Текст книги "Радуга в твоих ладонях"
Автор книги: Алина Феоктистова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
– Нет, – отказалась Ольга. – Давайте лучше вы. Думаю, там все должно быть вкусным.
– Вкусным-то вкусным, – засмеялся Костя. – Но иногда блюда бывают слишком уж экзотическими. Вы знаете, например, что иногда китайцы едят…
– Да, знаю, я слышала о червяках, змеях и прочей гадости, – поморщилась Ольга, заражаясь его весельем.
– Не любите вы экзотику, – продолжал шутить он. – Ну ладно, я выберу что-нибудь не очень шокирующее. Например, суп с лапшой и с морскими гребешками, рыбу в кисло-сладком соусе, кальмары и салат из авокадо. И все это нужно запить…
– Я не буду пить! – вспыхнула Ольга, вдруг опять вспомнив сцену на даче. – Я… я обычно вообще не пью.
– Мы будем не пить, а запивать. В общем, на этом все китайское и кончается – вина делать они не умеют. Возьмем бутылочку французского бордо. Это легкое вино, и оно подойдет и к утке, и к кальмарам.
– Так вы были в Китае? – спросила Ольга, когда заказ был сделан и они сидели, дожидаясь его.
– Да, три раза, – ответил Костя так, словно она спросила его, был ли он в Сокольниках. – Там, в Пекине, возле. Китайской стены, есть ресторан. Называется «Поднебесье», и летом там раздвигается потолок и ты сидишь под открытым небом. Я обычно ужинаю там и заказываю утку по-пекински, – он улыбался, широко и открыто, и было непонятно, шутит ли он, или говорит серьезно. – Там можно сходить на кухню и проверить, как готовится утка. Это очень сложная технология. И повар сказал мне, что «Поднебесье» – единственное место на свете, где ее умеют готовить. Думаю, это было обычное бахвальство патриота. Но даже если это и не так и утка здесь окажется отвратительной, я все равно скажу, что в московском ресторане лучше, потому что здесь рядом вы.
– Перестаньте, – смутилась Ольга.
После того как боль немного стихла, ей стало казаться, что ей совсем хорошо. И она отгоняла от себя мысль о том, что этот изысканный кавалер вел себя не так давно по отношению к ней совсем не изысканным образом.
– Да нет, я серьезно, – вдруг без тени улыбки, просто сказал он и опять надолго замолчал, глядя на нее странным взглядом.
Принесли заказ. Утка оказалась уже нарезанной на особом большом блюде. Костя показал, как нужно пользоваться палочками для еды. Сначала кусочки мяса выскальзывали и падали обратно в тарелку, но Ольга быстро наловчилась, нужно было, ухватив палочками, как пинцетом, кусочек, быстро поднести его ко рту.
– Наверное, они позаимствовали это у птиц. Палочки, как клювик птицы. Берешь и клюешь, как зерна, – сказал Костя.
Вино действительно оказалось легким, не пьянило, лишь улучшало настроение. Ольга отказалась от предложения потанцевать, хотя многие пары слились в медленном танце. Но стоило Ольге представить себя танцующей с Костей, как тут же вспоминался их танец на даче, его рука, плотски скользящая вдоль спины все ниже, а потом все остальное… И она, глядя на его руку, красиво держащую рюмку, с ухоженными, но немного полноватыми пальцами, вновь ощущала, как эта рука грубо вторгается между ее ног, и сразу приятный ритм вечера нарушался… Костя, видимо поняв ее, настаивать не стал и, когда опустели тарелки, расплатился, подозвав официанта, и спросил:
– Домой?
– Да, – сказала Ольга.
На душе было почти легко, когда она садилась в его автомобиль.
– Спасибо вам, Костя, за ужин, – искренне сказала она. – Мне очень понравился ресторан, было действительно хорошо.
Сейчас, когда она отвлеклась, произошедшая размолвка с Игорем опять стала казаться лишь недоразумением, и она была уверена, что сумеет его разрешить, вернувшись в общежитие. Не может быть все так плохо. Просто не может, и все. В этом она была уверена твердо. Костя сосредоточился на дороге и не мешал ее мыслям. Она все объяснит, все будет как прежде. Она улыбнулась и посмотрела на дорогу. Все снова стало казаться прекрасным, и вечерняя Москва была необыкновенно красива, залитая миллионами огней… Слева по движению машины протекала Москва-река, справа – здание «Белого дома», с ухоженной зеленой зоной, мягко освещенной фонарями. Мелькнуло воспоминание о зимнем саде на даче, но она отогнала его. Какая красота вокруг: на фоне черного неба – уникальное по величию и мощи, архитектурным изыскам здание краснопресненской высотки. Среди такой красоты не место страданиям, боли, предательству. «Красная Пресня? – вдруг сообразила Ольга. – Почему Красная Пресня?» По времени они уже должны были бы быть в районе ВДНХ, и совсем другую картину должна была она видеть.
– Куда мы едем? – резко спросила она.
– Домой, как и договаривались, – ответил Костя. – Я живу в этой высотке, осталось совсем немного.
– Надо понимать, это расплата за утку по-пекински, – мрачно сказала Ольга, падая с заоблачных высот.
– Ну зачем же так? – мягко сказал Костя, но Ольга сейчас, как никогда, явственнее представила, что скрывается за его мягкостью.
– Остановите машину или я выпрыгну на ходу. – Ольга с ненавистью посмотрела на него.
– Не нужно выпрыгивать, – сказал Костя. – Я ведь говорил уже, я не насильник.
Ольга стала дергать ручку дверцы, но она не открывалась.
– Она не откроется, у меня на панели есть кнопка, – сказал Константин. – Но вы не волнуйтесь, я уже разворачиваюсь и сейчас отвезу вас туда, куда вы так рветесь. Хотя, честно говоря, я не понимаю почему… Я так старался вам угодить, но вы опять как неприступный бастион…
Он резко развернулся на перекрестке и поехал в обратную сторону.
– Вы думали, что, если не сумели купить меня за доллары, купите за ужин в китайском ресторане? Я не продаюсь, ясно вам! – кипятилась Ольга.
Константин молчал, опять внимательно глядя на дорогу. У общежития он затормозил.
– Откройте, – Ольга опять подергала дверцу. Ей не терпелось добраться до одиннадцатого этажа, к Игорю.
– Послушай, Ольга… – Константин был серьезен. Таким серьезным она его не видела никогда. – Ты мне очень нравишься. Нет, не то… Я впервые влюблен. Но, видимо, я все делаю не так и не могу расположить тебя к себе. Я не хотел тебя обидеть сегодня. Но я хочу тебя, это нормальное желание здорового мужчины, которому нравится женщина. И я не знаю, что я должен делать, чтобы вызвать ответное чувство.
– Ничего не нужно делать, выпустите меня, пожалуйста, – просила Ольга.
– Оля, выходи за меня замуж, – тихо произнес он.
Ольга, которая была поглощена попытками открыть дверь и старалась разобраться в кнопках на панели управления, даже решила, что она ослышалась.
– Что? – спросила она удивленно.
– Я прошу тебя стать моей женой, – повторил он.
– Но я вас… – начала Ольга, собираясь сообщить ему, видимо, уникальную новость о том, что она его не любит.
– Молчи! – быстро и резко сказал он. – Я буду очень занят эти дни, у меня масса работы после Сингапура, а я трачу время на тебя. Меня не будет несколько дней, и у тебя есть шанс подумать. Позвони, когда надумаешь, – он вынул «Паркер» с золотым пером, блокнот и, написав номер телефона, выдернул страницу.
– Но почему вы думаете, что я соглашусь? – Ольга удивленно смотрела на него.
Он ничего не ответил, распахнул ее дверцу, не вставая с сиденья. Ольга вышла, дверца захлопнулась, и машина уехала.
У Ольги не было времени думать о странном поведении Кости, она спешила к Игорю.
– Тетя Маша, а Игорь вернулся? – спросила она у вахтерши.
– Да, – ответила та. – Давно уже. Не пойму я, что происходит…
Лифт полз слишком медленно, отсчитывая этажи. Наконец одиннадцатый. Ольга постучала в общую блочную дверь, которая была заперта, – было уже двенадцать ночи. Раздались шаги, на пороге появился один из парней, живущий в соседней комнате.
– Я к Игорю, – сказала Ольга.
Парни ее знали, но ей все равно было стыдно.
– К Игорю? – вдруг тоже смутился парень. – А его нет, кажется, ты постучи, если хочешь… – Он как-то поспешно ушел, хотя обычно любил поболтать и заигрывать с Ольгой.
На Ольгин стук дверь не открылась. «Действительно, его нет, – подумала Ольга. – Почему же тетя Маша сказала, что он пришел?» Она пошла к себе, решив зайти попозже. Может быть, он зашел к кому-нибудь из друзей…
Вики в комнате не оказалось, и Ольга, с нетерпением поглядывая на стрелки часов, которые никак не хотели двигаться, выждала полчаса и поднялась на одиннадцатый. Она вошла в коридор блока и обрадовалась, когда услышала, что дверь в комнату Игоря открывается изнутри. Значит, он вернулся. Она шагнула вперед, собираясь войти раньше, чем он выйдет, но отшатнулась – из комнаты вышла Вика. Ольга пулей вылетела из коридора, но ноги отказывались ей служить, и она бессильно прислонилась к стене.
– Оль, пойдем домой, – потащила ее за собой Вика. – Не нужно устраивать разборки, ты не жена.
Ольга молча следовала за Викой. «Так, значит, это правда», – думала она, и ей стало даже хуже, чем до поездки в ресторан.
– Оль, ты ушла, и вскоре пришел он, – рассказывала Вика. – Я думала, он к тебе, сказала, тебя нет. А он сказал, что он ко мне. Ну, мы и пошли к нему. Не могли же мы у нас, вдруг ты вернешься… Ему все-таки перед тобой неудобно, наверное… Ты ведь не сердишься на меня? У тебя есть Костя, а у меня никого…
Чтобы боль прекратилась, Ольга была согласна сделать все что угодно. Перерезать вены, выброситься в окно, отравиться. Все что угодно. Но на подоконнике сидела Вика, таблеток не было. А жить в таком мире дальше было невозможно – она для него оказалась неприспособленной. Ольга открыла тумбочку, там у нее хранилась коробочка с бритвенными лезвиями. Она вынула ее всю, чтобы не заметила Вика, сжала в кулаке и направилась в душ.
«Нужно включить горячую воду, – вспоминала она, – иначе не получится». Она отвернула кран с горячей водой, но услышала только хлюпающий звук. «Воду отключили в связи с летними профилактическими работами», – вспомнила она объявление, которое висело в вестибюле. Она разжала руку, положила на полку коробочку, заметила вдруг, что еще держит в руке бумажку с номером телефона. «Клин вышибают клином», – подумала она, вышла из душевой, спустилась на первый этаж, подошла к телефону.
– Да? – услышала она в трубке сонный недовольный голос.
«Разбудила, – поняла она. – Это называется, я не сплю по ночам».
– Костя, извините, если разбудила… – начала она.
– Оля, я сейчас приеду, – торопливо сказал он. – Да?
– Да, – сказала Ольга и повесила трубку.
Она не стала подниматься к себе, вышла подождать его на улицу. Вика не виновата. Если бы Игорь не хотел, ничего бы не было. Инициатива исходит от мужчин, думала она, но видеть Вику было выше ее сил. Ведь он держал ее в объятиях, целовал, делал все то же, что и с ней самой, был с ней одним существом…
Она молча села в машину, и Костя тоже молчал. Так, в молчании, на полной скорости они доехали до Красной Пресни. Поднялись по ступенькам к подъезду, прошли мимо дежурного к лифту, поднялись на двенадцатый этаж, вошли в квартиру. Ольга ничего не видела перед собой, перед ее взором то и дело всплывали картины, которые подсказывало воображение: Вика и Игорь занимаются любовью. Его губы, которые она так хорошо знает, целуют другую. Это нужно было прервать. Чтобы не было боли от измены, изменить самой.
Взгляд выдернул из реальности то, что нужно было, – кровать, показавшуюся огромной, широкую, двуспальную. Ольга подошла к ней и стала сама стягивать платье, под которым было лишь нижнее белье. Сняв и его, легла. А Костя все стоял, бездействуя, и смотрел на нее.
– Я так и думал, что ты еще красивее без одежды. Ты совершенство, – сказал он, присел рядом на кровать и, не раздеваясь, поцеловал ее. Ольга ответила на поцелуй страстно, горячо. Ведь каждым движением своих губ, которые, как ей казалось, принадлежали другому, она отрицала его. Теперь она с другим, все кончено. Она обнимала чужие плечи, так непохожие на плечи ее любимого, и ее колотила нервная дрожь. И хотя руки другого мужчины уже тоже обнимали ее тело, она никак не могла забыть о случившемся. Игорь с другой… Нужно было как можно быстрее отдаться другому, чтобы было не так больно. Костя сбросил с себя одежду, лег рядом с ней. Его тело было так непохоже на тело Игоря, он был полноват, с явственно обозначившимся животиком, и Ольга не чувствовала под руками напряженной стали мускулатуры. И там, внизу, куда скользнула ее рука, желая ускорить событие, он тоже был не таким, и это было лучше, чем если бы он напоминал ее любимого. И ощущения были совсем другими… Они не дарили того восторга, немыслимого, который трудно сдержать, и потом, когда они лежали, отдыхая, не было такого счастливого умиротворения и покоя. Просто было чувство: с любовью к Игорю покончено навсегда, больше не будет ни страданий по нему, ни боли, и, наконец, пришли слезы. Почему-то с опозданием, когда плакать было не о чем.
– Отчего слезы? – спросил Костя, наклонившись над ней.
– Я сама не знаю, – ответила она.
– Напрасно, – сказал он. – Теперь у тебя все будет замечательно. Ты будешь со мной, не будешь ни в чем нуждаться. Ты еще не видела квартиры, в которой будешь жить. Здесь четыре комнаты, и мы будем только вдвоем. Мои предки переехали на ПМЖ за рубеж. Переезжай ко мне завтра, ладно?
– Я не могу, я на днях уезжаю домой, – сказала Ольга.
Она уедет и успеет за каникулы забыть Игоря.
– Никуда ты не уезжаешь, завтра мы подаем заявление, ждать месяц мы не будем, я сумею договориться. Сколько нужно времени, чтобы приехали твои близкие? Ты ведь наверняка захочешь, чтобы они приехали? Недели хватит. Значит, через неделю ты станешь моей женой, – возразил он.
Ольга смотрела в потолок, очень высокий – в таких комнатах ей еще не доводилось бывать. «Почему бы и нет? – подумала она. – Все равно придется когда-нибудь выйти замуж, а кроме Игоря, мне никого не полюбить. А Костя такой добрый и так меня любит».
– Если хочешь, я помогу и твоим перебраться в Москву, – говорил Костя.
И если были какие-то сомнения, они испарились. Она поможет семье, они уже сейчас не будут нуждаться, и Рите лучше учиться в Москве. И быть рядом, чтобы не наделать вдали таких же ошибок, что уже наделала сама Ольга.
– Хочешь, я оформлю тебя секретарем-референтом моей фирмы, и ты будешь всегда со мной, будем вместе ездить по делам, побываешь в настоящем Китае… Мы часто бываем в Японии, Индонезии, у нас как раз открывается филиал в Таиланде. Детали к компьютерам поставляются оттуда и еще из Малайзии. Знаешь, в Сиднее расположен главный офис одной из сотрудничающих с нами фирм. И моя первая командировка была в общем-то не за границу, а в тропическую страну. Я и для тебя открою Австралию. Это фантастика. Там огромные песчаные пляжи и гигантские волны, по которым мчатся маленькие люди на досках.
– И коала… – добавила Ольга, вспоминая, о чем мечтали они с Игорем: о фестивалях, фильмах, «Оскарах»…
– Коала? – переспросил Костя. – Ах, да, это такие медвежата. Нет, их я не видел, все больше по пляжам… Но для тебя мы отыщем одного и привезем с собой.
– Их нельзя вывозить, я читала, – вздохнула Ольга. – И секретарем я пойти к вам… к тебе не смогу, мне нужно доучиться, я лишь на первом курсе.
– Учись, я не против, – сказал Костя. – Чтобы не скучать, когда меня нет… А в Австралию поедем отдыхать… Правда, придется поработать для этого.
Утром Ольга разглядывала квартиру, обставленную великолепными старинными гарнитурами, с гжелью и фарфором за стеклом, с цветными витражами и раздвижными перегородками, и думала о странностях и превратностях судьбы. Но назад ходу не было. Игорь сам оборвал все пути. Стоило подумать о нем, как начинало ныть сердце, так что Ольга старалась не вспоминать, а слушать то, что говорил Костя, и смотреть на то, что он ей показывал: фамильное серебро, пасхальное яйцо от самого Тео Фаберже, и опять картины – все сплошь подлинники.
Ольга вернулась в общежитие утром, ее подвез будущий муж. Казалось, что она уезжала на годы, так все изменилось в ней, так изменились ее отношения с двумя мужчинами. Один, самый родной, стал ей чужим. А другой, еще недавно чужой и пугающий, – вскоре станет ей самым близким. Ольгу уже не волновало, что их приезд видели многие из студентов, спешащих на последний экзамен, ей было все равно.
– Я тебя встречу после экзамена сегодня, – сказал Костя, – ты не забудь паспорт, поедем сразу в загс.
– Подъезжай к трем, – буднично сказала Ольга и улыбнулась. Она начала приспосабливаться к этому миру.
– Вика, я выхожу замуж за Костю. Ты согласишься быть у меня свидетельницей на свадьбе? – спросила она подругу.
– За Костю? – всплеснула руками Вика и села на кровать, словно оглушенная новостью. – Не может быть!
Свадьба была назначена на конец июня, когда заканчивались экзамены. Весть о первой свадьбе на первом курсе быстро облетела студентов. Ольгу поздравляли, ей завидовали.
– Преображенская, я слышал, ты предаешь искусство и выходишь замуж за финансиста? – как-то подошел к ней Алик.
– Разве это твое дело, Алик? – удивилась Ольга.
– Да, конечно, не мое, – согласился он. – Я слишком поздно разглядел тебя… А когда разглядел, у тебя уже был другой, и я считал, что не имею шансов. Оказывается, я ошибался, а когда понял, уже опять поздно – ты выходишь замуж.
– Алик, перестань смеяться надо мной, – сказала Ольга, вспоминая рассказ Вики о нем. – Я провинциалка, у меня нет ни связей, ни денег.
– Ну, все это есть у меня, и брак по расчету меня не интересовал никогда, – пожал плечами Алик. – Я всегда мечтал жениться на девушке, которая была бы нежной и доброй и любила бы меня.
Ольге было так странно слышать такие слова от парня, по которому сходили с ума чуть ли не все девушки их института.
– Не могу сказать о многих, но я точно знаю одну, которая любила тебя, и что же? – усмехнулась Ольга.
– Ты о Вике? К сожалению, она любила слишком многих. У нас были определенные отношения, но когда девушка сама предлагает себя, то думаешь, почему бы и нет? Но на таких не женятся…
Безразличным к свадьбе Ольги оставался только Игорь. Он вежливо здоровался при встречах, называя ее всегда Ольгой, один раз зашел, спросил у нее конспект. Словно они просто однокурсники и между ними никогда ничего не было. Оказывается, действительно не было. Можно выдумать красивую историю из ничего. А в жизни все по-другому.
За короткое время, оставшееся до свадьбы, Ольга узнавала своего будущего мужа. Ее поражало то, каким обманчивым может быть первое впечатление о человеке. Костя был внимателен, заботлив. Выбирал ей лучшие наряды, не обращая внимания на их стоимость, делал все, чтобы ей запомнился этот знаменательный для любой женщины день, снял номер в гостинице «Украина» для ее мамы и сестры, оплатил им дорогу. Торжество он решил отметить в ресторане «Астория». Ольгу несколько шокировали его траты, но ей было приятно, и чувство теплоты появлялось в ней, когда она слушала, как энергично, коротко и ясно он отдает распоряжения. Она была благодарна ему. Если бы не его чувство к ней, она, наверное, не вынесла бы разрыва с Игорем, а он бы все равно произошел. «Когда девушка сама предлагает себя, то думаешь, почему бы и нет? Но на таких не женятся», – сказал Алик. Видимо, такова психология всех мужчин. И Игорь расценил ее появление в его комнате поздно вечером именно так. И она даже не сопротивлялась, сама пошла на близость. Конечно, он не мог серьезно относиться к ней, а несерьезное быстро надоедает. Теперь он с Викой… А начиналось все, как ей думалось, красиво. Но как закончилось! С Костей же было наоборот. Как все запутано!
Рита, впервые попавшая в Москву, держалась уверенно, как всегда. Ольга показывала ей город, водила на Красную площадь, в Третьяковскую галерею, в театр кукол Образцова, в зоопарк. Рита не спорила, но при малейшей возможности тащила Ольгу в магазины. Ольга, которой щедрая рука будущего мужа выделяла столько денег, сколько ей захочется, готова была скупить для сестренки весь «Детский мир» и радовалась, видя, как радуется та, меряя перед зеркалом обновки.
Только один раз, в канун свадьбы, Ольгу вдруг охватили сомнения. Ей показалось, что она делает непоправимую ошибку, и ее потянуло назад, в общежитие, где она не жила с того дня, когда согласилась выйти замуж за Костю. Она уверяла себя, что хочет забрать оставшиеся вещи из своей комнаты, а на самом деле в ней, как оказалось, еще брезжила надежда, что все можно повернуть вспять.
– Где бы убить сегодняшний вечер? – сказала Вика, валяясь без дела на кровати и скучая. – Тебе хорошо, у тебя таких проблем теперь нет.
Сердце у Ольги подпрыгнуло и заколотилось часто. Значит, роман Игоря и Вики закончен. Может быть, он тоже понял, как ошибся, и ждет ее?
– А Игорь? – спросила она, стараясь справиться с дрожью в голосе.
– Игорь? Он уехал домой, к родителям, – ответила Вика. – Так что до осени придется развлекать себя самой. Я-то домой не поеду, там еще скучнее, да еще отцовские назидания слушать придется…
«Ну что ж, значит, я ему совсем безразлична», – подумала Ольга. Ей было стыдно перед Костей за свои сомнения, и она старалась быть более нежной и внимательной к нему. А он после свадьбы, на которой Ольга чувствовала себя королевой, – с вереницей белых машин, изысканными блюдами, реками шампанского, – стал заниматься переселением Олиной мамы и сестры в Москву. Но возникли препятствия. Этого категорически не захотела мама.
– Там, в Днепропетровске, могила отца. Там все связано с ним, и я останусь там, – твердо сказала она.
Было еще одно «но»: Рита. Она по непонятной причине возненавидела Костю. Пока Ольга и Костя не поженились, она относилась к нему более чем хорошо. Восхищалась его квартирой, одеждой, крутилась вокруг него, не давая ему побыть наедине с Ольгой. После свадьбы она переменилась. Если они ужинали вместе дома, Костя обнаруживал, что рагу у него щедро посыпано перцем, чай соленый, а стул вымазан бесцветным клеем. Ольга не понимала, что творится с сестрой, Рита упрямо мотала головой, не сознаваясь в содеянном, будто еще кто-то, кроме нее, мог делать все это. И Ольга только диву давалась, как она успевает незаметно совершить очередную гадость. После массы испорченной одежды Кости, после неприятностей, возникших у него на работе из-за того, что Рита успевала брать трубку и, если звонили его деловые партнеры, посылала их подальше, называясь Костиной секретаршей, Ольга весьма неуверенно предложила мужу взять Риту к себе.
Я люблю тебя, Оленька, я и ее был готов любить за то, что она твоя сестра, но это какое-то маленькое чудовище… – сказал Костя. Да Ольга и сама понимала, что вместе они не уживутся. Рита уехала. На вокзале она презрительно сказала:
– Наконец-то я уезжаю. Как вы мне осточертели.
– Она ревнует тебя, – предположил Костя. – Ты любила только ее, а теперь меня.
Ольга не возразила. Не могла же она сказать, что к нему она испытывает чувство огромной благодарности, тепла, но не любви. Ольга тяжело переживала Ритин отъезд, но успокоила себя тем, что будет посылать в Днепропетровск деньги. Костя согласился.
