нависают надо мной, как грозовые тучи над городом.

– Я знаю, чего хочу в контракте, – выдавливаю я сквозь губы. – Первое условие обсуждать не буду.

Джакс выпрямляется, скрещивая руки на груди. Мышцы выпирают из-под дорогой ткани костюма. В любой другой ситуации я бы сказала, что такой типаж не слишком элегантен для костюма, но только не в его случае. Его плавные движения, идеальная V-образная фигура и этот умный, почти хищный взгляд делают его воплощением элегантности.

Кто, разумеется, никогда не появится со мной в обществе под руку, так что я могу хотя бы наказать его за это.

– Я возьму сегодняшнюю ночь, чтобы изучить контракт, – говорю я, скрестив руки, копируя его позу. – Но, чтобы избежать ненужных задержек, хочу сразу кое-что закрепить – у меня будет один выходной день и одна ночь в неделю.

Его глаза сужаются, как у хищника, готового к броску.

– В контракте есть пункт, который гласит, что ты будешь полностью в моем распоряжении.

– И я буду. Но если это работа, разве мне не нужен отдых? – говорю я, смело встречая его взгляд, хоть сердце стучит в ушах. – Чтобы, ну... – я прочищаю горло, пытаясь не выдать волнения, – ...восстанавливаться.

Джакс смотрит на меня, не моргая, и это одновременно пугает и завораживает.

– Договорились, – наконец говорит он, и с моей груди будто спадает тяжелый груз, но выдохнуть с облегчением я пока не могу. У меня почти нет рычагов давления, и нужно использовать их на максимум.

– Что-нибудь еще, что могло бы стать для тебя принципиальным под другим раскладом?

– Если бы у меня был выбор? – выплевываю я. – Да. Я оставляю свою работу в танцевальной школе.

По крайней мере, он сразу не говорит «нет». Но и «да» не звучит. Он явно понимает, как меня это мучает. Его взгляд сверкает так, будто он видит меня насквозь, и я начинаю задумываться, не слышит ли он, как бешено колотится мое сердце.

– Ты преподаешь там два раза в неделю, – задумчиво тянет он.

– Иногда три.

– Хорошо. Но тебе будет выделен водитель, который будет отвозить тебя куда надо.

Я выпрямляюсь.

– Нет, так не пойдет.

Лицо Джакса мгновенно становится жестким, и по моей спине пробегает холодок.

– Я хочу, чтобы ты была под постоянным наблюдением. И это не обсуждается.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь удержать себя в руках. Одна ночь в неделю в клубе, чтобы держать Снейка довольным, могла бы сработать, но это должна быть хорошая ночь, вроде пятницы. А для этого мне нужны тени и анонимность. Снейк ясно дал понять в последний раз, что не собирается отпускать меня, и мне понадобится время, чтобы выбраться из его лап, не соглашаясь на «Королеву ночи».

Я застряла между молотом и наковальней, между двумя могущественными ублюдками, которые либо хотят меня, либо собираются уничтожить, и, честно говоря, я не должна ненавидеть только одного из них.

– Я только пролистала контракт, но я уверена, что там не сказано, что ты владеешь всей моей жизнью.

– На самом деле, – он приподнимает бровь.

– Окей, как насчет этого? Я беру пятницы выходными, день и ночь. Уверена, у тебя есть дела поважнее, чем торчать с твоей «служанкой для удовольствия» в пятничные вечера. Например, проводить время с людьми, которые действительно для тебя важны.

Я замираю, игнорируя, как у меня перехватывает горло от этой мысли. Если бы у него была девушка, он бы не стал нанимать меня. Или все-таки стал?

– В эти дни никаких водителей, никаких наблюдателей, ничего, – продолжаю я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Это будет мой глоток свободы, моя передышка. Уверена, это не слишком много, учитывая, что ты фактически будешь управлять всей моей жизнью в остальное время. Взамен я обещаю быть... ну, очень сговорчивой.

Его волчий взгляд по-прежнему сверлит меня, и это чертовски сложно – не начать ерзать.

Проходит несколько сердцебиений, и когда Джакс наконец опускает свои руки, пробормотав:

– Посмотрим, – я с облегчением выдыхаю.

Окей, финального ответа он мне сразу не даст, но впереди еще завтра, когда я прочитаю контракт. Мне нужно добиться от него этих трех вещей – этих трех маленьких свобод, или мне крышка: работа в танцевальной школе, день и ночь отдыха. Все это без водителей, охраны или шпионов.

Я поднимаюсь и приглаживаю юбку, с высоко поднятой головой направляясь к выходу, стараясь сохранить эту выстроенную маску спокойствия еще пару минут, пока не останусь одна в лифте. Внутри я позволю себе развалиться.

Но к моему ужасу, Джакс заходит в лифт вместе со мной. Я не осмеливаюсь спросить, зачем он это делает, хотя ощущение закрадывается в грудь, пока я смотрю, как этажи сменяются на панели.

Нет, этого не может быть... Или все-таки может?

Я стою, как натянутая струна, щиколотки ноют в высоких каблуках, сумка на плече, а контракт прижат к груди так, будто это мой последний щит. Повторяю себе: «Дыши, просто дыши». Но игнорировать Джакса в одном помещении было бы нереально даже в толпе, а уж в тесном лифте – и подавно. Он заполняет пространство, как природная стихия. Ублюдок. Он прекрасно знает, что я захлебываюсь в его энергии, и, спорим, кайфует от этого.

Лифт, как будто на зло, решает жить своей жизнью, чертовски медля, будто специально издевается.

Джакс зажал меня у стены в танцевальной школе, но там мы не были полностью одни. Дети смотрели на нас, как ястребы, и я почти уверена, что парни вмешались бы, если бы он перешел грань. Хотя попытка спасти меня была бы бесполезной.

Воздух становится плотнее с каждой секундой, и мое дыхание начинает сбиваться. Это только у меня глюки, или его тень реально будто растекается надо мной? Тепло его тела обволакивает меня, словно объятия Аида, а его запах розового дерева бьет в голову, как самый крепкий коктейль.

– Ты такая чистая и самоотверженная, маленький ангел, это меня завораживает, – мурлычет он, его голос обволакивает меня, как темный шелк. – Я никогда раньше не встречал никого подобного. Мне будет доставлять удовольствие развращать тебя, подчинять своей воле. В следующий раз, когда мы останемся наедине в этом лифте, ты будешь служить мне, как настоящая демоница.

Его голос – поток тьмы, который проникает в мои чувства и отправляет электрические разряды прямиком в самое запретное. Я сжимаю бедра, мои руки крепче прижимают контракт к груди.

Раздается сигнал, двери лифта открываются, и врывается волна воздуха. То ли снаружи холодно, то ли здесь жарче, чем в аду. Я поспешно выхожу, пробираясь через толпу работников на первом этаже, стараясь не сорваться в бег.

Конечно, я не рассчитывала избежать их пытливых взглядов, но это внимание сводит с ума. Все глаза следят за мной, шокированные тем, что я вышла из одного лифта с Джаксом Воном. Но они же не могут знать, зачем я здесь, верно? Почему тогда смотрят так, будто в курсе каждого грязного пункта контракта под моей рукой? Это уже точно паранойя накрывает меня с головой. Мне даже показалось, что в толпе я заметила ту самую рыжую с прошлого раза, но останавливаться и проверять я точно не собираюсь.

Мой взгляд прикован к вращающейся двери, как к выходу из ада. Но, прежде чем я успеваю ступить через стеклянные лопасти, кто-то преграждает мне путь.

– Я провожу тебя, – объявляет Джакс.

– Ч-чего? Ко мне домой? – пищу я. – Нет, я еще не подписала. Ты не можешь вторгаться в мою жизнь настолько рано.

– При нормальных обстоятельствах кто-то из моей команды должен был бы присутствовать, чтобы обсудить, вести переговоры и при необходимости внести правки. Но так как это строго конфиденциальная договоренность, придется заниматься этим мне. Это сэкономит нам время, и ты сможешь задать все свои вопросы прямо на месте... – он скалит свою чертову победную улыбку.

– Миа и я прекрасно справимся сами, спасибо. Увидимся завтра, чтобы обсудить возможные изменения, – отрезаю я, толкая дверь, но он не убирает свою руку.

– Насколько мне известно, Миа Роджерс не юрист и не имеет никакого опыта в юридической сфере. К тому же, в контракте могут быть моменты, которые ты предпочтешь оставить между нами, – его голос становится ниже, а когда он наклоняется к моему уху, по лобби прокатывается шепот. – Это ведь, в конце концов, договор, касающийся твоего участия в моих самых извращенных фантазиях, – шепчет он с дьявольской ухмылкой. – В итоге все равно все сведется к нам двоим.

Мне нужно просто вырваться из его орбиты, взять передышку, но, прежде чем я успеваю открыть рот, чтобы повторить свой отказ, он отпускает дверь, дает ей вращаться и мягко, но настойчиво направляет меня к припаркованной у тротуара черной машине. Ее окружают охранники, а его большая ладонь все это время остается на моей пояснице, словно клей.

Джакс держит дверь открытой, ожидая, пока я сяду первой. Когда он скользит внутрь и устраивается напротив меня, я напрягаюсь еще сильнее. Давление слишком сильное, чтобы игнорировать, поэтому я делаю вид, что углубляюсь в контракт.

Читать в машине для меня всегда было мучением – мгновенно начинает тошнить, но отчаянные времена требуют отчаянных решений. Мои глаза едва ли цепляются за слова, пока я не натыкаюсь на пункт, который способен вернуть к реальности даже самого рассеянного человека. Я чувствую взгляд Джакса, прожигающий меня насквозь. Он знает, на что я сейчас смотрю.

– Вопросы? – спрашивает он. Я не поднимаю глаз – просто не могу. Черт, я даже не могу удержать тепло от того, чтобы оно не заливало мои щеки.

– Эээм... – только и удается выдавить из себя.

Я ожидала, что пункты контракта будут описывать его общие предпочтения, но они читаются скорее как тщательно отобранные фантазии, которые он вынашивал только со мной. Будто его желания настроены конкретно на меня, а не на какую-то абстрактную женщину.

Мои пальцы невольно скользят по описанию того, как он представляет себе наш первый раз, и эти слова проникают прямо в самую глубину моего существа. Да, тут есть чертовски извращенные штуки, но при этом все настолько... лично.

Он наклоняется вперед, опираясь локтями на колени. Пока его взгляд упирается в документ, я позволяю себе рассмотреть его идеально выточенное лицо. Щетина пятничного вечера слегка затемняет квадратную челюсть, из-под расстегнутого воротника рубашки тянется татуировка колючей проволоки, взбираясь вверх по горлу. Его кожа, цвета карамели, такая соблазнительная, что я чуть не облизнулась.

– Кое-что из этого документа явно выходят за мои границы, – тихо говорю я. Черт, похоже, у меня синдром Стокгольма. Передо мной мужчина, который хочет унизить меня. – Впрочем, у меня могут быть и свои требования.

– Слушаю, – говорит он.

Я сглатываю нервный комок в горле.

– Эксклюзивность.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Невозможно понять, что он думает, и это заставляет тревогу душить меня сильнее. Вот он – человек, который ведет переговоры с самыми жесткими акулами бизнеса.

– Знаю, это многого стоит, – черт, Адди! Ты же просишь слишком много, разве не так? Этот человек хочет владеть тобой целиком и полностью! Я откашливаюсь. – Но ты же сам просишь весь мир, так что…

– По рукам, – перебивает он меня. – Пока остается понятно, что мы не вместе, и это не романтические отношения. – В его голосе лезвия, от которых я невольно дергаюсь.

Я никогда толком не умела разделять секс и эмоции, и сейчас это особенно болезненно. Но я игнорирую боль. Как будто он оставляет мне выбор.

– То есть, ты не будешь трахать других, но, возможно, будешь с ними встречаться, так? – выпаливаю я, чувствуя, как во мне закипает злость.

Ответа нет. Только эти зеленые глаза, которые сверлят меня, и тихое гудение двигателя. Ну хоть перегородка поднята, и водитель с охранником впереди не слышат, как меня унижают.

– И когда ты найдешь ту самую… – начинаю я, подливая масла в огонь.

– Ты будешь первой, кто узнает, – спокойно говорит он.

– Ладно, – выдыхаю я, молясь, чтобы придумать что-нибудь остроумное в ответ, но в голове пусто.

– Нам нужно установить несколько правил. Во-первых, ты никому не рассказываешь о нашем... соглашении. Если нас увидят вместе на публике, никаких держаний за руки, никаких прогулок под руку и вообще никакого касания, – его голос ровный, как лед.

Я фыркаю, едва сдерживаясь, чтобы не влепить ему пощечину.

– О, не волнуйтесь, мистер Вон. Уверяю, у меня нет ни малейшего желания быть замеченной рядом с вами. Напомню, что, будь у меня выбор, я вообще бы не оказалась рядом, – я бросаю эти слова как гранату.

Его идеально холодная маска чуть трещит, и он наклоняется вперед. Взгляд становится хищным, но я не отступаю. Держу его взгляд, как чемпионка на ринге.

– Правда? Ты бы не оказалась?

Я моргаю, сбитая с толку его вопросом.

– Я думала, ты наконец понял, что в первый раз я вообще не пыталась привлечь твое внимание… – начинаю я, но мой голос звучит не так уверенно, как хотелось бы.

– Я не про нашу первую встречу, Адалия. Я про танцевальную школу.

Танцевальная школа. Там, где он прижал меня к стене, жар его тела окутывал меня целиком. Да, я тогда боролась изо всех сил, но внутри все кричало, что я проигрываю эту битву.

– Скажи, что никогда не думала обо мне в таком ключе, маленький ангел, – тянет он, и его голос звучит, как бархат с острыми краями. Его колени упираются в мое сиденье, обрамляя мои бедра мощными ногами. Он слишком большой, слишком близкий. Сердце срывается с ритма, а ткань его костюма нежно скользит по моим голым икрам, будто смесь шелка и масла – идеальная оправа для его мускулистой фигуры.

– Я... я не... – пытаюсь выдавить хоть что-то.

– Второе правило: никогда не лги мне, – его голос становится жестче, а взгляд темнее. – Я все равно узнаю.

Я опускаю голову, стараясь скрыть предательский румянец, но давление слишком сильное. Мне нужен выход. Ладно, к черту все.

Я поднимаю глаза и выдыхаю:

– Если бы ты не загнал меня в ад, я бы использовала тот дилдо на себе... и думала бы о тебе.

В его глазах вспыхивает хищный огонек.

– Ну что ж, – говорит он, звуча спокойнее, чем выглядит, – наблюдать, как ты играешь с этой штукой, определенно в моем списке дел.

Я до сих пор не могу понять, как это вообще происходит со мной. Все кажется вырванным из какого-то дешевого романа. Могущественный магнат из Манхэттена, чертовски красивый, настолько, что это должно быть противозаконно, увозит девушку с разбитыми мечтами, которая тайно подрабатывает танцовщицей в ночном клубе. Абсурдная версия Красотки.

Я чувствую, как все сильнее теряю самообладание, зажатая между его мощными бедрами в своей узкой юбке в полоску, легкой шелковой блузке цвета спелой вишни и на каблуках, в которых я, скорее всего, споткнусь, когда выберусь из этой машины. Волосы собраны в аккуратный пучок, причем я старалась сделать образ профессиональным. Но теперь понимаю, что выгляжу скорее как павлин, особенно рядом с безупречной элегантностью Джакса.

Он смотрит на меня еще пару секунд, а потом тянется к мини-бару.

– Шампанского?

– Разве не слишком рано… – начинаю я, но голос предательски дрожит.

Но он уже открыл бутылку, и белая пена вырывается наружу.

– Твое согласие на мое предложение – уже достаточный повод для праздника, разве нет?

Он достает два бокала из отсека рядом со своим сиденьем и разливает игристое, пока я безуспешно пытаюсь придумать подходящий ответ.

– Знаю, ты предпочитаешь белое вино, – говорит он, протягивая мне бокал. – Но, думаю, это тебе понравится, если попробуешь. – Он ждет, пока я сделаю первый глоток, а потом добавляет: – Как, уверен, ты научишься любить и меня.

Он уже флиртует со мной?

– Полегче на поворотах, – я поднимаю свободную руку, бросая контракт на кожаное сиденье рядом. – Я еще ничего не подписала.

– Ты не понимаешь, Адалия, – мурлычет он, его голос глубокий, как загадочная бездна. – Ты моя, с контрактом или без. Ты стала моей с того момента, как я впервые увидел тебя.

Его большая рука обхватывает мою лодыжку, и от этого прикосновения мурашки пробегают по всему телу.

– Ты разбудила во мне что-то, что уже не исчезнет, – говорит он.

Дикая, опасная ярость в его глазах – мне бы бежать отсюда сломя голову, трястись от страха. Но вместо этого я сижу, как завороженная, пока моя кожа покрывается мурашками, а его рука скользит вверх по икре. Юбка собирается выше его запястья, когда он добирается до колена. Это слишком приятно, чтобы сопротивляться. Его пальцы – мягкие, но сдерживающие в себе столько силы – это совершенство.

Я закатываю глаза. Если он продолжит, я не уверена, что смогу себя контролировать.

– Глупо отрицать, что я хочу тебя, – слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить. – Особенно когда ты смотришь на меня так, как будто я единственная женщина в мире, достойная твоего внимания. И когда ты трогаешь меня, это просто... – Заткнись, заткнись, заткнись!

– Знаешь что, – говорит он, его низкий, хриплый голос скользит по моей коже, вызывая волну новых мурашек. – Как насчет того, чтобы перед тем, как ты подпишешь этот контракт, я... послужил тебе?

Мои глаза широко распахиваются.

– Послужил?

– Доставил тебе удовольствие.

Не отрывая взгляда, он берет мою туфлю за пятку и аккуратно снимает ее. Когда моя босая нога оказывается у него на колене, сердце начинает бешено колотиться. Кулак врезается в кожаное сиденье рядом, а внутри все кричит: "Свернись в клубок, спрячься!". Я всегда крашу ногти на ногах, но это слабо скрывает следы жестких тренировок.

Он замирает на мгновение, рассматривая мои пальцы, и я уже готовлюсь к его презрительной гримасе. Но ее не следует.

Наоборот.

Его пальцы медленно скользят вверх по икре, пока он берет вторую ногу, снимает туфлю и повторяет тот же ритуал, ставя ее рядом с первой. Если бы я не знала, что он холоден, как лед, то подумала бы, что его это тронуло. Да и меня тоже. Мои глаза прикованы к его покрытым шрамами рукам, держащим мои израненные ноги с такой... нежностью?

– Джаз, – говорит он, и из невидимых динамиков начинает литься музыка. Моя любимая.

Я должна спросить, откуда он это знает, но магия звуков смешивается с его движениями, с тем, как он обращается с моими ногами, будто поклоняется им. Все это затягивает меня в транc.

– Похоже, большой город сломал не только твои крылья, маленький ангел, – пробормотал он, будто вытягивая из меня слова. С ним слишком легко раскрыться.

– Все свои подростковые годы я тренировалась как одержимая ради Джульярда. Некоторые повреждения необратимы. А некоторые – навсегда, – я выгибаю стопу, показывая, как сильно выпирает плюсневая кость. Исправить это можно только операцией, которую я не могу себе позволить. И дело не только в деньгах. Я больше не смогу танцевать так, как раньше.

– Они идиоты, раз отказали тебе, – отвечает он, скользя руками под мою юбку и задирая ее до верхней части бедер. Потом он перемещает мою ногу на свое другое колено и широко раздвигает ноги. Я резко втягиваю воздух, когда он полностью оголяет меня, его взгляд лениво ползет вверх по моим ногам, прожигая каждую линию кожи.

– Ты этого не знаешь, – возражаю я. – Ты ведь не эксперт в танцах. – Мой взгляд падает на его изуродованные костяшки. – Судя по всему, ты совсем из другой оперы.

– Ты заплатила за свое мастерство ногами. Я заплатил своими кулаками.

Его глаза остановились на кружевных трусиках, а мои – на шрамах на его руках, будто он однажды провел ими по битому стеклу.

– Что случилось? – шепчу я.

Но он так и не ответил.

– Я, может, и не разбираюсь в танцах, но видел, как ты танцевала в лофте. Надо быть полным идиотом, чтобы не разглядеть твой талант.

Сердце трепещет, как не трепетало уже много лет.

– Спасибо, – выдыхаю я.

Джакс поднимает взгляд, и его пальцы касаются нежной кожи на внутренней стороне моего бедра, совсем рядом с кружевами. Я замираю, потерянная в вихре эмоций. Его прикосновения словно произведение искусства.

– Я заставлю тебя почувствовать себя хорошо, маленький ангел. Я буду обращаться с тобой так, как с королевой, которую я увидел в том лофте, – шепчет он.