Текст книги "Wolf's mint (СИ)"

Автор книги: Алира Лионкурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– Я никогда не смогу забыть о том, что из-за моего просчета, тебе пришлось терпеть, как он насиловал тебя, каждый раз оставляя кровавые отметины. Не смогу, потому что знаю, что после него ты наверняка не могла даже встать с кровати.

Выпрямившись, Мизинец смотрел на нее сверху вниз, отчаянно желая, чтобы она выбежала, не желая продолжать эту пытку. Но она стояла и слушала.

Протягивая ей бокал, Пересмешник негромко продолжил:

– Когда все планы пришлось срочно корректировать, я надеялся, что Сноу убьют в бою. Я специально сдерживал людей до последнего, надеясь на то, что бастард сдохнет в этой свалке из тел. – На миг опустив голову, он чувствовал, как слова застревают в горле. – Но тебя должно пугать не это, а то, что вернись я назад, я снова бы отдал тебя за него. Вероятно, смог бы вмешаться во все это уже через два дня твоего пребывания в замке, вероятно, я взял бы тебя первым, перед тем как привезти к ним, сославшись на то, что недомерок Ланнистер все же предъявил свои права той ночью,.. но все равно отдал бы ему.

Читая в ее широко раскрытых глазах ужас и нежелание верить правде, которые она поспешила спрятать, делая глоток вина, мужчина ядовито усмехнулся.

– Что же вы замерли, миледи? – вскинув бровь, он почти желал, чтобы она обрушила на него свой гнев. – Ну же, ударьте меня. Вам следует ненавидеть меня.

Но пока она не сделала этого, мужчина поднял руку и коснулся ладонью ее щеки. Это касание он хотел сохранить для себя, чтобы длинными вечерами хоть что-то способно было согреть его пропитанное ложью и закаменевшее сердце, а потом едва слышно продолжил:

– Я обещал защитить тебя, и я пришел на помощь, как только получил письмо. Я обещал, что верну тебе дом, и что ты будешь в безопасности. Теперь это так. Твой брат – новый Король Севера не позволит никому причинить тебе боль.

Чувствуя, как порыв сменяется усталостью, мужчина тихо произнес:

– Я не лгал, когда говорил, что хотел подарить тебе все семь королевств. Я хотел, чтобы ты возглавила Север. Но тебе нечего беспокоиться. Если ты скажешь, если ты уверена в том, что я не нужен тебе боле, я уеду, – в последний раз позволяя себе вольность, Лорд мягко провел подушечкой большого пальца по губам голубоглазой волчицы. – Но люди Долины теперь придут к Вам, Леди Севера, на помощь, как только вы позовете.

Задавая вопросы, Санса не особо надеялась услышать правду. После того, как Лорды выбрали королем ее брата, Бейлишу вообще не было никакой пользы от разговоров с ней. Почти никакой. От этого было удивительнее слышать настоящую историю погибели красавицы Рос. В какой-то момент в голову девушки закралась догадка о том, что вероятно все слухи о том за что ее продали пошли от самого Пересмешника. Что ж, это было очень предусмотрительно – пустить пыль в глаза. А точнее спеть еще одну из своих фальшивых песенок.

На Севере предателям отрубали голову лично, и Мизинец прекрасно знал об этом. Вот только она поступила бы с предателями более изощренно, нежели просто отрубила бы голову. Это он тоже знал. Поэтому волчица продолжала внимать его словам. Хотя что-то внутри тревожно твердило об опасности таких откровений. Правда не сможет ее успокоить, в ней больше не будет успокоения. Старк достаточно пережила, чтобы чувствовать это каждой клеткой своего тела.

Впервые Бейлиш столь открыто говорил с ней. И впервые она не прятала от него полного злого разочарования и горечи взгляда, когда усмехалась в ответ на признание о просчете. Значит, все же знал… Просто не мог не знать. С трудом набрав в легкие воздух, Леди Винтерфелла тихо выдохнула. Будь она той девочкой, что год назад, – уже не выдержала бы. Но сейчас она продолжала стоять посреди выделенных Лорду с Перстов покоев. По сравнению с пережитым, это уже не казалось пыткой, просто очередным осознанием того, что в любой момент тебя могут предать даже те, кто чувствует к тебе что-то. Каждый печется только о себе.

Рассматривая подсвечник, стоящий на столе, Санса резко повернула голову в сторону говорящего. Побледневшая она смотрела в его глаза, не в силах даже ударить его. На ее лице отразилось неверие и брезгливость, почти отвращение после его слов о Лунном Чае. Каким же он был чудовищем! Подозревая о том, что он имел отношения ко многим событиям, случившимся за последние годы, она все равно не смогла сдержать судорожного вздоха.

Не в силах находиться настолько близко к нему сейчас, девушка отошла на пару шагов в сторону и оказалась между креслом и стеной с небольшим окошком. Горечь разливалась внутри нее от простой истины – игра престолов была ему дороже всего. Смог бы он отказаться от нее, находясь ее мать подле него? Был ли хоть кто-то или что-то способное заставить его остановиться? Даже испытывая боль, он все равно делал свои ходы. Даже вынужденный отказаться от своей любимой игрушки, коей она являлась, он продолжал двигаться к цели. Он пожертвовал бы кем угодно, дабы дойти до конца! Это было отвратительно. И это завораживало, потому что она становилась такой же.

Стоя в пол оборота к мужчине, она закрыла глаза, стоило ему заговорить о том, что именно разъедает его изнутри. Лучше бы он воспользовался ею, чем отдал ублюдку. Этот позор она вытерпела бы легче, нежели ночи полные боли и унижения. Лучше бы он не берег ее вовсе!

Сжимая левую руку в кулак, ее отрезвляла боль от того, как ногти впивались в ладонь. Понимая, что от этой правды ей никуда не сбежать, Санса преодолела пару шагов обратно к собеседнику. Ей хватило сил выдержать его взгляд и принять бокал, тут же выпивая несколько глотков вина. Похоже, без него ей было теперь не обойтись.

Широко раскрыв глаза, она тут же торопливо выпила еще, слушая отражение своих же потаенных желаний в словах Петира о надеждах на смерть Джона. Догадывался ли он о том, какие надежды на это возлагала сама волчица?

Она не отстранилась, когда хозяин Харренхолла коснулся щеки, а, чуть помедлив, и вовсе прикрыла глаза и мягко потерлась о ладонь. Его мягкий тон отзывался глубоко в ней трепетом. И как бы она не желала избавиться от этого ощущения, она была просто не в силах сделать этого.

– Вам так хочется, чтобы я ударила вас, Лорд Бейлиш? – холодно и насмешливо поинтересовалась рыжеволосая. Ее тон так не вязался с действиями… Но что поделать если ей хотелось ранить его словами? – Я слышала, что моему отцу вы говорили, что ему не стоит доверять вам. И вы предали его. Приставили кинжал к его горлу, – ее взгляд говорил ему: «да, я знаю и об этом». – Теперь вы говорите мне о том, что мне следует ненавидеть вас.

Наверное, стоило спросить о том, что он еще уготовал для нее. Но этот вопрос невысказанным повис в воздухе.

Чувствуя, как по губам проходится его палец, Санса закрыла глаза. Этот момент слабости теплом разлился по ее позвоночнику, как тогда, когда мужчина впервые поцеловал ее в Орлином Гнезде. Тогда у нее еще хватало глупости верить в то, что он убил Джоффри во имя мести за ту, кого любил.

– Мне нужно чтобы на троне Севера сидела я, а не бастард. – Твердо произнесла Санса, распахнув ресницы и пронзив мужчину холодом синих глаз. – Он не сможет защитить меня. Никто никого не сможет защитить.

Горько искривив уголок губ, она практически сразу взяла себя в руки. Настал момент рассказать то, зачем она пришла к нему посреди ночи. Как бы тяжело это ни было.

– Я не желаю оставаться кузиной, зовущей на помощь. Я хочу сама быть хозяйкой рыцарей Долины, – подняв руку, она коснулась пальцами его запястья. Внимательно глядя в зеленые глаза, она уловила в них горечь. Он думал, что она отведет его руку? О нет, не сейчас. – Мне не нужна власть. Все, чего я хочу – почувствовать себя в безопасности.

Легко скользнув кончиками пальцев по руке, она накрыла его ладонь своей и уже более открыто потерлась о нее щекой.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали, Лорд Бейлиш. Если быть более точной, я не хотела бы оставаться без вас.

«Потому что кто знает, возможно, когда мы встретимся следующий раз, я захочу убить вас» – мысленно добавила рыжеволосая.

Рискованно было ставить на то, что он по-прежнему будет желать ее. Однако ей не на что было ставить, кроме этого. Начиная свое продвижение в игре престолов, у нее не было ничего и никого, кроме самой себя. Испорченная и замаранная грязью, окунувшая руки в чужую кровь, нужна ли она была ему такой? Сломанная игрушка.

Не отводя взгляда, северянка впервые в жизни позволила себе протянуть руку и коснуться ладонью щеки Лорда. Впервые она по собственной воле касалась мужчины. Впервые ласкала чуткими пальцами лицо, которые следовало ударить после признаний бывшего мастера над монетой. Всегда опасаясь этого человека, она чувствовала себя глупой пташкой в его глазах. Без его помощи у нее почти не оставалось шансов. Пусть даже он воспользуется ею для достижения своих целей, она может попытаться сделать то же самое.

– Мне нечего предложить сейчас, кроме самого очевидного, – тихо начала волчица. – У меня есть только я. Если вас устроит такая плата, то вы получите ее.

И пусть он не мог повернуть времени вспять, пусть не мог исправить своего просчета, но он мог помочь ей забыть те воспоминания, заменив их иными. Делая маленький полушаг к Пересмешнику, она ощутила его дыхание на своей коже.

– Петир… – впервые она назвала его по имени добровольно без требовательных напоминаний. Впервые его имя столь нежно слетело с ее губ. – Дай мне семь королевств.

Кейтилин Талли никогда бы не простила его. Она никогда бы не смогла пересилить свою гордость, отбросить свою честь и принять то, что порой самые жестокие поступки совершаются ради достижения цели. Кет дорого взяла бы за свою честь, ведь с некоторых пор всегда имела при себе острый тонкий кинжал. Тот самый, с которым она набросилась на него в борделе Королевской Гавани.

Бейлиш не думал, что Санса сможет принять то, каким методом он воспользовался, чтобы выполнить обещание и вернуть ей Винтерфелл. После их встречи в разгромленном борделе Кротового городка, мастер над монетой вовсе был готов к тому, что она прикажет убить его. Он был готов ко всему. Пересмешник был готов, что после всего сказанного, она ударит его и уйдет, как уходила до этого, оставляя его растоптанным. Но Санса не была своей матерью. Она приняла его методы. Они смогла понять, что это был самые верный способ. Мужчина не удивился бы, если бы Старк больше никогда не захотела видеть его и говорить с ним. Но она оказалась сильнее.

Он годами шел к тому, чтобы Старк изменилась, отбросив детскую наивность и глупость, и он практически добился этого. Тот ребенок, за которым он наблюдал в Королевской Гавани, исчез, на его месте сейчас была смятенная женщина. Женщина, которая теперь отчаянно боролась за то, что по праву было ее, и он чувствовал, что она теперь не остановится ни перед чем, чтобы достичь своей цели.

Едва заметная улыбка тронула губы Пересмешника, стоило с ее губ сорваться словам о том, что она хочет отдать ему обещанное вознаграждение. Если бы она знала о том, что каждый день, проведенный рядом с ней, когда он, не имея возможности коснуться ее, почувствовать под пальцами бархат ее кожи, пускай и в отметинах, оставленных этим ублюдком Рамси, ловя только редкие взгляды, которые она бросала на него, тут же отводя глаза, был для него сущей пыткой. И на смену этой пытки приходила другая, более изощренная. Стоило на землю опуститься покрову ночи, как его рыжеволосая пташка, была его, пускай и во сне, после которого он долго пытался понять, что из всего этого было фантазией, а что нет.

О, Санса, она могла не сомневаться в том, что он возьмет свое вознаграждение, ведь она знала, прекрасно знала, что он не упустит своей возможности получить то, что ему было обещано. Вот только сначала он должен приручить ту волчицу, которой она стала.

Пересмешник едва заметно вздрогнул, когда ее ладонь мягко коснулась его щеки, когда ее пальчики плавно скользнули по ней. Удивление, быстро сменившееся довольством, мелькнуло в его глазах, когда с ее губ сорвалось его имя. Боги, как долго он ждал этого, чтобы она сама назвала его так, вместо такого привычного, но такого холодного – «Лорд Бейлиш», что обычно срывалось с них.

Не отводя от своей пташки потемневшего взгляда, мужчина, сделал шаг, сокращая то расстояние, которое было между ними до минимума. Плавным движением он расстегнул застежку, удерживающую плащ, заставляя ткань с тихим шуршанием соскользнуть к ее ногам. Затем его руки медленно, давая ей возможность увернуться, легли на талию.

– Никогда не смей считать себя испорченной, – его слова, вместе с ароматом мяты окутывали ее мягкостью и теплом. – Ему никогда бы не удалось забрать у тебя то, что вместе с рождением подарил тебе Север. – Одной рукой держа ее у поясницы, другой Бейлиш неторопливо провел вверх по спине. Дойдя до ворота шерстяного платья, он неглубоко проник за него пальцами и погладил нежную кожу. – Ему не удалось подчинить тебя, не удалось сделать своей, сколько бы он не брал тебя, как бы не делал этого, кого бы ни приводил насладиться тобой… – предупреждая ее порыв вырваться, после этих слов, Лорд-Протектор теснее привлек ее к себе. – Ты никогда не была его. Воды Севера очистили тебя, когда ты пересекала замерзшую реку, – чувствуя, как по телу волчицы проходит дрожь, как неровно вздымается от дыхания ее грудь, Пересмешник приблизил свое лицо к ее лицу, тихо продолжая. – Даже если ты больше не веришь ни в старых, ни в новых богов, прими это, как данность. Ты уничтожила его, уничтожила все, что с ним связано, уничтожила память о нем, так найди в себе силы никогда не оглядываться на те дни.

– Я обещал тебе, что ты станешь Хранительницей Севера, значит, так тому и быть, – едва слышно произнес Пересмешник, чувствуя, как Санса едва уловимо дрожит от его прикосновений. – И Север, и Семь Королевств будут твоими.

А в следующее мгновение, запуская пальцы в ее волосы, Пересмешник второй провел по ее спине, чтобы, притянув к себе, коснуться поцелуем. Слегка прикусывая ее нижнюю губу, он тут же лизнул место укуса. Скользнув меж приоткрытых губ языком, он коснулся ее языка, плавно провел кончиком по небу, вырывая из груди Сансы едва уловимый стон, мужчина чувствовал, как тело превращается в сплошной сгусток желания. Если бы его рыжеволосая пташка только знала о том, как ее пока неумелый, но от этого не менее страстный поцелуй, которым она ответила ему, как ее прикосновения, пускай пока робкие, которых она сама еще боялась, сводят его с ума, заставляя кровь гулко стучать в висках.

На мгновение отстраняясь, с едва заметной улыбкой отметив, как с губ девушки сорвался стон, в котором прозвучали нотки разочарования, Бейлиш подхватил девушку и усадил ее на дубовый стол. Взяв ее лицо в ладони, он внимательно смотрел в голубые глаза.

– Если ты не готова, то лучше останови меня сейчас. – Настойчиво располагаясь между ее разведенных ног, Петир горячо шептал, обжигая мятой манящие губы. – Уходи, потому что если ты останешься, я больше не захочу и не смогу остановить себя. Сделаем вид, что этого никогда не было.

Медленно скользя пальцами по ее скулам, точеной шейке, чувствуя, как под тонкой кожей пульсирует кровь, опускаясь ладонями по ее плечам, задерживаясь на ее спине, мужчина настойчиво гнал от себя мысли, пробивавшиеся сквозь пелену его желания. Возненавидит ли она его за то, что хозяин борделей позволит себе по отношению к ней? Возненавидит ли за то, что он научит ее тому, что не должны уметь Леди? Возненавидит ли за то, что сама начнет желать этого?

Может быть, ему стоило найти ей новую партию. Может быть, он должен был продумать все лучше, трезво посмотреть на вещи. Но, как и тогда в Высоком Чертоге, когда он столкнул Лизу в открытую Лунную Дверь, Лорд-Протектор не мог остановить себя. Его разум оказался слабее долго сдерживаемого желания. Желания, которое жгло изнутри.

Если она захочет, произошедшее останется лишь их тайной. Если она захочет, он никогда больше не прикоснется к ней. Если она захочет, он сделает вид, что этой ночи не было.

Но тут же вспоминая все ее слова, все то, что она делала в эти дни, бывший мастер над монетой понимал, что она не станет скрывать этой пропитанной ядом и ложью связи, что она больше не захочет оставаться разменной монетой, так как отныне, она становилась игроком. Он понимал, что в холоде северных ночей она выберет его тепло.

========== Глава 6. ==========

Комментарий к Глава 6.

Долгожданное горяченькое… <(^_^)>

15.10.2016 г. в главу были внесены значительные изменения

Его дрожь, с которой он не справился всего на один короткий миг, изумила рыжеволосую. Неужели этот жестокий, беспринципный человек мог дрожать от простого прикосновения? Неужели не предполагал такого её действия? Что ж, тогда это было маленькой победой волчицы – удивить его в эту минуту.

Последнее расстояние между ними исчезло и теперь Сансе казалось, что она завязла в этом мятном дурмане. Он наверняка слышал, как бьется пойманной птицей ее сердце. Она опасалась его близости, но в то же время понимала, что он единственный не противен ей. Его прикосновения не вызывали страха, не заставляли задыхаться от ужаса и ожидания боли. Опасения – это не страх. И быть может с ним она бы могла бы почувствовать себя живой?

Не мешая ему расстегнуть застежку плаща, рыжеволосая скользила взглядом по чертам его лица, замечая едва уловимые морщинки в уголках глаз и губ. Казалось, что ткань оглушающе громко соскользнула на пол, хотя, на самом деле этот звук был очень тихим.

Встретив внимательный взгляд Лорда Харренхолла, она не собиралась убегать. Ей попросту некуда было бежать и не у кого просить помощи. Пусть даже Мизинцу мог довериться только идиот. Девушка хотела оставаться стойкой, но стоило уверенным рукам коснуться талии, как дрожь прошла по телу. Однако она была благодарна ему за оставленную возможность уйти. Пусть даже она была столь иллюзорна.

Его слова проникали внутрь нее, северянка будто бы впитывала их, едва выдерживая жестокую правду. У Бейлиша была своеобразная манера утешения. Но там, где другие не заходили дальше сочувствующих слов и уходили, как только их звук стихал, он оставался рядом и действовал. Едва касаясь подушечками пальцев кожи под краем платья, он сочетал в этом жесте невинность и откровение.

До этого все, что он позволял себе – покрутить в пальцах прядь ее волос или кончик косы, не считая пары поцелуев. Она называла это забавной прихотью. Теперь же чувствовала эти самые пальцы зарывшимися в рыжие локоны. Чувствовала вторую руку мужчины на спине и вновь не могла сдержать дрожи. То, что с ней делал Бейлиш, не шло ни в какое сравнение с тем, как грубо ее хватал за волосы супруг и тащил через всю комнату к кровати. Синеглазая будто снова оказалась глупой пташкой, она просто не могла скрыться от ощущений, накрывающих ее с головой. Она теряла себя, растворяясь в ласках предателя. Ее губы мягко отвечали на прикосновение его губ. Больше Санса не пугалась легких укусов, зная, что на смену им придут ласкающие касания языка, от которых бросает в жар.

Если это было единственным лекарством от ее страхов, то она согласна заплатить высокую цену, отдав взамен то, что осталось от себя.

Забывшись, пташка приоткрыла губы и только успела сделать вздох, как ощутила умелые дразнящие касания его языка к ее. Пыткой было чувствовать то, что он позволял себе теперь, неторопливо проводя по небу кончиком. Пыткой, которую не хотелось останавливать.

Услышав тихий стон, северянка не сразу поняла, что он принадлежал ей. Она так же не помнила и того, в какой момент коснулась ладонью груди мужчины, второй ведя по его щеке, пробегая пальцами по седым вискам. И она смутилась самой себе, издав недовольный стон, стоило ему прервать поцелуй.

Зрачки Сансы расширились, а с губ сорвался судорожный вздох, стоило Петиру с легкостью подхватить ее и усадить на столешнице. Проклятье! Ему было наплевать на неловкость девушки, ведь она потом не сможет спокойно сидеть за этим рабочим столом.

Старк тяжело дышала, упираясь ладонями в грудь мужчины. В этом неосознанном жесте она не хотела оттолкнуть его, скорее желала хоть немного привести в порядок свои чувства. Тем более что она не сделала попытки свести ног, давая ему беспрепятственно расположиться между ними. Так распущено… Ей было тяжело смотреть в его глаза, потому что Леди непозволительно одаривать мужчин такими взглядами. Санса рассердилась сама на себя за подобную мысль, ведь, казалось, уже решила наплевать на все что стоит и не стоит делать.

О небо, она не предполагала существования подобных ласк! Если это было малой частью того, что Бейлиш делал с ее тетушкой, то не удивительно, что Лиза так надрывалась в той проклятой башне, у одних вызывая истеричные приступы смеха, а другим попросту мешая спать.

Смешным было то, что побывав пару раз замужем, синеглазая впервые чувствовала наслаждение от нахождения рядом с мужчиной. С хозяином борделей – напомнила она самой себе. Насмешка судьбы, что именно хозяин борделей берег ее все эти годы, что именно он давал ей еще одну возможность остановить себя.

Она не собиралась уходить. Ни за что. Она не собиралась его останавливать. Только не сейчас. Ей хотелось пить его мятное дыхание, будто чай, принесенный в морозный вечер. Ей хотелось перестать бояться чужих прикосновений. И слушая его горячий шепот, она постепенно забывала о тех, других руках, которые ломали ее.

Пересмешнику не нужно было останавливаться сейчас, как не стоило сдерживаться в прошлом. Его пальцы на лице и шее, ладони на плечах и спине – были тем, что ей было нужно. Такие осторожные прикосновения. Они успокаивали. Если это поможет ей получить Север и собрать себя по кускам, то она стерпит все. Старк должна быть стойкой.

Борясь со своими кошмарами, девушка несколько нервным движением отняла руки от его груди, которой касалась сквозь ткань халата. Дернув завязки одеяния, Санса потянулась к броши. Проведя пальцами по серебряному пересмешнику, отстегнула его и позволила полам распахнуться, чтобы тут же резко втянуть в себя воздух, расширившимися глазами глядя на шрам, пролегший от ключицы до самого пупка мужчины. Какой же страшной должна была быть рана, оставившая его! Чудом было то, что Бейлиш выжил после получения таковой.

С трудом сглотнув, она не задавала вопросов о том, как это случилось. Ни к чему было бередить прошлое. Быть может когда-то она и узнает об этом, если выживет, а пока… пока она несмело дотронулась подушечками пальцев рубца. Понимая, что Пересмешник давно не чувствует боли от него, северянка тем не менее, едва касалась шрама, прослеживая его путь поглаживанием от верха до самого низа.

Бейлиш не выглядел человеком, хорошо обращающимся с мечом. Она вообще не могла представить его сражающимся. Но это ранение… сколького она еще не знала о человеке, которому предложила себя в качестве платы? Каким он был, когда был самим собой?

Взволнованная, Санса хотела было отнять руки, но справилась с собой. Вновь проводя пальцами по рубцу, она подняла взгляд и потерялась в серо-зеленых глазах.

По ее взгляду Пересмешник понял, что рыжеволосая волчица не собиралась останавливать его, во всяком случае, не сейчас, чем вызвала у него едва заметную улыбку, ведь он вновь не ошибся. То, как она вздрагивала от каждого его прикосновения, как заливалась краской, стоило ему позволить чуть больше, чем раньше, но, не отталкивая, а лишь на пару мгновений упершись ему в грудь ладонью, вызывало у него волну нежности смешанной с жадностью. С жадностью обладать ею. Знала ли она, что ему всегда будет мало ее прикосновений, ее поцелуев, ее самой?

Сколько раз он представлял себе этот момент? Днями напролет слагая свои «песни», которые напевал то в одно, то в другое ухо, он представлял ее на своем рабочем столе. И, вот теперь, она была на нем. Если раньше ему было всегда мало власти, мало величия, то теперь он понимал, что всегда будет желать еще этой ласки, этой пылкости, с которой Санса будто бы бросала ему вызов.

Он лишь на пару секунд опоздал, не перехватил ее руки, которые потянули вначале за пояс, развязывая его, а затем отстегнули серебряного пересмешника, скреплявшего тонкую ткань, которая повисла на его плечах, обнажая шрам, протянувшийся от ключицы до пупка. По реакции рыжеволосой мужчина понял, что она увидела его, да и как был не заметить это клеймо, вечно напоминавшее о его ущербности. Лорд-Протектор сохранял на лице маску спокойствия, позволяя ей видеть только свое желание, не давая даже крупице горечи пробиться сквозь него, тогда когда внутри нечто, принадлежащее Петиру Бейлишу, а не лживому Мизинцу, замирало от боязни снова оказаться отвергнутым. И почему этот рок преследовал его со всеми женщинами из рода Талли? Сначала Кейтелин, на память, о которой осталась эта уродливая отметина, теперь Санса, которая так была похожа на мать.

Признаться, он вообще сомневался в том, что она спокойно воспримет мужскую наготу после того, что с ней делал бастард Болтона. Но она не шелохнулась. Она продолжила сидеть и смотреть прямо перед собой, изучая его тело. Столь смело для той, кем была.

Прошла секунда, затем еще одна… Как же долго и мучительно тянулось время, пока рыжеволосая смотрела на него, словно оценивая, решая что делать дальше. В какой-то момент Пересмешник уже хотел было поправить тонкую ткань, скрывая все, но за секунду до этого, словно прочитав его мысли, Санса робко коснулась своими пальчиками его тела, медленно, неуверенно скользя вдоль этой отметины, борясь со своими ощущениями. Ни одна из его девочек не смела касаться рубца, будто бы интуитивно чувствуя, что в противном случае окажется вышвырнутой из борделя, если вообще не выброшенной с перерезанной глоткой в канаву.

Прикосновения рыжеволосой пташки, такие робкие и легкие, пронзали, словно копье из раскаленной валирийский стали, но в то же время их хотелось чувствовать еще и еще. Кровь с силой ударила в мозг. Видят боги, до этого он никому не позволял подобной вольности. И, видят боги, он хотел чувствовать ее касания снова и снова.

Лорд-Протектор встретил внимательным взглядом ее взгляд. Его серо-зеленые глаза изучали ее одну секунду, вторую, третью… Он никогда не переживал и не чувствовал такого тепла. Да, пожалуй, это можно было назвать теплом. Горло изнутри сдавил тугой ком. Бейлиш не желал ни на секунду отрывать от нее жадных глаз. Однажды он уже чуть не потерял ее из виду навсегда. Больше он не желал подобной пытки – жить без ее открытого взгляда.

Халат из тонкой ткани, оказавшись в какой-то момент ненужным, медленно сполз на расстеленную на полу шкуру. Не отводивший взгляда Бейлиш заметил, как недоумение и страх, еще плескавшиеся на дне этих бездонных синих глаз, постепенно уходят, уступая место немым вопросам, которым так и не суждено было сорваться с ее губ. Пересмешник был благодарен ей за это, за молчаливое понимание того, что он расскажет все сам, когда придет время. Его маленькая птичка, она стала слишком понятливой.

Не говоря ни слова, он притянул рыжеволосую к себе. Затем его руки подхватили подол платья и потянули его вверх, постепенно, сантиметр за сантиметром обнажая бедра Старк. А уже через минуту, боле не скрывая своего возбуждения, он задрал платье до самой талии девушки, вместе с этим буквально вжимаясь пахом в ее тело, давая ей ощутить то, насколько она была желанна. Он улыбнулся, проводя ногтями по чувствительной коже бедра и практически сразу убирая руку с ее ноги.

Его руки расправились со шнуровкой на спине. Потянув ткань, Петир любовался тем, как она сползает с хрупкого левого плеча рыжеволосой, обнажая восхитительно бледную кожу. Едва слышный вздох вырвался из его губ, когда волчица, повинуясь порыву, подалась вперед, желая увеличить трение. Он прочертил указательным пальцем линию вдоль её позвоночника, ощутил, как Санса вздрогнула, стоило прохладному воздуху пройтись по ее коже.

Все его тело превратилось в сгусток желания. С огромным наслаждением он еще раз прошелся пальцами по точеной спинке, а после запустил их в волосы. Крепко захватив рыжие пряди, он заставил Старк отстраниться от себя, чтобы в следующее мгновение одним пальцем потянув ткань вниз, обнажить ее грудь. Какое великолепное зрелище! Накрыв одну ладонью, Бейлиш довольно крепко сжал ее, желая ощутить упругость под своими пальцами, почувствовать, как горошина возбужденного соска упирается в его ладонь.

Чувствуя, как Санса невольно вздрогнула, словно пытаясь отстраниться, мужчина чуть сильней прижал ее к себе и, коротко посмотрев на нее, склонился, чтобы хрипло выдохнуть ей на ухо:

– Не бойся. Я не причиню тебе вреда… – его тихий хрипловатый голос его наполнил тишину морозной ночи. Прежде он никогда не говорил этого ни одной живой душе. Но с ней все было иначе. Никогда никому он не говорил о том, что ему следует верить, но с ней правила игры летели во тьму. Вопреки здравому смыслу, он властно не то приказывал, не то просил. – Верь мне.

Медленно, растягивая удовольствие, Бейлиш прошелся губами по ее телу – тонкая кожа за ухом, точеная шейка, на которой сквозь кожу просвечивается пульсирующая венка, такая же голубая, как и ее глаза, контур ключиц, впадинка между ними. Он чувствовал, как волчица, теряя остатки контроля над собой, подрагивает и выгибается телом навстречу его губам, как по ее белоснежной коже от каждого его прикосновения пробегает дрожь. Если бы она знала, что только от одного этого, от простого ощущения ее пальцев, запутавшихся в его волосах, Петира просто бросает в жар. Желая как можно дольше растянуть эту сладостную пытку, он плавно коснулся губами ее груди, покусывая и посасывая, обводя соски языком и прихватывая их губами, чувствуя, как они чутко реагируют на каждое его прикосновение, твердея.

Почему-то именно в этот момент услужливая память подкинула ему воспоминание о том, как он впервые поцеловал ее в Орлином Гнезде. Как она вспыхнула тогда, как смотрела на него полными изумления глазами. Но даже теперь она вела себя так, словно была невинна.

Какая-то часть сознания твердила Пересмешнику о том, что стоит остановиться, ведь после совершенного с волчицей болтонским ублюдком, прошло слишком мало времени, и воспоминания еще слишком живы в памяти. Видя на ее теле следы пережитого, мужчина мысленно поблагодарил небо за то, что Санса, уже расправилась с бастардом. Видят боги, Старые и Новые, он бы нашел более изощренный способ, чтобы этот мерзавец пережил все то, что творил с ней. Но сейчас это уже было неважно. Сейчас он должен сделать все, чтобы Старк перестала вздрагивать от каждого его чуть более дерзкого прикосновения, чтобы горечь и боль, поселившиеся у нее внутри, отступили.