Текст книги "От января до марта один шаг (СИ)"

Автор книги: Алиса Стриж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Часть 3. Упрямец. Глава 1

На следующий день за столом Аластр так и не появился, чему Леда была даже рада. Ковыряясь в своей тарелке с кашей, девушка размышляла о вчерашнем вечере. Только она к графу привыкла, только начала относится к нему чуть лучше, как он дал ей новый повод для неприязни. Это ее угнетало. Она не могла поверить в то, что приличный, вроде, человек мог делать то, что делал граф.

Ретео – необычно тихий и явно не выспавшийся – так же как и она до сих пор не притронулся к еде. Бабушка графа не спустилось – в последнее время у нее совсем начали отказывать ноги, и она была вынуждена есть у себя в комнате. Горн, быстро съев свою порцию, удалился восвояси, не став спрашивать о причинах общего уныния. Только после этого казначей поднял на девушку измученный взгляд и сказал:

– Ты уж прости нас, хорошо? И меня, и Аластра. Ведь я тоже виноват. Я всю эту кашу с тобой заварил...

– Не думаю, что ты виноват, – насупилась Леда и, припомнив слова медальона, добавила. – Не ты же на мне женился, чтобы принести в жертву на алтарь своей идеи! Прав был вчера медальон – ничем вы не лучше Январь

– Мдам... в чем-то ты права, – тяжело вздохнул Ретео. Он закусил губу, будто борясь с собой. Явно ему было что сказать, но он все же смолчал, а Леда не имела никакого желания дознаваться.

– Так если я права, почему вы всем этим занимаетесь? – спросила она. – Это же ужасно!

 – Я давно ему об этом говорил, – насупился Ретео. – Но попробуй разубеди Аластра. Если уж он во что-то уперся, то его не остановишь.

– Я вот только не понимаю, чего он мне рассказал-то? – фыркнула Леда. – Жила бы себе и жила спокойно. Я ведь уже почти смирилась с тем, что он меня недолюбливает, даже вроде хорошо к нему начала относиться...

– С чего ты взяла, что он тебя недолюбливает? – удивился Ретео. – Знаешь, Леда, если бы ты ему не нравилась, он бы совсем иначе себя с тобой вел. Не в любовном, конечно, плане, не думаю, что он на такое вообще способен. Но насколько я его знаю ты ему пришлась по душе. Ты бы видел, как он с прочими своими женами обращался!

– Не рассказывай, – закрыла лицо руками Леда. – Я не могу ненавидеть его еще больше, чем сейчас.

– Да ничего там такого нет, – пожал плечами Ретео. – Он просто с ними не разговаривал. Вообще. Ни слова, ни полслова. И за столом они с ним, как часть его семьи, не сидели. Первая попыталась, так Ал ее выгнал. И уж тем более он ни одной из них наши секреты бы не раскрыл.

– Так мне-то почему открылся? – тяжело вздохнула Леда. – Я-то чем такая особенная?

– Ну знаешь, – Ретео тяжело вздохнул. – У меня такое чувство, что он решил поискать в твоем лице союзника. Он сначала знаешь как ехать свататься к тебе не хотел? Брыкался, пинался, ругался, но... выбора другого у него не было. Медальон же висел уже у тебя на шее. А когда он узнал, ну... и про то, как ты одна выжила, и про то, что твой отец сделал... он подумал, видать, что ты – такая же как и он. Что ты тоже Январь смерти желаешь и готова будешь ему помочь, бороться с ним плечом к плечу. К тому же ты так всегда к нему дружелюбно относилась. Черт возьми, я его таким веселым в последний раз видел в тот день, когда мы этот треклятый медальон из того засыпанного подземелья вытащили.

Леду очень больно кольнуло слово «мы». Все же Ретео нравился ей куда как больше хмурого и мрачного графа. Не хотелось даже думать о том, что они вместе измывались над людьми. Однако слова казначея ее немного удивили и самую малость обрадовали.

– Просто Ал всегда такой хмурый, – добавил Ретео. – Уж можешь мне поверить, я его чуть ли не с пеленок знаю. Мы оба родились и выросли в этом замке. Вы с ним на самом деле очень похожи, Леда. Оба боролись за свою жизнь все детство.

– Да какая борьба за жизнь может быть у графа, – поморщилась Леда.

– Ты не знала его отца, – нахмурился Ретео. – Не надо так пренебрежительно, красавица. Были моменты, когда мы думали, что Аластр просто умрет от побоев.

Ощутив стыд за свое пренебрежение девушка решила извиниться. Она слышала о жестокости прошлого графа, но как-то не предала этому значения. Только она открыла рот, чтобы высказать свои соболезнования, как дверь в зал распахнулась и вошел Аластр. Вид у него был всклокоченный и какой-то рассеянный. Ретео застонал, запрокинув голову.

– Великие двенадцать, когда же ты уже свалишься от усталости, изверг! – сказал он в потолок. – И так всю ночь искали этот чертов Клык, нету ничего о нем в наших записях, успокойся уже!

– Врешь, зараза! – граф, под глазами которого залегли темные круги, победоносно положил перед Ретео раскрытую книгу. – Надо было просто покопаться подольше!

– Если бы я задержался еще хоть на минуту, то вырубился бы, – нахмурился Ретео. – Ты хоть с Ледой-то поздоровайся.

– Да-да, доброе утро, – рассеянно глянув на жертвенницу, сказал Аластр, а потом снова уткнулся в книгу. – Вот здесь, смотри! Гора Вой!

– Ну да, старая сказка про воющую гору, чего такого-то? – почесал в затылке Ретео.

Леда скрестила руки на груди. Она думала, что граф хотя бы будет смущен ее присутствием, но он не обращал на нее ровным счетом никакого внимания. Видимо, их вчерашняя ссора забылась им, как и все его злодеяния.

– А того, – победоносно, широко улыбнулся Аластр. – Что гора эта была некогда в два раза выше и уходила под углом вверх. По легенде гора разозлилась на живущих под ней людей и обрушила им на головы град камней. Вечно эти сказочники все переврут до безобразия!

– Ну и что? – удивился Ретео. – Не понимаю, к чему ты клонишь?

– Да к тому, что в тех краях как раз был соболий промысел, – сказал Аластр. – Деревня даже так называлась – Соболевка. Покопавшись, я узнал так же и то, что гора начала выть именно после того, как обрушилась. Стало быть ее вполне могли переименовать. А самое приятное – она как раз далеко на западе от того храма, где мы с тобой нашли медальон. И датируются эти сказки примерно нужными нам годами.

– Поверить не могу, неужели нашли? – округлил глаза Ретео. – Ты кого-нибудь на разведку послал?

– Да, послал, – ухмыльнулся граф. – А еще отправил почтовым голубем письмо Вадгриму. В общем как только вернется разведчик, я возьму с собой несколько толковых стражников и отправлюсь туда.

– Вот и славно, – улыбнулся ему Ретео. – А теперь иди-ка ты спать. А то выглядишь как живой покойник. Смотреть на тебя страшно.

И тут Леда не выдержала. Она поднялась со своего места и, с вызовом глянув на графа, сказала:

– Прекратите всем этим заниматься, пока еще кто-нибудь не умер!

 «Хотел, чтобы я боролась, чтобы не была мямлей? – подумала она. – Так получи не мямлю».

Аластр, посмотрев на нее, скривился как от зубной боли, Ретео покачал головой.

– Ой зря ты это сказала, – пробурчал казначей, предусмотрительно отодвигаясь чуть дальше.

– А что ты мне предлагаешь? – вкрадчиво спросил граф. – Сидеть у себя в замке и надеяться, что ситуацию исправит кто-то другой? Ждать рыцаря в блестящих доспехах и на белом коне? Прости, Леда, но те времена давно прошли...

– Хотя бы не убивать людей, – парировала Леда. – Правильно вчера медальон сказал – ты...

– Это не одно и то же! – отрезал граф. – Январь забирает женщин, которые могли бы родить детей, а я убирал с улицы пьяниц и бездомных, выкупал из тюрем убийц...

– А они что, не люди что ли?! – еще больше разъярилась Леда. – Мало ли, из-за чего они могли оказаться на улице или спиться?! Вдруг их обманом туда вытурили, или у них, например, дом сгорел? А убийцы – мало ли кого они убили?! Может, такой человек убил бандита, пристававшего к его дочери? Вы об этом подумали?

– Лучше бы ты дальше оставалась тихой и покорной девушкой, чем несла такую чушь! – взвыл граф. – Подумай сама, эти люди гадят, воруют, убивают ради еды. Они уже и не люди вовсе, а помойные крысы! Да даже бездомные собаки лучше них!

– Ну хорошо, пусть так, хотя я и не согласна, – махнула рукой Леда. – Но ваши жены?! Они что, тоже хуже помойных крыс? Они могли бы прожить долгую и счастливую жизнь. А что получили? Глупую, бесполезную смерть ради осуществление странной идеи какого-то графа!

Аластр прикусил губу и посмотрел на девушку глазами, полными ярости. Ему явно нечего было сказать.

– Я бы еще поняла, если бы идея была хотя бы немножко хорошей, – продолжала напирать на него Леда. – Но воскресить мятежника, это же надо додуматься до такой замечательной мысли! А вдруг он после возвращения к жизни возьмет, и уничтожит мир? А вдруг он окажется еще хуже Январь?

– Думаешь, я такой дурак? – поднял бровь граф. – Думаешь, я просто так собирал записи о нем, рискуя жизнью? Думаешь, если бы я узнал о том, что он – действительно жестокий злодей, каким его преподносят легенды, я бы стал пытаться его воскресить? Все гораздо сложнее, Леда. Во много раз.

– Да, ты просто не знаешь. О чем говоришь, – примкнул к графу притихший Ретео. – Я вообще не понимаю, как этот бог мог кого-то убить. Ты просто спустись в подвал и почитай. Столько много нового узнаешь!

– А вдруг там все лож? – нахмурилась Леда, ощущая, как ее уверенность дает трещину.

– Этим книгам более семи сотен лет, – пожал плечами граф. – Ты понятия не имеешь, как определить возраст книги, а вот я знаю. И я говорю тебе – они подлинные. Мы находили их вместе с кладами, в сундуках. Выкупали за бешенные деньги у опальных жрецов и староверов. Ездили за ними в другие страны. Порой нам их просто приносили – чтобы мы сожгли или передали их королю. И все они – подлинные образчики истории. Если ты не веришь мне на слово – я могу показать тебе, как определяется возраст. Посмотришь сама.

– Но это... дело не только в Марте, – вдруг добавил Ретео. – Дело и в Январь. Легенды о ней тоже явно были кем-то переписаны. Глянуть на старые – так кровь стынет в жилах от того, что она творила. Такое ощущение, будто после становления единственно богиней она постаралась переписать историю, чтобы к ней лучше относились.

– Но... – хотела еще что-то возразить Леда, однако граф прервал ее уже гораздо мягче.

– Давай ты спустишься в подвалы и почитаешь. Ты ведь любишь читать, Леда. Ты ведь как раз хотела понять, что Март за человек. Ну вот тебе шанс, можешь брать книги. Только, уж прости, выносить их оттуда нельзя.

– Хорошо, – тяжело вздохнув, опустилась на свое место Леда, а потом, ощутив укол стыда за свою вспышку, добавила. – Извините меня... просто... просто я так надеялась, что все, теперь-то моя жизнь в безопасности. А теперь я узнаю о том, что из-за этой... железяки, – она ткнула в медальон, – жить мне осталось чуть меньше года. Потому извините...

– Ну, – дернул плечами Ретео. – Я думаю, что когда Март возродится, то снимет его с тебя. Может, все обойдется?

– Можешь даже со мной в пещеру отправиться, если тебе неймется его снять, – предложил Аластр. – Этот Соболиный Клык не так уж и далеко. Два с половиной дня пути на карете, если быть точнее.

– Нет уж, потерплю, – буркнула Леда. – Лучше проводите меня в подвал... я уже сыта.

Часть 3. Упрямец. Глава 2

Тяжело вздохнув, Леда отложила в сторону очередной увесисты томик.

Сначала, решив докопаться до истины, она думала, что просто просмотрит пару старых легенд и уйдет в свою комнату вышивать на платье узоры. Как же она ошибалась. Старинные книги оказались куда как интереснее всего остального. Из темной комнаты, украшенной скульптурой мятежника, она выбиралась только чтобы поесть и поспать. Впрочем, это того стоило.

За те шесть дней, что она изучала книги, у нее в голове проросло и крепко укоренилась одна простая истина. До переворота Марта все обожали. И было за что. Даже настроенная очень и очень скептически Леда прониклась к этому безобразнику неким подобием симпатии. У нее в голове не укладывалось, как такой веселый, помогавший в свое время беднякам бог мог вообще кого-то убить. К тому же в легендах он часто останавливал казни даже страшных преступников, проучивая их по-своему. Кто-кто, а Март всегда боролся против убийства.

Зато Январь в старинных сказках представлялась в совсем уж дурном свете. В тех преданиях, что Леда читала до этого, богиню рисовали как красивую, мудрую и справедливую леди. Да, она была строга, но не более того. В старых же сказках Январь напоминала больше чудовище, чем человека. Она убивала любого неугодного, выставляя это как наказание за несуществующую провинность, она плела интриги и смешивала людей с грязью, она обманывала и подставляла.

«Неудивительно, что она заставляет приносить себе жертвы, – в какой-то момент подумала Леда. – Ей же нравится убивать!»

Этот контраст между победительницей Январь и проигравшим ей Мартом ощущался очень и очень хорошо. Март проказничал. Он проучивал воров, заставляя их сознаться в своих преступлениях и вернуть награбленное. Он подкидывал добрым беднякам карты сокровищ. Он, прикинувшись странником или менестрелем, примыкал в бродягам и помогал им найти свой путь в жизни. Он заставлял влюбляться друг в друга стариков, водил хороводы с бедняками и влюблял в себя девушек. Что же делала Январь? Она путешествовала по земле в карете, останавливаясь то в одном городе, то в другом. Если кто-то смел преградить ей путь, даже ненарочно – она безжалостно убирала мешавшегося ей человека. В городах она могла запросто разорить лавку, где ей продали подгнившее яблоко, или заставить замерзнуть бедняка, непочтительно попросившего у нее монетку. Она, будучи божественно красивой, влюбляла себя мужчин, уводя их от семьи, а потом бросала с разбитым сердцем. Она доводила слишком красивых женщин до самоубийства. А что самое главное – она не испытывала из-за этого никаких угрызений совести.

Дверь наверху хлопнула, и Леда, отвлекшись от очередного томика, обернулась. На лестнице послышались голоса Ретео и Аластра, они о чем-то довольно громко переговаривались. Мужчины влетели в тесную подвальную комнату так стремительно, будто за ними гнались, и Леда забеспокоилась – не случилось ли чего. Однако, как оказалось, они были не одни. За ними спустился парень, которого раньше жертвенница не видела – тощий, совсем еще молоденький, с только-только начавшими прорезаться усиками.

– Леда, знакомься, это Шур, он свой, – представил замешкавшейся девушке незнакомца Ретео. – Аластр отправлял его к горе Вой на разведку. Вот, приехал, и мы решили, что тебе тоже будет интересно послушать.

Девушка нахмурилась. Читать-то ей было интересно, но вот влезать во всю эту авантюру с воскрешение мятежного бога ой как не хотелось. Однако, смолчав, она поднялась со своего места и сделала книксен. Шур, заулыбавшись и покраснев, отвесил ей поклон чуть ли не до земли. Пялился он на нее с неприкрытым восторгом. Приметив это, Аластр дал парню подзатыльник.

– Бросай-ка ты слюни пускать на мою жену, – сказал строго граф. – К делу. Что там?

От слов «моя жена» Леда покраснела. Иногда она начинала забывать, что действительно является женщиной графа, ведь тот не касался ее и пальцем. Впрочем, они с Аластром почти не разговаривали. Леда была все еще зла на него и ничего не могла с собой поделать.  Она отвечала на его вопросы, если он спрашивал, однако старалась ограничиться скупыми «да» или «нет» и побыстрее скрыться от него в подвале.

– А, ну да... – почесав затылок, сказал парень. – Доехал я до того... до той горы. И, ну.... ворота тама.

– Ворота? – удивился граф. – Какие такие ворота?

– Да я это... того, – замялся парень. – Приехал сначала, ничего не понял, начал кругаля вокруг нее давать, ну и вижу – пещера. Ну, я лошадь привязал, стало быть, полез туда. Прошел шагов сто вглубь с факелом, а там – ворота. А за ними воет что-то, ходит, будто живое что.

– Как они выглядят? – спросил Аластр.

– Кто за дверью-то? – переспросил разведчик. – А почем мне знать? Я ж зрить сквозь стены не обучен, а зазора там нет, я искал.

– Да нет, дубина, ворота как выглядят? – спросил граф раздраженно.

– А, ворота, – хлопнул себя по лбу парень. – Стало быть  большие, сверху полукруглые. Из металла какого-то. Толь медь, толь бронза – пес знает, я не кузнец. Запертые. Я как не дергал – даже не шелохнулись. А что самое чудное – нет никакого для ключа разъема. Я как только не искал. Думал, мож каким механизмом открываются – надавить там надо, иль еще как-то. Короче так я их и не открыл.

– Магия? – спросил Ретео с сомнением.

– Возможно, – поднял бровь граф. – Однако тогда у нас большие проблемы, ведь это магия богов. Может еще что-то припомнишь, парень? – повернувшись к разведчику, спросил он с надеждой. – Может, какие-то письмена или рисунки на воротах были? Или они просто гладкие?

– Не, там все в узорах, – сказал парень. – В разных всяких.

– Как выглядят? – заинтересовался граф. – Нарисовать сможешь?

– Не, я ж не всматривался, – пугливо чуть отступил парень. – Но так, всякое, что на гербах и флагах рисуют. Цветы какие-то, вроде лилий, звери.

– Цветы, говоришь? – удивился граф, а потом попросил Леду. – Достань-ка медальон.

Девушка вытянула ненавистное украшение из под сорочки и продемонстрировала его Шуру. Тот активно закивал.

– Да-да, и металл тот же.

– Золото? – удивился Ретео. – И ты, дурень, не знаешь, как выглядит золото?

– А с чего б мне знать? – пожал плечами парень. – Я ж в жизни в руках даже золотой монетки не держал.

– Слушай, Ретео, – нахмурился граф. – Возьми этого парня и иди, выдай ему золотой. Он заслужил. А потом распорядись, чтобы собирали для меня зимнюю дальнюю карету. Так же подготовь запас еды на двоих. И четырех стражников мне найди.

– Не маловато ли? – прикинул Ретео.

– Возьму больше – буду привлекать ненужное внимание, – нахмурился Аластр.

– И то верно, – улыбнулся ему Ретео а потом, панибратски обняв за плечи пребывающего в шоке парня, сказал. – Ну, пошли, приятель. Выдам тебе твою получку.

– Ваше величество, да я, да вы, да боги вас пусть благословят! – чуть очухавшись, кинулся на колени парень.

До Леды же вдруг дошло, что Аластр велел готовить еду на двоих, и спросила осторожно, испытывая нехорошее предчувствие:

– А вы с Ретео вместе поедете? Кто же тогда за главного останется в замке?

– Не с Ретео, – нахмурился граф. – Я еду с тобой. И будь добра, не заставляй меня тащить тебя силком в карету. Если мои предположения верны, то висящий на твоей шее медальон откроет эту дверь. А если не откроет, то будем торчать в ближайшем к этой горе трактире до тех пор, пока Март не скажет нам, как ее отрыть.

Леду прикусила губу. Ехать ей не хотелось, но и деваться было некуда. Она хотела уже поспорить, но, поймав умоляющий взгляд Ретео, тяжело вздохнула.

– Хорошо, я согласна, – сказала она. – Надеюсь, в карете будет тепло...

Часть 3. Упрямец. Глава 3

Следующие два дня прошли в суматошных сборах. Слуги сновали по коридорам, наполняя корзины едой и нужными в дороге вещами. Леда тоже собралась – правда, уже утром перед отъездом. Чувствуя себя заправской бандиткой, она сунула в сапог кинжал и прихватила книгу из библиотеки замка. Только после этого она вышла из спальни и, в сопровождении Лилы, отправилась во двор, где уже ждала карета.

Карета оказалось необычной. Вместо больших резных колес у нее были широкие полозья как у саней, а в окнах стояли двойные стекла. Леда забралась в нее по лесенке и уселась на обитое синим бархатом сиденье. Вслед за ней влез и Аластр. К удивлению девушки в просторном салоне оказалось тепло. Жар исходил от висящей над потолком лампы, внутри которой горел всего один уголек. Заботливые слуги подали графу шкуры, которые он разложил на сиденьях и полу.

Дверь закрыли. Оказалось, что она очень плотно подходит благодаря толстому слою войлока. Леда эксперимента ради подставила руку к предполагаемой щели, но сквозняка не ощутила.

–  Не замерзнешь, – сказал ей граф со смешком. – Видишь эту лампу на потолке?

– Да, но разве уголь не остынет? – удивилась Леда.

– Это не уголь, это дары Июля, – сказал Аластр с некоторой толикой гордости в голосе. – Раньше, до воцарения Январь, бог лета дарил их хорошим людям, чтобы они могли пережить зиму. Такой камень всегда горячий. Кстати, ими отапливается часть комнат в замке. Может, замечала, что даже при потухшем камине в твоей комнате тепло?

– Замечала, – кивнула Леда. – Так вот оно что...

– Так что можешь не волноваться, не замерзнешь, – повторил свои слова граф, а потом, добыв из-под сидения книгу, уткнулся в нее. На улице кто-то свистнул, и карета плавно двинулась со двора замка.

На этом их разговор и закончился. Читая, Леда изредка, украдкой посматривала на графа. Она уже не злилась на него так сильно. Ей даже начинало казаться, что она переборщила, и в словах графа есть некое рациональное зерно. Но смириться с тем, что он убивал людей, она все равно не могла. От одной этой мысли ей становилось тошно.

Поездка оказалась чуть интереснее, чем она думала. Каждые несколько часов они останавливались у какого-нибудь трактира. Поили лошадей, ели сами, давали отогреться вознице и четырем сопровождающим их стражникам. Впрочем, на улице было не так уж и холодно. Все остальное время, пока они ехали, Леда читала. Больше заняться ей было нечем, и она уже жалела, что не взяла еще одну книгу – оставался последний десяток страниц.

Темнота настигла карету в пути, и читать стало невозможно. Отложив книгу, Леда закуталась в шкуры. Аластр уже давно дремал на своем месте. Во сне лицо его разгладилось, и Леде даже показалось, что он вполне неплохо выглядит, когда не хмурится. За окном уже какой час стоял сплошной стеной лес и падал с небес снег. Леда очень беспокоилась за возницу и стражников на лошадях – на улице наверняка сильно похолодало после наступления сумерек

Девушка устроилась поудобнее. Она понимала – скоро, скорее всего, они доберутся до дома барона, где их ждет теплая постель и вкусная еда – но все равно решила подремать. Закрыв глаза, она припомнила свою старую жизнь. В это бы время она зажгла свечу и села шить очередное платье по заказу, или от скуки играла бы с Мурыськой, которая теперь жила в хлеву замка. Почему-то вдруг Леде вспомнилась Латена. Интересно, как там она, как ее дети, как мать с отцом? Как там Аника и староста? Все это казалось теперь Леде таким далеким.

От мыслей девушку отвлекло ржание коней и чей-то крик. Карета вильнула, от чего Леда чуть не свалилась на пол. Аластр, проснувшись, вцепился в подлокотник сидения.

– Что эти дураки делают? – проворчал он сонно.

С улицы донесся еще один истошный крик, и карету опять замотало из стороны в сторону. Леда, не удержавшись, больно ударилась головой об стену кареты и свалилась на пол. Не растерявшись, Аластр быстро схватил ее, подтянул к себе и прижал за талию к своему боку.

– Что там, псы их раздери, происходит, – выругался граф. – Илир! Что там у вас!

Леда так поняла, что граф обращался к вознице, но тот не ответил. Карета начала разгоняться, часть звуков стихла.

– Илир?! – повторил граф. – Ты меня слышишь?

– Ваше величество, на нас напали! – отозвался возница испуганно. – Огромный черный пес. Возможно черный волк.

– Черный волк? – удивился Аластр. – Почему вы не расстреляли его из лука?!

– Зверюга оказалась умнее нас, – отозвался Илир. – Потому убега....

Вместо окончания предложения послышался сдавленный крик. Карету занесло вправо, и она крутанулась подобно волчку вокруг своей оси. Болтавшаяся как маятник под потолком кареты лампа с волшебным угольком упала и разбилась. Осколки стекла, вместе с вывалившимися из ящиков вещами, забарахтались в салоне кареты вместе с людьми. Аластр закрыл Леду своим телом и буквально втиснул ее носом себе в грудь. Будь ситуация менее патовой, Леда бы смутилась, но тут карета, видно, въехала одним полозом в канаву и начала заваливаться на бок.

– Держись, – крикнул Аластр. В тот же миг карета шумно, дребезжа стеклами, повалилась на землю. Пассажиров швырнуло к стене и все стихло. Леда прислушалась, и не услышала ни ржания коней, ни криков людей, лишь завывания начинающейся вьюги долетали до ее ушей.

– Все кончилось? – спросила она испуганно.

Что-то пробарабанило по противоположной, находившей теперь вверху дверце кареты. Изловчившись, Леда повернула голову в сторону окошечка и увидела два сапфирово синих глаза. Она вдруг вспомнила, что видела уже эти глаза перед самым сватовством.

«Вот тебе и хорошая примета, – подумала она отстраненно. – Лучше не бывает».

– Леда, – тихо шепнул ей на ухо граф. – Дай свой кинжал. Я видел его в твоем сапоге, когда ты поднималась в карету. За арбалетом тянуться долго, так что давай. А сама прикройся шкурой, чтобы эта тварь тебя не достала.

Не дослушав, девушка выудила оружие из сапога. Граф нахмурился, но кинжал – совсем небольшой, длинной чуть больше ладони – все же взял. Взял, выставил вперед, ткнув острием в дверь кареты. Потом припер боком к сидению накрывшуюся шкурой Леду и с силой, поморщившись, пнул дверь.

Какие-то пару секунд стояла пугающая тишина, а потом, насколько Леда могла видеть, внутрь кареты кинулся уже знакомый ей пес. Глаза его горели, из раскрытой пасти стекала слюна, морда была ощерена в беззвучном, злобном рыке. Он обрушился на Аластра, однако тут же заскулил. На лицо Леды брызнула кровь из горла животного, в которое угодил ее кинжал. Пес заскреб лапами и залаял, пытаясь достать до Аластра, но тому удавалось уворачиваться. Прошла пара мучительных минут. Кровь пса залила одежду графа и шкуры, однако животное все же затихло и обвисло в руках графа не подавая признаков жизни.

Леда заплакала – то ли от страха, то ли от боли в голове, которой она ударилась о стену. Ей было боязно смотреть на пса, но пугало ее даже не это. Она вспомнила отца, который бросился с топором на жрецов, и вдруг поняла – спустя много лет – почему он это сделал. Он защищался. Защищался так же, как защищались сейчас они с Аластром. Только нападала на него не собака, а люди.

Тем временем Аластр отпустил пса, и тот рухнул рядом с ними. Морщась, граф начал подниматься на ноги. Выглянул из кареты, выругался. Леда с ужасом покосилась на лежащий рядом с ней труп животного и отодвинулась подальше. Ей казалось, что он может в любую минуту на нее кинуться.

– Лошади разбежались, – сказал Граф. – Возница мертв. Съездили, называется, в гости к соседу-барону.

Он вылез из кареты, а потом подал руку Леде.

– Давай, – сказал он. – Ты ведь не хочешь сидеть там, с этой собакой?

Кивнув, девушка приняла протянутую ладонь и кое-как выбралась из кареты. Кринолин ей отчаянно мешал, юбка порвалась, а на руках было множество царапин от битого стекла.

На улице валил снег и дул шквальный ветер. Единственным островком света на всей дороге являлась их перевернутая карета. Леда обошла ее и увидела, что у левого, находящегося теперь внизу полоза действительно притаилась подлая канава.

– Может. Попробуем ее перевернуть? – спросила отсторожно девушка.

– А потом сами впряжемся и поедем, да? – спросил раздраженно Аластр. – Какая разница?! Пускай валяется. Пойдем к барону пешком.

– По такому бурану? – с ужасом спросила Леда. – Да еще и в темноте?

Граф прикусил губу и промолчал. Потом обошел карету и уперся в нее руками, пытаясь пододвинуть к канаве. Улыбнувшись, Леда кинулась ему помогать. Кое-как, по снегу, они подвинули громадину к яме, а потом толкнули. Карета тяжело, дважды качнувшись из стороны в сторону и хрустнув полозьями, перевернулась. Граф убрал со лба несколько выбившихся прядей и довольно кивнул Леде.

Пса на снег вытаскивал Аластр. Леда тем временем вытрясла шкуры от осколков. Несколько особо запачканных кровью она выбросила на снег. Волшебный горячий камешек найти было не сложно, ведь он светился теплым желтым светом. Понимая, что дар Июля горячий, Леда поддела его тем, что осталось от лампы – небольшой железкой, в которой он и лежал ранее. Только вот по камню проползла от удара заметная трещина. Он перестал так ярко светиться, как раньше, и сильно остыл.

– У нас проблемы, – показав графу камень, сказала Леда. – Смотрите.

– Да, плохо дело, – вздохнул тот. – Придется как-то продержаться до утра. А утром отправимся в сторону баронского поместья пешком.

В карете царил ровно такой же холод, что и снаружи. Граф поплотнее закрыл двери, внешнее стекло одной из которых украшала паутинка трещин. Дуть перестало, однако температура почти не повышалась. Волшебный камень лежал в железном поддоне еле-еле теплый. У Леды уже начинали стучать зубы, да и у Аластра, видно, тоже.

– Ладна, – сказал граф ворчливо. – Иди сюда.

С этими словами он освободил место справа от себя и похлопал по сидению рукой. Леда смущенно покраснела, но ей действительно было слишком холодно, чтобы отказываться от такого предложения. Смущенно опустив глаза, она присела рядом с графом. Тот подтянул ее за талию к себе, накрыл шкурами и, наклонившись, поставил жестянку с даром Июля ей под кринолин.

Постепенно Леда начала отогреваться, хотя смущение ее и не проходило. Граф, скинувший свой перепачканный кровью камзол, остался в одной рубашке и оказался на удивление теплым для своего прохладного характера. Он тоже, кажется, был смущен, и смотрел в окно, где бесновалась метель.

– Интересно, что это была за тварь, – вдруг пробормотал он, видно, пытаясь избавиться от напряженного молчания. – Собака с синими глазами... бред. Если бы я не знал, что боги мертвы, сказал бы, что нас решил остановить сам Февраль.

– Я его уже видела перед сватовством, – отозвалась Леда. – Но он тогда не на кого не нападал... будто просто пришел посмотреть. Может, он слуга Январь?

– Тогда дело плохо, – нахмурился граф. – Если богиня узнала наш с королем замысле, то так просто мы до горы не доберемся.

– Может, тогда вернемся назад? – осторожно спросила девушка. – Возьмем с собой побольше стражи...

– Не вижу смысла, – упрямо сказал граф. – Стражу можно взять у барона, там же одолжим новую лампу и камень. Я ждал этого так много лет, и теперь я не отступлю из-за какой-то там... собаки.

После этого граф отвернулся, будто пытаясь сказать, что разговор окончен. Леде же вспомнились слова Ретео о том, что если уж Аластр во что-то уперся, то его не остановить.