Текст книги "Должница (СИ)"

Автор книги: Амина Асхадова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Асхадова Амина
Должница

Глава 1. Аля

– Ты кое-что у меня украла, Аля. Теперь ты должна мне… жизнь.

– Я не делала этого, меня подставили!

Взгляд самого влиятельного человека в городе, которого я обрекла на верную смерть, стекленеет и становится тяжелым.

– Через 6 месяцев они меня убьют, через 9 ты родишь мне наследника, а потом…

Градус в номере, где должна пройти роковая ночь, накаляется от незаконченной фразы.

– А потом? – напряженно замираю.

Взгляд Руднева опасно затуманивается.

– Ты станешь свободной. Ребенка будет воспитывать мой брат. А теперь раздевайся, Аля. Иди в душ, и без фокусов.

Меня трясет так, что тюбик с гелем для душа выпадает из моих рук. Я наклоняюсь и рваными движениями поднимаю его со дна душевой кабины. Полностью обнаженная, я отдаюсь во власть горячей воде и мало-мальски чувствую себя в безопасности. Но это лишь пока.

Потому что за дверью меня уже поджидает зверь, чьей должницей я являюсь.

Я прислоняю мочалку к своему телу, начиная тереть кожу так, чтобы ничего не чувствовать в ближайшие десять минут. Ведь это будет длиться ровно столько, правда?

Я глотаю горячий пар и вмиг замираю. Эмоции берут надо мной верх, и тогда горячие соленые капли стекают по моим щекам, уносясь прочь вместе с убегающей водой. Я продолжаю остервенело тереть кожу, но так и не чувствую ожидаемой боли.

Меня привезли сюда для чужого мужчины, который не верит в мою невиновность. Руднев слишком толстокож для доверия, но я знаю правду. Знаю, что я его не подставляла. В попытке спасти любимого я в свои 21 год ввязалась в ту злосчастную авантюру с казино, но я совсем не знала, что цена этой авантюры – чужая жизнь. Жизнь некоего 30-летнего мультимиллионера Руднева Артема Ильясовича, которого раньше я никогда не видела.

Мои мысли прерывает требовательный стук в дверь. Это не Кирилл, нет. Это тот, кого я фактически убила, и теперь Руднев пришел за расплатой.

– Выходи, Аля, и без глупостей. Мне осталось не так долго жить, поэтому ждать у меня просто нет времени!

Мочалка выпадает из моих ослабевших рук. Его фраза подходила по всем фронтам, все так и есть. Я сама лишила его времени.

Я подставляю соленое лицо под струи теплой воды, а уже через несколько минут дрожащими руками надеваю то, что было для меня приготовлено. Тонкая шелковая ткань, которая не прикрывает абсолютно ничего. Которую можно с легкостью порвать.

Господином Рудневым была продумана каждая деталь этой ночи.

На ватных ногах я выхожу из ванной и почти сразу наталкиваюсь на внушительную фигуру Руднева.

Какой взгляд у человека, которому осталось жить 6 месяцев? Теперь я знаю.

Голодный.

Жадный.

И, вероятно, желающий меня убить. Жизнь за жизнь.

Его янтарные глаза вцепились в мои. Зверь обшаривал мое тело своими пугающими глазами, словно был готов получить меня прямо здесь и сейчас, но я искала взглядом совсем другого мужчину.

Я не узнаю свой голос – дрожащий, хриплый и очень тихий:

– Где Кирилл?

– А он здесь нужен? – жестокая ухмылка в ответ.

Под его до жути яркими глазами я нервно сминаю тонкую ткань. В номере отеля становится прохладно, мокрое тело покрывается мурашками. Влажные волосы прилипают к спине. Сердцебиение усиливается.

– Вы сами хотели, чтобы он присутствовал. Вы хотели моего унижения.

– Ты не в том положении, чтобы дерзить мне. Раздевайся, Аля. Сейчас же.

Новый прилив страха поднимается во мне цунами. А вдруг он перейдет за рамки нашего договора?

А он перейдет.

– Какое-то извращенное желание, чтобы твой мужик смотрел на то, как тебя трахает другой. Тебе так не кажется, Аля?

От грязных слов внутри меня все стынет. Я сжимаю челюсть, призывая себе покориться этому мужчине, потому что сейчас он – хозяин положения, но чертова колкая натура лезет наружу:

– Извращенные желания у вас. Желать, чтобы абсолютная незнакомая вам девушка родила от вас ребенка.

– Мои желания не обсуждаются. Ты мне должна. Жизнь должна, Аля. Поэтому отдавай.

Я кусаю губу едва не до крови, и это не укрывается от взгляда Руднева. От его взгляда не укрываются и мурашки, россыпью охватившие мое тело. И то, как ощутимо напрягается моя грудь, как часто она вздымается под тяжелым янтарным взглядом. Мне становится страшно от жадности в его ледяных глазах.

– Когда я буду тебя целовать, тебе станет больно.

– Я не хочу, чтобы вы меня целовали.

В ответ на мою дерзость мужские губы изгибаются в пугающей ухмылке. Он словно нарочно заставляет меня совершать одну ошибку за другой. Нарочно распаляет меня… для себя.

Но перепалку, способную перерасти в конфликт, прерывает распахнувшаяся дверь. Приехал Кирилл, и мне хватает всего доли секунды, чтобы понять: я не хочу этого. Я не хочу!

Но Кирилла в номер силой заталкивает чья-то неведомая рука, дверь захлопывается, а за ней остается охрана господина Руднева. Он вертится в кресле, в которое его насильно усадили. Я громко сглатываю, отворачиваясь от столь родного лица.

– А теперь подойди ко мне, Аля.

Возбужденный голос. Холодный голос. Пугающий до одури. От этого голоса я замираю и не сразу начинаю чувствовать… чужие прикосновения. Руднев подошел сам и всего одним движением разорвал на мне сорочку. Не до конца, а лишь так, чтобы я выглядела еще более жалко. Это было наказанием за то, что я ослушалась.

Треск ткани и обнажение врезается в мою память раскаленным металлом.

Желающий унизить меня, Руднев заставляет Кирилла смотреть на это. А как еще ведут себя люди, жить которым осталось 6 месяцев? Как ведет себя человек, перед которым стоит виновница этого смертельного приговора?

Теперь я узнала.

Резко зажмуриваюсь, глуша в себе сопротивление, когда совершенно чужие руки грубо касаются моих губ, спускаются ниже и задерживаются на шее, где яро пульсирует вена. А в следующую секунду нелюбимый мужчина целует меня, и маленькие ранки на моих губах начинают жечь еще больше.

«Когда я буду тебя целовать, тебе станет больно…»

Его язык врывается внутрь меня подобно урагану, а мои внутренности начинают гореть огнем от грубости зверя. Хватка на моей шее становится сильнее, когда я равнодушно не отвечаю на его варварские движения. Это зрелище. Это просто зрелище. Для Кирилла. И для моего унижения.

Я равнодушна, ведь я сама выбрала этот путь. Только в один момент рвется внешняя оболочка, и тогда горячие дорожки слез спускаются на мои порабощенные израненные губы.

Он отпускает меня. Ненадолго.

– Открой глаза. Смотри, кто тебя трогает. Смотри, кому ты подчиняешься, Аля…

И я смотрю, смотрю в его жестокие глаза.

И Кирилл смотрит на нас. Не мне в глаза, не на меня, а на то, как чужой мужчина бесцеремонно лапает мое тело: грудь, шею, губы, бедра…

Зверь медленно наклоняется, удерживая меня за подбородок, а в следующую секунду его губы оставляют нежные следы на моей шее, словно эти поцелуи приносят ему удовольствие, а не желание убить меня.

В один момент я просто перестаю дышать от его близости и дикости происходящего.

На миг мне даже показалось, что сидеть в том кресле и смотреть, как твою девушку раздевают, намного легче, чем быть на моем месте, хотя Кирилл утверждал обратное. Он говорил, что ему будет очень больно, а мне нужно просто это пережить. Перетерпеть. Ведь иначе нас обоих посадят в тюрьму.

– Смотри на меня, Аля. Твой парень смотрит, и ты смотри, как я буду тебя брать, – низкий баритон бьет меня наотмашь.

Это была особая изощренная форма испытания – я хотела, но не могла сопротивляться его рукам. Я мечтала послать его к черту, но осознавала последствия и… подчинялась.

Усмехнувшись, Руднев ловко поддел лямку пальцем, и порванный шелк соскользнул к моим ногам. Я стояла перед двумя мужчинами совершенно обнаженная без права отвести взгляд от того, кто должен овладеть мною.

Кресло скрипнуло – с перекошенным лицом Кирилл вскочил на ноги.

– Так, может, вы и без меня здесь справитесь?!

– Пожалуйста… пусть он уйдет! – молюсь я.

Всего один щелчок пальцев, и Кирилла выпроваживают из номера. Не благодаря моей просьбе. Это было желание влиятельного человека, и только.

–  Девочка, твое тело просто божественное, не правда ли?

Все произошло за секунду. Грубо схватив меня за плечо, Руднев повернул меня боком и сжал в своих руках мою обнаженную грудь, вырывая мой шумный вдох. Загорелые руки зверя оставляли следы на моей молочной коже. Зверь играл со мной, не спуская с меня янтарных глаз, пока я едва стояла на ногах, сгорая от стыда.

– Тебе нравится, Аля?

– Идите к черту… – сквозь зубы.

Я глотаю сухой воздух, широко распахивая глаза. Рука Руднева перехватывает мое лицо, а второй он продолжает забавляться с моим телом.

– На меня смотри.

Руки чужого мужчины опускаются ниже, его грубые пальцы проходят по внутренней стороне бедра и заставляют развести их в стороны. Я дергаюсь, но больше от бессилия. Я сама согласилась на это. Я сама пошла на это.

– Убить меня смогла, Аля, и ножки раздвинуть тоже сможешь, – отрезал Артем.

Да, у этого зверя было имя. Милое имя Артем.

Воздух покидает мои легкие, когда его руки приникают к самому сокровенному.

Я упираюсь в мужскую грудь, но не отталкиваю. Мне страшно. В глазах стоят слезы, но в договор они не входят. Никаких слез, никакого сопротивления, только то, что чужой мужчина должен овладеть мною, а я – родить ему наследника.

– Поцелуй меня, девочка. Сама.

Глава 2

– Поцелуй меня, девочка. Сама.

– Ни за что!

Мужские прикосновения не приносили боли, но они дарили желание умереть прямо здесь и сейчас.

Он наказывает. Жестоко и показательно.

– Тебе нравится, как я ласкаю тебя, Аля? Скажи мне: это стоило тех денег, что вам заплатили за аферу?

– Я ненавижу вас… – сжимаю челюсти.

– Упругая грудь... Женственные изгибы, огонь в глазах, немного страха и гордость – адская смесь. Как же твой парень сумел тебя завоевать? Или ты быстро отдалась ему?

Хочу заткнуть уши, лишь бы не слышать его грязный шепот. Но закрываю только глаза. И с ненавистью чувствую его прикосновения.

– До чего же ты прекрасна, Аля. Сладкая девочка.

Я судорожно глотаю воздух, когда перестаю чувствовать его интимные прикосновения на себе. А затем Руднев толкает меня спиной на кровать.

«Десять минут, всего десять минут… Правда?», – молюсь я.

Снизу вверх, лежа обнаженной на холодной кровати, я смотрела на своего палача. Каждый его шаг вынуждал меня съеживаться, а от холода тяжелая грудь покрывалась мурашками. От холода и голодного взгляда зверя.

Руднев начинает раздеваться, и его обнаженное тело выглядит еще более внушительным. Он уже близко, его руки окутывают мои запястья, его горячее и сильное тело касается моего – полностью обнаженного, а мне становится еще тяжелее воспринимать эту пошлую реальность.

И я не выдерживаю. Я скольжу выше по кровати, пока не упираюсь в спинку, а затем меня грубо переворачивают грудью на шелковую постель, скрещивая руки за спиной.

– Постойте! Я передумала, лучше смерть… – всхлипываю я, глуша в себе рыдания.

И меня отпускают. Я чувствую свободу рук и движений, хочу подняться, вот только в номер сразу же заталкивают Кирилла, и я слышу в нем совсем чужое:

– Аля, ты думаешь только о себе! Если ты сейчас не успокоишься, то нас обоих убьют или отправят за решетку… Подумай хотя бы обо мне, Аля!

Меня переклинивает. Вмиг. И теперь вместо слез меня пробивает судорогой. Я не поняла, в какой момент я почувствовала отвращение к тому, кого я люблю.

Его ведут на выход, а грубая рука Руднева тянет мое лицо выше, чтобы прошептать в самое ухо:

– Я могу остановиться и выйти из номера. Один. Вот только вы оба из номера уже не выйдете. Ты не плакала, когда убивала меня, Аля, поэтому сейчас прислушайся к своему тряпке-мужику. Или же… я уйду отсюда, так и не тронув тебя. В таком случае тебе придется умолять меня взять тебя.

Я молчу.

– Мы можем продолжать? – вкрадчиво спрашивает Руднев.

– Все в порядке, – выдавливаю я.

– Я повторю вопрос. Мы можем продолжать?

– Да.

– Умница. Теперь открой свой ротик, Аля.

Я выполняю приказ, и несколько его пальцев тут же проникает внутрь, касаясь моего языка, играя с ним и наказывая меня. Я чувствую между бедер твердое мужское желание, но вместо того, чтобы побыстрее это закончить, Руднев сперва делает несколько движений влажными пальцами. Они проникают в меня резко, глубоко, заставляя меня каждый раз выгибаться в попытке избежать этого испытания. В постели с Кириллом я не знала таких жестов, и происходящее сейчас доводило меня до шокового состояния.

А в следующий миг он резко выходит из меня, подставляя на смену пальцам что-то большое, твердое и горячее. Я глотаю сухой воздух, глуша в себе чуждые эмоции, и принимаю его в себя. Нелюбимого, чужого. Это дается тяжело, и вскоре я зажмуриваюсь от усиливающейся боли. Часто дышу. И не понимаю, что происходит, когда в один момент я чувствую распирающую меня боль. С Кириллом такого не было.

Тогда Руднев перехватывает меня покрепче.

– Раздвинь ножки пошире, Аля.

Я не успеваю понять, что происходит, как в следующий миг Руднев переворачивает меня на спину, резко разводит мои бедра и усиливает давление членом, проникая в меня лишь ненамного. Потому что с каждой секундой мне становится больнее, и я неосознанно дергаюсь подальше от нависающего надо мной мужчины.

– Аля, ты очень тесная. Только не говори мне, что ты еще никогда…

Я не слышала, что он сказал дальше, потому что в следующую секунду я вскрикнула. От странной распирающей боли, едва Руднев, устав быть терпеливым, сделал резкий нетерпеливый толчок и вошел в меня.

Я распахнула глаза, полные непонимания, и встретила такой же шокированный взгляд. Я непроизвольно сжалась от подступающей боли, и тогда из его губ вырвалось шипение, Руднев резко вобрал в себя воздух и на миг перестал дышать. Его глаза опасно затуманились.

– Пожалуйста… – проблеяла я.

Боль понемногу отступала, но Руднев отчего-то сжал мои бедра своими руками и хрипло прошептал:

– Тихо… Сейчас пройдет.

А в следующую секунду он делает движение – еще глубже и сильнее, и меня вновь выворачивает дугой. Прошлая боль не идет ни в какое сравнение, я до крови впиваюсь ногтями в мужскую спину и непроизвольно обхватываю ногами мужскую талию.

Что пройдет – я не понимала. Я просто царапала его чертову спину и глотала воздух, находясь где-то на грани сознания и реальности. Слова Руднева доходили до меня постепенно, как и то, что теперь зверь полностью во мне. Он замер, позволяя мне привыкнуть к боли. Из моей груди вырывалось частое дыхание.

– Сейчас я лишил тебя невинности, – как само собой разумеющееся произнес он.

Что?!

– Я вас ненавижу… – шепчу хрипло.

– Я не виноват, что твой парень не сделал этого. Точнее сказать, не смог этого сделать в виду своих физиологических особенностей, – усмехнулся он.

С этими словами он начал двигаться. Каждым миллиметром кожи я чувствовала, как он выходит из меня. Почти полностью. Чтобы затем, убедившись в своей правоте, вновь погрузиться в меня глубоко, до прогиба моей спины. Я зажмурилась, чтобы не видеть это.

С каждой минутой боль отпускала меня, и наступала апатия. Мои ладони лежали на шелковой постели, а его руки делали с моим телом, что хотели. Каждое проникновение переносилось легче предыдущего, кроме одного осознания.

Этот жестокий человек стал моим первым мужчиной. Как такое возможно?

– Больно только в первый раз, – сказал он.

– Вы у меня не первый, – нахожу в себе силы едко ответить.

И вот снова загорелые сильные руки собственнически мнут мою грудь, а его зубы прикусывают мою плоть, оставляя следы на нежной коже. Руднев продолжает двигаться во мне, издавая звуки, которые я бы предпочла не слышать, потому что где-то там, за стеной – остался сбежавший Кирилл. Он убедил меня сдаться, покориться этому мужчине, но сам – сбежал.

Я сама согласилась на это, так отчего же сейчас мне так горько?

И да, я ошиблась. Сильно ошиблась, когда в душе я наивно предположила, что все обойдется десятью минутами. Этот мужчина брал меня в пять раз больше, распоряжаясь моим телом как хозяин, и даже стуки Кирилла в дверь не останавливали его.

– Либо ты проваливаешь на час, либо в тюрьму, – яростно рыкнул Артем в один момент.

И больше Кирилл не заходил.

Только он все равно слышал нас: его стоны и мое тяжелое дыхание, которое я глушила, кусая губы. Мне больше не было больно, но безумие этого мужчины заставляло меня кричать. Это не длилось десять минут, отнюдь. Он входил в мое тело до победного, оставляя на нем следы и оставляя во мне… часть себя. Когда внутри стало разливаться что-то теплое, я сжалась под его стальным телом, приговаривая лишь одно.

«Все закончилось. Закончилось. Но второй раз я это не выдержу…»

Хватка Руднева ослабла. Кончив, он почти отпустил меня.

Лежа обнаженной в этом номере, я чувствовала себя наполненной и пустой одновременно. Я была укрыта покрывалом, но у меня не было сил двигаться. Еще никогда я не чувствовала себя такой смертельно уставшей.

– Я заказал еду в номер. Поужинаем.

– Я хочу уйти, поэтому ужинать вы будете без меня, – прошептала я, смотря в одну точку.

Я попыталась подняться, но сделать этого мне не позволила мужская рука на моей груди. Громко сглатываю и поднимаю взгляд на ненавистного мне мужчину.

– Ты никуда не пойдешь. Должно пройти время, чтобы шансы на оплодотворение увеличились.

Слова, которые разделили мою жизнь на до и после. Слова, вызвавшие во мне бурный всплеск эмоций и осознание произошедшего. Только сейчас я поняла, на что я подписалась. Этот ребенок навсегда свяжет меня с этим мужчиной.

Я не сразу почувствовала грубую хватку на своем лице. Руднев заставил меня запрокинуть голову и посмотреть прямо в его жестокие глаза.

– Плакала ли ты, когда обрекала меня на верную смерть?! Аля…

Я качаю головой и пытаюсь отцепить его руки от своего тела, но они словно приросли ко мне.

– Не плакала… – задумчиво повторяет он.

Этот мужчина страшен в гневе, он опасен. Он заставил меня бояться.

– К тому времени меня уже не будет в живых. Я не увижу своего ребенка. Вот, на что ты обрекла меня, Аля.

– Что, если ничего не выйдет?! Почему бы вам просто не обратиться в клинику? Любая захочет иметь от вас ребенка!

– Молись, чтобы ты забеременела с первого раза, иначе нам придется повторить сегодняшнюю ночь. Позже я отвезу тебя к своему брату, всю оставшуюся беременность ты будешь под его контролем.

Руднев поднялся с кровати, отпуская меня.

– И еще, Аля. Даже не думай, что ты сможешь быть матерью для него. Моего наследника будет воспитывать брат.

А вот это мы еще посмотрим, господин Руднев.

Глава 3. Несколько дней назад

– Я проиграл в казино, Аля!

Этим утром я едва не поседела.

Сначала Кирилла всю ночь не было дома, но к этому меня жизнь уже готовила. Я уверяла себя, что его снова задержали на работе, он ведь, как-никак, менеджер в ночном клубе. Сегодня выходные, наверняка его снова попросили задержаться… до утра. Однако, дома он появился лишь к обеду, уже на пороге оглушив меня этой новостью.

Я спокойно складываю руки на груди, не поддаваясь панике:

– Ты был на работе. Какое казино, Кирилл? Это шутка?

– Ты меня не слышишь, Аля?! Какие шутки?! Я крупно влип!

Круглые большие глаза моего парня тогда показались мне и вовсе с монету, и в это утро я узнала правду, которая стала переломным моментом в нашей романтической истории.

Из-за загруженности в университете я не заметила, как он изменился. Как каждый вечер глаза Кирилла лихорадочно блестели, но его нервозность я сочла за тяжелые смены, которых, как оказалось, не было. В тот день Кирилл рассказал мне, что его уволили с работы за многочисленные жалобы еще месяц назад, не выплатив ни копейки. Чтобы не огорчать меня, он решил попытать удачу в казино, ведь аренду за квартиру никто не отменял, а моей стипендии и подработок нам бы не хватило.

Кирилл опустился до казино и в итоге… не выиграл ни копейки. Более того, теперь он должен огромную сумму денег, вот только хозяин не потребовал выплаты.

Он потребовал меня.

Как оружие против совершенно другого человека, некоего Руднева Артема Ильясовича. Это я узнала на личной встрече, когда меня пригласили в то злополучное казино.

– В противном случае, Авдеева Аля Алексеевна, ваш долг составляет вот такую красивую цифру, на конце которой красуется шесть нулей.

Дряблая рука владельца казино Ахитова раскрывается цифрой пять. Уставшая, не выспавшаяся и нервная, я не теряю надежды на хороший исход:

– Мы все выплатим, я обещаю!..

«Выплатим, ага. При хорошей зарплате лет за десять, максимум за пятнадцать выплатим. Вот только еще мне придется бросить университет, и еще…»

– Выплатите? – хитро прищуривается Ахитов.

В эту секунду я понимаю, что информация на меня была собрана неспроста. А это значит, что мой парень проиграл тоже неспроста. И денег от нас вовсе не ждут. Им нужна я.

– Не глупи, девочка. Я предложу тебе выгодное сотрудничество, и тебе его лучше принять. Ты ведь так молода, чтобы портить себе жизнь, не правда ли?

– Я не понимаю, что вы хотите от меня… – шепчу я.

– Я лишь прошу тебя об услуге, ведь твои биография и внешность так нужны мне, Алечка. У тебя даже нет родителей, которые могли бы тебе помочь найти такую большую сумму. К тому же, ты очень любишь своего парня. Не так ли?

Опускаю его «Алечка» и холодею от того, как много этот человек знает обо мне.

Однако, вальяжно раскинувшийся дедушка не любил долго ждать, тем более тех, кто ему крупно должен.

– У тебя есть 6 секунд, чтобы принять решение. Один, два, три, четыре, пять… Алечка?

– Я не должна никого убивать? – шепчу я.

– Я обещаю тебе, что твои руки и совесть будут чисты. Ты просто погуляешь по торговому центру, а затем ты и твой любимый человек будете жить прежней жизнью.

«Заметь, он ведь не ответил на твой вопрос, Аля», – быстро проносится в мыслях.

Я напряженно молчу. Ахитов хмурится, а его тон сменяется на недобрый:

– В противном случае я жду свои пять миллионов на своем столе уже завтра!

– Хорошо. Я согласна, – судорожно выдыхаю я.

Мне не угрожали прямо. И я не уверена, что Ахитов вообще стал бы угрожать, но в это время цифра нашего долга казалась мне такой неподъемной, что шальная мысль: «Почему бы просто не погулять по торговому центру за пять миллионов?» успешно закрепилась в моей голове.

Глупая, я считала, что существуют такие легкие деньги. Наивная, я поверила владельцу казино.

Так я убила человека. И сама стала должницей.

Этим же днем

Ахитов затушил сигарету, дымом которой пропах весь кабинет, а его цепкие глаза посмотрели на меня как на призрака. И вскоре я понимаю, почему.

– Боже мой, как ты на нее похожа… Ты мое оружие, которым я убью Руднева. Я чувствую себя фееричным злодеем!

Ахитов противно засмеялся, вот только мне было не до шуток. Я сидела в его кабинете как на иголках.

– На кого я похожа?

– На бывшую жену нашего главного героя.

Эта история начинает нравиться мне все меньше, но пожилой мужчина резко меняет тему, становясь серьезным.

– Итак, Аля. Ваша встреча будет профессионально подстроена. Когда он увидит тебя, а он тебя увидит, ты будешь напугана, представишься Мариной и скажешь, что ты очень спешишь. Мариной они хотели назвать дочь, он сразу все поймет. Имя Марина – самая горькая и сладкая начинка для Руднева!

– Кому я должна все это говорить?! Кто такой Руднев?

– Он сам тебя найдет.

«Я ничего не понимаю», – сглатываю ком в горле.

– После того, как сбежишь, ты сядешь в такси и уедешь. Далее не удивляйся слежке, но сильно нервничай. Он должен понять, что это ты. Что ты – его сбежавшая жена. У тебя даже родимое пятно есть, как у нее. На бедре. Это на случай крайних проверок Руднева.

– Что? Откуда вы знаете про родимое пятно? И какие еще крайние проверки? – холодею я.

– У твоего парня язык подвешен, что надо. Особенно, когда выпьет, поэтому здесь уже все знают особенности твоего тела, дорогая, – со скользкой усмешкой Ахитов обводит мое тело двусмысленным взглядом.

Я резко одернула летнее платье вниз. В тот момент я закипела. Я разозлилась на Кирилла и почти возненавидела его. Я думала, что нельзя злиться на человека сильнее, но жизнь еще покажет, что очень даже можно...

Я не знала, кто такой Руднев и не имела представления, почему я должна быть напугана. Смутные догадки озарили меня, но только лишь после встречи с самим Артемом Рудневым.

Ведь уже на следующий день я увидела его. И познала его жестокость.