Текст книги "Должница (СИ)"

Автор книги: Амина Асхадова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Сентябрь. Пора перемен, длинных плотных платьев, новой жизни и, раз уж на то пошло, с новой жизнью в придачу обязательно должна идти маска.

В маске тебя не узнают соседи. В маске не обязательно притворяться и быть кем-то другим.

Конечно, многие все равно будут притворяться, ведь некоторым из них предстоит снять маску, чтобы встретиться с партнершей еще раз, но уже в другом месте. Но не все на вечере жаждут реальных встреч. Им хватает сентябрьских вечеров.

Встречи в сентябре – всегда длинные. И особенно запоминающиеся. Чертовски запоминающиеся – такие, что один подобный вечер может укрыть белым полотном все то, что было ранее.

Такие мужчины, как Руднев, дают мнимую свободу. А их женщины, мечтающие о душевном равновесии, перестают бежать и учатся дышать свободой. Мнимой свободой.

«Будь собой», – лозунг вечера, если не изменившего наши жизни, то точно изменившего наше отношение к ней – к изумительно странной жизни.

Глава 48.

– Меня зовут Марина.

Я улыбнулась: этому мужчине не понравится имя.

Встречаю легкий прищур – не в мимике, она прикрыта. Прищур во взгляде. Имя все-таки не понравилось.

Игра разбита с первых секунд. Мы оба выдавливаем из себя улыбку.

– Почему Марина? – вопрос в его глазах.

– Не нравится? Тогда я буду Элиной.

– Мне все равно.

Это хорошо.

Я улыбаюсь. Тогда незнакомец подает руку.

В правилах откликнуться на протянутую ладонь. И я подаюсь вперед. Мужчина с незнакомым парфюмом склоняется в намерении прикоснуться к моим пальцам губами, но не позволено. Мною не позволено.

– Не стоит. Мой муж ревнив.

Небрежным движением убираю ладонь.

– У вас уже есть муж? Боже, сколько же вам лет?

– Двадцать… было когда-то.

Незнакомец все понимает. В его голубых глазах плещется осознание. А я думаю о том, что серые глаза ему подошли бы больше. Хочется усмехнуться и сказать: «К чему вам этот совершенно чужой цвет?», но я молчу.

– Я бы с радостью вернула эти годы. А как зовут вас? Вы не представились.

– Андрей… меня зовут Андрей.

Хорошее имя для нового знакомства.

Мы закружились в танце. В серьезном, особенно уловимом вихре песни. Утренний аромат духов сменился на вечерний – более тяжелый, маслянистый, приземленный. Утром я пахла легче. Но сейчас вечер, а вечером даже музыка звучит иначе.

– Что бы вы изменили в своей жизни, Элина? Зачем вам что-то возвращать?

– Я бы пересмотрела свои взгляды на некоторые вещи.

– Это бы изменило вашу жизнь?

– Определенно, – выдыхаю с грустью.

– Тогда мы бы с вами не встретились.

– Стоит признать, что встреча с вами была неизбежной.

Взмахом руки Андрей отталкивает меня от себя, чтобы через несколько секунд притянуть вновь. Молодой мужчина с голубыми глазами был галантен, а его руки – теплыми.

– Тогда зачем все менять?

– Чтобы встретиться здесь впервые.

Мы улыбаемся. Уголками губ, не выдавая себя особо. Но игра слов повторно раскрыта.

– Все, что ни делается, к лучшему… Элина.

Танец подходит к концу. Музыка начинает звучать тише. Андрей замедляет шаг, и я должна признать, что танцует он превосходно. В юношестве я занималась танцами, но многое уже подзабыла, да и мало могла дать районная школа искусств.

Интересно, где учился танцу Андрей? А иначе – когда успел освоить?

– Я должна признаться, Андрей. У меня есть сын. И безумно ревнивый муж.

Улыбаюсь, как здесь учили. На этом вечере мы гости, но имеем ряд обязанностей, одна из которых – создавать непринужденную атмосферу вечера, созданного для высокопоставленных лиц. Здесь все строго и никакого разврата, иначе бы я не посетила это мероприятие даже под угрозой своего ревнивого мужа.

Кстати, о нем.

Где он сейчас?

Пропал… Исчез, словно его никогда и не было.

Под шум стихшей мелодии я присаживаюсь за столик. Незнакомец с неподходящими ему голубыми глазами провожает меня, но не приближается.

Вечер только набирает обороты. Здесь я чувствую себя куклой, но утешаюсь тем, что имею право выбора.

– Тогда я тоже должен признаться. И у меня есть ребенок.

Голос из-за спины вынуждает меня выпрямиться. Кажется, Андрею мало одного танца, а другие гости его совсем не интересуют. Кажется так, словно мы пришли сюда только друг ради друга. Звезды сошлись, или во что там верят романтические особы?

– Мужчинам вроде вас положено иметь ребенка. Он придает статусности.

– Вроде меня? Вы реалист, Элина?

– Статус. Положение. Возраст. Это обязывает. И, возможно, больше ценится противоположным полом. Да, теперь я реалист.

Андрей усмехается и садится напротив.

– Расскажу об этом своей жене. Она станет ревновать.

– Она у вас не ревнивая, – отвечаю с уверенностью.

– Вы уверены, Элина? Она настолько бесчувственная?

– Не стоит принимать равнодушие за бесчувственность.

– А вы грубы.

Андрей укоризненно качает головой, но ему определенно нравится все то, что происходит между нами.

– Я реалист. Вы забыли? – приподнимаю бровь.

Свобода действий, ограниченная вечером, распаляет нас обоих. Никто больше не интересует нас в этом роскошном полутемном зале, даже если изначально мы не рассчитывали встретить друг друга. Рамки мероприятия заставляют выкручиваться, учат становиться раскованной. И быть реалистом тоже учат, хотя мне вполне хватило этой жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ваше платье открытое. И ваш муж ревнивый. У меня не сходится, Элина.

Я опускаю взгляд. Да, открытое, но не пошлое. Мне оно нравится – плотное, теплого оттенка, в нем я чувствую себя комфортно.

– Он привез меня сюда сам. Руднев Артем, слышали о нем?

– Меня должно напугать имя вашего супруга? Как же вы живете с ним, раз вас оно пугает?

Вечер становится интереснее. Свобода слова раскрывает человека, делая его другим. Я изменилась, когда начала говорить то, что считаю нужным, не боясь последствий.

– Меня оно не пугает. Я привыкла… за многие месяцы.

– Должно быть, он следит за вами?

– А ваша жена? Она следит за вами? Как это возможно, Андрей, если мы в масках? Мы дышим чужими духами, носим неподходящие к лицу парики, говорим чужим голосом с помощью системы, надеваем перчатки, скрывая любимый маникюр супруга… Мы состоим из чужого, а дома перекрываемся домашним – тем, к чему привыкли наши мужья и жены. Разве возможно среди множества людей таким образом встретить тех… кого встречать не планировали? Ведь иначе зачем этот вечер гулящей свободы?

Андрей едва заметно качает головой. В его глазах загорается то, что обычно приходит к людям при первой влюбленности.

Его голубые глаза стремительно приближаются, заставляя музыку стихнуть в ушах, а взгляд приковать лишь к нему одному.

– Мой муж ревнив… – успеваю шепнуть перед бурей.

Его губы завладевают моими, и в секунду соприкосновения наших тел ко мне приходит то, что обычно приходит к людям в моменты первых чувств. Не влюбленности, нет. Чего-то взрослого, захватывающего сердце, зрелого, но оттого не менее глубокого.

Я четко начинаю осознавать.

Андрея я бы смогла полюбить.

Я не разучилась любить.

Я начинаю верить в хорошее вновь.

И вот уже музыка снова наполняет нас, голова перестает кружиться от истомы, а туман в наших взглядах сходит на нет.

Здесь не запрещены поцелуи.

И я только что целовалась с незнакомцем.

– Вы должны переехать от своего мужа. Он вас не заслуживает.

– Что?

Я вмиг лишаюсь дыхания.

Неужели ты позволишь… Андрей?

Глава 49. Несколько часов назад

– Ну, и как я выгляжу?

Делаю несколько поворотов перед Наташей, дурачась в зеркале и недоверчиво посматривая на себя. Платье пока не надето, но маски уже получены. У всех гостей вечера будет однотипная маска.

Не проходит и секунды, как я начинаю изображать:

– Так и представляю разговоры на этом вечере. Вы очень галантны, но я бы хотела посмотреть на ваш нос!

Наташа заливисто смеется, а я изображаю оскорбленного мужчину, прикрывающий рот в изумлении:

– Но, мадам! Данный вечер запрещает мне оголять нос, это некультурно! Я вообще-то известный банкир, зачем вам мой нос? У меня много денег.

Наташа держится за живот, едва сдерживая слезы радости. Я убираю маску с лица, тоже начиная хохотать. Даже Богдан, поглядывая на нас, начинает улыбаться.

– Ну, хватит!

Я замираю. В дверях стоит Артем, и выглядит он довольно грозным. Раньше бы его вид меня напугал, но только не теперь – не после многих месяцев проживания с ним в одном доме.

Говорят, дистанцию со зверем терять опасно, но это уже далеко не наш случай. Я устала бояться. А зверь, хоть и остался для кого-то зверем, перестал запугивать.

– Мы должны ехать, – велит Руднев и разворачивается.

А затем, чуть подумав, добавляет:

– И запомни: не у всех банкиров есть деньги. Поэтому внимательно смотри на нос, Аля.

Я сдерживаю усмешку, кашляя в кулак, а Наташа краснеет, опасаясь прыснуть со смеху, но мы сразу же все наверстываем, едва муж оставляет нас.

– Зря мы рассердили его…

– Ему полезно, – отмахиваюсь, едва сдерживая улыбку.

Не знаю, с каких пор я перестала его бояться. Говорят, беспечность делает нас неосторожными.

Я надела коричневые брюки, телесного цвета водолазку и схватила плотно запечатанное в форму платье – специально приготовленное для вечера. Поцеловала Богдана на прощание, и мы с Рудневым сели в машину.

Вот и близится вечер. Странный, непонятный вечер. Выделки богатых, да и только.

– На месте вам выдадут перчатки и головные уборы. Изменят до неузнаваемости. Даже те девушки, с которыми ты будешь переодеваться, уже не смогут узнать тебя. А ты их.

– И что, на этом вечере можно делать все?

– Все, Аля. В пределах разумного. Разумность – правило вечера.

– Таким образом ты отпускаешь меня? Это твоя извращенная форма свободы?

– Да. Именно про нее я говорил. Ты можешь разговаривать, флиртовать и…

– Целоваться?

Муж усмехается.

Сейчас скажет нет. Грубо пресечет словами: «Аля, это уже слишком!».

– Можно целоваться, – кивает Руднев.

– С другим мужчиной?!

Распахиваю глаза, вцепляясь в массивную фигуру до безумия ревнивого мужа. И не узнаю его.

– Едва ли тот мизерный процент вероятности позволит тебе наткнуться именно на меня. Поэтому да, Аля. На этом вечере дозволено все – в пределах разумного общества. Разврата там не будет.

– Мне обязательно быть там?

Взгляд мужа устремляется на меня:

– Да. Ведь там буду я.

Что ж. Логично. У Руднева все обосновывается короткими повелевающими фразами.

Наш автомобиль остановился прямо у входа. Руднев передает ключи лакею, который тут же бросается отгонять машину. Обслуживание на высоте – здесь крутятся такие деньги...

Я оглядываюсь. Не думала, что эта высотка в центре столицы может быть отдана для столь необычного вечера, но двадцать четвертый этаж предоставлен именно для этого.

Это все отдано в распоряжение Руднева за баснословные счета. Так для чего ему этот вечер? Хочет развлечься с какой-нибудь красоткой в маске, чтобы его не поймали СМИ?

От этой мысли я нахмурилась. Жаль, что даже ради сына нам так и не суждено стать семьей по-настоящему.

– Идем, Аля, – подает руку.

Вход по пропускам. Здесь важные лица, все серьезно, но сентябрьские вечера помогут расслабиться и почувствовать себя не в своей шкуре – маски скроют наши настоящие лица. Это обещали кричащие вывески.

Через несколько десятков минут, когда нас с Рудневым пригласили в разные стороны зала, я узнала, что здесь меняют даже парфюм. Ты не узнаешь своего мужчину или мужа даже по запаху. Здесь все предусмотрено. Цвет глаз, перчатки, шлейф твоих духов… и даже голос. Цифровые возможности стали лозунгом 21 века.

До начала вечера десять минут. Девушки оделись в длинные плотные платья. На их лицах – маски, но из-под них виднеются улыбки, как предвкушение новой жизни. А для кого-то вроде меня все это настоящая загадка, сопровождаемая растерянностью.

И сходит это на откровенное месиво. Но Артем обещал – никакого разврата.

– Здесь необязательно знакомиться. Помню, в свой первый раз я тоже считала этот вечер дьявольским извращением. Но на деле из года в год здесь все проходит прилично и тихо. Руднев – один из основателей этих вечеров, и я надеюсь, что когда-нибудь мы с ним встретимся здесь… в полной неизвестности лиц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– А так вы с ним еще не встречались? – я затаила дыхание.

– Встречались, конечно! Мы с ним деловые партнеры. Но здесь все иначе, понимаешь? Поймешь позже… когда втянешься.

Брюнетка, у которой из-за парика проглядывался рыжий волос, объяснила мне, зачем нужны парики, перчатки, новые парфюмы и полная неизвестность:

– Мы устаем быть теми, кто мы есть круглосуточно – без перерыва, выходных и отпусков. Нужно время отдыха, чтобы спрятать тех, кто сидит глубоко внутри нас. Прикрыть свою сущность чужими духами, не нашим цветом волос, черными, как смоль перчатками, разноцветными линзами и чужим голосом. Маска идет лишь в дополнение.

– Почему в дополнение? Разве она не основа скрытности?

– Со всем остальным атрибутом она просто не нужна. Выходя отсюда, – женщина указывает на женский зал, – тебя не узнает даже родная мать.

Хочется засмеяться. Кажется, родная мать даже не хочет узнавать меня.

Но это отпустило. Отпустило. Я была счастлива без нее и буду счастлива без нее.

Благодарно улыбаюсь своей новой знакомой. Рыжие волосы спрятать под париком не так-то просто.

– Поправь парик. А потом будь неузнаваемой.

Она тут же схватилась за голову с расширенными от ужаса глазами.

– Спасибо тебе! – выдохнула она с облегчением, скрывая рыжую прядь под черным париком.

Вечер только начинается.

Глава 50.

– А что у вас здесь, собственно, происходит?

Пока Дикая с недопониманием поглядывает на нас двоих, я спокойно завариваю чай, а Руднев копается в смартфоне, отслеживая переменчивые ценники на бирже.

Было прекрасно снять маску, платье и вернуться домой, а на следующий день принять в гостях Веронику и Макара. Я соскучилась по подруге, да и новостей было столько, что по телефону все не расскажешь.

Даже сейчас мне сложно объяснить то, что действительно происходило между мной и Рудневым. Это духовное не поддается объяснению.

– Вероника, я просто рассказываю мужу о том, какой прекрасный мужчина вчера меня поцеловал. Он был галантен и в меру нагл, – перечисляю я.

Вскользь бросаю взгляд на Руднева. Он отложил телефон, на экране которого туда-сюда прыгали акции, меняя свою цену ежесекундно.

– А я рассказываю Але о том, что провел вечер не менее прекрасно. Кстати, Макар тоже бывал на вечере, годами раньше. Помнишь?

Макар кивнул, предаваясь воспоминаниям.

– Чай будешь? – я прерываю его довольный тон.

– Благодарю, но вчера мне было достаточно чая. Кстати, я пил его вместе со своей незнакомкой.

Под молчаливые взгляды друзей мы с Рудневым продолжали вести беседу так, словно говорим о погоде или тех же акциях, что мелькали на экране его смартфона.

– Кстати, он назначил мне вторую встречу.

– И ты согласилась? – прищуривается Руднев.

– Я сказала, что подумаю. Все будет зависеть от его поведения. Ты же не будешь против?

– Разумеется, нет. Я только рад.

Я кивнула и переключилась на Нику. Ей есть, что мне рассказать. Например, об их отношениях с Макаром…

Подруге я уже показала кабинет. Стоило признать, Руднев не ошибся во вкусе, да и план соответствовал всем моим немногочисленным требованиям. Только подумать: теперь у меня будет свое любимое дело по специальности, я закончу университет, и при всем при этом я смогу не отрываться от сына – это вещи, о которых раньше я могла только мечтать.

И еще я уверена, это только начало, ведь незнакомец сказал, что я должна переехать от своего мужа.

Значит, так тому и быть.

– Так, вы теперь вместе? – уточняю я у притихших Вероники и Макара.

Они смотрели на нас как на умалишенных.

И только мы оба – Руднев и я – знали правду. Суть игры. Ее соль.

– Вместе? Нет, конечно! – воскликнула Дикая, дергаясь.

– Мы? – насмешливо поддакнул Макар, – разумеется, мы вместе.

– Еще чего! Аля, не слушай его. Кинконг себе на уме, ты же знаешь!

Я улыбаюсь. С этими двоими ощущаешь себя так, словно и не было долгих мучительных месяцев непроходящей тоски по сыну, боли и ада, через который нас заставили пройти. Все вернулась на круги своя, вырезая моменты несладкого времени.

– Но, тем не менее, вы снова улетаете за границу? – уточняет Артем.

– Только по деловым вопросам, – выделяет Ника.

– А между деловыми вопросами мы трахаемся, – Макар злится от вечно строптивого поведения Ники, – я давно сказал, что ты моя женщина.

– На заборе напиши. Чтобы точно было, – сжимает кулаки подруга.

– В паспорте твоем напишу.

– Скорее себе на лбу!

Мы с Артемом молча переглядываемся. Вернуть бы время, не делать многих ошибок… все это читается во взгляде Руднева. Он не столько потешается над ними, сколько грызет себя изнутри.

И я тоже.

Возникает чувство дежавю.

И вот уже Вероника не стоит на полу, а брыкается на руках у Макара. Помню, как однажды он угрожал Веронике расправой в загсе, но тогда Вероника спаслась.

Но не теперь.

– Кажется, что сейчас Макар настроен решительно, – бормочет Руднев, выключая смартфон.

Сегодня явно не до акций.

– Выпусти меня, чертов Кинконг! Я хочу увидеть Богдана! Ты, придурок, отпусти меня к моему племяннику!

– Увидишь племянника. Когда фамилию мою возьмешь.

– Черта с два! Ты просто полоумный болван!

– С которым ты спишь, – поддакивает Макар, унося подругу.

Из окна нашего дома я наблюдаю за тем, как Макар усаживает Дикую в машину. Мое сердце смотрит на это спокойно. Видимо, только штамп в паспорте сделает Нику чуть менее строптивой, и только тогда она примет мужчину в свою жизнь.

– И как?

Я вздрагиваю. Шепот Руднева настигает меня буквально за спиной.

– Что именно? – откликаюсь.

– Поцелуй… с незнакомцем.

– Прекрасно. Надеюсь, ты не ревнуешь. Ты сам говорил об извращенной форме свободы.

– От слов не отказываюсь. Приятного вечера завтра, Аля.

– И тебе… – сбавляю тон, – Андрей.

Усмешка на его губах оставляет след в моей душе.

До встречи, мой новый знакомый. А пока мне нужно заняться сыном. Ох, еще сессия в институте начинается совсем скоро... Надеюсь, что я смогу положиться на Наталью в следующем месяце, пока не сдам все экзамены. Благо, заочное обучение потребует меньше сил и намного меньше времени.

Черт, еще же нужно решить кое-какие формальности со школой. Артем уже начал делегировать мне полномочия, и я не могу отказаться от них. Даже если придется работать ночью – я хотела самостоятельности, я ее получила. С удовольствием получила.

А еще я по совету своей рыжеволосой знакомой, которую встретила на вечере, начала углубляться в процесс инвестирования. Руднев еще не знает, но я уже открыла индивидуальный инвестиционный счет, теперь дело за малым – заработать.

Вот она – самостоятельная жизнь, о которой я мечтала. Сложная, кропотливая, настоящая жизнь.

И я уже ее люблю – бурную, независимую, свою.

Глава 51.

– Сегодня наша последняя встреча.

– И вечер подходит к концу…

Наши с Андреем взгляды расходятся в сторону. Каждому из нас есть над чем задуматься.

Мимо проходят улыбчивые пары, соблюдая правила романтичной вечерней атмосферы. Некоторые мужчины и женщины целуются, как на прошлой встрече целовались с Андреем мы.

Сегодня напала тоска. Я рада, что через несколько часов я приеду домой, в свою прежнюю жизнь, и там смогу поцеловать сына, послушать его ляляканье и поиграть, но мне грустно от того, что новые встречи подходят к своему логическому концу.

И как жить дальше, даже после этих встреч – непонятно.

Что у Андрея припасено на будущее? И возможно ли у нас будущее? Поцелуй показал – возможно…

– О чем думаешь, Элина?

– Вспоминаю, как сильно не хотела идти на этот вечер, – дарю Андрею печальную улыбку.

К Рудневу не хочется возвращаться. Хочется вернуться к Андрею.

– Элина, нам было бы непростительно не познакомиться… вновь. Согласна?

– Согласна. Но теперь я совершенно не мыслю, что делать дальше.

– Так ты подумала над моим предложением?

– Над каким, Андрей?

Ненавязчивые разговоры скоро закончатся. Все прощаются. Сегодня воздух сгустился, стал масляным, тяжелым. И даже веселье стало сложно создавать. Правила опустились.

– Я считаю, что твой муж не заслуживает тебя. Ты надумала переехать от него?

– Он сделал для меня так много… – много плохого, но и хорошего тоже.

– И так мало одновременно. Он не дал тебе свободы.

– Не дал? – повторяю я.

– Нет. Иначе, что ты делаешь на вечере, Элина? Этот вечер – жалкая иллюзия свободы!

Пожимаю плечами.

– Это все, – Андрей вскидывает руки, обнимая залы, – иллюзия свободы.

– Но здесь и ты, Андрей. И твоя жена. Ты тоже крутишься в пекле этой иллюзии.

– Я хочу освободиться. Ты готова сделать это вместе со мной, Элина?

– А прежде ты покажешь мне свой нос? – я замираю, а затем широко улыбаюсь.

– Я не банкир… но нос хорош, – парирует мой новый знакомый в ответ.

Я заливаюсь смехом в то время, как Андрей просто улыбается, скользя по мне задумчивым взглядом. Как много говорят его жаркие глаза… он все понял.

Через несколько секунд я заставляю себя вернуться к нашему разговору:

– Ты считаешь, он позволит мне? Мой муж позволит мне уйти от него, чтобы понять?.. как быть дальше.

– Несомненно. Если это необходимо для нас с тобой, твой муж позволит. Я уже поговорил с ним, Элина.

– Что?

– Я поговорил с твоим мужем. Но прежде я хочу преподнести тебе мой прощальный подарок.

Андрей поговорил с моим мужем. Руднев меня отпустил… отпустил!

Тотчас же мое внимание отвлекают. Официант наглым образом вклинился между мной и Андреем, прервав нашу сокровенную речь. Я даже не знаю, как к этой речи теперь вернуться – столь нагло подошел мужчина.

Хорошо, придумаем что-нибудь.

Я бегло благодарю официанта, принимаю из его рук вино и прошу его отойти, чтобы вновь увидеть Андрея. Между нами очень важный разговор. Нельзя отвлекаться.

Но бокал с вином так и не доходит до моих губ.

Потому что как только официант отошел, я устремила взгляд в пустое кресло напротив.

Еще несколько секунд назад там сидел человек, обещавший разорвать дарованную мне иллюзию свободы, позволивший вкусить настоящую свободу – надежду на нее, крохотную надежду. А теперь в кресле вместо голубых фальшивых глаз я нахожу маленький сверток.

Красивый, в цвет моего платья. Андрей принял решение и купил этот сверток только после первой нашей встречи.

В свертке документы. Новая жизнь. Не иллюзия, а гарант моей свободы. Нашей свободы.

На глаза наворачиваются слезы.

В нос ударяет терпкий аромат знакомых мне духов – а я ведь даже не узнала его…

Сжимаю документы в руках так сильно, словно боюсь их лишиться. Но Андрей не обманет. На это был способен только Руднев, а Андрей – он другой. Мне и одной встречи хватило, чтобы ответить на его поцелуй…

Нервно прячу документы в сумочку. Это новая жизнь. Руднев отпустил. Андрей – спас.

– Дорогие гости, а теперь настало время приятных сюрпризов!

Я оборачиваюсь. А вот на сцену и вышел ведущий – мы с Андреем его так ждали. Андрей сказал, что ведущий объявит о подарке, который ждет именно меня.

Подарки Андрея начали западать мне в душу.

– Сейчас мы представим подарок для создателя и организатора всеми нам любимого сентябрьского вечера-маскарада. Подарок для самого Руднева Артема Ильясовича – мецената, бизнесмена, перечислять можно до бесконечности! Но главное, что это подарок от самой Авдеевой…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я замираю, забывая дышать. Срываю маску к чертям, впиваясь глазами в ведущего.

Так идея этого вечера принадлежит Рудневу? Весь этот вечер – для меня одной? Как же я не догадалась… это его стиль.

Вот только я не дарила никакой подарок Рудневу.

А ведущий назвал мою фамилию.

– От самой Авдеевой Виктории, его дорогой и любимой жены.

Что?

Легкие сжимаются, лишая дыхания. Здесь становится очень жарко. Близится что-то тяжелое, маслянистое, приземленное… плохое!

Поднимаюсь из кресла в поисках мужа.

Или Андрей будет сговорчивее и скажет мне, что здесь происходит?

Я отправляюсь на поиски кого-то из них, но разговоры оказываются лишними.

Когда звучит выстрел все становится таким бессмысленным. Только глаза нашего сына стоят перед глазами. Сына, который потерял отца.

Крики.

Бегство толпой.

Исчезновение ведущего.

И больше нет подсказок от такого мудрого Андрея. Подсказок, как жить дальше.

Есть я, Руднева Аля Алексеевна, жена влиятельного человека, и есть ее муж. Муж, который не хочет, чтобы его спасали.

– Артем… Артем!

Стираю платье об пол, кидаясь коленями на паркет. Муж лежит на спине. В маске. Узнаю Руднева по запаху парфюма. И от этого чувство незащищенности наполняет меня еще сильнее.

Сдираю его маску и одновременно зову на помощь. Но все уходят. И Андрея еще нет… он ждет, пока мой муж умрет. Это и был его подарок.

– Богатые тоже плачут…

– Что?!

Опускаю взгляд. Руднев улыбается сквозь боль. И плачет.

– Ты знал? Ты знал, что тебя убьют?! – кричу сквозь общий гам и шум.

Руднев молчит, вглядываясь в мое лицо. И молчит.

– Мать твою, Руднев! – дергаю воротник его дорогого костюма.

Все исчезли. Опасности уже нет, она прошла, миновала… оставив пулю в его сердце. Я ведь ненавидела Руднева. Мечтала, чтобы ему воздалось за мои страдания.

Но почему же так больно?

И Андрей все ждет… не приходит.

– Говорю, богатые тоже плачут. И умирают, Аля. Сегодня умру я.

Шепчет на выдохе. Ему тяжело говорить. И рядом ни одного врача, только СМИ.

Жестокий 21 век. Равнодушный. Циничный. Экранный и зрелищный.

Сама вызываю скорую – дрожащими пальцами тыкаю по кнопкам смартфона.

Хватаю голову Руднева, привлекая его внимание. Живи, скоро здесь будут врачи!

– Я забрала твою жизнь, – мой голос немыслимо дрожит.

Страшно. Одной с Богданом остаться страшно!

Да к черту! Пора признаться, что без Руднева… жизнь уже не та.

– Не-ет, – хрипит Руднев.

Его глаза – холодные, яркие океаны – улыбаются. Знакомые глаза, обещавшие мне новую жизнь.

– Да! Это я виновата. Я появилась в твоей жизни и подписалась на твоей смерти… С парнем, с Кириллом, помнишь? Ты его убил потом, а я… Я осталась Должницей. Ты забыл?!

– Ты подарила мне жизнь. Новую жизнь, Аля. Спасибо за Богдана… Документы теперь твои. Ты свободна.

Он прикрыл глаза. И его болезненный шепот умолк.

Его не стало сентябрьским вечером. Руднев Артем Ильясович перестал существовать ровно в 23:59 последнего календарного дня сентября.

Когда я поцеловала еще теплые губы Руднева, в моей жизни наступил переломный момент. Момент принятия. Момент осознания.

Мой отец погиб. Мать забыла о том, что у нее есть вторая дочь. Первая любовь оказалась вселенской ложью, а моя сестра, покончившая жизнь самоубийством, не знала сестринских чувств.  (к сожалению не выкл.. это в инсте)

Я цеплялась за Руднева, считая его лишь отцом своего ребенка – а это, чтобы вы понимали, чертовски мало. И теперь, когда он перестал существовать в моей жизни, я поняла, что после ада наступает рай. А в раю – всегда оглашают прощение. И наступает новая жизнь.

В момент официальной смерти моего мужа в моих руках были документы. Мои. Андрея. И нашего сына.

Ты готовил меня к самостоятельности.

Я заявляю: я готова.

И я буду ждать тебя, Андрей. Буду ждать месяцы, годы, вечность.