Текст книги "Его извращенная фантазия (ЛП)"
Автор книги: Ана К. Блэклейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– Что ты здесь делаешь? – шиплю я, закрывая дверь за собой.
Джакс пристально смотрит мне в лицо, а потом его глаза скользят вниз по моему телу, и мускул дергается на его челюсти. Я расправляю плечи, скрещиваю руки на груди, но прислоняюсь к двери, чтобы сохранить равновесие, что бы ни произошло.
– Зачем тебе утренняя пробежка, если ты все равно собралась тренироваться через час? – его глубокий голос ласкает мои нервы, словно обещание кожаного кнута.
– Я всегда бегаю утром, привычка, – отвечаю я, тряхнув головой. Черт, зачем я вообще что-то объясняю? Это я должна задавать вопросы. – И откуда ты вообще знаешь...
– Я же говорил, Адалия, я узнаю о тебе все, – перебивает он, его хриплый голос и аромат розового дерева с силой будто ударяют мне в голову.
– Ты никогда не узнаешь все, – мое сердце колотится, как сумасшедшее, но я держусь.
Джакс хватает меня за руку, и я замираю. За его холодной и сдержанной внешностью прячется опасность. Он как застывшая змея, которая может броситься в любой момент. Мне должно быть страшно, любому было бы, но вместо этого по позвоночнику пробегает острый разряд адреналина. Он делает шаг ближе, его массивная фигура давит, лишая воздуха, но он молчит, и это молчание ломает меня.
– Я не понимаю. Ты не прислал контракт. Зачем ты здесь? – выпаливаю я, не выдержав.
Джакс
КОНЕЧНО, ОНА НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ. Да и я тоже.
Я пытался отпустить эту ситуацию. Даже пробовал трахать других женщин, но все, что я видел, пока две модели гладили меня по всему телу, – это ее мечтательные голубые глаза, которые смотрели на меня снизу вверх с пола в моем холле.
Ничто не заставляло мой член твердеть сильнее, чем воспоминание об этих глазах. В итоге я просто сбросил этих баб с себя. Я хотел ее, а любые замены казались вымученными, устаревшими.
В ней было что-то настоящее, что заставляло королев подиумов казаться пустыми оболочками. Я хотел заполучить это «настоящее», прежде чем это сделает кто-то другой. Я выяснил, что она рассталась со своим парнем еще до того, как мы встретились, но этот ублюдок все еще по ней сходит с ума. Это значит, что мне, скорее всего, придется с ним разобраться.
Это опасная игра. Я не уверен, связано ли мое болезненное желание к ней с моим ПТСР или с тем, что вообще отправило меня за решетку. Все, что я знаю, – мне определенно нужно это прекратить.
Но, блять, я не могу.
Не когда она стоит так близко с этим ангельским лицом, ее грудь блестит и буквально выпирает из топа. Не после того, как я видел, как она танцует – ее движения настолько естественно сексуальны, что кажется, она создана, чтобы сводить мужчин с ума от похоти. Она естественно горячая, безумно соблазнительная. Ее аромат лилий, смешанный с ее феромонами, сводит меня с ума.
Я должен развернуться и уйти прямо сейчас, но ее глаза не дают мне сдвинуться с места. Может, я себе накручиваю, но я слышал в ее голосе какой-то упрек. Как будто она ждала, что я выполню свое обещание и отправлю ей контракт, который сделает ее моей, но я ее подвел.
Даже если я сейчас заставлю себя уйти, эта мысль не даст мне покоя. К концу недели я все равно буду снова за ней шпионить.
– Идем. – Я отступаю в сторону, освобождая ей путь либо к раздевалке, либо сразу к лифту – мне плевать. – Нам нужно поговорить.
Она мнется, перекатывая вес с одной ноги на другую, словно сама с собой спорит. В итоге скрещивает руки и высоко поднимает подбородок. Она явно взвинчена, но в ее позе читается упрямство.
– Не могу. У меня сразу после занятия... важное мероприятие.
Я прищуриваюсь.
– В твоем расписании на сегодня нет никаких мероприятий.
Ее челюсть отвисает, а руки, которые она скрестила на груди, падают. Этот барьер и так не защитил бы ее ни от чего, но теперь даже видимость пропала.
– С какого хрена ты знаешь, что у меня в расписании?
Мой взгляд падает на ее губы. Блядь. Это слово, вылетевшее из ее ангельского ротика. Член напрягается в штанах, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не начать поправлять его прямо перед ней и ее учениками, которые таращатся с балкона зала.
– Ты еще спрашиваешь?
– Нет, прости, конечно, не спрашиваю. – Ее взгляд метает в меня кинжалы. – Ты, наверное, заставил своих людей взломать мой Outlook?
– Ты не пользуешься Outlook, – спокойно отвечаю я. – Все свои встречи ты записываешь в Word-файл, который лежит в папке «Trivia» на рабочем столе.
– Боже. – Она выдыхает, глядя на меня с растерянностью.
Мы сверлим друг друга взглядами несколько долгих секунд. Напряжение искрит между нами. Ее глаза полны враждебности, а в моих, холодных и острых на первый взгляд, бушует настоящее пламя.
– Ты пойдешь со мной, – заявляю я сквозь сжатые зубы, и вижу, как ее тело на мгновение вздрагивает.
Но она продолжает стоять на своем.
– Спасибо, но я пас.
Я поднимаю бровь, демонстрируя ту самую дьявольскую ухмылку, от которой даже самые отмороженные зэки дрожали в тюрьме. Сейчас она заставляет Адалию сделать шаг назад, как и ее учениц за стеклянной дверью. Приятно видеть, что у них хороший инстинкт самосохранения. Это убережет их от проблем.
– Я прошу по-хорошему.
– А я говорю: нет, спасибо.
– Нет – не вариант.
– Я вижу, вы привыкли получать все, что хотите, мистер Альфа-мудак, но, увы, не в этот раз.
Моя челюсть сжимается.
– Идем к машине, выслушаешь мое предложение. Оно лучше предыдущего.
Она качает головой.
– Неинтересно.
– Мы говорим о больших деньгах. Деньгах, которые решат многие твои проблемы. Может, вообще все.
– Ты не купишь меня, Джакс Вон, ни за все деньги мира.
Я поднимаю подбородок, медленно оглядывая ее с ног до головы.
– Не материалистка, значит?
– Новости, здоровяк, мы живем в мире, где у женщин есть выбор. Мы можем работать, крутиться, обеспечивать себя. Нью-Йорк огромный, разнообразный, полный возможностей. Женщина здесь может стать такой же большой, как ты.
– Это твоя цель в жизни? Быть такой же большой, как я? – Она, возможно, воспримет это как издевку, несмотря на мой ровный тон, но я просто изучаю ее натуру. Ищу, что ее двигает, что ею управляет. Именно так я могу контролировать каждого, кого встречаю, – я слушаю. Наблюдаю. Составляю профиль.
Она фыркает.
– Позволь объяснить тебе одну вещь, мистер «Я-Владею-Миром». – Она выставляет подбородок вперед, выплевывая каждое слово. – Я презираю таких, как ты. Мужиков, которые думают, что могут контролировать всех с помощью денег. Ты не соблазнишь меня мечтами о роскоши, мистер Вон, потому что у меня их нет. Я не приехала сюда за славой, богатством или чтобы подцепить богатенького мужа.
– Тогда зачем девушка вроде тебя переезжает в Нью-Йорк?
– Веришь или нет, но эти три варианта – далеко не все. У людей столько мотивов, сколько людей вообще существует. Мы сложные существа.
Я наклоняю голову набок, бросая на нее косой взгляд.
– Не сказал бы.
Еще одно фырканье.
– Конечно, не сказал бы.
– На людей легко влиять, и у меня есть многомиллиардная империя, чтобы это доказать.
– И все же, за все свои миллиарды ты не получишь эту женщину.
Я чувствую, как злость натягивает вены на моей шее, но не подаю виду. Я продолжаю наблюдать за ней.
Ее щека подергивается, выдавая, насколько она нервничает и раздражена. Щеки и грудь раскраснелись, пальцы сжаты на руках, которые она скрестила на груди, а зрачки расширены так, что я бы подумал, будто она под кайфом, если бы не знал наверняка, что она не употребляет.
– Не начинай со мной войну, Адалия Росс, – предостерегаю я низким голосом. – Прими мое предложение сейчас, потому что в следующий раз я не буду таким щедрым.
– Ага, ведь предложить погасить долг моей матери в обмен на отсос – это, конечно, очень щедро.
Я подхожу еще ближе, загоняя ее в угол, прижимая к стене. Ее ученицы все еще смотрят, но мне уже абсолютно насрать.
– И как бы ты это назвала? – шепчу низко, обжигая ее своим голосом.
Она тяжело сглатывает, ее глаза лихорадочно ищут мои, будто пытаются отыскать ответ. Наконец она шепчет:
– Если ты так этого хотел, почему не отправил контракт?
– Потому что я должен был все это отпустить. Должен был держаться подальше, – признаю я, глядя прямо в ее растерянное лицо. – Если тебя не мотивируют деньги, я найду то, что тебя мотивирует.
Мое лицо приближается настолько, что она перестает дышать.
– Ты говоришь, что никогда не продашь себя мне. Но на свете нет никого, кто чего-то «никогда» не сделает. Люди отличаются только мотивами, но не поступками. Любой сделает все что угодно, если правильно подобрать стимул. И поверь, я найду твой. В следующий раз, маленький ангел, ты будешь умолять меня о контракте.
– Не жди, – выплевывает она, но ее губы дрожат, а аромат лилий становится почти удушающе насыщенным.
Скоро я трахну этот рот до синяков, крепко сжимая ее волосы в кулаке. Она уже дышит тяжело, горячая и взбудораженная, вся такая сбитая с толку. И, черт, это только заводит меня сильнее.
– Ты правда не понимаешь, да, Джакс? – шепчет она. – Я не пыталась привлечь твое внимание тогда, в башне. Я просто пришла на собеседование. Но в тот момент, когда я увидела тебя, я… – она замолкает, будто не уверена, стоит ли это говорить, но все-таки решается. – Я уронила свою сумку.
Она уронила сумку.
Потому что я тоже произвел на нее впечатление.
Может, не такое ебанутое, как она на меня, но все же.
Это только укрепляет мою решимость. Я заполучу ее, чего бы это ни стоило.
С шипением я отталкиваюсь от стены и ухожу, не оборачиваясь.
Я не был в подпольном ринге уже несколько месяцев. Только тренировался один на один с Буллом, но сегодня мне срочно нужно будет выпустить это напряжение в октагоне. Мои изуродованные шрамы на кулаках уже горят от желания. Сейчас только насилие способно заглушить эту чертову, дикую потребность внутри меня.
Адди
КАК ТОЛЬКО ДЖАКС ИСЧЕЗАЕТ из виду, я выдыхаю, сдавленный воздух наконец-то вырывается из груди, и я оседаю на пол, обхватив колени руками. Боже, отказать ему было самым сложным решением в моей жизни.
Мои яичники буквально орут в протесте, выворачивая меня наизнанку. Я даже начинаю сомневаться в своей вменяемости. Только что я перешла дорогу самому влиятельному мужику в Америке? Кто вообще так делает? Точно уж не те, у кого все в порядке с головой.
Стеклянная дверь с грохотом распахивается, и мои студенты окружают меня, а Джефф с Ральфом падают рядом на колени. Мне бы уже перестать называть их «детьми», все они взрослые, и Джеффу вообще почти столько же лет, сколько мне.
– Что, мать его, только что произошло? – спрашивает Джефф, его глаза округляются. – Кто это был за гребанная глыба?
Одна из девчонок хлопает его по затылку.
– Что? – он протестует, потирая голову. – Ты видела этого чувака? Нет приличного способа описать, какой он огромный. Наверняка еще и хрен у него под стать. Простите, тренер.
Ди снова отвешивает Джеффу подзатыльник, на этот раз жестче.
– Не будь идиотом, Джефф. Ему явно удалось ее расстроить. И вообще, твой парень тут. Если бы Альфонсо когда-нибудь говорил про других женщин в моем присутствии…
Ральф поднимает руки, будто сдается.
– Эй-эй, я сам бы, наверное, тоже слюни пускал на такую задницу. Но, тренер, честно, выглядело так, будто он угрожал, чтобы ты с ним встречалась, или что-то в этом духе. Ты в порядке?
– Все нормально, – отвечаю я, прислоняясь головой к прохладной стене, мои предплечья лежат на согнутых коленях. Чувствую себя так, будто пробежала ебаный марафон.
– Тебе, наверное, не стоит с такими людьми связываться, – тихо шепчет на ухо Лиз, которую я называю «Сладкая Застенчивая» из-за ее милоты и жуткой интровертности. Она пришла на занятия, чтобы научиться лучше выражать себя, чувствовать себя увереннее и заводить друзей. – Он выглядит опасным. И что бы он ни хотел от тебя, он хочет этого сильно.
По группе проходит волна шепота.
– Да уж, – задумчиво произносит Джефф. – Такие мужчины не принимают «нет» за ответ.
– Нет, не принимают, – шепчу я, чувствуя, как по спине пробегает дрожь. Неужели мне действительно понравилось, что он пришел за мной? Я так привыкла отговаривать себя от собственных желаний еще до того, как они толком возникнут, что уже не понимаю, чего хочу.
Я даже не уверена, что меня больше выбесило в его визите – то, что он давит, или то, что заставляет меня надеяться.
Блин, а ведь день начинался так хорошо.
Я приняла решения по поводу своего будущего, была полна энергии. Нет, к черту, я не позволю Джаксу Вону разрушить мою решимость. Если бы я приняла его предложение, он бы сразу потерял интерес. Опыт научил меня, что все именно так и работает.
– Забудьте о нем, – говорю я, скорее себе, чем всем, кто собрался вокруг.
Джефф и Ральф вскакивают, хватают меня за руки и поднимают на ноги.
– Слушай, тренер, – говорит Джефф, останавливаясь перед мужской раздевалкой, заставляя меня остановиться перед своей. – Как насчет вечеринки? На этих выходных я весь забит, работаю в баре, а Ральф уезжает к семье в Филадельфию, но мы организуем следующую. – Его взгляд скользит по остальным. – Приглашение для всех, разумеется. Приводите всех подходящих холостяков, которых знаете. Тренеру надо с кем-то познакомиться, найти мужика, который защитит ее от Горячего Сталкера, потому что приложения знакомств – это полный отстой.
Группа одобрительно гудит, за исключением нескольких девчонок, которые грустно замечают, что не смогут прийти из-за других дел, но тоже не против познакомиться с подходящими холостяками.
– В конце месяца тогда, всем удобно? – спрашивает Ральф.
Кивки и хлопки по ладоням прокатываются по кругу, и уголки моих губ наконец поднимаются в улыбке, которая достигает глаз. Не потому, что мне не хватает общения – это, в конце концов, Нью-Йорк, а с моей секретной работой в ночном клубе я получаю его даже больше, чем хотелось бы. Но это другое. Я знаю этих ребят уже год, обожаю работать с ними, мы стали близкими. Провести с ними время вне занятий будет... значимо.
А, может, я действительно встречу кого-то, кто вытянет мою голову из облаков, куда ее засунул Джакс Вон.
Ральф подмигивает мне, обнимая Джеффа за талию.
– Да, только смотри, чтобы твой психованный поклонник об этом не узнал. Не хотелось бы, чтобы он явился и напугал кандидатов до того, как они по уши в тебя влюбятся и будут готовы драться. Этот мужик, наверное, даже Халка в дрожь вгонит.
Парни скрываются в своей раздевалке, а мы с девчонками идем в нашу. Внутри становится шумно и весело – мы принимаем душ, переодеваемся, наносим макияж, пока девчонки болтают о том, как в скором времени будем встречать классных парней у Джеффа и Ральфа. Криста и Лесли особенно в восторге.
– Эти двое – просто определение людей с нужными связями, – говорит Лесли с хитрой ухмылкой и томным взглядом. С ней всегда приятно находиться рядом. – Ральф организует мероприятия, а Джефф работал барменом чуть ли не во всех заведениях Нью-Йорка. Они точно притащат толпу парней, и эта толпа будет горячей.
– Ага, только Джефф сейчас работает в гей-баре, так что, – перекрикивает шум фена Ди.
– Уже нет, – поправляет ее Лесли. – Ральфу это не понравилось, так что Джефф ушел. Сейчас он работает в Nola’s.
– Да ну нахрен! – Криста замирает с полотенцем в руках, вытирая волосы. – Весь Уолл-стрит туда ходит после работы.
– Все богатые парни, – уточняет Ди.
Я фыркаю, нанося блеск для губ. Ага, с меня хватит богатеньких мужиков, спасибо. Внутренне спорю с собой, стоит ли предупредить девчонок, что такие – самые худшие, но не хочу разрушать их радужные мечты. С другой стороны, могу ли я просто так позволить им встречаться с теми же уродами, которые тусуются в Snake’s под утро? С теми, кто в пьяном угаре суют языки между прутьями клетки, чтобы лизнуть ногу танцовщицы, умоляя о доступе к ее киске? Один из них вообще ходит только ради того, чтобы обсасывать каблуки стриптизерш, черт возьми, и регулярно умоляет меня наступить ему на лицо. А другой предлагал деньги, чтобы я задушила его своими сиськами – буквально до состояния полусмерти.
Я была бы уже сказочно богата, если бы согласилась хотя бы на половину их предложений.
Но вот я, собираюсь сейчас идти выбивать себе заказы на онлайн-маркетинг, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
Девчонки даже не подозревают, в каких чудовищ превращаются их «принцы с Уолл-стрит» после полуночи. И уж точно не знают, что, по большому счету, эти жалкие придурки лишь подбирают крошки со стола настоящих акул вроде Джакса Вона.
Меня греет мысль, что мне не нужно разбивать девчонкам их сказку, чтобы их защитить. В Snake’s я всегда в маске, так что меня никто не узнает, зато я прекрасно запоминаю все лица, которые ошиваются вокруг клеток. Если я замечу кого-то из этих уродов на вечеринке, смогу их аккуратно отвести в сторону.
– Жду с нетерпением, – говорю я, запихивая косметику в рюкзак. И это правда. Но вечеринка будет только в конце месяца, а сейчас начало апреля, и до этого момента мне надо как-то заработать денег. Бросаю взгляд на телефон. Надо успеть в Tao до полудня, иначе позже будет сложнее найти нужных людей.
– Кстати, тренер, может, не стоит пугать своего поклонника? – говорит Лесли с игривым подмигиванием. – Если он тебе не нужен, может, кто-то из нас привлечет его внимание.
– Уверена, никто из нас не сможет, – вставляет Криста, расчесывая теперь уже сухие волосы. – Он выглядел слишком зацикленным на тренере.
– Пара отказов быстро решит этот вопрос, – бормочу я, закидывая рюкзак на плечо и чмокая губами в зеркало.
– А раз уж мы заговорили об этом, почему ты вообще одна, тренер? – спрашивает Лесли, хитро улыбаясь. – Женщина, как ты, это же просто святотатство.
– Хватит с меня этого свиданочного рынка ада, спасибо, – бросаю я, посылая им воздушный поцелуй, и выхожу, оставляя девчонок хихикать, как восторженных школьниц.
На душе тяжело – я уже никогда не буду такой, как они. Делая то, что я делаю, я потеряла свою наивность, и хрен она когда вернется.
Засовываю наушники в уши, направляюсь к метро и листаю приложение с музыкой в поисках Enigma и их Age of Innocence. Нажимаю «Play» и начинаю спускаться по лестнице, в темноту.
ГЛАВА III – Тень
Адди
– Что значит, никто не даст мне работу?! – уставившись на Снейка, я едва не выпадаю из реальности. Он ест медленно, как гангстер из старых итальянских фильмов.
Мне пришлось встретиться с ним в его любимом итальянском ресторанчике вечером, потому что то, что произошло в Tao, было просто безумием. Если есть причина, по которой все начали шарахаться от меня, как от чумной, то Снейк точно знает ее. Он в курсе всех, кто имеет значение в этом городе, – и в подполье благодаря своему клубу, и на верхах через свою рекламную компанию. Мало что пролетает мимо его радара.
– Похоже, ты конкретно разозлила кого-то с самой вершины пищевой цепочки, Ада-Роуз, – говорит он, вытирая рот салфеткой и мельком показывая золотые запонки на своих толстых запястьях.
Когда-то он был чемпионом мира по силовым видам спорта, и его комплекция до сих пор это выдает. Однако, несмотря на прозвище, он больше напоминает канализационную крысу, чем змею, и татуировки, которые ползут по одной стороне его лица и покрывают лысую голову, совсем не помогают ему выглядеть хоть сколько-то приятнее. Как и серебряные и золотые накладки на передние зубы или его похотливые глаза.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но тут до меня доходит – Джакс Вон.
Этот высокомерный ублюдок! Ну конечно, только он мог так быстро разрушить мою жизнь.
Он действительно узнал, куда я направляюсь после танцев – даже думать не хочу, какие приемы он для этого использовал, – и вычеркнул меня из всех списков потенциальных партнеров у тех, кто был на встрече.
Я прочищаю горло и как-то умудряюсь сказать без запинаний:
– Ты, случайно, не знаешь, кто это мог быть?
Не то чтобы я сомневаюсь, кто это был, но мне нужно понять, что знает Снейк. Он не должен был узнать, что я ищу работу, в основном потому, что я не хочу, чтобы он знал, где меня искать после того, как я уйду из клуба.
Он откидывается на стуле, щелкая языком, пока орудует им между зубами, выискивая кусочки еды. Мой желудок скручивает, и я бы отвела взгляд, если бы не то, как его маленькие карие глазки остановились на мне.
– Слышал, ты ищешь новую работу, – протягивает он.
Ну конечно, слышал. С тем, как он сверлит меня взглядом, я не удивлюсь, если он уже подготовил своих людей, чтобы удержать меня и отрезать мизинец за «предательство».
– Ну, мне уже не двадцать, – говорю я. – Страховка начинает казаться разумной идеей. Да и о своей квартире подумываю, а для этого нужен кредит.
Он продолжает смотреть мне прямо в глаза, не моргая.
– Знаешь, если бы ты отказалась от этих своих старомодных принципов, то заработала бы в клубе за год больше, чем нужно на страховку за десять, – его пауза наполнена ожиданием, чтобы увидеть, изменилось ли мое отношение к этому. Я опускаю взгляд на свой нетронутый напиток, и он продолжает. – Что до квартиры, ты всегда можешь рассчитывать на меня. Найди, что тебе нравится, и я дам тебе деньги в долг.
Меня выворачивает изнутри. Я знаю, что никогда нельзя принимать деньги в долг у Снейка. Другие девчонки делали это раньше, и все заканчивалось плохо. Он фактически заставлял их заниматься проституцией, чтобы вернуть долг, и я знаю, что он только и ждет шанса сделать то же самое со мной. В конце концов, он называет меня самым «прибыльным активом» своего клуба. Будь я должна ему деньги, он выжал бы меня до последней капли. На этом фоне предложение Джакса Вона начинает выглядеть, как чертово предложение руки и сердца.
– Спасибо, – бормочу я. – Но, думаю, мне все-таки нужно внести в свою жизнь немного стабильности. Это не только про квартиру. Знаешь, найти работу с графиком с девяти до пяти, встретить хорошего парня, осесть.
Его язык скользит между зубами с серебряными и золотыми накладками. Я отвожу взгляд, пытаясь удержать в желудке то, что в нем осталось.
– Ну, я тебя понимаю, – наконец говорит он. – Но если вдруг передумаешь, мое предложение в силе. Я все равно считаю, что тебе стоит больше использовать свои преимущества в клубе. Это может принести тебе еще немало денег... ключевое слово – «еще». Ты уже не молода, понимаешь, о чем я?
Я понимаю. Как бы ни ненавидела это и его за то, что он так грубо это подметил, это правда. Я не смогу танцевать в клубе вечно, хотя, учитывая мой типаж и то, зачем большинство мужиков приходит меня смотреть, я, наверное, все еще могла бы неплохо зарабатывать и в сорок. Особенно если бы у меня уже была парочка детей.
Картина, где я продолжаю танцевать в клубе как мать-одиночка, врезается в голову как ночной кошмар, и я сжимаю зубы, чтобы отбросить ее.
Я хватаю свой нетронутый коктейль и залпом его выпиваю. Это полное дерьмо. Я чертовски хороша в онлайн-маркетинге и куче других вещей, но, похоже, единственное, за что люди готовы мне нормально платить, – это секс. Даже женщины. Мне уже поступали такие предложения. От злости на всю эту несправедливость кровь начинает кипеть.
– Мне нужно несколько заказов от твоей компании, Снейк, – я заставляю себя выдержать его неприятно пронизывающий взгляд. – Только пока я переживаю эту ситуацию. Я буду работать по нью-йоркским ценам. Сделаю пять заказов по цене трех.
Снейк снова берет в руки приборы и возвращает внимание своей тарелке, заговорив с набитым ртом – его способ показать неуважение, который, правда, понимают немногие. Но я знаю его уже пять чертовых лет.
– Не знаю, Ада-Роуз, – говорит он, жуя, и его голос капает снисходительностью. – На улицах шепчутся, что ты ходила на собеседование в Vaughn Corp Tower. Эту компанию ведет шайка злых ублюдков, а тот, кто на самом верху, – самый мерзкий из них. Тот еще гад, но могущественнее, чем ебаный папа римский. Не уверен, что сейчас хочу с ним конфликтовать.
Он указывает на меня вилкой, опуская подбородок, его густые брови сходятся в угрожающей складке.
– Не потому, что я его боюсь, чтобы ты знала. Просто это плохо для бизнеса.
Он накручивает пасту на вилку и продолжает набивать рот.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, наблюдая за ним. Я всегда знала, что он засранец, но еще никогда не презирала его так сильно, как сейчас. Единственное, что этот человек способен чувствовать, – это жадность. Он бы не помог мне, даже если бы мог. Скорее, он использует эту ситуацию, чтобы заставить меня делать то, что хочет. Я решаю бросить эту тему. Приход сюда был ошибкой.
– Я понимаю, – говорю я, отодвигая стул.
Снейк даже не поднимает глаз, поглощая очередной кусок, но за моей спиной появляются двое его громил, и одна из них кладет тяжелую руку мне на плечо.
Я застываю, все тело цепенеет.
– Подумай над моим предложением, Ада-Роуз, – хрипит Снейк. – Это намного больше денег, чем ты когда-либо заработаешь на обычной работе. Но если ты все-таки найдешь себе работу и решишь уйти из клуба, после всего, что я для тебя сделал, как насчет «Королевы ночи» перед уходом? В знак благодарности.
Что за хрень вообще происходит?
– Даже если я уйду завтра, не думаю, что я тебе что-то должна. Каждую ночь, когда я танцую, я приношу тебе больше денег, чем забираю домой.
Он упирается локтями в стол, сжимая вилку и нож в каждой руке, и впивается в меня взглядом. От этого взгляда меня пробирает дрожь до самого позвоночника.
– Я человек, который ценит преданность, Ада-Роуз. Ты должна была уже это понять за эти пять лет, – говорит Снейк.
– Пять лет, в течение которых я на тебя работала. Ты ничего мне не давал просто так. Даже в свои гребаные рекламные ролики меня не взял. Так что я точно не буду делать твою «Королеву ночи» в качестве какого-то одолжения, – выплевываю я.
– Ну, если ты хочешь свою свободу, придется сделать ее, – с усмешкой отвечает он.
Мои зубы скрипят, пока я сверлю его взглядом. Снейк растягивает свою улыбку, обнажая зубы с серебром, золотом и остатками томатного соуса, и меня начинает тошнить. Ему не нужно ничего объяснять – по спине ползет ледяной холод, пока я осознаю очевидное: уйти чисто из этой работы не получится.
«Королева ночи» будет для меня душераздирающим ударом, но для Снейка – безумно выгодной. И ему на меня плевать. Горечь наполняет рот, а челюсти сжимаются от ярости.
Я могла бы плюнуть ему в лицо, но решаю придерживаться своего правила «утреннего размышления»: если завтра утром я все еще захочу раскроить ублюдку рожу, то сделаю это, но никогда не действую на эмоциях. Один неверный шаг – и все для меня может закончиться плохо.
К тому же, начинать войну с самым влиятельным человеком в Америке, а потом влезать в конфликт с гангстером – это уже за гранью тупости. Один правит Нью-Йорком сверху, другой снизу, и их миры куда больше связаны, чем многие думают. Еще больше проблем я сейчас просто не потяну.
– У меня нет намерения увольняться, – спокойно произношу я. – Так что нет смысла обсуждать «Королеву ночи». Все и так идет неплохо, разве нет?
Его густые брови сходятся над кривым носом боксера.
– Да, но есть вопрос твоего возраста.
– Мне только что исполнилось двадцать пять, Снейк. Уверена, у нас еще несколько лет, прежде чем о возрасте нужно будет переживать. К тому же половина твоих клиентов ходит в клуб в поисках МИЛФ. Некоторые из нас в клубе могли бы отлично справляться с этим и в сорок.
– Да, особенно ты. Я выбрал тебя специально для этого, – ухмыляется он.
Мы сверлим друг друга взглядом, пока он вдруг не разражается смехом. По его сигналу рука громилы исчезает с моего плеча.
– О, как же я тебя обожаю, Ада-Роуз, – говорит он, берет мою руку и подносит ее к своим губам. Его поцелуй оставляет влажный след от соуса, и меня чуть не выворачивает. Но это один из тех моментов, когда я должна железно контролировать свои реакции. – Мне нравится твой подход без всякого дерьма, то, как ты не обижаешься на неприятные истины. Это ценное качество, которое я в тебе очень ценю. Ты действительно сокровище.
Его похотливый взгляд бросает мне вызов, заставляя приложить усилия, чтобы сохранить ровное выражение лица. С трудом, но мне удается выдавить улыбку.
Я пытаюсь встать, теперь, когда железная хватка его громилы исчезла, но Снейк сжимает мою руку своей, прижимая меня обратно к месту. Его маленькие глаза, похожие на каменные болты, сверлят меня.
– Что ты сделала, чтобы так разозлить Джакса Вона?
Я смотрю ему прямо в глаза и отвечаю:
– Я отказалась с ним переспать.
Вот так, урод. Даже самый богатый мужик в Нью-Йорке не сможет меня купить.
Он изучает меня еще пару секунд, затем отпускает мою руку и отмахивается, чтобы его громилы дали мне пройти.
– Можешь идти. Впрочем, не думаю, что ты скоро найдешь другую работу в Нью-Йорке. Но клуб всегда рад тебя видеть, Ада-Роуз, – его улыбка с золотом и серебром заставляет меня вздрогнуть. – Как и я.
Я ухожу с прямой спиной и высоко поднятым подбородком. Но как только оказываюсь снаружи и достаточно далеко от ресторана, срываюсь на бег.
Джакс
Дождь барабанит по лобовому стеклу, фары встречной машины размывают мой обзор на окно Адалии. Кожаные перчатки скрипят о руль, когда я сжимаю его сильнее. Интересно, о чем она думает, сидя с подругой за кухонным столом, уткнувшись лбом в ладонь, зная, что виновата сама в том, что та лишилась стажировки в HQ.
Она должна была понимать, чем это обернется, прежде чем посмела отвергнуть меня.
Пока ее соседка что-то говорит, Адалия качает головой и наливает им еще вина из бутылки, стоящей между ними на столе. Я обещал, что найду ее слабое место, ее мотивацию сделать то, что она так уверенно заявляла, что никогда не сделает. И вот она – люди, которых она любит.
Может, она и не станет сражаться за свои собственные мечты, но она не поставит под удар мечты и будущее тех, кто ей дорог. Она отдаст себя мне, только чтобы я оставил их в покое.
Я продолжаю пристально смотреть на ее окно сквозь струи дождя, стекающие по лобовому стеклу, мысленно поздравляя себя с тем, что не отправил ей контракт сразу после нашей первой встречи. Адалия Росс – это не женщина для одноразового траха. Чтобы утолить мою жажду ее, потребуется гораздо больше.
Ее лицо поворачивается к окну, выражение словно потустороннее. Она никак не может видеть меня, сидящего в анонимной черной машине, припаркованной через дорогу, но, может быть, она чувствует на себе взгляд. Ее подруга все еще что-то говорит, размахивая руками, но Адалия просто смотрит в дождь, потерянная.
Она медленно поднимается, ее руки ложатся по бокам окна. На мгновение я напрягаюсь, думая, что она может закрыть шторы. Вместо этого она опирается на оконную раму, вглядываясь в улицу.
Член дергается в штанах, и мне приходится схватить его, сжав ладонь в перчатке так, что та скрипит. Глаза сужаются до щелочек, пока я приближаю взгляд к Адалии, задаваясь вопросом, не это ли притянуло меня к ней с самого начала. Ее самоотверженность, ее способность любить, ее жертвенная натура задели меня на каком-то первобытном уровне еще до того, как она доказала их мне.
