Текст книги "Wolf's mint (СИ)"

Автор книги: Алира Лионкурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Может, стоит?

Слишком поздно пришло осознание того, что она перегнула палку. Какая бы вина не лежала на его плечах, он предлагал ей помощь. Пусть даже делал вид, что предлагал. А она в ответ грозилась убить. Ей нужно было остановиться, но идти на попятную перед его взглядом было тем унижением, на которое она оказалась не готова даже после всего пережитого.

– А если я скажу вам умереть?

Бросив последнее слово в холод полуразрушенного дома, девушка осознала, что как бы ни пытался Мизинец натянуть маску на лицо, глаза выдавали его. В них ей никогда не приходилось видеть столько горечи.

– Тогда я умру.

Он ответил не задумываясь. Но теперь это ничего не меняло. Их разговор перестал иметь значение после того, как синеглазая поняла, что Бейлиш знал достаточно о Рамси, чтобы не отдавать ему ее. Он знал достаточно, чтобы уберечь ее от ужасов, если бы действительно хотел уберечь от них. Если бы это имело первостепенное значение.

– Вы спасли меня от чудовищ, убивших моих родных, и отдали другим чудовищам, убившим моих родных. Возвращайтесь в Ров Кейлин. Мы с братом сами отвоюем Север. Я больше не хочу вас видеть.

Движимая своей болью и горечью, Санса отказывалась от его помощи, отказывалась от его компании, от одного его существования рядом с собой. Она верила Петиру. Верила ему одному-единственному. Столько лет она считала, что мастер над монетой хранит ее. Наивная и глупая девочка, она верила в то, что он стал ее семьей, когда от Старков почти никого не осталось. А оказалось, что Лорд Харренхолла просто хотел продать ее повыгоднее.

Теперь волчица не купится на промелькнувшие в его глазах слезы, которые он столь торопливо сморгнул. Она пролила немало слез, когда Рамси грубо вколачивался в нее, с каждым толчком причиняя боль и смешивая с грязью. Слезы не значили ничего. Поэтому ее глаза были сухи.

Полагая, что их разговор окончен, Старк насторожилась, когда мужчина попросил у нее возможность договорить. Что ж, она много лет слушала его и от лишних нескольких минут с ней ничего не случится. В голове рыжая судорожно перебирала варианты возможных песен Пересмешника. И все же Лорд смог удивить ее, заговорив о Талли, напомнив об армии дяди и намекнув на необходимость сильного войска для нее. Само по себе то, что от Армии Риверрана что-то осталось, было ошеломляющей новостью. После боя с Ланнистерами мало кому удавалось выйти живым.

– У меня оно есть, – уверенно возразила девушка, не показывая своего смятения.

Старк не поняла, к чему клонит бывший мастер над монетой до тех пор, пока он не намекнул на принадлежность войска одичалых Сноу. С одной стороны, она чувствовала правоту его слов. С другой – понимала, что этой подсказкой он отравил ее. Перед уходом Мизинец справился с собой абсолютно, снова став Пересмешником. И он спел ей песню.

========== Глава 2. ==========

Комментарий к Глава 2.

Буду рада комментариям. Однако попрошу удержаться от грубой или необоснованной критики. Помните, что у каждого свое видение персонажей.

С любовью, Алира.

Весь долгий путь от поселения у Стены до Рва Кейлин Мизинец проделал, будучи полностью погруженным в свои мысли, просчитывая все возможные варианты в изменившейся игре. Он до зубовного скрежета не любил, когда что-то выходило из-под контроля, шло не так, как просчитывал именно он, заставляя его на ходу менять так любовно выстроенные и просчитанные на долгие годы вперед правила игры. Лишь однажды, когда на горизонте промелькнули очертания Винтерфелла, Лорд Бейлиш позволил себе отвлечься. Едва заметная и такая уже привычная улыбка изогнула его губы. Где-то в глубине души он все же надеялся на то, что здравый смысл, унаследованный Сансой от матери, возобладает над отчаянием и болью, которые сейчас полностью овладели ею. Ее взгляд, в котором на короткое время мелькнула тень сомнения, когда он поведал ей про собранные Черной Рыбой остатки армии Талли, намекнул о том, что войско, на которое она так рассчитывает, вряд ли будет подчиняться ей, признавая своим вожаком лишь бастарда Сноу, был красноречивей всех ее слов.

Ров Кейлин… Сохранивший до сегодняшних дней лишь остатки своего былого величия, он, тем не менее, все еще оставался теми своеобразными воротами, которые разделяли юг и север Вестероса. Имевший хорошо обученную армию, каковой была армия Долины, пускай и не в полном своем составе обосновавшаяся сейчас в трех уцелевших башнях, мог спокойно отбить любую угрозу домам Севера, пресекая ее еще на корню.

Ежедневные заботы, так или иначе требовавшие его внимания, оставляли Лорду Харренхолла лишь ночь, чтобы быть в курсе того, что происходит за стенами Привратной башни. Его пташки, не зная усталости, доносили ему о том, что Санса вместе с бывшим Лордом-Командующим предпринимали отчаянные попытки собрать более-менее достойное войско для похода на Винтерфелл. Он знал, что лишь Мормонты, Хорвунды и Мейзнеры остались верны свой клятве, данной когда-то дому Старков. Но их помощь была ничтожна.

Сжимая в руках письмо, принесенное пару минут назад одной из его пташек, Мизинец все же не мог до конца поверить в то, что Санса так легкомысленно отказалась от шанса заполучить себе собранные Черной Рыбой остатки армии Талли, остатки тех, кто был до конца предан ей, фактически своими руками отдав Риверран своим врагам. Прекрасно понимая то, что теми силами, которые были сейчас у Сансы и ее брата-бастарда, им не выстоять против мерзавца Рамси, Пересмешник в какой-то момент уже был на грани того, чтобы отдать приказ и развернуть приведенную армию Долины назад.

Но все же что-то подсказывало ему, что не стоит торопиться с этим. Мизинец и сам не мог до конца объяснить, – ни себе, ни тем более командующим, то и дело интересовавшимся, что они забыли здесь, в этих развалинах, почему медлил с приказом. Но если для остальных было достаточно отговорки о том, что еще пока не пришло время возвращаться домой, ведь многим было известно его чутье, практически всегда приводящее к результату, нужному именно Пересмешнику, то для себя самого он не нашел того объяснения, которое перевесило бы все остальные, почему он до сих пор медлил.

Эта ночь не предвещала никаких бурных изменений. Одна из пташек, только что выскользнувшая из покоев Лорда Бейлиша, принесла ему весть о том, что последний из домов Севера – Гловеры отказались присягнуть рыжеволосой волчице и бастарду Эддгарда Старка. Едва заметная усмешка тронула губы мужчины, когда он, поднявшись из-за стола, медленно подошел к окну. Сквозь лапатый снег, бесшумной пеленой укрывший окрестности, не было видно ничего, кроме пробивавшихся кое-где костров часовых. Почему-то именно сейчас Бейлишу вспомнилась его последняя встреча с Кейтилин. Кейтилин, которая его любви предпочла любовь другого, до конца оставшись верной ему.

Его Кэт всегда хотела быть сильной, хотела быть смелой, достойной дочерью Хостера Талли, достойной женой Старка. Петир всегда чувствовал опустошение, когда думал об этом. Что за судьба такая – быть лордом пустоты? Лорд скалистого берега и лорд разрушенного замка-великана, овечьего стада и горелых камней. Какой бы титул не давался ему судьбой, он все равно был не наградой, а лишь возможностью. То наследство, что было стыдно оставлять потомкам, являлось ступенью, с которой можно сделать еще один шаг наверх самому.

Тогда она, как и сейчас ее дочь, истинная Талли, не приняла его помощь, отвечая на его предложение угрозой убить его. Губы Пересмешника вновь искривились в улыбке. Надо же, какая ирония, – Санса, как и когда-то ее мать, тоже хотела забрать его жизнь. Вот только ни Кэт, ни ее дочь не знали, что хотя он изо всех сил цеплялся за эту жизнь, он готов был расстаться с ней ради этих двух женщин. Хотя теперь Санса знала это. Однако, вряд ли вспомнит о его словах, брошенных тогда, в Кротовом городке, принимая их за очередную ложь бывшего Мастера над монетами.

В ту ночь, проваливаясь в кратковременное забытье, которое другие называли сном, Мизинец принял окончательное решение.

– Лорд Бейлиш! – голос одного из командующих, раздавшийся в тишине Главной залы башни, эхом отозвался в полупустом помещении, заставляя Пересмешника едва уловимо поморщиться, отвлекаясь от своих книг. И пускай вокруг все было объято войной, грозящей стереть с лица Вестероса многие из его древних родов, он никогда не упускал свободной минуты, чтобы подвести итог. Цифры, в общем-то, никогда его не расстраивали. Доходы стабильно перекрывали расходы, понесенные траты восполнялись сторицей, особенно сейчас.

Резко захлопывая книгу, Бейлиш поднял на рискнувшего потревожить его командующего непроницаемый взгляд своих серо-зеленых глаз. Многие не выдерживали его, тушуясь и отступая, как и этот старый вояка, верой и правдой служивший Лордам Долины. Выдерживая паузу, Петир вкрадчиво произнес:

– Видимо случилось что-то важное, если вы решились потревожить меня.

– Милорд, – командующий, окончательно сбившийся и растерянный, пытаясь не ударить в грязь лицом, выпалил, – я думаю, что пора поворачивать назад. Зима с каждым днем ближе, снег заметает пути, и если не выдвинуться до конца недели, мы можем проторчать здесь всю зиму, которая обещает быть долгой.

Медленно поднимаясь со своего места, Мизинец неторопливо двинулся к старому мужчине, держа руки за спиной сцепленными в замок и неспешно произнес:

– Я ценю вашу заботу о вверенных вам людях. И вы абсолютно верно подметили, что зима близко, очень близко. Но… Мы не двинемся отсюда, – надо же, в какой-то момент Пересмешнику показалось, что командующий был ошарашен принятым им решением, и уже готов был возразить ему. Опережая его, Петир коротко бросил:

– Мы не двинемся отсюда, пока я не получу ворона от Леди Сансы.

Однообразные дни тянулись своей чередой, разбавляемые лишь вестями, которые приносили его пташки, позволявшие держать хоть какую-то связь с внешним миром. По его подсчетам после их разговора с Сансой прошло чуть больше месяца, но до сих пор Бейлиш не был до конца уверен в том, что она воспользуется его предложением о помощи. Пожалуй, впервые он не пытался просчитать других вариантов, кроме единственного, в котором Санса все же принимала протянутую ей руку помощи, особенно после того, как потеряла надежду на возвращение под знамена Старков армии Талли. Уверенность в этом придавали и последние вести, принесенные Мизинцу его пташками о том, что армия Джона Сноу выдвинулась на Винтерфелл и остановилась на том же месте, где не так давно был застигнут врасплох Станнис Баратеон.

Едва заметная усмешка тронула губы Пересмешника при упоминании этого места. В глубинах его души боролись сейчас противоречивые чувства – с одной стороны он жаждал провала этого бастарда, волею судьбы ставшего Лордом-Командующим Ночного Дозора и стоявшего у него на пути, а с другой стороны мужчина прекрасно понимал, что с потерей армии Джона Сноу восстановить контроль над Винтерфеллом и Севером будет уже практически невозможно, и к Сансе, укрывшейся в Черном Замке, вновь потянутся руки Болтоновского ублюдка, чего он уж никак не мог допустить.

День постепенно угасал, уступая место долгим зимним сумеркам, когда в покоях Петира раздался легкий стук, и на пороге возникла фигура посыльного:

– Милорд, ворон принес вам письмо.

Одного взгляда на печать, скреплявшую этот кусочек пергамента, мужчине было достаточно, чтобы понять, что в этот раз он не ошибся, и семена сомнений, которые он посеял в разрушенном доме в душе Сансы Старк, дали свои первые всходы. Взламывая печать и разворачивая листок, Бейлиш не мог сдержать довольной улыбки: “Я рад, Леди Санса, что вы все же приняли мою помощь”.

Первые солнечные лучи, показавшиеся из-за горизонта, окрашивали мир в золотистые оттенки, из-за чего все вокруг казалось покрытым тонким слоем расплавленного золота. Армия долины, преодолевшая этот нелегкий переход ото Рва Кейлин до окрестностей Винтерфелла, остановилась на ночной привал неподалеку от Кервина. Вслушиваясь в звуки лагеря, начавшего просыпаться, Мизинец неторопливо мерил шагами свой шатер, внемля рассказу одной из своих ранних пташек. Вырисовывавшаяся перед глазами картина заставляла Лорда-Протектора Долины невольно улыбаться – эти двое бастардов полностью оправдывали его ожидания. Ему оставалось только в нужный момент появиться на этой сцене. И лишь от одного человека сейчас зависело то, когда именно этот момент наступит.

Еще до того, как на пороге его шатра появился дозорный с докладом, Пересмешник уже знал о том, что к лагерю приближается всадник.

– Седлать коня, – легко оказываясь в седле гнедого жеребца, мужчина уже знал, кто именно приближался к лагерю армии долины. И он не мог упустить шанс лично посмотреть в глаза этому гостю.

Всю дорогу до Черного Замка волчица обдумывала слова мужчины. Ей не давала покоя мысль о том, что прими она помощь Бейлиша, Армия Долины уже была бы к ее услугам. Вряд ли Лорд-Протектор оставил бы зяблика без присмотра. О нет, скорее он привел с собой примерно половину войска. Вот только, по ее скромным подсчетам, этой половины вполне хватило бы, чтобы завоевать весь Север. Если она правильно помнила, Армия Долины состояла более чем из двадцати тысяч воинов. Следовательно, во Рву Кейлин расположилось, по меньшей мере, десять тысяч человек.

Десять тысяч человек! Поступись она со своей гордостью, ей не понадобился бы Джон для того, чтобы отвоевать свой дом. Это сбивало с толку. Рыжеволосая не замечала того, как стылый ветер хлещет ее по щекам, когда лошадь перешла в галоп. Она понимала – остаткам семьи стоит держаться вместе и нельзя позволять чужаку сеять раздор между собой. И в то же время нечто внутри грызло ее, напоминая о том, что это она истинная Старк, одна-единственная оставшаяся из семьи Лорда Хранителя Севера. Это она имела право на то, чтобы стать Королевой Севера. Именно она, а не бастард.

Большую часть своей жизни Пташка мечтала о пирах и танцах, о роскошных платьях и красивых женихах, она хотела, чтобы для нее сочиняли песни менестрели, а рыцари посвящали ей свои победы. Это было глупые мечты девчушки, не представлявшей, что скрывается за занавесью улыбок и льстивых слов. Теперь же Старк избавилась от пелены романтического бреда, застилавшей ей столько лет глаза. Все, чего она хотела, – так это спокойной жизни. Если быть честной до конца с самой собой, она никогда не желала власти. Но власть стала для нее необходимостью на пути к спокойствию, ибо пока ей угрожала опасность, синеглазая нигде не могла найти покоя.

Джон не мог защитить ее. Санса чувствовала это предельно ясно, сидя перед картой и слушая его. Сноу всегда был хорошим мальчиком, но ему не хватало смекалки, не хватало хитрости. Им не сдержать одновременно ходоков с севера и Болтонов с юга. Это было ясно, как день. Да только какой смысл в признании этого факта? Им нужны были еще люди. Но у кого можно было просить помощи? Кто еще являлся представителем внушительного дома на Севере после того, как уничтожили шедших за Роббом?

Амберы, Карстарки и Мандерли. Все они поддерживали Болтона. Но можно было попытаться перетянуть хоть кого-то из них на свою сторону. Санса слышала от Рамси не раз о том, что он не особо доволен Карстарками. Да, Робб и ее мать совершили много ошибок, в результате которых этот дом отдалился от них. Но они были ветвью Старков! Что об этом мог знать сир Даавос? Кем он себя возомнил, посмев перебить ее на полуслове?!

Санса едва удержала себя от того, чтобы не закатить глаза к потолку в непозволительном для Леди жесте. Она прикусила нижнюю губу, давя готовые сорваться с языка слова. И вместо них мягко поинтересовалась:

– Как хорошо вы знаете Север, сир Даавос?

О, она могла быть учтивой! Даже с теми, кого ненавидела. Особенно с ними. Скрывая раздражение по отношению к этому седеющему мужчине, она никому не сказала бы о своем желании уничтожить его.

– Мой отец всегда говорил, что северяне другие. Они верные. И недоверчивые к чужакам.

Волчица предупреждала его этими словами. Некто внутри Сансы ощерился на чужака и готов был вцепиться ему в глотку. Но он не воспринял ее всерьез. Посчитал молодой и наивной. Хорошо, ему лучше не знать об ее потерянной наивности. В ее глазах сир Даавос был ничуть не лучше Пересмешника. Сначала он шел за Станнисом, называя его своим королем, а потом примкнул к Джону. Как можно было верить такому человеку? Порой Санса ловила себя на мысли о том, что едва сдерживается, чтобы не приказать Бриенне зарубить его. Но Леди Тарт следовала своему кодексу чести, поэтому вряд ли убила бы человека просто потому, что этого хотела синеглазая. Тогда в рыжеволосую голову закрадывались мысли об использовании яда. Старк хотела бы отравить его Слезами Лиса, но они были слишком дороги и редки. Тогда она вспоминала о Душителе. Да только она видела, что бывает, если неправильно рассчитать дозу. В этом случае слишком рискованно было получить задыхающегося, посиневшего человека у которого из глаз и рта идет кровь, вместо попросту «подавившегося» насмерть едой. Еще в мечтах об отравлении сира было Долгое Прощание, достать которое было не проще, чем Слезы Лиса. Поэтому оставалась лишь Ночная Тень, флакончик с которой ей когда-то дал Тирион в качестве успокоительного.

Дочь Нэда задевало то, что Сноу прислушивается к перебежчику, а не к ней. Ведь она была его сестрой! Видя, как неопытен Джон, удивительным было то, как он вообще остался жив. Хотя, он ведь и не выжил.

Вот только у нее не было своей Красной Жрицы, не было того, кто воскресит ее в случае фатальной ошибки. Поэтому она не имела на нее права. Поэтому зря Сноу выбрал себе иного советчика. Она докажет, что зря. Пусть Джон не носил имя Старков. Это не имело значения в данный момент.

– Нет. Но я ношу! – распаленная изнутри, волчица чуть не выдала себя, признавая факт.

Она почти прокололась. Это было видно по тому, как изумленно посмотрел на нее брат. Наверняка он впервые увидел в ней единицу, а не ноль. Да и Эддисон Толлетт задумчиво прищурился, взглянув на сестру дозорного брата по-иному.

Нужно было стремительно исправить ситуацию, поэтому она прибегла к роли наивной девочки. Почти как когда-то на суде Лордов Долины.

– Джон ничуть не меньше сын Нэда Старка, чем Рамси – сын Руссе Болтона. Еще есть Талли. Они не северяне, но поддержат нас против Болтонов без сомнений.

– Не знал, что у Талли осталось войско.

Скептический тон воина в летах подействовал на девушку, как красная тряпка на быка. Желая заткнуть его, Санса выдала, уже не думая:

– Мой дядя, Черная Рыба, уже отвоевал Риверран.

Но не успела насладиться чувством превосходства, запоздало осознав промах. Ее взгляд забегал по карте в поисках ответа, когда Джон строго задал свой вопрос:

– Откуда ты знаешь?

Едва отведя от себя подозрения, Санса снова оступилась. Неумело выплетая свое кружево лжи, она чуть не порвала пряжу. Ощущая на себе внимательный взгляд каждого из присутствующих на совете, найдя «правильный ответ», девушка уставилась в одну точку, не глядя ни на кого из присутствующих, когда заговорила.

– К Рамси прислали ворона перед моим побегом.

Знала бы она, как в этот момент напомнила того, кто был ей наставником. Ведь он зачастую точно так же замирал, глядя перед собой, когда находил ту «правду», которую от него хотели услышать. Прими она его помощь, ей не пришлось бы сидеть среди этих людей и выслушивать их планы, не пришлось бы терпеть их снисходительность.

– Это хорошо. Черная Рыба – легенда. Его поддержка дорогого стоит. Старки, Талли, другие дома. Уже похоже на союз победителей.

Впервые за время их совещания Санса была согласна с сиром Даавосом. Никто не заметил того, как она изогнула уголки губ в улыбке, большей похожей на усмешку. А если бы и заметили, то она списала бы ее на мысли о том, как скоро Рамси поплатится за все.

Хорошо, что Бриенна молчала. Леди Тарт помнила о своей клятве. И как бы ни была прямолинейна и честна, понимала, где стоит держать рот закрытым. Оказавшись свидетельницей их тайной встречи, она наверняка чувствовала некую связь между Бейлишем и Сансой по их взглядам и позам, по недосказанности, заполнившей все пространство между ними. Эта связь казалась ей чудовищной и неправильной, но Леди-Рыцарь не смела запрещать что-то синеглазой. Она могла только защищать ее ценой своей жизни.

Покинув покои Лорда-Командующего, Санса поторопилась в выделенную ей комнату. Слыша за спиной шаги Бриенны, она осознавала необходимость послать ее в Риверран. Таким образом, Старк, во-первых, направила бы к двоюродному дяде верного человека, а во-вторых, убрала бы со сцены ту, которая была свидетельницей их милого тет-а-тета с Мизинцем.

Естественно, Бриенна не хотела уезжать. Она напоминала о том, что клялась защищать Леди Сансу. А синеглазая давила на то, что им нужно больше людей, что ворона с письмом посылать опасно, так как Рамси мог перехватить его. Блондинка могла стать надежным переговорщиком, к тому же она могла постоять за себя. Выбор выглядел очевидным.

Но Тарт боялась оставлять волчицу одну. Джона она считала вроде бы надежным. Разве что слегка мрачным, что было вполне понятно с учетом всего. Высказывая опасения, она говорила не про него. Даавос и Красная Женщина – вот кто вызывал опасения женщины. На душе у Старк стало теплее от осознания наличия у себя единомышленницы. Неплохим началом было то, что им не нравились одни и те же люди.

Чтобы успокоить свою верную защитницу, рыжеволосой приходилось лгать о своем доверии к Джону. Она твердила, будто верит в его способность защитить. Но Тарт оказалась проницательнее мужчин.

– Тогда зачем вы солгали, когда он спросил вас о Риверране?

Задав этот вопрос, она поставила девушку в тупик. У Сансы не было ответа. Ни того, который удовлетворил бы Бриенну, ни того, который она могла бы признать перед самой собой. Что-то внутри нее подсказывало, как действовать. Вот только было это интуицией или же неуместным чувством к предавшему ее человеку – волчица не знала.

Спустя почти месяц после того, как они выехали из разбитого лагеря, Санса возвращалась обратно, пустив своего коня рядом с жеребцом Сноу. Перед самым отъездом из Черного Замка она сшила ему плащ точь-в-точь как когда-то был у отца. С тех пор он не снимал его. Но чем больше проходило времени, тем больше Санса понимала – брату не нужно от нее ничего кроме вышивания.

Девушка была подавлена. С самого начала все пошло наперекосяк. Одичалые не хотели ввязываться в чужую войну. Они совершенно справедливо говорили о том, что их и так мало осталось, а пойдя за вороном, может не остаться вовсе никого. Странно было признавать, но ей начал нравиться Тормунд, вступившийся за друга. Он знал своих соплеменников лучше кого бы то ни было, и пользовался этим, убеждая сражаться. Его слова еще долго преследовали девушку. Засыпая, она слышала твердый уверенный голос:

– Вороны убили его, когда он вступился за вольный народ. Единственный из южан. Он умер за нас. И если мы не готовы сделать для него то же самое – мы трусы. А раз так, то мы сгинем вполне заслуженно.

И пусть Тормунд готов был сгинуть, но она нет. Она хотела жить! Она всегда хотела просто жить. Тогда, когда ее унижали в Королевской Гавани, когда она скрылась оттуда, когда позволила Лорду Перстов руководить своей судьбой и когда лгала ради него, когда бежала от безумного бастарда. Санса всего лишь желала спокойной жизни для себя. А для того, чтобы иметь шанс на такую жизнь, ей нужно стать противоположностью союзников Сноу – одичалых. Они не такие хитрые, как южане. Когда они пообещали что-то сделать, то они делали. Леди Старк предстоял иной путь.

Спешиваясь, рыжеволосая стискивала зубы, вспоминая о визите в Дом Мормонтов. Меленькая Леди Медвежьего острова прикрывала свой страх и недетскую тоску за маской суровости. Резкая и неулыбчивая, она не хотела слушать ни бастарда, ни дочь Старка, являвшуюся теперь то ли Леди Болтон, то ли Леди Ланнистер. Она не желала тратить время на посетителей, и ей было явно наплевать на правила приличия.

Санса ненавидела девочку за то, что та заставила ее оправдываться, что она заставляла признавать то, что для выживания волчица готова была на многое. Вот только она всегда останется Старком.

В синих глазах дочери Короля Севера застыл лед, когда маленькая пигалица смела повысить голос на Джона. Воспитание прошло стороной мимо нее. Что ж, если ей выпадет шанс, Санса проучит дерзкую медведицу. Она заставит ее почувствовать, каково это – пытаться выжить любой ценой.

Как любой ребенок, Лианна купилась на сказку об оживших кошмарах. Сир Даавос впервые за долгое время оказался очень кстати со своими разговорами о Короле Ночи и войске Белых Ходоков. Если ему так нравилось нянчиться с детьми, нужно было становиться нянькой, а не советником.

У замка Гловеров Сансе впервые стало смешно от того, что все, к кому они обращались, считали эту войну чужой. Одичалые, Мормонт, Гловер, все остальные… Для них сражение с Болтонами было неважным. Но Старк понимала – это будет длиться только до тех пор, пока с них самих не спустят шкуру, используя острые ножи.

Ей надоело слушать этот дешевый фарс, равно как и участвовать в нем. Гордо приподняв подбородок, рыжеволосая напомнила о принесенной присяге и клятве, по которой Гловеры должны были прийти на помощь ее дому. Когда Лорд стремительно развернулся и приблизился к ней, волчица напряженно выпрямилась. Она ожидала удара. Вот только Робетт не был таким же монстром, как Рамси. Он, глядя в ее глаза, высказал все, что думает о клятве, превратившейся в прах после смерти его брата. Синеглазая глубоко внутри понимала мужчину, потерявшего часть семьи. Но, как дочь Короля Севера, не могла простить клятвопреступника.

Они потратили целый месяц на то, чтобы попытаться собрать армию, а в итоге имели без малого две с половиной тысячи людей против четырех тысяч Болтонского бастарда. Да и эти две с половиной так и норовили передраться между собой.

Спустя месяц Санса оставила попытки достучаться до разума брата. Она видела, какое влияние на него оказывает доверенный советник. Злясь, она сложила руки перед собой и потирала большим пальцем ладонь. Этот жест она подсознательно скопировала у Пересмешника, как скопировала и язвительный тон, с которым напомнила, кому был верен до этого сир Даавос.

Джон слишком торопился покинуть временный лагерь. Он слишком торопился начать битву, будто не желал понимать – численное превосходство почти в два раза решает все. Но Санса видела эту разницу. Она считала безумием решение выступить с теми, кто есть. В отчаянии Старк почти кричала о том, что этого мало, что им нужно больше людей.

А потом она заметила воронов Леди Мормонт в клетках. И тогда внутри нее что-то переменилось. Среди безнадежности, среди этого хаоса девушка вдруг увидела возможность, увидела Лестницу на пути к спасению. И ей оставалось только сделать шаг на первую ступень. Что ей было терять? Ни дома, ни семьи, ни чести… Скорее всего, Джон проиграет в этой битве. Но возвращаться в руки садиста она не намерена. Как не намерена и умирать.

Попросив у маленькой грубиянки ворона, Санса отправилась в свою палатку, где тут же села за стол и начала писать. Слова сами собой складывались в короткие фразы. В них не было ни заискивания, ни чрезмерной холодности. Говоря свое «да», она не была ни унижена, ни заносчива. Однако когда послание было готово, она все равно перечитала его.

«Вы обещали защитить меня. Сейчас у Вас есть шанс исполнить свое обещание. Сейчас, когда Рыцари Долины под вашим командованием. Скачите на север в Винтерфелл. Приведите нам свою подмогу, и я посмотрю, как Вас можно будет достойно наградить.

Санса Старк»

Смотря на то, как ворон улетает в небо с письмом, она хотела бы иметь другой шанс на спасение. Но у нее просто не было иного выбора. Сноу не оставил его ей. Так пусть теперь винит только самого себя.

А с рассветом Сансу ждал очередной спор с братом, не желающим брать ее на встречу с Рамси. Мило было с его стороны пытаться оградить ее от ублюдка, да только она не боялась больше глядеть в лицо своим страхам. Седлая коня, она небрежно кивнула в сторону Леди Мормонт.

– Десятилетнюю девочку ты не боишься брать на встречу с выродком, но полагаешь, будто я могу свалиться с седла от одного его вида?

Не дожидаясь возмущения медведицы или гневной попытки мужчины осадить ее, рыжеволосая поскакала к назначенному месту следом за знаменосцами.

Чуть позже, горделиво держась в седле, она готова была вынести все издевки Рамси. Он мог сколько угодно плеваться в их сторону ядом и грозить уничтожением, потому что Санса знала – назавтра он превратится в ничто. Она больше не дрожала при его виде и не желала, чтобы дрожал кто-то из их с братом людей. И чтобы этого не случилось, она спросила:

– Откуда мы знаем, что он у тебя?

Брошенная к копытам их коней голова Лохматика все объясняла. Если бы Рамси был умнее, он бы понял по взгляду, который она подняла от головы лютоволка, что некогда отданная ему девушка перестала быть жертвой и что ее больше не пугают подобные зрелища. Но он упивался своим превосходством, желая поставить свои условия.

Тогда Старк холодно перебила Болтона на полуслове:

– Завтра вы умрете, Лорд Болтон, – наслаждаясь его ошеломленным донельзя видом, она развернула коня. – Приятных снов.

Вечером же ей пришлось участвовать на последнем перед битвой совете. Молча слушая и наблюдая за мужчинами, она с усталостью отмечала бесполезность их речей. Дожидаясь, когда они все уйдут, ей было откровенно противно находиться в этой палатке. Мужчины… Воины… Они ни во что не ставили мнение одной девушки. Впрочем, теперь ей уже не было до этого никакого дела. Оставался лишь брат, на которого она хотела посмотреть в последний раз перед сражением, с которым хотела обмолвиться несколькими фразами напоследок.

Когда советники и соратники покинули их, синеглазая едва сдержалась, чтобы не язвить.

– Что ж, ты увидел врага в лицо, – она подошла к карте и со скептицизмом окинула ее взглядом. – Составил план битвы.

– Да. Какой-никакой.

Сноу улыбался ей, пытаясь делать хорошую мину при плохой игре. Будто бы она была маленькой девочкой и не понимала, что завтра он поведет людей на смерть.

– Ты со своими советниками встретился с Рамси всего один раз. И вы уже думаете, как победить человека, которого вы не знаете.

Этому ее научил Петир. Он связывался только с теми противниками, которых знал. Он узнавал их годами, прежде чем начать играть против них.

– А я жила с ним, и я знаю ход его мыслей. Как он любит причинять боль, – она пыталась предупредить мужчину в последний раз. – Ты не думал, что у меня тоже есть мнение на его счет?