Текст книги "Личная ведьма для инквизитора (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Ещё и с такой коварной улыбкой, осветившей её довольно милое личико.

Глава седьмая. Гертруда

Я проснулась с мыслью о том, что больше всего на свете хочу сбежать. Право слово, это будет просто ужасно! Я даже в самом жутком сне не представляла себе, что однажды вынуждена буду выходить замуж за собственного инквизитора. И что я добровольно на это соглашусь. Чем я вчера вообще думала?!

Впрочем, нужно смотреть правде в глаза: головой. Отказаться – это точно не тот вариант, к которому следовало прибегнуть в нашей ситуации. Я прекрасно понимала, что тот досмотрщик, каким бы он ни оказался, просто так нас в покое не оставит. Либо попросит взятку, которую ему никто не будет давать по меньшей мере из соображений безопасности, либо будет пристально наблюдать за каждым нашим шагом.

Ни первая, ни вторая версия мне не нравилась.

– Ну чего ты такая печальная? – донесся до меня скрипучий голос моего верного фамилиара. – Чего ты кривишь губы? Радоваться надо! Твоя истинная пара зовет тебя под венец!

– Это не смешно, – скривилась я. – Зигги, это совершенно не смешно.

– А кто смеется? – поразился Зигфрид. – Моя прекрасная Гера, я только пытаюсь тебя подбодрить! Ну, давай будем вместе рассматривать все плюсы ситуации… во-первых, ты не станешь старой девой!

Нельзя сказать, что мне это грозило – в конце концов, даже самые одинокие ведьмы бывают куда счастливее, чем давно замужние неодаренные женщины, а с термином "старая дева" у меня ассоциировалась именно несчастная одинокая женщина. Но я решила не спорить против аргумента Зигфрида.

Наверняка он потратил немало времени просто для того, чтобы их придумать.

– Предположим, я счастлива – я не стала старой девой. Какие у тебя ещё аргументы?

– Ты выйдешь замуж за свою истинную пару, – всё тем же задорным тоном продолжал Зигфрид. – А значит, ты совершенно точно будешь любить своего молодого супруга!

Вот что молодого, так это точно. Людвигу точно было не больше тридцати. Перспектива выйти замуж за какого-нибудь столетнего мага меня совершенно не прельщала, даже если б он выглядел точно так же, как Людвиг, ведь разница в возрасте, ещё и такая солидная, обязательно дала бы о себе знать. А так я, по крайней мере, буду уверена в том, что этот премерзкий инквизитор понимает, о чем я говорю.

Но любить? Истинная пара – это не любовь. Это постоянное притяжение и влечение. Можно наслаждаться этой связью, но при этом любить кого-то совершенно другого. Можно полюбить свою истинную пару, но так же быстро перегореть по отношению к ней, как это случилось у моей бабушки.

Можно, конечно, влюбиться и провести всю жизнь счастливо вместе. А если вы будете истинной парой друг для друга, то ещё лучше! Ведь тогда мужчину и женщину связывает нерушимая нить колдовской связи, которую никому не под силу разорвать. Они влюбляются друг в друга без памяти, и дети у них рождаются самые могущественные, самые сильные и даже самые красивые.

Но вряд ли нам с Людвигом это светило.

– Вот не надо рассказывать мне про любовь, – закатила глаза я. – Какие-то ещё плюсы будут?

Уже заметив, как Зиг уверенно распушил хвост, я поняла, о чём он мне сейчас скажет.

– Конечно же! – заявил он. – Ведь я тоже наконец-то обрету своё счастье в союзе с прекрасной Бертой!

Я с трудом подавила желание швырнуть чем-нибудь в своего фамилиара. Какой, однако, эгоист! Распушил уже свой золотистый хвост и спешит доказать, что Людвиг – мужчина моей мечты. И всё ради чего? Чтобы ему разрешили проводить больше времени с какой-то вороной? Ну ладно, с вороном! Просто потрясающе, логика прямо на высшем уровне!

Но, впрочем, я и так вчера согласилась на замужество. Даже если фиктивное! Терять имущество, которое принадлежит мне по праву – это было бы слишком! И ладно б его пытался отобрать Людвиг, так нет, государство, которое и так в этой жизни мне дало только отопление в виде довольно яркого костерка под ногами, стремится влезть своими грязными лапами в спокойный уклад моей жизни и всё там переколошматить. Забрать всё, что после себя оставил отец.

Эх, но как же было бы проще, если б я ничего не чувствовала к Людвигу! Если б меня не сгрызало это отвратительное влечение к истинной паре! Сковывавшая нас с ним магия была куда сильнее, чем самообладание любой, даже самой могущественной ведьмы. Или колдуна. Но вряд ли Людвигом руководит что-то большее, чем элементарное желание мужчины получить себе хорошенькую любовницу на несколько ночей, а в придачу к ней ещё и гору денег.

Пусть даже не надеется, что он сможет навязать мне свои патриархальные взгляды! Вот найду способ избавиться от этого влечения, выжгу всё, что связывает нас, как истинную пару, и тогда он у меня попляшет!

Вероятно, я одевалась с таким сосредоточенным выражением лица, что даже Зигфрид, занятый своими мечтаниями о Берте, обратил на меня внимание. Он устроился на краешке кровати, распластавшись на ней, будто дохлый, и поинтересовался:

– И что за коварство ты задумала, моя дорогая?

– Какое коварство? – изобразила недоумение я. – Не понимаю, о чем ты!

– Всё ты прекрасно понимаешь, дорогуша, – проворчал Зиг. – Знаешь, о чем я говорю! Небось, твоя прекрасная головушка уже придумывает идеи, как бы это разойтись с собственным женихом, нарушить естественное течение твоей судьбы и всё такое… Так вот знай, я не позволю этому случиться!

Я закатила глаза. Ну конечно, в самый последний момент Зигфрид сожжет тот артефакт или то зелье, которым я захочу воспользоваться, своим пламенем, принесет себя в жертву, на несколько минут позабыв, что фениксы в огне не горят, а потом будет гордо рассказывать, что спас наш брак.

Ничего у него не получится! Пусть и не мечтает даже!

– Не надо подозревать меня в том, чего я не делала, – улыбнулась я, сделав пометку, что мой драгоценный фамилиар – не лучший помощник в коварном деле разрывания связи истинной пары. – И вообще, пойду я. Завтрак приготовлю, порадую женишка.

Зигфрид, всё ещё не преисполнившись доверием ко мне, к своей, между прочим, хозяйке, следовал за мною неотрывно вплоть до самой кухни, но там, вспомнив о том, что его не слишком большие размеры допускают случайное падение в кастрюлю, скрылся. Завтрак я, впрочем, приготовила без малейшего подвоха, да и сама тоже собиралась есть. Не время сейчас ссориться, нас с Людвигом в первую очередь должно интересовать общее дело.

Блюда с помощью магии всегда готовились куда быстрее, чем вручную, потому уже через несколько секунд я подала тарелкам знак рукой, велев им следовать за собой, и, гордо расправив плечи, направилась в обеденный зал. Людвиг, наученный прошлым опытом, уже был там, занял всё то же место напротив меня, упрямо игнорируя кресло для главы семьи.

Это в нём порядочность проснулась? Ой, нет, где там! Какая порядочность! Подлизывается просто, да и только! Только что ж у меня при виде него дыхание-то перехватывает…

Проклятая истинная пара!

– Доброе утро, – улыбнулся Людвиг. – Берта сказала, что ты звала меня на завтрак.

– Я? – усмехнулась в ответ, с трудом сдерживаясь, чтобы не развернуться и не уйти.

Или чтобы не поцеловать его.

– Не звала, но собиралась, – наконец-то решила я выбрать максимально похожий на правду вариант ответа. – Подумала, нам ведь нечего ссориться. Ты меня не сжег, я тебя проклясть не успела. Разошлись мирно. Теперь у нас есть кое-какие общие дела…

– И будущий общий брак, да.

– Хорошее дело браком не назовешь, – скривилась я. – Не думаю, что он будет очень счастливым. Если только ты не согласишься на развод сразу же, как только мы официально унаследуем всё и не переоформим это на себя.

Людвиг закатил глаза.

– Думаю, это не лучшая идея.

– Почему же?

– Потому что могут проверить и после, – пожал плечами он. – Я тут приготовил ряд вопросов, которые могут интересовать нашего досмотрщика. Взглянешь?

Я напряженно кивнула, и мужчина протянул мне свиток, на котором, очевидно, и записал все те основные вопросы, которые пришли ему в голову и ответы на которые нам надо было изучить. Интересно, писал вручную или воспользовался всё-таки заклинанием? Я вот очень редко писала от руки, всё чаще заговаривала перо, чтобы оно под диктовку само выводило нужные символы…

Решив, что оттягивать больше некуда, я потянула за край свитка… И ошеломленно заморгала. Он что, с ума сошел?! Я была уверена в том, что здесь десять, двадцать, тридцать вопросов, но список казался просто бесконечным. Я всматривалась в каждый из пунктов и была готова схватиться за голову. Такие мельчайшие подробности!

– Зачем нам знать это друг о друге?! – воскликнула я, с трудом сдерживая гнев. – Это совершенно ненужные подробности…

– Разве ты не понимаешь? Влюбленные часто делятся такими глупыми фактами друг о друге. Это примерный перечень того, что могут спросить обо мне. Думаю, для тебя надо будет подкорректировать часть вопросов, – усмехнулся Людвиг.

– Но мы можем быть едва знакомы! Встретились, влюбились и решили пожениться! – воскликнула я. – И тогда…

– Можем, – кивнул Людвиг. – Но я уже говорил с досмотрщиком. И сказал ему, что мы знакомы два года.

Я закусила губу.

– Зачем? – с трудом выдавила из себя вопрос, хотя и так примерно знала на него ответ. И прекрасно знала, что услышанное меня совершенно не порадует. – Ты же даже не мог быть уверен в том, что я действительно соглашусь на всю эту аферу!

– Я был в тебе уверен, – ухмыльнулся Людвиг. – Ты ведь умная девушка. Зачем тебе было отказывать мне? Особенно если учитывать, что это выгодно нам обоим.

Мне захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Досмотрщик теперь из-за этого заносчивого дурака свято уверен, что мы знакомы целых два года! Два года! Да, за два года можно узнать, например, и о курьезных случаях детства, и о том, были ли у нас чувства друг к другу, когда мы столкнулись впервые, и о первых юношеских влюбленностях… Конечно, у нас в Видаме была дурацкая традиция откровенничать друг перед другом, но её редко кто придерживался.

Считалось, что при заключении брака священнослужитель может спросить у брачующихся всё, что угодно, и они обязаны знать это друг о друге. Вот только по факту он предоставлял список будущих вопросов ещё за четырнадцать дней до свадьбы – минимальный срок, за который можно было выполнить все подготовительные работы и быть готовыми к браку, выполнить все эти дурацкие традиции, которые должны были проверить, насколько близки жених и невеста…

Ох, я ж с ума сойду за эти две недели!

– Мы не успеем выучить это за сегодня друг о друге, – вздохнув, наконец-то заявила я. – Не легче ли сразу сказать правду? В таком случае, мы хотя бы не опозоримся. Мне не хотелось бы оказаться посмешищем для всего поселка.

– На самом деле, – покачал головой Людвиг, – есть один способ узнать друг о друге куда больше. И быстро. Это магический способ, но ведь ты ведьма? Вряд ли тебе будет претить колдовская сторона ритуала.

Колдовская-то не будет, но, судя по вредной усмешке наглого инквизитора, там найдется чему меня смутить.

– И что же надо делать? – спросила я с вызовом, глядя ему прямо в глаза. – Скажешь или испугаешься, смельчак?

Мне хотелось как-то его подковырнуть, поддразнить, но на самом деле я чувствовала себя растерянной и испуганной. Зачем только согласилась? Ведь за ложь может быть довольно серьёзное наказание! До меня только сейчас дошло, что игра, в которую мы ввязываемся, точно не будет простой.

И, проклятье, четырнадцать традиций сближения вряд ли будут для нас такими простыми, как мне бы хотелось! Кстати, а этот умник хоть знает о том, в чём они заключаются?

Боюсь, что нет.

Но сначала надо хоть ответить на вопросы. Может, мы и первый этап пройти не сможем.

– Произнести заклинание, – усмехнулся Людвиг. – Всего лишь произнести заклинание… И обеспечить тесный физический контакт.

Я аж вскочила со своего места.

– Контакт?! Даже не надейся! – возмутилась я. – В постель я с тобой не лягу, даже если после этого всю твою биографию узнаю!

– Спасибо, не надо всю, – усмехнулся Людвиг. – Только важные факты. Мы не будем делиться чувствами.

Ох, порадовал! А что, постель тебя, скотину эдакую, не смущает? Как мило! Зато меня она очень смущает, и я просто так сдаваться точно не собираюсь!

Вероятно, выглядела я очень живописно, потому что, когда Людвиг поднялся со своего места, на его губах играла довольная улыбка, а в чёрных глазах светились яркие искры довольства.

– Не бойся, – протянул он. – Спать со мной тебе не придется. По крайней мере, пока что. Нам надо всего лишь поцеловаться. Этого будет достаточно, чтобы передать друг другу нужный объем воспоминаний. Только когда будешь читать заклинание, подготовь нужный блок информации… Оно там, на обратной стороне свитка.

Наверное, если б он сразу сказал мне о поцелуе, то я бы послала его куда подальше и заявила, что ни на что такое не пойду. Но сейчас ощущение облегчения было достаточно велико, чтобы я, тяжело вздохнув, кивнула и развернула свиток другой стороной к себе. Заклинание было достаточно длинным, но я понимала, что его объем таков лишь для того, чтобы успеть вспомнить всё, что будет передаваться.

Главное не сказать даже случайно этому гаду, что он – моя истинная пара. Это информация, которую можно даже от жениха скрывать, и досмотрщик, если он ведьмак, ни ща что не решится спросить о подобном в лоб, знает, что мы сможем ответить ему тем же, и он тогда обязан будет ответить на любой другой вопрос.

Заклинание очень легко запечатлелось в моей памяти, и я, закрыв глаза, закружилась вокруг своей оси, бормоча нужные слова себе под нос. Магия слоями окутывала меня, пряча от посторонних взглядов, будто в коконе. Колдовская сила сплеталась в тонкую паутину, и в неё я вкладывала все воспоминания, которыми хотела поделиться с Людвигом.

Не удержавшись, вложила туда и немного чувств, которые испытывала, когда меня собирались сжигать. Пусть наслаждается, сволочь эдакая! Ему, наверное, иначе просто не объяснить, почему я реагировала и буду реагировать на него негативно, какие бы сладкие речи он ни произносил сейчас.

На десятом обороте заклинание оборвалось. Я едва успела впихнуть в паутину последние воспоминания – о том, как я, будучи маленькой, злилась на маму за то, что она меня бросила, а ещё что мой любимый цвет – бордовый, и застыла. Перед глазами всё прыгало, и я с трудом сумела найти взглядом Людвига. Тот выглядел совершенно спокойным. Неужели заклинание так легко давалось?

Или он воспользовался им ранее?

– Теперь поцелуй, – твердо произнес он.

Я насторожилась. Если я хотела разорвать связь истинной пары, то должна была как можно скорее разорвать физический контакт, минимизировать любую возможную связь, чтобы потом было проще… Но отталкивать его сейчас было бы глупо, мы же всего лишь собирались обменяться информацией.

Людвиг обнял меня за талию, привлекая к себе. На какую-то секунду мне показалось, что в его чёрных глазах загорелось что-то вроде нежности, а потом он накрыл мои губы своими, запечатлевая это клеймо в виде поцелуя… И я сделала худшее из всего, что должна была: обвила его шею руками и ответила на этот поцелуй, ответила жадно, чувствуя себя последней дурочкой.

В какую-то секунду мне подумалось, что пора б уже и разорвать контакт, но вместо этого Людвиг только крепче сжал меня в руках. У меня перед глазами запрыгали воспоминания – его любимый цвет, кстати, синий, а мама правда красивая, и глаза у неё голубые-голубые… Это отвращение, которое он испытывал каждый раз, когда должен был исполнять служебные обязанности.

Последним чувством, захлестнувшим меня, было желание. Людвиг смотрел на кого-то и буквально сгорал от жажды сгрести девушку в охапку, вырвать её из инквизиторских пут и утащить куда подальше. Да, возможно, к себе в логово, в такой себе плен, но вряд ли той девице подобный плен был бы столь неприятен.

А потом она обернулась…

И я с ужасом осознала, что это на меня он так смотрел, когда привязывал меня к лишающему дара креслу. Дрожал от желания прильнуть к моим губам. И сейчас наконец-то смог это желание исполнить.

Я оттолкнула его, даже не понимая, что творю. В эту секунду мне больше всего хотелось ответить взаимностью, но это означало признать свое поражение.

– Даже не надейся, – прошептала я. – Чтобы меня завоевать, тебе придется очень постараться, а не просто обменяться воспоминаниями.

И убежала, искренне рассчитывая на то, что его больно ударило моими воспоминаниями о костре. И что в этот кокон воспоминаний не попало ничего, что обозначало его как мою истинную пару. Не хватало ещё, чтобы он узнал об этом!

Глава восьмая. Людвиг

Перед глазами до сих пор стояла картина, как она отчаянно кривилась от страха и отвращения. Ведьма смотрела на меня полными ужаса глазами, буквально дрожала от ненависти ко мне… И из-за этого было вдвойне стыдно за те чувства, что в тот момент испытывал пот отношению к ней я, кажется, толком не сознавая, что они не могут быть взаимными.

Ненавидеть инквизиторов было очень просто, на самом-то деле. Я тоже их ненавидел. Всем сердцем! Они едва не забрали у меня маму, отец сам себя довел до такого состояния, что ему оставалось либо умереть, либо утащить на тот свет всех, погибнув на костре.

Куда труднее было оставаться одним из инквизиции, не угасив толком в своем сердце это отчаянное отвращение по отношению ко всем инквизиторам. Каждый раз, вспоминая о своей профессии, я мысленно вздрагивал от отвращения, от омерзения, от которого сводило всё тело. За два года воспоминания угасли немного, и я уже почти успокоился, но Гера разбудила во мне старые чувства…

– Эй! – её голос, звонкий, красивый и такой нежный, заставил меня вздрогнуть. – Ты что, уснул, что ли? Нам к гостям выходить надо! А ты стоишь, смотришь в одну точку!

Я повернулся к Гертруде. Она стояла совсем рядом и полной отвращения совершенно не выглядела, так что я уверенно тряхнул головой, отгоняя куда подальше дурацкие мысли о том, что до сих пор ей противен. Был бы противен, целовала бы иначе! И я, собственно говоря, уже давно не мальчик, чтобы позволить таким глупостям встать на пути нашего общего дела.

– Ты права, – я усмехнулся. – Пора нам выйти к гостям. А то они уже явно недоумевают, для чего мы их собрали.

Из дверного проёме было хорошо видно то, во что превратился наш обеденный зал. Заклинания оплели оконные раны, украшая их зеленой листвой и весенними цветами, простые деревянные стулья теперь тоже обвивали колдовские растения. Во всём зале витали прекрасные ароматы, не оставляя и следа затхлости, которую приносила магия покойного маркграфа. Мы с Гертрудой неплохо потрудились, и теперь в зале действительно как будто должен состояться праздник.

Место во главе стола всё ещё символически пустовало. Мы оставили там кресло, которое однажды должно было смениться небольшим диванчиком или, возможно, двумя спаренными местами для супруга и супруги. Пока что же мы оба готовились занимать места почти во главе стола, первыми, но всё же не по центру, как будто на собственном празднике сами были гостями.

Что ж, можно сказать, так и есть. Только когда мы наконец-то поженимся, сможем сесть на то почетное место и вести себя, как полноправные хозяева. А пока что – занимаем места второго плана, поклоняемся человеку, которого и в живых-то больше нет. И магия этого места будет против, если кто-нибудь туда усядется. Ещё я или Гера – ладно, конечно, а если посторонний, могу себе представить, что его ждет!

– Ты так быстро собрала людей, – протянул я. – Есть опыт?

Из присутствующих я знал разве что Барбару и Иоганну, благодаря которым и попал, собственно говоря, в дом собственной дальней родственницы, теперь уже невесты. Остальные женщины и мужчины были мне незнакомы и, скорее всего, принадлежали к ведьминской общине.

– Одно заклинание – и всё готово, – фыркнула Гертруда. – Что тут делать-то… Впрочем, я и забыла. Инквизиторы до сих пор предпочитают пользоваться голубями! Очень сочувствую Берте, ей-то приходилось терпеть этих глупых существ!

Я улыбнулся, нисколечко не разозлившись в ответ на это её заявление. Гера, конечно, пыталась уколоть больнее, но на самом деле вполне предугадала поведение Берты. Та терпеть не могла голубей и всегда просила у меня разрешения клюнуть хоть одного из них.

Я в этом плане точно не отличался строгостью, потому почтовые птички частенько страдали от моего ворона-феникса.

Берта и Зигфрид, к слову, уже занимали свои места, устроившись на спинках предназначавшихся для нас стульев. Другие ведьмаки и ведьмы – а здесь все были представителями колдовской братии, – тоже пришли со своими фамилиарами. У некоторых были птицы, хотя и куда более обычные, кто-то пришел с котами, оказалось тут несколько крыс, одна жаба и полевая мышь, крохотная и пугливая, постоянно прятавшаяся у своей хозяйки за пазухой.

Знакомые уже мне Иоганна и Барбара были обладательницами фамилиаров-птиц. И обе – надо же, какое совпадение, – в спутники жизни выбрали себе голубей.

Как будто специально, чтобы моей Берте было веселее, и она с трудом сдерживала себя, чтобы никого из них не заклевать! Эти почтовые птахи и так раздражали бедняжку, а тут ещё и разговаривающие противнючими человеческими голосами и толком не выговаривающие половину звуков алфавита!

– Ну что, фрейлейн Аденауэр, – протянул я, подавая Гере руку, – пойдем, расскажем, каков был повод собраться здесь?

– Пойдем, – скривилась Гертруда. – Порадуем народ.

Нельзя сказать, что она очень сильно хотела рассказывать о том, что собиралась за меня замуж, но и не противилась, понимала, насколько важно успеть сделать это быстрее. Чтобы досмотрщику, когда он там прибудет, уже все могли сказать: да, мы жених и невеста.

Решив больше не тянуть, Гертруда, впрочем, безо всяких возражений вложила свою ладонь в мою, как и полагалось по традициям, и мы уверенно направились в обеденный зал.

Остановиться пришло уже через три шага; остановившись в метре от конца стола, я вдруг осознал, что идти к его голове и там из-за высоченной спинки главенствующего стула будет не лучшей идеей. Гертруда замялась, но, увидев то же, что и я, тоже решительно остановилась и внимательно осмотрела всех присутствующих.

– Добрый день, – поприветствовал я собравшихся, взяв инициативу в свои руки. – Мы с Гертрудой не думали, что будем озвучивать эту новость так быстро, но, поскольку все уже собрались и пока что готовы нас слушать… Мы с фрейлейн Аденауэр, – я заговорил быстрее, как будто опасался, что в последнюю секунду что-то мне помешает, – собираемся пожениться.

В обеденном зале воцарилась гробовая тишина. Все, кто до этого переговаривался, игнорируя наше присутствие, обсуждал тайком, какие из блюд лучше выбрать и хорошая ли кухарка Гера, или, может быть, она пользуется чужими заготовками заклинаний – все эти люди теперь повернулись к нам и, кажется, пытались понять, шутим мы или нет.

А как мило вытянулись лица Иоганны и Барбары! То, как они на нас смотрели, уже само по себе требовало внимания, и я с трудом сдержал улыбку, так и грозившуюся появиться на лице. Они что, в самом деле считали, что уже то, что просто проводили меня к дому Геры, предполагает, что я обязан на них жениться?!

Ах да. Кажется, ведьминская натура не всегда отличается от обыкновенной женской. По крайней мере, этим двоим их дар ума не добавил.

– Но ведь, – первой подала голос Иоганна, тряхнув своими тёмными, почти как у меня, волосами, – вы же родственники!

– Кровная родня! – подтвердила Барбара.

Или я их перепутал? Кажется, та, которая ниже ростом, светлее волосом и, мягко говоря, пухлее, звалась именно Барбарой. А высокая, худая – именно худая, не стройная! – и черноволосая, представлялась Иоганной. Впрочем, для меня эти ведьмы были похожими, как две капли воды, в первую очередь потому, что они обладали практически идентичными аурами. И не сказать, что в их энергетике я увидел что-то очень хорошее.

– Дело в том, – заметив, что я так ничего и не ответил, хотя должен был, заговорила Гера, – мы с Людвигом – очень далекая родня, и было бы сильным преувеличением считать нас братом и сестрой. У нас есть общие предки…

Зал ощутимо напрягся.

– В восьмом колене, – дополнил я, и все за исключением Барбары и Иоганны выдохнули с облегчением.

Всё, что дальше пятого колена, для магов не считается и вовсе. Кровь не вода, но такое далекое родство магия растворяет. К тому же, я унаследовал дар больше от рода фон Ройсс, но явно не от покойного магкграфа, слишком рознились наши чары. А Гера, кажется, пошла в свою бабушку, фрау Аденауэр.

Люди же с разным даром, если они не кровные и не двоюродные брат и сестра или что-нибудь столь же близкое по родству, даже не считаются родней. Скорее, одного рода, но кого б то волновало!

– Вот как, – зашипела Барбара – нет, это таки та русая толстушка, которая сейчас сверлит меня взглядом! И давно же вы знакомы, чтобы принять такое скоропалительное решение сочетаться браком.

– Два года, – елейным голосом ответил я и дополнил: – Мы с Герой решили пожениться уже давно. Именно для того, чтобы заключить официальный брак, я и прибыл сюда.

Судя по всему, Гертруду обязательно ждет допрос с пристрастием в исполнении подруг, как это она посмела ничего не рассказать им о своем романе со мной. Боюсь, дамочки будут сильно разочарованы, потому что подробностей им точно не дождаться.

В первую очередь потому, что их у нас нет.

Тем не менее, тишина, царившая в обеденном зале, становилась всё более напряженной. К счастью, какой-то колдун догадался громко захлопать в ладоши и воскликнул, совершенно не жалея своё горло:

– Ах, не будет больше в наших краях такой завидной невесты!

– Дурак! – расхохоталась его жена, хлопая мужчину по плечу, и все за столом дружно загоготали. Я благодарно взглянул на этого почти незнакомого мне человека – если б не он, пришлось бы выкручиваться как-нибудь иначе, но благодаря ему у меня появилась отличная возможность просто проводить Геру к столу и позабыть о неловкости.

Мы и вправду успели добраться до наших мест под аккомпанемент чужого смеха. Гертруда села напротив своих подружек, предусмотрительно предоставив мне место рядом с ними, и я на всякий случай нацепил на тарелку заклинание-детектор: с этих дамочек станется, они ещё подмешают мне какую-то гадость в еду, а потом только и думай, как дожить до следующего утра и не умереть от всепоглощающей любви к женщинам, на которых в нормальное время и не взглянул бы!

– Угощайтесь! – не то предложила, не то велела своим гостям Гера, призывно указывая рукой на тарелки. – Всё собственноручно приготовлено! Заклинания, основанные на моих долгих трудах и моем опыте!

– Ах, повезло кому-то, – хохотнули на другом конце стола. – Жена – хозяюшка! Разве найти жену лучше, чем бытовая ведьма!

– Ой, молчи, – ответили мужчине. – У тебя-то боевая! И то, что она до сих пор тебя не прибила, это вопрос времени. Правда ж, Сабина?

Сабина ответила что-то не менее колкое, но за общим гоготом я даже не различил ни слова. Женщина даже открыла рот, чтобы повторить свои слова ещё раз, но – не успела.

Ярко вспыхнула чужая магия, освещая весь и без того не слишком томный зал и поджигая несколько цветочных венков, а потом – аккурат на стоявшем во главе стола кресле, ещё и стоя на сидении ногами, – появился неизвестный мне маг, очевидно, господин проверяющий.

И, реагируя на его появление, кресло тут же засветилось черным.

Проверяющий мне не понравился. Совершенно. Притворно молодой, будто ему и двадцати пяти нет, с молочно-белой кожей, светлыми волосами до плеч – довольно широких, словно он сражался с кем-то или просто природа дурной силой наградила, – подтянутый, с неплохой фигурой, но не такой, как у настоящих боевых магов. И глаза эти наивно-голубые, первое же желание – их выколоть! Интересно, сколько ему на самом деле? Ставлю на то, что за сотню перевалило, маг сильный, а внешность по большей мере наколдованная. Обычно такие слащавые пареньки на самом деле обладатели рыжей козлиной бородки, плеши на затылке и довольно неприметной фигуры.

Но надо же как-то выделиться, да ещё и привлечь внимание прекрасного пола!

Амьенец. Что не наш, не видамский, тоже было написано у него прямо на лбу. И в голове этой явно не чистые помыслы.

Надо же! Ещё не сказал ни слова, а мне уже хочется швырнуть в него настоящим боевым заклинанием и размазать по земле.

Неужели нас навестил сам маг иллюзий? Да ведь не скажет! Будет простеньким заклинателем притворяться, потому что если его раскусят, то уж точно ни единого слова ему не молвят, знают, что с обладателями дара иллюзия лучше не связываться, сами целее будут!

Вот только креслу тоже не понравился наш ведьмак-досмотрщик. Сильно не понравился. Видать, ауры он не видел, иначе мигом слетел бы с этого кресла и по доброй воле даже не подошел бы к нему. Но колдовская сила так и клубилась вокруг незнакомца, стремительно оплетая его путами и готовясь сделать что-то очень плохое.

Народ даже есть перестал от неожиданности.

– День добрый! – поприветствовал нас маг, безошибочно определив среди присутствующих своих главных жертв: меня и Геру. – Меня зовут Казимир Хогберг, и я прибыл сюда с целью… – он ещё раз смерил зал взглядом. – Простите, а что тут происходит?

Ничего не происходит. Но обязательно произойдет, если этот надутый петух немедленно не слезет с кресла! Насколько я знал маркграфа фон Ройсса, он очень сильно любил это кресло. Настолько, что немалая часть его магии, а именно та, что наполнена силой личности, впиталась именно в этот предмет.

И никому, а уж тем более честолюбивому маркграфу, не нравилось, что по нему самым наглым образом ходили ногами. Сейчас он взбрыкивал, искренне желая высвободиться, столкнуть с себя совсем уж потерявшего всякий страх мужчину, топтавшегося по нему.

Понимал ли это Казимир? Очень сомневаюсь. Как по мне, этот горделивый, лишенный всякой скромности мужчина вообще очень мало что понимал и уж точно не знал границ разумного, необходимых ему, чтобы общаться с такими магическими предметами.

Судя по тому, как щурилась, присматриваясь к креслу, Гертруда, она тоже прекрасно могла предсказать невеселую судьбу Казимира. Но говорить нашему проверяющему о том, что его ждет, девушка по понятным причинам не спешила.

Что ж, это нам на руку. И если Гере не понравится это смазливое нечто, тем лучше для неё! Потому что я могу себе представить методы этого…

Казика.

Жил у меня сосед Казимир, и вот его мать назвала Казик. Как по мне, очень логичное имечко для этого противного мага. Надо будет сказать Гере, может, хоть повеселю, и она не будет так на меня злиться. Потому что пока что наши отношения далеки от идеальных для жениха и невесты.