Текст книги "По приговору звезд"

Автор книги: Алтай Мамедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Ночь. Звездное небо.

Голос шаха Аббаса: «О Марс, о Скорпион, ускорьте свою встречу, а то презренный шорник оставит мне вместо трона одни его обломки! Молю вас, звезды, сталкивайтесь скорее, не разрывайте мне сердце!..»

Голос Юсифа Сарраджа: «Эй, Марс! И ты, Скорпион! Обождите немного, не сталкивайтесь – у меня еще прорва нерешенных дел!..»

Зажигаются огни, возникает дворцовый зал. Ю с и ф  сидит на троне, подле него стоит  М и р з а  Г а б и б. Таясь в укромном уголке зала, ш а х  А б б а с  и  С а л и м а  слушают разговор  Ю с и ф а  с  М и р з о й  Г а б и б о м, М и р з о й  Д ж а л и л о м  и  К у р б а н о м.

Ю с и ф. Мирза Габиб, десять тысяч туманов выдали вдовам. Мирза Джалил, проследи за распределением этих денег, чтобы не было несправедливо обиженных.

М и р з а  Д ж а л и л. Хорошо, мастер.

Ю с и ф. Землекопам на каналах – пять тысяч туманов! Кормить их за счет казны.

А б б а с (в своем укрытии). Сын гиены, он сделает нас нищими!

С а л и м а. Поверить шарлатанам звездочетам! Отдать трон! И кому?! Презренному шорнику! Хлебай теперь варево, которое сам сварил! Давись им!

А б б а с. Ничего, звезды скоро столкнутся!

С а л и м а. Пусть шайтан проглотит твои звезды!

Ю с и ф (продолжая свои расчеты). Пятнадцать тысяч туманов – бездомным.

А б б а с. Будь проклят твой род, шорник!

М и р з а  Г а б и б. Ваше величество, казна пустеет. Я уже вижу ее дно.

Ю с и ф. Не смотри на деньги! Ты такой искусник, что можешь отсчитывать монеты и с закрытыми глазами. Будешь слушать их звон – хватит с тебя и этого удовольствия. Курбан, когда в Азвин придет вода?

К у р б а н. Через три дня.

Ю с и ф. Сколько мы должны землекопам?

К у р б а н. Двадцать тысяч туманов.

Ю с и ф (Мирзе Габибу). Закрой глаза и отсчитай Курбану двадцать тысяч туманов..

М и р з а  Г а б и б (отсчитав деньги). Владыка, у нас осталось всего каких-нибудь пятьдесят тысяч туманов.

Ю с и ф. Ну что же, будем продавать драгоценности. Доро́ги нам недешево стоят!

А б б а с. Проклятый! Он оставил нас без штанов!

С а л и м а. И это называется мужчина, потомок древнего шахского рода! У него на глазах проходимец раздевает его любимую жену, пускает с молотка ее драгоценности, а он только стонет и скулит, как прибитый щенок!

А б б а с. Но ведь звездочеты предсказали…

С а л и м а. «Звездочеты предсказали». А шорник взял и посадил этих предсказателей в темницу! И плевать он хотел теперь на все звезды мира! Эх ты! Еще хвастал: «Водружу венок вселенской славы на твою головку»! Водрузил! Спасибо тебе!

А б б а с. Салима, немного осталось терпеть. Звезды покарают его. И покарают страшно, вот увидишь!

С а л и м а. Надо помочь звездам, а не ныть тут у меня над ухом! Борись с ним за меня. И за себя! Действуй!..

Ю с и ф. Мирза Габиб, передай Мирзе Джалилу большой яхонт шаха Исмаила и индийские рубины.

С а л и м а. О аллах! Мой яхонт, мои рубины!

А б б а с. Ничего не жалеет, мерзавец!..

М и р з а  Г а б и б (почти плача). Всемогущий, поскольку казна уже пуста…

Ю с и ф. Да, да, ты свободен. Ступай домой считать собственные деньги, утешайся!

С а л и м а. Ты слыхал? Они собираются продать мой яхонт и мои рубины!

А б б а с. Что я могу сделать?

С а л и м а. Ты не можешь?.. Тогда я сама буду делать то, что нужно. (Тихо исчезает.)

Аббас следует за ней.

Ю с и ф (друзьям). Братья, вам надо передохнуть, на вас лица нет, все эти дни я не щадил вас.

К у р б а н. Ты и себя не щадил, мастер!

Ю с и ф. Идите, идите, отдыхайте.

Мирза Джалил, Курбан и Мирза Габиб уходят.

(Один.) Что тут еще можно продать? Ох, расходы, расходы! (Оглядывает оценивающе свой трон.)

Внезапно появляется  С а л и м а. Приближается к Юсифу. Ее походка жеманна и кокетлива.

(Отступает, удивленный ее неожиданным появлением.) Что вам угодно, госпожа?

С а л и м а. Я пришла жаловаться!

Ю с и ф. На кого? Кто посмел обидеть столь прекрасную женщину? Скажите имя вашего обидчика, и он тотчас же будет заключен в темницу.

С а л и м а. Я буду вынуждена назвать ваше имя, шах Юсиф.

Ю с и ф. Я вас обидел? Чем?

С а л и м а. Вы растранжирили всю казну, она – пуста, а теперь, когда денег не осталось, вы взялись и за драгоценности!

Ю с и ф. Прекрасная женщина. Я даже собственную жену не привел во дворец, чтобы она не совала свой нос куда не след. Кто ты? И по какому, собственно, праву ты запускаешь свои глазки в мою казну?!

С а л и м а. Я – старшая жена нашего шаха!

Ю с и ф. Я – шах этой страны. Но ты не моя жена, увы!..

С а л и м а. Я была старшей женой шаха Аббаса.

Ю с и ф. Но его нет, есть шах Юсиф, он к твоим услугам!

С а л и м а. Какая мне разница, кто шах – он или ты!..

Ю с и ф. Ну, знаешь ли, он все-таки молод, почти юноша, а я почти старик!

С а л и м а. Он… не в себе! (Жест.) Поверить в бредни звездочетов, добровольно оставить трон…

Ю с и ф. То, что Аббас не в себе (тот же жест), это верно. Если бы у него тут (жест) было все в порядке, он не взял бы тебя в жены, да еще в старшие!

С а л и м а. Я такая уродина?

Ю с и ф. Упаси аллах! Ты красавица.

С а л и м а. Ты умница, шорник, это хорошо. Я знала это – потому и пришла к тебе. Шах Юсиф, возьмите меня в жены. Я буду вашей верной, послушной женой, вашим советником и помощником во всех делах… Слушай, я не одна, у меня много братьев – родных и двоюродных. Они тоже будут служить тебе верой и правдой.

Ю с и ф. У тебя, я вижу, богатое приданое!

С а л и м а. Они храбрые, решительные мужчины. Старший из родных поедет наместником в Гюльстан, младшего пошлем в Варзаран, старшему из двоюродных можно доверить твоих всадников. Надо усилить дворцовую стражу,– имей это в виду. Твои враги не дремлют, всякое может случиться.

Ю с и ф. Что, например?

С а л и м а. Презренный наемник прокрадется ночью в твою опочивальню и вонзит тебе в сердце свой клинок. Разве не может такое произойти? Или подмешает яду в твой плов. Тебе необходим такой близкий человек, как я,– опора твоего трона.

Ю с и ф. Твоя заботливость трогает мое сердце!

С а л и м а. Тебе надо укрепить свою власть. А для этого – снова наполнить шахскую казну. Мы повысим налоги и, конечно, истребим всех до одного сторонников династии Аббаса. Тут я могу оказать тебе самые большие услуги – я знаю всех и все!.. Шах Юсиф, я ваше неожиданное счастье, берите меня и берегите, как высшую радость, которую ниспослал вам милостивый аллах!

Ю с и ф. Женщина, не вводи меня в грех, я – женатый мужчина. Ты очень красивая, тело твое как у гурий в раю, нежность твоя ни с чем не сравнима, но… ты нам не по карману. Ты слишком дорога для меня!

С а л и м а. Мой шах, делайте все что хотите, только не продавайте яхонт Исмаила, не трогайте мои индийские рубины и жемчуг из Йемена!.. На коленях вас умоляю!..

Ю с и ф. Ох, знаю я вашу породу. Такие, как ты, ненасытны; отдашь тебе все драгоценности мира – и все равно ты будешь говорить: мало, дай еще!.. Яхонт, рубины, жемчуг – все будет продано, все превратится в хлеб и молоко для голодных женщин и детей. Нельзя, чтобы у одной женщины было все, а у других – ничего.

С а л и м а. Аллах не создал всех людей равными. Один рождается шахом, другой рабом, одна – госпожой, другая – служанкой.

Ю с и ф. У аллаха слишком много дел, за всем не уследишь, наш долг исправить то, в чем он ошибся!

С а л и м а. Аллах не раскаивался в своих ошибках, а ты еще раскаешься, шах Юсиф, но будет уже поздно!..

Ю с и ф. Я не из пугливых, госпожа!.. Мубарек!

Входит  М у б а р е к.

Проводи эту госпожу и возвращайся!

Салима и Мубарек уходят. М у б а р е к  возвращается.

Зачем ты пустил во дворец эту женщину, евнух? Все еще тоскуешь по гарему?

М у б а р е к. Я не впускал ее, мой шах. Надо полагать, она проникла во дворец тайно, подземным ходом.

Ю с и ф. Есть такой?

М у б а р е к. Даже два! Один выходит к равнине Арка, другой – к дальним скалам за крепостью. О втором ходе во дворец знал лишь один покойный шах Мухаммед. И я…

Ю с и ф. И его строители?

М у б а р е к. Они были обезглавлены, как только окончили работу.

Ю с и ф. А шах Аббас? Он знает о втором подземном ходе?

М у б а р е к. Нет! Только о первом.

Ю с и ф. Ты покажешь мне второй ход?

М у б а р е к. Да!

Ю с и ф. Иди!

Мубарек уходит и тут же возвращается. Он чем-то взволнован, но старается не выдавать свое волнение.

М у б а р е к. Мой шах, один дервиш… Старый дервиш хочет предстать перед вашими очами!.. Простой старый дервиш! (Смотрит на шаха Юсифа, как бы подчеркивая своим взглядом значение этих слов.)

Ю с и ф. Старый дервиш?! А-а, пусть войдет!

Мубарек уходит. Появляется  ш а х  А б б а с  в одеянии дервиша, кланяется.

Добро пожаловать, дедушка дервиш!

А б б а с (склоняясь). Желаю шаху Юсифу долгих и счастливых лет царствования!.. Видите, мой шах, то, что я вам предсказал, сбылось в полной мере.

Ю с и ф. Что тебе от меня еще надо, дервиш?

А б б а с. Все того же: света твоей мудрости!

Ю с и ф. Мудрость не в словах, а в деле. Суди о моей мудрости по моим делам!

А б б а с. Твои дела, мой шах, порождают в умах людей тревожные мысли. Власть в государстве стоит на фундаменте золота, а ты опустошаешь казну, расточаешь золото налево и направо, словно малолетний ребенок, играющий в песочек.

Ю с и ф. Я не расточаю золото, я превращаю его в дороги, в арыки и каналы, в мосты, в здания. Только так мертвый металл может стать живой ценностью.

А б б а с. Государство развалится, если казна станет пустой.

Ю с и ф. Главное богатство страны – ее народ, его здоровье, его счастливая жизнь.

А б б а с. А ты подумал о том, что может пробить роковой час, государству понадобятся деньги, много денег, а у тебя в казне – пусто! Недаром в старых преданиях казну хранили ядовитые змеи!

Ю с и ф. Роковой час давно пробил, дедушка дервиш. Что я увидел с высоты тропа шаха Аббаса? Развалины, нищету, голод. Люди едят траву, превратились в ходячие скелеты. У молодых матерей нет молока в груди, кости их младенцев белеют в полях – во славу шаха Аббаса. А ты мне толкуешь про ядовитых змей, хранителей казны! Да при виде того, что творится вокруг, самая ядовитая змея и та не выдержала бы и уползла прочь от такой казны!

А б б а с. Но потом она бы все равно вернулась. Вы совершаете благодеяния для черни, мой шах, но не ждите от нее благодарности. Есть такая притча. Двое поспорили. В комнате было много стеклянной посуды, а они выпустили голубей. Условие спора было такое: кто поймает голубей, не разбив ни одной посудины,– тот выиграл! Первый выпустил десять голубей и пока словил их, перебил половина посуды! Второй поймал свой десяток, ничего не разбив. Он был предусмотрительным человеком – он заранее обрезал своим голубям крылья. Скажите, мой шах, кто из спорщиков был умнее?!

Ю с и ф. Они оба – неумные люди.

А б б а с. Вы делаете все, чтобы голодранцы были довольны. Смотрите! Когда вы станете ловить своих голубей, они вам все перебьют и переколотят! Забитый, бедный народ не опасен для правителя. Бедняк, думающий лишь о том, как бы ему набить свое пустое брюхо, не мечтает о власти. Бойтесь богачей, шах Юсиф, вот кто опасен для вас!

Ю с и ф. Беда многих правителей в том, что они в каждом из своих приближенных видят соперника, готового занять трон, нагретый их высочайшим задом. Вот такие правители и превращают своих голубей в куриц, обрезая им крылья.

А б б а с. А вы, ваше величество? Как намерены вы поступать?

Ю с и ф. Я хочу, чтобы голуби свободно парили в небе. И по одному моему знаку без страха садились на мои плечи!

А б б а с. Это пустые мечты! Еще одна притча, вернее, легенда. О слуге и Гаруне аль-Рашиде. Слуга был с Гаруном в бане и там попросил выдать дочь царя замуж за своего сына. Гарун сказал визирю: «Объясни мне причину неслыханной дерзости моего слуги!» Визирь подумал и приказал сорвать половицы с того места в бане, где стоял слуга, когда он сватал своего сына за дочь царя. Когда половицы сняли – в земле нашли три кувшина с золотом. Это оно, золото, вселило в душу слуги не дерзость, нет, – а уверенность. Уверенность и смелость!

Ю с и ф. Пошли, аллах, тебе много лет здоровья, дедушка дервиш. Ты хорошо рассказываешь сказки. Раз уж ты завел речь о сватовстве, то скажу тебе, что у меня не одна, а три дочери. Я хочу, чтобы одна вышла замуж за кузнеца, вторая – за шорника, а третья – пусть станет женой цирюльника, чтобы и кузнецу и шорнику было у кого подстригать свои бороды к празднику бесплатно!

А б б а с. В твоем положении, государь, неразумно мечтать о таких женихах для дочерей шаха!

Ю с и ф. Мои дочери очень красивы. Я боюсь, как бы люди Аббаса не узнали, где они скрываются. Как бы не схватили их и не отправили в гарем!

А б б а с. Что в этом плохого? Нет более желанного места для девочек, чем богатый гарем!

Ю с и ф. Нет, дедушка дервиш! Гарем – это сплошная грязь. Я с трудом выгреб ее из дворца. Пришлось отвалить каждой из жен бывшего шаха по тысяче туманов за то, чтобы они убрались восвояси!

А б б а с. По тысяче туманов?! За счет казны?!

Ю с и ф. Нет, за счет личного имущества этого паскудника шаха Аббаса!

А б б а с (с трудом сдерживаясь). Ты совершил большой грех. Нельзя трогать личное имущество шаха, даже бывшего.

Ю с и ф. Откуда у него взялось личное имущество? Где и как он мог его нажить? Он же не работал, бездельник!

А б б а с. Он правил государством!

Ю с и ф. При двадцати двух женах-то! Какое там правление! Не до жиру, быть бы живу!

А б б а с. Но он хоть казну берег! А вы пустили ее на ветер… Затеять такое строительство!.. Столько заказов сделать в Европе!.. Ох, как бы прежний шах не вернулся к власти!.. Вы с такой же легкостью можете потерять трон, с какой его заняли.

Ю с и ф. Дервиш, я ничего не потеряю! Пускай возвращается шах Аббас. Как ты думаешь, он не круглый глупец?

А б б а с. Он не глупец.

Ю с и ф. Если так, он не разорвет заключенные мною договора, чтобы не подорвать авторитет Турана в глазах европейских государей! Что касается строительства, то надо действительно быть круглым дураком, чтобы разрушить то, что уже построено. Скажу тебе больше, дедушка дервиш, – я думаю, что Аббас смекнет и сам завершит то, что я начал строить. И все сделанное мною присвоит себе. И такие старые дервиши, как ты, будут помогать ему и повсюду раструбят хвалу великому строителю шаху Аббасу.

А б б а с (вне себя). Я боюсь, что ваш конец близок, шах Юсиф.

Ю с и ф. А я не боюсь!

А б б а с. Смерть страшна!

Ю с и ф. Она так же реальна, как и жизнь. Если в последнюю свою минуту я увижу в мыслях своих хоть одного бедного сироту, которого пригрел и утешил, я буду считать себя счастливцем!

А б б а с. Ты думал и заботился о бедных сиротах. А что ты сделал с сильными мира сего? Зачем ты заточил в темницу визирей, испытанных государственных мужей?

Ю с и ф. Эти испытанные мужи – воры и взяточники!

А б б а с. Ты думаешь, что шах Аббас не знал про них все? Он знал все. И они знали, что он знает все про них. Шаху было выгодно, чтобы ангелы страха кружились над их головами. Поэтому они и старались угождать ему и трудились на своих постах, как волы.

Ю с и ф. И так утомились, бедняжки, что не грех было им и передохнуть… в темнице!

А б б а с. Освободите их, ваше величество, пока не поздно. Я даю вам хороший совет. Вспомните, ведь это я, старый убогий дервиш, сосватал вам престол Турана.

Ю с и ф. Ты думаешь, что осчастливил меня? Подлое место – шахский дворец, дервиш. И быть шахом, скажу тебе по чести, – совсем не мед. Говорят, что шах Аббас ослепил родного брата, боясь, что тот спихнет его с трона. Это правда, дервиш?

А б б а с. Не знаю!

Ю с и ф. Вот уж чего не понимал и никогда не пойму.

А б б а с. Вы не понимаете высшего смысла власти, вам чужды наслаждения телесные и духовные, которые она приносит человеку. Вы несчастный человек, мой шах!

Ю с и ф. Созидать, дарить радость людям – вот высшее наслаждение властителя!.. Я счастливый человек, дедушка дервиш!

А б б а с. Еще раз говорю вам, ваше величество. Я боюсь за ваше будущее. Боюсь!

Ю с и ф. Бойся лучше за будущее этого стула… то есть – тьфу! – трона.

Аббас уходит.

(Оглядывает трон.) Евнух!

Входит  М у б а р е к.

Зови Мирзу Джалила и Курбана.

М у б а р е к. Слушаюсь! (Уходит.)

Появляется  М и р з а  Д ж а л и л  и  К у р б а н.

М и р з а  Д ж а л и л. Мастер, привезли пшеницу для голодающих провинций, а платить нечем. Как быть?

К у р б а н. Ничего. Заплатят после нас – по договору.

Ю с и ф. Как бы шах Аббас не обманул зарубежных купцов. Будет нехорошо.

К у р б а н. Но что же делать? У нас нет денег.

Ю с и ф (показывая на подлокотники трона). А эти рубины?..

М и р з а  Д ж а л и л. Обожди! Что ты хочешь сделать?

Ю с и ф. Продать это и отдать деньги купцам.

К у р б а н. Слушай, мастер, это все-таки трон Турана.

Ю с и ф. Мы обеспечим едой десять тысяч человек на несколько месяцев вперед. Прикинь на весах справедливости, что весит больше: эта игрушка или жизнь людей! Договорись с купцами, пусть дадут нам еще пять тысяч халваров зерна, и немедленно раздайте его народу.

М и р з а  Д ж а л и л. Исполним, мастер.

Ю с и ф. Звезды идут навстречу друг другу неумолимо. Нам пора подумать о себе. Курбан, выбери отборных коней, возьми немного еды для нас и корму для лошадей и ожидай нас у скал в одном переходе от Азвинской крепости. Если аллах поможет, мы спасемся. Звезды получат трон и корону, но не наши тела и не наши души. Иди, Курбан, не мешкай.

К у р б а н. Иду, мастер.

Ю с и ф. А ты, Мирза Джалил, займись купцами! Я похожу по дворцу, посмотрю, что еще тут можно загнать. Может быть, мы сумеем и побольше купить зерна у купцов для народа!

З а н а в е с.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Площадь. Она чисто прибрана. Нет ни виселиц, ни плахи. Даже вороны исчезли, и на крепостной стене сидят голуби. Появляются  М и р з а  Г а б и б  и  М и р а х у р.

М и р а х у р. Мирза Габиб, ты всегда все знал. Скажи, что думает народ о нашем новом шахе?!

М и р з а  Г а б и б. А что такое – народ?

М и р а х у р. Ну, народ… все люди!

М и р з а  Д ж а л и л. Два человека встретились, это уже народ. Подошло еще десять – это уже человечество. Скажи, что ты думаешь о нем?

М и р а х у р. По-моему, он большой дурак!

М и р з а  Г а б и б. Болван, каких мало! Четыре миллиона туманов истратить на покупку зерна и скота, а у самого за душой – ни копейки. Я-то знаю! Он думает, что вечно будет шахом!.. Ты считаешь, что он дурак, и я считаю, что он дурак. Считай, что и весь народ думает так же, как и мы.

М и р а х у р. Ты мне открыл глаза, спасибо тебе!

М и р з а  Г а б и б. Народ терпеть его не может. Никчемный, безвольный человек, тьфу на него!.. (Плюет.)

М и р а х у р. Как вы могли сделать такую глупость: посадить на шахский престол какого-то шорника, который шил упряжь для ишаков! Вот он и сделал нас всех своими ишаками. Что мы такое без наших чинов и званий!.. Тьфу на нас! (Плюет.) Вот что мы такое!..

М и р з а  Г а б и б. Мы сделали его падишахом по приказу шаха Аббаса! Мы не могли его ослушаться!

М и р а х у р. Да, но сейчас-то шаха Аббаса нет, и где он – мы не знаем. Никто не может помешать нам убрать этого шорника, этого бесчестного проходимца, безбожника, и посадить на престол одного из принцев династии.

М и р з а  Г а б и б. Твои слова – это голос моего сердца. Но ты и я – этого еще мало. Надо, чтобы из народа, недовольного правлением шаха Юсифа, к нам присоединились еще достойные люди!

С т а р ш и й  с ы щ и к (внезапно появился из-за выступа стены). Я из недовольного народа, я достойный, я готов присоединиться!

М и р з а  Г а б и б (чихает). Что тебе надо, почтенный?

С т а р ш и й  с ы щ и к. Не чихай! Я все слышал. Вы готовите заговор против шаха Юсифа!

М и р а х у р. Друг, умоляю тебя… Разве мы, ничтожные черви, посмеем… против падишаха!..

М и р з а  Г а б и б (быстро извлекает из кармана шаровар кошелек с деньгами). Возьми и забудь все, что ты услышал и сказал.

М и р а х у р (тоже дает сыщику кошелек с деньгами). Возьми, голубчик! И забудь!..

С т а р ш и й  с ы щ и к (берет кошельки). Аллах воздаст вам сторицей!.. Не бойтесь меня, господа, я действительно недовольный народ, вы можете на меня положиться, даю вам слово! Разве я сейчас живу? Прозябаю!.. А раньше… шах каждую ночь принимал меня с моим докладом! А этот презренный шорник меня уволил, сделал нищим!.. Тьфу на него!.. (Плюет.)

М и р з а  Г а б и б (подумав). Тьфу на него! (Плюет.)

М и р а х у р. Тьфу!.. (Плюет. Показывая на тряпье, в которое одет старший сыщик.) Мы думали, ты просто переоделся в нищего, а ты, оказывается, на самом деле нищий!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Мне больше не платят жалованья, не дают пенсии. Говорят, иди работать землекопом. (Гордо.) Но я не землекоп, я – сыщик, таких ушей, как у меня, ни у кого нет во всем Азвине!.. И я по привычке продолжаю слушать то, что нужно слышать! Господа, вы не одни. Могу сообщить вам интересные новости. Салима – старшая жена шаха Аббаса, да пребудет его душа в раю – устроила побег из темницы Заман-хану, Мирзе Мохсуну, другим визирям и звездочетам. Начальник темницы получил от Салимы за этот побег ее браслеты и (со смешком) еще кое-что из личного (смешок) имущества красавицы.

М и р а х у р. А молла Самед в темнице?

С т а р ш и й  с ы щ и к. Он был освобожден еще раньше по указу самого шаха Юсифа, как больной. Должность его во дворце сокращена, и бедный молла продолжает болеть. У него сердечные припадки!

К беседующим на площади тихо приблизился  п а л а ч.

П а л а ч. Подайте что-нибудь бедному, ни в чем не повинному человеку. Ради аллаха… на пропитание!..

М и р з а  Г а б и б. Э-э, да это же наш палач!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Да, это он! Что у тебя за вид?.. Ну-ка, отойдем! (Отводит палача в сторону. Оглядывая палача.) Я вижу, тебе не сладко живется!

П а л а ч. На все воля аллаха!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Я помню тебя иным, братец! Когда ты поднимал свой топор и восклицал: «О аллах, помоги!» – ты был похож в своей прекрасной ярости на богатыря Рустама. Дивное зрелище!

П а л а ч. Да, да, было так, все было!.. Ты не оставлял мой топор без работы, спасибо тебе!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Арык, в котором хоть раз была вода, не останется сухим. Не падай духом, братец! Ты еще увидишь на этих стенах тела тех, кого будешь казнить помаленьку!

П а л а ч. Нет, друг, я потерял всякую надежду! Шах Юсиф никого не желает казнить. Даже явных своих врагов! Один аллах может мне помочь!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Не ной, братец, не гневи аллаха! (Тихо.) Народ поднимается против шорника. Все хотят, чтобы шах Аббас снова вернулся на трон. А как ты?

П а л а ч. Как народ, так и я! Я разве не народ?!

С т а р ш и й  с ы щ и к (подходит вместе с палачом к Мирзе Габибу и Мирахуру). Вот еще один… из недовольного народа, наш братишка, палач! Он готов нам помогать!

М и р а х у р. Палач – это хорошо. Ты отрубишь голову шорнику, брат палач?

П а л а ч. Будет указ – отрублю, конечно!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Дело это спешное, можно и без указа!

П а л а ч. Хорошо. Согласен и без указа. Это не в моих правилах, но тут есть особая причина.

М и р з а  Г а б и б. Какая?

П а л а ч. За одно то, что он не догадался казнить вас и меня вместе с вами, его голова должна быть отрублена. Но вы мне хорошо заплатите за его голову!

М и р а х у р. Получишь по тысяче туманов с каждого из нас. А пока бери задаток. Здесь пятьсот туманов! (Дает деньги.)

М и р з а  Г а б и б. И от меня – пятьсот! (Дает деньги.)

П а л а ч. Да не оскудеют ваши руки! А остальное… когда?

С т а р ш и й  с ы щ и к. Примем у тебя работу – и получишь. Не беспокойся, никто тебя не обсчитает, люди здесь все честные и достойные!

П а л а ч. Будет сделано в самом лучшем виде. Ваша забота схватить его и связать, а я уж… постараюсь!.. (Жест.)

На площади появляются  п р о х о ж и е. Один в черной одежде, другой – в серой.

П р о х о ж и й  в  ч е р н о й  о д е ж д е. Посудите сами, какой же он шах, если он никого не казнит! Вот увидите, этот недотепа доведет шахство до полного развала!

М и р з а  Г а б и б. Приятно слышать умные речи.

П р о х о ж и й  в  с е р о й  о д е ж д е. Нет, он вообще-то хороший человек, наш падишах. Строит каналы, поощряет торговлю, но вот насчет казней – тут у него, действительно, что-то не того… не получается. При шахе Аббасе, бывало, придешь на площадь по своим торговым делам, а на крепостных башнях висят обезглавленные тела, стервятники над ними вьются, жутко, но красиво. А сейчас… скучновато стало!

М и р а х у р. Ты прав, прохожий! Ушел страх, пришла скука!

Подошел  п о э т.

П о э т. Наш новый шах ничего не понимает в стихах. Он полный невежда, он даже не способен оду отличить от дифирамба, у него нет вкуса. Да и откуда взяться вкусу у шорника! Он привык дружить с дратвой, а не с рифмой!

М и р з а  Г а б и б. Ваша речь дышит мудростью.

М и р а х у р. Это же наш старший стихотворец.

М и р з а  Г а б и б. Послушай, стихотворец, что с тобой стало? Ты похудел и осунулся, тебя узнать нельзя.

П о э т.

 
Не жди от шорника признанья,
Властитель сладкозвучных слов,
Напрасны все твои старанья —
Ему дороже крик ослов!
 

С т а р ш и й  с ы щ и к. Отличная эпиграмма!

На площади появляется  А х у н д  С а м е д.

Ахунд Самед! Молла! Идите сюда, к нам!

Молла подходит.

М и р з а  Г а б и б. Привет тебе, Ахунд! Как твое здоровье? Прошли приступы?

А х у н д  С а м е д. Мне лучше, слава аллаху!

М и р з а  Г а б и б. Эх, молла, молла! Ведь это ты нас всех вовлек в такую беду!

А х у н д  С а м е д. Почему я?

М и р а х у р. Ты подсказал шаху Аббасу имя шорника, когда он искал, кого бы посадить на свой трон!

А х у н д  С а м е д (сокрушаясь). Да, да, это я сделал, старый глупец, околеть мне без покаяния!

М и р а х у р. Можешь искупить свой грех.

Издали доносится песня «Шахсей-вахсей» [2]2
  Ритуальная песня, исполняемая в день поминовения убитых имамов.


[Закрыть] .

А х у н д  С а м е д. Слышите? Это мои люди поют.

М и р з а  Г а б и б. Не время сейчас распевать «Шахсей-вахсей». Надо плакать не по имамам, убитым несколько сот лет тому назад, а по злосчастной доле, доставшейся нам, живым!..

А х у н д  С а м е д. Терпение, мирза Габиб, терпение! Слушай.

Песня «Шахсей-вахсей» звучит громче, с фанатической силой.

 
Наш несчастный Туран,
     Шахсей!
Погляди, кто правит тобой!
     Вахсей!
Где Аббас – наш райский житель!
     Шахсей!
На трон уселся шорник!
     Вахсей!
Мы найдем шаха Аббаса!
     Шахсей!
Мы сбросим с трона шорника!
     Вахсей!
Шахсей-вахсей! Шахсей-вахсей! Шахсей-вахсей!
 

А х у н д  С а м е д. Они идут к дворцу. Я послал их туда!

С т а р ш и й  с ы щ и к. Ты искупил свой грех, молла! Берите мечи! Все берите мечи! Настал час суда.

Появляется  С а л и м а, одетая воином, с ней  в и з и р и, бежавшие из темницы, с т а р ш и й  з в е з д о ч е т  и  М о в л а н е.

С а л и м а. Что вы стоите, мужчины! Надо спасать шахство!

М и р з а  Г а б и б. Мы готовы, госпожа! Веди нас!

С а л и м а. Мы возьмем дворец приступом. Смерть шорнику!

М и р а х у р. Дворец охраняют пушки.

С а л и м а. Пушкари подчиняются Багир-хану, командиру шахских всадников. Заман-хан, как вы думаете, Багир-хан будет нам сопротивляться?!

З а м а н – х а н. Он мой верный пес, госпожа, он поступит так, как я прикажу ему.

А х у н д  С а м е д. Позволено будет мне спросить, кого мы возведем на престол?

З а м а н – х а н. Одного из принцев династии. Там будет видно!

А х у н д  С а м е д. В том-то и дело, что не видно. Шах Аббас, да пребудет его душа в раю, одну половину своих родных и двоюродных братьев перебил, а другую ослепил!

С а л и м а. Мы восстановим на престоле самого шаха Аббаса.

З а м а н – х а н. Да, таков был его замысел. Что ты скажешь, Мовлане?

М о в л а н е. Сколько ни ищите, лучшего для вас… для нас шаха вы не найдете! Я тоже за Аббаса!

З а м а н – х а н. Но где он?

С т а р ш и й  с ы щ и к. Я знаю где!

Появляется  ш а х  А б б а с  в одежде дервиша.

Вот он.

Ш а х  А б б а с. Здравствуйте, господа! Привет вам, милостивые государи!

З а м а н – х а н. Мой шах! (Кланяется.)

В с е. Да здравствует шах Аббас! (Низко кланяются.)

З а м а н – х а н. Всемогущий, веди нас во дворец! Смерть шорнику!

А б б а с. Какой сегодня день?

М и р а х у р. Двадцать шестой после новруза, владыка!

М о в л а н е. Начинайте, мой шах. Звезды столкнулись!

А б б а с. Вперед, за мной – во дворец!

Крики: «Смерть шорнику!» «Да здравствует шах Аббас!»

Площадь пустеет.

З а н а в е с.

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

Дворец. Возвышение, на котором стоял трон, покрыто черным покрывалом. Все вокруг пожухло, потускнело.

Ю с и ф  С а р р а д ж  и  М и р з а  Д ж а л и л  готовятся к побегу. С улицы доносятся крики, возбужденные голоса.

М у б а р е к  стоит у окна, он взволнован происходящим, но старается оставаться таким же бесстрастным, как всегда.

М и р з а  Д ж а л и л (прислушиваясь к уличным крикам, Юсифу). Слышишь?! В их криках – угроза и ярость!

Ю с и ф. Звезды сделали свое дело и столкнулись.

М у б а р е к (у окна). Толпа приближается к дворцу! У них в руках – мечи! Спешите!

Ю с и ф. Ничего, мы успеем скрыться!

М и р з а  Д ж а л и л. Быстро пролетели наши денечки! Будь у нас время – мы сделали бы больше для бедноты.

Ю с и ф. Народ, успевший вкусить от плода свободы, никогда не забудет его вкуса.

М и р з а  Д ж а л и л. Люди будут говорить: «Оказывается, можно было и так жить!»

Угрожающие крики усиливаются.

Ю с и ф. Пора! Прощай, евнух!

М у б а р е к. Вы… оставляете меня, владыка!

Ю с и ф. Ты хочешь бежать с нами?

М у б а р е к. Мне больше нечего здесь делать!

Ю с и ф. Да, в этом кровавом гнезде человеку с честным сердцем делать нечего! Идем с нами, евнух, лишний конь найдется!..

Крики и шум нарастают. Юсиф, Мирза Джалил и Мубарек скрываются.

М я т е ж н и к и  во главе с  ш а х о м  А б б а с о м  врываются во дворец.

А б б а с (с мечом в руках). Где шорник? Ищите шорника!

З а м а н – х а н (с мечом). Этого подлого пса нигде нет, всемогущий!

А б б а с. Все входы и выходы, все ворота перекрыты, мышь не убежит! Живой или мертвый он должен быть здесь, у моих ног! Осмотрите все закоулки, все подвалы! Скорее!..

Сторонники Аббаса убегают. Шах Аббас подходит к возвышению, на котором стоял трон, опасливо поднимает покрывало.

Пусто!.. Люди, где же трон, где моя корона?.. Неужели проклятый шорник утащил их с собой! Вынырнет в дальнем вилайете и снова объявит себя шахом! Что мне делать? Помоги мне, о аллах!

В глубине сцены перед шахом Аббасом возникает  Ю с и ф  С а р р а д ж. Он смотрит на шаха, иронически улыбаясь. Он не реален, но это и не призрак.

(Потрясая мечом.) Где мой трон, шорник? Где моя корона?

Ю с и ф. Сначала вложи свой меч в ножны, дедушка дервиш! Он безвреден для меня. Моего деда не смог убить даже сам железный хромец Тимур.

А б б а с. Кто твой дед?

Ю с и ф. Молла Насреддин!