Текст книги "Wolf's mint (СИ)"

Автор книги: Алира Лионкурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Амберы, Гловеры, Мормонты, лорды Долины, расположились за столами по правую руку от главного, дома рангом пониже – по левую, смешиваясь с одичалыми, что не вызывает особой радости ни у одних ни у других. Бейлиш упорно гонит от себя мысль о том, что воздух здесь накален до предела, и достаточно будет одной искры, чтобы вспыхнуло пламя, похлеще того, которое разгоралось порой в Королевской гавани. Но взгляд и слова пташки, адресованные Джону Амберу, когда старика Талли хотели усадить на место, которое не подобало ему, лишь подтверждают это.

Уголки рта Мизинца дергаются, и губы невольно растягиваются в едкой улыбке, когда лорд Амбер, после напоминания волчицы о том, как потерял пальцы, отшатывается от главного стола и, бормоча что-то себе под нос, усаживается на отведенное ему место. Но эта улыбка практически сразу исчезает, стоило Бриндену Талли занять свое место рядом с ним. Мужчина не может сказать, что соседство Черной Рыбы, знавшего всю его подноготную, было ему приятно, но все же это лучше, чем постоянно натыкаться взглядом на бастарда, не сводившего глаз с сестры. Казалось, что он до сих пор не верил в то, что она была способна на такой поступок. Не обращая внимания ни на кого из присутствующих, Лорд Харренхолла накрывает руку Сансы своей ладонью и, склоняясь, тихо шепчет ей на ухо:

– Не торопитесь, Миледи. Все они получат свое. Не стоит сразу раскрывать свои карты. Вы ведь помните это?

Она не ответила, но по ее улыбке, по тому, как она сжала в ответ его руку, по короткому взгляду, в котором проскальзывали искорки лукавства, Пересмешник понимает все без слов.

Слуги проворно снуют между столами, следя за тем, чтобы у собравшихся всего было вдосталь. Не спеша отрезая от сочного яблока кусочек за кусочком, Бейлиш равнодушно обводит взглядом все помещение, не задерживаясь ни на ком дольше чем на пару секунд, но, тем не менее, подмечая все, что, так или иначе, пригодится ему в дальнейшем.

Вот маленькая леди Мормонт с жаром доказывает Виману Мандерли, что охота на Медвежьих островах гораздо лучше, чем в Белой гавани, чем вызывает у старика едва заметную улыбку. Губы Мизинца тоже невольно складываются в усмешку, которую вряд ли можно назвать доброй. Он припоминает историю об изгнании Мандерли из Простора, о которой в этом доме предпочитают умалчивать и, склоняясь к рыжеволосой, которая изо всех сил старается сохранить маску спокойствия, неторопливо потягивая вино, негромко произносит:

– Когда-то очень давно, Мандерли жили в Просторе, вдоль одной из крупнейших рек. Они были богаты. Очень богаты. Но одному неразумному представителю этого рода в беседе с королем кровь ударила в голову, и он ответил королю… не весьма учтиво. После этого Мандерли впали в немилость, и Персион Гарднер, который тоже не отличался спокойным нравом, изгнал их, испугавшись растущего влияния этого дома, и только небу известно, чем бы закончился этот конфликт, если бы не Леди Вилла. Но именно тогда Мандерли вынуждены были покинуть щедрые земли Простора, осев в Белой Гавани под знаменами дома Старков. История о нерадивом Мандерли постепенно забылась, да и сами они не торопятся о ней вспоминать. Думаю, любовь моя, что эта история нам со временем пригодится, ведь после Ланнистеров это один из самых богатых домов не только на Севере.

Он замолкает, стоило к главному столу подойти мальчишке-чашнику, и словно ни в чем не бывало, возвращается к такому привычному занятию. Краем глаза он видит, как взгляд Сансы падает на Вимана и в нем зажигаются огоньки, свидетельствующие о том, что она все поняла верно, от чего уголки его губ дергаются, но ухмылка, уже готовая появиться на его лице, так и не появляется.

Взгляд Пересмешника, за которым так сложно что-либо разобрать, упирается в Роббета Гловера, который спорит с Джоном Амбером о Фреях. Уже не сдерживаясь, он усмехается, вспоминая о его таком удачном «пленении», после которого Харренхолл был сдан Болтонам. Он дожидается, когда спорая девушка-служанка сменит блюда на их столе, и, смотря куда-то поверх двух собеседников, поочередно отпускавших сальные шутки, негромко продолжает:

– Когда-то одна из моих пташек напела мне о том, что в одном из великих домов Севера завелся предатель. Этот дом, будучи верным данной когда-то давно клятве, откликнулся на призыв молодого волка, становясь под его знамена. Два брата доблестно сражались вместе со своим королем, пока не пришло время переправиться через реку, чтобы продолжить поход. Тогда их войско разделилось. Один вместе с остальным войском благополучно переправился, продолжив свой путь, а второй…

Недоумение, проступившее на лице Сансы, вызвало у Бейлиша лишь едва заметную улыбку. Явно не понимая того, к чему он клонит, пересказывая эту историю, она едва уловимо скользнула взглядом по Роббету. Пересмешник склоняется к ней, чувствуя, как кровь начинает гулко стучать в висках только от одного взгляда на ее точеную шейку, негромко продолжает:

– Второй же со своими людьми попадает в Харренхолл в качестве пленника. И помогает Русе Болтону захватить его. – От Пересмешника не укрылось, как рыжеволосая едва уловимо вздрогнула при упоминании об этой семейке, но, тем не менее, быстро взяла себя в руки, – А потом… Потом была Красная свадьба.

По тому, как побелели костяшки пальцев, которыми она сжала свою чашу, мужчина понял, что и этот его рассказ пришелся точно в цель. Неспешно отстраняясь, чтобы тут же взять небольшую кисть винограда, он удовлетворенно отмечает, что Санса даже не спрашивает о ком была его «песня», не сводя пристального взгляда с Гловера, который уже переключил свое внимание на очаровательную чашницу, заигрывая с ней. Отправляя в рот одну виноградину за другой, Лорд Харренхолла уже хотел было продолжать, пользуясь тем, что увлекательных историй о каждом из домов Севера у него было припасено достаточно, как над ухом раздается голос Черной Рыбы:

– Наверняка, ты и про меня напел Сансе одну из своих «песен».

Слова старика, его усмешка, пускай и на короткое время, тронувшая губы, вернули Пересмешника на много лет назад, воскрешая в памяти один из тех немногих вечеров, которые он, вместе с Кет, Лизой и Эдмуром проводил в обществе Бриндена, ловя каждое слово из его рассказов. Он только собирается что-либо возразить, но, подняв на Талли взгляд, понимает, что не в силах произнести ни слова, они застревают в горле комом, который он не в силах протолкнуть. Отведя взгляд Бейлиш, пожалуй, впервые не находя нужных слов, и тут же цепляется за долговязую фигуру Бриенны Тарт, пробиравшуюся к главному столу.

Наверное, это был один из немногих случаев, когда Петир готов был благодарить всех известных ему богов за то, что эта белобрысая дылда избавляет его от необходимости неприятного разговора с тем, кто знал его без того налета, который появился с годами. Наверное впервые, он не чувствует к Леди-рыцарю неприязни, скорей наоборот.

Он бросает короткий взгляд на Сансу, заставляя ее посмотреть себе в глаза, и едва заметно улыбнувшись, накрывает ладонью ее руку, лежавшую на столе. Прежде чем вновь перевести взгляд на Тартскую деву, Лорд-Протектор Долины замечает, как в глазах рыжеволосой, на пару мгновений вспыхивают огоньки. От одного ее взгляда, от того, как она едва сжала его руку, переплетая свои пальцы с его, от того, как склонила голову, когда Бриенна все ближе подходит к ним, пряча едва заметную улыбку, у него внутри все переворачивается. На какое-то мгновение ему кажется, что сердце перестает биться и хорошо, что лишь волчица, ставшая пару часов назад его женой, замечает это. Даже старик Талли, всегда отличавшийся проницательностью, не замечает тех перемен, которые происходят с Мизинцем. Или же делает вид, что не замечает.

– Милорд. Миледи.

Голос Леди Тарт выводит Пересмешника из ступора, возвращая его к жизни и заставляя посмотреть на женщину, стоявшую напротив. Краем глаза Бейлиш замечает, как Санса едва заметно кивает в ответ на произнесенное приветствие и что-то негромко говорит в ответ. В этот момент он готов отдать все что угодно за то, чтобы когда-нибудь во взгляде волчицы, которым она одарит его, была хоть толика той благодарности, которой она одарила сейчас Бриенну.

– У меня нет подарка для вас, – он почти не вслушивается в слова Леди-Рыцаря, сосредотачивая свое внимание на проскользнувшей к столу служанке, которая оставляет возле его тарелки небольшой клочок пергамента и практически сразу растворяется в зале. Он не слышит того, что отвечает женщине Санса, накрывая ладонью принесенную бумагу, пряча ее от посторонних глаз.

– Леди Бриенна, должен признать, что вы сама скромность, – благодаря выработанному за долгие годы чутью, Пересмешник отзывается на речь Тартской девы именно в тот момент, когда смолкает рыжеволосая. От его взгляда не укрывается, как на щеках Леди-рыцаря проступает что-то отдаленно напоминающее румянец. Улыбка, тронувшая губы мужчины, не затрагивает его глаз, пристально смотрящих на Тарт. – Вы сделали для моей супруги, наверное, больше чем многие из присутствующих в этом зале, – он кожей ощущает, как от каждого его слова, наступившая в помещении тишина готова вот-вот разорваться, словно огромный гнойник, выплескивая наружу все скопившееся внутри. Но Мизинец не был бы самим собой, если бы придавал этому большое значение. Не обращая внимания ни на молчание собравшихся, ни на тень удивления, проступившую на лице стоящей перед ними сапфировой Леди, он неторопливо продолжает: – Ведь Вы вернули ей деда, которого многие здесь считали пропавшим. И за это, я уверен, Вы можете просить о многом.

Недоумение на лице Тартской девы сменяется неверием. Она переводит взгляд на сидевшую рядом Сансу, которая молчаливым кивком подтверждает произнесенные им только что слова, плавно поглаживая пальцами по его ладони, заставляя его сердце гулко оборваться вниз. Смотря в спину Леди Тарт, которая возвращалась на свое место, Бейлиш ловит себя на мысли о том, что если синеглазая продолжит так еще хотя бы пару минут, то он пошлет в пекло все правила и приличия и уведет ее с этого треклятого пира гораздо раньше. Но она словно угадывает его состояние, тут же прекращая и поднимая на него взгляд своих бездонно-синих глаз, на дне которых он улавливает что-то похожее на теплоту.

Седьмое пекло! Почему эта девочка, очень похожая на свою мать, так действует на него? Почему его, владельца борделей, бросало в дрожь от одного только взгляда на тонкую огненную прядку, выбившуюся из прически и змейкой лежавшую на белоснежной коже ее шеи? Почему ему, умело плетущему паутину интриг, хочется совершить необъяснимое безумство, от одного взгляда ее синих глаз, в которых одна эмоция тут же сменяла другую, не смотря на все ее попытки совладать с ними?

Чтобы хоть как-то взять себя в руки, Пересмешник склоняется, касаясь губами ее виска и заставляя невольно вспыхнуть, и практически сразу натыкается взглядом на смоляные глаза бастарда, в которых ненависть сплелась в один клубок с негодованием и недоумением. Его губы изгибаются в усмешке, когда он берет бокал, чтобы тут же отсалютовать им Сноу. Он даже не мог себе представить того, как этот мальчишка отреагирует на его жест. Верней, он представлял себе, что его реакция будет именно такой, но не ожидал того, что все произойдет так быстро.

Едва заметно приподняв бровь, пожалуй, единственное, что выдавало сейчас его состояние, Мизинец наблюдает за тем, как бастард медленно поднимается со своего места. По тому, как он в какой-то момент тяжело опирается на стол, мужчина понимает, что Хранитель Севера немного перебрал. Он бросает короткий взгляд на Сансу, которая, не отрываясь, смотрит на сводного брата и читает в ее взгляде недоумение с примешавшейся к нему толикой презрения и негодования. Он скользит пальцами по ее предплечью, заставляя хоть немного расслабиться, и накрывает ладонью ее руку, давая понять, что теперь ей ничего не грозит.

– Лорд Бейлиш… Санса… – было видно, что каждое слово дается бастарду с трудом, застревая комом у него в горле. – Как хозяин дома Старков и… Хранитель Севера… Я хотел бы… В этот день…

– Сядь, мальчишка, – голос Бриндена заглушает голоса всех, кто собрался в этом зале, в том числе и голос Сноу, заставляя его невольно подчиниться.

– Еще молоко на губах не обсохло, а туда же, – Ворчит старик Талли, выбираясь со своего места практически на середину залы, – Король Севера…

Он обводит взглядом собравшихся, которые невольно притихали, отчего в Главной зале Винтерфелла повисла оглушающая тишина, в которой, казалось, было слышно даже то, как за окнами идет снег.

– В этом зале собрались многие, с которыми я прошел не одну войну, – продолжает Старик, – Большой Джон Амбер, Роббет Гловер, Виман Мандерли… Вы многим обязаны дому Старков. Или Вы забыли об этом?

В ответ на этот вопрос по залу прошел одобрительный гул, который практически сразу же стих, стоило Черной Рыбе негромко продолжить:

– Вы знаете, что в Винтерфелле всегда должен сидеть Старк. Так почему же вы, прошедшие не одну битву, чьи волосы тронула седина, выбираете своим королем какого-то бастарда?

В какой-то момент Бейлишу показалось, что одичалые, во главе с Тормундом, уже хватившие лишку, устроят прямо здесь резню, выкрикивая в адрес Бриндена Талли всевозможные ругательства. Чувствуя, как напряглась Санса, он лишь сильней сжимает ее руку и смотрит ей в глаза, едва слышно говоря:

– Все будет в порядке.

– Или последняя победа совсем отшибла у вас мозги, – невозмутимо продолжает старик Талли, не обращая абсолютно никакого внимания на выкрики, все еще раздающиеся из-за столов. – Если вы не желаете видеть очевидного. Ведь вы все живы только благодаря одной из Старков, которая сейчас сидит здесь. Ведь если бы не она, рискнувшая привести сюда рыцарей Долины, а перед этим отправившая Леди Тарт в Риверран, то ваши задницы не грелись бы сейчас в этом зале.

Пересмешник едва сдерживает усмешку, наблюдая за разворачивающимся перед его глазами действом. Да и как было не усмехнуться, когда маленькая медведица недовольно сжимает губы в тонкую линию, утыкаясь взглядом в стоящее перед ней блюдо, когда Роббет Гловер, сидит с таким выражением лица, словно только что вместо вина отведал одной из настоек мейстра.

Внезапно он упирается взглядом в поднявшегося со своего места Родрика Форрестера. Этот небольшой дом, с давних времен контролирующий Волчий лес, всегда славился упрямцами. Но если среди Старков упрямство было тем, что в итоге, свело практически их всех в могилу, то Форрестеров можно было назвать упрямыми игроками, которые никогда не упустят своего.

– Старки испокон веков были хранителями Севера, – голос Родрика, хотя и звучит не громко, но заставляет практически всех стихнуть. – Наш дом, всегда и во всем поддерживал истинных Хранителей Севера.

Форрестер обводит взглядом тех немногих из своего дома, которые смогли прибыть в Винтерфелл, и, оборачиваясь к главному столу, твердо продолжает:

– У нас не так много людей, но все они пойдут только за истинным Старком, – а в следующее мгновение он, обнажает свой меч и преклоняет колено. – Леди Бейлиш, дом Форрестеров отныне и до того времени, пока не угаснет жизнь в последнем из его представителей, будет служить Вам, истинной Хранительнице Севера.

Как только стихает голос Родрика, Бринден, с довольной улыбкой, оборачивается к главному столу и пристально смотрит на свою внучку, чтобы тут же проговорить:

– Стальные перья этой волчицы, оказавшейся во сто крат мудрей каждого из вас, кто собрался в этом зале, накроют собой Вестерос. И для меня нет другого Хранителя и Короля Севера, кроме Сансы Старк, пускай она сейчас и носит другое имя.

На короткое мгновение, которого было достаточно, чтобы войны Риверрана, уцелевшие после резни и проделавшие долгий путь за Черной Рыбой и Бриенной Тарт, а следом за ними и те, кто носил на щитах и доспехах, герб Форрестеров, поднялись со своих мест, обнажая свои мечи, в зале наступает гробовая тишина. А затем, старик Талли преклоняет перед Сансой колено и произносит:

– Отныне и до конца моих дней, моя жизнь в твоих руках, Хранительница Севера, Леди… Бейлиш.

Губы Мизинца трогает едва уловимая усмешка, когда он видит реакцию собравшихся на отражающиеся от сводов крики: «Хранительница Севера! Хранительница Севера!», как сводит скулы у Сноу, который невидящим взглядом смотрит куда-то поверх собравшихся. От его взгляда не укрывается и то, как в глазах Сансы вспыхивают огоньки гордости, как меняется ее осанка. Да, пускай у нее пока гораздо меньше мечей, чем у Джона Сноу, но эти люди, подкрепленные силами Долины, сделают для нее все.

Сидя за главным столом, Санса с горечью осознавала необходимость поблагодарить брата за устроенное торжество. Пока она позволила себе увлечься делом не первой важности, а после бездельничать, он проследил за тем, чтобы празднование свадьбы сестры прошло с умеренной роскошью и не посрамило их. В этом Сноу превзошел сам себя, ибо рыжеволосую немало удивило, как человек, который никогда не любил праздники, на которые его попросту не всегда пускали, смог вовремя отдать тот или иной приказ слугам. И как все его указания привели к подобному результату, пока она находилась в своих покоях, прячась за четырьмя стенами.

Если бы всем этим занимался Лорд Харренхолла, она поняла бы откуда берет начала эта щедрость на пиру. Но Санса прекрасно знала, что Бейлиш был здесь ни при чем. В повозках, которые завозили в замок несколько дней назад, не было ничего, что могло бы понадобиться для сегодняшнего дня. Откуда она это знала? Что и сказать, пережив предательство Пересмешника, девушка не гнушалась лично проверить, чем наполнены повозки его людей. Проходя по двору, она изящно сыграла детское любопытство, заглянув под пологи, наброшенные на груз. Убедившись, что внутри находится оружие и продовольствие для рыцарей, девушка очаровательно поморщила носик и разочарованно выдала: «А я так надеялась на то, что хоть где-то окажется ящик с лимонами». И ей было абсолютно все равно – доносят об этом мужчине или нет. Со временем, быть может, ей удастся найти верных людей, которые будут делать всю неподобающую работу. Быть может, вскоре она сможет поручить это кому-нибудь из людей деда, обязанных ей жизнью. А пока, ей не оставалось ничего иного, кроме как марать руки о недоверие.

Синеглазая делает глубокий вздох, за которым скрывает легкую дрожь, пробежавшую по телу, стоит Петиру накрыть ее руку своей. Она сама прекрасно понимает, что выдает себя с головой, каждый раз позволяя волчице внутри себя показывать оскал. Но что поделать, зверь в ней слишком долго только и занимался тем, что спал и скулил в темноте. Хотя порой она сама была не рада его пробуждению. В Красном замке день за днем она боялась за свою жизнь, в долгом пути до дома она все время была напряжена, ожидая худшего, и это худшее случилось, а теперь Санса слишком расслабилась.

Улыбаясь в ответ на тихий шепот Лорда-Протектора Долины, она размышляла над тем, насколько опасным было не видеть врагов в людях, окружающих ее. Побывав в руках садиста, ей следовало получше запомнить урок, преподнесенный им. Она говорила себе, что является глупой северянкой. В мгновения, когда сжимала пальцы Петира, она чувствовала это предельно ясно.

Попробовав несколько блюд, девушка лишь раз отпила вино из чаши. Выходя замуж в третий раз, она хотела избежать любых совпадений с тем, что было прежде. Первый раз она прибегла к помощи вина из-за того, что ей было мерзко оставаться наедине с карликом. Отданная ему в качестве гарантии шаткого мира, она чувствовала тошноту от одной мысли о прикосновениях Тириона. В ту ночь он сам предложил ей выпить как можно больше. На второй свадьбе она пила, чтобы заглушить страх. Но как бы то ни было, тогда вина оказалось слишком мало. Жаль, что она не смогла набраться до такой степени, когда становится все равно, что с тобой происходит. Впрочем, ей стоило обо всем догадаться самой еще в тот миг, когда она нашла «сломанного» Теона на псарне.

Закончив с трапезой, Санса не знала куда себя деть. Будь ее воля, она поднялась бы и ушла из главной залы, да только в этот раз поступить подобным образом не вышло бы. Притворяясь отстраненно-спокойной, она вынужденно потянулась за чашей и сделала мизерный глоток. Отклоняясь на спинку стула, девушка прикрыла глаза, делая вид, что наслаждается ароматом букета налитого вина.

А затем, чуть повернув голову, она наблюдала за тем, как Бейлиш разрезает яблоко. И на губах ее появилась улыбка от созерцания такого несвойственного ему занятия. В голове, будто только что произнесенные, прозвучали его слова, сказанные давно в прошлом: «Сок я люблю, но не выношу, когда руки липкие. Руки должны быть чистыми, Санса. Что бы вы ни делали, всегда заботьтесь о чистоте своих рук».

Жизнь обладала жестокой иронией, когда сначала вкладывала эти слова в его губы, а потом вынуждала толкать Лизу Аррен в Лунную Дверь. О какой чистоте рук могла идти речь, когда он убил тетушку на ее глазах? Пусть она и лгала ради него перед Лордами Долины, это все равно не меняло сделанного, ибо правду она видела.

Поток мыслей прервал тихий хрипловатый голос Лорда с Перстов. Позволяя его песне полностью завладеть своим вниманием, Санса понимала необходимость в сборе такого рода сплетен. Бейлиш был щедр, делясь с нею многочисленными историями. Когда придет время занять место Хранительницы Севера, она должна будет знать все и обо всех. Конечно же, Пересмешник будет рядом с ней, когда девушка поднимется наверх. Да только одно дело слушать его советы, а совсем другое, самой представлять кто есть кто.

Слушая его рассказ о Мандерли, она мягко улыбалась, не давая наблюдающим за ними понять о чем Мизинец нашептывает ей. Пусть думают, что ее мысли занимают безделицы вроде лимонных пирожных, Мирийских кружев и книг с текстами менестрелей. Ей забавно от того, что теперь произнесенное им «любовь моя» уже не режет слух.

Но стоит его словам стихнуть, как синеглазая снова скучающим взглядом обводит залу, глядя будто бы сквозь присутствующих в ней. До нее словно не долетают их низкопробные шуточки. Позволив прислуживающей девушке сменить ее блюдо, Старк впервые за долгое время с тоской вспоминает об Арье. Когда-то выходки маленькой волчицы за столом доводили Сансу до белого каления, а сейчас она была бы рада, если бы этот сорванец в юбке оказалась здесь и швырнула в мерзкие лица Лордов Севера что-нибудь со стола. Видит небо, рыжеволосая весело посмеялась бы над подобным. Жаль, что сестренка скитается где-то далеко, когда они смогли вернуть себе дом.

Вновь выныривая из своих мыслей, Санса внимает Бейлишу. На этот раз его слова вызывают тень неверия, которая тут же скользит по ее лицу. Невольно она из-под полуопущенных ресниц смотрит на Гловера и делает глубокий вдох. Видимо у ее волка было что-то не так с чутьем, потому что прибыв в Дипвуд Мот, расположенный в Волчьем лесу, она не чувствовала смертельной опасности, стоя напротив его нового хозяина. Да, Лорд Роббет сразу дал им понять, что помощи не окажет. Да, Санса запомнила его слова, дабы когда-нибудь отомстить за них. Но чтобы Гловер был предателем?

Старк не замечала того, насколько сильно сжала чашу, пока серебро под пальцами не начало деформироваться. Опомнившись, она отпила из нее небольшой глоток и с тихим стуком вернула на стол. Глядя прямо перед собой, девушка думала о том, что худшим наказанием для Пересмешника была бы не смерть. Вовсе нет. С самого начала он знал том, что в этой игре ты либо выигрываешь, либо становиться пеплом. Однако же, что он сможет, если ему отрезать язык? Стоило ему укрепить свое положение в Винтерфелле, как первое что он сделал – так это начал настраивать ее против северян.

Девушка испытала благодарность к Талли, когда он насмешливо, в присущей ему одной манере, осадил Бейлиша. Санса тепло улыбнулась, скользнув по лицу деда взглядом. Ради одного только этого стоило затеять небольшую перепалку за право на место за главным столом для него.

Когда к их столу приближается Бриенна, волчица сдержанно улыбается ей, прекрасно понимая, где была бы сейчас, если бы блондинка не была настоль фанатично верна клятве, данной когда-то Леди Кейтилин. Переглянувшись с Петиром, девушка переплетает их пальцы сразу же, как только он накрывает ее руку. Этим жестом она желает дать понять Леди Тарт, что та может позабыть о желании отомстить Пересмешнику. Что бы он ни сделал, суровая Тартская дева должна четко уяснить, что с его головы не упадет ни один волос, пока этого не захочет Санса.

– Моя жизнь и возможность находиться здесь и сейчас, вот лучший подарок, который вы мне сделали, Леди Бриенна.

Не терпя возражений, северянка едва уловимо отрицательно качает головой, когда блондинка хочет о чем-то возразить. Стоит же Леди-Рыцарю несколько смущенно улыбнуться, опуская взгляд, как краем глаза Старк замечает поднесенную Мизинцу записку. Поворачиваясь к деду, она видит, как он, прикрываясь чашей с вином, искривляет уголки губ. Весь его вид говорит ей: «А что ты хотела? Я ведь говорил тебе о том, что он проходимец?»

Усмехаясь, она вновь возвращается взглядом к Бриенне. А через мгновение голос Бейлиша нарушает молчание повисшее между Старк и Тарт. И по мере того, как он говорит, пташка все больше напрягается изнутри. Она не понимает к чему ему снова тревожить этот улей, если всего полчаса назад он убеждает ее не скалиться на присутствующих. Похоже, он просто не может жить без того, чтобы не раздразнить кого бы то ни было рядом с собой.

«И без того, чтобы не ввязать в свою игру других», – добавляет Санса про себя, вынужденная утвердительно кивнуть, подтверждая его слова. Размышляя о том, чего могла бы попросить у нее Бриенна, синеглазая замечает то, что поглаживает ладонь Бейлиша пальцами только тогда, когда понимает, что он уже какое-то время сидит не шелохнувшись. Чувствуя себя полной дурочкой, Леди Винтерфелла тут же мягко высвобождает руку и, поднимая взгляд, оказывается в плену серо-зеленых глаз, внимательно изучающих ее.

Когда мужчина склоняется к ней и касается губами виска, пташка невольно замирает и затаивает дыхание, чувствуя, как лицо охватывает жар. Седьмое пекло, не хватало еще краснеть от того, как собственный супруг касается ее!

Собственный супруг… поначалу эти слова, пусть даже вертящиеся в голове, вызывают дискомфорт и волнение. Новая роль мужчины кажется чудовищно неуместной и опасной. Но потом все проходит. Всего спустя пару часов после церемонии в Богороще она держится уже намного увереннее рядом с Пересмешником. Удивительно, но у себя дома, в переполненном северянами зале, она предпочитает компанию чужаков. И запоздало осознает в этом схожесть со своим братом-бастардом, полагающемся больше на одичалых, нежели на кого другого.

Едва Санса отстраняется от Бейлиша, как тут же обращает внимание на с трудом поднимающегося из-за стола Сноу. Когда торжества в их доме возглавлял Нэд Старк, он до самого конца оставался в состоянии подняться на ноги и проконтролировать любую работу. А что мог едва держащийся в вертикальном положении Лорд-Ворона? Не в силах сдержать презрение, рвущееся изнутри вместе с тем, как она едва уловимо прищуривается, девушка не отводит взгляда от бастарда. С отвращением она предугадывает все, что он скажет. Она представляет, как он с трудом подберет слова, дабы поздравить их. И Джон полностью оправдывает ее догадки.

В груди волчицы рокочет неукротимое пламя, когда она смотрит на того, кто занял ее место. Единственное, что помогает ей оставаться в бездействии и пытаться удержать на лице маску невозмутимости, так это мягкие прикосновения Лорда Харренхолла, от которых по телу разливается успокаивающее тепло. Она почти что хватается за его руку, когда он хочет, в который раз за вечер, накрыть ее своей ладонью.

Хранитель Севера, упившийся на свадьбе своей сестры. Это тот, за кем они хотел идти? Если так, то не удивительно, что с северянами так легко справиться. Если так, то ей не место среди них.

Внезапно раздавшийся громкий голос Бриндена ударяет по натянутым нервам до такой степени, что Санса невольно вздрагивает и резко оборачивает голову в его сторону. Похоже, что-то все же было в Талли, раз только они могли заткнуть рот бастарду. Будь то птичка, проведшая слишком много времени в Королевской Гавани, или будь то старый вояка, которого предал собственный племянник, прогнувшийся подо львами. Глядя на деда, выбирающегося из-за своего места, она недоумевает от того, зачем он делает это, выходя в центр залы.

В воцарившейся тишине, Старк на миг заглядывает в глаза Пересмешнику и видит в них неприкрытое предвкушение. Бейлиш предчувствует славное развлечение, тогда когда она начинает всерьез опасаться за деда. Не для того она посылала Бриенну спасать его, чтобы он натворил глупостей в первый же день своего появления. Санса сильнее сжимает пальцы Петира, когда Талли издалека начинает свою речь. Когда же она доходит до середины, все надежды девушки на то, что родственник просто своеобразно решил ее поздравить, рушатся, словно замок изо льда.

Как только с губ деда срываются слова о том, что выбрать бастарда королем могли только безмозглые, волчица находит среди пришедших на праздник фигуру Леди Тарт и ловит ее взгляд. Давая увидеть блондинке свой страх за говорящего, она едва уловимо кивает в его сторону, отдавая немой приказ защитить Бриндена. Когда верная своему слову Леди-Рыцарь приближается к Талли, синеглазая нервно тянется за вином и делает глоток.

– Слишком быстро… – с трудом сглатывая, отвечает Санса на заверения Бейлиша о том, что все будет в порядке.

Она думала, что у них будет время, прежде чем все погрузится в хаос. Она так надеялась, что сможет какое-то время передохнуть перед тем, как сделать отчаянный рывок. Рыжеволосая всегда полагала, что момент перехода к более решительным действиям определит Мизинец. Теперь же, смотря на Бриндена, которого уже было не остановить, Старк чувствовала себя растерянной маленькой девочкой. И в то же время нечто внутри нее довольно урчало от того, насколько легко было манипулировать северянами, которые сами по себе были бесхитростнее горячих южан.

Когда со своего места поднимается Родрик Форрестер, Санса оказывается готова к тому, что он скажет о старом спятившем старике. Но когда мужчина заводит разговор об истинных Хранителях Севера, рыжеволосая отпивает еще вина и лишь после этого отставляет от себя чашу. Вынужденная молчаливо наблюдать за тем, как другие разворачивают спор из-за нее, девушка едва уловимо усмехнулась, шепотом поясняя Пересмешнику: