Текст книги "Личная ведьма для инквизитора (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Как пожелаешь, – протянул я. – К тому же, фиктивная жена в любую секунду может стать настоящей.
Глава третья. Гертруда
Инквизитор, чтоб ему провалиться, устроился в гостевой спальне. Наглости лезть в мою ему всё же не хватило, хотя те голодные взгляды, которые периодически бросал на меня Людвиг, предупреждали: фиктивная жена ему не нужна. Настоящую хочет.
А больше всего раздражало то, что мне хотелось ответить взаимностью! Улыбнуться ему, перехватить этот испытывающий взгляд, подмигнуть… Возможно, даже подойти поближе и поцеловать. Истинная пара же!
И всю ночь – как же иначе?! – снились поцелуи с этим проклятущим инквизитором. Дети снились. Свадьба. Та отвратительная ведьминская сущность, которой и требовалась истинная пара, наслаждалась перспективой замужества.
И, казалось бы, что может быть легче? Просто сказать ему "да"… И ждать, пока инквизитор оберет меня до нитки и слиняет куда-нибудь…
Я сердито перевернулась на бок и натянула подушку на голову, надеясь, что смогу хотя бы утром забыться спокойным, лишенным сновидений сном.
Как бы ни так! Сверху на подушку тут же устроилось что-то тяжелое, и я невольно завозилась, пытаясь хот бы рукой смахнуть помеху.
– Ай! – вскрикнула тут же, одергивая руку. – Зигфрид! Я сколько раз тебе говорила, чтобы не усаживался с зажженными перьями ко мне на подушку! Ты, гадина проклятая!
– Я не гадина, – ответил немедля Зигфрид. – Между прочим, я – твой фамилиар. Феникс! И я имею полное право принимать участие в твоей личной жизни!
– Отстань.
– А у твоего инквизитора есть ворон!
– Отстань, – повторила я, пытаясь вернуть нагло отобранную у меня подушку.
– Между прочим, это девочка.
– Ворон – девочка? – заинтересовалась я, невольно приподнимаясь.
Кажется, Зиг пришел в восторг уже от того, что ему удалось меня заинтересовать. По крайней мере, он с огромным удовольствием устроился рядом со мной на матрасе и взглянул на меня, чуть склонив голову набок. Вид у фамилиара был довольный.
– Она сегодня прилетела, – сообщил мне феникс.
– Ворона эта?
– Она не ворона! Она – ворон! – запротестовал Зиг. – Ну как ты не понимаешь? Это же совершенно разный вид птиц! И вообще, она такая красивая… Эти лоснящиеся чёрные перья… Она сказала мне, что она служит роду фон Ройсс уже много-много лет. Как я – роду Аденауэр. Ворон-феникс! Просто потрясающе!
Я села на кровати и заинтересованно взглянула на Зига. Выглядел он как-то подозрительно. Такие перья лоснящиеся, как будто…
– Ты сгорел! – заявила я.
– Ну что ты…
– Ты лазил облезлой курицей со мной столько лет, чтобы сгореть ради какой-то там… вороны?! – возмутилась я. – Ты меня столько позорил, чтобы ради родовой птички рода фон Ройсс устроить это представление! Ты! Паршивая пернатая сволочь! И вообще, почему это у Людвига должен быть фамилиар?
– Берта…
– Какая Берта?
– Её зовут Берта, – нехотя пояснил мне Зигфрид. – Так вот, Берта сказала мне, что она прилетела к последнему потомку благородного рода. Она раньше служила верой и правдой твоему отцу, но, поскольку место твоего фамилиара занял я, она выбрала Людвига. Он ей показался самым подходящим кандидатом. И она просто в восторге, что теперь вы поженитесь. Ей не придется сожалеть о том, что она не сможет за тобой присматривать! Теперь мы с ней будем работать сообща и обязательно настоим на том, чтобы вы стали мужем и женой!
Я подозрительно покосилась на Зигфрида. Мужем и женой? Эта птица что, вместе со своими перьями случайно подожгла и мозги? Потому что то, что он сейчас несет, больше похоже на бред сумасшедшего, чем на здравые речи фамилиара! И вообще, все нормальные фамилиары выступают в роли здравомыслящих существ, всегда помогающих своим подопечным, направляющих их на путь истинный. Мой Зигфрид, кажется, не то что направить кого-то куда-то – он даже с собой справиться-то толком не мог!
Мерзкая плешивая птичка!
– Я ему откажу, – твердо решила я. – Скажу, чтобы убирался вон из моего дома, иначе прокляну его… А когда этот досмотрщик государственный явится, как-нибудь буду разбираться с ним.
– И ты сможешь сказать ему это в глаза? – поинтересовался тут же Зигфрид. – Прямо в лицо? Серьезно?
Я нахмурилась. Ну да, сказать своей истинной паре, что я его в глаза видеть не хочу и пусть убирается из моего дома, будет не так уж и просто. Я вообще могу умолкнуть посреди слова, а потом броситься в его широко распахнутые объятия с надеждой, что меня сейчас приласкают и поцелует. А вот делать это мне бы совершенно не хотелось. Как-то настоящей ведьме не к лицу сдаваться чувству, в которое она даже толком не верит. Да и вообще…
– Ты бы проявила себя, как хорошая невеста, – тут же зачастил Зигфрид, воспользовавшийся моим молчанием и тем, что я вроде как не была настроена спорить – Пошла бы завтрак приготовила! Порадовала бы своего жениха вкусной пищей…
– Вкусной пищей? – изогнула брови я. – Что ж… Есть у меня одна идейка.
И я решительно выбралась из кровати.
Зигфрид, устроившийся на спинке стула, наблюдал за мною с повышенной подозрительностью. Судя по всему, ему совершенно не нравилась моя реакция. Мы с Зигом были знакомы, кажется, все мои неполные двадцать пять лет, и он прекрасно знал, как я выгляжу, когда замышляю какую-нибудь шалость. Наверное, как-нибудь так, как сейчас, потому что феникс распушил перья и настороженно следил за каждым моим движением, явно надеясь заметить, когда я вдруг вздумаю совершить непоправимую глупость.
Да вот прямо сейчас! Отравлю сейчас чем-нибудь этого горе-женишка… Но что тогда? Сама же и пострадаю от собственной глупости. Нет, действовать надо куда более тонко. Возможно, мне действительно будет выгоднее стать его фиктивной женой, но сначала надо испытать его нервы и понять, что за человек этот Людвиг.
И почему он, инквизитор, который, исходя из логики, должен ненавидеть меня и всё, что связано с ведьмами, удумал звать меня замуж. Даже ради наследства! Ведь с его стороны куда логичнее было бы пытаться отобрать у меня всё, а никак не предлагать сотрудничество.
Пусть это и может быть выгодно нам обоим.
Не позволяя себе передумать, я спешно привела себя в порядок и на несколько секунд застыла в гардеробной. Комната, оставшаяся ещё после покойного маркграфа фон Ройсса, была огромной и могла вмещать не один десяток нарядов, вот только заняла я от силы несколько вешалок да полок. Шкафы, сделанные из мореного дуба, пустовали, там, где прежде красовались роскошные пышные платья, теперь были мои, ведьминские. А какая ведьма по доброй воле позволит заковать себя в корсет, скажите на милость?! Мы – свободолюбивые, да и дышать, между прочим, хочется полной грудью.
Но я и не понимала прелести этой осиной талии. Что толку? У меня своя и так тонкая, а ещё больше затягивать её, мучить себя, прятать тело от посторонних взглядов… Какая разница, танцевать с женщиной в корсете или без него, если к ночи она, избавившись-таки от этого орудия пыток, будет думать только о том, как бы это отдышаться к следующему балу.
К тому же, выглядеть красоткой перед Людвигом у меня не было ни малейшего желания!
Уже почти приняв решение, я потянулась к серому домашнему платью, но сзади раздалось недовольное покашливание. Зиг завис прямо над моим плечом, в который раз пользуясь магией и нарушая все правила полета, и недовольно махнул головой в сторону черного, расшитого золотыми нитями платья. Да, несомненно, выглядело оно гораздо красивее, чем домашнее, но ведь и каким неудобным было! Эти длинные рукава наверняка окажутся прямо в тарелке, если я вздумаю что-то готовить! Да и вырез в нём достаточно глубокий и соблазнительный, совершенно не то, чего мне бы хотелось…
Но да пусть. Пусть будет!
– Вы будете такой чудесной парой! – поняв, что я всё-таки подчинилась, тут же закудахтал Зиг. – А какие будут детки! Мы с Бертой…
– Держи свой язык плотно спрятанным в клюве! – пригрозила я. – И если ты хоть что-нибудь скажешь Людвигу о…
– О том, что ты мечтаешь о нём? – заворковал Зигфрид. – О том, что ты хотела бы оказаться в его жарких объятиях и насладиться его обжигающими поцелуями? Ах, ты желаешь родить от него самых одаренных на свете детей…
– Я сказала, клюв закрой! – рявкнула я, зажигая на ладони огненный шар, готовясь вновь поджечь надоедливому фениксу перья. – То, что магия вздумала принять его за мою истинную пару, ещё ничего не значит! Но если ты кукарекнешь ему о том, что нас с ним связывает, я тебя самолично превращу в пепел! Причем в такой, из которого даже фениксы не восстанавливаются!
– Молчу-молчу. Клянусь! – пообещал мне Зиг, хотя прозвучало не слишком искренне. – Как пожелаешь. Всё равно же скоро будешь мечтать о том, чтобы… Ай-яй!
Несколько искринок запрыгало по шикарному огненному хвосту Зигфрида, и он взмыл почти под потолок, пытаясь в полете заодно сбить пламя. Я же довольно усмехнулась, наслаждаясь тем, как вопит птица. Нет, я своего фамилиара люблю, конечно же, но надо же иметь совесть! Хоть немножечко!
Да, я не могу выбрать себе истинную пару, но далеко не все ведьмы обретают свое счастье именно с истинными. Мало ли, какого козла магия может посоветовать!..
Вдохновившись тем, что огромное количество ведьм даже не встречают своего суженого-ряженого-предначертанного, я бодро направилась на кухню.
…Когда-то тут было целое море слуг. Огромное поместье фон Ройсса требовало, чтобы за ним постоянно наблюдали. Папенька был человеком богатым, и потому позволял себе содержать целый штат слуг, которые вечно драили, чистили, мыли, готовили…
Вот только вся эта прислуга разбежалась, когда отца сожгла инквизиция. Думали, что и они тоже получат, если вдруг кто прознает, что прислуживали колдуну, ещё и тому, которого убила инквизиция! И с дочерью-ведьмой они тоже бы сотрудничать не стали.
Но я и не нуждалась в посторонних. Мне нравилось то, что я могла спокойно запустить несколько заклинаний, в доме всё убиралось само. И еда тоже готовилась сама! Это с зельями так не поступишь, зельям нравится, когда ведьма или колдун принимают непосредственное участие в их создании. А вот с простой едой куда легче! Главное, чтобы были подходящие продукты, а остальное само приложится.
– Зиг! – окликнула я, зная, что фамилиар летит следом за мною в попытке проследить. – Ты знаешь, где наш будущий маркграф фон Ройсс поселился? Слетай-ка за ним. Пригласи на завтрак. Приготовлю чего-нибудь… вкусненького.
Такого вкусненького, чтобы ему аж икалось!
– Как прикажете, фрейлейн Аденауэр, – проворковал Зиг с таким видом, словно я его только что в воду запихнула. – Но, Гера! Будь благоразумна! Зачем оно тебе надо, ругаться с единственным кавалером, который делает тебе такие щедрые предложения? Далеко не каждая ведьма…
– Зиг!
– Понял-понял, – вздохнул феникс. – Уже лечу. Скажу, что через полчаса завтрак будет на столе!
О, завтрак будет даже раньше! В кулинарной магии, как и в бытовой, я знала толк. Ведь это только дураки могут всерьез считать, что ведьмы тем и зарабатывают, что проклинают, осыпают людей любовными зельями, тянут из них деньги, варят отравы…
Ничего подобного! На самом деле, одними из самых популярных являются именно бытовые заклинания. Если вы – достаточно богатая хозяйка, чтобы нанять себе прислугу, но терпеть не можете посторонних людей или предыдущая горничная приставала к вашему мужу, сходите к ведьме! За абонентскую плату, соответствующую зарплате той самой прислуги, вы получите универсальное заклинание-уборщика. Или кулинара!
Возможно, по деньгам будет накладнее, да. Но зато никаких лишних вопросов, никаких заигрываний с противоположным полом, никто не попытается своровать продукты или совершить какую-нибудь ещё гадость. Благодать!
Те, кто хоть раз почувствовал на себе удобство ведьминой магии, привыкали к ней и регулярно бегали, чтобы обновить услугу. Лечебные зелья, которые действовали куда лучше, чем аналогичные творения всевозможных глуповатых аптекарей из простого люда, всякая всячина, от приправ, чтобы еда казалась вкуснее, то средства от облысения, продавалась куда лучше, чем страшные яды для убиения соперницы или совращения какого-нибудь мужчины.
Но нет! Инквизиторам мы чем-то мешали!..
Разогрев в себе уснувшую было ненависть к инквизиции в целом и к Людвигу в частности, я взмахнула руками, пользуясь привычным кулинарным заклинанием. Курица, мигом вылетевшая из холодильного шкафа, оборудованного с помощью той же магии, уже натирала себя горчицей и маслом, нож стремительно нарезал овощи для салата, а тесто для хлеба стремительно подрастало в огромной кастрюле.
Заклинания готовили куда быстрее, чем самый лучший повар, хотя предел их умений зависел, конечно, от ведьмы. Если б я сама не умела всего этого делать, вряд ли смогла бы нормально научить магию. Но свитое полтора года назад заклинание училось, когда я сама готовила что-нибудь новое, наращивало опыт и с каждым разом становилось всё более универсальным. Пройдет ещё год или два, и я смогу заработать на нём немало денег!
Вот только для этого мне надо остаться в доме маркграфа и быть той самой ведьмой, которая дочь покойного фон Ройсса. Всё же, в нашем деле имя – это очень важно! К самозванке, будь она хоть десять раз из магического рода Аденауэр, не пойдет никто! Нашу семью забыли…
А вот фон Ройсса всё ещё помнили. И было бы ох как неплохо, если б я смогла и вправду заполучить столь желанный титул.
Не прошло и двадцати минут, как уже полностью запеченная курица выскочила из духовки. Рядом с нею почетное место занял салат, нож спешно дорезал хлеб на доске. Я улыбнулась и властным жестом велела блюдам следовать за мною.
Ну что, Людвиг фон Ройсс, готов к угощению? Будет оно тебе!
Я с помощью магии накрыла стол на двоих и даже заняла положенное мне место, не во главе стола, а с правой стороны. Впрочем, и Людвигу не предлагалось место покойного маркграфа. Пусть устраивается там, где положено быть старшему родственнику-мужчине, по левую руку от хозяина дома. Так мы, по крайней мере, будем на равных условиях и сможем смотреть друг на друга во время еды.
О, я очень хочу увидеть выражение его лица, когда он начнет это есть!
– Фрейлейн Аденауэр, – голос Людвига заставил меня встрепенуться. – О, я уж и не думал, что меня может ожидать столь роскошный завтрак!
Я медленно повернулась к нему, желая сказать что-нибудь колкое, злое, но как будто язык проглотила.
Избавившийся от следов должности инквизитора, Людвиг нарядился в обычные брюки да черную рубашку. Ничего особенного! Но как же хорошо это на нем сидело!
Я залюбовалась сильным, подтянутым мужским телом и почувствовала, как то самое ведьминское "я" вырывается на свободу, подговаривая меня подойти к мужчине поближе, прикоснуться к его сильной груди, провести ладонми по широким плечам, мускулистым рукам… Поцеловать его в губы, так страстно, как только я смогу. Чтобы этот поцелуй ознаменовал начало…
Начало чего? Так, в сторону весь этот истинный бред об истинной паре! Не могу я полюбить инквизитора, ни за что!
– Встала пораньше, чтобы приготовить, – заулыбалась я. – Нам же надо налаживать отношения, верно? Присаживайся, – я указала на подготовленное для Людвига место. – Очень надеюсь, что завтрак будет вкусным.
И ты, скотина, подавишься и задохнешься, одним махом лишив меня всех возможных мучений!
Глава четвертая. Людвиг
– Ты бы был помягче, – уговаривала меня Берта, устроившись на спинке стула и переминаясь с лапы на лапу. – Если бы какая-то скотина ткнула в меня своим пылающим хвостом, а потом пришла с колечком в клюве и с предложением жениться, единственные вменяемые действия, на которые я была бы способна – это выклевать бы глаза! Вот выклевала и, может, пошла бы замуж!
Я хмыкнул. Моя фамилиар, ворон-феникс, была специфической дамой – если так можно сказать о птице. Наверное, сказывалось то, что познакомились мы с нею, когда мне уже было далеко за двадцать. Обычно фамилиар присутствует в жизни колдуна почти с младенчества. Если он наследуется от старших родственников, то всё равно находится рядом.
Но Берта в тот период служила маркграфу фон Ройссу. Каким чудом она спаслась от огней инквизиции, до сих пор не знаю, но её приняли просто за ручного ворона. Улетела в небо… Даже не сгорела – сгорала уже при мне, устроившись на столе и глядя своими чёрными сверкающими глазами. С каким осуждением она смотрела!
Я почти не был знаком с маркграфом фон Ройссом. В общем-то, я впервые увидел его именно в камере, когда рядом крутился дознаватель, и моё "здравствуй, дядя" прозвучало бы, мягко говоря, неуместно. И то, мне не пришлось там задержаться. Маркграфа спасти было невозможно. Он сам подписал себе приговор, когда, надеясь выпросить хотя бы маленькую поблажку, начал сдавать всех ведьм и колдунов, которых знал.
Свою дочь в том числе.
Гертруда на отца походила мало. Было у неё что-то схожее в чертах лица, но в целом Гера больше напоминала мать или свою бабушку. Она отлично умела прятаться, а доказать её виновность было весьма непросто. Не то чтобы я очень старался, но Амьен надвигался на Видам, и инквизиция зверствовала.
В тот день, когда фрейлейн Аденауэр должны были казнить, атаковали королевский замок. Берта принесла новость о том, что власти сменились, первой, но до официального оглашения, говорила она, надо подождать минут двадцать.
Только вот молодую ведьму к тому времени уже привязали к столбу.
Я терпеть не мог наблюдать за тем, как горят совсем ещё юные девчонки. Гера была младше меня года на четыре, может, на пять, она казалась мне потрясающе красивой – и тогда, и сейчас, – и она не сделала ничего настолько плохого, чтобы её можно было жечь на костре. Маркграф, между прочим, кусал селянок-девственниц в надежде быть вечно молодым! Не насмерть, но всё же. И жениха чьего-то заколол.
А что сделала девчонка? Продала кому-то заклинание для уборки да лишила какую-нибудь сварливую бабу работы? Ну да, самое время на костер!
Не знаю, как мне хватило мозгов рисковать при старших инквизиторах и остужать пламя, но это определенно сработало. По крайней мере, Гертруда осталась жива и здорова. Ненавидела меня правда теперь, но это понятная реакция. Я б тоже ненавидел инквизитора, который меня чуть не сжег. Это очень адекватная реакция. Спасибо, что никакое олово на голову не вылила да пепла в глаза не бросила заговоренного!
– Вы так подходите друг другу, – принялась уговаривать меня Берта. – Ну признайся ты ей!
– Даже не подумаю.
– Почему нет?! – возмутилась она. – Она же ведьма. Она всё поймет! Ваша колдовская порода…
– Я сказал, нет, – отрезал я. – И если ты этому красному петушку…
– Он феникс! – тут же встала на сторону фамилиара Геры Берта.
Вот как. Понравился, значит. Как там его… Зигфрид вроде бы?
– Если ты этому бесхвостому фениксу всё расскажешь, я у вас обоих выщиплю все перья! Это понятно?
Берта деловито отвернулась от меня и уставилась в окно. Притворяется, что обиделась! Ничего не знаю. Я – идеальный хозяин. Не напиваюсь, в отличие от маркграфа, не пытаюсь устроить в доме пристанище для какой-то особенно развратной секты, никакой прочей ерунды не делаю. Инквизицию не провоцирую… Впрочем, нет же уже инквизиции. Все переквалифицировались в "отдел контроля за магически одаренными". Отдел контроля, ха! Наш главный с удовольствием поджег бы королевский дворец, лишь бы только изгнать оттуда выходцев из Амьена. А молодую видамскую принцессу, которую выдали замуж за короля Амьена, лишь бы только заключить этот союз, он вообще с удовольствием четвертовал бы!
– Он не бесхвостый! – всё-таки высказала мне свою претензию Берта. – Но я никому не скажу! Я своих не предаю, ты же знаешь!
Я действительно об этом знал. Берта была верной, она никогда не оставила бы своего хозяина на пороге смерти. Упорная – да, наглая – несомненно, но заставить её предать? Вот уж не знаю, что для этого должно было случиться.
Я собирался уж было погладить её, почесать свежие перья, которые она недавно сменила – Берте это всегда нравилось, – но не успел. В дверь постучали, и я, рассудив, что кроме Гертруды и её фамилиара в доме больше никого и нет, поспешил впустить незваного гостя в комнату.
Разумеется, это была не Гера. Ещё бы эта упрямая ведьма ко мне пришла! Вместо неё влетел нахорохорившийся и уже отрастивший себе хвост феникс. Выглядел он… Что ж, выглядел он действительно очень подозрительно. Довольный такой… Что, фрейлейн Аденауэр нашла способ, как унаследовать все богатство своего папеньки и не выходить за меня замуж?
– Фрейлейн Гертруда приглашает вас на завтрак, – провозгласил, тем не менее, довольно приятную весть феникс. – Ждет в обеденном зале!
– Вот как, – усмехнулся я. – Меня здесь собираются кормить? Неужто не ядом?
– Фрейлейн Гертруда отлично готовит! – твердо произнес феникс. – Так что, прошу поспешить. Пока не остыло…
– Что ж… – я пожал плечами. – Спасибо. Берта?..
Но, кажется, все мои вопросы были лишними. Зиг… Зигмунд, Зигфид, как там его?
В общем, феникс Геры уже пристроился рядом с моей Бертой и, кажется, пытался найти универсальный подход к ней. Ну, пусть. Ей давно нужна была более-менее приличная компания, а этот вроде неплох.
Покачав головой, я спокойно покинул комнату, так и не прикрыв за собой дверь – чтобы фамилиары, если им вздумается, смогли к нам присоединиться.
Чтобы найти обеденный зал, пришлось воспользоваться поисковым маячком. Заклинание сплелось не с первого раза, всё же, нельзя сказать, что у инквизиторов есть очень много возможностей для того, чтобы попрактиковаться в подобного рода магии, но зато я не блудил по поместью и не успел посетить все подсобные помещения, прежде чем добрался до нужного места.
Да, маркграф определенно жил с шиком! Неудивительно, что правительство проявляет интерес к этим землям! Одни витражи на окнах чего стоят, а ведь это даже не центральный зал! И огромный стол из всё того же мореного дуба, кажется, горячо любимого маркграфом или фон Ройссами – он был здесь всюду! – тоже впечатлял. Белоснежная скатерть показалась мне праздничной, но, присмотревшись к кружевам, обрамлявшим её край, я определил её как ту, что использовалась для событий средней важности.
Гертруда уже накрыла на стол, и, признаться, я был впечатлен богатством угощения. Надо же! Для меня постарались? Я уж думал, что она согласна только подложить дров к моему костру!
Возможно, не всё ещё потеряно…
И, да, ведьма была потрясающе красива. Уж не знаю, где она добыла это платье, подчеркивающее её стройную фигурку, но наконец-то, наконец-то я вижу живую женщину безо всяких дурацких корсетов, в которых они даже дышать не могут! Неужели в этом мире существуют девушки, тоже считающие моду излишеством, которого необязательно придерживаться?
Хотелось бы…
– Фрейлейн Аденауэр, – лениво протянул я, осознав, что смотрю на неё уже минуты две, а приличный мужчина давно уже должен был подать голос. – О, я уж и не думал, что меня может ожидать столь роскошный завтрак!
Она медленно повернулась ко мне и застыла, внимательно изучая взглядом. Я ответил тем же, невольно задержав взгляд на глубоком вырезе, и усмехнулся.
Меня соблазняют, или просто совпало? Скорее всего, второе, но если девчонка не понимает, каким оружием она располагает, то… Что ж. Возможно, соблазнить её и затащить под венец будет не настолько сложно, как я боялся. Главное самому не поехать мозгами. Красивая ведьма – это страшная ведьма. Мало им этого колдовского дара, так ещё и единственное желание, которое может возникнуть у мужчины при взгляде на такую красотку – это…
Это то, о чём не говорят вслух.
– Встала пораньше, чтобы приготовить, – наконец-то нарушила тишину Гера, подарившая мне какую-то уж очень лучезарную улыбку. – Нам же надо налаживать отношения, верно? Присаживайся, – она указала на место напротив себя. – Очень надеюсь, что завтрак будет вкусным.
О, в том, что это будет вкусно, я даже не сомневался! Говорили, Гертруда Аденауэр – отличная хозяйка! Ведьмы, торгующие бытовыми заклинаниями, вообще жены мечты!
И место во главе стола она так и не заняла, сидит там, где положено находиться дочери или жене. Маркграфа с нами, разумеется, уже не было, но мне всё равно было приятно сидеть напротив Гертруды, а не сворачивать шею, пытаясь одновременно есть и смотреть ей в глаза.
– Приятного аппетита, – пожелал я девушке и с удовольствием заметил, что она смело брала еду, предназначавшуюся и мне. Значит, всё-таки никакого яда там нет.
Я на всякий случай даже включил магическое зрение, но нет, всё нормально. Бытовая магия да, присутствовала, но кого б то смущало! Глава инквизиции, между прочим, каждый день нахваливал еду, которую готовила кухарка в нашем храме, и даже не догадывался о том, что она была сильной ведьмой. Черной ведьмой, между прочим!
Или он знал, но предпочитал игнорировать сей факт? Ну, кто его знает…
Отбросив и без того крохотные сомнения в сторону, я уверенно потянулся к еде. Только сейчас осознал, насколько же я на самом деле проголодался. Ну да, головой думать надо было, а не выезжать вчера утром на голодный желудок! Гертруда и так готовила просто великолепно, но сейчас предложенные ею блюда показались мне пищей богов, такой же безгранично вкусной и питательной.
Она наблюдала за мной с плохо скрываемым интересом и ничего не говорила. Ни слова. Ну как же, ведьма, не разочаровывай меня! Где же обвинения, попытка назвать меня самым подлым и коварным на свете существом? В конце концов, могла бы высказать своё "фи" и рассказать мне о том, насколько подло было с моей стороны являться к ней с неприличными предложениями выйти замуж!
– Вкусно? – вместо этого ласково поинтересовалась Гертруда.
Покорная овечка? Да ну! В жизни не поверю!
– Очень, – подтвердил я, вспоминая, как брыкалась она, пытаясь избежать костра. Нет, нет, эта пламенная девушка ещё обязательно себя проявит…
– О, – улыбнулась она, оправдывая все мои ожидания. – Конечно. Ведь у меня лучшие бытовые заклинания во всей стране! Ну как? Приятно есть приготовленное с помощью магии?
Хм… Мне предполагается поперхнуться?
Я поначалу даже задался вопросом, почему она так испытывающе смотрит на меня, а потом понял – да ведь я инквизитор! Должен бояться магии, как огня, а эту несчастную курицу, которая только что помахала мне оставшимся ещё крылом, вообще сжечь немедленно.
Вместе с Герой и поместьем.
Как же! Нашли дурака!
– Надо же, – усмехнулся я. – Очень рад, что моя невеста – столь умелая ведьма.
– Я тебе не невеста! – тут же запротестовала девушка, стремительно мрачнея. Она явно ждала совершенно другого эффекта, а теперь, так и не удовлетворив собственные желания, была ужасно зла. В первую очередь на себя, что задумка оказалась настолько неидеальной.
– Я всё ещё надеюсь на согласие. Напоминаю, два с половиной дня осталось, – невозмутимо отметил я. – У тебя ещё есть все шансы быть счастливой фрау фон Ройсс, а не изгнанной из отцовского дома фрейлейн Аденауэр.
Судя по тому, как Гертруда сжала в руках вилку, она была готова стать фрау фон Ройсс уже ради того, чтобы через несколько дней оказаться в статусе вдовы.
Ну нет. Я так просто тоже не сдаюсь. Уж простите, прекрасная леди, но мы оба будем живы и счастливы. И никак иначе!
– О, – протянула она. – Я использую всё положенное мне время, чтобы принять взвешенное, разумное решение. Или придумать, как выгнать отсюда одного не в меру наглого инквизитора!
– Но-но! В нашей стране нет места инквизиции, – примирительно протянул я. – Всего лишь надсмотрщики… И то далеко не повсюду…
– Вот как! Так ты теперь надсмотрщик?
– Нет, – я ухмыльнулся. – Меня не прельщает всю жизнь бегать за ведьмами и замерять, достаточно ли они магии вложили в заклинание и не следует ли их ограничивать, потому что начинают спекулировать на собственном даре. Это скучно… Я бы предпочел жить жизнью дворянина. Управлять семейным делом, например, каким-нибудь маленьким заводиком, – Гертруда стремительно помрачнела. – Изгнать оттуда надоедливого управляющего, который отказывается предоставлять детальный отчёт… – о, кажется, попал в точку – вот как моя ведьма зеленеет! – Наладить поставки… Да и светская жизнь маркграфа – тоже приятное дело, – продолжал я как ни в чём ни бывало, наблюдая за тем, как стремительно становилась злее Гертруда. – Что такое, моя дорогая? – я как будто только сейчас заметил, что она сидела сердитее самого сердитого инквизитора на свете. – Ведь эта жизнь ждет нас вдвоем, не так ли, моя дорогая?
– Я. Ещё. Не. Решила!
– Конечно-конечно, – кивнул я. – Но ведь ты умная, прекрасная девушка! Разумеется, ты не откажешься от этой благоразумной идеи…
– Тебе ведь должно быть противно! – не удержалась Гертруда. – Ты должен дрожать от одной мысли, что тебе придется находиться в одном доме с ведьмой.
– Ведьмы красивые, – пожал плечами я. – Почему б и нет?
– Красивые! А на кострах вы их за красоту жгли!
– Ну тебя ж не сожгли, – легко ответил я. – На моей совести есть только те, кто всерьёз натворил беды. Есть же те, которые проклинают, смертельные яды изготовляют. Мне совсем не страшно, таких-то изничтожили всех. А ты по бытовой магии выступаешь, в чём проблема-то?
– У меня в роду были боевые ведьмы! – возмутилась Гертруда. – Ты… Ты… Да я тебя сейчас самого сожгу!
– И тебя закроют в тюрьме.
– Плевать! – разгневанно воскликнула она. – На всё плевать!
Гертруда вскочила со своего места и, уже не церемонясь, зажгла на ладони яркий пламенный пульсар. Я смотрел на него, вероятно, с поразительным равнодушием, но Геру это сейчас не останавливало. Её сила была красивой, яркой, так и хотелось протянуть руку и прикоснуться… Если и можно влюбиться в ведьме во что-то, кроме её красоты и ума, так это в силу! Если ненавидеть, бояться магию, никогда не полюбишь её обладателя.
Но ненавидеть силу Геры я был не в состоянии. Она влекла меня к себе ещё больше, чем её обладательница, и, совмещая эти два образа воедино, я подумал, что у маркграфа фон Ройсса получилась уж точно неплохая дочурка. Получше, чем он или её мать – с последней я сталкивался случайно и, благо, не нуждался в более близком знакомстве.
Будь она ещё чуточку покорнее!
– Ну и что? – я постарался не подать виду, что её магия привлекает меня, тянет, как огонь – глупого мотылька. – Ты убьешь меня, допустим. Потеряешь и деньги, и свободу, и любую надежду на то, чтобы быть счастливой. Почему б не заключить удобную нам с тобой сделку?
Пульсар загорелся ещё ярче, и я понял – если сейчас же не остановлю Гертруду, будет плохо. Очень плохо. И в первую очередь ей.
Вот уж, ведьма!
И, не мешкая, я накрыл её ладонь своей, позволяя магии просто впитаться в наши руки.
Что ж, теперь моей прекрасной ведьме известен один мой маленький секрет.
