Текст книги "Wolf's mint (СИ)"

Автор книги: Алира Лионкурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Не думаю, что восстановлю все двадцать башен, – с улыбкой бросил Мизинец, наблюдая за реакцией супруги, – но четвертая уже упирается в небо, а строительство пятой в самом разгаре. – От него не укрылось удивление и неверие, тенью тронувшие лицо Старк. Мгновенно собравшись, словно пес, почуявший добычу, Бейлиш, будто невзначай бросил: – ах да, еще мне обещали, что со стеной закончат через пару недель.

Он не мог сдержать довольной усмешки, тронувшей его губы, когда Санса, выглянув в окно кареты, уже въезжавшей во внутренний двор Рва Кейлин, не смогла скрыть своего изумления, невольно выгнув бровь. Сладкое чувство превосходства смешанного с удовлетворением от созерцания результата своих трудов, заполняло Пересмешника, хотя на его лице, когда он помогал супруге выбраться из кареты и направлялся в отведенные им покои, не отражалось ничего, кроме привычной остальным собранности.

Приятная нега разливалась по его телу от исходившего от камина тепла. Ужин, пускай и не такой сытный, как в Королевской гавани, и горячая ванна, смывшая дорожную пыль, делали свое дело. Неспешно потягивая Дорнийское вино, несколько бочонков которого доставили в башню за пару дней перед их приездом, и наблюдая из-под полуопущенных ресниц за супругой, расположившейся в соседнем кресле с бокалом травяного отвара, Бейлиш мог показаться донельзя расслабленным. Но такое впечатление могло сложиться лишь у того, кто слишком поверхностно знал бывшего мастера над монетой.

Вести, которые он рассчитывал получить еще на подъезде ко Рву, нещадно запаздывали. Прекрасно понимая, что от того, что сейчас происходило в Королевской гавани, зависит очень многое, и не имея пока никаких известий оттуда, Лорд Харренхолла мысленно просчитывал все возможные варианты дальнейшего развития событий. Резкий стук в дверь, заставил его невольно передернуть плечами и поморщиться, бросая короткий взгляд на супругу, которая тоже была не в восторге от того, что их потревожили. Пересмешник уже скалывал ворот камзола серебряной брошью, когда стук повторился.

– Девочка, открой эту чертову дверь! – раздавшийся голос старика Талли не оставлял сомнений в том, что если они не пустят его в комнату сию же минуту, Черная Рыба просто разнесет дверь, разделявшую их сейчас, в щепки.

От взгляда Бейлиша не укрылась птица, которую Бринден, пока еще стоявший на пороге, по ту сторону двери, держал за лапу, ни виноватый взгляд Тартской девы, который она бросила на Сансу из-за плеча старика Талли. То как эти двое смотрелись вместе, вызвало у Лорда Харренхолла невольную улыбку, которая тут же исчезла, стоило ему заметить клочок бумаги, белевший на лапе ворона, и наткнуться на полный недоверия, если не презрения, взгляд Черной Рыбы, направленный на него.

Он практически не вслушивался в гневную перепалку Сансы со своим дедом, не обращал внимания на ненавидящий взгляд Бриенны Тарт, в котором явно читалось невысказанное желание убить его. Все это время Мизинец на ходу менял свои планы, просчитывая дальнейшие ходы и придавая новый узор сплетенной ранее паутине.

– Потрудитесь объяснить, что происходит? – лишь эта фраза, брошенная супругой ледяным тоном, выдернула Лорда Бейлиша из раздумий.

– Что происходит? – Переспросил Бринден, бросив мертвую птицу на стол. – Происходит то, что твой супруг, девочка, обманывает тебя, за спиной проворачивая свои манипуляции. Думаешь, ты знаешь обо всех новостях, что приходят к нему? Думаешь, он рассказал бы тебе, что там внутри?

Пристально наблюдая за Талли и Леди рыцарем, Петир невольно усмехнулся. Честь, семья, долг… где сейчас были те, кто некогда придерживался этого девиза? Последние из рода Талли находились сейчас в этой комнате. И кто знает, как повернется завтра их судьба.

Переводя взгляд на Сансу, медленно подошедшую к столу, на котором черным пятном лежала мертвая птица, чтобы снять с ее лапы злосчастный клочок бумаги, Пересмешник был, пожалуй, единственным, кто заметил, как задрожали ее пальцы, сжимавшие тонкий лист, как кровь отлила от ее лица, когда он пробежала по первым строкам письма взглядом. Мысленно усмехнувшись: «Да, девочка, игры в престолы никогда не были приятным занятием. И скоро ты это поймешь», он резко обернулся к Бриндену и Бриенне, ожидавшим ответа своей королевы. Делая несколько шагов к ним, Мизинец любезно улыбался и выглядел при этом развеселенным донельзя.

– Просто удивительно, насколько крепка в вас уверенность в моей неверности супруге.

– Что ты вообще можешь знать о верности? – Попытка Черной Рыбы отмахнуться от его слов заставили Бейлиша лишь еще шире улыбнуться.

Вот только эта улыбка, как и фраза, произнесенная вкрадчивым голосом, не сулили, обычно, собеседникам Лорда-Протектора ничего хорошего.

– Например, что она часто оказывается используема другими? Или что эти самые другие забавляются ею, а потом вытирают ноги о верных наперсников?

И кто бы знал, куда могла завести этих двоих эта перепалка, если бы не отозвалась Санса, совладавшая за это время со своими эмоциями.

– Вам нет нужды подстреливать несчастных птиц, Бринден. Достаточно того, что вы просто будете следить за ними, Лорд Талли. Лорд Бейлиш же отныне всегда будет делиться со мной содержанием писем. Никто ведь не хочет, чтобы у нас не осталось ни одной птицы?

С улыбкой, которую и Бринден, пыл которого немного поутих, и уж тем более Тартская дева, могли принять за своеобразное проявление вежливости, Петир склонил голову, давая тем самым понять, что принимает решение супруги.

Но даже, когда за стариком Талли и его теперешней спутницей закрылась дверь, мужчина не нашел в себе сил расслабиться окончательно. Остановившись возле камина, он наблюдал за каждым действием Старк.

Усмешка, многим показавшаяся бы недоброй, кривила уголки губ Пересмешника, когда он вслушивался в слова волчицы. С каждым днем она становилась все более умелой, все более искусной в этой игре. И он радовался тому, что сумел много лет назад, еще в Гавани, рассмотреть в той запуганной рыжеволосой девочке, еще верившей в сказки о принцах, задатки достойного игрока. Хотя порой не раз Мизинец спрашивал себя: «Что было бы, если б все сложилось иначе? Что было бы, если б Нед Старк не принял тогда предложение Роберта Баратеона?» Но, к счастью, провидение было в этот раз на его стороне и все сложилось так, как сложилось, а он лишь, по своему обыкновению, в нужный момент дергал за нужные ниточки, получая от других такие необходимые для него решения.

И когда Петир принимал из рук Сансы злосчастный клочок бумаги, он уже знал, что ответить на прозвучавший только что вопрос.

– Это письмо немного задержалось в пути, – негромко начал мужчина, занимая кресло рядом с супругой, лишь бегло скользнув глазами по написанному на пергаменте. – Если бы не погода… – разводя руками, он пристально наблюдал за реакцией рыжеволосой, готовый в любой момент изменить тактику.

– Я рассчитывал получить это письмо еще, когда мы были на подъезде ко Рву. Но приближающаяся зима, – наверное, впервые в его голосе зазвучали нотки досады, которые, тем не менее, быстро угасли, – слишком часто путает мои карты.

Быстро справляясь со своими эмоциями, Бейлиш меньше всего хотел, чтобы между ним и его супругой, все еще напряженно сидевшей в соседнем кресле, именно сейчас возникали какие-то разногласия. Прекрасно понимая, что у рыжеволосой, оказавшаяся способной ученицей, по мере своего «обучения» будет возникать все больше сомнений в его словах, да и проявившиеся способности оставляли ему немного шансов что-либо утаить от нее, Пересмешник все же надеялся, что ему удастся скрывать некоторые свои «карты» как можно дольше. Ведь ей еще так многому нужно было научиться.

С лукавой улыбкой, тронувшей его губы, Лорд Харренхолла склонился к Сансе, все еще едва сдерживающей свой гнев, и негромко произнес:

– Разве это небольшое недоразумение, как не во время пришедшее письмо, способно так разгневать мою королеву?

Эта ночь, на удивление, оказалась относительно спокойной. Несмотря на холод, который, казалось, преследовал его везде, и начавшийся к утру снег, в эту ночь Мизинец спал спокойно. Кошмары, являвшиеся ему практически каждую ночь, проведенную в Винтерфелле, здесь отступили.

Быть может именно поэтому, наполненные настороженностью и презрением взгляды Бриндена Талли и Бриены Тарт, которыми они встретили его и супругу, стоило им показаться в главной зале Привратной башни, вызвал у Пересмешника лишь усмешку. Прекрасно зная прямой нрав Черной Рыбы, он все же надеялся на его благоразумие и умение находить верное решение, следуя не только девизу своего дома. Быть может именно эта надежда, да те расплывчатые детские воспоминания о старике Бриндене, что еще сохранились в памяти, позволили Бейлишу рассмотреть в том клубке чувств, которые отражались на лице Талли, то, что он не будет принимать поспешных решений.

Расправляясь с завтраком, Петир изредка бросал короткие взгляды в окно, за которым, начавшийся пару часов назад снег, лишь усиливался, грозя замести все дороги и усложнить их переход.

– Но, миледи…

– Бриенна, я, кажется, довольно ясно дала понять, что хочу от вас и от Бриндена…

Стальные нотки, зазвучавшие в голосе Сансы, когда она обращалась к Тартской деве, пытавшейся до последнего сопротивляться решению Старк отправить ее и Черную Рыбу в Риверран, заставили Лорда-Протектора переключить внимание на эту троицу.

– Разве не должны приказы Королевы исполняться беспрекословно? – тихий, вкрадчивый голос Пересмешника заполнял все пространство залы, отражаясь от сводчатых потолков. Люди долины, прекрасно знавшие, что могло последовать за этим, настороженно наблюдали за происходившим, готовые к любому развитию событий.

Леди-рыцарь уже готова была с присущими ей прямотой и нетерпимостью возразить наглому выскочке, каковым, без сомнения, считала Пересмешника. Вот только Петир вновь опередил её.

– Леди Бриенна, уж не думаете ли вы, что по дороге в Долину, я что-либо сделаю со своей супругой? Уж поверьте, – губы Мизинца растянулись в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего, – у меня для этого было много возможностей. Но я, наверняка, разочарую вас тем, что пока Санса Бейлиш, урожденная Старк, моя жена, ни один волос не упадет с ее головы. – И тут же оборачиваясь к Бриндену, прятавшему усмешку за бокалом вина, все так же негромко продолжил: – погода портится. Не думаю, что стоит еще тянуть с отъездом. Если, конечно, никто не хочет проходить через болота Перешейка по глубокому снегу.

Завершающие приготовления к отъезду заняли все же больше времени, чем рассчитывал Пересмешник. Отдавая последние распоряжения командиру тех, кто оставался во Рву, он прекрасно видел с какой неохотой Санса расставалась с Бринденом и Бриенной. Ему, привыкшему полагаться лишь на себя, да на пару проверенных годами людей, казалась странной подобная привязанность северян. Но ради получения нужного результата, Бейлиш готов был потерпеть.

Дорога до Перекрестка выдалась не из легких. Не смотря на оставленную во Рве Кейлин часть армии Долины, их обоз растянулся на несколько миль. После Перешейка, не хотевшего пропускать их дальше, встав на пути раскисшими от не прекращающегося снега болотами, Королевская дорога, не смотря на встречавшиеся изредка ухабы и рытвины, казалась ровной и удобной. Докучавший снегопад, предвестник долгой зимы, перед Близнецами стих. Небо, хотя и было затянуто низкими, тяжелыми тучами, все же позволило им без особого труда добраться до Перекрестка, где их дороги с Черной Рыбой и Леди Тарт должны были разойтись.

Постоялый двор, ставший им пристанищем в эту ночь, не отличался особым удобством, но все же это было намного лучше, чем ночевка в опостылевшей тесноте кареты. Небольшая комната, отведенная им с Сансой, была лучшей в этой дыре.

Жар, идущий от растопленного камина и довольно сносный ужин, делали свое дело. Пытаясь сосредоточиться на бумагах, которые требовали срочного внимания, Пересмешник чувствовал постепенно разливающуюся по телу свинцовую тяжесть. Иногда бросая короткие взгляды на рыжеволосую, устроившуюся в кресле возле камина, он отчаянно старался хоть немного свести те цифры, которыми пестрили разложенные перед ним бумаги. Негромкий стук в дверь, выдернул мужчину из той дремоты, в которую он постепенно погружался. Разведя руками на невысказанный вопрос, затаившийся в глубине глаз Старк, Петир бесшумно поднялся из-за небольшого стола и распахнул дверь. Мальчишка-чашник, оказавшийся по ту сторону, быстро вложил в его руку пергамент и тут же растворился в полутьме коридора.

Неровного света свечей, горевших на столе, ему было достаточно, чтобы разобрать убористый почерк, покрывший бумагу. Вести, переданные его человеком, оставленным в Винтерфелле, заставили Бейлиша лишь нахмуриться – все разворачивалось намного быстрей, чем он рассчитывал.

Протягивая супруге полученное письмо, он лишь негромко произнес:

– Думаю, нам стоит поторопиться. Дайнерис Таргариен отправилась на помощь твоему брату.

В эту ночь прекратившиеся было кошмары вновь вернулись. Он вновь был в промерзшем до основания Винтерфелле. Из-за лютой стужи и не прекращавшегося несколько дней снегопада замок, казалось, превратился в застывший призрачный дом. Не слышно было даже ржания лошадей, старавшихся в такую погоду не тратить попусту свои силы. Но это было только снаружи. Внутри замок походил на переполненный улей. Даже ночью гул голосов не стихал, действуя на нервы. Забываясь на короткое время, Петир через несколько минут просыпался от чьего-нибудь громкого вопля или громогласных раскатов смеха одичалых, не считавшихся ни с кем, кроме бастарда. Но в эту ночь он проснулся от оглушающей тишины. Казалось, что эта, так внезапно установившаяся тишина, была осязаема – протяни руку и ощутишь, как между пальцами проскальзывает молчание, накрывшее замок. Словно наблюдая все со стороны, Пересмешник выбрался из-под теплых шкур, зябко передергивая плечами от вездесущего холода. Двигаясь практически бесшумно, чтобы не разбудить все еще спавшую Сансу, он подошел к окну, чтобы практически сразу отшатнуться от него. Приглушенный крик застрял в горле комом, не позволяя сделать вдох. Все пространство, отделявшее Винтерфелл от ближайшего леса, было заполнено вихтами, не сводившими мертвых глазниц с замка.

С хриплым выдохом распахивая глаза, Мизинец, скользнул пальцами по спине супруги, пристроившейся у него на плече. Ее ровное дыхание и солнечные лучи, впервые пробившиеся сквозь пелену туч, позволили ему неспешно прийти в себя, понимая, что времени у них остается все меньше.

После недолгих завтрака и сборов, он не мешал супруге проститься с дедом и Бриенной, отвлекаясь на последние мелочи, предшествующие отъезду. Мужчина прекрасно понимал, что этот разговор Старк с Черной Рыбой может стать последним, ведь никто не гарантировал, что его поход на Риверран будет успешным, он не торопил ее. Лишь когда солнце, до этого ярко освещавшее окрестности, вновь скрылось за пеленой туч, Пересмешник протянул супруге руку:

– Пора…

Верхняя дорога, ведущая к Лунным Вратам от Перекрестка, петляла между холмами, начинающимися практически сразу, после того как они тронулись и которые постепенно становились все выше и выше. Пересмешник не сомневался, что Нестор Ройс, наверняка получивший уже его письмо, приготовил замок к их приезду.

Постепенно идущая вверх дорога и замедляющееся движение явно давали понять – они уже близки к цели. Отодвигая штору, Бейлиш едва заметно усмехнулся, отмечая, как за окном мелькают склоны, укрытые лесами, практически сбросившими листву. Накрывая ладонью руку супруги, он довольно улыбнулся.

– Мы уже практически на месте. Надеюсь, что Нестор уже ждет нас.

Ожидания Пересмешника оправдались, стоило им с Сансой выйти из кареты, замершей на широком дворе Лунных врат. Обитатели замка, возглавляемые Нестором Ройсом, бессменным Хранителем Врат, с улыбками встречали вернувшихся воинов.

– Дядя Петир! – громкий возглас маленького Лорда Аррена привлек внимание мужчины.

– Робин! – широко распахивая руки, Петир заключил бросившегося мальчика в объятия. – Надеюсь, вы были послушным все это время?

То, как энергично закивал головой юный воспитанник лорда Ройса, вызвало у Мизинца улыбку. Проведя ладонью по голове мальчика, мужчина кивнул в сторону одной из повозок, как раз въезжавшей во двор.

– Надеюсь, что мой подарок придется вам по душе, Робин.

Стоило юному лорду Долины с блестящими глазами буквально сорваться с места, направляясь к повозке, на которую было указано, как Пересмешник взял супругу, которая все это время с улыбкой наблюдала за разворачивающимися событиями, за руку, направляясь в замок.

– Теперь это и твой дом.

Из-за хлопот, сопутствующих приезду, расспросов и последующего ужина по случаю их прибытия, они с Сансой удалились в выделенные им покои лишь когда за окнами стояла глубокая ночь. Только оказавшись в отведенной им комнате, Петир позволил себе устало выдохнуть. Расстегивая брошь, скреплявшую ворот камзола, он тяжело опустился в кресло, стоявшее напротив камина. Прихватив с собой бокал дорнийского вина, он из-под полуопущенных век наблюдал за ней, готовившейся перед сном принять ванну.

Не сводя взгляд с её волос, огненной волной скользнувших по спине, Лорд Харренхолла довольно улыбнулся, предвкушая грядущую ночь. Отставляя наполовину опустивший бокал на столик, он поднялся со своего места, чтобы присоединиться к Сансе. Но внезапный тихий стук заставил мужчину, раздраженно поморщившись, направиться к двери.

Мальчишка, принесший записку, растворился в коридорах замка, получив своего дракона. Закрыв дверь, Пересмешник, недоверчиво хмыкнул, быстро пробегая глазами текст, набросанный на пергаменте.

– Дорогая моя, не объясните ли вы, в какой момент вы успели отправить письмо королеве? И на какую именно просьбу она отвечает вам согласием? – Изогнул бровь Мизинец, протягивая свиток Старк, настороженно наблюдавшей за ним.

Ложь. Все его слова были ложью. Санса видела в его чересчур напряженной позе готовность в любой момент свернуть в нужную сторону, придавая словам большего веса. Вот только она слишком долго находилась рядом с ним, чтобы не понять, что он равно потчует ее, как ложью, так и борским золотым.

Она могла бы ответить, что одно не вовремя пришедшее письмо, влечет за собой десятки таких же, и что оно может стоить ему головы на плечах. Но смолчала. Нужно ли ей было знать обо всем, что известно Бейлишу? Она не была уверена в положительном ответе. И все же мучиться неизвестностью было еще менее желаемой долей.

На следующий день Санса объявила Бриенне о своем решении отправить ее вместе с Бринденом в Риверран. Женщина была недовольная приказом своей Леди и до последнего пыталась сопротивляться ему.

– Миледи, я пригожусь вам. Позвольте мне остаться, я защищу вас от любой опасности. – Тарт, кажется, готова была умолять.

В отличие от нее, Бринден задумчивым взглядом смотрел прямо в глаза племянницы. Он осознавал необходимость занять родовой замок, пока это было им по силам. Но в то же время он опасался оставлять племянницу одну.

Заявленное во всеуслышание супругом в данном споре сыграло ей на руку. В иной раз она бы разозлилась его вмешательству в чужой разговор, но в памяти всплывали моменты, когда точно так же он мог протиснуться в разговор Серсеи или Тайвина. Раздражал ли их так же, как и ее этот невыносимый человек, достающий золото из воздуха?

Отправившись изо Рва Кейлин, она была преисполнена энтузиазма. Но после третьего дня в пути, от него не осталось даже капли. Дорога выматывала Старк, убегая в бесконечность за горизонт. Никогда не любившая выпивки, в этой безумно долгой поездке она выпивала немного вина, чтобы заснуть, тем самым коротая время.

Когда они наконец-то добрались до более или менее приличного постоялого двора, она готова была уже проклясть все на свете. Ни растопленный камин, ни вкусный ужин, ни мягкая кровать не могли заставить ее забыть о том, что на утро нужно снова отправляться в путь. В какой-то момент Старк вспомнила о привычке Серсеи пить вино. Какой же невыносимой была ее жизнь, если она почти все время была с кубком в руке?

Стоило ей задремать в кресле, как раздался стук в дверь. Подождав пару минут, хвативших Лорду Бейлишу на прочтение письма, она взяла бумагу, заинтересованная вестями, заставившими его хмуриться.

Подгоняемые тревогой, они спешно покинули Винтерфелл и не успели доехать до Долины, как оживший кошмар пришел в ее дом. Войско нежити оказалось на пороге родного замка, а неприступная королева покинула железный трон, дабы помочь северу выстоять против самой смерти.

Санса могла только догадываться, насколько сильное впечатление на одичалых произвело появление белокурой Таргариен на Драконе.

– Время на исходе. – Согласилась с супругом северянка, бросая послание в огонь.

Она никогда не говорила о том, что иногда по ночам ее неприступный Лорд Пересмешник вздрагивал и метался по кровати, что-то неразборчиво шепча. Она понимала, что не стоит давать ему знать, что является свидетелем его слабости. Хватало и того, что она сама была его слабостью. Когда в такие ночи она просыпалась от его неясных стонов, то подолгу сидела на кровати, всматриваясь в темноту. Саму ее практически перестали мучить кошмары с тех пор, как она уничтожила Болтонского ублюдка.

Казалось бы, после полученного письма, она должна в беспокойстве и страхе метаться из стороны в сторону и тревожиться за жизнь Сноу, как и за жизни всех северян, оставшихся в Винтерфелле. Но ей было странным образом все равно. Все, что имело смысл – выжить. Хрупкая девочка с глупыми мечтами, за все эти годы она неплохо научилась выживать.

Утром, когда Бейлиш очнулся от очередного кошмара, она не спала. Устроившись на его плеча, она тихонько лежала, слыша, как во дворе собираются в дорогу их люди. Уяснившие, что Лорд и Леди хотят как можно быстрее добраться до Долины, они пополняли запасы провизии и поторапливали друг друга.

Прощание с недавно спасенным дедом оказалось для девушки неожиданно тяжелым. Санса не могла сказать, что слишком уж надеялась на Леди-рыцаря и Черную Рыбу. Но без них выходило, что у неё не осталось никого, кроме супруга. Когда Талли забирался в седло, Старк сама для себя загадала:

– Если вы вернете себе Риверран, Север будет моим.

Смотря прямо перед собой, она гордо приподняла голову, будто ее не измучила дорога и холод, будто она, рожденная в разгар жаркого лета, не мерзла на продуваемом ветрами тракте.

– Да услышат тебя боги, девочка! – Улыбнулся на прощание Бринден, признавая в ней достойную наследницу.

– Я больше не молюсь им, но если они слышат… – Санса усмехнулась, поймав его взгляд. – Пусть лучше не мешают.

Когда неделей позже она смотрела, как осиротевший капризный мальчишка бросается в объятия Бейлиша, то думала не об усталости, сковавшей тело, не об опасности, накрывшей север. В ее голове мысли бились вокруг одного простого вопроса. Собирался ли Петир и маленького Робина списать со счетов, устроив несчастный случай. Ведь все вокруг знали и сложном характере Аррена, как знали и то, насколько он хотел выглядеть отважным воином. Ничего не стоило закрыть глаза на конную прогулку маленького наследница Долины. Ничего не стоило подстроить небольшую трагедию, выставив все печальной случайностью. Глядя, как мальчишка убегает, желая поскорее получить свой подарок, она гадала, насколько жестоким может быть супруг.

Но если эти размышления носили скорее философский характер, то недоумение и неприязнь, исходившие волнами от Хранителя Лунных Врат были вполне реальными. То, как он смотрел на ее одеяние, как перебрасывал взгляд на супруга и обратно, заставляло волчицу насторожиться. Он был любезен с Лордом Харренхолла, но в глубине его глаз, обращенных на себя, девушка четко видела осуждение и почти обвинение. Вот только ничего кроме настороженности в ней это не вызывало. Она уже насмотрелась на подобное во взглядах, обращенных на них с супругом в Винтерфелле.

– Остановитесь ли вы на достигнутом или хотите, чтобы моим домом стал весь Вестерос? – тихо прошептала девушка, входя в укрепленный замок.

А люди Долины, как оказалось, помнили слишком многое. Они не забыли, как запуганной девушкой она вошла впервые на эти земли, не забыли, как она была тиха и нерешительна, готовая вздрагивать от любого звука. Теперь же они видели перед собой совсем другого человека. Северная волчица, уверенно идущая рука об руку с Пересмешником рождала в них почтение, пронзая холодом глаз.

Оставшись с Мизинцем наедине в чужих покоях, которые теперь нужно было привыкать называть своими, она расплела высокую косу и готовилась к тому, чтобы принять ванную. Она уже собиралась снять с себя опостылевшее платье и забраться в воду, как в дверь постучали.

Санса не спрашивала о том, от кого пришло письмо, не торопила мужчину даже взглядом. Отчего-то Старк была уверена, что это всего лишь весть от каких-то осведомителей. Но когда Бейлиш выгнул бровь и хмыкнул, перечитывая одно и то же место на пергаменте несколько раз, девушка насторожилась. Как оказалось, не зря.

– Я передала его Бриенне, – стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, северянка забрала свиток из рук мужа. – Она отправила его в тот же день, когда мы расстались на перекрестке, – несколько минут изучая полученный ответ, Санса тихо заговорила, зная, что он все равно услышит. – Я просила королеву о чести встретиться с ней. На удивление, Дайнерис Бурерожденная очень быстро согласилась, – подойдя к камину, она бросила письмо в огонь. – Я не ждала ответа столь быстро.

Наутро ей казалось, что эта ночь окончилась едва начавшись. Жмурясь от ярких солнечных лучей, ставших такими редкими в эти дни, когда суровая и долгая зима уже постучала в двери каждого дома в Вестеросе, она неслышно поднялась с постели и подошла к окну. Окинув взглядом заснеженный пейзаж, северянка бросила взгляд через плечо на Бейлиша и легко улыбнулась его расслабленности во сне. Больше всего ей хотелось бы в эти минуты не думать о предстоящем, а прильнуть к Петиру и разбудить нежным поцелуем, хотелось ощутить на себе касания его умелых рук и раствориться в них. Но неоконченные дела не позволяли пустить все на самотек.

Потянувшись за накидкой, Санса набросила ее поверх плеч и вспоминала, услышанную еще в детстве песню. Кажется, ее напевала старая Нэн, когда присматривала за ними – маленькой стайкой детей бегающих по небольшой лужайке. Пытаясь восстановить в памяти мелодию, девушка тихо запела.

А если там, под сердцем, лёд,

То почему так больно жжёт?

Не потому ли, что у льда

Сестра – кипящая вода,

Которой полон небосвод?

Присев за столик, на котором стояло зеркало, она взяла с него щетку для волос и неторопливо начала их расчёсывать.

Ничего не останется от нас.

Нам останемся, может быть, только мы.

И крылатое бьётся пламя между нами,

Как любовь во время зимы.

Вглядываясь в зеркало, она едва заметно усмехнулась отражению жизненных перемен изменивших внешний облик, заставивших ее глаза цепким взглядом смотреть по сторонам, а губы сжаться в суровую линию. Без помощи прислуги собирая волосы в косу, она негромко, дабы не разбудить супруга, продолжила:

Кипит гранит, вертится ось,

Ведь так от роду повелось,

Что всем клинкам и кораблям

Дают девичьи имена.

Что же остаётся делать нам?

Выгнув бровь, она замолчала на мгновение, когда за дверью раздались громкие шаги. Дождавшись, когда они стихнут, Королева Севера принялась облачаться в одно из черных дорожных платьев, расшитых самоцветами и перьями.

Вслепую вновь перелистай

Пергамент нам доступных тайн.

Лёд, раскалённый докрасна,

Любовь страшнее, чем война,

Любовь разит верней, чем сталь.

Вернее, потому что сам

Бежишь навстречу всем ветрам.

Закончив с одеждой, она осторожно присела на край кровати и легко коснулась виска Пересмешника пальцами. Тепло улыбаясь, она не была уверена, спит он или уже давно только лишь притворяется спящим. Наклонившись к Петиру, Санса легко коснулась поцелуем уголка его губ.

Ничего не останется от нас.

Нам останемся, в лучшем случае, мы.

Хорошо, что уже не страшное пламя пляшет,

Как любовь во время зимы.

Покинув покои, Старк нашла слугу Бейлиша и приказала немедленно приготовить к отъезду карету, а так же отобрать три сотни лучших людей, которые поедут с ней в Королевскую Гавань. Вернувшись в комнаты, она застала Петира, поднимающимся с постели.

– К моему отъезду скоро все будет готово. Право, я не думала, что только прибыв, должна буду вновь отправиться в дорогу, – горько усмехнувшись, она видела, как от негодования темнеют его глаза. – Увы, любовь моя, я не собираюсь рисковать вами. Так что вы остаетесь здесь. Полагаю, мы с королевой найдем общий язык и без вашей помощи.

И сколько бы Мизинец ни пытался убедить ее отказаться от поездки в одиночку, сколько бы ни угрожал, сколько бы ни приводил доводов, Старк твердо стояла на своем. Пересмешник должен был остаться в Долине. Она понимала, насколько в столице недолюбливают хозяина борделей, ставшего вдруг одним из самых влиятельных людей Вестеросса. Как понимала и то, что лично к ней у королевы, вероятнее всего, нет никакой неприязни. К тому же, не стоило списывать со счетов Вариса и Тириона Ланнистер. Эти двое знали слишком много. Рисковать супругом Санса не собиралась, зная, что без него просто не сможет удержать в руках ни Север, ни что-либо еще. О том, что без него она не сможет дышать, думать не хотелось.

Сборы, занявшие всего несколько часов, повлекли за собой выматывающую дорогу, в которую Хранительница Севера отправилась, так и не успев толком отдохнуть. Но Санса, не смотря на усталость, накопившуюся за время их путешествия к Лунным Вратам, желала увидеться с новой королевой как можно скорей.

В этот раз погода в дороге была более снисходительной, чем в то время, когда они выезжали из Винтерфелла. Через полторы недели перед взором Старк вновь раскинулись стены Королевской Гавани, в которую она когда-то надеялась никогда более не вернуться.

Смотря в окно кареты, медленно пробиравшейся по узким городским улочкам к дворцу, девушка про себя отмечала те изменения, которые произошли за это время. От нее не укрылось ни то, что многие здания несли на себе следы разрушительного огня драконов, ни то, как изменился город сам по себе. Ей казалось, что даже воздух в нем стал другим.

Выбираясь из кареты, остановившейся перед дворцом, Санса на мгновение замерла, всматриваясь в величественное здание, практически не пострадавшее от всех последних перипетий. Она, словно оказалась вновь той глупышкой, которая несколько лет назад впервые очутилась в этом городе. Вот только в этот раз, благодаря полученным урокам, пташка не была наивной и доверчивой. Из нее выросла волчица, готовая дать отпор любому, кто посмеет задеть ее. И эта волчица больше не приходила в восторг от столицы, прекрасно зная какие опасности подстерегают здесь человека на каждом шагу.