Текст книги "Его маленькая слабость (СИ)"

Автор книги: Алиса Лиман

Соавторы: Саша Ким
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 19

ГЛЕБ

– Что вы делаете? – непонимающе бормочет Аня, когда я завожу ее в ванную.

– Что мы делаем! – поправляю ее я.

– Хорошо, пусть будет так. И все же?

– Собираемся на вечеринку.

– Вы так и не отбросили глупую затею, брать меня с собой?

– Нет. И не планирую ее отбрасывать. Ты нужна мне, – отвечаю я неосознанно, стягивая с девушки одежду.

– Мы будем мыться? – спрашивает она смущенно.

– Нет. Я буду мыть тебя.

Аня заметно напрягается:

– Это еще зачем? Я же не настолько беспомощная. И сама могу…

– Ань, больше не надо, – ловлю ее руку, и прижимаю к губам. – Можешь мне больше ничего не доказывать.

– Ч-что с вами? Снова хотите от меня избавиться? Если это из-за того, что я сказала вчера, то…

– Успокойся, – подхватываю ее на руки и ставлю под душ. – У нас ведь договор. Забыла? Ты моя кукла. И сейчас я хочу подготовить свою куклу к мероприятию так, как я хочу!

Включаю воду, воспользовавшись замешательством Невелички, и беру в руки мочалку. Окидываю девушку перед собой неторопливым придирчивым взглядом:

– Ты красивая. Я люблю твое тело. Поэтому позволь мне сделать это без лишних разговоров.

Вижу, как ее бледные щеки заливаются румянцем и Аня, очевидно, не знает, куда себя деть от смущения.

АНЯ

Да что с ним такое? Его словно подменили. Строгий голос стал куда мягче, когда он говорит со мной. Да и движения все чаще стали менее порывистыми. Даже сейчас. Он осторожно водит мочалкой по моей коже, словно боясь сделать мне больно.

Тут еще и комплиментами сыпать начал. «Красивая». И тело мое любит, видите ли. И как мне после такого прикажете спокойно стоять?

Должно быть, для него это нормальное отношение к любовнице. А я уже надумала невесть чего себе.

Отставить! Все разочарования в жизни от неоправданных ожиданий. Поэтому лучше вообще ничего не ждать!

– Запрокинь голову, – терпеливо велит некогда строгий голос.

Подчиняюсь не задумываясь. Разве можно не подчиниться, когда его руки так бережно скользят по моему телу? Чертова мочалка только мешает…

– Хм, – слышу рядом.

– Что-то случилось?

– Да. И то, что случилось, явно не вписывается в мой план, – недовольно бормочет Глеб. – Как-то я не додумался это учесть.

– Да что вы там не учли? – таращу глаза, будто это должно помочь мне увидеть, что же за проблема его так озадачила.

Мою напряженную грудь вдруг накрывает большая ладонь, и от неожиданности я не успеваю сдержать стон удовольствия.

– Вот этого, – его рука скользит вверх и ложится на мою шею. – Я не учел, что этот пункт в моем плане грозит нашей пунктуальности.

Пытаюсь собрать растекшиеся по ванной мысли, когда Глеб уже целует мою шею:

– Мы опаздываем?

– Определенно будем, когда я разделаюсь с тобой, – усмехается он и прижимается теснее.

Теперь я чувствую, что он все еще в одежде. Мокрой. И потому она никак не мешает мне без труда определить, что он тоже хочет меня.

– Тогда нам не стоит этого делать, – выдыхаю я в его приоткрытый рот.

– Плевать, – он напирает, прижимая меня спиной к прохладной стене. – Как-нибудь справятся со встречей гостей без меня.

– Ну, уж нет, – мозг все же подключается к разговору. – Достаточно мне того, что я там и так буду, как обезьянка на арене. Не хочу привлекать лишнее внимание еще и опозданием.

Глеб слегка отстраняется и мучительно выдыхает:

– Ты мое личное наказание за все совершенные грехи. Я беру тебя с собой не для того, чтобы тебя унизить. В моем присутствии никто не посмеет даже косо глянуть в твою сторону.

Не знаю, могу ли ему верить. Еще не разобралась.

– Как хорошо, что я этого и не увижу! – бросаю я, напрочь забывшись. И хочу выбраться из-под душа.

– Не спеши, – останавливает меня Глеб, – я еще не закончил.

Его голос уже звучит где-то на уровне моего живота, а от того я напрягаюсь:

– Что вы делаете?

Вместо ответа, он обхватывает ладонью мою щиколотку.

Я чувствую, как нечто твердое начинает красться по моей икре:

– Ой, что это! В-вы что… бреете мне ноги?! – дергаюсь, желая высвободиться из крепкого захвата.

– Постой спокойно, – велит мягко.

– Да вы с ума сошли! – от возмущения и смущения не знаю куда деваться. – Я же могу сама…

– Я видел, как ты можешь. Все ноги в порезах.

От обиды закусываю губу, но не смею пошевелиться.

– Вот восстановим тебе зрение, и будешь все сама. Или же к мастеру запишешься, а сейчас… – он замолкает, продолжая кропотливо водить по моим ногам станком.

– Может вы работорговец? – спрашиваю я, чувствуя, что он наконец заканчивает унизительную процедуру.

– Что? – его голос звучит непонимающе.

– Ну, мы собираемся на какой-то там аукцион. А вы готовите меня, как выставочный образец. Собираетесь меня продать?

Вздрагиваю, когда по ванной прокатывается раскатистый смех:

– Разве я еще не ясно дал понять, – успокоившись, говорит он серьезно. Выпрямляю спину, когда вместо станка по моей ноге вверх проходится сильная ладонь: – Ты – моя.

Неосознанно начинаю прерывисто дышать, когда моего бедра вдруг касаются горячие губы. В голове тут же всплывает вчерашнее воспоминание. Начинаю неловко мяться. Как же тут душно…

– Значит, это ты тоже вспомнила, – его голос хрипит, обжигая кожу рваным дыханием. – Понравилось?

Смущаясь, не знаю, что ответить.

– Хочешь тоже попробовать? – без обиняков спрашивает он, и я чувствую, как от предвкушения чего-то интересного у меня волосы на затылке дыбом поднимаются.

Киваю. Конечно, я хотела бы тоже однажды попробовать.

– Опустись на колени, – хрипло велит он, судя по перемещению голоса, поднимаясь на ноги.

Что? Прямо сейчас?

Подчиняюсь, чувствуя однако некоторую растерянность. Разве он не сказал, что мы опаздываем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Слабость во всем теле мешает сосредоточиться. Да и в голове такой туман, будто я вот-вот отключусь.

Вздрагиваю, когда моих губ касается гладкая кожа.

– Не бойся. Открой ротик, – эта завораживающая нотка в его голосе действует на меня опьяняюще.

Невольно облизываю губы и хочу подчиниться, но меня отвлекает мучительный стон над головой:

– Черт. Нет, – голос Глеба приближается к моему уху. – Не сейчас.

Он подхватывает меня под локоть и помогает подняться. Непонимающе хлопаю глазами, желая увидеть его лицо, чтобы понять, почему он остановился.

– Я сделала что-то не так? – бормочу уязвленно, когда Глеб как обычно подхватывает меня на руки, чтобы вынести из душа.

– Нет, птичка. Ты всегда все делаешь слишком так, как надо. Просто решил, что мне стоит хоть немного тебе соответствовать.

– Не понимаю, – шепчу тихо.

Он накидывает на мою голову полотенце, и осторожно вытирает мокрые волосы:

– Не хочу торопиться. Хочу, смаковать такие моменты с тобой. Ты не из тех, с кем можно что-то делать впопыхах. Я уже ошибся однажды. И пожалел об этом. Поэтому мы будем изучать друг друга постепенно.

Почему его слова так странно звучат? Будто он мне сейчас сказал что-то вроде «долго и счастливо». Но ведь он вовсе не то сказал? Однако, это его «изучать друг друга постепенно», звучит как обещание чего-то долговременного.

Втягиваю голову в плечи, когда Глеб вдруг целует кончик моего носа.

– Что с вами? Вы пили? – не выдерживаю я его нехарактерного поведения.

– Перестань уже мне выкать, – игнорируя мои вопросы, строго велит Глеб.

Заворачивает меня в полотенце и выводит из ванной.

– Куда вы меня ведете? – нерешительно спрашиваю, когда по моим ощущениям мы выходим из комнаты. – Я же почти голая.

– В комнату Лары. У нее там есть всякие девчачьи штучки.

– Вам не кажется, что это слишком.

– Я собираю свою куклу. Не мешай, – усмехается он.

– Мальчики не играют в куклы, – бурчу я себе под нос.

– Мальчики может и нет. А вот мужчины… Я кстати только недавно слышал, один мужик вообще женился на своей секс-кукле. Как тебе такое? – я слышу, как он усмехается.

Но мне вот вовсе не до смеха. Почему он об этом заговорил? Не собирается же он…

Нет-нет! Глупости какие. С чего бы ему вдруг?

– Осторожно. Присаживайся, – велит Глеб, помогая мне усесться в мягкое кресло.

Я все еще не могу слова вымолвить, когда рядом неожиданно что-то начинает гудеть. Мои волосы накрывает волной теплого воздуха, и большая пятерня трепетно начинает перебирать влажные пряди.

Мужчина моей мечты сушит мне волосы. Это не может быть реальностью. Я наверно просто сплю.

ГЛЕБ

– Вить, осторожней, – шиплю я, стараясь не разбудить спящую на моем плече Аню. – Не дрова везешь!

Я заметил, что она как-то много спит. Не нормально для здорового организма. Хотя может это от скуки? Чем ей еще занимать свободное от меня время?

В любом случае, скоро операция. Думаю, там и разберутся.

– Зато уже почти приехали, – рапортует Витек. – Вы ведь сами сказали, что опаздываем.

– Ничего страшного, – отмахиваюсь я. – Не спеши. Пусть поспит лишних пару минут. Ей сегодня уготована важная миссия.

– Я так и знала, – сонным голосом вдруг выдает Аня.

Начинаю озираться по сторонам, как нашкодивший мальчишка. Бросаю выразительный взгляд в зеркало на водилу, будто это он виноват, что у меня язык как помело.

– Вы точно ведь что-то задумали, – отлипнув от моего плеча, начинает наступать Анюта. – Я же чувствую!

Ладно. Все равно ведь рано или поздно пришлось бы ей рассказать.

– У меня к тебе просьба, – начинаю я осторожно. – Сделаешь кое-что для меня?

– Ну вот я же так и знала! – восклицает Аня, буквально отпрыгивая от меня на сиденье. – Не стали бы вы просто так меня с собой тащить. Да еще и все эти приготовления. Расстарались-то как! Ноги побрили, волосы самостоятельно уложили, в платье нарядили! Что вам от меня нужно?! Чтобы я убедительно сыграла калеку перед какими-нибудь меценатами? Или хотите показать, какой вы благодетель, немощным помогаете?!

Вижу, что она на грани срыва. И теряюсь, будто и правда, что-то нехорошее задумал:

– Ань, все не так, – хочу подобрать слова, чтобы она поверила мне, но не могу. Да и с чего бы ей мне верить?

Вижу, что в ее глазах уже слезы собрались. Так и не найдясь что сказать, неосознанно протягиваю руки и, не оставляя Невеличке шансов выбраться, прижимаю ее к своей груди:

– Тише-тише, – целую макушку, сопротивляющейся девушки. Смахиваю пальцами с ее лица слезинки. – Глупая девочка. Я и не догадывался, каким чудовищем нарисовался в твоей голове. Мне почему-то казалось, что ты меня видишь лучше, чем я есть на самом деле. А ты себе ужасов всяких надумать успела. И работорговец я. И негодяй.

В машине воцарилось долгое молчание. Аня перестала всхлипывать, притаившись, прислушиваясь к моим словам.

– Я лишь хотел попросить тебя спеть для меня, – наконец выкладываю я суть дела, и уже ругаю себя, за то, что не сказал ей раньше.

Аня слегка отстраняется, явно не ожидая такого поворота событий.

– Боялся, что если сразу скажу, ты испугаешь и успеешь сто раз надумать и передумать, – словно оправдываясь, говорю я. – Вот.

– Это правда? – она тянет ко мне руки и я помогаю ее пальцам найти свое лицо.

Улыбаюсь, заметив, что с каждым разом она все смелее касается меня.

– Вы не шутите? – удивляется она.

– Мм, – качаю головой.

– Да как же так? Я не могу ведь! – спохватывается она, наконец поверив. – Это же надо было подготовиться, а я…

– Ты сможешь.

– Нет. Ни за что! Я ведь даже не…

– У меня есть для тебя один очень приятный сюрприз, – перебиваю я ее. – Я расскажу тебе о нем, когда ты выполнишь мою просьбу.

– Если, – поправляет она меня. А это уже говорит о том, что она в раздумьях.

– Нет, Невеличка. Когда. Рано или поздно ты это все равно сделаешь.

Усмехаюсь, глядя, как она дует свои персиковые губы, явно догадываясь, что спорить со мной бесполезно.

– Я люблю твой голос, – шепчу я, придвинувшись к ее ушку. – Пожалуйста, позволь мне насладиться им.

Вижу, что сомневается. Но уже знаю ответ. Она слишком сильно этого хотела.

– Ладно, – сдается Аня спустя пару минут. – Только можно ответную просьбу?

– Валяй.

Улыбается как-то хитро. И я уже чувствую, что она задумала что-то, что мне должно не понравиться.

– Обещайте, что после того, как я исполню вашу просьбу, вы сыграете для меня на гитаре.

Я даже был готов, что она попросит что-то, чего я никак не мог ожидать. Но все же ей удалось меня удивить.

Сыграть на гитаре для девушки, которая заставляет меня улыбаться, как зеленого пацана?

– Почту за честь, – и вот я снова улыбаюсь.

Глава 20

ГЛЕБ

Вылезаю из машины, и иду к Аниной двери, пока меня не опередил Витек. Но этот проворный мерзавец уже тут как тут. Бросаю выразительный взгляд на водилу и он понимающе отступает на шаг назад.

– Анют, ну чего ты там? – спрашиваю, заглядывая в машину.

– Ой, не смотрите! Сейчас платье поправлю… – ворчит она, отворачиваясь от меня корпусом и подтягивая тесный лиф. Надеюсь, я не переборщил со шнуровкой.

– Опять выкаешь, – бурчу себе под нос.

Выпрямляюсь и оцениваю придирчивым взглядом свой любимый клуб. Почему-то именно это заведение из всей сети вызывает у меня отеческий трепет.

Слышу, что Витек снова ближе подходит:

– Мне вас в машине ждать? Или лучше с вами войти?

– Будь здесь, – не оборачиваясь, велю я. – Волноваться не о чем. Там все свои.

Ко входу уже тянутся гости. Киваю то одному, то другому. Подозрительно щурюсь, замечая новые лица на нашем закрытом мероприятии. Стоит пересмотреть политику приглашений для аукционов. Они с этим «плюс один» всякий сброд тянуть начинают.

– Эм, – Витек мнется, явно желая что-то еще спросить.

– Выкладывай уже. Знаешь же, не люблю, когда мямлят! – строго говорю я, все же повернувшись к водиле лицом.

– Глеб Виталич, вы ж это… надеюсь хоть не себе ноги брили?

– Ты о чем? – непонимающе морщусь я.

– Ну, Анюта в машине ругалась, что вы расстарались и ноги побрили, и…

До меня наконец доходит, что имеет в виду Витек, и я едва не складываюсь пополам от смеха:

– Даже если себе, тебе, что за дело? Или опять Надежде побежишь докладывать? Так она больше у меня не работает!

Лицо Витька становится пунцовым:

– Да ничего я ей не говорил! – начинает оправдываться он. – Она спросила, чего видал, ну я и сказал, что по магазинам прокатились. А она – змея хитрющая, еще спрашивает: по женским или по мужским? Ну, я и…

– Впредь будешь знать, – строго говорю я и понижаю голос. – Кстати, о тех, кому нельзя доверять! Чуть не забыл. Свяжись с начальником охраны, и вели прислать мне видео с камер за пятое декабря. Чем быстрее, тем лучше! И если еще раз начнешь трепать языком что не попадя, я тебе прослушку в машину поставлю. Понял меня?!

Хотелось бы продолжить воспитательный процесс, но в мой пиджак на уровне ремня вцепляются тонкие пальчики:

– Пойдемте? – спрашивает Анюта.

Подхватываю ее под локоть и помогаю выбраться из машины:

– Ну что, готова? – улыбаясь, спрашиваю я, попутно проверяю, все ли с ней в порядке.

Мотает головой, а я смеюсь в ответ. Вечер начинается весьма занятно.

Уже через пару минут мы оказываемся за сценой. Аня заметно нервничает, потому я не спешу отпускать ее ладонь.

– Все будет хорошо, – бормочу я. – Мне лишь нужно, чтобы ты спела в живую. Как умеешь. Они влюбятся в тебя, так же, как я.

Вижу, что это мало помогает. Анюта хоть и пытается скрыть волнение, но бедный подол платья уже измялся под ее нервными пальчиками.

Кивком показываю подоспевшей гримерше, что еще не время. И заключаю Невеличку в объятия:

– Если так боишься, я могу пойти с тобой.

– И петь будешь? – не без сарказма спрашивает она.

– Ну вот, оказывается, тебя нужно было вывести из зоны комфорта, чтобы ты перестала мне выкать?

– Я туда еще и не заходила, – продолжает язвить девушка, закусывая губку.

Прихватываю ее подбородок пальцами и тянусь к губам:

– Скоро зайдем, – усмехаюсь я, и оставляю короткий поцелуй на ее губах.

– Иди уже, – не отстраняясь, шепчет она в мой приоткрытый рот.

– Куда? – непонимающе хмурюсь.

– Работать, Глеб Витальевич! Вы же сюда не целоваться приехали. Надеюсь, – и последнее она сказала с толикой очевидной ревности.

Вы только посмотрите, кто у нас здесь собственница?

– Может и не только целоваться, – усмехаюсь я, и стискиваю объятия плотнее, когда Анюта, явно не оценив мою шутку дергается, чтобы отстраниться. – После того, что ты со мной в ванной делала, я просто больше думать ни о чем не могу. У меня в кабинете диванчик есть. Не хочешь уединиться перед выступлением?

– Думаю, вам не составит труда найти другую претендентку на уединение. Отпустите, – ворчит она, и я снова касаюсь ее губ своими губами, вынуждая замолчать.

– Претенденток-то хоть отбавляй, – продолжаю я, слегка охрипшим голосом. – Но что делать с тем, что я хочу только тебя?

Аня перестает наконец вырываться, и я с удовольствием наблюдаю, как ее щеки покрываются румянцем.

– По меньшей мере, подождать окончания вечера, – выдавливает она, горделиво задирая подбородок. – А сейчас нам обоим нужно хорошенько поработать! Так что идите уже приветствовать гостей, Глеб Витальевич!

– Как скажете, Анна Васильевна, – усмехаюсь я и напоследок краду еще один поцелуй с ее пухлых губ.

Улыбаюсь, как мальчишка. Даю команду гримерше приступать к работе и выхожу в зал.

– Глеб, молодец! – пожимает мне руку отец друга, когда аукцион уже в самом разгаре. – Все как всегда по высшему разряду!

– Благодарю, Сан Саныч! А Валерка где?

– Где этот обалдуй может быть? На работе. Как всегда. Совсем от рук отбился. Я ему говорю, что семью пора заводить, внучков мне! А он и слышать ничего не хочет! И работа ему не нравится, однако сидит там безвылазно! Вот и скажи, зачем я горбатился всю жизнь, чтобы мне и дело передать некому было?

– Семью бы, да, – бормочу я невпопад, мыслями находясь за кулисами.

Основная часть мероприятия закончилась: все кто хотел потратить много денег, исполнили свою миссию. Теперь гостей ждет развлекательная программа, одним из пунктов которой будет моя Невеличка.

Благо этим бездельникам все же удалось подыскать чем разбавить программу. А говорили за день не найти. Удивительно, как все же эффективно работают угрозы.

Не мог же я все представление на Аню повесить. И без того стресс немалый для нее. Пришлось припугнуть, что если не справятся, то я их на сцену выпущу, будут хохмы о своей бесполезности гостям повествовать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Добрый вечер! – слышится знакомый голос за моей спиной.

Поворачиваюсь и улыбаюсь:

– Костян! Ой, извиняюсь, Константин Дмитриевич! – весело говорю я, пожимая другу руку и хлопая по плечу. – Слыхал, ты у нас в ректоры заделался? Красава!

Настроение отличное. Не припомню, когда мне последний раз было так хорошо. Наверно… никогда.

И все дело ведь в ней. Той, что вот-вот должна появиться на сцене.

Ощущение, словно я, по меньшей мере, Санта, что исполняет заветные желания одной конкретной малышки. Однако и волнуюсь тоже. Справится ли она?

– Вот он! Такой же оболтус! – ворчит Сан Саныч, прерывая мои мысли и хмуро смотрит на Костяна. – Нет бы, отца поддержать, а вам лишь бы все наперекор чудить!

С этими словами батя Валерки удалился, очевидно, осознав, что по интересующему его вопросу приструнения Валерона, в наших лицах ему поддержки не сыскать.

Валера и Костя были одноклассниками, потому Сан Саныч не скупится на выражения в отношении этих двоих. Это я примкнул к этой троице несколько позже. Как раз, когда завязывал с темным прошлым. А потому мне не досталось отеческих отповедей Сан Саныча.

Рядом с нами возникает официантка с подносом, на котором стоят наполненные роксы:

– Глеб Виталич, вам как обычно? – спрашивает девушка, явно желая угодить начальству.

Бросаю неосознанный взгляд на дверь, что ведет в гримерку и, усмехнувшись, отвечаю:

– Не нужно. Похоже, я и так неплохо справляюсь.

Официантка, растерявшись из-за моего ответа, кивает и спешит удалиться.

– Ну, рассказывай, Кость, – толкаю друга в бок локтем. – Куда пропал? Неужто женился?

Вижу, что он как-то невесело усмехается:

– Если бы, – отмахивается он.

– Раз нет, то куда пропал? Ты же раньше постоянно у меня в клубах зависал. С этим еще… Игорьком.

Он тяжело вздыхает. И мне как-то не по себе от тоски в этом вздохе. На мгновение кажется, что я бы тоже так вздыхал… будь я сейчас один.

– Уезжал я. А потом вернулся… и как-то не до того стало, – он пожимает плечами. – Может, повзрослел просто.

– О, друг, чувствую, за этим твоим взрослением скрывается непростая история, – хлопаю Костика по плечу, не желая навязываться. – Если захочешь поделиться, приезжай ко мне в любое время. Выпьем, поговорим.

– Договорились, дружище, – усмехается Костян.

– Кстати, Кость, не в службу, возьмешь к себе студента на следующий год?

– Ты же знаешь, я по блату не работаю, – смеется он. – Но для тебя, сделаю, конечно.

– Да какой блат? – отмахиваюсь я. – Умница, отличница. Так что и сама бы справилась. Только у нее сейчас операция, и неизвестно, сколько времени восстановление займет, так что вся эта вступительная волокита совсем некстати. Потому и прошу.

– Смотрю, ни у меня одного непростая история для обсуждения за стаканчиком появилась, – ухмыляется Костя, когда между нами вдруг вклинивается наш третий друг.

– Батя ушел? – спрашивает Валерка, воровато оглядываясь.

– О, какими судьбами? Сан Саныч сказал, что ты работаешь не покладая скальпеля, – смеюсь я.

– Для него – да! Он со своими нотациями уже мне плешь проел, – ворчит Валерон.

– Да правильно он говорит: семьей пора обзаводиться! А ты все в девках сидишь, – продолжаю я потешаться над другом.

– А вы-то оба, я смотрю, уже примерные семьянины? – язвит Валерка.

Я на этот вопрос довольно помалкиваю, тогда как Костян окончательно сдувается.

– Что там с твоей слепой? – продолжает Валера. – Чего вдруг откладывать решил?

Его прерывают приветственные аплодисменты, и мы все как один поворачиваемся к сцене:

– Вот прямо сейчас и узнаешь, – тихо отвечаю я Валере, кивая на выходящую на сцену девушку.

Аню провожает официантка – одна из немногих работниц на сегодняшнем мероприятии. В такие дни у нас работают только самые проверенные ребятки, с кристально чистым досье. На всякий случай.

– Хочешь сказать, это она и есть? – бормочет Валерка.

– Тихо ты, – шиплю строго.

Аня стоит с закрытыми глазами, словно изучая зал так, как может только она. Вижу, что нервничает, едва заметно вытирает ладони о подол платья. А грудь высоко вздымается от нервного дыхания.

Какие же долгие секунды!

Черт, если учесть ее страх перед сценой, то это была заведомо проигрышная лотерея. Может она и не помнит о своем страхе, но видимо подсознательно все равно боится. Вот же я осел!

Подаюсь вперед, чтобы увести ее со сцены, как вдруг она решается и кладет руки на микрофон. Выдыхаю облегченно, когда наконец слышу ее голос. Она все же сделала это.

Меня вдруг такая ностальгия одолевает. Все вокруг словно вмиг исчезают.

Я так много ночей с ней наедине провел. Вот так. Я в зале, а она на сцене. Поет.

– Буду я той, что все сносит и ждет…

Какая-то пророческая песня. Она ее и раньше пела, но я никогда не вслушивался в слова. Сколько она всего вытерпела от меня, прежде чем я…

А что, собственно я?

– Но я встану. И голос мой не задууушат. Он ваш старый мир рааазрушит…

Опять слова в точку. Усмехаюсь, роняя голову на грудь, и вновь поднимаю на свою птичку взгляд. Разрушила меня до основания. Мой мир, мысли, чувства. Все, что я когда-то считал правильным и логичным, эта девчонка перевернула мановением своей легкой руки.

В голове полный сумбур. Что она сделала со мной?

Телефон в руке привлекает мое внимание вибрацией, и я тут же бросаю взгляд на Анино запястье, убеждаясь, что я-таки додумался снять с нее часы на время выступления, чтобы не отвлекали.

Мельком гляжу в экран и собираюсь убрать телефон в карман, однако останавливаюсь.

Открываю сообщение, пришедшее на почту. Видео.

Черт. Ну почему именно сейчас? Я знаю, что сам просил пораньше, но почему именно в этот самый момент?

Всего на секунду поднимаю взгляд на Аню. Она отлично справляется. Все гости словно обратились в слух, не смея и звука лишнего издать. Гляжу, как у дальней стенки зала мужик видимо хотел придвинуть стул поближе к столу, да так и застыл над ним полу стоя, с открытым ртом глядя на Анюту.

Я же говорил. Они влюбятся. Прямо как…

Хмурюсь, только сейчас осознав, что до этого ляпнул Ане за кулисами. Разве ж можно такие вещи столь бездумно говорить?

– И тьма уйдет, настанет ууутро! – продолжает услаждать мой слух прекрасный голос.

Может она и есть та рука, что выводит меня на свет, как цыганка завещала?

Тогда для начала стоит разобраться с тьмой!

Решительно открываю в телефоне папку с видео. Отыскиваю интересующий меня промежуток времени и нажимаю кнопку плей.

Едва не молюсь про себя, чтобы мои догадки не подтвердились, ну или хотя бы, чтобы камера с клуба ничего не поймала.

Но вот я вижу Анюту, что выскакивает из дверей и, кутаясь в тоненькую курточку, бежит вдоль дороги.

Провожу пальцем по экрану.

Стоило пойти за ней. Еще тогда. Сразу же.

Вижу, как девчонка голову к небу поднимает. Должно быть слезы сдерживает?

Что еще за… Дыхание сбивается, когда я замечаю, как на видео у Ани подворачивается нога, и девушка буквально вываливается на дорогу, в тот самый момент, когда к ней стремительно приближается свет фар. В груди возникает острая боль, когда вижу, как хрупкая Невеличка отлетает на несколько метров от машины.

И лежит так неподвижно. Словно безжизненно.

Моя бедная девочка. Неосознанно поглаживаю экран, и поднимаю глаза на Анюту, что все еще поет на сцене.

Главное, что живая. Со всем остальным мы разберемся.

Вновь опускаю взгляд в экран и холодею. Только ни это.

Из машины, что сбила Аню, выскакивает светловолосая девушка, в которой я безошибочно угадываю свою сестру.

Я так и знал! Не хотел в это верить, но нутром чуял!

Сворачиваю видео, и набираю сообщение сестре.

«Я все знаю. И лучшее, что ты можешь сделать, это сдаться».