Текст книги "Его извращенная фантазия (ЛП)"

Автор книги: Ана К. Блэклейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Его запах, его дыхание на моей коже превращают меня в податливую куклу. Ему даже этот гребаный контракт не нужен был, чтобы согнуть меня под себя, хватило бы просто побыть рядом, творя все это дерьмо. Но, слава богам, он этого не знает.

Я поднимаю руки к своей груди, сжимаю ее, прищипываю соски. Его взгляд прикован ко мне, будто он сейчас меня сожрет.

– Вот так. Теперь поднеси их к губам, оближи их для меня.

– Извращенец, – дразню я, но голос дрожит от возбуждения. Я уже мокрая, пока мну свою грудь, выгибаясь навстречу своим рукам. Желание накрывает с головой, и Ада-Роуз, моя внутренняя развратная стерва, берет полный контроль. Я провожу языком по своим красным губам, с силой сдавливаю соски и шиплю от удовольствия, играя с грудью ради него.

Джакс расстегивает ремень, звук кожи и металла пробуждает во мне что-то дикое, грязное. Я высовываю язык, подтягивая грудь к лицу, но он внезапно хватает стул и резко разворачивает его, усаживая меня напротив себя, спиной к окну.

– Сядь, – приказывает он.

Я сажусь медленно, под его пристальным, немигающим взглядом. Пытаюсь скрестить ноги, но он тут же рявкает:

– Нет. Раздвинь их.

Сначала я сомневаюсь. Нижняя часть моего платья длинная, с разрезом, который открывает одну ногу, когда я иду. Если я разведу ноги сейчас, ткань платья уйдет в стороны, и мои красные кружевные трусики окажутся у него на виду. Но это сомнение длится недолго – не с таким взглядом, как у него. Он смотрит на меня, будто готов сожрать живьем.

Он заставляет меня чувствовать себя желанной в этом больном, извращенном смысле, и черт, как же это возбуждает. Я медленно раздвигаю ноги, мои бедра и икры напрягаются. У меня широкие, крепкие бедра, но годы танцев придали мышцам четкие очертания, и я знаю, что это производит впечатление.

Джакс держит сложенный ремень в руке, как настоящий мастер плетки, и шаг вперед между моими ногами заставляет мое дыхание сбиться. Я продолжаю мять грудь, облизывая губы и извиваясь на стуле, как ненормальная.

Он подносит сложенный ремень к моему влажному кружеву и проводит им прямо по моему набухшему клитику. Через ткань это ощущение только усиливается. Я закрываю глаза, откидываю голову назад и тихо выдыхаю, позволяя этому чувству накрыть меня полностью. Его способность сочетать потенциальную жестокость и удовольствие – это как самый мощный афродизиак.

– Ты мне доверяешь? – рычит он.

– Да. – И я это правда чувствую.

Он держит идеальный контроль над давлением, с которым двигает ремень по моей мокрой киске. Я не могу удержаться, мои бедра сами двигаются в такт этим движениям, требуя большего. Но он явно не собирается потакать моим желаниям, и я злобно шиплю, когда он отказывается дать мне то, что я хочу.

Моя рука хватается за его запястье, другая вцепляется в рубашку, пытаясь хоть как-то перехватить инициативу. Пальцы проникают в промежутки между его пуговицами, и все, чего я сейчас хочу, – сорвать эту чертову рубашку с его тела. Но он быстро хлопает меня по руке, убирая ее в сторону.

– Сегодня раздеваю только я, – мурлычет он. – Я твой хозяин, и ты служишь ради моего удовольствия.

Его пальцы отодвигают трусики в сторону, и я слышу, как он резко втягивает воздух, когда мои влажные губы оказываются на виду. Еще месяц назад, если бы мне сказали, что я окажусь в таком положении – на стуле, с раздвинутыми ногами, с сиськами, торчащими из красного платья, и буду тереться об ремень в руках властного мужчины, – я бы просто плюнула в лицо такому "предсказателю".

– Проведи пальцами между своими складочками, – приказывает он, голос его густеет от желания. Это, а еще выпирающий бугор в его штанах, – единственные признаки, что я хоть как-то влияю на него. И черт возьми, как же я хочу протянуть руку и схватить этот длинный и явно широкий член.

– Раскрой свою киску для меня, – продолжает он, голос становится ниже, – и пригласи меня трахнуть тебя.

Я провожу пальцами между складочек, зажимая набухший клитор между ними, прежде чем начать скользить по своей мокрой плоти. Джакс наблюдает, его член все сильнее натягивает ткань штанов, вот-вот готовая лопнуть. Кожа ремня тихо скрипит в его кулаке, который он сжимает так, что костяшки белеют.

Мое дыхание становится прерывистым, пока я довожу себя, мои ягодицы сжимаются, скользя по стулу, который теперь весь мокрый от моей смазки. Напряжение растет где-то глубоко внутри, и я уже на грани. Мои ноги напрягаются, ягодицы приподнимаются, язык высовывается изо рта в какой-то абсолютно грязной гримасе.

Я смотрю ему прямо в глаза, чувствуя, как желание накрывает с головой. Хочу погрузить пальцы в свою киску, чтобы добить его, но не успеваю – он резко хватает мою руку. В следующее мгновение все вокруг переворачивается, и вид города, только что казавшийся таким далеким, оказывается прямо передо мной. Его больше нет передо мной, а ощущение, что я повисла в воздухе, без всякой поддержки, заставляет меня замереть на секунду.

Но тут я чувствую его сильные руки, которые тянут мои руки за спину. Кожа ремня скользит по моим запястьям, резко сжимая их, пока мои руки не оказываются плотно связаны. Все, что я теперь могу, – это сидеть, тяжело дыша и ощущая, как он полностью забирает контроль.

Он обходит стул и снова оказывается передо мной, его штаны натянуты так, что отчетливо видно каждую жилку огромного, твердого, как камень, члена. Я ерзаю на месте, моя мокрая киска все еще жаждет внимания.

– В следующий раз мы будем использовать твою игрушечку, – ухмыляется он.

Воспоминание о том, как мой вибратор выкатился из сумки в тот самый первый день, когда он меня увидел, возвращается, словно бумеранг.

– Но пока что... – Он замолкает, а я начинаю двигаться еще сильнее, практически извиваясь в ожидании.

Джакс смеется, и как же медленно он начинает расстегивать свои штаны, растягивая момент, пока я почти не теряю терпение.

– Хочешь этого, да, мой маленький ангел? Посмотри на себя, ты ведь уже мечтаешь о том, чтобы взять его в рот. О, он зайдет глубоко в твое горло, я тебе обещаю.

Он запускает руку в штаны, и наконец достает его. Член оказывается прямо перед моим лицом, и, черт возьми, он словно произведение искусства – большой, с ярко выделенными венами, и с широкой, сочной головкой.

Прежде чем успеваю сообразить, я уже тянусь вперед, чтобы провести языком от основания до самого верха. Но тут мои плечи упираются в его предплечья – он останавливает меня, заставляя сдаться.

Его руки хватают мои груди, сжимают их вместе, создавая мягкий туннель, и он начинает двигать член между ними, заставляя меня чувствовать каждую жилку, каждый его миллиметр.

– Боже, ты такой огромный, – выдыхаю я, чувствуя, как его член скользит между моих грудей, помогая себе ароматным маслом, которым я намазалась, чтобы кожа сияла. Широкая головка касается моего подбородка, и стоит мне провести по ней языком, Джакс теряет остатки контроля. Его движения становятся мощнее, мышцы на бедрах выпирают, растягивая ткань штанов.

– Терпение, маленький ангел, – хрипло бросает он. – Этот чудовищный член побывает в каждой твоей дырочке, и это точно не будет нежно. Но для начала тебе нужно привыкнуть.

Я поднимаю на него взгляд, демонстративно облизываю губы, провоцируя его. Он ускоряется, дыхание становится сбивчивым, и я чувствую, что его контроль трещит по швам.

– Давай, хозяин, – шепчу с вызовом. – Изнасилуй мой рот.

Глаза Джакса вспыхивают, и его хладнокровная маска разбивается вдребезги. Он резко хватает меня за волосы, забирая их в кулаки, и грубо вталкивает свой член мне в рот.

Он яростно трахает меня в лицо, стул громыхает на полу от силы его движений, а ремень натирает мои запястья за спиной, оставляя неприятное жжение. Он проникает так глубоко, что у меня слезятся глаза, а губы трескаются, пока он снова и снова врывается в мой рот. Возможно, они уже кровоточат, но его ритм настолько безжалостный, что я не могу понять, что именно чувствую.

Я просто знаю, что сейчас я здесь, привязанная к этому стулу для него, моя мокрая киска буквально насквозь промочила сиденье, пока он грубо пользуется моим ртом. Его ритм становится еще быстрее, слишком быстрым, и я уверена, что он вот-вот кончит прямо мне в горло. Но вместо этого из его груди вырывается раздраженное шипение, такой яростный, что мог бы поспорить с ядовитой змеей.

Он резко хватает меня под мышки и поднимает со стула, словно я ничего не вешу. Мир вокруг закручивается, когда он разворачивает меня, а затем одним движением смахивает все со стола. Стекло и фарфор с грохотом падают на пол, разбиваясь вдребезги, белая скатерть сваливается сверху, накрывая этот хаос.

Звук такой громкий, что перекрывает музыку, и я практически уверена, что те, кто за шторами, все это услышали. Но мне плевать, потому что в следующий миг Джакс швыряет меня лицом вниз на стол. Одна его рука крепко держит ремень, стягивающий мои запястья, а мои голые сиськи прижимаются к холодной поверхности. Тяжелая цепочка на шее тянет вниз, добавляя веса к этому моменту.

Он задирает мое платье, а потом с такой силой шлепает меня по заднице, что я вскрикиваю. Его руки тут же раздвигают мои ягодицы, чтобы он мог посмотреть на мою дрожащую, мокрую киску.

– О, я сейчас так оттрахаю тебя, маленький ангел, – хрипло произносит он.

– У меня вообще есть какое-нибудь стоп-слово? – тяжело дышу я. – На случай, если это все-таки будет чересчур?

Он наклоняется к моему уху, его горячее дыхание обжигает кожу, а тело будто охватывает меня своим теплом.

– Тебе не нужно стоп-слово, – шепчет он. – Все, что тебе нужно сказать, это «стоп» или «нет», и я сразу остановлюсь. Хочешь, чтобы я остановился сейчас?

Его пальцы играют с моей киской, дразнят меня, вводя в еще большее безумие. Но мое тело, как покорная раба, отвечает ему, подается назад, к его руке, моля о том, чтобы он взял меня прямо здесь, согнув через этот стол.

Я стону, выгибаясь и трясь о дерево, жадно требуя еще его жесткой, беспощадной похоти.

– Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя? – его голос низкий, грубый, до дрожи в коленях.

Он шлепает своим членом по моей ягодице, оставляя горячий след.

– Да, пожалуйста.

– Да, хозяин, – поправляет он, заставляя меня произнести это срывающимся шепотом.

Я подчиняюсь, выдавливая слова, словно они сами горят от желания сорваться с моих губ. Джакс освобождает мои запястья, но не дает мне полностью оторваться. Его пальцы обхватывают мой подбородок, мягко, но властно, поднимая мое лицо так, чтобы я могла видеть нас в огромном зеркальном окне перед собой.

– Смотри, – его голос горячий, как огонь. – Смотри, как я вытрахиваю из тебя все прошлое, пока внутри не останусь только я. Только я и мой член.

Я смотрю на его божественное тело, двигающееся позади меня, пока его твердый член проникает сквозь мои влажные складки. Я вздрагиваю от давления его широкой головки. Он замедляется, ожидая, что я скажу «стоп», но я лишь кусаю свою припухшую нижнюю губу и киваю, чтобы он продолжал.

Джакс погружается дюйм за дюймом, его размер кажется слишком большим, чтобы войти полностью. Он останавливается, когда из моего горла срывается жалобный стон.

Почти нежно, он проводит большим пальцем по моим влажным складкам, собирая сливки, и направляет их к моему анусу. Пальцы мягко массируют, расслабляя мышцы, и мой внутренний жар становится еще сильнее. Он слегка вдавливает палец внутрь, доводя меня до безумия.

Его член проникает настолько глубоко, что я ощущаю его целиком. Он двигается, пока его яйца не начинают хлопать по моим складкам.

– Вот так, детка. Я весь внутри. Вот и все, прими меня полностью

Его движения становятся быстрее и жестче. Я смотрю на свое отражение в окне – лицо раскраснелось, губная помада размазана по всему рту после того, как он жестоко трахал меня в рот. А теперь его член безжалостно овладевает мной, скользя так божественно по моим сладким точкам, что я резко открываю глаза и выдыхаю.

Нарастающее ощущение накрывает меня, волной приближая к разрядке. Мощный жар скапливается в животе, словно надвигающееся цунами.

Я никогда в жизни не хотела чего-то сильнее, чем этот оргазм.

Джакс, понимая, что я готова взорваться для него, глубже толкает палец в мою задницу, заставляя меня извиваться и требовать еще.

– Скоро, и этот тугой зад будет моим.

Мои ноги подгибаются, и я кричу его имя, пока оргазм захлестывает меня с такой силой, что запястья едва не рвут кожаные путы. Крем моего удовольствия стекает по его члену, воздух наполняется запахом секса.

Джакс, вызывая всех богов и демонов, кончает внутри меня. Его член пульсирует, заполняя меня до краев, но он не останавливается. На мое изумление, он продолжает двигаться, толчки такие мощные, что стол начинает дрожать, пока я лежу на нем, совершенно обессиленная.

Слезы застилают мой взгляд, а мозг перестает работать, когда я понимаю, что он собирается трахать меня до полной потери рассудка.

– Пожалуйста, – шепчу я еле слышно. – Пожалуйста, хватит.

Он стонет так громко, что вибрация прокатывается по его телу и передается мне. Еще один глубокий толчок – и он снова заполняет меня. Когда Джакс наклоняется надо мной, откидывает волосы с моего лица и целует плечо, мир вокруг меня переворачивается.

Я чувствую головокружение, будто он ввел мне наркотик прямо в вены.

– Черт, Адалия, что ты со мной делаешь, – шепчет его обволакивающий, как горячий шоколад, голос мне на ухо. – Я никогда так не кончал с женщиной.

Его слова льются мягко, как сладкий яд, но я уже ничего не могу воспринимать. Он продолжает что-то говорить, но мое тело сдается, и я медленно погружаюсь в сладкое забвение.

Адди

Когда я прихожу в себя, веки такие тяжелые, что их едва удается приоткрыть. Меня окутывает приятное, теплое, сливочное ощущение – мягкость постели. Не моей постели.

Я сажусь, с трудом вырываясь из полусна, и прикрываю глаза рукой от слишком яркого света, явно не похожего на тусклый свет в моей квартире. Первые лучи солнца касаются горизонта, который я уже видела прошлой ночью. Самое странное – страх высоты, который обычно накрывает меня с головой, куда-то испарился, будто дикий трах Джакса Вона вылечил меня.

И тут до меня доходит еще кое-что – я абсолютно голая под одеялом. Простыни нежно ласкают мою кожу, настолько мягкие и легкие, что почти успокаивают. Почти, пока в голову не начинают возвращаться события прошлой ночи. Джакс действительно вытрахал меня до потери сознания.

Я двигаюсь, и сладкая боль между ног напоминает о себе каждой клеточкой.

– Черт, – выдыхаю я, голос хриплый и рваный.

Осматриваюсь вокруг, пытаясь зацепиться за остатки воспоминаний, выхватить хоть какие-то детали – что случилось, как я сюда попала, в это место, где слово «роскошь» обретает совершенно новый смысл.

Слева арка ведет в коридор. Вокруг меня окна, купающиеся в восходящем солнце, свет заливает туалетный столик в углу и уютное кресло в форме двухместного дивана. Все настолько шикарное, что мне начинает казаться, будто я попала в чью-то гребаную сказку, только с очень грязными подробностями.

Я обматываюсь одеялом и, шаркая ногами, двигаюсь в сторону коридора, осознавая, что Джакс, видимо, принес меня сюда сам. Желудок скручивается при мысли, что, возможно, он поручил это кому-то другому. Но, несмотря на туман в голове, я помню, как его тело держало меня на руках… не к лифтам, не через бар, где все могли бы глазеть, а по какой-то лестнице для персонала.

Должно быть, я нахожусь прямо над рестораном.

Проходя мимо ванной и шкафа, настолько роскошных, что я невольно шепчу проклятия, я выхожу в большую гостиную с открытой кухней. Свет бьет в глаза, но я быстро привыкаю, ведомая любопытством.

Я иду вдоль окон от пола до потолка, пытаясь понять, действительно ли я в том же здании, куда пришла вчера. Но, хотя мой страх высоты вроде бы стал меньше, я не могу смотреть вниз дольше пары минут.

– Надеюсь, ты хорошо отдохнула, – глубокий голос обволакивает меня, пробирая до мурашек.

Я резко оборачиваюсь, крепко сжимая одеяло, чтобы удержать его на месте.

Джакс поднимается из кресла в дальнем углу комнаты – все шесть футов пять дюймов его неукротимой мощи. Мой взгляд невольно скользит вниз по его телу, и брови медленно ползут вверх. Его густые волосы растрепаны, рубашка мятая и расстегнута почти до живота. Татуировка с колючей проволокой и зверем сползает на грудь, а лучи восходящего солнца ласкают карамельную кожу, подчеркивая его опасно-четкие мышцы.

Одно понятно: Джакс Вон – тот, кто может нанести дохуя вреда. Но почему тогда он выглядит так, будто это он пострадал прошлой ночью?

ГЛАВА VI – Золотая клетка

Джакс

Это не входило в планы – позволить Адалии обнаружить меня так быстро, застывшего в единственном темном углу гостиной. Я должен был продолжать красться, как хищник. Тайное передвижение – один из смертельных навыков, которые я освоил в тюрьме. Я собирался наблюдать за ней подольше, но меня слишком переклинило. В руке я почти раздавил ее телефон. Этот ублюдок, Кэмден Мюррей, с самого рассвета строчит сообщения одно за другим, и мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не разнести этот чертов аппарат.

– Где ты?

– Почему ты не отвечаешь? Что я на этот раз натворил?

– Ты играешь со мной, да? Решила наказать? Ты ради этого ко мне вернулась? Чтобы отомстить? Чтобы тоже начать меня игнорить? Очень, блять, зрело, Адди! Попросить меня о помощи, заставить думать, что у нас все наладилось, а потом так опрокинуть.

Его слова жгли экран, а мое терпение висело на волоске.

Я до чертиков хочу спросить ее, почему этот ублюдок думает, что у них все в порядке. Это просто потому, что она попросила его о помощи, или она действительно что-то сделала, чтобы дать ему надежду? Может, она сказала ему, что они снова вместе той ночью, когда он приходил к ней? Я все время наблюдал. Она каждый раз отстранялась, когда он пытался ее коснуться после первого объятия – для него это, считай, удача. Я поклялся, что переломаю ему все кости, если он хоть раз прикоснется к ней снова.

Телефон Адалии вибрирует от нового сообщения, и мои зубы сжимаются. Мне не нужно проверять, чтобы знать, что это от него. Не стоит лишний раз будить зверя внутри, особенно учитывая, что, после того как я брал ее прошлой ночью, словно грабитель, моя жажда только усилилась, превратившись в бешеную черную дыру, а не успокоилась, как я рассчитывал. Первоначальный план был – отпустить ее из контракта, как только я утолю свои желания, но, похоже, это случится еще не скоро.

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, пока я выхожу на утренний свет, а ее руки крепче сжимают одеяло, которым она укрывается.

– Долго ты здесь сидишь? – бормочет она, голос звучит хрипло. Он напоминает мне о тех синяках, что я увидел на ее теле, когда вчера снял с нее платье. Удержаться от того, чтобы не трахнуть ее снова, пока она была в отключке, и не оставить новых следов – это был настоящий вызов. Но насиловать? Нет, на такое я не способен. С этим я никогда не перейду черту.

– Какое-то время, – сиплю я. Она делает шаг назад и натыкается на оконное стекло за спиной. Я останавливаюсь.

– Ты боишься меня?

Я задерживаю дыхание в ожидании ответа, но его не последовало. Ее взгляд опускается на телефон в моей руке, и лицо становится мертвенно-бледным. Я поднимаю его.

– Кэмден Мюррей, кажется, сильно расстроен тем, что ты не отвечаешь ему, после того как заставила его поверить, что вы снова вместе. Вы снова вместе?

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, ее руки теребят край одеяла, но потом она выпрямляется.

– Ты задаешь вопрос так, будто уже знаешь ответ. Я в эти игры не играю.

– Боюсь, у тебя нет выбора, Адалия, – я приближаюсь, хищно, шаг за шагом. – Ночью, когда он пришел к тебе, все выглядело... неоднозначно.

Ее брови взлетают вверх.

– Ты следил за мной дома?

– Нет. – Я делаю шаг в ее сторону. Ее подбородок дрожит, но она все же держит его высоко, бросая мне вызов. – Я наблюдал за тобой.

Возмущение вспыхивает на ее лице, но она молчит.

– Я четко дал понять – и лично, и письменно. Во время нашего контракта ты не можешь встречаться с другими мужиками, – я беру ее руку и вкладываю в нее телефон, стиснув зубы так, что скулы сводит. – Напиши мистеру Мюррею и объясни ему все. Освободи бедолагу от его иллюзий.

Я отпускаю ее руку, давая пространство, чтобы она сделала это. Но она просто смотрит на телефон, не совсем понимая, стоит ли ей подчиниться или нет. Странное чувство поднимается во мне, похоже на злость, но это нечто другое. Я не хочу причинять ей боль, но, черт возьми, я жажду вычеркнуть этого мудака из ее жизни, как кусок дерьма, которым он и является.

– Ты сказал, – наконец отвечает она, – что мы не будем трахаться с другими. Мы договорились о сексуальной эксклюзивности. Но ты также ясно дал понять, что можем встречаться с другими людьми... Или ты оставил за собой это право. Ты отказался идти на уступки, не забыл?

– А вот я не помню, чтобы ты настаивала на каких-то уступках, – я встаю еще жестче, словно готовлюсь к бою.

– Серьезно? Потому что я очень четко помню, как ты говорил, что я ни в коем случае не должна делать вид, будто между нами что-то есть. Полагаю, у тебя уже были такие ситуации с другими женщинами. С теми, которые, обманувшись грубым, жестким сексом, придумали себе сказку в голове. Но я уверяю тебя, я не из таких. Я стою крепко на земле. Я никогда не буду пытаться набрать статус, изображая, будто мы с тобой в отношениях. Но я и не собираюсь отталкивать мужчин, которые воспринимают меня всерьез.

– Воспринимают тебя всерьез, – рычу я, и она сильнее прижимается к стеклу. – Ты говоришь о мужике, который пропал после того, как трахнул тебя в первый раз, – шиплю я, чувствуя, как то странное чувство, похожее на злость, снова закипает в моей крови.

Мои кулаки сжимаются и разжимаются, а костяшки будто готовы прорвать кожу. Я начинаю догадываться, что это за чувство, но, черт побери, не хочу даже думать об этом.

– И ты глубоко заблуждаешься, – продолжаю я, удерживая голос ровным. – Я знаю о тебе достаточно, чтобы понять, что ты никогда не будешь строить иллюзий насчет меня. Ты умная, глубокая, талантливая женщина, и те психи из Джульярда совершили преступление, отвергнув тебя. Ты – сокровище, и тот, кто позволяет такому сокровищу затеряться в мусоре, заслуживает смерти. А Кэмден Мюррей был одним из тех, кто позволил тебе затеряться. Надеюсь, ты никогда этого не забудешь.

Адалия смотрит на меня, ее глаза расширяются с каждым словом, которое я произношу. Между нами тянутся секунды молчания.

– Ну, это точно то, чего я никогда не ожидала услышать от тебя, – шепчет она.

Я прижимаю ее к стеклу, мое тело становится стеной, заграждающей ее.

– Позвони ему. Или напиши, если хочешь. Скажи ему раз и навсегда, что между вами все кончено.

– А если я этого не сделаю? – шепчет она, все еще заглядывая мне в глаза, словно ее что-то во мне завораживает.

– Ты сделаешь, – рычу я. – Если знаешь, что для него будет лучше.

– Кэмден – не беспомощная девчонка, как Миа и я. Ты не сможешь разрушить его жизнь так, как разрушил нашу, – бросает она.

Я хватаю ее за запястья и шлепаю ими о стекло по бокам ее головы. Она морщится, но телефон из рук не выпускает.

– Хочешь проверить? – шиплю я ей в лицо.

Ее глаза пылают – страхом, трепетом и... если бы я был хоть каплю живым внутри, это, возможно, сломало бы меня. Я не хочу, чтобы она боялась меня. Но я ни черта не могу с собой поделать, когда бешусь от мысли, что она могла бы хотеть кого-то другого.

И все же я в одном уверен: ни один мужчина не заставлял ее чувствовать то, что она почувствовала со мной прошлой ночью. Я знаю, что сорвался, стал грубым, даже жестоким, но не мог же я ошибиться в ее мокрой киске, мурашках по ее коже, ее рваном дыхании и всех остальных чертовых сигналах.

Я прижимаю ее к стеклу, вдавливая между собой и окном.

– Пожалуйста, Джакс, – шепчет она, едва переводя дыхание. – Я не уверена, что смогу выдержать еще один такой жесткий трах так скоро.

– Жесткий трах, – повторяю я, голос звучит хрипло, будто затянут в узел. Я должен ее отпустить, дать ей пространство, но, черт возьми, не могу. – Я не хотел быть грубым. Но желания, которые ты во мне пробуждаешь, они... – я раздраженно провожу рукой по волосам. Я думал, что наш первый раз немного утихомирит мой голод, сделает все более терпимым в долгосрочной перспективе, но нет.

Я обхватываю ее лицо рукой, а она сильнее вжимается в стекло. Она боится меня больше, чем падения с высоты, и это бесит меня до чертиков.

– Напиши ему, – требую, проводя рукой вверх по ее внутренней стороне бедра, под одеяло, которое она сжимает в тщетной попытке оградить себя от меня. Мой член твердеет в штанах, жаждая снова почувствовать, как ее узкие стены безжалостно доят его, как прошлой ночью.

– Если я это сделаю, ты дашь мне передышку сегодня? – выдыхает она.

Ее желание получить от меня передышку словно пробивает дыру в груди, но я не подаю виду.

– Твой свободный день еще не наступил. На самом деле, наш контракт только начался. Но если ты не напишешь Кэмдену Мюррею и не скажешь ему, что между вами все кончено раз и навсегда, с ним случатся неприятности. Хочешь быть причиной этого, Адалия?

Она прикусывает нижнюю губу, потому что, конечно, не хочет.

– Почему ты сомневаешься? После всего, что он с тобой сделал?

– Просто... "раз и навсегда" звучит слишком окончательно. Будто навсегда. А ты и я, Джакс, мы не навсегда.

– Значит, ты собираешься трахнуть его, когда мы закончим? В этом дело? – Мои руки сжимаются на ее запястьях, словно железные кандалы.

Она дышит часто, челюсти сжаты, но отвечать не собирается. Сплошное упрямство.

– Я говорю тебе в последний раз... – шиплю я, зубы готовы перекусить гранит.

– Ладно! – выпаливает она наконец. – Я сделаю это.

Я отпускаю ее, давая пространство, чтобы она подчинилась, но это далеко не так удовлетворительно, как я ожидал. Я хочу, чтобы она сама этого захотела. Чтобы отвергла его, потому что ненавидит этого крысеныша до глубины души, а не потому что я ее вынудил. Чтобы послала его к черту, потому что предпочитает меня.

Я смотрю, как она пишет Кэмдену, ее пальцы раздраженно бегают по экрану, лицо напряжено. Наверняка думает, что, когда я закончу с ней, для нее и этой крысы уже будет слишком поздно.

Наблюдая за ней, я задаюсь вопросом: сколько времени мне потребуется, чтобы насытиться ею? Смогу ли я спокойно отпустить ее дальше по жизни, к другим мужчинам? Одна только мысль об этом заставляет меня захотеть пробить кулаком стену – и одновременно трахнуть ее так, чтобы никто больше никогда не смог сравниться.

Я опускаюсь на колени, пока она печатает, проводя руками вверх по ее бедрам, под одеяло. Она замирает, ее глаза расширяются, устремляясь на меня.

– Напиши ему, что ты с тем, кто трахает тебя намного лучше, чем он когда-либо мог, – говорю я, целуя ее внутреннюю сторону бедра, глядя прямо ей в глаза. – Напиши ему, чтобы он наконец проявил хоть каплю достоинства и перестал тебя донимать. А потом добавь, что единственный способ, как ты еще можешь его использовать, – это дать ему отлизать тебе, прежде чем пустить других девчонок по кругу.

– Это сделает все между мной и Кэмденом окончательным. Ты бы сам вернулся к женщине, которая сказала тебе такое? – дразнит она, слегка разводя ноги, чтобы дать мне больше доступа. Она хмурится от напряжения, словно хочет остановить себя, но тело ее не слушается.

– Зависит от женщины. Но если я действительно хотел бы ее и был огромным ублюдком по отношению к ней раньше, то да, – отвечаю, целуя выше по ее бедру. Она срывается на стон. – Он это заслужил, и ты это знаешь.

Она выгибается, упираясь спиной в окно, едва в состоянии продолжать печатать.

– Поторопись, – насмешливо говорю я, сжимая ее ягодицы. Она вздрагивает, и когда покрывало сползает с моих запястий, я понимаю, почему. Ее кожа в синяках после вчерашнего, после того, как я грубо взял ее прямо на столе. Мой член пульсирует, болезненно твердый.

Я поднимаю покрывало выше, ее киска теперь полностью обнажена передо мной – вся покрасневшая, мокрая и голодная.

– Все, – шепчет она, слово дрожит на ее губах.

– Покажи, – требую я.

Я забираю у нее телефон одной рукой, другой медленно погружая палец в ее мокрую киску. Большим пальцем нежно скользя по ее курчавым волоскам, дразню ее чувствительный бугорок, пока читаю сообщение. Она вздрагивает от моего прикосновения, но все равно двигает бедрами навстречу.

Я читаю вслух:

"Я не собиралась тебя водить за нос, Кэмден. С самого начала я думала, что мы друзья, и просила тебя о помощи как друга. Но, чтобы все было понятно, между нами все кончено. Навсегда. Я больше никогда не буду из-за тебя плакать."

Затем текст становится жестче, использует мои слова почти дословно. Там есть опечатки и идиотские исправления автозамены, но этому тупому качку точно не удастся упустить суть.

– Достаточно ясно для тебя? – спрашивает она.

Я роняю ее телефон на пол и возвращаю все свое внимание к ней.

– Надеюсь, ради его же блага, он не станет настаивать, – говорю я, погружая внутрь нее два пальца. Медленно, осторожно. Вчера ночью я вбивался в нее жестко, но знаю, как превратить ее боль в удовольствие. Сегодня все может быть еще лучше. Я собираюсь трахнуть ее пальцами и киску, и задницу, а языком довести ее до края, но не раньше, чем она станет вся мокрая и готовая к этому.

– Не знаю, смогу ли я выдержать это, Джакс, – тяжело дышит она.

Я аккуратно работаю пальцами, осыпая нежными поцелуями ее треугольник кудряшек, прежде чем провести языком по разгоряченной складчатой коже между ее ног.

– А-а-ах, Джакс, – стонет она, ее рука со звуком шлепается о стеклянную стену за спиной.

– Ты знаешь, что все, что тебе нужно, – это сказать мне "остановись", – мурлычу я, двигая пальцами в ее мокром жаре.

Она уже едва держит покрывало одной рукой, поэтому я осторожно вырываю его, и она позволяет ему упасть на пол.

Мое сердце пропускает удар, когда она остается полностью обнаженной передо мной, ее тело украшено следами прошлой ночи, и это зрелище просто завораживает. Я запрокидываю голову, чтобы еще мгновение насладиться видом.

– Черт возьми, ты – настоящее произведение искусства.

Проклятье всем тем способам, которыми эта женщина заставляет меня терять контроль. Мало кому это удавалось раньше, и никто из них сейчас не может рассказать об этом.

– Почему меня не удивляет, что ты считаешь следы насилия произведением искусства?

– Милости прошу, поиздевайся и надо мной. Точно так же, как ты сделала это в машине, еще до того, как мы подписали контракт, – бросаю я, выгибая бровь в вызове, прежде чем снова зарыться лицом в ее киску.