Текст книги "Повелитель огня II (СИ)"

Автор книги: Алексис Опсокополос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Юная княгиня тут же собрала хворост, нашла кусок коры, сухие листья, хвою и взялась за дело. Через несколько минут небольшой костерок уже горел. Я невольно улыбнулся. Ещё недавно эта девчонка боялась обычного огня, называла его диким, а теперь протягивала к нему ладонь, словно хотела убедиться, что пламя настоящее.

Убедившись, что костёр разгорелся достаточно хорошо, Ясна принялась подкладывать в него ветви побольше. Затем вернулся Добран, привязал гусака и тоже включился в процесс поиска сухих больших веток. А когда огонь разгорелся так, что стал полноценной защитой от всевозможных зверей: бегающих, прыгающих и летающих, мы принялись жарить мясо.

Поужинав, Добран принялся кормить гусака. Ящер не был голоден, но от молодых побегов какого-то кустарника отказываться не стал. Мы же с Ясной просто сидели у костра и молчали. Разговаривать не хотелось. Если честно, не хотелось даже ни о чём думать.

Дул прохладный горный ветерок, потрескивали ветки в костре, на быстро потемневшем небе появились первые звёзды. Я никогда не был силён в астрономии и не знал названий большинства звёзд, планет и созвездий, видимых на небе невооружённым глазом, но Венеру, Большую Медведицу и Полярную звезду найти мог. И в этом мире они были на привычных местах. Значит, он был копией не только моей прошлой планеты, но и всей моей прошлой вселенной. Явно не полной копией, но всё же. Удивительно.

Снова накатили воспоминания о прошлой жизни. Дико захотелось, чтобы всё, что меня окружало, всё, что со мной произошло с момента, как я лёг на стол у профессора, оказалось сном. Чтобы я вот прямо сейчас проснулся, и старик сказал мне, что эксперимент не удался, никаких суперспособностей у меня не обнаружили, и я могу идти домой. Именно так – не обнаружили. Я уже был сыт по горло магией и чудесами. Я оценил всю прелесть своей прошлой жизни, где мне вполне хватало бытовых чудес: микроволновки на кухне, навигатора в телефоне, интернета. Больше не нужно. Наелся. Никаких сверхспособностей.

Захотелось проснуться, позвонить жене, спросить, как там дети, удостовериться, что с ними всё хорошо, договориться забрать их завтра на весь день – благо каникулы, а потом поехать домой, принять горячий душ, достать из холодильника холодное пиво и включить футбол. Пусть даже в записи. Или хороший фильм. И расслабиться. Хотелось испытать то забытое чувство безопасности и уверенности, что никто не хочет тебя поймать и убить.

Но к сожалению, я не спал.

Вздохнув, я посмотрел на летающего над нами мглеца, на свой меч, на костёр. Это не сон, это реальность, это моя новая жизнь, и мне предстояло её жить. И очень хотелось этот процесс максимально продлить.

Вернулся Добран, они с Ясной набросали в огонь ещё веток, чтобы наверняка, и принялись собирать дрова на ночь. Я им не помогал, так как был всё ещё слаб и берёг силы на случай нападения мглецов. А те уже вовсю патрулировать окрестности. Изредка то по одному, то небольшими группами подлетали к нам, кружились над костром и улетели. Спускаться и нападать не рисковали – видно было, что боятся огня.

Вчерашние, видимо, начав охоту до того, как я развёл огромный костёр, впали в азарт и потом уже ничего не боялись и не убегали от огня, пока я не стал им швыряться. Но в обычном не разъярённом состоянии мглецы проявляли благоразумность и к пламени не лезли.

Однако меч я держал наготове. И два факела. – последние. Утром ещё сделал их, но не поджигал, берёг. Глупо, конечно, вышло, что мы сунулись в горы без достаточных запасов провизии и заготовок для факелов, но что случилось, то случилось, что уж теперь. Намного сильнее меня напрягала ситуация с моим состоянием. Я даже примерно не представлял, когда ко мне вернутся силы.

Потихоньку Ясна с Добраном притащили кучу дров, сложили их у костра, и мы договорились, что кто ночью будет просыпаться, тот и будет подкидывать по мере необходимости. После этого Добран отправился спать. Он улёгся возле гусака, прижавшись к его тёплому боку. Ящер был не против. Желток вообще оказался молодцом и тоже привык к огню. Побаивался его, конечно, но убежать от костра больше не пытался. И в двух-трёх метрах от огня вполне спокойно ложился спать.

Нам с Ясной тоже стоило последовать примеру мальчишки и ящера, подъём панировался ранний. Но юная княжна, похоже, спать не собиралась. Она подсела поближе ко мне, обхватила колени руками и невероятно трагичным голосом произнесла:

– Это так ужасно.

– Что именно? – уточнил я. – У нас столько всего произошло за последнее время, что я сразу и не пойму, о чём ты.

– О том, что дядя хотел тебя убить, а меня отдать чермянским кровопивцам. До сих пор не могу в это поверить. И ведь в глаза смотрел, улыбался, обещал помочь.

– Да, дядя твой – та ещё гнида лицемерная, – согласился я. – Прям чесались руки его придушить.

– Но ты этого не сделал.

– Не сделал.

– А может, зря. Может, стоило его убить.

– Ясна, я не убийца, я не могу просто взять и убить человека.

– Но ты же убил того, в опочивальне.

– Я защищался. Неужели ты не понимаешь, что одно дело – убить пришедшего ко мне ночью с кинжалом и совершенно другое – казнить связанного и безоружного? Да и детей его стало жалко без отца оставлять.

– Ты меня удивляешь, Владимир. Ты какой-то… – Ясна замолчала на несколько секунд, подбирая слова. – Не такой, как все.

– Все люди разные.

– Но ты совсем другой. И дело не в том, что ты можешь гореть диким огнём, это неважно. Ты вернулся за мной, спас меня, рисковал жизнью, а ведь я для тебя никто. И потом, вместо того, чтобы идти к себе домой, ты повёл меня к дяде. Ты спас Добрана. Это тоже было очень опасно, и у нас теперь из-за этого прибавилось проблем, но мне кажется, что ты всё равно об этом не жалеешь.

– Не жалею, – подтвердил я.

– И дядю не убил. Ты очень добрый. Даже я хотела его убить, а ты его пожалел.

– Ну, пожалел я, положим, не твоего дядю, а его детей, – уточнил я. – Да и что бы нам это дало?

– Не знаю, – Ясна развела руками. – Просто месть.

– А я знаю. Твой дядя – удельный посадник, он служит Велиславскому князю. Как думаешь, этот князь обрадуется, когда узнает, что убили его посадника?

– Не обрадуется.

– Более того, он потребует выдачи убийц. И вот нужны моему отцу эти проблемы? Нас ловят чермяне и огневики, зачем добавлять к этому списку ещё и ветличей?

– Ты прав. Ты очень умный.

Юная княгиня вздохнула, а потом обняла меня, прижавшись всем телом – не как девушка, а, скорее, по-детски, как прижимаются к кому-то более взрослому и сильному, чувствуя, что этот человек тебя защитит. Ясна сильно ко мне привязалась. Но где та грань между обычной человеческой привязанностью и девичьей влюблённостью? Ясне было всего шестнадцать лет, по местным меркам она была уже взрослой, формально уже даже замужней женщиной, но по факту – совсем ещё девчонкой.

И я её воспринимал именно так, потому что внутри я был тридцатипятилетним пожарным из Питера, у которого в другом мире росла четырнадцатилетняя дочь – чуть ли не ровесница Ясны. Но юная княгиня видела меня совсем другим – молодым, умным, красивым и отчаянно храбрым.

– Знаешь, Владимир, мне иногда кажется, что ты не из Велиграда приехал, – неожиданно заявила Ясна. – Мне кажется, что ты вообще не из Девятикняжья.

– А откуда? – немного растерявшись, спросил я.

– Из далёкой-далёкой галактики, – ответила Ясна, рассмеялась, прижалась ко мне ещё сильнее и негромко добавила: – Мне так повезло, что ты у меня есть.

Глава 10

Проснулся я с первыми лучами солнца. Сразу же взглянул на костёр – пламя поднималось от земли более чем на метр. Значит, кто-то из моих спутников недавно просыпался и подбросил дров. Но сейчас и Ясна, и Добран крепко спали. А вот гусак уже был на ногах – он неспешно щипал траву вокруг себя, докуда позволяла привязь.

Мглецов в небе не было, видимо, уже залегли спать до вечера. Значит, можно было выдвигаться в дорогу – не стоило терять драгоценное время.

– Подъём! – громко произнёс я вставая.

Поднялся и замер. И с радостью отметил, что в теле не осталось ни сковывающей тяжести, ни усталости – словно сутки проспал или зелье какое-то чудотворное выпил. Сразу спросонья я этого не заметил, но теперь – да. Для проверки сделал наклон, приседание, поворот, прыжок. Мышцы работали чётко, дыхание было ровным. Силы вернулись в полном объёме, и это не могло не радовать.

– Что с тобой, Владимир? – спросила Ясна, проснувшись и заметив мои приседания-прыжки.

– Зарядку делаю, – ответил я. – Полезно, между прочим. Давайте вставайте! Быстро перекусим и в дорогу. Ко мне силы вернулись, поэтому сегодня будете на Желтке по очереди ехать. Надо ускориться по максимуму, у нас еды осталось на завтрак и обед. Если к ужину не выйдем на какую-нибудь деревню или город, то придётся охотиться. Хотя я вообще не представляю, на кого. Я, кроме мглецов и мелких птиц, никого не видел за весь наш путь в горах.

– Но мглецы же кого-то едят, – заметила Ясна. – Значит, есть в горах добыча.

– Есть, – согласился я. – Но её надо найти и поймать. Поэтому я бы предпочёл, чтобы нам попалась наконец уже хоть какая-то деревня.

– А они здесь есть?

– Должны быть, куда-то же эта дорога ведёт. Хотя я не представляю, как здесь можно жить, когда вокруг вот так спокойно мглецы летают.

– А карта ничего не показывает?

– Карта не показывает даже дорогу.

– Но тогда у нас немного шансов дойти сегодня до какой-нибудь деревни, – сказала Ясна. – И завтра тоже. Может, попробуем поохотиться? Я собрала большую часть стрел.

– На кого? – спросил я. – На мглецов? Их, вообще, можно есть, кто-нибудь слышал хоть что-то на этот счёт?

На этот вопрос Ясна лишь развела руками.

– Может, стоит отклониться от дороги и зайти в какой-нибудь лес? – предложила она. – Там больше шансов встретить какую-нибудь дичь.

– Завтра так и сделаем, если сегодня еды не раздобудем, – сказал я. – А вы, случайно, не разбираетесь в грибах или ягодах? Их точно должно быть полно вокруг. Просто я вообще ничего не помню: что можно есть, что нельзя.

– Малину можно, – уверенно заявил Добран, который к этому времени уже проснулся и теперь сидел на земле, зевал и почёсывал лоб.

Это была хорошая мысль. Если в этом мире есть дикорастущая малина, то в горах она точно растёт. И вроде сезон ягод примерно в это время и был как раз.

– Тогда в дороге поглядывайте по сторонам – вдруг малинник заметите, – сказал я. – Это, конечно, не мясо и даже не грибы, но хоть что-то. Ну и будем надеяться, что мы всё же найдём какое-нибудь поселение, и нам не придётся идти на крайние меры.

– Желтка есть не дам! – объявил Добран и насупился.

Гусак тут же фыркнул и дёрнул головой, словно понял смысл этих слов, а мы с Ясной одновременно рассмеялись.

– Не бойся, – сказал я мальчишке сквозь смех. – Желток в этом плане в безопасности. Он теперь член команды, а своих мы не едим. Я имел в виду уход с дороги и плутание по лесам в поисках дичи, которую точно можно есть.

Добран улыбнулся и пошёл отвязывать гусака, чтобы отвести того к воде. Когда пацан вернулся, мы принялись завтракать холодным вчерашним мясом и запивать его ледяной водой из горной реки. И я, как обычно по утрам, снова подумал, что надо было взять с собой хоть какой-нибудь котелок в дорогу. Желудки наши сырую воду из ручьёв и рек принимали нормально – организмы, видимо, были привычными к таким вещам, но выпить чего-то тёплого очень хотелось. Пусть не кофе и не чай, но трав каких-нибудь точно заварить можно было. Те же листья малины хотя бы.

После завтрака погасили костёр и двинулись в путь. На гусака взвалили поклажу и посадили Добрана, а мы с Ясной – пешком. Сразу же взяли хороший темп – не имело смысла днём экономить силы, когда стоянки на ночлег длятся примерно по десять часов и дают возможность хорошо отдохнуть. Надо было пройти как можно больше, пока светило солнце.

По мере нашего движения уклон становился всё ощутимее, а растительность вдоль дороги потихоньку менялась: становилось всё меньше лиственных деревьев и кустарников, вместо них пошли в основном ели, сосны и можжевельник. При такой динамике в скором времени о малине можно было забыть.

В какой-то момент уклон усилился до такой степени, что идти стало тяжело. Добран даже слез с гусака. Как по мне, выносливый ящер мог и меня спокойно тащить в гору, но мальчишке стало жалко Желтка. Впрочем, несмотря на то, что темп замедлился, мы были полны решимости пройти в этот день как можно больше и желательно без остановок.

Однако остановиться пришлось. Дорога вела не ровно на север, а постоянно извивалась, обходя различные холмы и ущелья, и после очередного холма, который мы обогнули, нас ждал сюрприз: дорога раздваивалась. Хотя раздвоением это можно было назвать лишь условно: дорога как таковая резко поворачивала налево, строго на запад, будто тот, кто строил её, вдруг передумал прокладывать путь по склону и свернул. И сколько было видно, она шла прямо, параллельно горам.

А в северо-восточном направлении от дороги отходила небольшая тропа.

Не дорога, даже не дорожка, а именно тропа: узкая, заросшая травой, местами едва различимая. Не тропинка – шире, но и не дорога. Колеи на ней не было, а густая трава указывала на то, что ходят по этой тропе не так уж и часто. Уходила эта тропа почти сразу же совсем в крутой подъём, и вела, скорее всего, именно туда, куда нам было нужно – через горный хребет к Велиграду.

Мы остановились. Я смотрел то на дорогу, то на тропу, Ясна с Добраном – на меня, а Желток воспользовался случаем и принялся щипать траву.

– Что скажешь, Владимир? – спросила Ясна. – Куда пойдём?

– Хотелось бы по главной дороге, – ответил я. – Там больше шансов встретить по пути какое-нибудь поселение, где можно купить еды. Но я боюсь, что она со временем уйдёт на юг или будет тянуться строго на запад до самой границы Черногорья. И тогда нам придётся давать совсем уж большой крюк и идти в Велиград через земли златичей. А тропа может привести нас к нужному перевалу, обозначенному на карте. Но может и закончиться через пару дней у края пропасти или уткнуться в отвесную скалу. А сойти с этой тропы будет сложно или вообще невозможно – в горах не пройти по бездорожью, то горные реки, то неприступные скалы, то обрывы.

Я достал карту и показал её Ясне.

– Видишь? – сказал я. – Сам перевал обозначен, а путь к нему – нет. Ведёт ли к нему эта дорога – неизвестно.

– Но зачем указывать перевал, но не указывать к нему дорогу? – удивилась юная княгиня.

– Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Как и ответ на вопрос, куда ведёт эта тропа, если не к перевалу.

– Может, к деревне горанов? – предположила Ясна. – Кто-то же её протоптал.

– Может, и к горанам, – согласился я. – Кстати, что вы вообще можете о них сказать? Насколько опасно к ним попасть? Как они ведут себя по отношению к людям?

Ясна с Добраном на это лишь пожали плечами, а мальчишка сказал:

– Я видел их на рынке в Гардове. Их почти все сторонились. Многие боялись, что с них не всю скверну сняли, близко не подходили.

– Не думаю, что после такого гораны особо хорошо относятся к людям, – сказал я. – Но деваться нам особо некуда. Надо готовиться к встрече с ними.

– Может, нам повезёт, и мы их вообще не встретим, – предположила Ясна.

– Я бы не назвал такой расклад везением, – заметил я. – Нам нужно у кого-то купить еды и тёплых вещей, чтобы не замёрзнуть, когда мы поднимемся совсем высоко. На перевале, возможно, снег лежит.

– Ты уже точно решил идти по тропе? – спросила Крепинская княгиня.

– Понимаю, что это опасно, дорога явно будет постоянно ухудшаться, и путь по этой тропе предстоит однозначно нелёгкий, но я предлагаю рискнуть, – ответил я.

– Как скажешь, – улыбнувшись, произнесла Ясна. – Я готова идти через перевал.

– Если вы в горах не съедите Желтка, то я тоже готов, – сказал Добран.

– Да не съедим мы твоего Желтка, – успокоил я мальчишку. – И пойдёмте уже, хватит время попусту терять.

– А малину собирать не будем? – удивился Добран.

– Какую малину? – хором спросили мы с Ясной.

Пацан указал пальцем на огромный малинник, расположенный совсем рядом с дорогой – буквально в двадцати метрах. Загрузившись проблемой выбора пути, я просто не заметил его. Ясна, видимо – тоже.

– Будем, – сказал я. – Ещё как будем. Желтка привяжи к дереву, пусть тоже поест пока травку.

Добран быстро выполнил поручение, и мы отправились к малиннику. Примерно за полчаса обобрали все кусты и неплохо так подкрепились. Не то чтобы наелись, но при дефиците провианта это был просто замечательный обед. Поэтому остатки мяса мы решили оставить на ужин.

Покончив с малиной, мы отвязали гусака и отправились в путь. Первое время идти можно было нормально, но примерно через час подъём стал настолько крутым, что приходилось наклоняться вперёд, чтобы удержать равновесие. Я понял, что ещё немного и мышцы ног начнут гудеть. А взбираться в гору нам предстояло, как говорится, отсюда и до вечера.

Нужна была опора. Приметив лежащую на склоне возле тропы вывороченную с корнем старую, засохшую сосну, я объявил небольшой привал. Ясна с Добраном тут же плюхнулись на траву, а я направился к дереву. Подошёл, выбрал подходящую ветку – сухую, но крепкую, почти прямую, толщиной с черенок от лопаты. Потрогал её, убедился, что не трухлявая.

Достал меч, отрубил ветку, отсёк лишние сучья, стесал кору там, где она отслаивалась, и заострил нижний конец, чтобы удобнее было втыкать в грунт. Проверил вес: не слишком тяжёлая, но надёжная. И в руке лежала удобно. Быстро сделал ещё одну такую же для Ясны и чуть поменьше – для Добрана. Вернулся к своим спутникам, выдал им наспех сделанные посохи и сказал:

– Опирайтесь на палки, переносите часть нагрузки на руки, а то ноги с непривычки от долгой ходьбы в гору так устанут, что завтра вообще не сможете идти.

Ясна с Добраном кивнули, взяли палки, и мы продолжили путь. Идти стало значительно легче, хоть скорость немного и замедлилась. А примерно через час тропа сузилась настолько, что идти по ней стало неудобно – одна нога постоянно норовила соскользнуть. Хорошо хоть внизу была не пропасть, а просто крутой склон – в случае падения можно было прокатиться несколько метров, но всё же вскарабкаться назад.

В какой-то момент Желток начал выражать недовольство и отказываться идти. Понять его было можно. Мы, люди, еле шли по узкой тропе, а ему места требовалось намного больше. В итоге пришлось его чуть ли не силой заставлять идти дальше – скорость снизилась ещё сильнее.

Но деваться было некуда – не возвращаться же. Хотя и такая мысль меня время от времени посещала. Но всё же, преодолевая соблазн вернуться, ругая осыпающуюся под ногами тропу и уговаривая Желтка, мы преодолели совсем уж узкий участок, и тропа снова немного расширилась. А ещё через час уверенного и крутого подъёма она уткнулась в другую тропу или, скорее, горную дорогу – узкую, но утоптанную. И эта дорога расходилась в разные стороны, словно огибала скалу. Можно было пойти на запад и на восток. Разумеется, мы двинулись на восток.

Так как мы обходили гору, то уклон уменьшился, практически исчез, но зато через какое-то время по правую руку появилась пропасть. Самая настоящая, в которую даже смотреть было страшно. А нам нужно было не просто смотреть, но ещё и идти вдоль этой пропасти неизвестно сколько. И упирающегося гусака за собой тащить.

Но мы всё равно пошли. Через какое-то время даже привыкли и к пропасти, и к осыпающимся в неё из-под ног камням. Даже Желток привык: он всё ещё недовольно фыркал, но шёл.

Как долго нам предстояло шагать вокруг скалы, я не представлял. Но очень надеялся, что до наступления темноты нам всё же удастся выйти на широкое место, где можно будет найти дрова и развести костёр.

Ещё через час горная дорога немного расширилась. Пропасть никуда не делась, но нам теперь не нужно было идти по самому её краю – это радовало. А спустя ещё какое-то время мы подошли к пещере. Заметили её по странному излому скалы: будто кусок горы срезали прямым ударом гигантского ножа. Сперва я подумал, что это просто ниша, углубление в скале, но затем увидел темноту – плотную, неподвижную, без просвета.

Мы подошли к входу. Края его были неровные, как обломанные. Высота пещеры у входа была не менее трёх метров. Я зашёл внутрь примерно на пару метров. Воздух в пещере был прохладный, неподвижный, не сквозило. Дальше идти я не стал – было неприятно, мало ли что могло там меня ожидать.

– Ты хочешь здесь заночевать? – спросила меня Ясна.

– Рановато ещё для ночлега, – ответил я. – И чтобы ночевать в пещере, её сначала надо обследовать. Не удивлюсь, если окажется, что в глубине живут мглецы, и сейчас они спят. Хотя если пещера небольшая, и в ней никого нет, то переночевать внутри будет безопаснее, чем под открытым небом. Но костёр в любом случае нужно будет развести, а дров я поблизости не вижу.

– Значит, идём дальше?

– Да, ещё слишком рано для остановки на ночлег.

И мы отправились дальше. Дорога снова сузилась и превратилась в тропу шириной чуть больше метра. Шли вдоль отвесной стены. Слева – голая скала, уходящая вверх, почти без уступов. Справа – обрыв, резкий, без какой-либо растительности на склоне. Я шагал первый, за мной – Добран с гусаком, Ясна замыкала. Шли осторожно, стараясь каждый шаг ставить как можно ближе к скале. Палками проверяли прочность дороги там, где она казалась подозрительной.

Снизу из пропасти доносился тихий непрерывающийся шум – видимо, по дну ущелья текла река, а может, где-то неподалёку находился небольшой водопад. В какой-то момент я заметил, что этот шум перекрыл другой звук – необычный и незнакомый. Казалось, будто совсем рядом что-то громко шелестит.

– Слышите? – спросил я.

– Да, – ответила Ясна.

Звук усиливался и шёл сверху и справа. Я поднял голову, и дыхание у меня перехватило. Из-за соседнего горного склона вылетело…

Я не знал, что это было, но выглядело это чудище серо-коричневого цвета с оливковым оттенком жутко. Размах крыльев у него был метров десять – пятнадцать, точнее определить было сложно. Тело массивное, шея длинная, изогнутая, морда вытянутая, пасть раскрыта – ряд бритвенных зубов был виден издалека, хвост держал баланс, изгибаясь следом за крыльями. От одного вида этого монстра мороз пробегал по коже.

Казалось, он летел мимо нас. Летел практически бесшумно – его крылья издавали лишь тот необычный шелест, похожий на шёпот, что привлёк изначально моё внимание. И по этому шелесту-шёпоту я сразу догадался, кто это. И понял, что своё имя он получил не просто так.

– Шептокрыл, – негромко произнесла Ясна, подтвердив мою догадку.

Я затаил дыхание и непроизвольно вжался спиной в склон. Ясна с Добраном тоже замерли, даже Желток, казалось, сжался и пригнул шею. Очень уж всем хотелось, чтобы чудище пролетело мимо.

– Мне кажется, он нас не видит, – прошептала Ясна.

– Пока не видит, – заметил я. – И то не факт.

Словно в подтверждение моим словам шептокрыл изменил угол полёта, резко подался вбок и начал разворачиваться, делая широкий полукруг. Он немного поднялся, будто осматривал местность, а потом резко повёл крылом, и вся туша плавно, почти лениво, опять изменила траекторию. Морда склонилась вниз. Он что-то уловил. Почувствовал. Или увидел. И полетел в нашу сторону. Не прямо на нас, а по дуге, но сомнений не было – он нас заметил и летел к нам. Не спеша, будто знал, что деваться нам с этой тропы некуда.

– Увидел, – с невероятной тоской в голосе произнёс Добран.

– Назад в пещеру! – скомандовал я. – Быстро!

– А если… – начала было Ясна, но я её резко оборвал.

– Разговоры в строю! – рявкнул я, вспомнив своего сержанта. – Бегом в пещеру!

Повторять больше не пришлось: юная княгиня быстрым шагом направилась к пещере, Добран с Желтком – за ней, а я ненадолго задержался, чтобы прикинуть, успеем ли добежать до укрытия или надо прямо сейчас разжигать факел, чтобы хоть как-то попытаться защититься. Однако, по мере приближения к нам шептокрыла, стало понятно: от такого огромного чудища факел не спасёт.

Отступали мы быстро – насколько позволяла тропа. Камни под ногами осыпались, каждый шаг требовал точности, но мы практически бежали – другого выхода у нас не было. После того как прошли опасный участок, побежали по-настоящему. И бежать стоило – гигантский ящер стремительно приближался – его тень уже скользила по скале. Времени, чтобы добраться до укрытия, у нас почти не осталось.

Однако к нашей радости шептокрыл зашёл ещё на один небольшой круг, чтобы набрать высоту и спикировать на нас. Это нас и спасло, подарив дополнительную минуту. Когда мы подбежали к пещере, ящер уже нёсся на нас по прямой: крылья раскинуты, тело неподвижно, только редкие корректирующие движения – левее, правее, ниже. Шея вытянута вперёд, челюсти приоткрыты. С каждым мгновением расстояние между нами сокращалось.

Но мы успели. Мы добежали-таки до пещеры и заскочили в неё. Ясна – первая, затем Добран с гусаком, и в последнюю секунду – я. Забежал, сразу же прижался спиной к стене и ощутил всем телом, с какой силой шептокрыл ударил когтями по краю пещерного входа, надеясь меня ухватить. Чуть-чуть не дотянулся. Камни у входа задрожали, а один из обломков скатился внутрь и перекатился к моим ногам. Я выдохнул, утёр со лба проступивший пот и сел на землю, опершись спиной на стену пещеры.

Ясна осторожно подошла к входу и, глядя наружу, произнесла:

– Улетает. Но как-то странно: полукругом.

– Если полукругом, то не улетает, а разворачивается, – сказал я.

– Но зачем? – удивилась юная княгиня.

– Наверное, как и мы – очень голодный, и думает, что сможет пролезть в пещеру. Он ударился о камни с разгона и не удержался на тропинке, упал. Теперь, видимо, попробует аккуратно подлететь, приземлиться и пробраться в пещеру. По крайней мере, я бы на его посте поступил так.

– А что мы будем делать на нашем месте? – спросила Ясна.

– На нашем месте выбор не особо-то большой, – ответил я, доставая из мешка трут и огниво.

* * *

Шептокрыл выглядит примерно так: