Текст книги "Слишком поздно (ЛП)"
Автор книги: Аманда Пэнитч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
ИЗ ЗАПИСЕЙ ДОКТОРА АТЛАСА СПЕНСА
Пациент: Райан Ванн, 17 лет
Я провел четыре консультации с Райаном Ванном. Если их можно так называть. Полицейские, Нур и его напарник, провожали меня в палату Райана и после краткого обмена приветствиями, мы тихо сидели под прицелом видеокамер. Я использовал все методы из своего арсенала, чтобы заставить его говорить: задавал вопросы, рассказывал о себе, делал предположения, молчал.
Сегодня, к своему стыду, я зашел слишком далеко в своих попытках. Сегодня я планировал говорить о Райане и надеялся, что он добавить что-нибудь от себя.
– В репетиционном зале умерло одиннадцать человек, – сказал я. – Ты знал это?
Он даже не моргнул и просто продолжал смотреть в пол.
– Мир хочет знать почему. Твоя сестра хочет знать почему.
– Джулия? – спросил он, резко подняв голову. Несмотря на то, что речь Райана была все ещё медленной и невнятной, я различил в его голосе взрыв чувств. – Как дела у Джулии?
Сестра. Вот она. Я пытался говорить о его родителях, но никогда не упоминал сестру. Нужно было раньше додуматься.
– Джулия переехала на юг и живет под другим именем. Ей пришлось покинуть Элктон, потому что её постоянно гнобили из-за того, что сделал ты.
Теперь он пялился не в пол, а на потолок. Его дыхание было прерывистым и хриплым, как у быка.
– Она счастлива? – спросил он.
– Она хочет знать почему, – ответил я. – Она хочет знать, почему ты это сделал.
Райан резко встал и сжал правую ладонь в кулак, так и не отрывая глаз от стены. Пальцы на левой дернулись, но не смогли согнуться.
– Она знает, – едва слышно вымолвил он. – Она знает, почему я это сделал.
– Расскажи мне, Райан, – начал уговаривать я его. – Расскажи мне.
Он опустился обратно на стул и сложил руки на коленях, нежно прикрывая левую ладонь правой.
Больше Райан не произнес ни слова.
И тогда я, – мне даже стыдно это говорить, – вышел из себя. Я наклонился, сжал ладони в кулаки и, закричал ему в лицо:
– Зачем ты вообще позвал меня сюда? Зачем было звать, если ты не собираешься говорить?
Когда Нур положил руку мне на плечо, я вздрогнул.
– Доктор, – сказал он. – Давайте передохнем.
Райан даже не посмотрел в мою сторону, когда я уходил.
Глава 15
Я не вернулась на урок испанского. И не пришла на историю. Зато с высоко поднятым подбородком и важным видом заявилась на ланч под руку с Майклом. Я совсем не чувствовала себя так, как выглядела, но знала, что сегодня это необходимо. Хотя, наверное, план, который мы придумали в лесу и вселил в меня чуточку уверенности, в большей мере я всё же ощущала себя ничтожеством под всеми теми взглядами, которые, я знала, уставились на меня, когда мы вошли.
Я не была разочарована. Всю дорогу до нашего пустующего столика эти взгляды скользили по мне, как масло по воде. Я села посередине, Майкл рядом со мной, а Алейн напротив. Я была королевой своего собственного королевства.
– Ну, что сказать, – весело. Никто не хочет заползти со мной под стол?
– Всё не так уж плохо, – ответила Алейн, глядя куда-то в сторону.
Её улыбка была такой же пластиковой, как у Дженни. Я проследила за ее взглядом, – она смотрела на Эллу, которая сидела в дальнем углу с нашими обычными сотрапезниками. Она тоже пялилась на нас, но быстро склонилась над столом, когда заметила, что мы на неё смотрим. Как будто это поможет ей спрятаться!
– Если хочешь, иди к ним. Я не против, – говорю я.
Алейн отшатнулась так, как будто я ударила её, а потом достала из коробки для завтраков сэндвич и бросила его на стол.
– Как ты вообще могла такое сказать? – произнесла она со злостью, открывая пакет. – Успокойся и ешь свой гребаный ланч, Люси.
– Может теперь меня стоит называть Джулия? Все и так уже это знают.
Она подняла голову и, жуя, обдумала моё предложение.
– А ты хочешь, чтобы мы называли тебя Джулия?
Я, в свою очередь, обдумала её вопрос. У Джулии был брат, который совершил ужасные вещи. Все ненавидели Джулию. Но и Люси не была таким уж милым человеком. Она отталкивала своих друзей, потому что боялась снова с кем-то сблизиться. Боялась, что они тоже окажутся в море крови. И это не было таким уж неразумным для того, кто был когда-то Джулией.
– Да, – сказала я. – Я хочу, чтобы вы называли меня Джулией.
Послеобеденное время прошло так, как я и ожидала: ещё больше взглядов, шепота и людей, отскакивающих от меня, когда я шла по коридору. Я чувствовала себя почти как Моисей, раздвигающий Красное море. Так что я вздохнула с облегчением, когда на уроке химии заработал интерком и меня вызывали в кабинет директор. Мне даже не пришлось ждать; секретарь сразу же впустила меня. Я подумала, что это как-то касалось Дженни, которая сидела в приёмной и чего-то ожидала. Увидев меня, она сжала губы и скрестила ноги. Наверное, пыталась сдержать рвущиеся из неё вопросы об Элктоне и моем брате, или звуках, которые издавал Майкл, когда я целовала его. Не сказав ей ни слова, я прошла мимо, лелея в глубине души мысли о том, что её когда-нибудь посадят.
– Добрый день, Люси, – произнесла директор, снимая очки и потирая глаза. Она хорошо выглядела для пожилого человека: грива рыжевато-золотистых волос и кожа, настолько нежная, что мне захотелось дотронуться до нее. Гладкое лицо и… складки на шее, – верный признак подтяжки лица. – Или мне называть тебя Джулия Ванн?
– Да, Джулией Ванн, – ответила я. – Документы, которые вам дали мои родители в начале года, были поддельными. Поэтому, если вы хотите исключить меня, то можете сослаться на это. Я не стану вас винить и уж точно не стану в вас стрелять.
Директор вздрогнула, а потом вздохнула.
– Никто не собирается исключать тебя из школы, – сказала она. – И я определенно не думаю, что ты станешь стрелять в меня или кого-нибудь ещё. Ты не виновата в том, что сделал твой брат и я надеюсь, что все, в конце концов, будут достаточно разумными, чтобы понять это. Я вызвала тебя для того, чтобы подготовить к тому, что происходит перед школой.
Мое тело сковал страх.
– Я видела Дженни в вашем офисе.
– Кого? – удивленно спросила она, подняв бровь.
– Дженни. Дженнифер Розенталь. Она работает в «Сан». Вернее, работала, сейчас она трудится в «ЛА Таймс», – показав на дверь, ответила я.
– Репортер? Пробралась сюда? – Директор вздохнула, потерла лоб, а потом взялась за телефон. – Нэнси? В приемной сидит какая-нибудь женщина?
– Да, мэм. Обеспокоенная мать ученика, – донесся до меня еле слышный голос из трубки.
Директор вопросительно посмотрела на меня. Я, как могла энергичнее, покачала головой. Обеспокоенная, как же.
– Красная помада, голубые штаны. Это Дженни.
– Ты слышала, Нэнси? Она репортер. Выпроваживай её отсюда, – после этих слов, она решительно повесила трубку. Страх немного отпустил меня. Ну хоть кто-то на моей стороне. – Люси. Джулия. Как мне тебя звать?
– Джулией, – во второй раз это вышло куда легче. На самом деле, я никогда и не была Люси. Мне отчаянно хотелось, чтобы она была настоящей, но я всегда оставалась только Джулией.
– Джулия, – вздохнув, произнесла директор. – Не могу поверить, что сюда проник репортер. Ирв был бдителен и выставил у дверей охрану.
Значит, дошло до того, что люди попытались проникнуть в школу.
– На улице тоже репортеры? – устало спросила я. – Ненавижу тех, что кричат. Они мои самые нелюбимые.
Директор уставилась на свой стол, как будто не могла смотреть мне в глаза.
– Никаких других репортеров, кроме той, что была в моем офисе, – ответила она. – Пока никаких.
– Ну, это уже хорошо.
– Нo...
– Нo? – сказала я. – Это настораживает.
– Ну, – слегка нахмурившись, вновь произнесла она. Из приемной раздался грохот, как будто по пути на выход Дженни пнула стул или ударила по столу секретаря. Или на неё упал потолок и раздавил её. – На улице пока нет репортеров. Но люди уже начали говорить о тебе в интернете и я получила несколько звонков от родителей с требованием исключить тебя. Ко мне также заходили ученики и говорили, что больше не чувствую себя в безопасности.
– Я не мой брат, – поерзав на сиденье, ответила я. – Я не делала этого.
– Я знаю, – неожиданно тепло улыбнулась она. – Именно так я им и сказала. Мы – публичная школа, Джулия, поэтому нам нечего переживать по поводу испуганных спонсоров. Я просто хотела, чтобы ты была готова ко всему и знала, что я за тебя.
Я сделала глубокий вдох, потом ещё один и ещё один.
– Не думаю, что мне стоит беспокоиться. Уверена, люди все поймут. Они увидят, что я – не мой брат. Что я – его полная противоположность.
– Надеюсь на это, Джулия, – слегка ударив по столу ответила директор и, скривив рот, продолжила. – Ты ведь не поедешь на автобусе? Если можешь, позвони родителям и пусть они заедут за тобой.
Я представила, что может ожидать меня в автобусе: ещё больше взглядов, шепота, неожиданный толчок в спину, – и меня выбрасывает через аварийную дверь на трассу. Все, что остается после меня – это длинное розовое пятно на дороге. А потом я представила, что может ожидать меня, если я позвоню маме: она начнет дрожать как только увидит толпящихся на улице людей. Когда же репортеры и обозленные родители кинутся к машине, стуча по капоту и окнам, её начнет трясти. Она сожмётся на своем сиденье, пытаясь спрятаться, но ей некуда будет деваться от носов, расплющенных о стекла.
– Я в порядке. Меня отвезет домой подруга.
– Твоя подруга. Кажется, её зовут Алейн?
– Алейн. Или Майкл. Силвермэн. Возможно, именно он и отвезет меня сегодня.
Она свела кончики пальцев вместе и сурово посмотрела на меня из-за очков.
– Алейн и Майкл – хорошие ребята. Надеюсь, они могут доверять тебе.
Меня вновь охватил страх. Хоть она и заявила, что доверяет мне, на самом деле это не так. Но чему тут удивляться, не смотря на улыбки и ободряющие слова, которые я слышала от других людей, всё, что они видели – это мой брат.
– Могут, – холодно ответила я, вставая. – Мы закончили?
Её взгляд даже не дрогнул.
– Мы закончили, Джулия. Как я уже сказала, дай мне знать, если тебе что-то понадобиться или если у тебя будут неприятности.
Она тоже встала и протянула мне руку. Я пожала её. Её кожа была прохладной, не смотря на жару в кабинете.
– Пожалуйста, позаботься о себе.
– О, я очень хорошо о себе позабочусь, – с этими словами, я собрала вещи и быстро ушла. Хорошо хоть, что она избавилась от Дженни.
К этому времени химия уже почти закончилась, поэтому я направилась на репетицию. Я подождала в коридоре пока класс не опустеет, а потом зашла, села на свое место и занялась сборкой кларнета и смазкой его пробкового покрытия. Моя старая трость потрескалась, поэтому я выкинула её, а новую засунула в рот, чтобы увлажнить.
К тому времени, как трость стала достаточно мягкой и я прикрепила её к мундштуку, до меня дошло, что в репетиционном зале больше никого нет. Если я встану и закричу, то мой голос эхом отзовется в помещении. Я аккуратно положила свой кларнет на пюпитр и постучалась в кабинет руководителя оркестра. Дверь неожиданно открылась.
– Можно? – нерешительно произнесла я, заходя во внутрь.
– О, Люси, – пристально глядя на меня, ответила руководитель. Она что-то крутила между пальцев. Я прищурилась. Перцовый баллончик? Серьезно? – Ты разве не слышала объявление? На сегодня занятия отменены.
Я прищурилась ещё сильнее. Слишком уж все это подозрительно.
– Я не слышала никаких объявлений.
– Ну, как так? – возмутилась руководитель. – Я разослала письма утром.
Так объявление или письмо? Я открыла рот, чтобы прояснить это, но неожиданно почувствовала, что сдуваюсь, как воздушный шарик пропускающий воздух.
– Что дальше? Проведете ещё одни пробы и решите, что другой кларнетист походит больше? Дайте угадаю: меня попросят из оркестра.
Руководитель опустив голову сидела и стучала по столу тем, что держала в дрожащих руках. Да, это определенно перцовый баллончик.
– Я не понимаю, о чём ты говоришь.
Мне хотелось разреветься, но я затолкала это желание обратно. По крайней мере, постаралась.
– Вы всё понимаете. Я знаю.
Она не сказала ни слова, молча продолжая пялиться на свой стол.
Я вернулась на свое место, взяла в руки кларнет и стала дуть в него изо всех сил, издавая звуки, похожие на что-то среднее между автомобильным гудком и пронзительным писком взбешенной мыши. Я практически слышала, как руководитель оркестра съежилась, поэтому дунула снова... и снова. После третьего раза я поняла, что у меня мокрые щёки. Убрав от лица кларнет, я аккуратно разобрала его и упаковала в футляр, а потом пошла в сторону хорового класса, чтобы подождать в коридоре Алейн. Усевшись на полу, я положила голову на колени, чтобы проходящим мимо были видны лишь волосы и чья-то пара ног.
***
Так спустя полтора часа меня и нашел Майкл. Его мускулистая нога задела мои волосы и я подняла голову.
– Привет. Как тренировка? – От него так и несло хлором.
– Нормально. Устал, – он протянул руку и помог мне подняться. Я прижалась к его груди и так и простояла несколько секунд.
– Как оркестр?
– Я больше не участница оркестра, – отойдя от него, произнесла я.
– Что? Не может быть. Не думаю, что это законно. Ты могла бы засудить их.
– Меня больше не желают видеть в оркестре, – пожав плечами, ответила я. Мне стало легче это принимать: острая боль сменилась глухим стуком.
– Мы что-нибудь придумаем, – сжав мою руку, сказал Майкл.
Я закрыла глаза и опустила голову на его плечо.
– Придумаем.
Через несколько минут из класса с красными щеками и горящими глазами вылетела Алейн.
– Я только что переругалась с половиной хора, – воскликнула она. – Люси… Джулия, нам придётся навсегда остаться лучшими подругами, потому что других друзей у меня, судя по всему, не осталось.
– У тебя есть я, – возразил Майкл.
Алейн толкнула его в плечо. Это не был игривый толчок, потому что звук удара разнесся по всему коридору.
– Ты– парень. Парни и девушки априори не могут быть друзьями.
Майкл поморщился и потер руку.
– Ладно, ладно. А теперь мне нужно отвезти Джулию домой. Я задолжал ей чашку куриного супа с лапшой. Это мое коронное блюдо, его вкус заставляет позабыть обо всех проблемах.
– Сомневаюсь, что оно поможет мне забыть о проблемах, если только ты не подсыпаешь в него героин, – сухо промолвила я.
В этот раз Алейн толкнула в плечо меня.
– Даже не шути на эту тему. К тому же, в супе у героина был бы ужасный вкус.
– А ты пробовала героин? – с самым серьезным видом поинтересовался Майкл, и успел отпрыгнуть до того, как Алейн снова ударила его. – Не думаю, что его принято употреблять именно так.
– Как бы то ни было, ты везешь Джулию домой, – сказала, поправляя рюкзак Алейн. – Я же буду избавляться от помех.
– Избавляться от помех? – повторила за ней я. – Что это значит?
– Пойду поговорю с людьми, которые ожидают тебя, и отвлеку, их, чтобы они не увидели, как ты уходишь, – протараторила Алейн. – Это будет весело. Может быть, я даже дам им лживые интервью.
– Пожалуйста, не делай этого. У меня такое чувство, что это может быстро превратиться в крыс, жующих пальцы моих ног. В любом случае, директор сказала, что на улице пока нет репортеров.
Улыбка на лице Алейн дрогнула.
– Я выглядывала из окна после окончания репетиции. Появилась группа родителей. Может, ещё парочка репортеров. Конечно, это не толпа людей...
– Сколько? – сквозь сжатые зубы процедила я.
– Пятнадцать, может быть, двадцать.
– Это такой мизер, – сухо рассмеялась я. – Когда-то их было куда больше.
– Не думаю, что нам нужно избавляться от помех, – сказал Майкл. – Джулия, надень мою толстовку и немного ссутулься. Мы справимся.
Толстовка Майкла была теплой и немного влажной изнутри. От неё пахло как от раздевалки в бассейне, – хлором, плесенью и потом, но я всё равно влезла в неё, натянула на голову капюшон, а потом прижала к груди учебники и опустила голову.
– Я готова. Пошлите.
На улице ревел ветер и в первую секунду я очень испугалась, думая, что это рев голосов. Но иногда ветер, – это просто ветер. Скопление людей, как и сказала Алейн, было небольшим, – пятнадцать, может двадцать человек. Мне не хотелось, чтобы они заметили меня, поэтому я опустила голову и поспешила к машине.
– Идите, – произнесла Алейн, отступая на несколько шагов назад. – Я останусь здесь и попытаюсь избавиться от помех, если понадобится.
Я решила не спорить. Если завтра в газетах появится информация о крысах, которые в детстве грызли пальцы моих ног, то так тому и быть. Оно того стоить.
– Спасибо, – сказала я, быстро, но в то же время крепко обнимая её.
– От тебя пахнет мужским туалетом, – сморщив нос, воскликнула она.
Каким-то образом, нам удалось добраться до машины незамеченными. Как только я уселась, Майкл рванул вперед, оставляя крыс позади.
Глава 16
Мамина машина была припаркована на подъездной дорожке. У меня внутри всё сжалось.
– Посиди пока здесь, хорошо? – выбираясь из салона, сказала я Майклу.
В доме пахло отбеливателем и дезинфицирующим средством.
– Мама? – позвала её я и мой голос эхом отскочил от высокого потолка в коридоре. – Ты здесь?
Неожиданно, я представила себе, как Райан держит нож у горла мамы, a из-под лезвия стекает тонкая струйка крови. Но я быстро отогнала от себя этот образ. Мой брат никогда не стал бы причинять ей боль, потому что она никогда не причинила бы боль мне. Во всяком случае, физически.
– Мама?
Звук, который издает тряпка, когда ей елозят по и так уже чистому полу, известил меня о том, что она находится наверху в ванной. Стоя на четвереньках, она натирала пол. Мама убрала волосы в пучок, но потные завитки выбились из него и прилипли к её раскрасневшемуся лицу.
– Мама? – с опаской произнесла я, застывая в дверном проходе. Пол превратился в зеркало и смотрясь в него, я могла бы запросто нарисовать себе идеальные стрелки. – Всё в порядке?
Мама встала и бросила мокрую тряпку на пол.
– Все всё знают, – воскликнула она. – Как это могло произойти?
На её лице резче обозначились морщины. Она выглядела так, как будто сделана из стекла, которое при малейшем движении рассыпается на осколки.
– Джулия… Люси… Джулия, я не смогу пройти через это снова. Я не переживу, если нам вновь придётся переехать и начать всё заново. Я не хочу ещё раз менять личность.
Что-то внутри меня тоже дало трещину.
– Мы не собираемся никуда переезжать, – присев на корточки рядом с ней, твердо сказала я. – У меня всё под контролем.
Тем не менее, мысли о людях, которые толпились возле школы, не давали мне покоя. Поможет ли мой план? «Да», ответила я сама себе. Просто обязан. Иначе мне придется наблюдать за тем, как моя хрупкая мама рассыпается по полу на осколки, которых мне не удастся избежать.
– Я приехала со своим другом Майклом, и он собирается приготовить нам суп. Ты ведь любишь суп.
– Майкл? Это тот мальчик? Твой парень? – широко распахнув глаза, воскликнула она.
– Суп, мама. Вспомни о супе, – ответила я. – Ты любишь суп. Разве суп не твоя любимая еда?
На её лице расплылась робкая улыбка.
– Я рада, что вы вместе и что есть человек, который любит тебя.
– Любовь? Мне об этом ничего не известно, – фыркнув, сказала я.
Но произнеся эти слова, мгновенно поняла, что это не так. Майкл верил и поддерживал меня, не смотря на то, что произошло в Элктоне. И он был рядом даже после того, как все его друзья стали держаться подальше от меня. Во взгляде Майкла я видела ту же самую теплоту, которой светились лица его семьи, когда они сидели за столом и ели лазанью. Я уверена, что это была любовь. Любовь. Он любит меня. На вкус эти слова столь же восхитительны, как и куриный суп.
Мама наблюдала за мной с неуверенной, но радостной улыбкой.
– Я вижу ее первые ростки на твоем лице, милая, – произнесла она. – Оно восхитительно!
– Мое лицо? – переспросила я.
– Нет, – ответила она. – Вернее да, твоё лицо восхитительно, но я имела в виду чувство осознания того, что кто-то любит тебя. Оно тоже восхитительно.
Я наклонилась и подобрала с полу тряпку. По моим пальцам потекла мыльная вода, пахнущая чем-то терпким.
– Спускайся вниз. Майкл собирается приготовить нам суп.
– Вот это да! Майкл готовит для тебя? Судя по всему, он хозяйственный. —Мама выхватила её у меня из рук и выжала, отчего мыльная вода расплескалась по чистому полу. – Нет, я позволю вам остаться в кухне наедине. Если решите подняться в твою спальню, то не закрывайте за собой дверь.
– Ну же, мам, – мне невыносима была мысль о том, что она останется здесь и будет на коленях натирать и так уже чистый пол. – Я хочу, чтобы ты поела с нами.
Несколько секунд она смотрела на меня повлажневшими глазами, а потом сказала:
– Я рада, что у тебя есть он. Иди и ешь свой суп.
– Пожалуйста...
– Иди и ешь свой суп, – повторила она, уставившись в пол. – А то он остынет.
Я ушла, оставив маму на полу в ванной комнате. По крайней мере, она на несколько минут отложила свою тряпку и поговорила со мной. Это уже прогресс.
Майкл ждал меня возле лестницы.
– Прости. Я испугался, что случилось что-нибудь ужасное, когда ты не вышла через пять минут.
– И решил, что спасешь меня с помощью пачки бульона и пакета овощей? – подняв бровь, поинтересовалась я.
– Мой суп убийственно восхитителен, – поиграв бровями мне в ответ, сказал Майкл.
На этот раз он разрешил мне помочь ему. Когда я была маленькой, отец научил меня резать лук. (сначала разрезаешь его на две половинки, а потом кладешь их плоской стороной вниз, чтобы они не скользили по столу. Так ты, вероятнее всего, не лишишься пальцев). Тем не менее, я позволила ему проинструктировать меня. Дождавшись, когда мы нарезали три идеальные кучки моркови, лука и сельдерея, чтобы забросить их в кастрюлю вместе с несколькими каплями оливкового масла и чесноком, я положила начало обсуждению того, о чем думала весь сегодняшний день.
– Так значит Элла, – произнесла я.
– Элла, – он аккуратно собрал овощи в ладонь и, прижимая их ножом, чтобы не рассыпались, забросил в кастрюлю, где они начали шипеть, издавая приятный аромат. – Мне жаль, что она всем всё рассказала. Я уже сказал ей, что очень на неё зол.
Закусив изнутри щеку, я склонилась над кастрюлей и сделала глубокий вдох только для того, чтобы он не увидел боль в моих глазах.
– Пахнет изумительно. Сколько еще ждать? – спросила его я.
– Около пяти минут. Этого как раз достаточно для того, чтобы насладиться вкусными запахами.
– Вкусные запахи? Звучит не слишком-то заманчиво, – говорю я. – Слушай, мне нужно поговорить с Эллой, но не думаю, что она или её друзья попадутся мне на пути. Все боятся меня. Ты сможешь мне помочь?
Я отхожу в сторону, чтобы Майкл мог помешать нашу мирпуа45.
– Но ведь у неё нет причин, чтобы боятся тебя? Я прав?
Меня снова охватила тупая пульсирующая боль, но я напоминаю себе, что он любит меня. Доверяет. И не имеет в виду того, что говорит.
– Конечно, у неё нет причин бояться меня. – Наверное, мой голос прозвучал обиженно, потому что он бросил ложку на стол и наклонился, чтобы обнять меня. – Я понимаю, почему она боится, но мне нужно просто поговорить с ней.
– То, что она сделала – это ужасно, – сказал он и его дыхание пошевелило волосы на моей макушке. – У тебя есть полное право злиться на неё.
– Я не собираюсь убивать Эллу. Господи, почему я вообще должна это говорить. Я просто хочу пообщается с ней и доказать, что я – не мой брат.
Он отстранился от меня, а потом прислонил свой лоб к моему. Я закрыла глаза и почувствовала его горячее дыхание напротив своих губ.
– Это разумно. Думаю, я смогу это сделать.
– Она может привести с собой друзей. Пусть и они все увидят. И ты тоже приходи. Только не говори, что я буду ждать её.
– Это также можно устроить.
– А еще я не хочу, чтобы рядом оказались чёрные костюмы.
– Чёрные костюмы?
– Полицейские под прикрытием, которые меня пасут. Один из них сейчас стоит на улице. Разве ты не видел его, когда мы подъезжали?
Его молчание было мне ответом.
– Тебе следует быть более наблюдательным, – сказала я. – Иначе тебя могут убить.
Он отрывисто засмеялся, но как только понял, что я говорю абсолютно серьезно, то замолчал.
– Может это и хорошо, что они следят за тобой, – произнес Майкл. – По крайней мере, благодаря им, ты в безопасности. Если бы твой брат появился здесь, то не за тобой ли бы он пришел в первую очередь?
Мое тело натянулось как струна: суставы будто бы замкнуло, а мышцы окаменели. Я медленно и осторожно сделала шаг назад, боясь, что оступлюсь и разобьюсь вдребезги на миллион маленьких кусочков.
– Мой брат ни за что не причинил бы мне вреда, – сказала я. Мои слова прозвучали немного странно и искаженно, как будто я прислушивалась к ним, стоя на другом конце длинного тоннеля. – Ни за что и никогда.
– Хорошо, я понял, – смущенно ответил Майкл. – Прости меня. Ой! – К аромату, исходящему от содержимой кастрюли, добавился резкий неприятный запах. – Мирпуа подгорает.
Он быстро несколько раз перемешал овощную смесь, а потом добавил бульон из пачки.
– Домашний, – зачем-то произнес Майкл. Наверное, просто для того, чтобы заполнить тишину, потому что меньше всего меня волновало был ли приготовлен бульон из костей куриц, которым он собственноручно отрубил головы в домашних условиях или его взяли с магазинной полки в «Сэйфвэе».
Воздух наполнил пикантный острый аромат жареной курицы.
– А ты будешь класть в суп курицу? – спросила я.
– Э...не помешало бы, но я совсем забыл о ней. Но и без неё должно быть вкусно. Если хочешь, я могу съездить и купить курицу-гриль и добавить её в суп.
– Ты меня любишь?
Я моргнула. Он моргнул в ответ. Мой вопрос ошеломил нас обоих.
– А ты не думаешь, что для этого прошло слишком мало времени? – помешивая суп, наконец произнес он.
– Думаю. Но мне просто было интересно.
Майкл ещё раз помешал суп, а потом добавил немного соли, черного перца и каких-то сморщенных зелёных листьев.
– Я не знаю, – ответил он.
– По крайней мере, честно.
– Да.
– Что?
Он отвернулся обратно к кастрюле; от исходящего от супа пара у него покраснели щеки и взмокли волосы.
– Я люблю тебя, – произнес Майкл. Эти слова вылетели из него также быстро, как скорость, с которой булькали пузырьки в супе. – Да. Я люблю тебя, Джулия.
Чувство теплоты зародилось у меня в груди и распространилось по всему телу, а внутри всё вспыхнуло, засверкало, засияло и заурчало. Но...
– Откуда ты это знаешь? – спросила я.
– Что?
– Откуда ты знаешь, что любишь меня? – Я сосредоточенно наблюдала за ним: за его нежным взглядом, за тем, как он сильно наморщил лоб, отчего в уголках глаз появились морщинки.
– Вообще-то, предполагается, что ты ответишь «я тоже люблю тебя».
– Но откуда мне знать, люблю ли я тебя?
– Ты просто знаешь.
– Но как? Откуда ты знаешь, что любишь меня?
Майкл постучал пальцем по уголку рта.
– Потому, что я хочу всё время находиться рядом с тобой. Потому, что я солгал отцу ради тебя, – сказал он и продолжил охрипшим голосом. – Потому, что чувствую небывалое спокойствие, когда обнимаю тебя и знаю, что ты в безопасности.
А потом, до того, как всё стало бы слишком серьезным, он, поиграв бровями, добавил:
– К тому же, ты чертовски сексуальная.
Я засмеялась и позволила ему снова обнять меня. Было так приятно ощущать его тепло и силу. А ещё я почувствовала себя в безопасности, – защищенной от пистолетов, ножей и всего того, что может причинить мне боль. Его тело прикроет меня от любой опасности, или, по крайней мере, замедлит её. Хотя, я так ничего и не поняла. Откуда он знает, что ему хочется проводить со мной всё свое время? И почему думает, что я стою того, чтобы за меня умереть?
Я отстранилась от него и натянула на лицо улыбку.
– Я тоже люблю тебя.
Надеюсь, это правда.
***
Пока мы кормили друг друга с ложечки супом (довольно неряшливый процесс, скажу я вам), то решили, что встреча с Эллой и её друзьями пройдет завтра. Вернее, решила это я, а Майкл просто кивнул, соглашаясь со мной. Он попросит Эллу и её ближайших товарищей встретится с ним в лесу, в конце дня. Элла, конечно же, скажет да, потому что она влюблена в Майкла и знает, что он зол на неё за то, что она сделала. Я неожиданно появлюсь из-за деревьев и приведу доводы в свою защиту. Они упадут на колени и попросят у меня прощения. Я не буду против, если им захочется поцеловать мои ноги. И я перестану быть изгоем. С этим будет покончено.
Но у моего брата были на меня другие планы.
