Текст книги "От января до марта один шаг (СИ)"

Автор книги: Алиса Стриж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Часть 3. Упрямец. Глава 7

Ночью Леде не спалось. Положили их с графом в просторной спальне с небольшой печкой вместо камина. Слуги прибегали каждый час, чтобы подкинуть в нее дров и помешать красные угли. Их копошение ужасно Леду раздражало.

«Как же быстро привыкаешь к хорошему, – подумалось ей. – Совсем избаловал меня Аластр теплой комнатой с волшебными камушками. А ведь раньше чтобы не замерзнуть особо холодными ночами я сама вскакивала каждый час чтобы подкинуть в печь дров».

Лежали они на почтительном расстоянии друг от друга, благо, широкая постель это позволяла. Аластр какое-то время тоже ворочался, а потом успокоился и засопел. Поняв, что он уснул, Леда осторожно выбралась из-под одеяла и подошла к окну. За стеклом стоял освещенный светом полной луны лес. На ветках деревьев примостились пышные снежные подушки, норовящие то и гляди свалиться на голову незадачливому путнику. Какой-то зверь вынырнул из леса и потрусил по снегу – черный, безобразный, угловатый. Чем ближе он подходил, тем больше очертаниями напоминал собаку, и Леда забеспокоилась.

Вот зверь нырнул за угол и пропал из вида. Леда, влекомая своим страхом сновь встретиться с псом, вышла из комнаты в освещенный свечами коридор и принялась заглядывать в окна, но тени нигде не было видно. Решив, что у нее просто шалят нервы, девушка остановилась посреди коридора и уже хотела уходить, как глаза ее наткнулись на одну из висящих на стене картин. С покрытого краской холста на нее смотрел Аластр. Леда так удивилась, что даже взяла один и подсвечников и поднесла его поближе к картине.

Правда, вскоре она поняла, что ошиблась. Выглядел мужчина иначе и гораздо старше. У него было квадратное, злое лицо с жестким волевым подбородком, но нос, карие глаза и кустистые брови несомненно придавали ему сходства с Аластром. Изобразил его художник в полный рост. Рядом с сердитым мужчиной стояла бледная, болезненно худая девушка на добрый десяток лет моложе его. Ее тонкая, будто выточенная из белого мрамора рука лежала на плече у маленького мальчика, очень похожего на отца. На мужчине был мундир с крупной золотой звездой и погонами, украшенными бахромой, на женщине – белое, с изысканными кружевами платье. Сына же благородная чета нарядила в белую сорочку со стоячим воротником, обнимающим худую длинную шею, короткие шорты на подтяжках, белые гольфы и черные, покрытые блестящим лаком туфли. Темные волосы, остриженные под каре, делали его каким-то игрушечно милым, хотя мальчик хмуро смотрел исподлобья. В одной руке он держал скрипку, в другой – смычок.

В голове у Леды промелькнула странная мысль – а что если этот серьезный мальчик вырос в знакомого ей графа? Она улыбнулась и покачала головой. Не верилось, что в детстве Аластр мог быть таким милым, да еще и играть на скрипке.

От мыслей ее отвлек какой-то шум. Прислушавшись, она поняла, что доносится он с первого этажа. Топот ног, приглушенные выкрики, какая-то возня. Эти звуки стремительно двигались в сторону лестницы, ведущей на второй этаж – прямо к Леде. Жертвенница попятилась. Вот шум взбежал по лестнице, и прямо в коридор вылетел, прижав к голове уши и сверкая синими глазами, черный пес.

Леда не помнила, как развернулась и побежала. Очнулась она только тогда, когда захлопнув дверь спальни прижалась к ней спиной и ощутила упругий удар. Пес зарычал, завыл, но его преследователи настигли его. За дверью воцарился хаос. Кто-то кричал, ругался, послышался звон железа и звук разбивающегося стекла:

– Что происходит? – проснувшийся от шума Аластр непонимающе таращился на Леду, быстро поднимаясь с постели.

– Пес, – ответила жертвенница. – Тот самый.

– Не может быть, – покачал головой граф. – Я ведь убил его вчера ночью! Я думал тело оттащили хищники...

– Видимо плохо ты его убил, – растерянно сказала Леда, и о дверь кто-то снова ощутимо ударил.

Аластр сдернул со стены украшавший ее меч и попытался отодвинуть девушку, но та помотала головой.

– Не ходи, ты просто погибнешь! – взмолилась она. – Я ведь знаю, как ты плохо владеешь мечом.

– Отойди в сторону, женщина, – сказал ей граф, нахмурившись. – Каким я буду мужчиной, если отсижусь в своей комнате. К тому же эта тварь пришла за нами, и...

Договорить он не успел. В дверь толкнули еще раз, да так сильно, что Леда не удержавшись сделала шаг вперед. В образовавшуюся щель успел пролезть пес. Теперь он вовсе походил на чудовище. Белые клыки пестрели красными разводами, морда была мокрой от крови, шерсть на спине торчала дыбом. Ощерившись, он зарычал утробно и стремглав бросился прямо на Леду. Граф оттолкнул девушку и та, упав, оказалась у стены. По полу покатился страшный комок – Аластр, все еще сжимавший в руках меч и пытавшийся воткнуть его в чудовище, и перемазанный в крови пес.

Сердце бешено гнало кровь по венам Леды, и к его стуку примешивалась пульсация медальона. Вдруг ей вспомнилось, как в прошлый раз она откинула графа. Она сжала медальон в ладонях и в панике попросила:

– Помогите нам, пожалуйста... помогите...

Ее голос слился с неразборчивым бормотанием медальона и, к невообразимой радости девушке, неведомая сила швырнула пса о стену. Тот заскулил, неуклюже поднялся на лапы и, поджав хвост, посмотрел на Леду испуганно.

– Прекрати, – сказал медальон. – Чем грызть глотки направо и налево лучше бы помог им...

Каких-то пару секунд никто не двигался, все замерли, осмысливая сказанное. Первым пришел в себя пес. Он напружинился и, как-то растерянно, без рычания, прыгнул на Леду, окончательно повалив ее на пол. Увидев над собой страшную пасть девушка решила, что все, пришел ей конец. Она зажмурилась, но страшного укуса не последовало. Вместо этого что-то потянуло ее за шею. Испуганно открыв глаза она увидела что пес, сцепив зубами выбившийся у нее из-под одежды медальон, пытается снять его с ее шеи.

– Перестань, – прошептал медальон. – Ты не сможешь без них сделать то, что задумал. Просто помоги им. Смири свою гордость, Лаолет.

Пес заскулил, потом завыл, запрокинув голову. И тут на него обрушил сокрушительный пинок Аластр. Пошатнувшись, чудовище поджало уши и стрелой кинулось из комнаты – только его его и видели.

– И что это было? – с удивлением смотря ему вслед, спросила Леда.

– Понятия не имею, – нахмурился граф, рассматривая разорванную на плече и быстро пропитывающуюся кровью рубашку. – Однако голову даю на отсечение, мы не последний раз видим эту тварь.

– Она тебя ранила? – забеспокоилась Леда.

– Царапина, – нахмурился граф. – Однако ее нужно перевязать. Позови слуг...

Договорить он не успел. Дверь распахнулась и в комнату вкатился барон Александр в сорочке до пят и ночном колпаке. За ним ввалилась добрая дюжина стражников – сонных, испуганных, сжимающих в руках оружие. Обведя комнату цепким взглядом, он побагровел от злобы, тут же растеряв все свое дружелюбие. Леда испуганно отползла к стене. На секунду ей показалось, что барон вот-вот взорвется от негодования.

– Что это такое?! – взвизгнул он. – Я подозревал, что за вами, Аластр, следую неприятности, но не настолько же! Эта тварь убила моих людей, привела в негодность имущество...

– Прекратите истерику, я все оплачу, – нахмурился Аластр. – Лучше пошлите слуг за бинтами и какой-нибудь останавливающей кровь мазью, если у вас она есть.

– Вы, видно, не понимаете, что сейчас произошло?! – пуще прежнего взвился Александр. – За вами охотится сам призрак Февраля! Что вы задумали, граф, что боги вернулись с того света дабы вас остановить?!

– Никаких духов здесь не было, – отмахнулся граф. – Скорее всего этого пса кто-то на нас натравил.

– Послушайте себя, вы же взрослый человек!

– Это вы послушайте, – вышел из себя граф. – У меня течет кровь и мне нужны всего лишь какие-то бинты! Я не верю во всю эту суеверную чушь про призрак давно умершего бога! Вы сами сказали, что у меня много врагов, и случившееся здесь – яркое тому доказательство.

Барон поджал губы. Видно было, что Аластр своим враньем его все же убедил. Леде же оставалось только поражаться, как же мастерски ее может говорить совершенную неправду с серьезным лицом.

– Принесите графу новую сорочку, бинты и мазь, – сдался барон нехотя. – И тазик с водой, чтобы он мог смыть кровь, – а потом, повернувшись к Аластру, добавил. – Перейдите с женой в соседнюю комнату. Она не такая шикарная и в ней холодно, но я прикажу слугам сразу же начать топить. А завтра утром убирайтесь из моего дома и никогда, слышите, никогда больше сюда не возвращайтесь.

С этими словами он развернулся и вышел, оставив Леду и Аластра одних.

Часть 3. Упрямец. Глава 8

Соседняя комната и правда оказалась не такой большой  и достаточно холодной, однако слуги быстро ее протопили. Пока они суетились с дровами, поглядывая с ужасом на принесших в поместье неприятности гостей, Аластр и Леда умывались. Как только огонь в печи окончательно разошелся и служанка принесла им бинты, граф наконец повернулся к Леде. Та все пыталась заставить себя предложить помощь в обработке «царапин», но боялась получить грубый отказ.

– Помоги мне снять эту треклятую сорочку, – неожиданно попросил Аластр. – Если, конечно, от вида крови и открытой раны ты не упадешь в обморок.

– Не упаду, – упрямо сказала девушка засучивая рукава.

Опустившись перед Аластром на колени, она осторожно помогла ему раздеться. В предплечье у графа зияло несколько кровоточащих дыр от собачьих клыков, ключицу пересекала безобразная рваная царапина. К тому же сама кость под кожей вдруг показалась Леде какой-то странной. Справа от царапины красовался подозрительного вида бугорок, будто что-то выпирало. Подозревая перелом,  девушка с паникой уставилась на графа.

– Успокойся, – сказал Аластр, поймав ее взгляд. – Все нормально. От таких царапин я не умру. Бывало и хуже. Что до ключицы – она сломана давно и просто неправильно срослась.

– Но... так много крови... – побормотала Леда, посмотрев на полный красной воды тазик.

– Все нормально, со мной бывало и хуже, – сказал граф. – Главное, что эта тварь не добралась до моей шеи. Хотя, видят боги, она изо всех сил старалась. Главное не нервничай. Ты раньше бинтовала кого-нибудь?

– Нет, – покачала головой Леда.

– Ладно, – нахмурился граф, кивая на бинты. – Придется тебя учить. Видишь стеклянную бутылку? Понюхай, это должен быть спирт. Если это действительно он, то обработай им раны. Если, конечно, можешь.

– М... могу, – запнулась Леда а потом, собрав все свое мужество в кулак, взялась за дело.

Осторожно она понюхала содержимое бутылки, потом налили немного спирта на свернутый бинт и, не зная, как это делается, прижала прямо к ране. Граф зашипел от боли:

– Дура, края сначала, – сказал он.

– Прости, – тут же покраснела Леда. – Ты лучше меня в этом разбираешься. Объясни, как нужно.

Следуя рекомендация графа она обработала его раны и даже более или менее нормально наложила повязку. С ключицей, правда, возникли некоторые сложности. Бинта еле-еле хватило, но девушка все же справилась. Довольная своей работой, Леда чуть отстранилась, рассматривая Аластра. И тут она заметила то, чего не замечала ранее из-за нервного напряжения.

Вдоль ребер графа тянулись длинные, старые шрамы. Неаккуратные, кое-где бугрящиеся, выглядели они ужасно. Испытывая какое-то нехорошее чувство, Леда осторожно заглянула ему за спину. На спине не было ни единого живого места. Шрамы походили на беспорядочные прутья решетки, в которую заточили тело графа.

– Подарочек от отца, – заметив, что Леда разглядывает его, сказал Аластр.

– Чем это он вас? – спросила девушка, хотя была неуверенна, хочет ли знать ответ на этот вопрос.

– Кнутом, – поморщился граф. – Изредка палкой.

– Но за что... – опустила голову Леда.

– Не знаю на самом деле, – хмыкнул Аластр. – Он всегда находил повод, как бы я не пытался быть послушным...

Леда покачала головой и прикусила губу. Ей стало до смерти жаль своего несостоявшегося мужа, и она, в порыве чувств, чтобы утешить, попыталась его обнять. Однако Аластр вытянул руку и опустил лицо, отстраняя ее от себя.

– Послушай, не надо, – буркнул он. – Еще раны заденешь. Обойдусь без твоей жалости. Просто ложись спать. Нам завтра рано вставать и долго ехать. Не помешало бы выспаться перед дорогой.

– Может, повернем назад? – спросила она с надеждой. – Вернемся в замок, вы отлежитесь, раны заживут...

– Нет, – уверенно сказал Аластр, поднимаясь с пола. – Не такие уж это и серьезные раны, тем более ты теперь умеешь делать перевязку. Всего день-два и мы будем на месте. Мы и так задержались, а я хочу покончить со всем этим поскорее. Так что завтра мы едем дальше. И это не обсуждается.

Часть 3. Упрямец. Глава 9

В путь их отправили прямо на рассвете. Алаксандр не дал им ни единого стражника, зато отправил с ними возницу – до первой таверны, где граф должен был сменить его. Даже лошадей они получили самых плохих. Барон не дал им новой тепловой лампы, и Леде приходилось мерзнуть , кутаясь в шкуры. Однако сил сопротивляться или ругаться у Аластра, видно, не было. Он уснул сразу же, как они сели в карету. Лицо графа было бледным.

Рассматривая его: уставшего, раненного, разбитого, потерявшего много крови – Леда никак не могла определиться в своих чувствах. С одной стороны Аластр, несомненно, был негодяем. Вокруг него гибли люди – что до, что после появления в замке Леды. Даже те парни, стражники, что отправились с ними к горе Вой, были бы живы, не приди в голову графу мысль туда ехать. Что уж говорить о его принципе «все ради цели». Даже ее, Леду, он просто использовал. Иногда девушке казалось, что если она вдруг стала бы ему не нужна, то он просто бы отравил ее, списал со счетов.

С другой стороны она испытывала к Аластру щемящее чувство благодарности. Если бы не он, она бы умерла в конце прошлого месяца. Посчитав, девушка пришла к выводу, что граф спас ей жизнь уже трижды.

«А ведь живой я ему не нужна, – подумала она. – Ведь если бы я умерла, то он запросто снял бы с моей шеи медальон и продолжил путь в одиночестве».

К тому же ей было жаль графа. У него не было друзей кроме Ретео и, видимо, он прошел через очень тяжелые испытания в детстве. Порой граф казался ей очень одиноким, уставшим и несчастным. Жалость вперемешку с благодарностью заставляли Леду относиться к нему хорошо, но неприязнь к его делам не давала этой симпатии дышать.

Прервав размышления девушки, карета остановилась. Леда выглянула в окно и увидела, что они подъехали к трактиру.

– Аластр, проснитесь, – позвала она. – Пойдемте, погреемся.

– Уже приехали? – проворчал граф, тяжело поднимаясь. – Чертов жадный барон...

Аластр пошатнулся, и Леда, подскочив, попыталась ему помочь. Граф, к ее удивлению, не сопротивлялся. Девушка помогла ему выбраться из кареты, и они пошли в сторону таверны – двухэтажного здания из кирпича, увитого высохшими и потерявшими листья веревками плюща. На высоком крыльце девушка увидела довольно забавную картину. На двух поставленных друг напротив друга лавках набилось целых шесть человек в полушубках. Походили они на плотно прижавшихся друг к другу в мороз воробьев. Все шестеро сосредоточенно курили папиросы, тихо переговариваясь. Запах табака заставил Леду, не переносившую все это дело, звонко чихнуть.

Зато в самой таверне не было ни единого любителя подымить. Пахло свежей едой и пивом – запах всех таверн от северных морей до южных степей. Из-за раннего часа народа было не много – всего-то какой-то худой военный, вяло ковыряющийся в тарелке с похлебкой, да дядька с мечом на поясе, дремавший прямо за столом в дальнем конце зала. Трактирщик, высокий мужчина с длинными повисшими до самой груди усами и совершенно лысой головой, посмотрел на Леду с графом и еле сумел сдержать улыбку. До девушки вдруг дошло, что она все еще в том нелепом голубом платье с рюшами и бантиками.

Граф осторожно отстранил ее от себя, будто говоря, что теперь он справится сам. Вместе они прошли в сторону трактирщика и Аластр, облокотившись о стойку, попросил:

– Налейте доброго вина и дайте две тарелки похлебки.

– Присаживайтесь, – кивнул им трактирщик на зал. – Могли бы и не подходить, я бы послал к вам девчонку. Или вам нужна комната?

– Нет, комната не нужна, – покачал головой граф. – Зато нужен возница, пара лошадей на смену и наемник, готовый за деньги сопровождать нас. А лучше бы не одного, с сразу нескольких.

– И лошади и возница у нас есть, – кивнул трактирщик. – Это я вам предоставлю. О цене договоримся. А по поводу эскорта обратитесь вон к тому типу. Боги знают, как его имя, но здесь мы все кличем его Сорокой. Он со своими ребятами сопровождает телеги торговцев. Хороший мужик, надежный.

С этими словами трактирщик ткнул пальцем в дремавшего дядьку. Аластр поблагодарил его, оплатил завтрак и, не давая Леде себя поддерживать, поковылял в сторону наемника. Дверь распахнулась и в трактир ввалились сидевшие на крыльце люди. Гомоня, смеясь и ругаясь, они прошли сквозь зал и уселись рядом с наемником. Растормошили его, крикнули принести им пива. Леде стало страшно. Она до смерти боялась таких шумных, галдящих компаний. От них буквально исходила какая-то незримая опасность. Казалось, эти веселые люди вот-вот вскочат и возьмутся за ножи. Однако Аластр, видно, не чувствовал этого. Он подошел к столу и, упершись в него руками, наклонился чуть вперед.

– Доброго утра вам, уважаемые господа наемники, – сказал он хмуро. – Не желает ли кто из вас подзаработать?

Наемники замолкли, рассматривая графа с интересом.

– Ну желаем, че б не желать, – сказал их предводитель, которого трактирщик назвал Сорокой. – Че делать-то надо?

– Сопроводить меня и мою спутницу до горы Вой, – сказал Аластр. – И, по возможности, избегать лишних вопросов. Плачу золотом.

– Ну раз золотом, – усмехнулся Сорока. – Когда выдвигаемся, а, ваша светлость?

– Через час, – сказал Аластр. – Только утолим голод и в путь. За два дня доберемся?

– Доберемся и за день, – заверил его Сорока, хитро улыбнувшись. – Уж будьте уверены. Только возницу не нанимайте. Мои ребятки лучше с этим делом справятся.

– Вот и отлично, – буркнул Аластр, а потом кивнул Леде. – Пошли. Суп стынет.

Уселись они в противоположном конце зала, поближе к выходу. Перед ними поставили две тарелки с неприятного вида варевом, тем не менее, источавшего приятный запах мясной похлебки. Леда тут же наклонилась к графу и зашептала:

– Аластр, повернем назад. Вы ранены, а эти люди совсем не вызывают у меня доверия. Вы только посмотрите на них. Они же настоящие головорезы. Ничто не мешает им увезти нас поглубже в лес и там оставить, отобрав и деньги, и карету.

– Ты преувеличиваешь, – недовольно нахмурился Аластр. – Хватит бояться собственной тени. Все наемники выглядят как бандиты.

– Нет, – отрезала девушка. – Я знаю, как выглядят наемники. Пусть они готовы отдать свою жизнь за деньги, но...

– Прекрати это, – оборвал ее Аластр. – Я сказал, что мы едем, значит мы едем. И это не обсуждается, Леда. Я не поверну. Не отступлюсь. Не сдамся из-за какой-то... из-за каких-то маленьких неприятностей...

– Маленьких неприятностей? – удивилась Леда. – Граф, вы похожи на бледную поганку, у вас в лице ни кровинки. Вас шатает, вы еле выбрались из кареты и, видят боги, упали бы если не моя поддержка. Все верные вам люди мертвы, а на этих вы вряд ли сможете положиться. Что вы скажете им, если вдруг за дверью обнаружится все же... то что вы ищите? Даже если они честные люди, они ведь поднимут нас на ножи, если поймут, зачем мы туда едем.

– Прекрати это, – хлопнул рукой по столу граф. – Леда, я шел к этому семь лет, а мечтал  и того больше. Семь лет я творил то, что было противно моей же натуре. Думаешь, приятно было ставить те эксперименты? Думаешь, я радовался смертям людей? Если я сейчас развернусь и поеду домой, то это будет похоже на бегство труса...

– Нет, это будет похоже на поступок благоразумного мужчины, правильно оценивающего свои силы, – тоже разозлилась Леда. – Никуда гора Вой не денется, никто все равно без медальона ее не откроет...

– Мы едем и точка, – отрезал упрямо граф. – Это не обсуждается. Заткнись уже и ешь.

Проглотив грубость, Леда уткнулась в свою тарелку.

«Как ребенок, – подумала он разозлено. – Видят боги, из-за его упрямства не миновать нам беды...»

Часть 3. Упрямец. Глава 10

Из-за отсутствия тепловой лампы останавливались они у каждого трактира, то есть практически каждые час-полтора. После самого длинного переезда, длившегося три часа, у Леды зуб на зуб не попадал. Но больше всего она беспокоилась за Аластра, который беспробудно спал. В одном из больших поселков она сделала графу перевязку и поняла, что раны его лучше выглядеть не стали. Стоило Леде осторожно содрать бинты, размочив их в кипяченой воде, как кровь пошла снова. На еще одну попытку уговорить графа повернуть назад он разлился, и она решила смириться.

Их новые провожатые, к огромному удивлению Леды, заводить их в лес и обворовывать не собирались. От осознания того, что они вроде нашли честных соратников, жертвенница немного расслабилась. Ехали они самым большим трактом, ведущим от города графа до столицы и сворачивать никуда не собирались. К тому же ехали на удивление быстро. Парни Сороки каждый раз подбирали на удивление хороших лошадок.

Забеспокоилась Леда когда стемнело, а они все неслись в бешеном темпе по дороге. Сердце ее сжималось в плохом предчувствии. Она опасалась, что черный пес, донимавший их последние две ночи, вот-вот выпрыгнет из-за угла и примется рвать глотки их сопровождающим.

Ей вдруг вспомнилась прошлая ночи и то, что сказал медальон.

«Лаоллет, – припомнила она. – Так он пса назвал. Значит, это вовсе не дух Февраля? Что же это тогда за собака такая? И что она задумала?»

В том, что это не простой пес, науськанный кем-то из недоброжелателей графа, Леда была уверенна. Уж слишком странно он вел себя. То рычал и бросался, то пытался снять с нее медальон.

«Может, он как и мы хочет воскресить Марта? – подумалось Леде. – Медальон вроде что-то подобное говорил».

Устало вздохнув, она плотнее закуталась в шкуры и попыталась задремать. Из-за изматывающего холода и беспокойства за Аластра у нее это получилось. Не успела она глаза закрыть, как провалилась в тяжелый, полный пугающих образов сон. Ей чудилось, что едет она все так же в карете, только за окном, вдоль дороги, бежит черный пес, сверкая синими глазами.

Разбудило ее то, что они остановились. Девушка открыла глаза и прилипла к окну, надеясь увидеть приветливые огоньки трактира, но вокруг стоял освещенных светом факелов лес. Леда осторожно потормошила все еще спавшего Аластра, и он открыл глаза.

– Уже приехали? – спросил он. – Что за трактир?

– Это не трактир, – покачала головой девушка.

Граф нахмурился, и полез было за своим арбалетом под сидение, как дверь кареты распахнулась. Двое улыбающихся наемников схватили Аластра под руки и выволокли на снег. Следом за ними заглянул еще один и вытащил уже Леду, сцепив ее запястье своей мозолистой ручищей. На улице стояла ночь, луна запуталась в паутине мертвых ветвей деревьев. Наемники окружили их, скрутили дергающегося графа, и вперед выступил Сорока.

– Проклятье, что вы делаете? – выплюнул Аластр. – Я ведь заплатил вам!

– Да, заплатил, – сказал предводитель наемников. – И очень хорошо заплатил. Раз заплатил – значит есть деньги. А раз есть деньги – значит, их можно забрать.

– Я граф, меня будут искать!

– Ну и что? – пожал плечами наемник, подходя к нему ближе и беспардонно роясь в его карманах. – Ну поищут, ну выйдут на нас. Но мы же не дураки, граф. Скажем – на нас напали разбойники. Скажем – графа с девицей убили прямо при нас. Скажем – сами еле ноги унесли, спасать уже некого было. А что деньги у нас есть – так мы ж наемники. У нас часто деньги есть. А карету спрячем, и по весне через знакомых разбойников продадим.

– Чтоб тебя заживо похоронили, – глухо сказал Аластр. – Чтобы вороны склевали тебе глаза...

– Полно сыпать проклятьями, – ухмыльнулся Сорока. – А то на себя самого беду накличешь.

Повернувшись к своим парням, он спросил:

– А что, хорошая ведь мысль, ребята! Привяжем-ка мы их к дереву. Вроде и не мы убили, а Январь забрала. Девке, вон, туда и дорога.

Бандиты заржали, но Леда совершенно ничего от этого не почувствовала. Ей даже, к ее же удивлению, не было страшно, ведь случилось то, о чем она и подозревала. Зато Аластр явно был таким поворотом событий шокирован, и злился от этого.

– Какого лешего вы нас тогда весь день тащили по тракту? – спросил он зло. – Прирезали бы на месте, да и с концами!

– Прямо под носом у этого навозного жука Александра? – фыркнул Сорока. – Больно надо. Уж больно он, говорят, на расправу скор. К тому же кто ворует среди бела дня – тот ничего не понимает в жизни. Мы протащили вас по тракту, показав, что мы вам служим. Что скажут трактирщики? Везли, защищали. Что скажут в деревнях? Ехали эскортом за каретой. А что скажем мы? Разбойники напали. И нам поверят. Мы ведь не бандиты. Мы просто изредка, когда куш слишком велик чтобы отказаться, заводим людей в лес и бросаем. И знаете, сегодня мы сорвали с дерева под названием Северный Тракт самое спелое, самое жирное яблоко из всех.

С этими словами Сорока широко усмехнулся и вытащил из кармана графа мешочек с деньгами. Бандиты скрутили с пальцев Аластра кольца. Один из мужиков, дыша гнилью своих зубов в лицо Леды, попытался снять с ее шеи медальон.

– Эй, Сорока, не снимается, – сказал он, тщетно пытаясь перерезать острым кинжалом золотую цепочку.

Предводитель наемников глянул на медальон Леды и фыркнул.

– Игрушки богов? Ну и в пропасть, пускай остается. Мало ли, вдруг он проклят?

– Это ключ, – вдруг буркнул граф.

– Как-как ты сказал, ключ? – фыркнул Сорока. – Не смеши меня. И что же он открывает? Неужто дверь в сокровищницу дракона, что прячется в горе Вой?

– Именно туда, – нахмурился Аластр.

– Ты сам-то слышишь себя? – хохотнул Сорока. – Даже если это и так, то в этой пещере сидит на этих самых сокровищах дракон. А я, не будь идиотом, не за что туда бы не полез. Хватит нам и того, что мы содрали с вас сегодня. Жадность – не мой удел. Эй, парни, привяжите их к дереву и сваливаем. Нам еще прятать карету и драться, чтобы нам поверили.

Не прошло и пары минут, как кавалькада всадников и карета, вместе со светом и остатками тепла, умчались в ночь. Леда и Аластр, привязанные к дереву, остались совсем одни посреди холодного леса.