Текст книги "Нефритовый Грааль"

Автор книги: Аманда Хемингуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– Кто ты? – спросила женщина. Голос тоже изменился. Это был голос человека, который не разговаривал с другим человеческим существом долгое-долгое время.

– Меня зовут Натан, – отозвался мальчик. Имя его звучало на местном языке почти как на английском – разве что буква «т» произносилась тверже, а писалось оно как «Найтан».

– Зачем ты вернулся? Как ты вернулся? Ты реален – я точно знаю. Больше никто не приходил: ни голопроекции, ни видения, ни духи-оборотни не являлись, чтобы обмануть меня. Прикоснись ко мне. Пожалуйста.

Натан взял ее за руки – они схватили его крепко и надежно, словно руки человека, висящего над пропастью и цепляющегося за древесные корни в попытке спасти свою жизнь…

– Я настоящий. Я говорил вам, что пришел сюда в собственном сне. Потому что хотел.

– Почему тебя так долго не было?

– Мне жаль. Для меня времени прошло совсем немного – всего лишь несколько дней. Я не в состоянии контролировать свои сны. Они посещают меня по собственной воле.

– О-о, – только и произнесла женщина, опуская руки, однако по-прежнему не сводя с Натана глаз.

– Вы расскажете мне о чаше? – наконец попросил он. – Я знаю, она является частью заклинания. Говорят, даже Грандир не знает его – или знает не полностью… Но если вы пытались украсть чашу, значит, у вас имелись какие-то догадки относительно того, как действует заклинание…

– Если ты из другого мира, – проговорила узница с презрением и разочарованием в голосе, – откуда тебе все это известно?

Натан поведал ей о некоторых своих снах и о времени, а когда закончил рассказ, презрение исчезло с ее лица, а в глазах появился блеск, словно искорки заплясали на поверхности лилового моря.

– Ты спас его, – сказала женщина, имея в виду Эрика. – Ты вытащил его из моря – в свой мир.

– Да, – Натан уже догадывался, что последует дальше.

– Тогда ты можешь сделать то же самое для меня. Не обязательно в твой мир – просто отсюда, в любое место в нашем мире, куда угодно. Просто вытащи меня, а я скажу то, что ты хочешь знать. Ты можешь это сделать – ты сам сказал. Вытащи меня! – Кванжи Лей снова схватила его за руки; ее лицо лихорадочно горело, словно зажженное изнутри странным огнем отчаяния, паники, едва зародившейся новой надежды и вновь накатившего страха.

– Я постараюсь, – невесело отозвался Натан. – Но моя попытка может не удаться, и тогда мы оба окажемся в большой опасности. Я не могу пообещать, что вы останетесь в этом мире; вас может забросить в любую вселенную – куда угодно.

– В твоем сознании сила. Так воспользуйся ею. Думай.

– Я постараюсь, – повторил Натан. – Только сначала вы должны все мне рассказать. Когда я вытащу вас отсюда – если, конечно, вытащу, – я могу потерять с вами связь. Так случилось с Эриком; мне пришлось потом долго его разыскивать. Я должен узнать все о Граале прямо сейчас.

– Значит, это все же ловушка, – подытожила женщина. Она отодвинулась от Натана; во взгляде ее медленно угасал нечеловеческий огонь.

– Нет.

– Тогда докажи.

– Я не могу. Я доказал бы, если бы мог. Придется вам просто мне поверить. Или не поверить. Дело ваше.

Кванжи Лей глубоко вздохнула и взглянула на него – и внутрь него, – тщетно пытаясь прочесть его мысли. Натан был еще ребенком – а сознание детей настроено на волны, неподвластные взрослой телепатии.

Наконец женщина произнесла:

– Какого черта. Не думаю, что поведаю тебе то, чего не знает Грандир. Просто… есть вещи, о которых мне знать не положено. Понимаешь?

– Не совсем.

– Ну… с чего бы начать? Я практор третьего уровня. Это значит, что я обладаю определенными магическими способностями и изначально была уполномочена использовать их на благо властей. Но мой дед был практором первого уровня, мудрецом Верхней палаты, обладающим знанием Сокровенной Магии. Ему было восемь тысяч лет. Дед погиб недавно – попал в зону заражения. Думаю, его смерть была подстроена правительственными агентами. Перед тем он начал понимать, что впал в немилость, поскольку выражал несогласие с нынешней политической линией, и кое о чем рассказал мне. Понимаешь?

– О том, чего вам знать не полагается?

– Именно. Он рассказал, что Санграаль и еще два предмета создал первый Грандир для сотворения Великого Заклинания. Первый Грандир прозревал будущее – или просто смог его предугадать, зная человеческую природу и ее способности. Как бы то ни было, он предчувствовал, что настанет время, когда наша вселенная ступит на путь саморазрушения, и нам придется покинуть ее или умереть. Поэтому он взял одно из Великих Заклятий и с его помощью создал символы – чашу, меч и венец; собранные воедино в определенном ритуале, они становятся инструментом, способным открыть барьер между мирами. Чаша – женское начало, меч – мужское; венец – круг, что их объединяет.

– Что такое Великое Заклинание? – спросил Натан.

– Эти заклинания самые тайные в Сокровенной Магии – и самые могущественные. Считается, что во всех мирах их всего семь. Они обязательно должны сочетать в себе три составляющие: мужскую, женскую и связующий элемент. Чтобы применить их, необходимо неимоверное количество силы, гораздо больше, чем способен контролировать один человек – обычный человек. Неудача может обернуться катастрофой. По словам моего деда, тайные хроники гласят, что несколько тысячелетий назад Великое Заклинание применялось и привело к гибели всех, кроме тогдашнего Грандира; целая галактика взорвалась и исчезла в черной дыре.

– Зачем? – поразился Натан. – Чего они хотели добиться?

– Мы не знаем. Чего-то… крупного. Изменить мир.

– И никто не заметил, что…

– Это произошло тысячи и тысячи лет назад. Меня там не было. Понимаешь, существует теория, что магическую инверсию, в результате приведшую к заражению, породило Великое Заклинание. В самом деле обернуть магию во зло, заставить ее работать против практоров способно лишь Великое Заклинание. И если его сотворили неверно или неаккуратно, побочным эффектом могло стать отравление магии повсюду. Таково действие Великих Заклинаний. Они могут нарушить все – до такой степени, что навлекут конец света. Ясно?

– Да, – отозвался Натан. – Более или менее. Вы имеете в виду, что хотели похитить чашу и другие предметы, чтобы попытаться самостоятельно сотворить заклинание. Как бы вы сделали это, если вы не знаете, каково оно, и не имеете достаточной силы; ведь, если оно сработает неправильно, наступит конец света?

– Конец света наступит в любом случае, – заметила Кванжи. – В нашем движении есть могущественные люди, тайно сочувствующие; я не знаю ни их имен, ни положения, но все они работают над расшифровкой заклинания. Возможно, среди нас даже есть приближенные Грандира, – не могу сказать наверняка. Мы не позволяем одному человеку знать слишком много. Мое задание состояло в том, чтобы раздобыть символы. Я его провалила. Но если тебе удастся меня отсюда вытащить… Тогда, быть может, я могла бы отправиться в твой мир, отыскать Грааль и вернуть его сюда. Если тебе лишь требуется призвать свою силу, ты сможешь мне помочь.

– Я ничего не призываю, – возразил Натан. – Моя сила, как вы выразились, хаотична. Я уже объяснял это. Чаши в моем мире больше нет: кто-то послал ее сюда. Возможно, она вернулась в пещеру.

Кванжи просияла.

– Тогда перенеси меня к ней!

Но Натан уже погрузился в собственные мысли.

– Я не совсем понял насчет Грандира. Если бы он знал заклинание, он применил бы его, разве нет? Во сне я видел его вблизи: он беспощаден, но хочет спасти народ, спасти то, что осталось от здешнего мира. Я в этом уверен. У Грандира есть сила и даже некий план, пусть не совсем готовый…

– Он боится действовать, – отмахнулась Кванжи, – а может, опасается провала. Нынешний Грандир живет долго – дольше, чем кто-либо в состоянии припомнить: возможно, его силы на исходе. Кто знает? Своим советникам Грандир говорит мало, всем остальным – вовсе ничего. Пусть даже у него есть план, этот план лишь для него и его сестры-жены, его дражайшей Халме. Он мог поместить Грааль в твой мир, потому что хотел открыть барьер оттуда, не прибегая к Великому Заклинанию, чтобы в отверстие просочились лишь двое.

– Если бы ему нужно было только это, он бы давно все осуществил, – с необъяснимой уверенностью парировал Натан.

– Ты видел ее? – внезапно сменив тему, спросила Кванжи. – Ты видел Халме во снах?

– Да.

– Она впрямь…

– Она прекрасна. Да.

Сказочная Халме, скрывающая под маской лик Елены. По лицу Кванжи промелькнуло и исчезло нечто сродни изумлению, чуждому ее природе.

– Говорят, отец прятал Халме сотню лет, опасаясь, что ее красота будет сводить мужчин с ума, – поведала узница. – Каждого, кто видел ее, ждала мгновенная смерть.

– Не может быть! – в ужасе воскликнул Натан. – Это же смешно. То есть, я хотел сказать, чрезмерно! Да, Халме красива; и все же она всего лишь женщина. Как вы. Обычная женщина.

– Быть может, это слухи, – предположила Кванжи. Тень улыбки тронула уголки ее губ. – А ты и впрямь еще ребенок, к тому же чужак. Тебе не понять, что значит красота.

– Во всяком случае, не убийство, – убежденно заявил Натан.

Кванжи передернула плечами, как бы в попытке выбросить из головы какую-то надоедливую глупость.

– Мы достаточно обсудили. Пора в путь. Теперь ты должен увидеть сон и с его помощью забрать меня отсюда. Перенеси меня к Санграалю.

– Я уже вижу сон, – возразил Натан.

Он взял Кванжи за руки, сжав их так же крепко, как прежде она. Мальчик попытался вернуть ощущение немедленной необходимости и сознание собственной внутренней силы, которые сопутствовали ему в миг спасения Эрика; однако вместо них он чувствовал лишь сомнения и уверенность в грядущем провале. Натан закрыл глаза, мысленно представил пустыню, раскинувшуюся за пещерой, и сконцентрировался на Кванжи – ее руках, ее нужде, – одновременно призывая темноту. Бесконечно долгую минуту ему казалось, что ничего не происходит; а потом вдруг выяснилось, что все произошло, мир перевернулся, куда-то провалился пол ямы. Натан открыл глаза – в тот же миг пальцы Кванжи выскользнули из его рук, и он увидел простирающуюся во всех направлениях пустыню и предрассветную бледность, медленно разливающуюся вдоль горизонта. В одно мгновение в его голове пронесся десяток мыслей: гигантский чудовищный ящер, расстояние до пещеры, солнечная смерть, которая неумолимо приближается с наступлением дня. На Кванжи не было ни маски, ни защитного костюма – лишь скудная одежка, в которой ее бросили в Заточение. «Нет! Нет!» – силился выкрикнуть Натан, стремясь удержать женщину. Но тьма оказалась сильнее: она засосала его, вымела прочь из того мира, прочь из сознания – в водоворот сна…

* * *

Когда Натан проснулся, уже наступило утро. Утро этого мира. Полоска неба между занавесками окрасилась в серый цвет. Страшная мысль, дожидавшаяся его пробуждения, заставила мальчика рывком сесть на кровати, наполняя его разум ужасным пониманием. Он бросил Кванжи там – посреди пустыни, наедине с монстром и солнечной смертью, не оставив ни шанса выжить. Даже если ей удастся увернуться от чудовища, от солнца она не спрячется. До пещеры далеко. Она умрет – умрет по его вине.

– Я должен вернуться! – выкрикнул он.

Никто не ответил, и сон уже совсем растаял. В приступе отчаяния Натан сорвал со стены лист с начертанным на нем Знаком Агареса. Потом отправился в ванную и принялся яростно оттирать с руки руну, пока та не сделалась почти невидимой. Быть может, без Знака ему удастся попасть назад? Однако, когда Натан снова лег и закрыл глаза, он лишь услышал стук собственного сердца и увидел контуры угасающего света на внутренней поверхности век.

* * *

Инспектор Побджой в недоумении уставился на результаты вскрытия.

– Невозможно, – сказал он помощнику патологоанатома, которому поручили доставить дурные вести. – Это убийство. Взгляните на отметину от удара по голове. Ведь несомненно…

– Вовсе не обязательно. – Патологоанатом попытался изобразить возмущение, однако сумел показаться лишь самодовольным и ограниченным. – В лесу множество низких ветвей. Он оттолкнул одну из них, а та спружинила, ударив его в висок и лишив сознания. Если бы не ливень, возможно, на какой-нибудь ветке обнаружились бы следы крови. Он упал, зарывшись лицом в прелую листву; нос и рот наполнились грязью – и он задохнулся.

– Здесь написано, что он утонул.

– Шел дождь.

– Люди не тонут в дожде! Вы что, меня за идиота принимаете?

– Послушайте. В легких обнаружена вода. Ливень мог лишь слегка покрыть землю водой; большего и не требовалось. Если его лицо находилось под водой достаточно долго…

Побджой нетерпеливо отмахнулся.

– С фактами не поспоришь, – чопорно заметил патологоанатом.

На лице Побджоя читалась твердая решимость оспаривать любые факты, которые ему представят. Он отпустил патологоанатома, дабы случайно не увеличить количества имеющихся трупов, и сел ломать голову над отчетом о вскрытии. Два человека (якобы) утонули: если первый при обстоятельствах просто подозрительных, то второй – при откровенно странных. Как можно утонуть в лесу? Есть ли вероятность того, что фон Гумбольдта перетащили в лес уже мертвым? Судя по данным экспертизы, нет. Конечно, когда исключишь все невозможное, то, что осталось, должно быть правдой. Господи, как же он ненавидел Шерлока Холмса – тот просто лучился чопорной заумностью! Чертов кокаиновый торчок, конспиратор-теоретик с параноидальными наклонностями. Вся проблема заключалась в том, что от этого дела за версту разило шерлокхолмством. Тихая деревушка, похищенный кубок, два тела, образовавшиеся вопреки всякой логике вследствие естественной смерти владельцев таковых. И вдобавок ко всему прочему карлики. Несомненно, за всем этим стоит некий дьявольский суперпреступник со сверхъестественными способностями маскировки и маниакальной склонностью топить своих жертв, даже если поблизости нет воды…

Побджой заставил себя вернуться к реальности и попытался сконцентрироваться на более правдоподобных версиях.

* * *

– Похоже, я пропустил все самое интересное, – заявил Майкл. – Мы с Рианной провели выходные под Оксфордом: один мой приятель устраивал барбекю. Там тоже шел дождь. Забавно: две недели может стоять отличная погода, а как только задумаешь организовать пикник, непременно пойдет дождь.

– У вас есть алиби? – поинтересовалась Ровена. Она зашла к Анни обсудить случившееся и застала у нее Майкла за тем же занятием.

– Мне не нужно алиби, – ответил Майкл, состроив недовольную гримасу. – Я бы предпочел находиться в гуще событий.

– Слишком уж много событий, – констатировала Ровена. – Труп и крупная кража. От полиции толку как от козла молока. Пытаются убедить меня же, что у меня разыгралось воображение! Тут и без воображения такие дела творятся! Разумеется, я не разглядела вора как следует: погас свет, так что было темно. Но он совершенно точно был маленький, проворный и волосатый. Действительно маленький – не больше четырех футов ростом. И ни в коем случае не дрессированный зверь. Он двигался как человек. Наверняка это был карлик.

– Зачем карлику похищать Грааль Лютого Торна? – удивилась Анни. Она говорила, не думая: на самом деле мысли ее блуждали далеко. Рианна Сарду была в Лондоне (во всяком случае, тварь в облике Рианны Сарду могла находиться в Лондоне). Майкл не возобновил приглашение на ужин, однако был здесь.

– Не знаю, – сказала Ровена. – Да и вообще все это одна большая тайна. Только вот что я вам скажу: я собираюсь вернуть чашу. У меня уже ушки на макушке: стоит кому-то попытаться тайком купить ее, я сразу об этом узнаю. У меня широкие связи в мире антиквариата.

– Наверное, продать ее будет нельзя, – предположил Майкл. – Очевидно, ее главная ценность в том, что она исторический артефакт. Что подразумевает весьма специфический рынок сбыта.

Ровена издала некий угрюмый звук – похоже, в знак согласия.

– У Эрика имеются кое-какие странные идеи на этот счет. Иные реальности и прочее. Конечно, они кое-что объяснили бы, но… Вообще-то Эрик хороший человек. Ему можно верить. Откуда бы там он ни был. – Ровена окинула Анни быстрым проницательным взглядом – впрочем, не достигшим цели. – В любом случае, – подытожила Ровена, – мне пора. Нужно сделать кое-какие звонки. Если у вас возникнут предположения…

– Будем на связи, – заверила ее Анни. И они с Майклом остались одни.

– Вообще-то, – начал он, – я пришел поговорить совсем о другом. Конечно, все это очень интригует: наверно, дети здорово повеселились, устроив погоню за вором, по уши перемазавшись грязью, а потом еще наткнувшись на труп; хотя последнее, пожалуй, оставляет не самое приятное впечатление. Надеюсь, они не слишком расстроены.

– Натан в порядке, – ответила Анни.

– Слава богу, они не знали его лично. Так о чем я? Ах да, никак не приступлю к главному. Я пришел поговорить несколько о другом.

Анни вопросительно посмотрела на Майкла.

– Рианна. Я попытался выспросить у нее, что произошло тем вечером, однако она отрицала даже то, что виделась с тобой. А ее одежда – та, в которой она была, когда я уходил, – лежала на полу в ванной – мокрая. В последнее время Рианна ведет себя очень странно – не могу объяснить точно, только она явно не в себе. В прошлые выходные друзья спрашивали меня, не перенесла ли она какую-то болезнь. Как будто ее личность подменили. Некоторые болезни так действуют на человека – какая-нибудь опухоль мозга или что-то вроде того. Я предложил ей сходить к врачу, но она тут же завелась. Анни, я ума не приложу, что делать. У нас не самый идеальный брак на свете, и все же, если Рианна больна, я должен быть рядом с ней.

– Да, – согласилась Анни, поскольку от нее явно ждали ответа.

– Конечно, быть может, все дело в психике. Если у нее начнется раздвоение личности…

– Можно выразиться и так, решила Анни.

– Черт побери! – Майкл горько усмехнулся. – Я все запутал. Послушай, я собирался сказать… Что бы ни было с Рианной, я бы хотел встречаться с тобой. Я надеялся, что мы все же поужинаем… как-нибудь на неделе. Извини, все так нелогично. Я говорю, что беспокоюсь за жену, – и тут же заявляю, что хочу быть с тобой. Наверное, ты считаешь меня просто хамом.

– Нет, – ответила Анни. Она не знала, что еще сказать.

– Если она сойдет с ума, я бы запер ее на чердаке, сделался бы мрачным и угрюмым, и мы с тобой могли бы… Извини. Извини, пожалуйста. Мои слова звучат легкомысленно и глупо. Это все потому, что я расстроен. Когда я расстроен, я вечно отпускаю глупые шутки. Насчет ужина…

* * *

И, по закону жанра, именно в этот миг дверь распахнулась.

На сей раз явился инспектор Побджой – с Белиндой Хейл и официальным выражением на лице. Раздражение Анни улетучилось, сменившись смутным беспокойством.

– Где ваш сын? – без предисловий спросил инспектор, не обращая внимания на Майкла.

– Он отправился гулять в лес. Натан не большой любитель компьютерных игр и прочей ерунды – к счастью. Ему нравится дышать свежим воздухом. У остальных детей каникулы еще не начались, так что…

– А почему вы спрашиваете? – Майкл вскочил со стула и теперь смотрел на Побджоя с некоторым вызовом, готовый встать на защиту Анни.

– Боюсь, это мое дело, – отозвался инспектор. – Мне нужно переговорить с вами наедине, миссис Вард.

– Я остаюсь, – спокойно сообщил Майкл. Потом, повернувшись к Анни, добавил: – Вдруг тебе потребуется совет. Если что, я свяжу тебя с адвокатом.

– Вы собираетесь меня арестовать? – спросила Анни изумленно – и едва не рассмеявшись.

– Нет, миссис Вард. Просто хочу задать несколько вопросов.

– Присаживайтесь. – Оглянувшись, Анни обнаружила, что свободных стульев больше нет. – То есть спрашивайте.

Обделенный стулом инспектор приступил к расспросам.

– Ваш сын и его друзья помогали искать пропавший запрет для миссис Торн, верно? Тот самый, что в конечном итоге нашли вы?

– Да.

– Полагаю, они очень загорелись этой идеей. Для них поиски стали настоящим приключением. И они увлеклись.

– Э-э… да.

– Они хорошие ребята, – оборвал инспектора Майкл. – Без всяких криминальных наклонностей. Особенно Нат.

– Я уверен, что они действовали из благих побуждений, – довольно спокойно продолжал Побджой. – Дети знали миссис Торн и поддерживали ее. Они хотели вернуть ей чашу – само собой разумеется: ведь сосуд был фамильной ценностью, Удачей Торнов. Должно быть, приключение казалось им очень романтичным. Прослышав о том, что Грааль везут в Торнхилл, ребята, разумеется, захотели на него взглянуть. Притаившись за домом, они решили подсмотреть за собравшимися.

– К чему вы клоните? – рявкнул Майкл. Анни предостерегающе положила руку ему на плечо, хотя он почти не сдвинулся с места. Она тоже поднялась на ноги и пристально смотрела на полицейского. Лицо ее было белым как мел.

Побджой безжалостно продолжал:

– В соответствии с показаниями свидетелей чаша была похищена таинственным карликом. В таинственных карликов я не верю. Думаю, это был просто маленький человек. Возможно, ребенок.

– Нат весьма высок для своего возраста, – тут же отреагировал Майкл.

– Выше меня, – тихо добавила Анни. В глубине души у нее зарождались страшные подозрения.

– Зато девочка невысока, – парировал Побджой. – Она довольно небольшого роста – пять футов или даже меньше. Она могла надеть маску, оставшуюся с Хеллоуина или карнавальной вечеринки. У детей всегда есть в запасе что-то подобное. Свет погас – и девочка воспользовалась подвернувшейся возможностью. Потом они где-то спрятали чашу, намереваясь вернуться и заявить, что гонялись за настоящим вором.

– Чушь, – заявил Майкл. – Совершеннейшая чушь от начала и до конца.

– Вряд ли дети осознавали предосудительность своих поступков, – не обращая на Майкла ни малейшего внимания, говорил Побджой. – Они считали, что чаша принадлежит миссис Торн по праву, и похитили сосуд для нее. Возможно, они намереваются вернуть ей украденное, как только уляжется суматоха. Полагаю, они мнят себя героями, спасающими чашу из рук плохих парней.

– Натан не так наивен, – наконец проговорила Анни, ощущая всевозрастающую уверенность в своей правоте. – В любом случае он бы никогда и ни за что не позволил Хейзл так рисковать. Натан не властный – просто среди друзей он лидер, главная фигура. И он бы не позволил никому – и тем более Хейзл – взять на себя опасную роль. Никогда. Даже если бы моральные качества Натана вдруг извратились так, как вы предполагаете, он все равно настоял бы на том, чтобы выполнить рискованную часть дела самому. Но мой сын слишком высок для карлика.

– Жаль портить гладкую версию, – саркастически заметил Майкл, – только Хейзл тоже великовата. Ровена Торн заходила сюда прямо перед вами. Она подчеркнула, что вор был ростом не больше четырех футов.

– В темноте люди могли быть введены в заблуждение, – сказал Побджой. – Я предпочитаю очевидное объяснение. Вопреки тому, что пишут в популярной литературе, оно обычно оказывается верным.

– Может, вы думаете, что они заодно убили графа? – еле слышно вымолвила Анни.

– Если верить отчету о вскрытии, – почти со вздохом ответил Побджой, – смерть наступила в результате несчастного случая.

– Несчастного случая? – хором воскликнули Майкл и Анни.

– Похоже, эксперты считают, что его ударило отпружинившей веткой, он потерял сознание, упал лицом в листву и захлебнулся грязью и дождевой водой.

– Захлебнулся… – шепотом повторила Анни.

– В последнее время здесь что-то развелось слишком много утопленников, – произнес Майкл неожиданно дрогнувшим голосом.

– Но ведь… – Лицо Анни внезапно преобразилось: ее посетила идея. – Насколько я поняла, он умер около обеда. Так вы утверждали прежде. А дождь начался значительно позже.

Побджой выругался про себя. Анни была права, а он не обратил внимания на такое несовпадение. Очевидно, патологоанатомы забыли или не смогли узнать, во сколько начался дождь. А до того земля была сухая.

– Когда ваш сын вернется, миссис Вард, я бы хотел побеседовать с ним. Пожалуйста, позвоните мне по этому номеру. – Инспектор протянул Анни визитку. – И не слишком беспокойтесь из-за того, что натворили дети. Они несовершеннолетние, и, хотя сам поступок является преступлением, мотивы их были благородны. Если они вернут чашу, я уверен, что суд будет к ним снисходителен.

– У них нет никакой чаши, – сказала Анни, когда полиция ушла. – Я знаю.

– Я тоже, – согласился Майкл. – Нам нужен адвокат.

– Надо предупредить Лили, – спохватилась Анни. Потом добавила: – Спасибо. Спасибо, что поддержал меня. Нас.

– Я всегда буду вас поддерживать, – пообещал Майкл. Тон его был резким, почти холодным, без всяких эмоций. Анни взглянула на Майкла с легким недоумением.

И тут руки его будто сами собой, без ведома хозяина, обвили ее талию. Майкл поцеловал ее – не коротко чмокнул в щеку, а по-настоящему, слившись с ней губами. Миг близости длился лишь мгновение. Майкл отпрянул, столь же потрясенный, как и Анни.

– Извини. Не следовало… Все ужасно не вовремя. Я найду хорошего адвоката. Позвоню тебе завтра.

Майкл ушел, громко хлопнув дверью, оставив Анни в таком душевном смятении, что она чуть не забыла позвонить Лили Бэгот.