Текст книги "Личная ведьма для инквизитора (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Она подняла на меня полный шока и ужаса взгляд, закусила губу… Потом выдернула руку из моей хватки и бросилась прочь.
Что ж. Очень надеюсь, что она не натворил глупостей.
Глава пятая. Гертруда
Я выскочила из обеденного зала, как ошпаренная, буквально слетела вниз по ступенькам, выскочила на улицу и только у ближайшего дерева остановилась, велев себе притихнуть. Не хватает только, чтобы Барбара и Иоганна меня увидели в таком состоянии! Они же моментально прицепятся со своими вопросами, будут спрашивать. С них станется заигрывать с Людвигом.
А он…
Нет-нет-нет! Не могу поверить! Колдун! Инквизитор, который чуть не сжег меня на костре, колдун. Небеса!.. Ну за что? За что мне это?
Отлепившись от несчастной вишни, которую я трясла уже минуты две, я перешла к следующему деревцу – кажется, к груше, – и с силой толкнула её ногой. Груше от этого хуже не стало, моей ноге – да, и я буквально взвыла от боли.
Пришлось сесть на траву, наплевав на платье. Ничего, потом обязательно всё почищу.
– Инквизитор-колдун, – прошептала я. – Как это мило! И что мне теперь делать?
Разумным было бы согласиться, если честно. Моя магия выбрала его, как истинную пару, он одарен – о, да у нас будут чудные детишки! Но… Но я же его ненавижу. Должна ненавидеть! Мне следует проклинать его, мечтать его убить, надеяться, что он… Не могу. Нельзя, чтобы с ним что-то случилось. Нельзя… Интересно, это наваждение – истинную пару, – как-то можно развеять? Если да, то я готова на всё!
Ладно, почти на все.
Я поднялась на ноги, решительно отряхнулась, почистила платье соответствующим заклинанием и осмотрелась. Что сейчас будет разумным выходом из ситуации? Что адекватный человек сейчас бы делал? Хм… Мне надо с кем-то посоветоваться. Зиг? И так понятно, что он скажет. Отец мой покойник, мама – не от мира сего. Барбара, Иоганна? Им ещё только не хватало о Людвиге рассказывать…
Бабушка! Как я могла об этом не подумать? Бабушка мне обязательно во всём поможет.
Решительно выдохнув, я отряхнула платье ещё раз, убедилась в том, что выгляжу прилично, и щелкнула пальцами, позволяя тёмному дыму портальной магии окутать себя с ног до головы.
…Когда дым развеялся, родового поместья и злосчастной груши рядом уже не было. Зато красовался скособоченный домик, а вокруг – простирался густой, непролазный лес. Бабушкино жилище, как всегда, полностью соответствовало правильному антуражу ведьминого дома.
Да уж, себе она не изменяет. Вне зависимости от того, как государство относилось к ведьмам, бабушка предпочитала максимально тихую местность, окруженную дремучим лесом, сквозь который ни один инквизитор не пролезет! Эх, надо было оставаться жить с бабушкой. Вот куда-куда, а сюда никакой суженый бы ни пришел!
Я заставила себя выдохнуть воздух и хоть немного успокоиться, хотя бы для видимости. Нечего пугать пожилую женщину своими нервами, а то она однозначно расстроится… И отправится сводить меня с моим "суженым". А что? Просто так отдавать государству унаследованное от маркграфа поместье, да семейное дело в придачу? Уверена, что у бабушки уже были весьма серьёзные планы, как бы его задействовать, и делиться ни с кем она не собиралась. В первую очередь с нашей распрекрасной страной.
Видам вообще не сделал для ведьм ничего хорошего, говорила она. А значит, и помогать нечего!
…Бабушкин дом, однако, значительно увеличился с моего прошлого посещения. Невесть откуда появился дополнительный этаж, да и фундамент стал массивнее, а сам дом – куда шире. И где только та ведьмина изба, которую я наблюдала два года назад? Кажется, доход с того крохотного предприятия, в работе которого я ничего не понимала и, махнув рукой, отдала бабушке, был далеко не таким уж маленьким, как она мне жаловалась. И досылать ей деньги тоже не следовало.
Она и без того неплохо жила.
Всё ещё удивленно осматриваясь и пытаясь убедиться в том, что это действительно дом семейства Аденауэр, я подошла к двери и постучалась. Нет, ну надо же, даже дверь – и ту бабушка изменила! Теперь здесь красовалась новая, цельная, а не сколоченная из кривых рассохшихся досок, что только на заклинаниях и держалась. И замки – не взломаешь просто так, если не знать, на какое именно заклинание бабка закрывается! Ну, или придется дожидаться, пока откроют…
Я покорно ждала, хоть это и заняло не так уж и мало времени. Пришлось стучаться целых четыре раза, причём в последний – уже нагло бить кулаком в дверь, а потом и ногой. В последние года у бабушки было совсем туго со слухом, но она всё так же ненавидела, когда кто-то вламывался в её дом.
Вот и сейчас, прежде чем мне открыли, я выслушала целую гневную тираду.
– Шоб руки поотсыхали! – капризным старушачьим голосом заявляла бабушка. – Шоб вы, как я, старая, пополам согнулись! Поналазяют тут всякие, а мне открывай! А шобы вам так же… – она наконец-то открыла дверь и уже вполне нормальным, бодрым голосом протянула. – А, это ты, Гертруда. Милости прошу, – бабушка посторонилась. – Дом фрау Маргрет Аденауэр всегда открыт для её любимой внучки!
Я усмехнулась и вошла, мельком глянув на бабушку. Фрау Маргрет с момента нашей последней встречи нисколечко не изменилась. Она была всё такой же высокой, стройной, сохранившей даже в старости прекрасную фигуру. Волосы, некогда ярко-рыжие, теперь были обыкновенного русого оттенка, и бабушка, как обычно, заплетала их в тугую косу и выкладывала венком вокруг головы. Карие глаза с нашим фамильным ведьминым огоньком сияли так же ярко, да и в целом, ба можно было дать от силы лет пятьдесят.
И кого там волнует, что ей уже исполнилось в два раза больше! Если ведьма или колдун сильны, они могут жить очень долго, в два-три раза дольше, чем обыкновенные люди. Наверное, за это нас инквизиция и ненавидит, им-то такое неведомо!
– Что ж, внученька, – проворковала бабушка. – Вижу, что тебя ко мне привело… Встретила наконец-то свою истинную пару? Не усидела дома?
– С чего это ты взяла? – тут же насторожилась я.
Конечно, я посещала бабушку не слишком часто, но хотя бы раз в месяц мы виделись! В основном, конечно, она ко мне в гости приезжала, но и я к ней тоже наведывалась! Так что то, что я прибыла сюда, совершенно не означало, что у меня в жизни случилась такая… Досадная неурядица.
Если выражаться мягко.
Очень мягко.
– Да как же, – пожала плечами бабушка. – Разве ж я не была молодой и влюбленной… Ах, – бабушка улыбнулась. – Какая любовь у нас была с твоим дедом! Мой Герберт был молод, красив, – женщина приобняла меня за плечи и потянула за собой, не забыв перед этим, впрочем, швырнуть нужным заклинанием в дверь. – Да, он не мог похвастаться большими деньгами, но зато из лица можно было воды напиться! Я влюбилась в него без памяти!.. Другое дело, – бабушка вмиг стала серьезнее, – что твой дед к умственной работе был не приучен. Ко мне, знаешь ли, и маркграфы сватались, и графья-бароны, да я что? Мне нужна была моя истинная пара! А что моя истинная пара оказалась петухом обыкновенным безмозглым, да ещё и дочери куриные мозги передала, так то уже другое дело… – Маргрет досадливо махнула рукой. – Ай, довольно вспоминать, всё равно он уже давно в земле лежит. У тебя, девочка моя, другая судьба.
– Почему ты…
– Говорю же, – перебила меня бабушка, – на лбу у тебя, Гера, написано, что ты встретила своего суженого! Встретила – и не знаешь, как с чувством бороться.
Я вздохнула. Бабушка всегда отлично понимала мои ведьминские проблемы, наверное, оттого, что сама была такая и передала мне свой дар. Я поражалась тому, с какой легкостью она умела заглядывать в души людям и как умело читала, что у кого на сердце лежало. Будто в книге! Конечно, смеялась ба, основное мастерство ведьмы-предсказательницы, в отличие от бытовичек, в том, чтобы хорошо в людях разбираться, да только и магия тут не последнюю роль играет.
– И чем он тебе так не нравится? – бабушка завела меня на кухню и, не слушая никаких возражений, усадила на стул.
Пришлось подчиниться. Спорить с ба всегда было себе дороже, и я устроилась на высоком стуле, сложила руки на коленях и оглянулась, пытаясь каким-нибудь образом отвлечься.
Здесь тоже многое изменилось. Бабушка сделала ремонт, мебель сменила, да и дом в целом стал гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда я сюда приходила.
– Тут всё так поменялось, – протянула я, пытаясь отвлечь Маргрет от изучения моей судьбы. Бабушка уже достала свои карты и теперь стремительно раскладывала их на столе, кажется, готовясь игнорировать любые мои возражения по этому поводу.
– Пф-ф-ф, поменялось! Тремя детьми меньше! – махнула рукой женщина.
– Мама забрала?
– Твоя мать заберет, как же, – скривилась она. – Она только и может, что языком трепать да новых мне в подоле приносить. Поживет неделю-другую, да опять убежит, с новым мужчиной шататься. Вот уж, отцовские гены паршивые! Ну ничего. Главное, что ты, девочка моя, ни от матери, ни от отца это не унаследовала! Ты как я, только одного всю жизнь любить будешь.
Я вздрогнула. Конечно. Хороша судьба! Любить только одного мужчину, каким бы он придурком ни оказался. Встретить истинную пару!
– Твоя мать же уже девство своё потеряла, когда пришел её возраст истинную пару встретить, – покачала головой бабушка. – Я предупреждала её: только к девице судьба может быть благосклонна! Не спеши, куда ты лошадей гонишь? Но она вот уж сколько мужиков к тому времени сменила! А ты у меня девочка чистая, – ласковая улыбка, озарившая бабушкино лицо, меня почему-то нисколечко не успокоила.
– Ты тоже была…
– Мне просто не повезло, – отрезала Маргрет. – Потому магия твоего деда и отпустила, что я с ним уже не нашла бы своего счастья. А тебе обязательно повезет! Ну, какой он? Рассказывай?
– А где братья-сестры? – тут же поинтересовалась я, рассчитывая, что удастся всё-таки сменить тему. Не сказать, что бабушка слишком сильно любила их, но заботилась же. А говорила, что их на троих меньше стало…
– Да в школы отдала! – махнула рукой бабушка. – Попросила знакомого колдуна, он мне порталы наладил, чтобы дети через них в город ходили. Так что у меня в первой половине дня теперь тихо. Скрываться-то больше не от кого, живем, как люди… Ну, говори же!
Я так и не нашлась, как ответить. Почему-то стало не по себе – и очень стыдно, что я не могу рассказать бабушке всю правду, как на духу. И вообще, не следовало мне рисковать, не надо было дверь открывать, тогда и никакую истинную пару бы не встретила!
Заметив моё замешательство, бабушка провела ладонью над картами, и те, зашелестев, перевернулись – не все, только те, которые должны были сказать что-то о моей судьбе.
– Вот как, – улыбнулась женщина. – Гляжу, молодой… Лет тридцать ему, совсем юнец! Колдун ведь? Колду-у-ун! – бабушка явно была довольна. – Хорош собой! Другая женщина на сердце не лежит. И род у него, гляжу, сильный, союз ваш, карты говорят, поможет тебе обогатиться, укрепить своё положение… Встретила ты его вчера. Молчат карты, что у него на уме, силен, паразит. Детей только от него иметь будешь, – бабушка зацокала языком. – Если захочешь. Счастливым ли брак будет? Не знаю уж, как повернет и как сами захотите…
– Да какой счастливый! – не удержалась я. – Если этот колдун, собака такая, инквизитор мой бывший!
На красивом лице бабушки не появилось ни единого следа злости или чего-то в этом роде. Она смотрела на меня с мягкой улыбкой, будто поддразнивала.
– Инквизиторы разве бывшими бывают? – изогнула брови она.
– Едва не сжег, – решилась я. – В последнюю секунду огласили, что Амьен завоевал Видам, и теперь у нас ведьм жечь не принято! Вот тогда и костер погасили. А он, между прочим, какой-то там восьмиюродный или семиюродный, скотина юродивая, племянник моего отца! И титул его наследует, как единственный официальный представитель рода! Зиг всё квохчет, чтобы я замуж за него шла…
– А что, зовет?
– В том-то и дело, что зовет, – кивнула я, отворачиваясь.
На глазах выступили слезы, и я попыталась украдкой смахнуть их, чтобы не опозориться перед бабушкой. Этого ещё только не хватало. Не простит она мне слабости, точно не простит. Бабушка – стальная женщина, в сравнении с тем, кто у неё был истинной парой, мне, наверное, вообще неслыханно повезло.
Только мне вот от этого не легче.
– Приехал вчера, а я, дура, дверь открыла… Переждать не могла!
– Что суждено, тому не миновать, – скривилась бабушка. – Сколько раз я тебе об этом говорила? Раз начертано тебе было встретить седьмого числа месяца своего суженого, встретила бы. Ближе к концу срока выталкивала бы тебя твоя судьба на улицу. Дом бы сожгла, тебя бы не пощадила, чтобы в руки твоего суженого толкнуть. Так что лучше так!
Я скривилась. Мне никогда не нравилось то, как бабушка относилась к предсказаниям. Да, они у неё всегда сбывались, но можно же было представить, что однажды всё пойдет по-другому! Но бабушка просто не оставляла вариантов. Она уверенно говорила, что читает судьбу, а судьба ей ясно говорит, чем всё закончится. И нечего носом крутить, не убежать мне никуда.
Пытаясь собраться с духом, чтобы рассказать свою историю до конца, я вперила взгляд в расшитый золотой ниткой воротник бабушкиного платья и нехотя начала с начала:
– Приехал он ко мне вчера и сказал, что нашим домом заинтересовалось государство. Мол, я незаконная наследница, только по крови, а у него кровь слишком жидкая, не хватает, чтобы получить наследство. И чтобы дом не забрала держава, он предлагает мне выйти за него замуж. Фиктивно! – на самом деле, откровенные взгляды, бросаемые на меня Людвигом, эту самую фиктивность ставили под большое сомнение, но я решила бабушке об этом не сообщать. – А я на него даже смотреть без дрожи не могу! Он ведь едва на тот свет не отправил…
Я умолкла, позволяя бабущке наконец-то выдать что-нибудь глубокомысленное, а она вместо этого только зло хохотнула.
– Ой, брешешь, родимая, брешешь, – заявила она, скрестив руки на груди. – Смотреть она на него без дрожи не может! Нравится он тебе, а ты носом воротишь, потому что решила для себя, что ненавидеть должна!
– Так он же…
– Инквизитор твой? Ну и что? Не казнил ведь. Не бил, ногти не выдирал, – отмахнулась бабушка. – Твой дед вот уж какое чучело безмозглое стало на старости лет, что и на это едва не пошел, едва остановила! Так что, моя дорогая, не крути носом. Соглашайся.
Я обмерла.
– Может быть, есть какой-то способ разорвать узы истинной пары…
– Забудь! – стукнула бабушка кулаком по столу. – Он тебе судьбой предначертан! Сойдетесь или нет, потом подумаете, а так и любимого потеряешь, и все деньги. Вижу, соблазнов на твоем пути будет – ого-го! И без него ты не пройдешь, не выживешь!
Я вздрогнула. Голос Маргрет изменился, выдавая, что она шептала очередное пророчество, а не просто запугивала меня, а я этого боялась до потери сознания. Пророчества бабушки всегда сбывались.
– Так что будь умной девочкой, – протянула она, впрочем, стремительно возвращаясь в свой нормальный вид. – Не надо глупостей! Согласись! Почему нет? Он же тебе нравится, красив, молод совсем. Будете вместе отличной парой. А если не сложится, так не сложится. Разбежитесь мирно, так хоть деньги при тебе останутся. Послушай старую женщину!
– Но если он…
– Знаешь, – женщина прищурилась, – был один колдун, и говорила я ему ещё с юности: не мил ты моему сердцу. Мне карты шептали: держись за этого человека, рядом с ним ты будешь богата и счастлива! Но нет. Поверила я зову сердца и сладким речам твоего деда, а потом страдала, когда первая страсть выгорела. Теперь смотрю на него и думаю: вот же глупа была… И его по миру помотало. Теперь мы уже не можем воскресить ту былую страсть, как бы ни старались. Даже если рука об руку дальше пойдем, всё равно уже будем друзьями, любовниками, но не возлюбленными, стары стали. А тебе так повезло! У тебя истинной парой одаренный оказался. Дай ему шанс, внучка… Не вороти нос. Не бойся. Коль такая удача по жизни выпадает…
Да уж, удача, от инквизитора с ума сходить!
– То надо ею воспользоваться. Обещай мне, что подумаешь!
– Обещаю, – выдохнула я покорно, поняв, что иного совета не получу. – Обещаю, ба.
Глава шестая. Людвиг
Поместье маркграфа фон Ройсса не поражало особенным внутренним убранством или роскошной архитектурой. Это место предназначалось не для того, чтобы армия врага, впечатлившись красотами, решила штурмовать чуть поласковее, а просто чтобы жить. Маркграф, насколько было мне известно, любил наслаждаться каждым своим днем и предпочитал наполнять собственное бытие множеством деталей, несколько… непривычных для обыкновенных людей. Так или иначе, а стоило только свернуть в один из побочных коридоров, что, будто кровеносная система, пронизывали поместье, и я тут же чувствовал горький привкус его магии.
Сомнений в том, что колдовала не Гертруда, у меня не было. Магия, рассыпанная щедро фон Ройссом, была определенно мужской и заточенной исключительно под его потребности. Вероятно, не просто так ходили слухи, будто, оказавшись в доме маркграфа, ни одна девица не могла ему отказать. Завороженные колдовской силой, девушки сами шли в широко распахнутые объятия фон Ройсса, и только потом, покидая уже его владения, понимали, что натворили.
Я усмехнулся. Да уж, неплохое наследство досталось Гере, но как же оно нуждалось в очищении!
Впрочем, девушка сделала всё, что могла. В обжитых ею комнатах было уютно, и Гертруда постепенно, миллиметр за миллиметром освобождала, очищала от чар маркграфа принадлежащее теперь ей поместье.
– И тебе не надоело? – проскрипела над ухом Берта. – Ходишь и ходишь! Она ещё тебе ни да, ни нет не сказала, может, вылетишь вон из этого поместья, аж засвистит за тобой!
– Не вылечу, – усмехнулся я. – Она согласится.
– И с чего ты так уверен?
– Она ведь не дура, – пожал плечами я. – Столько всего вложила. Разумеется, когда доберется обратно домой, поймет, что это место дорого ей обошлось. Не отказываются ведьмы просто так, по щелчку пальцев, от своего дома.
– Много ты знаешь!
– Уж побольше твоего.
Слукавил на самом деле, Берта-то прожила куда дольше, чем я, но возражать она почему-то не посмела. Только щелкнула клювом и недовольно отвернулась, всем своим видом демонстрируя, что жутко возмущена моим похабным поведением.
Я усмехнулся. В том, что мой фамилиар простит меня уже спустя несколько минут, сомневаться не приходилось, а вот долгое отсутствие хозяйки поместья, если честно, смущало.
Разумеется, я наводил о ней справки. Только последний дурак прибыл бы к почти незнакомой девушке, с которой сталкивался только когда пытался её сжечь, и даже не поинтересовался, одинока ли она или, может, давно замуж вышла. Но фрейлейн Гертруда Аленауэр, заявил мне один крайне любопытный бюргер из соседнего городка, седьмого числа дверь не открывает, а пятерых женихов в другие дни с лестницы спустила, пальцами щелкнув, а вообще одна да одна! И птица у неё есть, пылающая, видать, жених её заколдованный ведьмою коварной.
Ну конечно. Пока сплетники выговорят слово "фамилиар", у них и язык заплетется, а обозвать его суженым-ряженым – проще простого. Ну, а что пылающая птица больше на петуха обыкновенного похожа, так фантазия-то народу на что? Додумали!
Мне же было прекрасно известно: ведьмы старше двадцати, особенно которые ещё девицы, получают в наследство от старшего поколения дату, когда суженого своего встретят. Должно быть, нагадали Гертруде, что истинная пара её найдется какого-нибудь седьмого числа каждого месяца.
Я ещё тогда подумал, если откроет, значит, судьба.
Не прогадал.
Берта завозилась на плече, и я тоже насторожился. Рядом потянуло магией, яркой, сильной, но определенно куда более светлой, чем основной рабочий фон. Значит, вернулась всё-таки… Интересно, одна, или таки привела "суженого" своего в виде какого-нибудь деревенского идиота?
Я, не став тянуть, уверенно направился в обеденный зал, надеясь, что телепортация приведет Геру именно туда. Интересно было увидеть её первую реакцию. Она ведь поняла, что я – колдун?
Если не дура, поняла.
Хотелось бы верить, что не дура. Я себе с трудом представлял, как можно провести всю жизнь под одной крышей с глупой женщиной. А разговаривать с нею о чем?
Вспомнились почему-то слова покойного маркграфа…
– С женщиной не разговаривают, – перекривил я, ускоряя шаг. – Женщину…
– И что же ты собираешься делать с женщинами?
Я стремительно обернулся.
Гертруда стояла у меня за спиной, как будто выскочила из какого-то коридора. Злая, как сто инквизиторов, у которых из-под носа увели ведьму, она смотрела на меня так, словно собиралась проявить все свои боевые навыки. Но нападать, тем не менее, не спешила. Вспомнила о том, что в мире есть такие понятия, как осторожность и осмотрительность.
Нет, такую упускать нельзя!
– Замуж звать собираюсь. Тебя, – легко ответил я, решив, что рассказывать версию маркграфа не стоит, информация точно не для ушей Гертруды. – Так что, ведьма, определилась ты наконец-то, что делать будешь? Пойдешь замуж?
– Обязательно, – пообещала она, но как-то так, что мне совершенно в это обещание не верилось. – Но только после того, как ты, инквизитор, расскажешь мне о своих колдовских буднях. У какой ведьмы ты своровал силу?
Поразмышляв секунду-другую, свой смешок я предпочел оставить при себе. А то женщины, которые верят в такие отвратительные слухи и стереотипы, опасные женщины.
Возможно, Гертруда и не настолько умная, как мне хотелось бы верить. А жаль. Такой потенциал! Такая фигурка и личико…
И такая вкусная, сладкая магия.
– Её звали Магдалена, – сообщил я вкрадчивым голосом. – Магдалена Блау. Она была очень красивой женщиной, и пройти мимо неё, не влюбившись, было невозможно. Встреча с мужчиной из рода фон Ройсс показалась ей радостью, ведь фрейлейн Блау не была ни дворянкой, ни даже просто богачкой. О дворянстве ей и не мечталось. Деревенская девица, всю свою жизнь она провела в лесу, собирала травы и варила колдовские отвары. Конечно, в её сторону поглядывала инквизиция, но поскольку Магдалена не проявляла свою магию слишком явно, потому её и не трогали, не отправляли на костер…
– И что с нею случилось? – настороженно поинтересовалась Гертруда.
– Ну как что? Нет больше Магдалены Блау.
Судя по тому, как ведьма сжала руки в кулаки, моя шутка ей не понравилась.
– Умерла? – холодно поинтересовалась она. – И как же ты выпил из неё магию?
– Да чего ж умерла? Теперь зовется Магдалена фон Ройсс.
– Жена?! – ахнула Гертруда.
– Нет, – усмехнулся я. – Для жены не годится. Мать она мне.
Пламя, уже успевшее наплясать на костяшках пальцев Гертруды, моментально погасло. Неужели действительно поверила? Не бросится на меня, не попытается узнать больше?
Магдалена Блау и вправду была моей матерью. Правда, дар я большей мерой получил от отца, чем от мамы, но отца и в помине-то нет, а мама ещё жива, здравствует, хотя со мной отношения не поддерживает. Она ещё одиннадцать лет назад уехала в Амьен, когда инквизиция совсем уж одурела, а я вынужден был вступить в её славные ряды, чтобы самому не попасть под раздачу. Надо сказать, мать этот шаг ожидаемо не оценила.
Но она и отца никогда особенно не понимала, когда он упорствовал и хотел быть свободным и независимым колдуном, обнародовать свою силу, продемонстрировать дар всем живым. Додемонстрировался до того, что если б не помер от сердечного приступа, то оказался бы на костре через недельку-другую. Но не успел, и тем самым спас и мне, и матери жизнь.
А то пошли бы туда все трое.
– Мать, значит, – скривилась Гертруда. – Нельзя было сразу сказать?
– А нельзя было не верить в этот бред, что инквизиторы воруют у ведьм силу? – усмехнулся в ответ я.
– Я и не верила, – вскинулась девушка. – Но надо же было проверить! Кто знал, что сила у тебя наследственная? И… Не понимаю, – она нахмурилась. – Одаренный инквизитор! Это ведь парадокс!
Парадокс, да. Многие не верят. Или не хотят верить. Я и сам, если честно, был не в восторге, когда узнал о том, как наша братия привыкла прятаться от святой инквизиции, но куда деваться?
На костер никто не хочет.
И я не хотел.
– Так вышло, – пожал плечами я, рассматривая Гертруду. В полумраке коридора сделать это было трудно, но даже здесь она смотрелась выгодно.
Особенно эти каштановые, с легкой рыжиной волосы…
– Ну так что, – я сделал шаг вперед, подступая к девушке. – Пойдешь за меня замуж, фрейлейн Аденауэр? Разрешишь спасти наше общее наследство от коварного государства.
Она прищурилась, изучая меня взглядом, а потом внезапно решительно заявила:
– Разрешу! Я согласна!
Сказать, что я был поражен – не сказать ничего. На самом деле, я полагал, что она продолжит упираться, но ведьма смотрела на меня доверительно, так, как будто мы были тысячу лет знакомы. Улыбалась даже. Выглядела очень даже мило, кажется, не притворялась, по крайней мере, я хотел в это верить.
Странное дело. Не она ли убежала от меня прочь, только увидев, что я способен что-то наколдовать? И не она ли пыталась выставить меня за дверь?
Впрочем, да какая мне разница? Согласилась и согласилась! Не отравит она меня до свадьбы точно, а к тому времени я как раз успею убедить её в том, что наш брак – лучшее, что могло случиться в её жизни.
Не особенно сдерживаясь, я сгреб ведьму в охапку и склонился к ней, чтобы поцеловать. Девушка не особенно сопротивлялась, только немного откинулась назад, заставляя меня податься к ней, наклониться ещё ближе.
И в тот момент, когда наш поцелуй почти состоялся…
Укусила меня за губу!
Я отпрянул от ведьмы, от неожиданности выпуская её из своих рук. Гера, кажется, того и ждала. Она отскочила на полметра и с более-менее безопасного расстояния рассматривала меня, будто какую-то забавную зверушку, над которой было бы неплохо поиздеваться вот прямо сию секунду.
– Ха! – воскликнула она. – Наивный дурак! Ты думаешь, что я по-настоящему пойду замуж за инквизитора? Даже не надейся! Фиктивный брак, и спальни у нас будут в разных комнатах, понял? О том, чтобы меня целовать, можешь и забыть даже, а о большем – просто не мечтай.
– Надо же, – прошипел я. – Какие условия. А если я не соглашусь?
– Тогда иди отсюда, – пожала плечами девушка. – Невелика потеря. Выйду замуж за кого-то нормального, тоже с деньгами, получу другой титул, и тогда эти земли мне даром не нужны будут. Что такого сложного для ведьмы окрутить какого-нибудь барона? Или даже другого маркграфа! А может, он и вот это всё поможет мне за собой сохранить.
– Не пойдешь ты ни за какого барона или маркграфа, – скривился я. – Выдумываешь, чтобы меня позлить.
– А то ты, подумать можно, всерьез собрался отказываться от фиктивного брака!
Я смерил её недовольным взглядом.
– Досмотрщик прибудет через два дня, – наконец-то нехотя произнес, всё ещё не отрывая от Гертруды взгляда. – И он должен быть уверен в том, что мы с тобой – пара! Настоящая пара, а не какая-нибудь фикция. Он будет спрашивать и цепляться к деталям.
– И что ты предлагаешь?
Теперь тон Гертруды звучал по-деловому. Она явно больше не планировала никаких шалостей, напротив, была очень сосредоточенной, хоть и смотрела на меня с вызовом, словно показывала, что просто так не сдастся и на мои условия не пойдет. По крайней мере, если они её не устроят.
Но сейчас меня это мало волновало. Ничего, с ведьмой я разберусь и попозже, а вот от досмотрщика просто так не улизнешь. И с ним надо решать дела как можно скорее.
– Когда прибудет досмотрщик, объявим о нашей свадьбе. Публично, – твердо заявил я. – Пусть будет несколько лишних свидетелей… Позовешь своих подруг, например. Уверен, они с удовольствием сюда придут!
Судя по тому, как клацнула зубами Гертруда, она примерно представляла, зачем сюда придут её подруги. Им-то я инквизитором не представлялся! Наверняка женихи, а уж тем более одаренные, тут не такие уж и частые гости. Так что меня ждет ещё не слишком приятное испытание на верность в исполнении недалеких дамочек.
Пока меня проводили к дому фрейлейн Аденауэр, уже пытались всунуть приворотный пирог. Хорошо, что на колдунов такая зараза не действует, но уже то, что у той дамочки – как её, Барбара вроде бы? – такое есть про запас, мягко говоря, настораживает.
– Конечно. Приглашу и Барбару, и Иоганну, – протянула она. – Весь поселок приглашу! Маркграфы же свадьбу планируют. Пышную! С обязательными атрибутами в виде платья, торжества…
О, она планирует всё это отмечать? И сама же не хочет, судя по всему. Мне на зло?
Вот уж коварная женская натура!
– Конечно, – кивнул я. – Устроим подготовку к пышной свадьбе. Досмотрщику очень понравится, он будет в восторге от того, что мы пригласим его на торжество!
Кажется, это уже смутило Гертруду.
– В смысле, пригласим на торжество? – тут же поинтересовалась она. – А он разве будет присутствовать только при объявлении, что мы жених и невеста?
– Конечно, нет, – заявил я. – Это же досмотрщик. Ему надо доказать, что мы друг другу чужие люди, что брак этот по расчету как минимум, а лучше вообще фиктивный. Тогда его признают недействительным, земли у нас заберут, и будем мы с тобой без денег, без земли, но зато гордые и свободные как птицы.
Судя по всему, Гере не понравилась перспектива стать птицей. Даже очень свободной. Что ж, я мог её понять, далеко не каждому захочется выпускать из своих рук такие прекрасные земли, весь достаток, к которому она наверняка привыкла…
Само собой, она сделает всё, чтобы мерзкий досмотрщик убедился в искренности наших чувств!
Будет очень мило, если потом и сама проникнется своей актерской игрой, но, кажется, тут я уже немного размечтался.
– В таком случае, всю подготовку к свадьбе он проведет здесь. И на свадьбе будет… – протянула она. – И вопросы наверняка будет задавать… Тогда нам обязательно надо узнать побольше друг о друге! Чтобы он совершенно точно не смог нас подловить!
– Правильно мыслишь, – кивнул я. – Даже очень правильно. А ещё нам надо узнать, насколько быстро можно будет устроить свадьбу. Потому что после бракосочетания он точно ничего не сможет с нами сделать. И брак уже никто расторгать не станет, если его скрепят перед небесами.
Судя по выражению лица, не слишком-то эта перспектива радовала Гертруду, но ругаться она не стала, только досадливо махнула рукой.
– Увы, – заявила девушка. – С момента объявления помолвки и регистрации в городском Дворце Бракосочетаний, должно пройти четырнадцать дней. Минимум. И все эти дни мы будем упрямо притворяться женихом и невестой. И выполнять все местные традиции.
– Уверена?
– Уверена, – кивнула Гертруда.
И тут я подумал, что традиции, предназначенные для жениха, очевидно, не такие приятные, как бы мне хотелось. Иначе она бы уж точно на этом не настаивала.
