Текст книги "Точка кипения"

Автор книги: Али Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5

Пол звонит чуть позже днем и говорит, что мне не нужно готовить ужин, потому что он закажет всем карри и заберет по пути домой. Я предполагаю, что это осталось у него с детства, и теперь мы вынуждены смириться с этим.

Карри не самое мое любимое блюдо. Я достаю тарелки и ненавязчиво пытаюсь заставить Джоша помочь мне, но он предпочитает чесать под мышками и зевать.

Ава прыгает на руки отцу, лишь только он входит в дверь, из-за чего пакет с карри едва не оказывается на полу.

– Эй, эй, обезьянка! – восклицает он, подхватывая ее одной рукой и делая вид, что с трудом удерживается, чтобы не упасть.

Ава визжит, потому что он покачивается, стараясь дойти до кухни с карри в одной руке и дочкой на другой.

– И она опускается на стул… а еда на стол! Ух! – Он поворачивается и крепко обнимает меня. – Как хорошо оказаться дома!

Я отворачиваюсь: события прошлой ночи еще свежи в памяти, чтобы играть в счастливую семью.

Пол кладет мне на тарелку курицу, шпинат и турецкий горох.

– Положить тебе рис? – спрашивает он меня сквозь крики Авы, пролившей яблочный сок.

– Мама, она облила меня!

Джош бросает лепешку на стол и толкает сестру, а я пытаюсь их успокоить. Ава набирает побольше воздуха, чтобы разреветься по-крупному, но Пол стремительно оббегает стол, поднимает ее и сажает к себе на колени.

Вилка Джоша с шумом падает на пол.

– Оно все сырое!

Пол поднимает свой стакан с водой.

– Добро пожаловать на ужин к Форманам, – говорит он, улыбаясь мне.

– Мамочка, тебе двадцать семь? – спрашивает Ава, хрустя хлебной палочкой.

– Нет, милая, я намного старше.

– Тебе двадцать один?

Я снисходительно смотрю на нее.

– Нет, мне тридцать семь.

– Это та-ак много, мама, – говорит Джош. Его голова лежит на одной руке, и другой он ест рис.

Я пытаюсь поймать взгляд Пола, но он уставился в стол.

– Сегодня я виделась с Джесси. Она притащила меня на флешмоб на Трафальгарской площади.

Наконец-то он заинтересовался.

– Правда?

– Да, она сама в нем участвовала. Это было удивительно! Я записала немного на телефон.

– Мобилки и Интернет наступают телевидению на пятки. – Пол качает головой. – Если я не буду это учитывать, то рискую прослыть старомодным.

– У нее появился следующий сам знаешь кто.

Я многозначительно смотрю на мужа. Он умеет понимать недоступный для детей язык.

– И кто же он?

– Он женат.

Пол вздыхает.

– Бедный парень!

– Еще неизвестно, кто бедный. В любом случае, кому и нужно сочувствовать, так это его жене. Она вынуждена страдать из-за кризиса среднего возраста мужа.

Пол зарывается носом в волосы Авы и делает глубокий вдох. Я стою с пакетом карри над открытым мусорным ведром и смотрю на него.

– Все нормально?

Он отвлекается от своих мыслей.

– Да, да…

– Что случилось прошлой ночью, Пол?

Он избегает моего взгляда.

– Ничего не случилось.

– Почему ты вернулся так поздно? – спокойно спрашиваю я, сметая остатки риса в ладонь.

– Просто посидели с коллегами.

– С кем именно?

Он смотрит на меня.

– Ты меня допрашиваешь?

– Хочу помочь. Я здесь, чтобы помочь тебе, Пол.

Я говорю тихо. Я хочу, чтобы он знал, что мы одна команда, его проблема – моя проблема, и мы сможем решить это вместе. Он поднимает Аву и пересаживает на соседний стул, а потом встает и кладет ножи в посудомоечную машину.

– Мне не нужна твоя помощь, все в порядке.

Он в растерянности бродит по кухне, поднимает вещи и смотрит под ними, потом дважды передвигает свой портфель. Наш разговор окончен. Я слышу, как он открывает шкаф под лестницей и роется в нем.

– Что ты ищешь?

– Ничего.

Он возвращается в кухню.

– Так с кем ты был почти до рассвета?

– Мы с Лексом засиделись в баре в городе.

Я осторожно киваю. В этом нет ничего удивительного. Лекс – партнер Пола по бизнесу, которому дай только повод выпить, погудеть и подурачиться, как малолетке. Обычно мы с ним перебрасываемся примерно такими фразами: «Пора бы уже повзрослеть», – говорю я. «Да ладно! Что в этом плохого?» – отвечает он. А Пол только молча закатывает глаза.

Мы с Лексом не самые лучшие друзья, но если из-за этого у Пола и были неприятности за то время, пока они вместе ведут бизнес, то он умело это скрывал.

– И во сколько же ты ушел?

– Не помню.

– Не думала, что Лекс может тебя так расстроить. – Конечно, этого не стоило говорить: Пол так посмотрел на меня, что я побледнела. – Где ты столкнулся с собакой?

– Ты имеешь в виду, где я ее сбил? – Пол вздрагивает и качает головой. – Возле автостоянки, у моста. – Он уставился на свои туфли. – Я больше не хочу об этом говорить, Кейт. Это выводит меня из себя.

–  Тебявыводит?

– Прекрати меня допрашивать!

Он уходит в гостиную и включает телевизор, а меня охватывает грусть. Он отгородился от меня. Джош громко отрыгивает, и Ава начинает хихикать, открывая рот так широко, что недоеденный изюм в шоколаде падает на стол. Я ругаю дочку резче, чем она ожидала, и она начинает плакать. Я испытываю чувство вины и злюсь на себя, а уже из-за этого на меня накатывает волна ярости на Пола за то, что он довел меня до такого состояния и заставил повысить голос. Материнство – никогда не прекращающийся круговорот разочарования и вины.

Несколько часов спустя я безмолвно лежу в постели, чувствуя, как тело Пола мирно покоится рядом на матрасе. У меня не выходит из головы то, что произошло вчера. Его отчаяние и паника бередят мне душу, как еда из плохого ресторана – мой желудок. Каждое мое объяснение имеет неприятный привкус. Неужели Пол мог так расстроиться из-за собаки? Я не верю в это, хотя, наверное, должна, ведь альтернатива еще ужаснее. Образ другой женщины, другая безумная страсть не идут у меня из головы. Мы женаты восемь лет. Неужели я что-то упустила? Мне всегда казалось, что, если Пол поступит нечестно, я это узнаю, замечу какие-то признаки. Я умею наблюдать. Мой отец оставил маму, когда мне было десять лет. Мы с Линдой слышали рыдания и крики внизу, а потом хлопнула дверь. Он даже не попрощался. После той ночи я видела отца всего четыре раза; я не приглашала его на свадьбу, и он никогда не видел моих детей. Джошу будет десять лет в следующем году. Мысль о том, что Пол оставит его в том же возрасте, что и мой отец оставил меня, невероятна, просто невообразима. Мама часто говорила, что это случилось как гром среди ясного неба, ведь она понятия не имела, что у отца была интрижка с секретаршей. Я всегда была уверена, что мои отношения будут совсем не такими, как у мамы, которую водили за нос, а она ничего не замечала.

Сейчас мама с Дейлом, тупорылым алкашом, у которого есть своя «компания». Линда так и не вышла замуж, и у нее нет детей, но не думаю, что, в отличие от Джесси, она этому рада. Ей было пятнадцать лет, когда ушел отец, и она не доверяет мужчинам.

Я ненавижу своего отца. Видите, даже такой счастливый человек, как я, несет свой крест.

Я обнимаю Пола, когда он начинает засыпать, обвиваю ногой его волосатую голень и прижимаюсь щекой к его плечу. Мы притерлись друг к другу, мы муж и жена. Пола все любят. Он красивый и добрый, но – мне кажется, в этом и заключается его изюминка, – он не мягкий. Он может вспомнить смешной случай, выиграть спринт среди отцов в школе у Джоша, дать хороший совет для разбитого сердца Джесси. Но иногда люди говорят мне: «О, он еще тот, твой Пол», и я думаю, что это хорошо. Он никогда не прекращает удивлять меня, никогда не бывает скучным, а ведь тоска – это смерть для любого брака. А еще он успешен. Два года назад Форвуд ТВ – название состоит из комбинации фамилий Пола и Лекса (Вуд – это от Лекса) – было выкуплено известной компанией CPTV, входящей в сотню котируемых медиакомпаний в Биржевом индексе «Файнэншл таймс». Мы шутили, что нам нужно устроить вечеринку на Даунинг-стрит и пригласить Элтона Джона, но этого так и не произошло. Моим детям тоже придется добиваться внимания, расположения и новых возможностей, просто не в такой степени, как нам с Линдой. Мы все еще далеки от «избранных».

Нам было сложно оставаться спокойными, когда Пол и Лекс продавали компанию. Это было действительно поразительным достижением, заставляющим их волноваться и переживать. Как бы вы себя чувствовали, если бы ваши мечты осуществились, а вам нет еще и сорока лет?

Мир, в который вошел Пол, космополитичен, задает быстрый темп, он чарующий и безрассудный. Мой муж руководит пятьюдесятью пятью людьми по последним подсчетам, большинство из них составляют женщины моложе, умнее и красивее меня. Не думайте, что я сожалею о том, что мне не повезло родиться красивой, или переоцениваю конкуренцию; жизнь была для меня такой всегда, я ничем не примечательна и ничем не выделяюсь – я такая же, как вы. У меня каштановые волосы средней длины, ни прямые и ни кудрявые, карие выразительные глаза и добрая улыбка. Мужчины обычно обращают внимание на девушек вроде Джесси, с высокой грудью и осветленными волосами, ярких и с кучей забавных историй; тем не менее это именно я выиграла главный приз у всех своих ровесниц – замужество и жизнь с Полом. Мне это удалось, потому что я целенаправленная. Если я верю, что это правильно, а у нас с Полом так оно и было, то ничто не может меня остановить. Я всегда старалась ставить его потребности выше собственных, все время жила в его тени. Я сделала так, что он просто не может жить без меня. Конечно, я никому об этом не говорю, иначе может показаться, что я иду у него на поводу, а это не так. Но после десяти лет и двух детей я чувствую сдвиг. Пришло время, и я вышла из тени. Мой мужчина, рыдающий на полу и бормочущий что-то об убийстве кого бы то ни было, – с этим я не смирюсь. Рано или поздно я выясню, что произошло той ночью, и приложу усилия, чтобы все уладить.

Глава 6

Гламур, на котором держится телевидение, прямо противоположен грязи в офисах, где готовят «Криминальное время». По пути на работу я съеживаюсь от несущихся в центр Лондона грузовиков, из которых высыпаются крупы, а когда приезжаю, то не задерживаюсь долго на оббитом крыльце, построенном еще в 60-х, – такое чувство, что какое-то дикое животное очень уж приноровилось к городской среде и начало ее есть. Внутри не лучше; края ковра под моим столом заворачиваются вверх, как несвежие сэндвичи, обнажая на полу пятна, похожие на кровь.

Я включаю компьютер и машу рукой Шаине, моей подруге, исследователю, которая сидит напротив. Мы шутим, что наши позорные окрестности отражают то, с чем мы имеем дело каждый день. К моему столу тянется мусорный пакет. Прежде чем я успеваю спросить, что это, Шаина наклоняется вперед и шепчет:

– Надвигается Черная Туча.

Я сажусь и поворачиваюсь так, чтобы видеть Ливви, нашего продюсера. Она кивает кому-то по мобильному телефону и обходит стулья, чтобы подойти к нам. Я еще недостаточно долго работаю в «Криминальном времени», чтобы узнать всех, но Ливви определенно произвела на меня впечатление. Она заканчивает разговор, бросает телефон на мой стол и раздраженно вздыхает.

– Не самый лучший день, как я понимаю?

Ливви фыркает.

– Все кретины и болваны.

Я замечаю, что Шаина сдерживает улыбку. Мы называем Ливви Черной Тучей, потому что она вечная пессимистка и везде видит скрытые напасти.

– Я думала, что количество зрителей увеличилось.

Ливви не улыбается. Она сидит на моем столе и размахивает своими длинными волосами, собранными в хвост.

– Так и есть.

Подобных хороших новостей для Ливви недостаточно – они просто означают, что потом все станет хуже. Она еще больше хмурит брови.

– Но никто не должен задирать нос. – Она указывает на большой черный мусорный пакет. – От зрителей приходит все больше и больше видео. Это просто пример. Вам нужно посмотреть их и найти мегакрутые истории, материал, в котором действительно показаны отвратительные придурки, среди которых мы все живем.

Она многозначительно тычет пальцем куда-то через мой компьютер.

– Без проблем, – отвечаю я.

Ливви делает все возможное, чтобы распространить свое плохое настроение вокруг.

– Не слишком радуйся. Это нудная работа.

Что бы я ни сказала, это не сможет убедить Ливви, что мне моя работа действительно нравится. То, что она считает скучной непрекращающейся сортировкой и отбором, я нахожу восхитительным проникновением в драмы, жизни и беды общества. Потом мы можем показать эти видео по телевизору миллионам людей, помочь поймать типов, которые держат в страхе окружающих, и сделать жизнь лучше – за все это я и люблю свою работу.

– И там есть еще. Я покажу, и вы можете притащить это сюда.

– Какие отзывы о шоу? – спрашивает Шаина.

– Марика имеет настоящий успех. По крайней мере, хоть что-то идет хорошо.

– А, великолепная Марика Кочран, – не смогла я удержаться от комментария.

– Разве она не лучшая? – Несмотря на плохое настроение, даже Ливви не может отрицать притягательности Марики.

– Это диаметрально противоположно тому танцевальному шоу, что она сначала вела, но у нее такой свежий и подходящий нам взгляд, – добавляю я.

– Господи, сколько труда стоило заполучить ее! Конечно, это была идея Пола!

Я улыбаюсь самой светлой улыбкой, которая порой бывает даже слащавой. Марика – это была мояидея.

Ливви слишком долго была веселой. Ее взгляд становится мрачнее прежнего.

– Да, сейчас в шоу все хорошо, но мне постоянно твердят: «Сделайте дешевле, уменьшите затраты!» Боже, как я скучаю по свободе действий прошлого десятилетия. Посмотрите только на эту конуру в виде офиса!

Мы втроем безнадежно оглядываемся вокруг, и я рискну предположить, что меня наняли в основном потому, что я стоила дешево.

– Почему мыв этом офисе? – спрашивает Шаина.

– Это еще вежливое определение! Какой-то идиот из Форвуда забыл уладить вопрос с арендой. – Ливви поднимается, и ее сразу же охватывает паника. – Где мой телефон?

Я протягиваю его ей.

– Кейт, кассеты.

Шаина с жалостью смотрит, как я плетусь за Ливви по узкому коридору. Она толкает тяжелую дверь, и мы попадаем в студию «Криминального времени». Ливви идет мимо огромных декораций гостиной с кожаным креслом и диваном около стеклянного кофейного столика. Здесь Марика приветствует своих гостей, когда снимают «Криминальное время», но сегодня в студии пустынно и тихо. Передача призывает публику помогать раскрыть разные виды преступлений, от убийств до изнасилований и повреждений имущества, и использует телефонное и SMS-голосование, чтобы насобирать деньги на полезные для общества вещи: камеру CCTV, поставленную в темном районе, новые замки на дверях пенсионеров… Сбоку от съемочной площадки расставлены столы, за которыми сотрудники принимают звонки, SMS-сообщения и электронные письма от зрителей. Оттуда же мы каждую неделю организовываем публичное голосование. Шоу рассчитано на массового зрителя и не стыдится этого.

Ливви протискивается в боковую дверь, а потом в каморку службы доставки и начинает рыться в черных мусорных пакетах возле кучи картонных коробок.

– Понимаю, почему некоторые люди забили на наше шоу, – говорю я.

Ливви ворчит:

– Не представляю, какой идиот убрал их сюда.

Я открываю мешок и вижу сотни конвертов и пакетов, в каждом из которых содержится искреннее письмо, описывающее страхи его автора, которое изредка сопровождается видеокассетой.

– И везде преступления.

– Мир полон лжецов и мошенников, – с удовольствием подтверждает Ливви. – Давай же, ты берешь одну сторону, я вторую.

– Знаешь, на курсе по технике опроса…

– Где?

Ливви с удивленным видом поворачивается ко мне, и я с досадой понимаю, что она не читала мое резюме при приеме на работу. Уже не в первый раз я замечаю, что положение жены Пола во многом облегчает жизнь.

– Это курс лекций о том, как опрашивать подозреваемых, определять, лгут ли они, ну и все в таком роде. Там были я и куча полицейских (так совпало, что они все были мужчинами), и еще очень упитанные частные детективы.

– Какого хрена?

– Когда я работала исследователем товарного рынка…

Ливви выглядит смущенной.

– Прежде чем попасть на телевидение, я изучала конъюнктуру рынка. Я придумывала анкеты и беседовала с людьми, чтобы проверить их реакцию на товары потребления – шоколад, стиральный порошок и так далее. Проблема в том, что результаты не очень помогали, потому что, как мне казалось, респонденты врали. Классический случай: вы спрашиваете домохозяйку, сколько часов в день она смотрит телевизор. Как правило, она заявляет, что ни одного, но если вы спросите ее мнение о Джереми Кайле, она раскритикует почти каждую его утреннюю программу. Именно поэтому я убедила своего начальника отправить меня на курсы, обучающие проведению опроса. Ну, что-то вроде курса «Врет ли этот человек?», чтобы понять, можно ли в коммерческих целях использовать полицейские приемы. И за меня заплатили, чтобы я посещала некоторые лекции.

Мы беремся за мешок с двух сторон и направляемся назад через студию.

– И что, можно?

– Думаю, да. Я до сих пор не совсем уверена, или, возможно, у меня просто не получалось хорошо читать людей.

Ливви кивает.

– Но я таки узнала много интересного. Ты знала, что семьдесят процентов главных подозреваемых в конце концов признают свою вину? Если люди в этих письмах и электронной почте, – я киваю на груду конвертов, – считают, что их партнер или сосед не совсем хорош, то это потому, что он или она наверняка такой и есть.

Ливви снова кивает.

– Прямо как мой бывший парень дебил, – с горечью добавляет она.

Мы бросаем мешок рядом с таким же возле моего стола. Ливви секунду задумчиво смотрит вдаль.

– Что ж, думаю, исследования рынка говорят, что моя любовь к этому «Твиксу», – она указывает на десерт, который я принесла себе на обед, – от того, что мой парень не любил меня в достаточной мере?

– Нет. Просто потому, что ты любишь шоколад.

Ливви в прямом смысле ржет. Это такой поразительный звук, что секунду спустя мы обе хохочем. Шаина возвращается из туалета и стоит с раскрытым ртом.

– Если серьезно, то за все время тех вечерних занятий я выучила одну вещь: оказывается, преступники еще те тупицы. Умные попадаются очень редко.

– Или они не попадаются.

– Возможно. И может быть, это одна из причин, почему так на удивление легко управлять толпой. Людьми легко манипулировать, но мы все думаем, что мы невосприимчивы или достаточно осведомлены, чтобы понять это.

В глазах Ливви появляется огонек.

– Профессиональный преступник… Я бы хотела поймать такого.

– Я тоже.

Она понятия не имеет, насколько я серьезна.

Внезапное хорошее настроение Ливви обрывает мелодия.

– Где мой телефон?

Она с тревогой шарит по карманам. Я беру телефон со своего стола и протягиваю ей. Секунду она молча слушает, потом снова хмурится.

– Скажи, что какой бы осел это ни сделал, пусть положит обратно на счет.

Она взмахивает волосами и уходит.

– Неужели я вижу у этой тучи светлое пятнышко? – спрашивает Шаина.

Глава 7

В среду вечером праздничный деловой ужин, очередное общественное мероприятие от Форвуд ТВ.

Недавно вышла в эфир одна из программ компании (придуманная и запущенная, понятно, Полом), которая вызвала огромный интерес. «Взгляд изнутри» – это реалити-шоу в документальном стиле, рассказывающее о Джерри Бонакорси, который тридцать лет назад задушил жену из-за того, что она, предположительно, «ходила налево». О Бонакорси никто бы и не вспомнил, если бы не тот факт, что он не испытывал никаких угрызений совести за свое преступление, поэтому так и не был освобожден, вследствие чего получил статус самого долго сидящего преступника Британии, приговоренного к пожизненному заключению. Сейчас ему семьдесят лет, и программа «Взгляд изнутри» договорилась с комиссией по условно-досрочному освобождению снимать их заседания, а также поставить камеры в тюрьме, где отбывал срок Бонакорси, чтобы показать, как принимаются решения, освобождать или нет арестантов вроде него. В начале этого цикла передач мы не знали, выпустят ли его. Месяц назад он таки вышел на свободу. По моему мнению, он должен гнить в тюрьме до самой смерти, но я, видите ли, всего лишь жена и ничем не примечательный человек, поэтому кто я такая, чтобы что-то говорить? По словам Пола, у меня очень таблоидный взгляд на жизнь, к чему я могу добавить, что ни у кого не бывает предрассудков, пока они не станут жертвой жестокого преступления.

Итак, сегодняшний вечер посвящен убийцам и мохито – не знаю, хорошо ли они все это перемешали. Личный ассистент Пола, Сергей, подыскал новое оживленное местечко в пригороде и организовал ужин приблизительно на сто пятьдесят человек. Это отличный способ для служащих полизать задницу, посплетничать и напиться за чужой счет. Этот вечер важен, потому что основатель CPTV, Раиф Спенсер, придет с другими большими шишками, а Пол очень хочет произвести на них впечатление. Я купила новое платье и сделала укладку, так что мои волосы блестят и красиво переливаются волнами, когда я поворачиваю голову.

– Ну, что скажете?

Я взмахиваю длинной юбкой и проплываю перед Авой и ее няней Луциной. Ава сидит на коленях у Луцины, пока та заплетает ей волосы. Они хихикают и о чем-то перешептываются. Луцина бразильянка, живущая по обмену в семье наших друзей, в свободное время она подрабатывает няней. Эта девушка просто обожает Аву и часами играет с ней в куклы и в «школу», а в это время Джош может беспрепятственно смотреть телевизор.

– Ах, мамочка выглядит потрясающе, правда? – говорит Луцина, глядя на Аву.

– Ты выглядишь смешно, – говорит Ава.

– Забавно, и это говорит девочка, одетая в желто-красно-розовое, – отвечаю я.

Ава опускает взгляд на свой костюм Алисы в Стране чудес и смотрит на меня широко открытыми глазами, в то время как ее голова покачивается вслед за движениями гребня. А Джош даже не отрывается от экрана.

– Отличный цвет, – говорит Луцина. – Пол должен гордиться, что он с вами в этот вечер.

– Ого! – немного смущенно смеюсь я.

Луцина скрещивает худые руки на груди.

– Пол сексуальный мужчина. Вы должны быть красивой всегда, иначе… – Она замолкает и выразительно вздыхает. Затем грозит мне пальцем. – Иначе… все мужчины одинаковы.

В свои двадцать Луцина мудра не по годам. Я не могу понять, как такая молоденькая и красивая девушка может быть настолько цинична по отношению к мужчинам.

– Ты все правильно говоришь, Луцина… как мне кажется. – Я улыбаюсь. – Берите все, что есть в холодильнике, и не разрешай им поздно ложиться спать.

Луцина кивает. Я повторяю эти слова каждый раз, когда ухожу из дома. Звонит мой мобильник, это подъехало такси.

– Ну, я ухожу, увидимся позже.

Джош не отвечает, телевизор включен на всю громкость. Я снова проверяю содержимое сумочки и рассматриваю зубы в зеркале в коридоре, они все свои. Из-за высоких каблуков сегодня я позволяю себе роскошь поехать в город на такси. Мы плавно двигаемся мимо магазинов и домов. Я вижу старушку, переходящую дорогу, она еле несет тяжелую сумку с продуктами. Я чувствую вину за то, что стала настолько избалованной и что судьба улыбнулась мне. Неужели я стала принимать это как должное? Я пытаюсь решить, плохо ли это, но слышу вибрацию своего мобильного. Пришло сообщение от Джесси.

«Только что у меня был лучший секс за всю жизнь! Позвони мне. Чмок».

Я кладу телефон в сумочку и откидываюсь на спинку сиденья. У меня, наверное, уже собралось сотни сообщений подобного рода от Джесси. Она в высшей степени последовательна. «Пол должен гордиться вами». Это приятно слышать. И я горжусь им, разве нет? Мне снова вспомнились его рыдания в понедельник. Сиденье автомобиля неожиданно становится липким, а задувающий в мое окно ветер – холодным. Почему-то я не могу успокоиться, неприятные мысли просто не выходят у меня из головы. Нам с Полом необходимо поговорить. Мне нужно внести ясность и вернуться к своей тихой, мирной жизни.

Такси плавно тормозит, и я щипаю себя за ладонь, чтобы собраться. Я жена руководителя, мне нужно играть свою роль, и я хочу сыграть ее хорошо.