Текст книги "По приговору звезд"

Автор книги: Алтай Мамедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Ю с и ф. И чем же вы заняты, длинноухие?

С т а р ш и й  с ы щ и к. Владыка, вы должны знать все, что про вас говорят в каждом доме, в каждой лавке на рынке, на каждой улице. Мы ходим и слушаем. Бывают пустые разговоры, бывают зловредные, но самое опасное – это когда чихают!

Ю с и ф. Вот уж не думал, что чихать опасно! (Чихает два раза.)

С т а р ш и й  с ы щ и к. Заметьте, владыка, вы чихнули два раза, как все люди, а они чихают фальшиво – один раз, тем самым предупреждая собеседника: рядом длинноухий, держи язык за зубами!

Ю с и ф. И за то, что ты ходишь по улицам и слушаешь, как люди чихают, тебе платят семьсот туманов в месяц, шельмец?!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Но ведь они не только чихают, всемогущий шах, они болтают.

Ю с и ф. Что же они, например, про меня болтали?

С т а р ш и й  с ы щ и к. У меня язык не поворачивается…

Ю с и ф. Говори, не бойся, я люблю посмеяться сам и ничего не имею против, когда надо мной смеются другие. Тут, брат, надо так: кто кого пересмеет!.. Ну, говори…

С т а р ш и й  с ы щ и к. Они говорят… да отсохнет мой язык!.. Нет, я не осмеливаюсь повторить…

Ю с и ф. Говори, а то я рассержусь!..

С т а р ш и й  с ы щ и к. Говорят, что как это можно было посадить на шахский престол человека, который шил упряжь и чересседельники для ослов.

Ю с и ф. Так они же правду говорят: я действительно шорник, а, как видишь, сижу на троне!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Вы обтягивали седла, делали уздечки и стремена для благородных коней. Упряжь и чересседельники для ослов вы не шили. Они лгут, клевещут на вас, надо зашить их поганые губы!..

Ю с и ф. Мне случалось брать заказы и на упряжь для ишаков. Наверное, меня потому и позвали во дворец, что здесь много ишаков. Есть на кого накинуть упряжь и взнуздать. Как тебе это понравится?

С т а р ш и й  с ы щ и к. Мне-то нравится, а они услышат и все преувеличат смеха ради.

Ю с и ф. Ну и пускай смеются на здоровье! Страна, где народ смеется, счастливая страна. А ты, почтенный, ступай-ка и займись делом. Хватит тебе быть собакой, бегать по следу с высунутым языком. Я тебя вспомнил, ты не раз крутился возле моей мастерской. Я тогда тоже чихал, не отпираюсь. Небось докладывал о моем чихе шаху Аббасу, шельма, признавайся!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Докладывал! Я честный человек, я за это от шаха жалованье получал.

Ю с и ф. Я не сержусь, честный человек, аллах с тобой! Но мне ты не нужен. Я своими ушами доволен, они именно той длины, которая необходима! А тебе, я вижу, одной пары ушей маловато. Ты бы отрастил себе еще две пары. Вот тогда бы ты был настоящий старший сыщик!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Ваше величество, вы забываете, что у вас есть смертельные враги. Где-то таится Аббас, сын Мухаммеда, родственники Заман-хана плетут против вас нити интриг, молла Самед тоже не сидит сложа руки. Начинается с насмешек и чихания, а кончается мятежом. Не гоните меня, я вам еще пригожусь, мой шах!

Ю с и ф. Интриги – это одно, а смех и чих – другое. Пусть люди смеются и чихают, на каждый чих не наздравствуешься. Я не могу тратить деньги из казны на содержание таких бездельников, как ты! Иди, ушастик, и, если сможешь, придумай про меня что-нибудь смешное!

Старший сыщик уходит.

З а н а в е с.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Во дворце. Дворцовый зал пуст. Тихо появляется  ш а х  А б б а с. Он в простой одежде. Осторожно, озираясь, он прокрадывается к своему трону. Он гладит его подлокотники, целует спинку, садится на него и сейчас же вскакивает. Ему послышался подозрительный шорох, и он, так же озираясь и оглядываясь, исчезает.

Входит  Ю с и ф. Садится на трон. Появляется  К у р б а н.

Ю с и ф. Какие вести ты принес, Курбан?

К у р б а н. Добрые, мастер! На водных работах занято больше пяти тысяч человек. В столице не осталось ни одного нищего – все работают и все получают вовремя деньги за свой труд. Я думаю, что воду мы дадим городу намного раньше срока. Настроение у всех такое, словно на праздник собрались!

Ю с и ф. Ничего не жалей для землекопов. Эта работа никогда не будет забыта народом!

Вошел  М у б а р е к.

М у б а р е к. Ваше величество, нет ли у вас желания посетить свой гарем?

Ю с и ф. Вот тебе и на! Оказывается, у меня есть гарем! А куда мне девать свою единственную законную жену?! Она, поди, ждет меня, бедняжка, собрала ребят, приготовила бозбаш. Если она узнает про гарем, она не посмотрит, что я шах, все кости мне переломает!

М у б а р е к. Ваше величество, женщины из гарема ждут ваших повелений!

Ю с и ф. Меня ждут дела поважнее гаремных. Отвяжись от меня, евнух, вместе со всеми твоими женщинами!

М у б а р е к. Государь, я лишь выполняю свои обязанности. Я отвечаю за порядок в гареме. А порядка там сейчас нет!

Ю с и ф. Чего они хотят, евнух?

М у б а р е к. Встретиться с вами… Пожалейте меня, мой шах. Они меня разорвут, если я не устрою им эту встречу.

Ю с и ф. Ладно, только для тебя, ты – хороший мужик! Тащи их всех сюда!

Мубарек уходит. Одна за другой входят  ж е н ы  шаха Аббаса.

Ну и ну! Бедняга Аббас, как он только не подорвался на такой работенке?.. Все здесь, Мубарек?

М у б а р е к. Здесь только половина гарема, ваше величество.

Ю с и ф. Чтоб тебе провалиться!.. (К женам.) Что вам от меня надо, сестрицы?

П е р в а я  ж е н а. Всемогущий, до каких пор мы будем томиться в гареме без дела?

Ю с и ф. Без дела? Без какого дела?

В т о р а я  ж е н а (игриво). Будто не знаете, без какого!

П я т а я  ж е н а. Ваше величество, пора уже приступить к выполнению своих прямых обязанностей.

Ю с и ф. Я к ним уже приступил, сестрицы. Как видите, сижу на троне и правлю страной, как умею и как могу!

В т о р а я  ж е н а. Но вы еще наш муж. У вас есть обязанности мужа.

Ю с и ф. Э-э, сестрицы, так не пойдет! Я не ваш муж и не собираюсь им быть.

П е р в а я  ж е н а. Мы – наследство, которое оставил тебе шах Аббас. Если ты настоящий мужчина, ты не должен отказываться от такого наследства. Приглядись-ка к нему!

В т о р а я  ж е н а. Мы были хорошими женами шаха Аббаса, он был нами доволен. Мы постараемся, чтобы и вы были довольны.

Ж е н ы (хором). Мы постараемся!

Приближаются вплотную к трону. Юсиф отстраняет тянущиеся к нему руки женщин.

Ю с и ф. Сестрицы!.. Женщины!.. Не напирайте! Мне моей единственной законной женушки за глаза хватает! А вас – вон сколько!.. Не напирайте, женщины, говорят вам!.. (Забирается с ногами на трон.)

Жены усиливают свой натиск.

П е р в а я  ж е н а. Шах, если ты познаешь аромат моих поцелуев, ты не захочешь со мной расстаться.

В т о р а я  ж е н а. Чтобы узнать аромат ее поцелуев, мой шах, вам не обязательно ее целовать. Поцелуйте чеснок. А мои поцелуи пахнут лепестками роз.

Ш е с т а я  ж е н а. А мои – утренней зарей.

П я т а я  ж е н а. А мои – ночной росой!.. Женитесь на мне!

Ж е н ы. На мне!.. И на мне!.. (Все.) Женитесь на нас, ваше величество! (Бросаются на Юсифа.)

Ю с и ф (с высоты трона, поджав под себя ноги). Кыш вы, курицы!.. Раскудахталась! Всякий стыд потеряли во дворце!.. Сказано: не женюсь. И все тут!..

П е р в а я  ж е н а. Но что же нам тогда делать? Скажи, шах Юсиф?

Ю с и ф. Вот что… Я прикажу выдать из казны каждой из вас по тысяче туманов, и вы тихо-мирно, без крика уйдете из дворца. Покупайте себе приданое, выходите замуж и занимайтесь на здоровье своим делом, которое вы – я вижу – все умеете делать хорошо. Рожайте детей – мальчиков и девочек, увеличивайте нацию и будьте счастливы!

П я т а я  ж е н а. Да продлит аллах твои дни!

В т о р а я  ж е н а. Мы соловьи дворца. Мы привыкли к нему и здесь все к нам привыкли!

Ю с и ф. Соловушка, на воле петь слаще. Лети, не бойся!.. Стройте свои дома, будьте верными честными женами своих честных избранников. Не поминайте меня лихом, сестрицы!..

В т о р а я  ж е н а (смотрит на Курбана). Мой шах, прикажите жениться на мне вашему новому полководцу!..

К у р б а н. Сестра, я, увы, женат!

В т о р а я  ж е н а. А сколько у вас жен?

К у р б а н. Одна, конечно.

В т о р а я  ж е н а (поглядела скептически на Курбана, потом на Юсифа). Это называется – мусульмане!..

П е р в а я  ж е н а (Юсифу). Мой шах, тысяча туманов за уход из дворца – это мало.

В т о р а я  ж е н а. Да, ваше величество, маловато!

Ю с и ф (надел корону решительно). Женщины, не будем торговаться. Я вам не свои деньги даю. Ступайте, и да поможет вам аллах в вашей новой жизни!..

Женщины уходят. Возгласы и благодарности, и недовольства.

П е р в а я  ж е н а. Нет, не похож он на шаха!

В т о р а я  ж е н а. Да, не ценили мы шаха Аббаса!..

Уходят последними.

М у б а р е к. Спасибо, всемогущий! Теперь и я могу уйти из дворца, здесь мне больше нечего делать!

Ю с и ф. Оставайся, я к тебе привык. Да и куда ты годишься, убогий! Будешь при мне!

М у б а р е к. Да продлит аллах ваши дни, мой шах. (Низко кланяется, уходит.)

Ю с и ф (Курбану). Ну, ты узнал теперь настоящую цену шаху Аббасу?

К у р б а н. Узнал, мастер!

Входит  М и р з а  Д ж а л и л.

М и р з а  Д ж а л и л. Наши семьи с надежными провожатыми покинули страну. Сейчас они уже в безопасности.

Ю с и ф. Слава аллаху – можно работать спокойно! Что слышно из провинций?

М и р з а  Д ж а л и л. В Варзаране и Гюльстане уже заложены фундаменты новых школ и караван-сараев. Зандистан что-то молчит. У меня такое впечатление, что наместники стараются изо всех сил, каждому хочется выслужиться перед новым шахом.

М у б а р е к (входя). Палач просит дозволения предстать перед вашими очами, мой шах!.. Он очень озабочен!

Ю с и ф. Заботы палача?! Это любопытно! Пусть входит!..

Мубарек ушел. Входит  п а л а ч. Кланяется церемонно и униженно.

П а л а ч. Да оградит аллах от бед самого великого из всех шахов Турана! Да скатятся головы его врагов под его высочайшие ноги, а их обезглавленные тела да станут пищей для зверел и птиц! Да наполнит аллах светом сострадания к несчастным, бедным и убогим высочайшие глаза шаха. Да прольется их свет и на меня, самого убогого из убогих, самого несчастного из всех несчастных страдальцев!..

Ю с и ф. Кто же это тебя обидел, несчастного страдальца? Кто посмел не то что руку поднять, кто голос на тебя посмел повысить?!

П а л а ч. Мой шах, я тридцать лет верой и правдой служил престолу, а сейчас… я забыт, как будто меня и на свете не было! Мне не дают работы!

Ю с и ф. У нас – работы хоть отбавляй! Хочешь на прокладку дорог – ступай, хочешь мосты строить – давай, предпочитаешь колодцы рыть – милости просим! Ты, слава аллаху, здоров как бык! Курбан, дай ему работу, какую он попросит.

К у р б а н. Слушаюсь.

П а л а ч. Я тоскую по своей работеночке, да продлит аллах ваши дни, всемогущий шах. Прикажите, чтобы мне жалованье платили. Я же не виноват в том, что не работаю. Я готов хоть весь день и всю ночь… вкалывать!.. (Жест, означающий взмах топора.)

Ю с и ф. Обожди, обожди, ты чем, собственно, занимаешься?

П а л а ч (хмыкнув смущенно). Вы же знаете, всемогущий. Я… это… головки рублю тем, кого осудят!

Ю с и ф (не скрывая своего омерзения). Вот какой ты страдалец!

П а л а ч. Ваше величество, ну-ка помахайте топором весь день… он пятнадцать фунтов весит. К вечеру рука как чугунная.

Ю с и ф. Ступай вон, сукин сын! Еще пришел денег просить! Да как ты можешь при такой работеночке спокойно хлеб есть?

П а л а ч. Ремесло мое тяжелое, мой шах, ваша правда. Аппетит у меня плохой, я через силу кушаю. Рад бы совсем не кушать, да нельзя: руки ослабнут, глаза потеряют зоркость, кому такой работничек будет нужен. Топора не удержишь!

Ю с и ф. Ступай, ступай, я не хочу тебя слушать.

П а л а ч (продолжает канючить). Вы думаете, я не переживаю! Еще как переживаю! Бывают такие головы, что потом всю ночь снятся. Один осужденный юноша, помню…

Ю с и ф. Замолчи, презренный!..

П а л а ч. Но… взялся за гуж, не говори, что не дюж! Шах Аббас, да попадет его душа в рай, ценил мою работу. Приходил смотреть, как я рубаю. А уж я тогда старался. Теперь мое самое большое, самое заветное желание – угодить вам, мой шах, чтобы и вы могли испытать такое же счастье и такое же наслаждение!

Ю с и ф. Это называется наслаждение?

П а л а ч. Аппетит приходит во время еды. Стоит только начать. Потом сами будете просить: «Ну-ка, палач, отсеки голову этому негодяю!.. Этому… И этому!.. И вон тому!..» Привычка – высшая болезнь. Это не мои слова, это сам Саади сказал!..

Ю с и ф. Он еще и Саади сюда приплел! Нет у меня для тебя голов, которые нужно отрубить, понял? Нет! И не будет!

П а л а ч (оглядывая Мирзу Джалила и Курбана). Жаль! Очень жаль!.. Ну, а эти, которых вы отправили в темницу… бывшие визири… не сгодятся?

Ю с и ф. В каком смысле?

П а л а ч. Прикажите – я за час… управлюсь. Не хотите сразу – можно в рассрочку: по три головы в день. Или даже по одной голове в день, чтобы продлить удовольствие.

Ю с и ф. У тебя в сердце есть зло на них?

П а л а ч. Наоборот, мой шах. Я получал от них подарки!.. За некоторые головы по их выбору.

Ю с и ф. Так почему же ты жаждешь их крови, несчастный страдалец?

П а л а ч. Ваше величество, я вам уже говорил: я тоскую по работе. К тому же все они опасные для вас люди. Давайте их казним. Мне даже награды не нужно от вас. Я так… безвозмездно жахну!..

Ю с и ф. Брат палач, я вижу, что ты и самому шаху Аббасу без колебания отмахнешь голову, попадись он тебе в руки!..

П а л а ч. Все зависит только от вас, от вашего желания. И от вашего письменного указа, мой шах. Но уж за голову шаха Аббаса вам придется раскошелиться на хороший подарок для меня. Его голова стоит того!.. Я жахну так, что он переселится в рай безо всяких страданий, он хороший человек и много добра мне сделал. И потом, у него шея красивая, нежная, как у журавля. Рубить голову, сидящую на такой шее, одно удовольствие!

Ю с и ф. У меня тоже шея длинная. Погляди!.. Ты и мою голову жахнешь с удовольствием, брат палач, а?

П а л а ч. У вас отменная шея, мой шах? Но кто же может дать письменный указ отрубить голову вашему величеству?! Слава аллаху, такого человека еще нет! Мой шах, давайте в самом деле казним визирей!.. Вы только указик издайте, а уж я…

Ю с и ф (сходя с трона). Пошел прочь!

П а л а ч (идя следом за Юсифом, канючит). Разрешите, я их пока так… без указа! Потом можно оформить…

Ю с и ф. Убирайся вон!

П а л а ч (не отстает). Может быть, у вас есть родственники, мечтающие спихнуть вас с трона,– давайте я их чикну! Вот – шах Аббас, он даже родного брата ослепил… на всякий случай.

Ю с и ф. Замолчи, кровожадная скотина!

П а л а ч. Не надо меня обижать, мой шах, я правоверный мусульманин. Опуская топор на шею осужденного, я всегда читаю про себя нашу молитву «бисмаллах».

Ю с и ф. Убирайся, я не убийца.

П а л а ч. Ваше величество, нельзя управлять государством, не убивая. Иначе вам не удержаться на троне.

Ю с и ф. Я сказал: ступай и берись за новое ремесло.

П а л а ч. В моем-то возрасте!

Ю с и ф. Бери серп, иди жать. Режь серпом колосья и воображай, что рубишь головы людям!

П а л а ч. Мои руки привыкли к тяжести топора, мой щах.

Ю с и ф. Поступай на бойню, становись мясником.

П а л а ч. Я люблю животных – коровушек, овечек. Я курице – и той не могу голову оттяпать. У меня сердце очень нежное.

Ю с и ф. Бедняжечка! (Свирепо.) А ну, мотай отсюда, а то я прикажу – и тебе самому оттяпают башку!

П а л а ч. Пусть это сделает мой старший сын. Я научил его нашему ремеслу. Он кое-что в нем уже смыслит. Он вместо меня будет вам и потом служить!

Ю с и ф (подбежал к трону, сел, надел на голову корону). Вон, болван!

Палач пятится к выходу, останавливается.

П а л а ч. Хотя бы пенсию назначьте мне, ваше величество… Маленькую… Хотя бы 500 туманов в год. У меня же заслуги. Если все головы, которые я за 30 лет работы отрубил, сложить одна на другую, получится башня высотой…

Ю с и ф. Замолчи!..

П а л а ч. Указик бы, ваше величество… Небольшой, на четвертушке бумаги… «За заслуги перед престолом Турана назначаем пенсию нашему…»

Входит  М у б а р е к.

М у б а р е к. Мой шах, начальник темницы сообщает, что молла Ахунд Самед заболел, у него обмороки и сильная икота. Он просит ваших указаний, как поступить с преступником.

Ю с и ф. Передай, чтобы выпустили старикашку, раз он болен. Пусть икает дома, на свободе,– это не опасно для нас!

П а л а ч (радостно). Ваше величество, позвольте, я его вылечу от икоты… раз и навсегда!..

Ю с и ф. Евнух, еще распорядись – вычеркнуть из штатных списков дворца должность палача. На его жалованье – взять двух садовников. А это насекомое (показывает на палача) гони отсюда в шею!..

Мубарек делает знак палачу, и тот уходит.

П а л а ч (уходя). О моя несчастная родина, о мой бедный Туран!

Ю с и ф (Курбану). Ну, каково?!

К у р б а н. Этот дворец давно надо было предать огню!..

З а н а в е с.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Во дворце.

В зале  М у б а р е к. Входит  Ю с и ф. Усталая походка, запыленная одежда.

Ю с и ф (садится на трон, Мубареку). Дай попить, евнух!

Мубарек подает питье.

(Жадно пьет.) На участке Азвин – Иргибель землекопы работают день и ночь. Никогда не видел, чтобы люди работали с таким увлечением! Слава аллаху, хорошая дорога будет у нас дней через пятнадцать!

М у б а р е к. Ваше величество, у вас усталый вид. Вы совсем не спите, нельзя так!

Ю с и ф. Да, сегодня я очень устал.

М у б а р е к. Если желаете, я приведу ваших танцовщиц. Их искусство вас отвлечет… вы отдохнете хоть немного.

Ю с и ф. А что? Давай сюда танцовщиц!..

Мубарек уходит. Появляются полунагие  т а н ц о в щ и ц ы, танцуют.

(Смотрит на танцующих, потом хлопает в ладоши.)

Музыка обрывается, танец прекратился.

Ступайте, девушки… я благодарю вас!..

Танцовщицы убегают испуганной стайкой. Появляется  М у б а р е к.

М у б а р е к. Они не угодили вам, мой шах?!

Ю с и ф. Нет, они хорошо танцевали. Но если ты думаешь, что я отдохнул, то ты жестоко ошибаешься, евнух!

М у б а р е к. Я полагал, мой шах, что, глядя на красивые женские тела, вы успокоите ваши глаза, воспаленные государственными заботами!

Ю с и ф. Эх, евнух, евнух! В женском вопросе ты не мастак. Какой тут покой, когда глаза твои глядят на красивых женщин!.. Танцовщиц уволить, нам сейчас не до танцев. Каждой на прощанье от моего имени выдать по паре шальвар. Из плотной ткани. Привыкли, бесстыдницы, бегать голышом по дворцу!..

М у б а р е к. Слушаюсь!..

Ю с и ф. Зови Курбана и Мирзу Джалила!

Мубарек уходит. Появляются  К у р б а н  и  М и р з а  Д ж а л и л.

Как там наш караван-сарай, Курбан?

К у р б а н. Стены уже поднялись, мастер!

Ю с и ф. Людям платишь заработную плату вовремя?

К у р б а н. Вовремя!

Ю с и ф. Десятники воруют?

Курбан молчит.

Почему молчишь?

К у р б а н. Подворовывают, мастер. Трудно с непривычки не воровать. Но воруют помалу, трусливо, как шакалы!

Ю с и ф. Кого поймаешь – в темницу! Мы должны покончить с воровством и взяточничеством. Я это обещал сделать – и я это сделаю.

М и р з а  Д ж а л и л. Мастер, у тебя мало времени – не стоит тратить его на взяточников. У нас есть заботы поважнее!

Ю с и ф. Друг! В новых, чистых зданиях должны жить и трудиться люди, чистые душой и сердцем! Мне донесли, что торговцы на рынках стали взвинчивать цены на некоторые товары. Это так?

М и р з а  Д ж а л и л. Так, мастер! Торговцы пользуются тем, что у народа появились деньги.

Ю с и ф. Никакой пощады любителям поживиться за счет народа!

С улицы доносятся восторженные возгласы.

М и р з а  Д ж а л и л. Перед дворцом собралась толпа. Люди благодарят тебя, мастер. (Подошел к окну, распахнул его.)

Голоса: «Да здравствует Юсиф-шах! Мы готовы умереть за тебя, шах Юсиф!..»

К у р б а н. Повсюду так! Народ в твою честь уже слагает песни!

Ю с и ф (отошел от окна опечаленный). Я еще так мало сделал для них! А они уже превозносят меня до небес!

М и р з а  Д ж а л и л. Ты заслужил их хвалу, мастер!

Ю с и ф. Чрезмерная хвала – опасна, от нее у правителей кружится голова и раздувается печенка. Такая хвала, как избыток сахара в пище, может только повредить и правителю, и народу!

Вошел  М у б а р е к.

М у б а р е к. Придворный стихотворец просит разрешения войти, мой шах.

Ю с и ф. У меня нет времени с ним разговаривать. Нас ждет мост на реке Заруд. Мирза Джалил, это правда, что его строители вчера не получили заработанных денег?

М и р з а  Д ж а л и л. Мы с тобой это проверим, мастер, но… надо принять поэта! Поэтов нельзя обижать, они – божьи дети.

Ю с и ф (Мубареку). Давай сюда это божье дитя!

Входит  п о э т  и падает на колени перед троном.

Эй, любезный, зачем ты это делаешь? Встань сейчас же!.. Богу и то не надо так кланяться!..

П о э т. Я хотел лишь поцеловать подножие вашего трона, мой повелитель.

Ю с и ф. Встань! Ты сам повелитель высоких слов, мы с тобой равны. Что тебе надобно?

П о э т. Я сочинил стихи в вашу честь. Позвольте мне их прочитать.

Ю с и ф. Читай, что поделаешь!

П о э т (восторженно). О Юсиф Великий!..

Ю с и ф (друзьям). Я – уже Великий, слыхали? (Поэту.) Ну, давай, давай!

П о э т. Твои войска – звезды, твой полководец – луна, ты сам – солнце. Твой конь – молния, ты сам – гром. Ты ударишь мечом – и тысячи голов эфиопов катятся с плеч долой…

Ю с и ф. Постой, дядя, зачем же такую брехню в стихи пускать?! Какой я полководец? Какие эфиопы?! Я ни с кем не воевал и ни одного эфиопа в глаза не видел!

П о э т. Это поэтическое преувеличение, гипербола, мой шах! Без гиперболы нельзя сочинить оду!

Ю с и ф. Вот и не сочиняй.

П о э т. Но на меня напало вдохновение!

Ю с и ф. Оно нападает на тебя, а ты от него отбивайся! Держись.

М и р з а  Д ж а л и л. Или пойди и напиши оду в честь плотника, который строит мост на реке Заруд!

П о э т. Мою лиру вдохновляют лишь великие правители и их великие дела!..

Ю с и ф. Тогда хоть правду пиши! Твоя ода – сплошное вранье. (Друзьям.) Он когда был помоложе, сочинил оду в честь Мухаммеда, отца шаха Аббаса. Я помню ее начало: «О Мухаммед, носитель имени пророка». Мухаммед умер, на престол взошел его сын Аббас. Он не растерялся, переделал лишь первую строчку. «О шах Аббас, о житель рая». И поднес оду Аббасу. Теперь он называет меня в первой строчке Юсифом Великим и ту же самую оду принес в зубах мне. Какой я тебе Юсиф Великий? Я – Юсиф Саррадж, шорник!

П о э т (растерян). Ваше величество, слово «шорник» не влезает в размер!

Ю с и ф. Если я на этот трон залез, как-нибудь и в твой размер влезу.

П о э т. Я боялся лишиться головы, назвав вас шорником.

Ю с и ф. Какой же ты поэт, если такой трус! (Нараспев). Отрежь мизинец святоше – он изменит вере и убежит. А с певца живьем кожу сдирают – но он гордо молчит. Вот каким должен быть поэт.

П о э т. Да хранит аллах нас, бедных поэтов. Ваше величество, у меня тут еще написана газель. О любви!.. Разрешите ее прочесть?

Ю с и ф. Некогда мне слушать твои газели, братец! Меня ждут зарудские плотники! Мубарек, проводи его!

Мубарек делает знак поэту, но тот не двигается с места.

Чего ты ждешь?

П о э т. Подарка, всемогущий шах. Меня никогда не отпускали из дворца с пустыми руками!

Ю с и ф (шарит в карманах). У меня мелких денег нет. Впрочем, и крупных тоже нет. А казенные не имею права на тебя тратить, братец! Ни на твои оды, ни на твои газели. Хочешь, сделаю седло для твоего коня? У тебя есть конь Пегас? Или на своих двоих топаешь?

Поэт уходит, окинув Юсифа злым взглядом.

М и р з а  Д ж а л и л (смеясь). Теперь жди от него злую эпиграмму на себя!

Ю с и ф. Крупная соль эпиграммы вкуснее, чем вязкая хвала такой оды! Мубарек, этому поэту денег больше не давать!

М у б а р е к. А другим, мой шах?

Ю с и ф. Сколько таких тунеядцев у нас при дворе?

М у б а р е к. Тридцать штук, мой шах.

Ю с и ф. Ого! Всех – вон!.. Едем, друзья! Мубарек, проследи, чтоб Мирза Габиб был здесь к нашему возвращению.

М у б а р е к. Слушаюсь. (Уходит.)

Ю с и ф. Друзья, дорога каждая минута. Пока в казне еще есть деньги, можно много добра сделать для народа!

Все трое быстро уходят.

З а н а в е с.