Текст книги "По приговору звезд"

Автор книги: Алтай Мамедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

И н ш а л л а х. Вся надежда на тебя, Гусейн-ханум.

Г у с е й н. Чтоб губы твои обгорели, не смей меня так называть!

И н ш а л л а х (обнимает Гусейна). Прости, да перейдут ко мне твои болезни.

Г у с е й н. Снова выпил.

И н ш а л л а х. Умоляю тебя, Гусейн, не сердись, и без того все ругают меня. Лучше помоги мне стать таким же хозяином, как ты.

Г у с е й н. У тебя не получится, ты пьяница.

И н ш а л л а х. Ей-богу, я обижусь.

Г у с е й н. Говори, зачем пришел.

И н ш а л л а х. А ты еще ничего не знаешь?

Г у с е й н. А что произошло?

И н ш а л л а х. Алийе и Самайе подарили машины. Самайе – «Волгу», Алийе – «Москвича».

Г у с е й н. Повезло же кому-то, и жены работящие, и автомашины.

И н ш а л л а х. Сделай так, чтоб повезло мне. Устрой мне Самайю. Она же двоюродная сестра твоей Салимы.

Г у с е й н. А может быть, Алийю?

И н ш а л л а х. Нет, ради бога, нет. У нее тяжелая рука. В прошлом году Гуламали что-то ей сказал, в ответ она влепила ему такую оплеуху, что звук ее услышали в райкоме.

Г у с е й н. Самайю так Самайю. Пойдем, поможешь принести мне хворост из сада, заодно и обговорим, как действовать. Тебе отказать я не могу.

Уходят в сад.

У калитки останавливаются  С а м а й я  и  Ф а р х а д.

С а м а й я. Все хлопковые кусты высажены в ряд, комбайны идут легко, а у тебя дело намного трудней, дороги между полями в ямах и рытвинах. Не знаю, как ты возишь хлопок, когда наступает вечер?

Ф а р х а д. Самайя, когда я думаю о тебе, по любой дороге могу ехать с закрытыми глазами. Только мост над рекой опасный участок – просто аварийный.

С а м а й я. Если бы собрать всех бездельников в чайхане, живо отремонтировали бы все дороги. Нужно взяться за этих пьянчуг!

Ф а р х а д. Они неисправимы, Самайя.

С а м а й я. Я не такая пессимистка, как ты. Ведь когда-то многие из них работали, и неплохо.

Ф а р х а д. Это только разговоры, Самайя, мы с тобой этого не видели.

С а м а й я. Увидим.

Фархад уходит. Самайя открывает калитку, в глубине сада появляются  Г у с е й н  и  И н ш а л л а х с вязанкой хвороста.

Иншаллах прячется в саду, Самайя делает вид, что не заметила Иншаллаха.

С а м а й я. Здравствуй, Гусейн.

Г у с е й н. Здравствуй, Самайя. Поздравляю тебя с машиной.

С а м а й я. Спасибо, Гусейн, вот пришла еще раз поблагодарить сестру, это она меня и Алийю научила работать.

Г у с е й н. Разве кто ценит ее?

С а м а й я. Как ты можешь так говорить, Гусейн, ее избрали депутатом.

Г у с е й н. Это, конечно, это само собой, но только Рахшанде, как села в председательское кресло, ни разу от зависти нигде Салиму не называла.

С а м а й я. Ну что ты, Гусейн, Рахшанде-ханум очень уважает Салиму.

Г у с е й н. Из ее уважения костюм не сошьешь. Пустые похвалы нам ни к чему.

С а м а й я. И Салиму, увидишь, наградят.

Г у с е й н. Ты только не подумай, что я завидую. Я не хочу ни «Волгу», ни «Москвича», не дай бог, сядем с детьми в машину – и попадем в аварию, но от усовершенствованной электрической швейной венгерской машины мы бы не отказались.

С а м а й я. Да, да.

Г у с е й н. Что ты такая рассеянная сегодня, может, что-то случилось с Гюльнисой? Когда ей родить?

С а м а й я. И не говори, Гусейн, никто ничего определенного не говорит, а она мучается, бедняжка.

Г у с е й н. Ох, все врачи – стиляги. Мы хорошо знаем, как они поступили в институт, как учились, как закончили. Откуда им знать, как помочь роженице.

С а м а й я. Сестра очень боится.

Г у с е й н. Успокой ее, городские девушки, как правило, рожают трудно, а наши с утра до вечера в поле занимаются физкультурой, для них родить ребенка не проблема. Первый раз, как правило, все боятся – и городские, и деревенские, а вторые и третьи роды проходят легче.

С а м а й я. Успокоил ты меня, Гусейн, спасибо тебе. (Хочет уйти.)

Г у с е й н. Сестрица Самайя… Ты знаешь Иншаллаха?

С а м а й я. Сына тетушки Рейхан?

Г у с е й н. Да.

С а м а й я. Ну конечно, знаю.

Г у с е й н. Что ты о нем думаешь?

С а м а й я. Было время, когда девушки нашего села вздыхали о нем.

Г у с е й н. А сейчас?

С а м а й я. Пьет водку, если перестанет пить, он парень хоть куда, красивый и умелый… И мать у него золотая.

Г у с е й н. Не то что моя теща, доводит меня до белого каления.

С а м а й я. Не ругай тетушку Дарчин, кстати, пойду поздороваюсь с ней.

Г у с е й н. Не задерживайся у нее, я чай заварил, угощать тебя буду.

С а м а й я. Посижу у нее до прихода Салимы. (Уходит в сад.)

И н ш а л л а х (появляется из-за дерева). Ты почему ей не сказал о моей любви?

Г у с е й н. А ты разве не слышал?

И н ш а л л а х. О моей любви ты не говорил.

Г у с е й н. Ты слышал, чтобы во время сватовства когда-нибудь говорили о любви? Да разве у тебя от водки остается время на что-нибудь еще?! Сейчас я сватал тебя, узнал ее условия и получил согласие.

И н ш а л л а х. Так почему я ничего этого не слышал?

Г у с е й н. Она сказала, что ты симпатичный парень?

И н ш а л л а х. Сказала.

Г у с е й н. Сказала, что твоя мать прекрасная женщина?

И н ш а л л а х. Сказала, ну и что из этого? Вся республика знает, что моя мать прекрасная женщина.

Г у с е й н. Глупец, она имела в виду, что ее будущая свекровь прекрасная женщина.

И н ш а л л а х. Ну и что?

Г у с е й н. А то, что вообще Иншаллах подходящий человек, если перестанет пить. Дошло?

И н ш а л л а х. Дошло.

Г у с е й н. Сможешь ты перестать пить?

И н ш а л л а х. Сложные условия.

Г у с е й н. Тот, кто хочет поймать рыбу, должен не бояться входить в холодную воду. Человек, который желает водить «Волгу», должен идти на жертвы. Пьяница легко опрокинет машину, упадет в ущелье, попадет в аварию.

И н ш а л л а х. Я не смогу бросить, это не в моих силах.

Г у с е й н. Пойди к врачу, пусть даст тебе лекарство. Эта проклятая химия придумала тысячу бед для человека, должна же она создать хотя бы одно лекарство от этой беды!

И н ш а л л а х. Уж очень хочется стать хозяином «Волги», придется пойти.

Г у с е й н. Принеси еще вязанку хвороста, тогда пойдешь.

И н ш а л л а х (уходя). Знаешь, я даже для своей матери столько не работаю.

Г у с е й н. С одним делом справились.

Г е ю ш  просовывает голову в калитку.

Г е ю ш. Гусейн, не ждешь меня в гости? У тебя никого нет?

Г у с е й н. Что ты раскричался, не видишь, ребенок спит. Никого.

Г е ю ш. Ты слышал? Самайе подарили «Волгу», Алийе «Москвича».

Г у с е й н. О «Волге» и думать не смей, а о «Москвиче» поговорим.

Г е ю ш. Почему?

Г у с е й н. «Волгу» уже сосватали.

Г е ю ш. Ох, сукин сын, пьяница!

Г у с е й н. Эй, жених, не ругайся. (Бьет Геюша поварешкой.) Будь доволен и «Москвичом». Пришел невесту выбирать, а сам нигде не работаешь.

Г е ю ш. Но ведь и ты нигде не работаешь.

Г у с е й н. Имей совесть, я не работаю?! Знаешь ли ты, что домашняя работа самая тяжелая на свете – никогда не кончается.

Г е ю ш. Клянусь здоровьем, братец Гусейн, я тоже согласен варить обед, я так готовлю – пальчики оближешь.

Г у с е й н. Ты не умеешь так готовить, как я, Геюш, если еще раз посмеешь меня сравнивать с собой, проваливай на все четыре стороны, здесь тебя не держат.

Г е ю ш. Я пошутил, братец Гусейн, с тобой не может сравниться никто.

Г у с е й н. То-то! Ты хоть разговаривал со своей будущей невестой?

Г е ю ш. Раз восемь здоровались, а однажды в клубе поговорили.

Г у с е й н. О чем?

Г е ю ш. Она спросила меня: «Который час?» – и улыбнулась. Я уверен, что нравлюсь ей, с какой стати она тогда улыбалась и спрашивала… А как ты думаешь?

Г у с е й н. Надо подумать.

Г е ю ш. Если ты устроишь это дело, я каждое воскресенье на своем «Москвиче» буду возить тебя на футбол, в Кировабад.

Г у с е й н. Очень меня интересует твой футбол. На стадион ходят одни бездельники.

Г е ю ш. Ну почему же одни бездельники, братец Гусейн… Ладно, повезу тебя туда, куда пожелаешь. Ты только согласись. Клянусь здоровьем твоей дочери Ракеты, которая сейчас в школе, твоего сына Спутника, который играет в детском саду, вот этого Лунника, который лежит в люльке, твоей жены Салимы-ханум, все сделаю ради тебя, если ты получишь согласие.

Г у с е й н. Послушай, я тысячу раз просил не клясться здоровьем моей жены и детей! Еще сглазишь, чтоб ты сгорел! Не клянись!

Г е ю ш. Не буду больше, да перейдут на меня болезни всех твоих детей, твоей жены и твои. Я готов умереть ради тебя, только помоги.

Г у с е й н. Нужно подумать… Знаешь, пока я буду думать, потолки мне соли.

Г е ю ш. С огромным удовольствием. (Берет из рук Гусейна медную ступку.)

Из сада входит  И н ш а л л а х  с огромной вязанкой хвороста.

Обошел?

И н ш а л л а х. А ты думал, тебе на «Волге» ездить?

Г е ю ш. Цыплят по осени считают.

Г у с е й н. Если вы скажете друг другу еще одно слово, я прекращаю свою общественную деятельность.

Г е ю ш, И н ш а л л а х. Умоляем тебя, Гусейн, не отказывайся от нас, мы не будем ссориться. (Пожимают друг другу руки.)

Г у с е й н. Ну хорошо, ты, Иншаллах, иди к доктору, ты, Геюш, займись солью, а мне надо сосредоточиться.

Иншаллах уходит, Геюш вместе с Гусейном заходят в дом.

На улице у калитки останавливаются  Р а х ш а н д е, Г ю л ь а л и  и  А л и й я.

Р а х ш а н д е. Звонил товарищ Джалилзаде. Он нам посоветовал по примеру чайкендцев организовать свиноферму. Тогда у нас не будет сложностей со сдачей мяса государству.

Г ю л ь а л и. Такая ферма – дело новое для нас, кто бы мог за это взяться?

Р а х ш а н д е. Кто из наших односельчан бывал в Чайкенде?

Г ю л ь а л и. Геюш каждый год ездит с отцом в гости в Чайкенд, у них там друзья.

Р а х ш а н д е. Вот бы его послать ознакомиться с работой на свиноферме, но сделать это надо не в приказном порядке, а по его собственному желанию.

Г ю л ь а л и. Верно, толку будет больше. Надо обдумать этот вопрос.

Рахшанде и Гюльали уходят, Алийя открывает калитку. Из дома выходят  Г е ю ш  и  Г у с е й н. Геюш садится у стола и начинает толочь соль.

А л и й я. Гусейн, можно к вам?

Г у с е й н (быстро накрывает шалью Геюша). Входи, входи, Алийя. (Снова накрывает шалью Геюша, который из любопытства выглянул из-под нее.) Входи, Алийя, сейчас пить чай будем.

А л и й я. Салима еще не пришла с работы?

Г у с е й н. Сейчас придет. А ты мне расскажи пока, было ли обручение у твоего брата?

А л и й я. Все прошло очень хорошо.

Г у с е й н. А почему меня не позвали? Я бы посоветовал, что купить невесте.

А л и й я. Лишь бы жили дружно, остальное приложится…

Г у с е й н. А ты сама что думаешь о своей свадьбе? Кто-нибудь сватался к тебе?

А л и й я. Пока нет…

Г у с е й н. Послушай, Алийя, ты знаешь нашего Геюша?

А л и й я. Какого Геюша?

Г у с е й н. А сколько у нас в селе Геюшей?

А л и й я. Да все наше село, считай, состоит из одних Геюшей. Ты не о том Геюше говоришь, что похож на буйвола?

Г у с е й н. Да нет…

А л и й я. Не о том ли Геюше ты говоришь, что работает на ферме, а сам похож на козла?

Г у с е й н. Нет, он нигде не работает.

А л и й я. С самого начала так бы и сказал, ты имеешь в виду бездельника Геюша. Я прекрасно знаю этого парня. Красивый, ничего не скажешь.

Г у с е й н. Да, да, это тот самый красивый Геюш. Ты знаешь, он влюблен в тебя.

А л и й я. В меня или в мой «Москвич»?

Г у с е й н. В тебя, конечно.

А л и й я. Если узнаю, что в «Москвич», ему несдобровать!

Г у с е й н. Клянусь здоровьем, он увлекся тобой.

А л и й я. Признаюсь честно, он тоже мне симпатичен, только не работает, нигде не трудится… Говорят, что он знает, как поставить дело на свиноферме. Если бы он помог колхозу, я бы вышла за него замуж. Что скрывать от тебя, мы почти родственники.

Г у с е й н. Я уверен, что он организует в нашем селе свиноферму.

А л и й я. Братец Гусейн, все хочу спросить у тебя, кто это? (Показывает на Геюша.)

Г у с е й н. Бабушка Салатын помогает мне толочь соль.

А л и й я. А почему она так закуталась?

Г у с е й н. Больна, бедная старушка, простудилась.

А л и й я. Здравствуй, бабушка Салатын, не болей.

Г е ю ш (дрожащим голосом). Спасибо, доченька, все в воле аллаха.

Г у с е й н. У меня склероз, совсем забыл, что Самайя ждет тебя у моей тещи.

А л и й я. Пойду поздороваюсь.

Г у с е й н (снимает с Геюша шаль). Теперь знаешь, что тебе делать?

Г е ю ш. У меня сердце чуть не лопнуло. Если мы поженимся, она меня доконает.

Г у с е й н. По-моему, она поставила легкие условия.

Г е ю ш. Это с твоей точки зрения, а я как подумаю о свинье, так противно становится. Удивительно тупое животное, а ест сколько! Ужас! Я видел собственными глазами в Мартуни.

Г у с е й н. Слушай, «Москвич» просто так на дороге не валяется, не хочешь – не надо, сколько угодно желающих найдется.

Г е ю ш. Даже если я соглашусь, моя бабушка выгонит меня из дому. Она терпеть не может свиней. Словом, надо подумать. Большое тебе спасибо. До свидания.

Г у с е й н. Заходи почаще.

Г е ю ш. Приду, когда у тебя кончится соль.

Г у с е й н. Люблю сообразительных людей.

Геюш уходит.

Сегодня я много дел переделал. Даже устал.

Стучат в калитку. Входит  С а м а н д а р.

С а м а н д а р. Здравствуй, братец Гусейн.

Г у с е й н. Пусть будут радостными твои дни. Что нового? Как поживает моя сестра Гюльчохра?

С а м а н д а р. Здорова.

Г у с е й н. Слава аллаху, чтоб не сглазить.

С а м а н д а р. Чтоб были всегда здоровы твоя сильная и нежная, оседлавшая стального коня, жена Салима, твои дети Ракета, Спутник и Лунник…

Г у с е й н. Слава твоим устам, только скажи, что привело тебя ко мне?

С а м а н д а р. Очень важное дело, если не поможешь, будешь виновником моей смерти.

Г у с е й н. Пока ты жив, принеси воды. (Дает Самандару два ведра.)

С а м а н д а р (приносит воду). Если ты устроишь мои дела, я всю жизнь буду носить тебе воду. Захочешь – стану твоим собственным водоносом.

Г у с е й н. Что у тебя за дело, говори.

С а м а н д а р. Ты уже, конечно, знаешь, что нашим механизаторам подарили машины.

Г у с е й н. Ну и что?

С а м а н д а р. Сосватай для меня Самайю.

Г у с е й н. Не валяй дурака – ты женат.

С а м а н д а р. Я развелся с ней.

Г у с е й н. Когда?

С а м а н д а р. Несколько часов назад.

Г у с е й н. Почему?

С а м а н д а р. Не выполняет план, отстает, мало зарабатывает. Мало? Короче, мы не сходимся характерами.

Г у с е й н. Чтоб мне увидеть твой труп, чтоб мне есть поминальную халву на твоих похоронах. Ты хочешь развестись с моей сестрой Гюльчохрой, похожей на цветок? Сельский трепач! Вот тебе! (Бьет веником Самандара по спине.)

С а м а н д а р. Оказывается, ты умеешь драться. Пусть у меня отсохнет язык, если я скажу хоть одно слово в честь твоей жены!

Г у с е й н. Жаль, что твой язык не отсох вчера, уже два дня мы бы не слушали твоей идиотской болтовни, подлец. (Выгоняет его.) Каков мерзавец!

В калитку входит усталая  С а л и м а, она в комбинезоне.

Г у с е й н. Да стану я твоей жертвой, моя любимая, да перейдут ко мне твои горести, твоя усталость. Почему грустная ты?

С а л и м а. Очень устала. Меняла поршень двигателя.

Г у с е й н. А слесарь, чтоб он пропал, у него что, руки отсохли? Я знаю, все это проделки Рахшанде, она не хочет, чтобы ты прославилась.

С а л и м а. Рахшанде здесь ни при чем. Она мне как сестра.

Г у с е й н. Так почему же тебе твоя сестра не дает премию? Твои ученицы получают «Москвичи» и «Волги», а тебе даже швейную машину не дают.

С а л и м а. Мне ведь уже подарили швейную машину в прошлом году?

Г у с е й н. Она уже вышла из моды, появились новые модели.

С а л и м а. Так бы и сказал, что тебе разонравилась старая машина, а Рахшанде оставь в покое.

Г у с е й н. Живут же люди, ну хорошо, не всем подарили автомобили, но вот Заринтадж купила своему бездельнику ашугу костюм, а Шарабану сшила мужу сапоги.

С а л и м а. Кто сейчас носит сапоги?

Г у с е й н. А что сейчас носят? Сидя с детьми дома, не очень уследишь за модой.

С а л и м а. Посмотри, что мне привезли для тебя из Москвы. (Отдает Гусейну сверток, который все время прятала от него.)

Гусейн разворачивает сверток, это джинсы с наклейками.

Г у с е й н. Об этом я мечтал! (Хочет обнять Салиму.)

С а л и м а. Подожди, дай умоюсь. А что у нас на обед?

Г у с е й н. Голубцы. Сейчас накрою на стол. (Убегает в дом.)

Салима с полотенцем идет в глубину сада к дому матери.

Из дома выходит  Г у с е й н  в новых джинсах и накрывает стол на веранде.

З а н а в е с.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Высокие каменные стены отделяют двор Тумаджева от деревенской улицы. Очень чисто. В центре двора стоит письменный стол. В выдвигающийся ящик письменного стола втиснута пишущая машинка. Д и л я ф р у з  и  Т о ф и к  собираются на работу.

Т о ф и к. Мама, ты слышала новость? Самайе и Алийе подарили автомашины.

Д и л я ф р у з. Слышала, сынок. Если бы отец не запретил мне работать, когда был председателем, я бы тоже сейчас была известной женщиной в нашем селе. Я и Рахшанде лучше всех собирали хлопок. Рахшанде – умница, училась заочно в институте, все успевала, а отец держал меня на привязи дома…

Т у м а д ж е в (выходит из дома). И сделал тебя несчастной. Посмотри на себя, поправилась, лицо округлилось, появился второй подбородок, стала похожа на госпожу…

Д и л я ф р у з. Лучше мне света белого не видеть, чем быть такой госпожой. Заново учусь работать. Чем я лучше других женщин, как все, так и я.

Т у м а д ж е в. Конечно, с кизилового куста айву не снимешь, ты не лучше других.

Т о ф и к. Стыдно, отец!

Д и л я ф р у з. Отец прав, сынок. Действительно, с кизилового куста айву не снимешь. Народ доверился ему, выдвинул в председатели, а он возгордился, возомнил себя господином, между собой и народом воздвиг эти каменные стены…

Т у м а д ж е в. Все, что я делал, я делал для вас. Хотел возвысить вас над всеми, а теперь вы должны помочь мне.

Д и л я ф р у з. Помочь писать анонимные письма? Нет уж, этого ты не дождешься. Хватит клеветать на людей. Кто копает яму другим, пусть сначала снимет мерку с себя!

Т у м а д ж е в. Эту женщину надо убрать с председательского кресла.

Д и л я ф р у з. Не смей даже произносить имя Рахшанде. Сколько раз мы делили с ней хлеб-соль.

Т у м а д ж е в. «Делили хлеб-соль, делили хлеб-соль»! Почему она об этом не помнит и посылает тебя со всеми собирать хлопок?

Д и л я ф р у з. А я только и могу собирать хлопок.

Т у м а д ж е в. Предположим, у тебя нет способностей ни на что другое, а как же я?

Д и л я ф р у з. Сколько раз тебе предлагали работу, а ты стоишь на своем, хочешь стать заместителем председателя. Ведь люди выбрали другого.

Т у м а д ж е в. Если Рахшанде не может снять этого солдата, пусть сделает меня вторым заместителем.

Д и л я ф р у з. Сейчас всюду стремятся уменьшить число тех, кто хочет есть даром народный хлеб, а ты хочешь, чтобы для тебя выдумали новую должность.

Т у м а д ж е в. Скажи честно, жена, кто у нас лучше меня разбирается в хозяйстве?

Д и л я ф р у з. Незаменимых людей нет.

Т у м а д ж е в. Но ты так и не назвала человека, который лучше меня знал хозяйство.

Д и л я ф р у з. Если хотел руководить, нужно было работать честно.

Т у м а д ж е в. Недаром в народе говорят: «Друга ищи на стороне, враг всегда найдется в твоем же собственном доме». Ничего. Дай бог мне здоровья, я сам улажу свои дела.

С а м а н д а р (просовывает голову в дверь в ограде). Можно?

Д и л я ф р у з. Если пришел с добром, заходи.

Т у м а д ж е в. Мир праху шаха Аббаса. Умный был человек, раз и навсегда хотел покончить со всем женским родом, да только отговорил его визирь Аллахвердихан, будь проклята память о нем!

Д и л я ф р у з. Шах Аббас забыл о собственной матери и о том, что на свет его произвела женщина.

С а м а н д а р. Женщина женщине рознь.

Д и л я ф р у з. Самандар, говорят, ты разводишься с женой?

С а м а н д а р. Клевета, выдумки, злостная ложь!

Д и л я ф р у з. Об этом все село говорит.

С а м а н д а р. Сплетни распускает проклятый женоподобный Гусейн.

Д и л я ф р у з. Он лучше всех вас во сто крат, все делает по дому.

Т у м а д ж е в. Ай аллах, укороти язык этой женщине.

С а м а н д а р. Самый злостный элемент в нашем селе этот Гусейн. Фабрика сплетен.

Д и л я ф р у з. А вы какая фабрика? (Говорит обоим.) Клеветы, лжи, анонимок.

Т у м а д ж е в. Змею узнают по шипению!

Д и л я ф р у з. Зачем пришел, говори прямо, Самандар?

С а м а н д а р. Сестрица Диляфруз, вы говорите с людьми, как судья. Ради вас я иду сейчас же собирать хлопок. (Переглянувшись с Тумаджевым, уходит.)

Д и л я ф р у з. Если услышу, если узнаю, что ты написал хоть одну строчку о Рахшанде, пеняй на себя. Идем, сынок.

Идут к воротам.

Т у м а д ж е в. Подожди, сынок, у меня к тебе дело.

Д и л я ф р у з. Я ухожу, догоняй, Тофик.

Т у м а д ж е в. Тофик, ты мой единственный сын.

Т о ф и к. Да, папа.

Т у м а д ж е в. Ты свет моих очей, я люблю тебя больше всех на свете.

Т о ф и к. Да, папа, я знаю.

Т у м а д ж е в. А ты, сынок, любишь меня?

Т о ф и к. Конечно, ты же мой отец.

Т у м а д ж е в. Я связываю с тобой, с твоим будущим свои самые большие надежды. Но как я могу помочь тебе, если меня бросили на землю и топчут.

Т о ф и к. Ты преувеличиваешь, папа, кто тебя топчет?

Т у м а д ж е в. Эти женщины, Рахшанде и твоя мать, свалили такую гору, как я. Сынок, ты еще молод. Многие тонкие моменты тебе не известны. Вырастешь – узнаешь. Я должен занять подобающее мне место. У меня большие заслуги перед народом, они не должны пропасть без следа. Я один из тех, кто строил этот колхоз, а теперь никто даже и не спрашивает обо мне, не интересуется мной. А когда тебе придет время поступать в институт, все забудут обо мне окончательно, и никто не поможет тебе, никто.

Т о ф и к. Я сам поступлю, ничья помощь мне не нужна, буду заниматься и поступлю.

Т у м а д ж е в. Наивный человек. Много ты видел людей, чтобы так, без знакомств, без нужного человека поступали в институт?

Т о ф и к. Значит, останусь в селе. Здесь тоже люди нужны.

Т у м а д ж е в. А знаешь ли ты, что и в селе нужны образованные люди? Вместо того чтобы спорить с отцом, лучше помоги отцу добиться справедливости.

Т о ф и к. Как тебе помочь?

Т у м а д ж е в. Только ты должен сохранить все в полной тайне.

Т о ф и к. Я слушаю, отец.

Т у м а д ж е в. Надо написать, что колхозом руководят незнайки, что дурные люди стремятся разрушить наш колхоз.

Т о ф и к. Но это же неправда, отец.

Т у м а д ж е в. Но ты же не будешь отрицать, что трудоспособные мужчины не выходят на работу, а председатель закрывает на это глаза?

Т о ф и к. Список трудоспособных мне придется начать с тебя, отец.

Т у м а д ж е в. Я вхожу в категорию руководящей номенклатуры. Ты знаешь, что это такое? Тогда напиши, что председатель не использует необходимые колхозу кадры. Нужно, чтобы руководящие районные организации вмешались и сняли нынешнего председателя. В колхозе найдутся умелые сильные кадры, и колхоз от этого только выиграет.

Т о ф и к. А почему тебя сняли с председательской должности, отец, если ты такой необходимый колхозу кадр?

Т у м а д ж е в. Неужели ты не понял еще, что меня сняли с работы незаконно?

Т о ф и к. Но Рахшанде выбрали на общем собрании, а твое имя никто не назвал.

Т у м а д ж е в. В нашем колхозе разве люди? Это овцы, коровы, куры!

Т о ф и к. Так почему ты хочешь стать снова для них председателем?

Т у м а д ж е в. Не учи меня! Пиши!

Т о ф и к. Ты посчитай только, отец. Наш колхоз создай тридцать пять лет назад. В него вошло пять колхозов. И в каждом из них было по десять председателей. Таким образом, всего было пятьдесят председателей. Подумай сам, что будет, если начнут писать все бывшие председатели.

Т у м а д ж е в. Вот было бы прекрасно!

Т о ф и к. Но все бы захотели руководить, кого же выбрать из вас?

Т у м а д ж е в. Лучшего. А лучшего председателя, чем я, им не найти.

Т о ф и к. Каждый из бывших думает, что он лучший.

Т у м а д ж е в. Щенок! Ты же пил молоко своей матери, весь в нее.

Т о ф и к. И не стыдно тебе, отец?

Т у м а д ж е в. Иди собирай свой хлопок, философ. Когда у человека нет высокой должности, от него отворачиваются даже собственные жена и сын. Иди, наклонись носом к земле, авось поумнеешь.

Т о ф и к. Ты сам меня учил: для того чтобы возвыситься, следует поклониться земле. (Уходит.)

Т у м а д ж е в. Когда я был председателем, все заискивали передо мной, ждали моих указаний, а сейчас будто я потерял княжество. Как же я низко пал, если последние бездельники в селе, Геюш и Иншаллах, отвернулись от меня… Нет, нет, я не из тех, кто падает духом. Три года меня не оставляет надежда, что счастье снова улыбнется мне, что снова в моих руках будет всемогущая печать. Надо что-то сделать, надо что-то сделать, чтоб не дать спокойно жить госпоже Рахшанде, чтобы не дать спокойно спать госпоже Рахшанде. Где это видано, чтобы женщина взяла власть над всеми?! (Склонившись над столом, пишет.) Мошенники и расхитители… народного добра, председатель закрывает глаза…

Стучат в ворота.

Кто там?

С а м а н д а р. Это я, брат Тумаджев.

Т у м а д ж е в (открывает дверь). Проходи, Самандар, проходи. Жена тут много наговорила тебе, я решил промолчать. Что ж, сейчас матриархат. Пусть правят. Мир праху шаха Аббаса, хотел уничтожить всех женщин, да этот проклятый богом визирь Аллахвердихан отговорил.

С а м а н д а р. Я не виню тебя, я дома тоже не могу сказать жене ни слова.

Т у м а д ж е в. Пока жена приносит домой больше денег, чем муж, надо молчать. А если мужчина нигде не работает, тогда дела совсем плохи. Покойный Маркс верно писал, что все связано с экономикой, с капиталом. Чей капитал, тот имеет право голоса в доме.

С а м а н д а р. У тебя еще куда ни шло, Диляфруз-ханум работает, но экономика в доме в твоих руках. А у меня совсем дела никуда не годятся, и капитал в руки не попадает, и экономикой не дают управлять. Поверишь ли, целых четыре месяца не покупает мне новую рубашку.

Т у м а д ж е в. Я думаю, что во всех наших бедах виновата Рахшанде. До тех пор пока она у власти, нам белого света не видать.

С а м а н д а р. Эх, брат Тумаджев, с женитьбой мне не повезло с самого начала… Одно время родственники могли мне сосватать Тукезбан. Я не женился, откуда мне было знать, что в конце концов она станет председателем райпо. Одно время я мог жениться на Пусте-ханум – не женился. Откуда я, несчастный, мог знать, что эта худущая, как жердь, в чем только душа держится, дурнушка станет депутатом Верховного Совета… Было время, когда я ухаживал за Рахшанде, откуда мне, дураку, было знать, что в конце концов она станет председателем объединенного колхоза. Женился на передовой колхознице – бригадире Гюльчохре, так нет же, попала в отстающие…

Т у м а д ж е в. Ты тоже хорош! Связался с этим пьяницей Иншаллахом, с утра до вечера околачиваетесь в чайхане, у всех на глазах.

С а м а н д а р. Ты знаешь, брат Тумаджев, я действительно хотел развестись с женой и жениться на Самайе. Но этот проклятый Гусейн растрезвонил на все село о моих планах и опозорил меня на весь мир.

Т у м а д ж е в. Как же тебе в голову пришло обратиться за помощью к Гусейну? Мужская дружба хороша до тех пор, пока дело не касается родной сестры.

С а м а н д а р. Он столько раз клялся, что не пожалеет для меня жизни…

Т у м а д ж е в. Такие клятвы хороши за праздничным столом, когда произносишь тосты, а на деле ты должен был обратиться ко мне за советом, и я бы тебе сказал, что Самайю сватать не надо, она не пойдет за тебя, за ней ухлестывает Фархад, и он ей нравится.

С а м а н д а р. Этот противный шофер?

Т у м а д ж е в. Да, но ты не отчаивайся, по-моему, тебе следует обратить свой взор на Алийю. «Москвич» тоже неплохая машина.

С а м а н д а р. У Самайи хороший характер, а Алийя очень задириста.

Т у м а д ж е в. И ту, и другую в механизаторы выдвинул я, они ни в чем не могут мне отказать. А в отношении характера запомни: девушки все хороши, откуда только злые женщины берутся? Зато тебе сразу будут известны все ее недостатки.

С а м а н д а р. Алийя настоящая атаманша в селе.

Т у м а д ж е в. После свадьбы в ягненка превратится, поверь мне.

С а м а н д а р. Конечно, лучше синица в руке, чем журавль в небе, но все-таки…

Т у м а д ж е в. Держись за Алийю, не упускай ее. Прежде всего ты должен остановить девушку и объявить о своей любви.

С а м а н д а р. Я?

Т у м а д ж е в. Ну, не я же?!

С а м а н д а р. А что дальше?

Т у м а д ж е в. Объяви о своей любви, а о дальнейшем не беспокойся, остальное я возьму на себя, я старый руководящий работник.

С а м а н д а р. Как я мечтаю, брат Тумаджев, чтоб тебя поставили на какой-нибудь пост, выдвинули наверх… Что делать – не ставят. Я научился быть неплохим тамадой, такие слова знаю, но никто не зовет меня на свадьбы и чествования.

Т у м а д ж е в. Признаюсь тебе, сколько раз я был тамадой на разных банкетах, что и не упомнишь… Произносил прекрасные тосты в честь начальства, руководящих работников, их жен и детей, даже прислуги, но никто этого не помнит. Мы попросту теряем время. Если так будет продолжаться, ты на всю жизнь останешься в этих старых брюках, в этой старой рубашке, будешь носить эти стоптанные туфли. Надо совершить что-то важное, написать о страшных катастрофах в нашем колхозе.

С а м а н д а р. Ей-богу, у нас дома не осталось ни чернил, ни бумаги. Даже дети сторонятся меня. Иногда мне кажется, что там наверху никто не читает наших писем. Наверняка райком горой за нашу председательницу Рахшанде.

Т у м а д ж е в. В таком случае надо писать и о райкоме.

С а м а н д а р. Рахшанде знают и в горкоме.

Т у м а д ж е в. Надо писать о бюрократах, которые не откликаются на жалобы трудящихся.

С а м а н д а р. Эх, братец Тумаджев, аллах отвернулся от нас, будто мы не взываем к нему ежечасно.

Т у м а д ж е в. Не падай духом. Если понадобится, напишем о самом аллахе. Нельзя терять время. Я тут кое-что подготовил. Вот в этом конверте буквы и слова, вырезанные из букваря. (Вытаскивает конверт из нагрудного кармана.) Вот тебе белая бумага. Слова нужно наклеить, и никто не догадается об авторе. Напиши, что народ взывает о помощи против беззаконий, жульничества и разрухи… Сам в ящик не опускай, найди Искандера, это его обязанность.

Стучат в дверь.

Т у м а д ж е в. Кто там?

Голос Геюша: «Это я, дядя Тумадж, Геюш».

Т у м а д ж е в (открывает дверь). Заходи, Геюш, где пропадал?

Г е ю ш. Да так, дела… Дядя Тумадж, я пришел посоветоваться.

Т у м а д ж е в. Прекрасно, когда молодые люди идут советоваться к старшим. Так что ты хочешь узнать?

Г е ю ш. Что за животное свинья?

Т у м а д ж е в. Что за странный вопрос, а зачем тебе?

Г е ю ш. Расширяю кругозор.

Т у м а д ж е в. Свинья… Свинья – животное, похожее как две капли воды на кабана. Только кабан черный, а свинья розовая.

Г е ю ш. А как мясо?

Т у м а д ж е в. Отличное. Зимой хорошо запивать красным сухим вином.